Текст книги "Узнать каждого из вас (СИ)"

Автор книги: Тёмная Эльза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Виски и кола – королева танцпола.

Нет, нет, нет, только не эта дурацкая песня.

Виски и кола – королева танцпола.

Дурацкая песня, под слова которой Окси заказывала Марго коктейль в том баре.

Виски и кола – королева танцпола.

Худшая Лучшая песня.

Кола, виски и сразу до дна.

Ты танцуешь так, словно одна.

Танцы, где пальмы в ночи.

Словно звёзды горят без причин.

Нет, хватит. Оксана нервно нажимает на сенсорный экран, надеясь, что песня сменится как можно быстрее. Надоедливая клубная песня, не имеющая под собой никакой культурной ценности, но, о Боже, из-за нее по щекам начали течь слезы.

***

– Ты плакала в автобусе под эту песню? – Рита чуть сочувственно поджала губы, обнимая девушку и поглаживая ее плечо. – Сколько же тебе пришлось пережить.

– Это не последние слезы в тот день.

– Окси, – легкая строгость смешалась в голосе Власовой с нотками благодарности. Если бы не она – спать ей вечным сном. – Что было потом?

========== Поверь. ==========

Безуспешно пытаясь попасть дрожащим пальцем на кнопку переключения мелодии, Оксана едва сдерживала подступающую истерику. Продержаться год, но сорваться вот таким образом… Так глупо, так ничтожно, боже, нет, пожалуйста, только не в автобусе, только не сейчас, не под эту ублюдочную песню.

Наконец-то ей удалось включить следующий трек. Сказать, что телефон хотелось разбить – ничего не сказать. Впрочем, эту песню она любила, почти так же сильно, как и Марго, ведь это была их песня. После вступительных аккордов зазвучал привычный, почти родной, голос артиста, имя которого никто из девушек так и не мог запомнить.

С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

Всей кровью прорастайте в них.

Амелина слегка улыбнулась, стирая слезы и переводя взгляд от экрана смартфона за окно, глядя вслед проезжающей мимо машине. Желание разрыдаться практически волшебным образом исчезло. Да, по щекам продолжали течь слезы, но то были слезы облегчения, как будто… Так просто нужно, необходимо сейчас. Оксана так сильно старалась быть сильной, непоколебимой, уверенной во всем на свете, но, как жаль, совсем забыла, что у нее есть и другие черты. Она была нежной, заботливой, любящей и… Любимой. Это то, чего ей не хватало столь долгие годы до встречи с Маргаритой. Казалось бы, наглая и дерзкая тусовщица, но сколько самой трепетной любви она подарила Оксане, просто так, не за какие-то ее черты, достижения, не за то, что их таймеры сошлись, а… Марго полюбила ее саму; ее тонкие пальцы, столь уверенно держащие оружие; ее светлые волосы, что постоянно находились на всех вещах в доме; ее подгоревший завтрак.

И каждый раз на век прощайтесь,

И каждый раз на век прощайтесь,

И каждый раз на век прощайтесь,

Когда уходите на миг.

Мягкий женский голос сменил басистый мужской и, кажется, поднял уровень эмоциональности Оксаны на новую планку, пробивая потолок. В очередной раз.

Почему именно эта песня столь точно отражала их непростые, но пронизанные чувствами и ощущениями, отношения? Каждое слово приносило столько боли, но боль эта была приятной, как будто Марго сейчас сидит рядом и держит ее за руку спустя год разлуки. Каждое слово окунало Оксану в пучину самых разнообразных воспоминаний, создавая образ Маргариты буквально из ниоткуда, из воздуха. Из слов песни.

***

– Куда ты так рано? – сонная, слегка потрепанная Амелина буквально выползла из комнаты, потягиваясь и сладко-сладко зевая. – Выходной же, ну, Марго!

– Милая, у нас закончился твой любимый кофе. Я быстро в магазин – и вернусь. Прости, что разбудила, хотела уйти тихо.

– Куда-а-а-а, – жалобный стон – и вот блондинка уже буквально повисла на чужой шее, крепко-крепко обнимая и прижимая к себе.

– Это же только магазин, я буду через двадцать минут, максимум, через полчаса, – недоумение в голосе Марго буквально лилось через край.

– Сегодня выходной, не хочу терять ни минуты, которую можно провести с тобой, не уходи, прошу.

– Давай так: я пойду в магазин, а ты пойдешь в душ – и время пролетит, словно миг, ты ведь любишь душ, я знаю.

– Какая ты хитрая, – обреченно вздохнула Оксана, но тут же мягко улыбнулась, даря Маргарите короткий нежный поцелуй. – Возвращайся побыстрее.

– Один миг, обещаю.

***

Амелина до невозможного тепло улыбнулась, вспоминая, что Марго каждый раз обещала вернуться через миг, когда уходила вот так. И иногда этот миг тянулся целую вечность. Неприятный голос нагло ворвался в сознание девушки, оповещая о названии остановки и прерывая то хрупкое, едва-едва возникшее спокойствие. Оксана уже хотела было вернуться в свой уютный мирок из воспоминаний, но внезапно поняла: это же именно та остановка, что ей нужна. Чертыхнувшись и за мгновение сорвавшись с места она все же успела выскользнуть на улицу, вдыхая чуть прохладный воздух. Наушники пришлось убрать из ушей, приложение с музыкой свернуть, открыв вместо него карту.

Несколько поворотов не туда, пара кругов вокруг одного и того же дома, что ей вовсе не интересен, и бессмысленное оглядывания по сторонам – и вот, нужная дверь, к счастью, обнаружена. Легкий толчок. Пара шагов. Оксана оказалась в затемненном помещении и едва не потеряла сознание от резко ударившего в нос непривычного запаха ароматических палочек. Амелина всегда скептически относилась ко всевозможным проявлениям мистики, эзотерики и прочей ерунды. Вся вот эта благовония, ловцы снов и гадальные карты казались ей таким несусветным бредом, что вызывали лишь снисходительный смех.

Но сегодня что-то было не так. От едва тлеющих палочек исходил удивительно приятный запах лаванды, отчего на душе почему-то в один момент стало легко и приятно, словно что-то щелкнуло в голове. Однако было что-то странное в этом запахе, словно присутствовало что-то еще, такое знакомое, но едва-едва уловимое, легким шлейфом скользящее по помещению. Протяжный, сладковато-пряный и обволакивающий запах… Ладана. Вот почему ей стало так легко – знакомый с детства аромат всегда вызывал божественное спокойствие демоническую покорность.

– Я ждал тебя, – низкий и уверенный мужской голос прозвучал словно внутри головы, отчего Оксана невольно сделала шаг назад. Мужчина, кажется, усмехнулся. – Проходи, не бойся. Сама ведь хотела устроить мне проверку. Я справился?

– На славу.

Амелина коротко кивнула самой себе и снова осмотрелась по сторонам. Глаза привыкли к приглушенной темноте, поэтому девушка легко прошла по коридору, добираясь до места, откуда исходил незнакомый голос.

Комната оказалась светлее коридора. Здесь держался все тот же приятный запах лаванды и ладана. Глаза тут же заметили округлый деревянный стол, за которым и сидел мужчина. Не молодой – кое-где была видна седина, но и не старый – его лицо прямо-таки излучало жизненную энергию и желание дожить минимум до сотни лет.

– Присаживайся, Окси. Или это разрешено только ей?

– Только ей, – она коротко кивнула, замечая стоящий рядом стул с небольшой бархатной подушкой темно-красного цвета. Любимый цвет Марго. – Так значит, Вы… Все-таки можете чувствовать…

– О, да, твои разноцветные глаза я вижу даже сквозь линзы. И почему ты прячешь их? Редкая расцветка на самом деле, как правило, это карий и зеленый, а у тебя такое отличие…

– Не хочу выделяться, да и лишние вопросы постоянно возникают.

– Только лишь вопросы? Малышка без судьбы.

Оксана невольно вздрогнула, нервно сжимая одной рукой другую. Дрожь быстро пробежала по всему телу, от лодыжек до шеи. Короткий вздох – как будто ее снова душат. Она уже было открыла рот, чтобы задать вопрос, но мужчина опередил.

– Откуда я знаю? Милая, если ты не веришь, не видишь или не чувствуешь чего-то, то это вовсе не значит, что этого нет. Ты не верила, но пришла. Просто так, проверить, вдруг получится, верно? Получится, но ты должна поверить.

– Я верю, – шепотом, хрипло, едва выдавливая из себя звуки. Воспоминания темным шлейфом накрыли ее с головой, безжалостно кивая в омут тех вещей, которые она так старательно, господи, так тщательно закрывала, замуровывала и уничтожала в своей памяти.

***

Очередное свидание с новым парнем проходило как нельзя лучше. Поход в кино, прогулка по весеннему парку, где цвело буквально все, что только возможно. В том числе и Оксана. Он пригласил на ужин, сказав, что очень готовился и будет разбит, если она откажет. Как романтично, и как же тут не согласиться?

Красное вино, ее любимое, легкая расслабляющая музыка, под которую они танцевали, робко касаясь друг друга. Ей было хорошо, приятно и даже в какой-то степени весело – игривый смех над очередной его шуткой так и вырывался наружу словно сам собой. Оксана ощущала себя в полной безопасности, пока сильные руки не поползли ниже талии.

– Что ты делаешь? – шепот, чуть возмущенный, но боязливый. Вдруг просто дурачится?

– Танцую с самой красивой девушкой.

По его глазам в один момент стало видно, что это все не шутки. Попытки откинуть его руки в сторону не увенчались никаким успехом, напротив, парень стал еще напористее и впечатал ее спиной в стену, прижимаясь всем телом.

– Не надо, не надо, пожалуйста, прошу тебя, – Оксана уже едва сдерживала слезы, но все еще пыталась пробудить в своем ухажере чувство совести, стыда или приличия, хоть чего-нибудь, что могло спасти ее.

– Да ты не парься, малышка. Ждать тебе некого, нет же у тебя судьбы. Такая уж расплата за красивые глазки.

Он притянул ее к себе, жадно целуя в плечо. Видимо, его забавляли ее жалкие попытки ударить его, увернуться или убежать – внезапно парень рассмеялся.

– Малышка без судьбы. Ну, ничего, сегодня я полюблю тебя так сильно, как никакой соулмейт не полюбил бы.

Очередной смешок, а после – сильный толчок в сторону кровати. В очередной раз всхлипнув, Оксана попыталась быстро встать, но ее руки тут же перехватили за запястья, а сам парень навис сверху, раздраженно глядя ей в глаза.

– Не рыпайся, этим ты меня только разозлишь, поняла? Ну же, расслабься, я делаю тебе одолжение, малышка. Такие, как ты, никому ведь не нужны. Поверь, ты еще отблагодарить меня захочешь.

Темные глаза жадным взглядом оглядели тело девушки. Сил сопротивляться совсем не осталось, были только слезы, медленно текущие по раскрасневшимся от стыда щекам.

***

– Жуткий был денек, правда же? Но забудем о нем. Ты здесь не для сеанса психотерапии, итак, ты пришла, чтобы…

– Мне нужна она. Я сделаю все, что угодно, но верните мне ее.

– Сколько жесткой стали в голосе, тише, девочка. Любовь – дело, в котором спешка играет на руку только бедам.

– Я сделаю все, что угодно, – уже тише и мягче повторила Оксана, мысленно ругая себя. Да, этот мужчина ей не нравился, но, черт возьми, какими-то необъяснимыми возможностями он, все же, обладает.

– Конечно, сделаешь, уже нет выбора: без тебя она умрет.

– Расскажите мне все.

Следующие несколько часов то ли пролетели в один момент, то ли длились целую вечность. Оксана узнала долгую историю о появлении соулмейтов, которую рассказывают каждому ребенку, правда в формате сказки. Мол, каждая душа делится на две крохотные частички, которые волшебным образом даются ребенку при рождении. На самом деле, все не так мило и романтично. Яркий, почти солнечный, лучик жизни, энергии и силы буквально разрывают на части, как в средневековых пытках. Душа принудительно рвется на две половины и совершенно случайным образом распределяется при рождении. Разумеется, во время такого поистине жестокого процесса происходят осечки: две разодранные части случайным образом достаются родным – близнецам или двойняшкам, или же душа оказывается настолько сильной и крепкой, что разорвать ее нереально. Именно так на свет появилась Оксана. Хоть и сохранившее свою целостность, ее внутреннее содержание было фактически разодрано. Сильное, крепкое, но с надрывами чуть ли не до самой глубины. Именно поэтому столько бед выпало на ее нелегкую судьбу. Но есть в этом и небольшая положительная сторона: люди, чья душа удивительным образом осталась целой, легко чувствуют других, тех, кому не суждено с трепетом ожидать встречи своей половинки.

– Ты очень изменилась, когда впустила в свою жизнь Марго, обретя любовь в беспросветности своей боли. Ты поверила ей и получила то, что получает далеко не каждый – настоящую любовь, чистую и светлую. Не испорченную этими соулмейтскими обязанностями. Искреннюю. Боюсь представить, что с тобой случится, когда она встретит свою судьбу.

– Не важно, что случится со мной, плевать. Мне нужна она, как ей помочь? Как найти того, кто рушит ее жизнь, убивая чуть ли не каждый вечер, как?!

Оксана почти кричала, но он лишь улыбнулся ей в ответ, одобрительно кивая. До глубокой ночи они просидели в этой небольшой комнате, пропитанной запахом лаванды и ладана, от которого девушку уже начало откровенно воротить. Или чувство тошноты возникло из-за слишком большой эмоциональной нагрузки и напряжения. Или от того мерзкого на вкус чая, который ей приходилось пить.

– Ты готова, это все здесь, в тебе… Подумай о Марго. О ее глазах, о том, как пахнут ее волосы, какая мягкая наощупь ее кожа. Прикоснись к ней, мысленно. Обними ее своей душой, как маленького ребенка. Представь, будто она здесь, рядом. Сидит на соседнем стуле и держит тебя за руку. Заберись в ее душу, потрогай края… Ощути неровности, найди эти разрывы. Поверь, что можешь это сделать.

Набор этих слов и почти бессмысленных указаний был Оксане совершенно непонятен. Девушка начинала злиться на все вокруг. На этого удивительно терпеливого мужчину, на себя, на всех людей без соулмейтов в этом мире, вообще на всех людей, кроме Марго, потому что она – это…

– Вот оно, вот! – радостно вскрикнула Амелина, парадоксальным образом буквально физически ощущая присутствие Маргариты.

– Отлично, а теперь представь ее вторую половинку. Ощупай каждый надрыв, надлом, трещину… Попробуй продолжить, достроить, почувствовать… Помни, что соулмейт твоей девушки встречается с подобным тебе. Такая смесь ощущается очень и очень легко, поверь, ты быстро это сдел…

– Вот сука! Блядская тварь, – девушка от злости сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь, до крови. Но эта боль была ничем в сравнении с тем, что чувствовала Рита, и Оксана знала это.

– Тише-тише, сдержи свой праведный гнев.

– Не могу, эта… Приносит ей невыносимую боль, постоянно. Заставляет кричать, плакать, курить две пачки сигарет в день… Сходить с ума, пока она там…

Оксана закрыла глаза, несколько раз жадно вдыхая и напряженно выдыхая. Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Пусть бы он сдох.

– Теперь ты знаешь, что делать. Ты найдешь его, больше мне нечем помочь.

– Мне больше ничего не нужно. Я знаю, что делать.

Оксана с искренней благодарностью посмотрела на мужчину и уже собиралась было развернуться и уйти, как ее руки коснулись, слегка сжимая.

– Ты не малышка и не без судьбы. Ты – самая сильная из всех девушек, что я видел. В тебе столько света, столько энергии и любви. Оксана, тебе самой даже неизвестно, как сильно ты любишь свою Риту. Ты спасешь ее, я вижу, у вас еще не один год впереди… Все будет хорошо, ты справишься.

– Спасибо. Правда, это… Спасибо, огромное, я не могу даже выразить словами.

– Не нужно, я чувствую, забыла?

Амелина чуть рассмеялась, легко сжимая руку мужчины в ответ. Удивительно, но она ощущала едва ли не интимную близость с ним, так легко ей было в обществе себе подобного.

– У тебя есть судьба, девочка. Однозначно есть. Да, твоя душа целостная, у тебя нет соулмейта, но есть в этом мире человек… Твой человек. У тебя есть судьба.

– Я верю.

Оксана стерла вновь подступившие слезы, легко улыбнулась и через несколько мгновений оказалась на улице, шагая в сторону метро и вновь вставляя в уши наушники. Вновь заиграли привычные вступительные аккорды, а вскоре появились и знакомые голоса.

И если я безвестно кану.

Короткий свет луча дневного.

Но если я безвестно кану

За звездный пояс, в млечный дым.

Я за тебя молиться стану,

Чтобы не забыл пути земного.

Я за тебя молиться стану,

Чтобы ты вернулся невредим.

– Я не буду молиться, но сделаю все, чтобы вернуть тебя, обещаю, – почти беззвучно прошептала Оксана, сидя в пустом вагоне метро и раз за разом слушая песню, которую они обе так сильно любили.

***

– Милая, так что же было потом, после того, как ты расплакалась из-за той дурацкой песни? – Маргарита старательно поглаживала волосы Оксаны, путая в них пальцы и осторожно перебирая. Это успокаивало ее. Обеих.

– М? А, потом… Знаешь, все было так сумбурно, я добралась до этого мага, экстрасенса, называй его, как хочешь, и… Он помог мне, представляешь?

– Просто помог и все? А поподробнее, милая?

– Не было ничего интересного, правда. Он занимался своей мистической ересью, и… Все. Через несколько дней мне позвонил твой лечащий врач и сказал, что ты приходишь в себя.

– Думаешь, я поверю в эту сказку, Окси?

– Поверь.

========== Хватит. ==========

– Милая, я верю тебе, – с легкой улыбкой на губах кивнула Маргарита, кладя руку на щеку Оксаны и легко поглаживая. – Но ты мне лжешь.

– Ты права.

– Да, я знаю. И как мы решим эту проблему?

Удивительно, но обе девушки продолжали легко улыбаться, словно разговор касался выбора фильма на предстоящий вечер или чего-то еще менее значительного. Они практически не ругались, да, характеры всегда проявлялись, но острые углы каждый раз сглаживались, не позволяя конфликту возникнуть между ними.

– Я не хочу об этом говорить, Марго, пожалуйста. Это был тяжелый день, и дело было не в мистической ереси, я… Слушай, я не знаю, кто этот мужчина, что он умеет, а чего нет, но… Неприятные воспоминания, совсем неприятные. Не хочу даже думать лишний раз о них.

– Это всего лишь воспоминания, Окси.

– Но мне больно.

– Я знаю. Но тебе нужно научиться справляться с этим. Мир очень жесток, милая, и если каждое плохое воспоминание будет сводить тебя с ума, то ты долго не выдержишь, а у меня на тебя большие планы.

– Да-а-а-а? И что за планы? – Оксана вмиг заулыбалась. И как Рита может так легко переключать ее внимание и эмоции? Словно по щелчку.

– Тебе обязательно понравится, но сначала я хочу поговорить о том, что все-таки случилось. Не скрывай от меня хотя бы этого, прошу.

– Хотя бы?

– У тебя и так достаточно секретов.

– Я, значит, из кожи вон лезу, чтобы ее спасти, вернуть к жизни, а вместо благодарности что? Соскучилась по моим слезам?

– Оксана, – Рита слегка рассмеялась, продолжая аккуратно поглаживать щеку блондинки. – Ненавижу, когда ты плачешь, но даже не пытайся мною манипулировать. Расскажи мне все, пожалуйста. Я уже не могу так, тайн между нами слишком много, у меня нет сил давать тебе еще больше личного пространства, я хочу его занять. Хватит секретов, пожалуйста. Мне нужна вся ты, полностью.

– Ты очень наглая, Власова.

– Да, поэтому ты меня любишь.

– Верно, – Амелина несколько раз кивнула в подтверждение своих слов, легко поцеловала ладонь девушки и начала старательно ворочаться, чтобы найти самое удобное место для длительного разговора. – Слушай, вот зачем тебе локоть на правой руке? Раздражает.

Марго в ответ лишь снова рассмеялась и подняла руки, позволяя Оксане улечься, наконец, так, как ей хотелось.

– Мы не говорили об этом, но я очень отчетливо вспомнила тот день, когда меня… Господи, Марго, нам обязательно об этом говорить?

– Мне очень жаль, но да.

– Я тебе рассказывала, что меня изнасиловал парень, который мне очень нравился. Этот странный маг сказал такую же фразу, как и он тогда, и я… Воспоминание вылезло само собой.

Мысли Оксаны вновь скользнули в самые темные уголки сознания, медленно открывая запретные двери, чтобы выпустить наружу то, что каждый человек так старательно пытается забыть.

– Он не просто так сказал это, – привычно низковатый голос Риты вытащил девушку из пучины воспоминаний, что едва не поглотила ее с головой. – Видимо, хотел показать тебе, что все происходящее совсем не фарс.

– Да, но ведь можно было сделать это не так болезненно?

– А ты бы поверила?

– Думаю, нет, – Оксана несколько раз кивнула, понимая, к чему ведет Рита. – Ты права, я бы не поверила, если бы это было не так ощутимо для меня.

– Да, родная, ты ведь все подвергаешь сомнению. Что было дальше? Каким образом он смог тебе помочь?

Блондинка долго молчала. В голове вертелось бесчисленное количество мыслей, но еще больше переживаний о том, как Марго воспримет то, что так желает услышать. Как она отреагирует на новость об измене, хоть и вынужденной? Да и вообще, какие эмоции вызовет сама идея соблазнения Степы? Впрочем, своим молчанием она ничего не добьется. Обреченно вздохнув, Оксана нерешительно начала свой рассказ с того самого момента, как мужчина научил ее едва ли не физически чувствовать душу Марго.

***

Степан так ни разу не смог дозвониться Вале с того самого дня, как в ее руках оказался злополучный конверт с фотографиями. Девушка не отвечала на его звонки, иногда просто игнорируя, иногда сбрасывая и не перезванивая, а иногда и вовсе отключая телефон. Разумеется, в голове мужчины волшебным образом родилась идея о том, что он где-то накосячил, но, удивительно, Степа и подумать не мог, что Валя обо всем узнала.

Вообще, строго говоря, он совершенно забыл о той ночи, которую провел с абсолютно незнакомой ему девушкой. Внезапно появившееся влечение к ней испарилось с той же скоростью, оставляя скребущее душу воспоминание об измене, однако даже оно преследовало Васильева недолго. Естественно, он испытывал жуткое чувство вины, корил себя за несдержанность, но, вместе с этим, ему было удивительным образом плевать на все это. Время назад не вернуть, так к чему пустые размышления о том, как стоило бы поступить?

Любил ли он Валю? Безусловно, да. Было ли ему стыдно перед ней? Разумеется.

Но рассказывать и, тем более, просить прощения Степа не планировал. Для чего? Она все равно не простит его, а так, может быть, через несколько лет (а может и быстрее) воспоминание о той ночи сотрется из его памяти навсегда.

Тем не менее, с каждым днем, проведенным в командировке, тревога нарастала все сильнее, постепенно превращаясь в чуть ли не животный страх. А что, если она действительно обо всем узнала? Что его ждет по возвращению домой?

Ответы на эти вопросы были Степану так необходимы, что он работал практически сутками, желая поскорее разобраться со всеми служебными обязанностями и вернуться в родной город. План удался, поэтому мужчина вернулся на несколько дней раньше положенного срока. Купил по пути домой ее любимые цветы, конфеты и вино – в общем, сделал все возможное, что пришло в его голову. Извиняться он не умел, но был уверен, что сейчас пришла пора учиться.

Ключ с привычным скрежетом скользнул в замок. Первый оборот. Второй. Дыхание неожиданно участилось от вновь подскочившей тревоги. Дверь легко поддалась, позволяя Степе зайти в прихожую, что он сделал нарочито громко, пытаясь привлечь внимание.

Висит пальто, на месте стоят туфли. На кухне горит свет, пыли на полочках нет. Пахнет стиральным порошком. Что же, все признаки присутствия в квартиры женщины налицо, значит, она хотя бы не решила его бросить, отлично. Кажется, все не так плохо.

– Милая, я дома! – вкрадчиво мягкий голос, словно у маленького ребенка, что разбил на прогулке коленки и пытается вымолить прощения еще до того, как мама все увидела.

– Убирайся к черту!

Что же, кажется, все плохо. Она даже не вышла к нему, чтобы сказать это в лицо. Судя по всему, даже не двинулась с места, чем бы ни занималась.

– Валя! Давай поговорим, пожалуйста, мне очень жаль. Прости меня, я…

Трудно извиняться, когда не знаешь, за что. Хотя с каждым мгновением Степе все сильнее и сильнее казалось, что девушка каким-то образом узнала об измене. Разувшись, он быстрыми шагами прошел на кухню, откуда доносился голос Вали.

– Что непонятного в слове «убирайся», Васильев?

Антонова сидела на подоконнике, укутавшись в мягкий плед и глядя на вечерний город. На улице шел противный дождь, мелкий, моросящий. Отвратительный, как мужчина, стоящий перед ней.

– Давай поговорим, пожалуйста, я…

На глаза Степе попался конверт – единственный предмет, лежащий на столе. Не обращая внимания на подпись, он взял его в руки, быстро открыл и вынул фотографии, быстро просматривая одну за другой. Однако скорость практически сразу уменьшилась, как только он осознал, что именно изображено на снимках.

– Прости меня, я… Мне ужасно стыдно перед тобой, я не знал, как тебе о таком рассказать. И не хотел говорить, потому что боялся, что ты…

– Стоп, Васильев, мне не нужны твои оправдания, оправдывайся перед собой. Хватит с меня любви, отношений, попыток идти против судьбы. Хватит с меня тебя.

– Но…

– Все, никаких слов. Я очень долго думала над этим. Ты либо убираешься к чертовой матери отсюда, мне все равно куда, хоть в Австралию.

– Либо? – надежда в голосе Степы молила о пощаде и прощении, буквально кричала, но, кажется, эту мольбу Валя совсем не слышала.

– Ты можешь остаться жить здесь, все-таки это наша общая квартира, но даже не надейся, что я тебя прощу. Это совершенно непостижимо, я… Не понимаю тебя, и не хочу понимать. Не хочу слышать о том, что ты не хотел, что это все она. Не хочу слушать твои извинения, мне они не интересны, ты мне больше не интересен, я не хочу знать, как у тебя дела, не хочу поддерживать тебя, нет. Я слишком много раз делала шаги тебе навстречу, хватит.

Томительное молчание. Нервозно тикают часы, из последних сил пытаясь протолкнуть секундную стрелку дальше хоть на миллиметр, но она не поддается. Лишь легонько подрагивает, показывая, что еще жива, но финал неизбежен – тиканье прекращается. Оглушающая тишина теперь буквально звенит в ушах Степы. Все? Это их конец? Из-за какой-то девушки в баре… Совсем все?

– Это… Ты…

– Я серьезно. Все, это конец, я приготовила документы на развод.

– Ты не дашь мне даже крохотного шанса?

– А должна? После этого? Степа, я была готова простить тебе все на свете, я была готова ради тебя отвернуться от судьбы, пойти по другому пути. Но вот это, – Валентина кивнула на фотографии в его руках с ярко выраженной гримасой отвращения. – Вот это уже перебор.

Антонова натянула рукава тонкой кофты на кисти рук, пряча даже пальцы и снова отвернулась к окну, смотря за редко проезжающими машинами. Дождь усилился, переходя в ливень. Она любила крупные капли, падающие на волосы и плечи. Любила бегать по лужам и падать в мокрую ярко-зеленую траву. Но сейчас все вокруг ей было противно. Отвратный дождь. Мерзкий Степа. Еще более мерзкая она сама.

– Что с таймером?

– Не твое дело.

– Мое. Ты вычеркнула меня из жизни, как мужчину, но я по-прежнему твой человек, плевать, я буду рядом и буду тебе помогать, поняла меня? Итак, что с таймером?

От такой неожиданной самоуверенности со стороны Степана рука девушки словно сама собой протянулась в его сторону, обнажая запястье с таймером, который еще несколько дней назад мерно отсчитывал время до встречи с соулмейтом, но сейчас…

– Опять девятки?

– Дурачок, – Валя слегка рассмеялась, но тут же обреченно покачала головой. – Неправильно смотришь, здесь шестерки.

– Шестерки? Это что еще такое? Что это может значить?

– Понятия не имею, я пыталась узнавать, но никто из моих знакомых не знает ничего о таком. Все говорят, что первый раз видят.

– У меня есть человек, который точно в этом разбирается. Поехали.

– Сейчас? Вечер же…

– Поехали.

Степа решительно развернулся на пятках и направился в прихожую, всем видом показывая Вале, что не планирует слушать ее возмущения. Кажется, тогда именно эта черта характера Степы поразила Валентину. О, нет, в ней не начали пробуждаться какие-то чувства, нет, она все еще невероятно злилась на него, буквально хотела задушить. Он действительно резко и одномоментно перестал быть для нее мужчиной, перестал быть мужем, но остался тем человеком, который уверенно будет решать ее проблемы, как раньше. И пусть она ошиблась, выбрав его, а не свою судьбу, но он тоже совершил роковую ошибку – все встало на свои места.

***

Маргарита очень долго молчала после завершения рассказа Оксаны, монотонно перебирая ее мягкие волосы. Пальцы слегка массировали чувствительную кожу головы, легко надавливая в необходимых местах. Кажется, Рита полностью сфокусировалась на этом действии, стараясь выкинуть из головы все остальное, но это было совсем не так. Слишком много разной информации вдруг на нее свалилось, она не была уверена, что поняла все верно, не была уверена ни в чем, кроме одной единственной вещи – своей трепетной и невероятно сильной любви к Оксане.

– Так значит… Мой соулмейт девушка. И ты соблазнила ее парня?

– Мужа, если точнее.

– Мужа, – коротко повторила Власова, кратко целуя Амелину в макушку. – И как в твою светлую голову пришла эта идея?

– Не знаю, я… Решила, что этот способ будет самый действенный, измена практически всегда меняет взгляд на вещи, особенно женский взгляд, и я…

– Ты права, родная. Я уверена, что в ней что-то изменилось, иначе бы я не очнулась. Так ведь это работает?

– Да, ваши судьбы связаны, и, если ты очнулась, значит, она как-то изменила свое отношение к мужу или к тебе, своему соулмейту, не знаю, родная, но что-то изменилось.

– Спасибо, – Маргарита тепло улыбнулась, с необыкновенной для своей натуры нежностью глядя на Оксану.

– Ты… не злишься?

– Милая, ты спасла мне жизнь вообще-то, как я могу злиться на тебя?

– Ну, я же… Переспала для этого с левым мужиком, я боялась, что это тебя расстроит, что ты меня прогонишь или еще хуже…

– Окси, тише, с чего ты это взяла? Да, я ненавижу этого мудака, он спит не только с моим соулмейтом, но и с моей девушкой, но, повторяюсь, это он – мудак, вторгающийся в мою жизнь и судьбу, а не ты. Наоборот, я буквально поражаюсь тому, как у тебя хватило сил и смелости на эту авантюру, я… Кажется, люблю тебя еще больше, чем обычно.

– Никогда тебя не пойму, – Оксана чуть растерянно улыбнулась, стирая внезапно подступившие к глазам слезы. – Я ведь набор загонов, авантюр и привычки швыряться вещами, как ты вообще меня терпишь?

– Если бы я тебя терпела, то я бы давно сбежала, потому что вытерпеть это невозможно, – Рита легко рассмеялась, вспоминая, как в очередной раз собирала свои вещи под окнами их квартиры. – Но я люблю тебя, люблю твои загоны, твою авантюрность и даже удовлетворенное выражение твоего лица, когда я хожу по улице и собираю вещи. Я люблю это, а не терплю.

Оксана снова и снова стирала слезы, но в итоге, не выдержав, уткнулась Рите в плечо и расплакалась. Да уж, к эмоциональным качелям этой девушки привыкнуть невозможно. С другой стороны – всегда находишься в тонусе, одновременно готов как обнимать и успокаивать, так и вызывать такси до ближайшего бара или бежать в ночной магазин со списком совершенно несочетаемых продуктов.