Текст книги "A Path Less Taken (ЛП)"

Автор книги: The Blade of Osh-Tekk

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

========== Часть 1 – Шагаю вместе с тобой ==========

– Я должна разобраться со всем этим сама. Без тебя и ордена Джедаев, – сказала Асока, не имея сил взглянуть в глаза Энакину, когда произносила эти слова.

Энакин посмотрел на спину своего падавана с грустью. Он очень часто задумывался о том, чтобы самому уйти из Ордена, даже не оглянувшись назад. Он чувствовал себя частью этой войны, но понимал, что, оставаясь в совете, всё больше и больше теряет себя. И не только себя, но всё больше близких ему людей. Он потерял мать, потому что его не было рядом, теперь уходит Асока. Сколько это будет ещё продолжаться, пока очередь не дойдёт до Оби Вана, Падме или Рекса? Сколько он должен ждать, пока все эти люди уйдут от него из-за Ордена, который приносит «мир»?

Энакин, сжимая кулаки, впал в раздумья, склонив голову, всматриваясь в землю, и в это мгновение его память заполнили воспоминания.

Подстреленный Оби Ван, когда он упал на десятки футов… его «могилу» в виде клочка ткани, которая покрывала даже не его тело, и десятки умерших от рук сепаратистких дроидов, которые врывались в сёла и убивали семьи… Падме, которая медленно уходила от него, вопреки его решению её защищать…

Внезапно из Энакина вырвался рык, который заставил Асоку обернуться к своему мастеру, застав его в необычном для него виде: он сжимал кулаки со всей силой, лицо выражало наполовину злость, наполовину отчаяние.

– Больше никогда! Я никого не потеряю… – сказал Энакин разочарованым голосом, который превратился в горестный, – я больше никогда и никого не потеряю!

В этот момент она увидела запрятанные эмоции своего мастера, эмоции, которые не были юмором или обычной злобой, а те, которые вырывались, когда дело доходило до ручки. Внезапно, под глубиной маски мастера она смогла ощутить, нет, почувствовать его боль, страдания и страхи. Это было ясно как день, что все эти чувства мучили его уже очень долго, наверное, с самого начала войны.

– Энакин? – спросила Асока, используя его настоящее имя. Она это сделала по нескольким причинам. Во-первых, она не могла заставить себя назвать его мастером, из-за того что уходила, во-вторых, она поняла что ситуация требует более деликатного подхода. Она понимала, что её уход сильно ударит по её мастеру, но эмоции, которые она сама чувствовала, были бурными, даже парализующими.

Энакин сначала посмотрел на свою механическую руку, а потом на здоровую, на которую было закреплено средство связи. Он знал, что если останется, то потеряет всё и всех, кто дорог ему, или на худой конец его вынудят смотреть, как эти люди умирают перед его глазами. Он даже признавался самому себе, что трусит, когда уходит из-за этой причины, но ему было всё равно.

Поэтому он снял средство связи и раздавил её своей механической рукой. Глаза Асоки округлились при виде его действий, но он посмотрел на своего падавана и нежно, положив свои руки на её плечи, заставил посмотреть на себя.

– Я иду с тобой, – сказал ей Энакин, и его голос был твердым, таким, когда он был предельно серьёзен с ней. Асока покачала головой. Она не верила, что он готов ради неё сделать такое безответственное действие, и она не хотела, чтобы он пошёл на такой шаг.

– Я не хочу, чтобы ты это делал, – ответила она.

– Я могу честно сказать тебе, Шпилька, что ты одна из причин, почему я ухожу. Я. Я честно могу сказать, что я на гране срыва. Это довело меня, это и вправду довело меня, – сказал Энакин. Она снова поняла, что он полностью серьёзен, но вместе с этим она услышала и разочарование в его голосе.

– Я… Совету наплевать на всех. Им наплевать на чувства других, главное достичь своих целей. Не только это, ты же слышала его там? – сказал Энакин, а слова текли из его уст как яд. Злость была настолько сильной, что Асока сомневалась, что сможет своими словами успокоить его.

– Слышала кого? – спросила Асока, немножко смутившись. Она правильно поняла, что если озвучить ответ, то это разозлит его еще сильнее. Правый уголок его рта дёрнулся, скреплённый недовольной ухмылкой. Она видела Энакина злым много раз и во множестве случаев он чуть не доходили до убийства, однако сейчас он был уже на грани впадения в звероподобное состояние.

– Винду! – внезапно закричал Энакин, при этом не использовав уважительное слово «мастер», он больше не был его мастером, его старшим, – он говорил про тебя и твой побег, и про то, как он гонялся за тобой, как будто так и должно быть, они прекрасно понимали, что объявили тебя вне закона и относились как к предательнице! Ну и пусть катятся к чёрту! Будь прокляты они, Орден и эта чёртова война!

Повернувшись, Энакин был переполнен желанием разбить что-нибудь или искалечить кого-нибудь, будь то жестокий Ситх или бессердечный Джедай. Причём, он хотел это сделать не с помощью Силы или светового меча, а именно своими голыми руками, заставить их страдать, сломать их.

Асока, повернув Энакина к себе, коснулась своей рукой его щеки в попытке утешить его. Злые, полные ненависти голубые глаза встретились с другой парой голубых глаз, которые были наполнены симпатией и пониманием. Энакин никогда не чувствовал такого понимания от кого-либо, вид её взгляда заставил его смягчиться, выпустив всю злость, накопившуюся в нём, что помогло снять напряжение с плеч и раскрыть сжатые из-за злости ладони.

– Больше всего я верю, что тебе было ещё тяжелее, чем мне, ты просто лучше перенёс всё это, намного лучше, чем я могу себе вообразить, но… ты по-прежнему можешь быть здесь, а я нет, – сказала ему Асока.

– Ты не права, – сказал Энакин и, сняв перчатку с левой руки, выбросил куда глаза глядят. Он сомкнул свои пальцы друг с другом, ощутил тепло своей кожи. Он почувствовал, что вернул часть своей человечности назад. С начала войны он думал, что если заставить обе свои руки не чувствовать ничего, если умертвить их, то это поможет ему самому быть бесчувственным; умертвив свое осязание, он хотел усыпить часть своей человечности, чтобы он мог быть Джедаем и воином, что требовала от него война. Поэтому, когда он снял перчатку, то почувствовал, что вернул ту свою жизнь назад, ту жизнь, которую у него отобрали Джедаи, – ты не обязана идти со мной вместе, но я ухожу, так или иначе. Если ты хочешь забыть о всех Джедаях, то я прекрасно тебя понимаю. Я… Я теряю свою человечность, оставаясь здесь, но я не хочу продолжать терять её. Я не настолько предан Ордену, чтобы остаться без неё, – сказал Энакин, и перед тем как уйти, осторожно взялся за руку Асоки, сняв её со своего лица. Но не успел он даже отойти, как Асока схватила его за руку.

Энакин резко остановился и оглянулся назад на своего падавана, которая смотрела на него сфокусированным взглядом. Как будто всё, что сейчас было в её голове, это его слова, хотя там было и многое другое помимо этого.

– Если это твое последнее решение, то мы можем уйти вместе. Лучше иметь с собой спутника, нежели быть одному, не правда ли? – сказала Асока с легкой улыбкой на лице. Энакин ответил ей тем же, конечно же, перед этим, пропустив её вперёд, коснувшись своей металлической рукой её оголённой спины.

– После тебя Шпилька, – сказал он, подвинувшись так, чтобы она могла пройти вперёд. При этом он подловил себя на том, что он не мог перестать улыбаться, так же как и она.

– Ну, спасибо, Скайрокер, – ответила Асока, пройдя мимо его. Энакин последовал её примеру и они спустились по лестнице Храма Джедаев. Удивительно, но никто не увидел их, когда они уходили, только некоторые смогли почувствовать интенсивность их эмоций, которые доходили до других с самого конца храма. Йода, обдумывая что-то, заворчал, тогда как хмурый вид Палпатина стал более очевидным. Случилось что-то необычное, что-то, что он не мог предвидеть, даже несмотря на свою мощь.

– Масс, – сказал Палпатин пока спокойным голосом, но его тон был приказным.

– Да, канцлер? – переспросил чагрианин.

– Пошлите кого-нибудь в храм, я хочу увидеть Мастера Скайуокера и переговорить с ним, – сказал Палпатин.

– Да, канцлер! – сказал чагрианин, выходя из комнаты, а в это же время Палпатин, сложив свои пальцы, погрузился в раздумья.

Комментарий к Часть 1 – Шагаю вместе с тобой

Угх, надеюсь первый блин не комом. Жду ваших отзывов и что важнее помощи при редактировании, так как я более приучен к английскому контенту, то надеюсь на то что вы сможете поправить мои косяки особенно по части имён персонажей (на русском) так и наименований разных мест в галактике и планет (так же как и рас).

п.с Энакин и Асока всё равно будут для меня Skyguy and Snipps!

========== Часть 2 – Назад в храм ==========

– Ну… У тебя есть план? – спросила Асока.

– А когда в последний раз у нас был этот самый план? – переспросил Энакин, болтая свисающей ногой.

Он, вместе со своим бывшим Падаваном, а теперь лучшей подругой, сидел на краю одного из зданий на Корусанте. Бытие Джедаями-изгоями имело свои преимущества, например, они могли теперь одолжить у местных прохожих спидеры. Один из них позволил им взять такой спидер, который хоть был не в самом лучшем состоянии, но справлялся со своей главной обязанностью, а именно их перевозкой.

– Это хорошо, но всё же, что нам осталось сделать? Просто найти где-то работу и заработать себе столько кредитов, чтобы найти место, где бы мы могли жить? – спросила Асока, на что Энакин нахмурился.

В нем была прочная уверенность того, что мирное проживание для них невозможно, пока война всё еще не закончилась, и хотя они больше не подчинялись Джедаям, но всё же пока оставались врагами Сепаратистов. Учитывая это и то, что они больше не могли рассчитывать ни на кого, бывший Джедай и его Падаван, должны были стараться ещё больше, чем прежде.

– Я не уверен что это по настоящему удовлетворит меня, не только удовлетворит, но и успокоит мой разум. Я не думаю что смогу договориться сам с собой, пока эта война продолжается, – сказал Энакин.

– Что у тебя на уме? – спросила Асока. Тогда Энакин встал на ноги.

– Я должен возвратиться в храм, чтобы сделать нужные приготовления. Если мы хотим быть в нужной позиции на время этой войны, мне нужно будет много чего еще украсть оттуда, – ответил Энакин потирая своё запястье.

– Ты собираешься что-то украсть из храма? Каким способом ты это осуществишь? – спросила Асока.

– Джедаи понятия не имеют что я ушёл, максимум, что они знают, это то, что я пошёл прогуляться с тобой, чтобы ещё немного побыть со своим Падаваном. Они сделают выговор, но это не такое преступление, как бунт. Первым делом нужно достать ещё два коммуникатора, а также понять, сможет ли Рекс давать нам закрытую информацию, не обращая на себя внимание вышестоящих. Так же нужно достать руководство по семи формам боя. Последнее будет очень рискованно – разъяснил Энакин, из-за раздумий его брови нахмурились, а большой и указательные пальцы оказались на подбородке, – ну, а после этого мне нужно будет ещё несколько дней для того, чтобы переделать мой световой меч.

– Переделать? Какой в этом смысл? – спросила Асока.

– Цвета варьируются в зависимости от того, как ты медитируешь над кристаллом. Ты не создаешь свой, потому что совет даёт его тебе, однако мне всё же пришлось несколько дней заниматься своим до того как окончательно собрать. Хотя это было мучительно, я готов повторить это заново, – сказал Энакин, вспоминая те времена, – но если я не смогу получить нужную мне форму, я сделаю себе новую для основного применения. А ещё, наверное, достану новые робы и спрячу их под ними, главное только достать новые кайбер-кристаллы.

– Ты поменяешь свой стиль? Это непохоже на тебя, – сказала Асока.

– Не поменяю, а изучу новые стили, я не задумывался об этом, пока был на войне, но, оказывается, изучение новых стилей довольно полезно. Тебе бы тоже пригодилось, Асока, – сказал Энакин шагая к спидеру.

– То есть, для пояснения ситуации, твой план заключается в том, чтобы уговорить Рекса давать тебе закрытую информацию, достать руководство по семи формам боя и узнать расположение всех кайбер-кристаллов в галактике? – подвела итоги Асока.

– Ну, примерно как ты и сказала, – подтвердил Энакин.

– Ты всё такой же безумец, каким и был, Скайрокер, – сказала Асока, покачивая головой, что заставило Энакина ухмыльнуться.

– Эй, мы одинаковы в нашем безумии, так всегда было, хотя я надеюсь, что вид этого чёртового Храма отрезвит меня настолько, что позволит мне скрыть свои истинные мотивы. Сила сама по себе может стать хорошей ищейкой для поиска людей с плохими намерениями, особенно если те не умеют скрывать себя в Силе. Я должен вести себя хладнокровно, чтобы не потерять эмоциональный контроль и не превратиться в раскрытую книгу, – сказал Энакин, при этом качая головой, уже представляя насколько для него будет тяжело это сделать.

– Тогда удачи! Тебе она пригодится, – сказала Асока, встав и похлопав его по плечу.

– Ну, как однажды говорил мой бывший Мастер, не существует такого понятия как удача, но я не был из тех, кто следовал его указаниям в большинстве случаев, так что я принимаю твои пожелания, – сказал Энакин после того, как сел на спидер и указал Асоке сделать тоже самое. Он должен был оставить её где-нибудь до того как взяться за дело.

– Я не могу просто оставить тебя здесь, Шпилька, – сказал он.

– Но, Скайрокер, вид же такой прекрасный! – сказала Асока саркастичным тоном, нахальный Падаван не смог удержать себя от ухмылки, заставив Энакина тоже оскалиться.

– «Точно мой падаван!», – подумал он, почувствовав гордость.

– Как видно, Мастер Скайуокер ушел, – сказал Масс Канцлеру. Тон Палпатина не изменился, но, подняв бровь, он всё же спросил достаточно вежливым тоном.

– Ушел?

– Джедай, у которого я спросил, не сказал большего, но да, он сейчас недоступен. Я попросил его связаться со мной, если Энакин вернётся, и он согласился. Хотя у меня есть некоторые подозрения, что там что-то происходит, о чём Джедай мне недоговаривал, – сказал ему Масс.

– У меня тоже , – сказал Палпатин, складывая свои пальцы в раздумьях.

– «Что же ты замышляешь, Энакин?» – подумал он.

Ты был бы глупцом, если бы подумал что Палпатин не очень умный человек. Даже если бы он не был сверхсильным лордом Ситхов, который манипулирует всем за занавесом, многое разворачивалось бы как он и предвидел. Смерть его матери тоже.

Он прокручивал это в голове Энакина много раз, тонко намекая что именно его слепая привязанность к ордену Джедаев привела к гибели его мать.

Он знал много способов донести эту мысль ему, в более тонких формах нежели простые слова. Эти мысли были доставлены ему в такой форме, что бы из всех возможных ответов он принимал только тот, где виновниками ситуации были именно Джедаи. Это было риском, на который он шёл и который, в конечном счёте, себя оправдывал.

Но это… этого он не ожидал. Сила не была способна определить абсолютное будущее чего-то, но Сидиусу нравилось думать о всемогуществе своей способности предвидения. Многие пути, которые приводили Энакина в нужное ему положение, тоже были частью этой способности.

Но всё же, может он чрезмерно задумывается над этим? Сидиус быстро выбросил эти мысли из головы. Его инстинкты подсказывали ему, что он был прав, а Сидиус доверял своей способности владеть Силой, которая направляла его. Она руководила им и помогала ему в осуществлении его планов, так же как в уничтожении его противников с лёгкостью. Тёмная сторона Силы была могущественнее, чем обычный Джедай мог представить.

Сидиус всматривался в окно, стоя на ногах, а его руки были скрещены за спиной. Всматриваясь в город, который лежал на горизонте, он закрыл свои глаза и позволил своему разуму плыть. С помощью силы он рыскал по всему городу, чтобы уловить эмоции Энакина, то, что он чувствует сейчас. Но всё, что чувствовал Сидиус это было целеустремлённость и сосредоточенность. Обычно всему это сопутствовала сила Тёмной стороны, особенно когда Энакин позволял себе ощутить её частичку, не погружаясь полностью, что позволяло ему быть более сосредоточенным. Он почувствовал этот гнев, когда убили его мать на Татуине.

Сидиус полностью находился в этих эмоциях чистой боли и ненависти. Он сам никогда не чувствовал ничего настолько грубого и мощного. И когда Энакин рассказал ему о том, как он уничтожил целое племя пустынников, безжалостно вырезав всех женщин и детей, он понял, что у молодого Джедая есть потенциал стать Ситхом. Не просто обычным Ситхом, а самым мощным из всех живущих, сильнее его самого и даже его покойного Мастера. Ему нужна была только указывающая рука. Что касается Лорда Тирануса, то он был нужен лишь как временная пешка в его большой игре, пока он не будет уверен, что сможет утянуть молодого Джедая на Тёмную сторону.

Сидиус мог бы похвалить себя за умение быть терпеливым в вопросах реализации своих планов. Он уже работал над тем, чтобы полностью подчинить Сенат своему контролю, а когда это произойдёт, у него будет целая армия для реализации Приказа 66, даже если юный Скайуокер не будет в его подчинении к тому моменту, хотя шансы на это были ничтожными.

– «Да. Скоро ты будешь моим, Скайуокер!» – подумал Сидиус, после чего прервал свои видения и вернулся к своим обыденным делам.

Энакин шагал быстрым шагом и эмоции на его лице говорили, что он не в настроении. Внутри он был очень нервным, но ему приходилось контролировать свои мысли, чтобы его не прочли. Для этого он решил погрузиться в медитацию на несколько минут, используя Силу. Энакин никогда не был человеком, любящим медитировать, поэтому только мысль о том, что он должен были несколько дней подряд заниматься этим, вгоняла его в депрессию.

Энакин шагал к храму Джедаев стройным шагом, как будто был армией из одного человека (ну как в оригинальном 3-ем фильме когда шёл с армией на храм, «прим от автора оригинала») Хотя сейчас его цель была не в убийствах, а в краже. Ему нужна была постоянная слежка изнутри, и коммуникатор был для этого необходимой вещью, ну или хотя бы жучок. Этим жучком по его плану должен был стать Рекс. Хоть он и был очень близок с капитаном, но впервые должен был попросить его о таком. Капитан должен был обмануть джедаев, что было очень трудным занятием для человека без способностей к Силе. Но, по сути, это было его единственноэым вариантом.

Он уже подумывал рассказать обо всём Оби Вану, но, подумав над этим, понял что хоть тот и его мастер и близкий друг, но скорее всего он ставит интересы Ордена и Храма выше него, что не могло не печалить Энакина.

Войдя в храм, первым делом он пошёл за коммуникаторами, что было легчайшей из всех задач. Он знал, что для этого нужно найти Оби-Вана, который уже стоял у входа в храм, когда Энакин вошёл. Он подошёл к Энакину сразу же, как встретил его глазами, последний же сохранил свой грустный вид пока приближался к Оби Вану. Пока что всё проходило гладко.

– Энакин, – мягко сказал Оби-Ван, зная что ситуация очень деликатная для его бывшего Падвана. Но Энакин поднял свою руку, сразу заставляя умолкнуть своего бывшего Мастера.

– Перестань, ты не можешь ничего сказать, что исправило бы ситуацию, – сказал он грубым тоном, решив, что сказать правду лучше, чем сочинять на пустом месте.

– Я знаю, я могу сказать, только что я пробовал всё, что было в моих силах. Я пытался им разъяснить, что это не путь Джедаев, что они всегда стоят стеной друг за друга, пока вина не доказана, но они просто не согласились и я… – Энакин положил руки на плечи своего бывшего Мастера, что бы остановить его тираду, и удивлённый Оби-Ван, всматриваясь в лицо Рыцаря Джедая, увидел то, что в основном не видел до этого, сильную сосредоточенность.

– Я знаю что ты пытался, и я благодарен тебе за это, но я никогда не смогу видеть совет как раньше. Они забрали у меня моего Падавана, моего друга, с которым мы прошли через огонь и воду, при этом они хотят, чтобы мы не подавали виду, как будто это не такая уж и большая проблема?! Как будто это совсем не важно?! – говорил Энакин и его голос становился всё громче, пока концентрация сорвалась и её заменила злость. Он снял свои руки с плеч Оби-Вана, сжал их в кулаки, начав шагать вперед и назад. Оби Ван видел, что Энакин пытался изо всех сил успокоить себя, но у него это плохо получалось.

–Что бы ты сделал… – внезапно начал Энакин, – Если бы Орден сделал тоже самое со мной и заставил меня уйти?

Оби-Ван молчал, потому что боялся правды и честного ответа. Энакин всматривался в нейтральное лицо Оби Вана, но он больше обращал внимание на нотки сомнения в его лице.

– Ты не можешь мне ответить, не так ли? – спросил Энакин в попытках убрать из голоса нотки разочарования и заменить их равнодушным спокойствием. Сила, это было очень трудно для него.

– На этот вопрос я не смогу ответить, – честно сказал Оби-Ван. В гневе Энакин сильнее сжал свою металлическую руку, слова Оби-Вана сильнее подтвердили его чувства по отношению к Джедаям. Про то, как они высасывали душу у человека вместе с эмоциями, то, что и делало людей людьми. Джедаев легко можно было заменить дроидами и при этом не было бы видно никакой разницы.

– Я не знаю, что тебе сказать, чтобы облегчить твою боль, но знай, что я всегда тебя буду поддерживать, – сказал Оби-Ван положив руки на плечи своего друга.

Энакин обнял своего мастера с грустной улыбкой на лице, а потом отпустил его, и в этот момент Оби-Ван почувствовал вместе с болезненным чувством пустоты чувство благодарности, и он был рад этому.

– Спасибо, но мне нужен новый коммуникатор, потому что старый я разбил в гневе, – сказал Энакин.

– Прямо как твой световой меч, хотя я удивлён, что ты настолько долго держал его при себе, что….

– Знаю, Оби-Ван, оружие – моя жизнь, мы уже проходили это, – ответил Энакин закатив глаза. Оби-Ван же не смог устоять и улыбнулся, как будто старый Энакин вернулся. Но вместе с этим он чувствовал, что это не так и что без своего Падавана он уже никогда не будет прежним.

Энакин и Оби-Ван вошли в комнату, где хранились запасные коммуникаторы, все они были идентичны и позволяли связаться со всеми, кто имел такой же при себе. Из-за их специфики их было очень сложно прослушивать.

– Ну, бери сколько нужно, но сделай всё быстро, потому что канцлер Палпатин хочет тебя увидеть, – сказал Оби-Ван.

Энакин подошёл к коммуникаторам и взял один, а второй с помощью Силы скрыл в своём кармане со скоростью пули, до того, как это увидел Оби-Ван.

– Ты знаешь, почему он меня позвал? – спросил Энакин.

– Нет. Он просто хотел тебя увидеть, – ответил Оби Ван.

–Я поговорю с ним позже, а сейчас мне нужна небольшая тренировка чтобы очистить разум, – нейтрально сказал Энакин своему мастеру, – здесь есть какие-нибудь официальные архивы по семи формам?

– Ты хочешь сменить свой стиль? – спросил Оби-Ван с поднятой бровью, это сильно удивило Оби Вана. После Джеонозиса Энакин усиленно старался улучшить свою технику боя, он сказал ему, что суть его стиля состоит в взаимосвязанных элементах Соресу, что было необходимо для отражения выстрелов из бластеров, и Джем Со, которое помогало вести агрессивную атаку против противников которые обладали световыми мечами или другим оружием ближнего боя. Он пошёл тогда на такие меры после того, как потерял свою руку в схватке с графом Дуку, и вот, теперь он опять хочет сменить свой стиль.

– Если ты и вправду хочешь сменить свой стиль боя, то я могу попросить мастеров дать тебе нужный голокрон, но будь осторожен, ведь они довольно ценны… – не успел закончить фразу Оби-Ван как Энакин перебил его.

– Информация из этих книг может быть скопирована, – начал Энакин и вынул свой световой меч, на который он смотрел с каким-то новым интересом, – здесь, по правде, никакой проблемы нет. Я могу переслать информацию в чип хранения R2, ничего сложного.

Оби Ван нахмурился на своего бывшего Падавана. Тот вёл себя очень странно, учитывая, что его ученица только что ушла. Он ожидал одинокость, злость и отчуждение, но по-видимому он пытался заменить эти чувства пустотой. Тогда же впервые он опустил свой взгляд на руки Энакина, поняв, что перчаток на них больше нет.

– Где твои перчатки? – спросил Оби-Ван.

– Я эти чёртовы перчатки больше не ношу, – сказал Энакин, прицепив свой световой меч обратно. Оби-Ван сейчас смотрел на своего ученика с округлившимся глазами и едва не матерился. Он, в принципе, не был таким человеком, и ко всему прочему был свято убеждён, что это плохая идея, ругаться при своём Падаване. Хоть его эмоции не выдавали его, но то же самое нельзя было сказать про его действия.

–Пожалуйста, давай побыстрее закончим с голокроном, я не хочу затягивать, так что мне всё равно как ты этого добьёшься, главное держи Винду подальше от меня, – зарычал Энакин до того, как выбежал из комнаты.

– «Сила, ты когда-нибудь станешь причиной моей смерти, Энакин», – подумал Оби-Ван, у которого уже голова кружилась от быстрых изменений эмоционального фона Энакина.

Он всё еще помнил, что сказал Мейс, когда Асока была там. Про то, что всё это было одним испытанием, когда бывшие товарищи пытались её поймать и покарать за преступления, которые она не совершала. Некоторые хотели её смерти, что Оби-Ван понял, как, впрочем, и Асока с Энакином. Он не верил, что когда-нибудь застанет тот день, когда Джедаи позабудут про сострадание или хотя бы про манеры, ведь некоторые мастера так и не извинились.

Несмотря на всё это, Оби-Ван двигался в сторону комнаты совета, хотя в этот раз с тяжестью в ногах, потому что еще вчера он потерял там одного из близких друзей. Но для Энакина всё было еще хуже. Оби-Ван считал, что они были как две части чего-то целого, настолько они были схожими. Они даже думали одинаково, что сильно сказывалось во время битвы. Они были идеальными мастером и Падаваном друг для друга.

Она была не только его первой ученицей, но и первым другом, Оби-Ван хорошо понимал, что больше не мог бороться за это звание, война сильно разделила его с Энакином. Но с Асокой все обстояло иначе, она была рядом с Энакином в самые худшие моменты, они стояли горой друг за друга. Это было похоже на те времена, когда Энакин ещё был его Падаваном, хотя с тех времён прошло много времени. Энакин прошёл долгий путь с тех пор. Оби-Ван не мог не гордиться своим бывшим учеником.

Будучи погружённым в свои мысли Оби-Ван и не заметил как быстро дошёл до дверей совета. Хотя он и был членом совета и имел право войти когда ему заблагорассудится, он взял паузу для того, что бы подготовиться ко встрече с другими мастерами, в глаза которых ему еще предстояло посмотреть.

– «Мне всё равно как ты этого добьёшься, главное держи Винду подальше от меня» – вот что вертелось у него в голове. Мастер Соресу, сняв с себя часть напряжения, вошёл в комнату, где заседал совет. Хоть он и пытался адресовать свои слова всем собравшимся, но при этом пытался не встречаться взглядом с Мейсом Винду. Этим он пытался показать ему своё чувство обиды, за то, как он обошёлся с Асокой.

– Предложение ли ты имеешь к нам, Мастер Кеноби? – спросил его Йода.

– Да, хотя это, скорее, просьба Энакина. Он хочет копию Семи Форм, – сказал Оби Ван.

– Он опять меняет стиль? Не понимаю, зачем? Он смог соединить Сорсеру с его Джем Со, причём вполне удачно, по моему мнению, – сказал Пло Кун, который своими глазами видел умения и свирепость Энакина на поле битвы.

– Не менять, а скорее научиться новому, я думаю что проблема лежит в том, что он винит себя за то, что не смог поймать Баррисс до того, как Асока потеряла веру в Орден. Это немного длинное объяснение, но другого у меня нет, которые бы дали вам понять, почему он хочет изменить свой стиль, – сказал Оби-Ван, стоя перед советом со скрещенными на груди руками.

– Честно? Я не понимаю, почему он хочет выучить новые стили. Многие из нас довольны тем стилем, которым он успешно владеет, – сказал Винду с поставленными под подбородком пальцами.

– Мы все знаем насколько мощными становятся мастера в боях на мечах, когда изучают все формы, или, на худой конец, их основы, – сказал Оби-Ван.

Некоторые мастера из совета перекинулись взглядами друг с другом, все понимали кого имеют в виду Оби-Ван, который намекал на неуловимого генерала армии дроидов Гривуса. В основном, будучи мастером формы Ниман, он еще и изучил остальные виды боёв на мечах. Эти разновидности стилей, которые он изучил, помогали ему с лёгкостью предсказывать действия противников и иметь превосходство над многими Джедаями, которых он убил. Нужно было разнообразить свои умения, чтобы выстоять против генерала один на один.

Если Энакин думает сделать что-то похожее, то он станет просто монстром на поле битвы. Он был от природы одарён и был мастером боя на мечах, а поле битвы стало его домом. И если он узнает метод, как заставить все семь форм работать на себя….

– Энакин боец от природы, – сказал Оби Ван во всеуслышание, – он сможет понять основы всех стилей очень быстро, при этом использовав их наиэффективнейшим способом, так же, если и не лучше, чем Генерал Гривиус.

– Опыт не равен прирожденному таланту, Мастер Кеноби, – высказал для всех Винду.

– Мы говорим про Джедая, который не только успешно соединил два разных стиля вместе, но и стал искусным бойцом, пользуясь ими, если даже не абсолютным мастером, и только за два года, – Ки Ади Мунди напомнил Винду, – не забывай что именно я научил Скайуокера основам формы Пять, после этого он занимался самообучением, совершенствовал её, соединив со своим Соресу, и создал свой стиль боя, свою форму, так же, как ты сделал с Джуйо.

Винду сжал свои губы, ему не нравилось, что его сравнивают с эмоциональным Джедаем, которому явно недостаёт мастерства, чтобы овладеть Джуйо. Он оставит свой Вапаад только себе, потому что использование таких тёмных элементов было рискованно, особенно для человека со складом ума как у Скайуокера. Это было главной проблемой для него, даже и объяснять не стоило, не было уверенности, что при использовании этого стиля и при слабом толчке с Тёмной Стороны Силы та не поглотит его.

– Скайуокер боец искусный, хотя беспокоит он меня, – сказал Йода.

– Я так же хочу обратить ваше внимание на то, что Энакин теперь настроен на то, чтобы опустошить свой разум. Его разум и эмоции, именно это беспокоит меня. Я никогда не видел разума настолько пустого, что он холоднее зимнего шторма на Хоте, – сказал Оби-Ван, вспоминая свои ощущения, когда читал разум Энакина.

– Холодно? Как именно? – спросила Шаак Ти.

– Холодно, как будто там ничего нету. Его разум рассеян, пуст, там нет ни злобы, ни ненависти, но вместе с этим нет симпатий, любви и сострадания, как будто смотришь в голову дроида, тебе кажется как будто он просто функционирует, что там нет головного мозга, только заложенные программы, – сказал Оби-Ван, не смущаясь скрыть своё беспокойство. Не важно кто ты, если индивид перестанет сочувствовать всему, то он не будет сочувствовать и о жизнях других, даже своей. Единственное, что будет их заботить, это желание доделать работу до конца, в этом случае – война, что само по себе беспокоило.