Текст книги "Том второй: Огонь и дым (СИ)"

Автор книги: Терран

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Пролог. Заповедная Роща

Часть 1. Дочь Короля

   С облегченным вздохом Аелар откинулся на спинку массивного кресла-качалки, завозился, устраиваясь поудобнее, накрыл колени теплым пледом и, выудив из-за пазухи толстый кисет, принялся сосредоточенно набивать трубку. Завершив сей важный и не терпящий безответственного отношения труд, щелкнул пальцами, зажигая огонек и поднес тонкий язычок пламени к спрессованному табаку. Аелар никогда не был магом, но и капитаном не родился, а объяснять воину, проводящему в походах больше времени, чем в казармах, полезность навыка разжечь костер в любой ситуации не требовалось. Так что пришлось научиться...

   Глубоко затянувшись, он с наслаждением выдохнул, окружив себя густым облаком плотного дыма, и довольно зажмурился, вслушиваясь в однообразный, убаюкивающий шелест дождя. Ему нужно было сделать лишь пару шагов, сойти с веранды и покинуть действие слабенького волшебного барьера, окружившего домик, чтобы холодный ветер швырнул в лицо ледяные капли, проник под плотный кожаный камзол и капитально испортил настроение. Именно поэтому он предпочитал коротать дождливые вечера именно здесь – знание того, как близко и сколь бессильно бушует непогода, доставляло ему отдельное, ни с чем несравнимое удовольствие.

   А ведь мог бы сейчас торчать где-нибудь на границе с Ночными, жаться к огню и кутаться в спальный мешок в тщетной попытке сохранить хоть каплю тепла, или, того хуже, сторожить опушку перед равнинами Каз – сочетание потустороннего холода, безраздельно властвовавшего в вотчине Смерти, и мерзкой осенней погоды, превращало службу в изощренную, медленную пытку.

   В этом году ему повезло – три месяца почетной, выдаваемой в качестве награды, вахты по защите Заповедной Рощи волшебным образом превращали самый мерзкий и нелюбимый им сезон в затяжное, блаженное безделье, в тепле и уюте.

   Откровенно говоря, охрана этому месту не была нужна вовсе: сюда, в самое сердце эльфийских земель даже теоретически не мог попасть посторонний, и даже старые враги, Ночные или Солнечные, не посмели бы пролить хотя бы каплю чужой крови на этой земле. Здесь встречались правители, когда ситуация вынуждала их договариваться, а не сражаться, здесь, в единственном месте во всем мире воины Лесных, Ночных и Солнечных эльфов могли мирно сосуществовать друг с другом, даже тренироваться вместе и делить хлеб.

   Из блаженной неги Аелара вывело осторожное покашливание и ощущение чужого взгляда. Лениво приоткрыв один глаз, он с глухим раздражением взглянул на своего заместителя:

   – Садись, не стой над душой, – буркнул он.

   И, наверное, только здесь и сейчас, он, безродный эльф, уже забравшийся так высоко, как только позволяло ему низкое происхождение, мог позволить себе говорить с наследником Великого Дома в таком тоне.

   Наруэль послушно уселся в соседнее кресло. Неодобрительно покосившись на не застегнутый камзол и неуставную шелковую рубашку с золотым шитьем, он скривился, но промолчал. Были бы они в настоящем дозоре, он бы нашел управу на сосунка, но здесь, в Заповедной Роще, действовали свои, уникальные законы и одним из них было – никаких конфликтов. Хозяйка этого места очень не любила шумные ссоры, а слух у нее был такой, что без труда различал тихим шепотом сказанное себе под нос ругательство на расстоянии в пару сотен метров. И хорошо, если проштрафившийся отделывался простым подзатыльником...

   Вновь закрыв глаза, Аелар снова попытался расслабиться. С некоторой неохотой он признался себе, что Наруэль был совсем не так плох, как казалось на первый взгляд. В конце концов он был не первым высокородным сопляком, навязанным ему командованием – он имел возможность сравнить. Этот хотя бы не козяряет своим происхождением на каждом шагу и где-то в своих Золотых Садах слышал краем уха о том, что такое «дисциплина» и «субординация». Да чтоб все эти «золотые мальчики» такими были...

   – Капитан... – наконец нарушил молчание Наруэль и Аелар моментально взял свои слова о моральных качествах заместителя назад.

   Впрочем, крайне нетипичные для его подопечного смущенные интонации смогли заинтересовать Аелара, уже оставившего мысли о паре спокойных часов. Может, и к лучшему, в таком настроении он, чего доброго, и заснуть может... а он скорее предпочел бы умереть, чем пропустить сегодняшний ужин.

   – Без чинов, – разрешил он.

   – Так точно, – четко ответил Наруэль и его капитан не сдержал улыбку – сопляк умеет учиться. – Аелар-сан, расскажите, пожалуйста, какая она... Химико-сама?..

   – Ты же сам ее вчера видел, на званом ужине, – с насмешкой ответил капитан, вновь окутываясь дымом. – Да и сегодня она, пока не зарядил дождь, ходила повсюду, с ребятами общалась.

   – Да, но... я не ожидал, что она будет такой... простой.

   Аелар снова улыбнулся, пользуясь тем, что в густом дыму Наруэль не может разглядеть выражение его лица.

   Да, пожалуй, «простая» – самое точное слово для описания хозяйки Заповедной Рощи. Сам капитан, гостивший у нее уже в девятый раз, ни разу не видел Химико в чем-то ином, кроме кожаных штанов, высоких и мягких охотничьих сапожек и просторной рубахи из грубого льна. Она принимала в таком виде правителей и солдат, ужинала, возилась в саду и тренировалась и даже двести пятьдесят лет назад, в кои-то веки выбравшись в большой мир, в Золотые Сады королевы она заявилась именно в таком виде. Сила, что таилась в ее высоком и стройном теле, ставила свою хозяйку вне любых правил и традиций, возносила на такую недосягаемую высоту, что позволяла ходить где и в чем хотела, разговаривать так, как хотела и с кем хотела – и все воспринимали это как должное.

   – А чего ты ожидал? Неземного величия? Сияющей ауры? Бесконечной мудрости в светящихся глазах?

   – Ну...

   Аелар фыркнул. Да, именно этого он и ожидал. Капитан точно знал – ведь три сотни лет назад, когда он впервые оказался здесь, он был поражен точно так же: слишком уж великой славой была овеяна Химико, Дочь Короля. Он, как и любой эльф, родившийся после Войны Королей, был воспитан на историях о ней – на сказках на ночь, светлых и страшных, на рассказах учителей, говорящих о значимых исторических событиях и личностях, на анекдотах и слухах, притчах и побасенках, поговорках и свидетельствах очевидцев. Многие считали ее аватарой планеты-Гейи, живом воплощении богини: «каждый сам за себя и только Химико – за всех».

   Аелар в жизни бы никому в этом не признался, но он очень любил эти истории и знал наизусть.

   Зачатая насилием, рожденная Злом, воспитанная в роскоши, богатстве и вседозволенности, в качестве подарка на двадцатилетие она получила от своего отца, Короля Королей – Ти Спуна, эльфов: как, случалось, дарили друг другу крестьян людские аристократы. Эльфы не ждали перемен к лучшему – все того же золота, отбираемого до последней монетки, все той же платы детьми и всем, что новой повелительнице придет в ее прекрасную головку. Они оказались правы, но во многом и ошиблись. Налог, назначенный Королями никуда не делся, но новая хозяйка, в отличии от своих предшественников, не выжигала дотла города и деревни, не казнила за косые взгляды, одно слово против или рубашку нелюбимого цвета, не развлекалась гладиаторскими боями, не сгоняла их толпами строить себе очередной дворец и даже не позволяла Солнечным, первым присягнувшим на верность Королям, медленно, исподволь, изводить своих родичей. Смешно сказать – за какие-то двадцать лет ее правления они стали жить без страха... роскошь, доступная в те времена немногим.

   И именно она, когда началась Война Королей, убила Ти Спуна. Легенда настаивала на том, что это был честный поединок один на один, но Аелар знал правду, Химико сама ему рассказала, – на самом деле это был удар в спину. Она вела эльфов в этой долгой, кровавой войне, переплюнувшей по жестокости даже воцарение Королей, долгие двадцать лет: вместе с Овермайном – против Дарк Найта, в союзе с Энигмой и Клэимором – против Блад Черри, и уже в самом конце, когда разрушенный до основания мир предвкушал скорый конец войны, вместе с Элком, будущей герцогиней Драконов, высшим эльфом Аэрусом и Великим Черным, Ёрмунгандом – против вчерашнего союзника, Энигмы, которого история запомнила, как последнего павшего Короля, со смертью которого на истерзанный войной континент впервые за сто лет вернулся покой.

   Она правила своим народом еще добрых полстолетия после победы и это время до сих пор называли Рассветом, а после – ушла, оставив единую тогда страну на Высший Совет, собранный из самых достойных представителей всех трех эльфийских рас. Химико ушла, отправившись странствовать и, пока ее не было произошло событие, впоследствии получившее название Раскол-на-Рассвете – Солнечные эльфы, что по старой памяти, волей Королей вознесенные выше своих родичей, считали себя главнее и лучше, попытались захватить власть. У них ничего не вышло, но отмотать время назад уже было невозможно – в едином ранее королевстве, до сих пор не оправившемся от прошлой войны, вновь запылали города, окрасились багряным реки, а разжиревшие на обильной пище вороны, снова разучились летать.

   Закончилось все только с возвращением Химико. Лилиан, единственный оставшийся к тому времени в живых член Совета из Солнечных, был казнен ею на руинах собственного дворца. Война закончилась сама собой, вчерашние предатели поспешили раскаятьс, попытались сбежать или твердили, что их заставили, преданные требовали крови и массовых казней, а Химико... не сделала ничего. «Власть сверхсилы не принесла этому миру ничего хорошего» – ответила она растерянным подданным. – «Я подарила вам то, что хотела подарить – единство и процветание, вы – променяли его на предательство и власть. Вы вновь разделились по расам и пролили кровь друг друга. Что ж, если таково ваше желание – я не стану мешать».

   Так появилась Заповедная Роща – небольшой участок в несколько квадратных километров в самом центре эльфийских земель. Война продолжилась, но уже без прежнего рвения – участь Лилиана запомнили все.

   Аелар родился уже в новом мире, в котором Солнечные были мерзкими предателями, Ночные – опасным и недружественным соседом, а Химико – прекрасной сказкой, которую он слушал, заботливо укутанный в теплое одеяло матерью, с горящими восторгом глазами и мечтой однажды встретиться с Дочерью Короля. Прошли годы и однажды его мечта сбылась – чего больше принесла ему эта встреча, горя или счастья, уже отдельный вопрос, на который у него ответа не было.

   – Ты помнишь Стояние-пред-Богиней? – вместо ответа спросил он у Наруэля.

   – Да, конечно... – после непродолжительного молчания ответил лейтенант. – Химико-сама остановила битву между нами и Ночными. Причем здесь она?

   Не спеша отвечать, капитан вновь затянулся, вспоминая тот день. Эльфы, уже понемногу привыкшие к тому, что их бывшая повелительница больше не вмешивается в их дела, вновь позабыли ее заветы. Он не знал подробностей – в те времена он был лишь немногим старше Наруэля, обычный солдат, лишь выполняющий приказы, не пытаясь разобраться в хитростях большой политики.

   – Я был там, – наконец ответил он. – Мы стояли напротив друг друга, готовые убивать – первое большое сражение после возвращения Химико, предвестник новой войны. Поле рядом с Верхайером, на границе с Ночными. Я стоял в первых рядах, сжимая меч и отчаянно потея от страха, в ожидании сигнала к началу битвы. Знаешь, как она предотвратила войну? Просто вышла откуда-то из леса, одетая точно так же, как вчера и сегодня, и, помахивая корзинкой, остановилась между двумя армиями, расстелила на траве одеяло и принялась завтракать. Казалось, ей вовсе нет дела до тысяч солдат, которые собирались сражаться на месте ее пикника. Она не спеша доела, развалилась на одеяле и, кажется, задремала, а мы все стояли и стояли, как десять тысяч идиотов, не зная, что делать. К вечеру был дан приказ отступать, мы отошли к Верхайеру, а через пару дней армию распустили. Войны не получилось.

   – Об этом не пишут в учебниках... – пробормотал Наруэль.

   – Разумеется, – хмыкнул Аелар.

   – Но... к чему вы мне это рассказали?

   – Подлинное величие не нуждается во внешних проявлениях, пацан. Она может одеваться как какая-нибудь охотница из глухой деревеньки – и все равно останется той, кто останавливает войны одним своим присутствием.

   Он снисходительно посмотрел на лейтенанта... и подавился собственной усмешкой, поймав его острый взгляд.

   – Вы так о ней говорите... – тихо произнес Наруэль.

   – Разумеется, – возможно, слишком поспешно ответил Аелар. – Благодаря ей я не погиб в той мясорубке. В первых рядах умирают почти все, пацан...

   Попытка перевести тему не сработала.

   – А сегодня Химико-сама пригласила вас на ужин.

   – Я здесь уже в десятый раз, она меня давно знает.

   – Я тут поспрашивал у ребят – они говорят, что вы ужинаете вместе ежедневно уже с четвертого визита.

   «Демоны бы побрали этих балаболов!»

   – Это тебе не мне надо задавать такие вопросы.

   – Вы ее любите, капитан?

   Он вздрогнул – и это был самый наглядный ответ, который он только мог дать. Капитан слишком легко забыл, что Наруэль не просто сопляк – он наследник одного из Великих Домов, аристократ, чье оружие – слова и интриги и владеет он им так же, как сам Аелар владеет мечом. И сопляк только что доказал своему невольному наставнику, что в искусстве вести беседу и понимать окружающих даст ему сто очков форы.

   Аелар не знал, что говорить, как ответить и выпутаться из этой постыдной ситуации. Поэтому он молчал, пусть даже понимая, что этим лишь подтверждает все подозрения Наруэля.

   – Вы ужинаете каждый вечер вместе... – продолжал рассуждать аристократ. – Почему тогда вы все еще служите в армии, а не учитесь ухаживать здесь за садом?

   Капитан сам не заметил, как жалобно заскрипела трубка, сжатая в кулаке.

   – Ты надо мной издеваешься, сопляк? – прорычал он, забыв о запрете на конфликты.

   – Ни в коем случае, капитан, – ровно ответил тот. – Я правда не понимаю.

   – Ты точно надо мной издеваешься. Кто я – и кто она?

   – Вы думаете, что для той, кого вы мне здесь с такой страстью описывали, есть разница между безродным капитаном и, например, наследником одного из Великих Домов?.. Или даже самой Королевой?

   – И все равно, – упрямо ответил Аелар, борясь с желанием заехать золотому мальчику в челюсть. – Она... богиня, а я – простой солдат, не знающий ничего, кроме войны.

   – Это она вам сказала?

   Капитан посмотрел на него, как на идиота.

   – Значит, вы даже не пытались, – правильно понял Наруэль. – Хотите бесплатный совет?

   – Обойдусь.

   – Поговорите с ней. Нет, значит, нет. Но всегда есть шанс, что ответом окажется «да». Стала бы она так выделять вас, будь ей все равно?

   От ответа Аелара спас колокол, возвестивший о начале ужина двумя тягучими ударами, заставившими дождь испуганно притихнуть на несколько секунд.

   – Мне пора! – заявил он, вскакивая на ноги.

   Вслед ему раздался лишь издевательский смешок.

   Аелар торопливо отряхнул волосы от капель дождя, сосредоточившись, прошептал себе под нос заклинание и пару секунд терпеливо стоял, в ожидании прикрыв глаза, пока не иссякнут потоки горячего пара от мгновенно высушенной одежды. У него в арсенале было много таких вот простеньких заклятий, чьим главным предназначением было сделать жизнь простого солдата хотя бы сносной. К его вящему сожалению, кожаная одежда очень не любила такой способ сушки, поэтому использовать его постоянно было нельзя, но из-за слишком умного заместителя, он выбежал под дождь, прихватив лишь непромокаемую сумку с подарком, а зонт оставил на веранде.

   Как бы то ни было, новый камзол он себе позволить может, а вот явиться в дом Химико мокрым и грязным...

   Передернув плечами, Аелар старательно затопал сапогами о пол, стряхивая засохшую грязь, и воспитанно постучал в дверь.

   – Аелар! – чуточку приглушенно прозвенел ее голос. – Заходи, у меня руки заняты!

   Еще раз глубоко вздохнув, мимолетно пожалев об отсутствии зеркала и в очередной раз прокляв Наруэля, он потянул дверь на себя – в Заповедной Роще двери даже замков не имели.

   Химико обнаружилась в дальнем конце просторной светлицы: опустившись на колени перед печкой, она сосредоточенно шуровала в пылающей жаром топке голой рукой, закатав рукава рубахи. Пару мгновений капитан просто разглядывал эту привычную, увиденную уже не в первый раз картину, а потом тяжело вздохнул – это зрелище каждый раз напоминало ему, какая пропасть разделяет его самого и Дочь Короля, способную совать руки в огонь.

   Наконец, заглянув в топку, она удовлетворенно кивнула и, вытащив перепачканную сажой руку, оглянулась на своего гостя, подарив ему радостную улыбку:

   – Стол там, – махнула она рукой, указывая направление. – Иди, почти готово. Я сейчас помоюсь и подойду.

   – Я ведь подарил вам кочергу, Химико-сан, – с еле уловимой укоризной заметил Аелар, кивком указывая на идеально чистую чугунную дуру, прислоненную к печке.

   – Ой, не начинай, – отмахнулась она. – Что я, кисейная барышня из Золотых Садов, что ли, руки запачкать не могу? К тому же, посмотри, какая она красивая! Ты о чем думал, когда ее покупал? Ручка из серебра, позолота...

   Аелар на это мог только неловко пожать плечами. На самом деле он просто был уверен, что дарить простую, самую обычную деревенскую кочергу кому-то вроде Дочери Короля будет бестактно с его стороны. И ведь мог же догадаться, в конце концов, большую часть его подарков постигла та же участь: Химико бережно их хранила, держала на видном месте (возможно, вытаскивая специально к его приезду), но никогда не пользовалась, обходясь во всем собственными руками, которые без проблем заменяли ей любой инструмент, включая кувалду или топор.

   Утешало его только то, что с подарками для Дочери Короля дела обстояли туго не только у него. Правители, желая заслужить расположение Химико, дарили ей броню из адаманта – она сушила на ней плащи, а из наруча сделала садовую лопатку; преподносили драгоценности – она, смеясь, раздаривала их воронам. Казалось, ничто из мирских ценностей не имело над ней власти – и лишь к одному типу подарков она питала слабость: настолько, что для их хранения пришлось строить отдельное здание.

   Она любила книги. Каждая смена эльфов привозила ей все новые и новые тома, самые разнообразные: эльфийские, людские, гномьи или даже драконьи; наставления молодому солдату, сборники сказок, труды по истории или кулинарные книги – ей было все равно.

   Разумеется, привез подарок и Аелар: первый – большой богословский талмуд кого-то из жрецов, полный заумных терминов и невыносимо скучный, он вручил ей вчера, на званом ужине, на который традиционно приглашались капитаны отрядов и их заместители. Второй, который намеревался подарить сегодня, – он купил у странствующего торговца пару лет назад, выложив за него почти два своих жалования: «История Вольного Града Либерти и его покровительницы, Ариэль, больше известной как Мать Штормов».

   Он надеялся, что Химико будет любопытно узнать о том, как поживает старая знакомая, чью жизнь она отстояла у самого Великого Черного.

   – Вот! – Довольно улыбнулась Химико, ставя на стол чан с аппетитно, пусть и непривычно пахнущим супом. – Суп из моллюсков, из той кулинарной книги, что ты привез четыре года назад!

   – Моллюски? – удивился Аелар. – До моря семьсот миль! Как вы смогли их достать?!

   – Сделала так, как всегда поступаю, когда мне что-то надо, – рассмеялась Химико, зачерпывая половником суп. – Взяла книгу, подошла к этому хлыщу из Солнечных, Таргису, тыкнула пальчиком в нужную страницу и сказала, что хочу моллюсков.

   Аелар не сдержал ответной улыбки. И как он сам не догадался?

   – И, разумеется, он с ног сбился, но исполнил ваше желание?

   – Разумеется, – кивнула Химико, ставя перед ним тарелку. – В том, чтобы быть мной, есть и свои плюсы.

   – Да неужто найдутся минусы?

   – Больше, чем ты можешь представить, – погрустнела она. – Ешь, скоро еще каша дойдет.

   – Простите меня, – виновато склонил голову Аелар.

   Химико не ответила. Подперев голову ладошкой и чему-то улыбаясь, она принялась наблюдать, как Аелар, у которого куда-то пропал аппетит, вяло перемешивает ложкой суп.

   Украдкой бросив на нее быстрый взгляд, Аелар тут же отвел глаза. Он слишком долго коптил небеса, чтобы не понять, на что похожа эта сцена – усталый охотник возвращается вечером домой, весь день проведя в лесу, а дома его уже ждет не дождется любимая жена с горячим ужином. Она открывает ему дверь, зовет за стол, накладывает еду и с улыбкой смотрит, как он ест...

   Понимает ли она, как выглядит эта сцена со стороны?.. Или, быть может, она и правда настолько выше любых условностей, традиций и правил обычных эльфов, что просто кормит случайно выбранного солдата, чтобы было кому сплавить результаты своих кулинарных экспериментов? Может, у нее в каждой смене есть такой «закармливаемый»?

   Проклятый Наруэль – это он заставил его вновь задуматься в вещах, мечтать о которых он не смел раньше.

   – Все дело в силе, Аелар, – тихо сказала она, заставив его вздрогнуть от неожиданности. – В нашем мире придают ей слишком большое значение. Ничего удивительного, конечно... пока в мире есть такие как я, способные сразиться с армией и победить. Тот, в чьих руках оказывается такая сила, мгновенно возносится на недосягаемый пьедестал, каждое его слово начинают считать божественным откровением, а его точка зрения считается единственно верной. Эльфы и прочие разумные сами падают перед такими, как я на колени, прося заступничества, наставлений и какой-то неземной мудрости, подчас – несуществующей. Им нет никакого дела, кем мы являемся на самом деле – они сами назначают нам роли и ждут, что мы будем им следовать. Если ты поможешь им, они будут ждать, что ты будешь помогать и дальше. Защитишь – будут просить заступничества снова и снова...

   Аелар молчал, чувствуя, как горят щеки невыносимым жаром стыда.

   Он ведь и сам был точно таким же – восторженно ловящим каждое ее слово или случайный взгляд, боготворящим образ, готовым в лепешку расшибиться по одной ее просьбе, доставляя моллюсков за семьсот миль.

   – И все было бы еще далеко не так плохо, если бы не одно «но» – силой нельзя привести к счастью. Сила не даст ответов, за исключением все того же жестокого «Права сильного». Она вообще не дает ничего, кроме самой себя.

   – Поэтому вы живете здесь, Химико-сан? – рискнул спросить он.

   – Да, – просто ответила она. – Я просто устала от всего этого. Гейя-милостивая – я правила вами двадцать лет, еще столько же – воевала вместе с вами против Королей, потом еще пятьдесят в роли кого-то вроде местного божества... И все равно, когда я решила было, что могу позволить себе немного отдыха – вы вновь вцепились друг другу в глотки. Моя сила принесла мне власть, почитание и восхищение, но она не может даже такой мелочи, как примирить тех, кто мириться не желает. По-настоящему примирить, я имею в виду, а не эту фальшивую дружбу под угрозой «я надеру вам всем зад, если мне покажется, что вы недостаточно любезны друг с другом!»

   – Но вы не покинули нас, – тихо сказал он.

   – Разумеется, – улыбнулась Химико. – Вы – мой народ. И вы нуждаетесь во мне, пусть даже в роли пугала или красивого образа.

   – Вы не пугало! – вскинулся Аелар. – Вы...

   – Символ? Икона? Божество? – помогла она ему, видя, что он не может подобрать слова. – Кого волнует то, что ваша вражда держит меня здесь на привязи? Кому не наплевать на то, что я боюсь покинуть эту рощу из опасения, что по возращении вновь застану леса, в которых выросла и которые полюбила, залитыми кровью? Реки, в которых купалась, и пляжи, на которых загорала, – заваленными трупами? Города, по узким улочкам которых бродила вечерами, – в руинах? Мир, за который сражалась в самой страшной войне, которую только видел белый свет, – выброшенным за ненадобностью?

   – Меня, – глухо ответил он, глядя ей в глаза. – Это волнует меня.

   – Я знаю, Аелар, – мягко улыбнулась Химико, осторожно касаясь его руки. – Я знаю. А вот ты, мой дорогой Аелар, знаешь, зачем здесь постоянно торчат три сотни эльфов?

   – Это почетный караул, дань уважения вам, – прошептал он внезапно пересохшим горлом, не отрывая взгляд от ее узкой ладошки, столь дико смотревшейся на его собственной, широкой и покрытой мозолями, казалось, навеки въевшихся в плоть.

   – На самом деле, Аелар, – укоризненно и чуть смущенно покачала головой она, убирая руку.

   – Чтобы мы общались друг с другом, – ответил он. – Чтобы, запертые в этих нескольких гектарах, в условиях, когда конфронтация невозможна, мы разговаривали, делились мыслями и узнавали друг друга. Чтобы понимали, что наш враг – такой же эльф, как и мы сами.

   – Именно, – довольно кивнула она. – А знаешь ли ты, что ты – первый эльф, который действительно, от всей души, попытался подружиться с теми, кто за пределами моих владений, считался твоим врагом?

   – Правда?

   – Чистая, – кивнула Химико. – Особенно было плохо в первые годы. Отвернуться нельзя было, чтобы кто-нибудь кому-нибудь не сделал гадость. Со временем стало полегче... а потом появился ты. Ты просто не представляешь себе, как я была рада, когда заметила твои попытки и как была счастлива, когда они, наконец, увенчались успехом.

   – Я... помог вам?

   Он так и не решился сказать: «сделал вас счастливой».

   Она вновь взяла его за руку:

   – Ты дал мне надежду, когда я уже почти отчаялась и почти смирилась с тем, что больше не покину эту рощу. Это – намного больше, чем просто «помог».

   Не в силах отвести взгляд от ее ярко-зеленых, без белка, миндалевидных глаз, он повернул ладонь, беря ее руку в свои и сказал, сам шалея от собственной наглости:

   – Тогда я продолжу делать то, что делал раньше. И, когда мы наконец достигнем своей цели, то отправимся на юг, к морю, наловим устриц и снова поедим этот суп.

   – Договорились! – выдохнула она.

   Некоторое время они молчали, глядя друг другу в глаза. Аеларом все сильнее овладевало предчувствие, что сейчас произойдет что-то бесконечно важное, и немного пугающее – потому что пути назад уже не будет.

   Неожиданно Химико прянула длинными ушами, повернула голову в сторону двери и резко посерьезнела.

   – У нас гости, – процедила она, гневно сжимая губы в узкую полоску.

   – Фуражиры, – попытался успокоить он Химико.

   – Нет, – нахмурилась она. – Это не фуражиры.

   Повернувшись к нему, она мягко улыбнулась, будто прося прощения и потянула на себя руку, которую он, забывшись, все никак не мог отпустить.

   – А кто? – спросил он, разжимая ладонь и неловко отводя взгляд.

   – Гости, явившиеся незваными и испортившие момент, – зловеще улыбнулась Химико.

   Резко встав со стула, она запустила в руку в черный провал пространственного кармана, который называла «инвентарь» и под зачарованным взглядом Аелара вытащила под тусклый свет масляных ламп что-то, на первый взгляд похожее на длинную палку старого узловатого дерева. Впрочем, не было эльфа, который бы не знал, что собой представляет эта невзрачная, на несведущий взгляд палка – Мировой Артефакт под номером сто девяносто девять, Инклин, Несущий Смерть, Убийца Богов.

   – Они быстрые, – напряженно сказала она, не обращая внимания на его восхищенный вздох. – И очень сильные.

   Химико резко обернулась к нему и под ее строгим взглядом Аелар моментально вспомнил, что он – капитан сотни опытных головорезом, задачей которых, являлась защита Дочери Короля именно от таких вот незваных гостей.

   – Значит так, – перешла на командный тон Химико. – Ты – бежишь к колоколу, трубишь тревогу. Возьми мой штандарт – с ним ты сможешь приказывать всем. Уводи их отсюда.

   – Но...

   – Не спорь! Если я не договорюсь с этими, – она кивнула в сторону двери. – Вы будете только мешаться под ногами – мне придется защищать вас.

   И, видя, что он все еще колеблется, с нотками мольбы добавила:

   – Аелар, дорогой, не сейчас! Я извинюсь после, а пока – делай, как я говорю.

   С некоторым усилием он кивнул и бросился к стене, срывая белоснежное полотно с золотым единорогом – личный штандарт Дочери Короля. Когда он обернулся – ее в комнате уже не было.

   Выбежав наружу, он обнаружил ее в десятке шагов от входа, а напротив нее – шестерку неизвестных в черных плащах с красными облаками. «Усиление Чувств», наложенное на себя перед выходом, позволило разглядеть лица – это были... люди? по крайней мере, эльфийских ушей он не заметил. Хотя, насколько он помнил, у этой расы никогда не было серых глаз без белка с черными концентрическими окружностями.

   – Кто вы? – успел услышать он требовательный вопрос Химико.

   – Мы – Лестница в Небо, – с ненормальной, противоестественной синхронностью ответили шестеро.

Часть 2. Шесть Путей Боли

   Они ждали ее в паре десятков метров от дома: как ни торопилась она после обнаружения незваных гостей, разговор с Аеларом задержал ее достаточно, чтобы опоздать.

   Они ждали – это обнадеживало. Намеревайся эти шестеро просто напасть – уже сделали бы это, у них была примерно секунда до того, как она выскочила из дома.

   Так же, замерев в полной неподвижности, они наблюдали за тем, как она, больше никуда не спеша, мягким, стелющимся шагом приближается к ним, как, замерев в десятке метров, поднимает Инклин на уровень груди и выдвигает лезвие на пару пальцев.

   – Кто вы? – спросила она.

   Дочь Короля говорила негромко – ни к чему было повышать голос. Существам, обладающим столь противоестественным могуществом не должно составить особых проблем расслышать ее шепот даже под проливным дождем.

   – Мы – Лестница в Небо, – ответили они хором.

   – Вот как... – пробормотала она, выдвигая лезвие еще на сантиметр.

   Те, кого... нет, не боялись, скорее – побаивались, Короли. Вечная Крепость, так почитаемая людьми, место, в километровой зоне которого невозможно было призвать нежить, а в десяти – большая часть ее рассыпалась невесомым прахом. Больше четырехсот лет назад, когда Короли были в полной своей силе, пятьдесят километров вокруг нее были единственным местом, свободным от их воли – буферная зона, по периметру которой выстроили несколько десятков крепостей и которую сторожили не меньше двух «соток» одновременно.

   Ее отец был уверен, что однажды ворота этой белокаменной цитадели распахнутся, и миру явят себя те, кто являлся противоположностью Королевской Лиге. Так же он не сомневался в том, что ужиться с ними не получится. Химико, приближенная к властелинам мира как никто другой, знала многое о том, чем пришельцы предпочитали не делиться с «аборигенами». Ти Спун заставил ее и каждую из «соток» заучить наизусть все, что знал сам о Лестнице в Небо – как архетипы и личности «игроков», так и все известное о «НИПах» и системе обороны.