Текст книги "Страто (СИ)"
Автор книги: Тайсин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== 1 ==========
«Проныры» выходят из гипера у Базы-1, и Люк выдыхает. Живы. Целы. Добрались.
У него ломит спину, а голова болит настолько, что боль уже не воспринимается – просто в ушах гул, и перед глазами пелена. Задание – обычное сопровождение конвоя – оказалось муторным и тяжелым. То ли их кто сдал, то ли так не повезло – выпрыгнули они в точке рандеву прямо на имперский патруль, и пока дали конвою уйти к блокированной планете, пока оторвались…
«Джедая качать!» – восклицает Ведж в наушниках.
«Только виртуально! – отвечает Люк быстро. – Иначе я испорчусь».
Ребята смеются.
Люка называют джедаем все чаще. Особенно после триумфального спасения Хана от Джаббы, когда он провел особую группу Мадина во дворец, и они смогли разморозить Хана и выйти, и их никто не заметил.
Это хорошо, что их никто не заметил, потому что меч себе он все еще не собрал. Джедай…
Раньше он бы гордился. Сейчас… Он слишком хорошо понимает, насколько на самом деле мало знает. Он навострился чуять опасность. И только. И надо бы вернуться к Йоде. Надо – закончить обучение, надо, но… Но пока ему слишком хочется нависнуть над учителем и спросить. Громко, ясно, зло спросить: почему? Почему ему не сказали. Почему, почему, почему!
И – что делать дальше? Но этого за него не сможет понять никто, а он сейчас… Не хочется думать. Вот только – не получается.
Теперь он точно мог сказать – присутствует ли Вейдер в системе. И как далеко. В этот раз его не было, и Люк, поняв, ощутил большое облегчение. И разочарование. Если себе не врать. Потому что пару раз… до того как «Проныры» успевали удрать…
«Сын!»
«Ты слышишь меня?»
«Ты должен меня слышать. Ответь».
«Ответь мне, сын».
Люк держался. Люк не отвечал. Люк слушал.
Люк не знает, что будет, если он когда-нибудь ответит. Ему до сих пор снится Беспин, у него до сих пор болит отсутствующая рука, ноет дыра в душе на месте выдуманного в детстве хорошего и доброго отца. Но ему нестерпимо хочется ответить. Поверить. И наверняка погибнуть в результате, но эта перспектива пугает его все меньше.
Он сажает крестокрыл и пару мгновений просто сидит. Привыкает, что на сегодня все, и все хорошо. Можно расслабиться.
«Медслужбу?» – спрашивает R2 на экране. И Люк со вздохом вытаскивает себя из истребителя. Никакой медслужбы, у него все в порядке.
В ангаре людно. Их встречают. Как только он спускается вниз, к нему подлетает Лея и виснет на шее. Сзади улюлюкает Ведж. Вокруг смеются. Радость окружающих ломится в голову Люку с такой силой, что его ответную улыбку перекашивает.
– Я так волновалась, – шепчет Лея.
– Чтоб мы, да и не вернулись! – восклицает Люк с бравадой, которой не чувствует. Близко было в этот раз. Очень близко. И отпускает Лею наконец, а то по базе и так ходят интересные слухи. И Хан ревнует.
Хан все еще плохо видит на ярком свету после карбонита, не может летать, и потому его все раздражает. Люку страшно представить, что было бы с ним самим в этой ситуации, так что лучше не провоцировать.
– А у меня для тебя хорошие новости, – улыбается ему Лея. – Правда, пока не подтвержденные точно, но источник заслуживает доверия.
Люк смотрит на нее молча и, наверное, тупо. У Леи сияют глаза. Он давно не видел ее настолько счастливой.
– Что, Император умер? – ляпает Люк.
– Почти. Вейдер. Достали его-таки! Жаль, не наши.
Что?
Люк встряхивает головой.
– Погоди, – говорит он. Он спит, ему кажется. Он бы почувствовал. Наверняка бы почувствовал, разве нет? – Как? Что случилось?
«…Отец. Отец! Ответь. Ты же слышишь меня, ты должен, отец!»
Лея смеется. И шепотом рассказывает о ранении Вейдера – «удачно его понесло на заминированный объект!» – и что, согласно достойному доверия источнику, Вейдер умер в дворцовой больнице на Корусанте.
– Официального подтверждения все еще нет, но источник был уверен. Ох, Люк!
Люк улыбается ей – и продолжает звать. Ему уже все равно, на какой стороне Силы его отец, все равно, лишь бы ответил, лишь бы… Но тот молчит.
***
После тяжелых миссий пилотам следует отдыхать. Спать вдосталь, не напрягать глаза, в зал ходить, чтоб тело не застаивалось… Джедаю же следует тренироваться и медитировать. Люк почти не может спать, но вот джедайски тренируется, как никогда. Столько он не медитировал даже у Йоды.
Просто лечь, закрыть глаза, и вместо сна провалиться в Силу. Вспомнить ощущение от отца, – чернота, холодный огонь, сталь; очень, на самом деле, похоже на истребитель, на то, как, наверное, ощущается СИД в полете, собственный истребитель Люка теплее и ярче, – и попытаться найти…
Что он будет делать, отыскав, Люк не имеет понятия. Наверное, ничего. Официального подтверждения все еще нет, значит, скорее всего, надежный источник Леи ошибся, а Вейдер просто лечится… Просто, наверное, без сознания. И потому не слышит Люка.
И хорошо же, что не слышит. Ответит ведь – и отмолчаться, когда позвал сам, уже не получится, а что ему сказать, как с ним разговаривать?
Я так рад, что ты все еще жив, а теперь забудем про это, и постараемся снова друг друга убить. Так, что ли?
В одну из бессонных ночей, когда даже отработанная медитация не помогает, и Люк просто лежит на койке, таращась в потолок и слушая, как вокруг сопят парни, его осеняет. Он тихо выбирается из казармы и крадется по пустым коридорам в спортзал – как был, босиком, в майке и мягких штанах, но с мечом – с рукоятью меча. Кристалла внутри все еще нет. Настоящие джедаи искали кристаллы на специальных планетах, если верить Йоде. Хорошая оговорка. Стоит ли верить Йоде? И в чем стоит?.. Впрочем, неважно, даже если бы он знал, куда лететь и где искать, его никто не отпустит выполнять неведомый квест неизвестной протяженности. А поскольку он даже не знает, куда лететь…
…можно было бы спросить у Йоды, куда. Можно было бы многое спросить у Йоды. Можно…
Но лучше, проще, вырастить кристалл самому, в этом нет ничего сложного. Если верить голонету. И если опять же верить голонету – кристаллы эти выходят дрянного качества. Ну ничего – он летает на латаном-перелатаном истребителе, управится и с кристаллом. А может быть, и обойдется. Согласно тому же голонету, пока кристалл растет, для повышения качества с ним надо регулярно общаться. Что авторы методички имели в виду, Люку неведомо, но автоклав на автоматической кухне, где растет кристалл, Люк навещает каждый день. Уже скоро поспеет урожай. Вот будет ирония, если его кристалл окажется красным – как статистическое большинство синтетических…
Спортзал пуст: у второй вахты самая работа, у первой середина ночи. Свет при появлении Люка зажигается вполсилы – экономия, – и его собственное отражение в стеклянной стене кажется ему призраком.
Люк выдыхает, сосредотачивается, и встает в ту позицию, какую помнит слишком хорошо. А если вдруг забудет, кошмары напомнят.
Совершенно спокойная черная фигура на вершине лестницы. Как страшно было к ней подниматься… Сейчас он встает так же. И мысленно смотрит на себя. Внизу.
У них с Вейдером слишком разные габариты, чтобы, повторяя его движения, двигаться естественно, но Люк сжимает зубы и пытается. Вспоминает, пытаясь отфильтровать собственные азарт, злость, страх, боль. Ищет логику действий, смысл – у каждого движения мастера есть смысл, говорил Йода (и бил палкой по отставленной «красиво» руке), а Вейдер – мастер, значит все не случайно, значит…
Люк наделал слишком много ошибок – смотря со стороны на свой кошмар, смотря с точки зрения кошмара, Люк их наконец-то видит. И он должен быть мертв. Раз пять. Или шесть.
Это не бой, это какая-то имитация, единственным настоящим ударом был тот, что отсек ему руку. Точка в демонстрации превосходства, которую Люк тогда не понял – и не мог понять, потому что знал слишком мало.
Люк выдыхает со всхлипом, сжимая бесполезную рукоять.
Отец не хотел его убивать. Не хотел. И калечить не хотел. Как говорит Хан, «так получилось».
Из горла рвется странное, и он думает, что слезы – но это смех. Люк даже не понимает, над чем, просто не может остановиться – а потом тяжело дышит, держась за стену, голову ведет и плечи болят, и почему-то отсутствие доспеха кажется странным, но это пройдет, пройдет…
Он добирается до койки и наконец-то проваливается в сон. Пустой и темный.
И его расталкивают как будто минут через пятнадцать, хотя проходит четыре часа.
– Взлетай и пой! – Ведж скалит зубы и выглядит бешеным демоном. – У нас миссия! На инструктаж, шагом-бегом-марш!
Люк ощущает себя совсем легким, когда слетает с постели. Почему-то кажется, это будет удачный день.
***
«Вот там, согласно непроверенным данным, – тайная тюрьма СИБ для политзаключенных. Слетайте и посмотрите!»
Ведж брызжет язвительностью, и Люк согласен. Они, конечно, привыкли к сложным заданиям, но нынешнее… просто на редкость. Заметно, что Мон – штатская.
– Ну, – тянет Люк, – мне тут одно непонятно…
– Ну ты и джедай! Только одно?
Они сидят в ангаре у крестокрылов, на ящиках с запчастями. Эскадрильям положены кают-компании, но для этого нужно куда больше места, чем есть в Доме-1.
– В первом приближении, – хмыкает Люк. – Ну вот, допустим, прилетели мы по координатам, не напоролись на пару ИЗРов в засаде…
Эскадрилья слаженно и громко фыркает.
– …И правда нашли эту тюрягу. А дальше-то что?
– Мы должны вернуться и подтвердить информацию, – Ведж, судя по голосу, уже все понял.
– Люк прав, – кивает Тайко, – довольно наивно рассчитывать, что сверхсекретная тюрьма будет сидеть и ждать наших основных сил на том же самом месте. Собственно, если будет – я бы ни за что туда не полез, явная ловушка.
Ведж трет ладонями лицо.
– Ну что ж, будем проявлять инициативу, – бурчит он. – Надо с Мадином поговорить.
И тут Люка будто толкает под локоть.
– Давай я поговорю, – предлагает он. – Ну, знаешь, джедай, предчувствия, всякое такое.
Ведж всматривается в его лицо, а потом сияет ярче двигателя на форсаже и хлопает Люка по плечу.
– Отлично, – говорит с чувством, явно относящимся не только к предложению поговорить с Мадином. – Еще немного, и ты будешь врать прям как сенатор!
– Тьфу на тебя, – Люк, смеясь, отпихивает Веджа и встает. – Ну я тогда на политический вылет, скоро вернусь.
– Или нескоро, – тянет его добрая эскадрилья.
– Или вообще увидимся в Сенате!
Смех провожает Люка в спину, он улыбается.
…И оставшись один в коридоре, первым делом зовет, коротко, быстро – «Отец?..» И по-прежнему не слышит ответа.
***
Мадин выделяет им корабль десанта со специалистами «особого профиля». Со скрипом и после упоминания о предчувствиях. Не хочет Мадин, чтоб они в эту тюрягу лезли – почему, интересно? Наверное, тоже предчувствие, недостаточное доверие к источнику информации, иначе бы просто отказал, не объясняя причин.
– Вы учтите, Скайуокер, – говорит он, уже согласившись, – что если вы по дурости угробите моих людей, то лучше б вам не возвращаться. Я – не Мон. Я не питаю к одаренным пиетета.
Ну еще бы… Говорили, он даже с Вейдером работал, когда был на другой стороне. Люк вспоминает об этом внезапно, посредине непростого разговора, и с трудом удерживается от опасного и несвоевременного – и невозможного – вопроса о том, как это было. Каков Вейдер для тех, кто ему не враг.
– Если я кого и угроблю по дурости, – довольно резко отвечает Люк, – так это в первую очередь себя. Так что не волнуйтесь, полковник.
…Правду ли говорит пропаганда? Люку очень нерационально хочется, чтоб пропаганда врала, чтобы за отцом шли добровольно, а не только из страха и по приказу. Можно подумать, от этого что-то изменится к лучшему, а не станет еще сложнее.
Дурак ты, Скайуокер, думает Люк, выйдя от Мадина. Тот даже не разозлился на отповедь, только усмехнулся, будто услышал то, что и хотел…
У тебя сложнейшая операция на носу, а ты мечтаешь о мире, где все хорошо. Ага, причем потому, что все, кому ты привык верить, врут. Да ты просто образец душевного здоровья!
Соберись давай. И двигай, да побыстрее. Еще общий брифинг проводить.
С силовой поддержкой пехоты из эскадрильи до этого работал только Люк, надо объяснить ребятам порядок действий. «Проныры» – ребята самостоятельные и наглые, с Веджем только такие и уживаются, а специалисты Мадина наглых не любят, как бы конфликта не было.
***
План прост, как два болта открутить. Прыгнуть в точку со сдвигом в две минуты от расчетной. Оставить там десант. Прыгнуть по подаренным координатам: если засада – драпать как можно быстрее, а если засады нет – и если там хоть что-то похоже на тюрягу, то вызвать десант и идти на абордаж. Ну а дальше, как выразился глава спецназа: «по обстоятельствам».
И как ни странно, проходит все тоже достаточно гладко. Ну, относительно полного провала, конечно.
***
Самое странное, что тюряга-то на предсказанном месте действительно есть. По крайней мере, большой и темный корабль действительно висит в системе белого карлика, над мертвой холодной планетой. Поверхность хорошо видна. Серый с голубым лед на половину визора.
И ИЗРов охранения нет.
А вот минное поле, спутники планеты, казавшиеся мертвыми камнями, внезапно ожившие и превратившиеся в истребители, и зенитки на орбите – есть.
Настоящая мобильная крепость разворачивается на орбите вокруг корабля, кажущегося Люку черной дырой.
Какое-то время на частоте «Проныр» не слышно ничего, кроме мата. Система аугментации заходится визгом – и Люк вырубает ее. Обычно даже ему помогает слышать лазеры, взрывы и гул заходящих в спину истребителей противника, но сейчас что-то слишком шумно.
В состояние медитации он падает будто в яму. На вираже. Вдруг – все затихает, и остаются только он сам, космос – и враги. Словно сеть, натянутая между ним и целью. Он видит их всех. Он знает – видит – как они станут действовать вот сейчас, вот совсем скоро.
…В истребителях нет людей. Это автоматы.
– Люк, – звучит в наушниках, – ты уверен?
Еще бы.
– Ну тогда мы их сделаем!
Ага.
Он бросает машину в бочку, сносит зенитку – зенитка разлетается – старая модель энергоустановки, новые имперские не взрываются… – обломками башни разносит один из истребителей. Который врезается в еще один…
В наушниках улюлюкают.
Ведж на грани ощущаемого сознанием Люка пространства взрывает еще две зенитки.
У разумных, даже слабоодаренных, даже самую неощущаемую малость одаренных реакция лучше роботов.
…Прошло полминуты.
И темная фигура корабля-цели приходит в движение. Разворачивается – пока еще медленно, инерция большая…
Удирать будет. Не иначе. Странно, что не вызывает подмогу, казалось бы…
Чтобы удрать из крепости на орбите, кораблю придется отключить мины. В узком коридоре, прямо перед разгоном.
…Хм.
В голову Люка приходит не идея даже – картинка. Четырехмерная, с временной разверткой и с траекториями. Следовать ей надо немедленно, и Сила в костях и крови поет – да, да, получится. Если вот прямо сейчас…
…Ему очень нужно, чтобы эта тюрьма не успела сбежать. Примерно так же, как дышать, без объяснений. И он ныряет «вниз».
– Люк! Ты что творишь?!
Люк отключает связь. Наверное, Силой: руки заняты. Он падает – прямо на планету. На разворачивающийся корабль. В минное поле. Вот сейчас…
Проходит между двумя минами – и те не взрываются. Корабль отключил мины на проходе, все верно, но прямо по его курсу – Люк.
Эта махина его, конечно, размажет по щитам, если он соберется идти на таран. Он, понятное дело, не собирается. Но автоматика, управляющая тюрьмой – а там совершенно точно автоматика, – должна в это поверить и чуть изменить курс корабля. Чтобы подставить под удар тарана истребителя самое защищенное щитами место. Это почти не повлияет на разгонный трек…
Но прямо над кораблем идет бой, «Проныры» разбирают зенитки на запчасти, часть роботов-истребителей сносит взрывом – прямо на минное поле. Что было бы безопасно для корабля-тюрьмы, если бы из-за разворота он не приблизился к минам слишком близко. Тогда это было безопасно. Сейчас рвущиеся мины и осколки истребителей перегружают защитное поле – достаточно для того, чтобы Люк смог проскользнуть в секундное его мерцание – и всадить ракеты в то, что Сила пометила как критическую точку корабля.
Явно не в рубку. На месте попадания вспухает бесшумный белый взрыв, и корабль прекращает разгон. Щиты падают. Да, точно вспомогательная энергетическая установка. Сейчас дублер включится…
…Но, обгоняя Люка, на тюрьму снижается корабль десанта, и Люк улыбается. Вот теперь все точно будет как надо.
…Голова-то как болит, понимает он, когда время приходит в норму, а ощущение мира схлопывается до собственного тела и крестокрыла.
Перед ним – огромный черный бок корабля-тюрьмы, а на контрольной панели мигают алым вызовы, и лог общения с R2-D2 полон сплошной нецензурщины.
– Прости, приятель, – говорит Люк, и включает-таки связь.
– Я даже не буду ничего комментировать, – заявляет Ведж, после того как Люк извиняется на весь эфир. – Ты вообще понимаешь, что мы думали, ты угробился?
– Ну я же джедай.
– Идиот ты, а не джедай.
«Эти характеристики не являются взаимоисключающими», – пишет R2 на общем канале, и эскадрилья ржет как один человек.
– Эй, «Проныры», – вламывается на их частоту командир десанта, – садитесь по пеленгу. И, джедай, теперь ты у нас в подчинении. Как понял?
– Десять на десять вас понял, – говорит Люк, и ведет машину в указанном направлении.
– Ты меч-то свой уже собрал? – пишет Ведж на личном канале.
– И без него обойдусь, – отвечает Люк.
Созревший кристалл он с собой прихватил будто талисман на удачу, но чтобы меч заработал, кристалл мало просто сунуть в рукоять: нужно подстроить их друг к другу, в медитации, Силой, и дело это долгое. Ну да ничего, с бластером он тоже неплохо бегает. И, если уж честно, стреляет он лучше, чем фехтует. Как ни неприятно это признавать.
***
Когда он заходит на посадку, бой в ангаре уже закончен. Десант покрошил автоматику, потерь нет, ранены только двое. Ангар почти пуст, хотя явно строился под СИДы, тут должна базироваться эскадрилья. И где она? Где вообще люди?
В ангаре темно, свет идет только от аварийного освещения.
Люк вылезает из крестокрыла, подхватывает R2 из гнезда Силой и опускает вниз.
– Это ты зря, парень, – замечает десантник-встречающий, не поднимая забрала. – Если придется сматываться в темпе, время потеряешь, возвращая его назад.
R2 громогласно возмущается.
– Этот малыш хакнул системы «Звезды Смерти», – говорит Люк. – И только потому мы оттуда и смылись вообще.
Ну и еще потому, что нас отпустили, но это не так важно. Если бы не R2, отпускать было бы точно некого.
Десантник хмыкает, но больше про R2 ничего не говорит, манит Люка – пошли, мол. Люк кивает и идет, куда сказали.
Десантники уже соорудили оборонную точку у выхода, проверяют вооружение и доспехи, командир оглядывает Люка с лохматой головы до ног, и неудовольствие от него так и прет.
– Ты что-нибудь чувствуешь, джедай?
Люк даже не делает вид, что прислушивается к Силе, потому что уже прислушался, пока летел, и качает головой.
– Я впереди живых вообще не чую. Но это может ничего не значить, есть такие металлы, они изолируют от таких как я.
Ну, или мои джедайские способности на сегодня все вышли.
– Вряд ли весь корабль из такого. Или?
– Вряд ли, – соглашается Люк. – Он бы тогда обошелся дороже Звезды.
– Значит, автоматика, – произносит десантник с отвращением. – Жестянки долбаные… А это значит, что это может быть большой ловушкой. И когда мы в нее хорошенько вляпаемся, автоматика корабль и подорвет.
Отряд одновременно поворачивается и смотрит на Люка. Люк вздыхает про себя. Если бы он мог точно отринуть эту возможность! Одна надежда на то, что если бы впереди ждала такая ловушка, то Сила, наверное, предупреждала бы, а она спокойна. Ну, почти.
Это он и озвучивает, десантники кивают, продолжают готовиться к выходу, а ему вручают шлем и нагрудник от брони.
– Ты, конечно, джедай, – комментирует командир, – но мало ли. И вперед не лезь, понял?
Люк кивает. Он и не собирался. Он тут вообще – чтоб провести отряд оптимальным путем, и то ему кажется, от R2 будет больше пользы.
***
R2-D2 прямо через системы палубы подключается к основной базе корабля и скачивает карту, так что с самого начала Люк сильно проигрывает ему в полезности. А уж когда дроид разбирается, как на расстоянии открывать нужные двери…
– Где таких дроидов делают? – спрашивает десантник у Люка, пока авангард подавляет сопротивление дроидов свежеоткрытой залы. Они пробиваются к одному из мостиков – корабль все же делали для людей, и управление можно перехватить с любого.
– Он уникален, – гордо отвечает Люк, будто уникальность R2 его собственная заслуга.
– Продашь?
– Друга? – переспрашивает Люк, и десатник хмыкает, но разговор прекращает. Наверняка счел, что джедай с прибабахом. Ну, не без того.
Идти с десантом тяжело. Рваный ритм передвижения мешает войти в медитацию, подключить резервы, и потому сильно ощущается разница в физической подготовке. Десантники все еще свежи, а у Люка болят ноги и ноет спина, и бластер уже весит будто две штурмовые винтовки.
Вбежать в помещение, залечь, хоть одного снайпера успеть снять, да хоть попасть в него, дернуть другого, чтоб промазал, проконтролировать, что опасных зон не осталось, повторить…
Увести группу в другой коридор, из под удара стационарного орудия.
Найти более-менее безопасный путь… кончающийся шахтой, шахты для него неизбежны, похоже, но ему даже не страшно ползти по технической лестнице вдоль отвесной стены, как ни странно… Хотя Лея говорила, что страшит в первую очередь неизвестность, а он-то уже хорошо знает, что будет, если в такую шахту упасть. И на каком моменте падения понимаешь, как не хочется умирать.
…Неужели отец позволил ему упасть, чтобы он осознал, насколько не готов умереть? И на тот штырь его вынесло не случайно?..
Дурак ты, Скайуокер, ожесточенно думает Люк, спускаясь в центре десантного отряда. На самом деле спускаются они «вверх», кто-то на мостике решил подкрутить гравитацию в технических отсеках, но не на тех напали… Хочется тебе добрую сказку. Во-первых, нашел время. Во-вторых, это глупо. А в-третьих, будешь в это верить, если отец и вправду мертв, так уж и быть. Во что-то же надо будет верить. Но пока – нет. Пока – он живой враг. Живой. И сказки про него придумывать, чтоб легче было принять ситуацию, – последнее дело.
Люк кивает сам себе, и от злости на себя же, в первом зале после шахты разносит двоих стреляющих дроидов – в мирной вариации уборщиков, – на одном голом желании чтоб они перестали, наконец.
– Во, – его хлопают по плечу, – вот это я понимаю. Чисто базука. А еще так сможешь?
– Попробую, – Люк переводит дыхание. Очень хочется стереть с лица пот, но на голове шлем, и снимать его – плохая идея. Газ на них уже напускали. Да и слепнуть даже на пару секунд не хочется: в технических отсеках совершенно темно, без приборов ночного видения никак.
…Корабль забит оружием весь, и, похоже, вся обслуживающая техника здесь – двойного назначения. Даже маус-дроиды работают гранатами. Что за идиотизм…
Ему кажется, внутри корабля они уже куда больше часа, и вот-вот нагрянут имперские силы, которых управляющие дроиды не могли не вызвать. Да, «Проныры» говорят, что все спокойно, но ведь последний их доклад был тоже давно. И что они все будут делать, если подкрепления прибудут сейчас?
– Ты ж джедай, ты мне скажи, – хмыкает командир. – Как, собираются имперцы нападать?
– Сила не говорит, – отвечает Люк хмуро.
– Да не волнуйся, за четверть часа они только разобрались, откуда сигнал пришел, если вообще разобрались.
Как – четверть часа? Не может быть.
Спустя субъективные три часа и двадцать минут объективного времени они вносятся на мостик, такой же темный, как и все остальное. Только аварийки светят, аварийки нельзя отключить просто так… Люк падает на пол, перекатывается вбок от плазменного болта, поднимает руку и таки разносит стреляющего в ошметки. Это как сжимать что-то Силой, только наоборот. Он даже успевает порадоваться, что получилось, когда пол вздрагивает и встает дыбом.
Люка отшвыривает на какой-то ящик спиной – и как же хорошо что он таки таскал на себе тяжелую броневую кирасу. Его просто болезненно встряхивает и выбивает из почти-медитации, – и мир сразу становится темнее, – но спина явно цела.
Люк, шипя, приподнимается, держась за технику.
Невдалеке от него один из бойцов, изогнувшись, ковыряется в пульте. Люк хочет у него спросить, не помочь ли, не подключить ли R2, но его обжигает справа – будто плазменный заряд оттуда уже прилетел, прямо в спину человека за пультом, опалив его самого по пути.
Люк поворачивается, время замедляется, совсем немного, но он видит – блик, движение, – и стреляет наугад. И вражеский выстрел уходит в пол у ноги десантника – тот даже не дергается, – а в снайпера прилетает сразу с двух сторон.
Пол постепенно выпрямляется. Люк сползает вниз, приваливается к стене приборов и тупо смотрит, как наливаются светом лампы мостика. Голова гудит.
– Спекся наш джедай, – командир десанта стоит прямо над ним. Когда успел подойти?.. В голосе его только беззлобная насмешка.
– Я в порядке, – говорит Люк. Он не врет. Он даже не ранен. Только двинуться прямо сейчас будет проблематично.
– Да сиди пока. Сейчас не до тебя. Минут пять у тебя есть.
Люк кивает. Пять минут – это очень много. И закрывает глаза.
Когда его будят, он точно знает, куда идти.
***
Именно этот отсек – сердце корабля. В центре, под слоями брони, там, где должны быть жилые помещения, находится – Люк поначалу счел, что все же тюрьма. Доступ только по специальному паролю, в специальном лифте, системы жизнеобеспечения полностью изолированы, никакой связи с внешним миром…
Специальный лифт совсем не выглядит зловещим. И открывается в белый светлый коридор с комнатами по обеим сторонам.
Для тюрьмы тут как-то слишком прилично. Или Люку мешают стереотипы?
– Ты посмотри на покрытие, – командир тыкает в стену пальцем. – Звукоизоляция. И недешевая.
– Ну мало ли, – говорит Люк, – может, это чтобы не слышать, как пленные говорят правду о зверствах Империи.
Ну а что, почему нет? Правда, чтобы кого-то заткнуть, убить его проще, чем тратиться на звукоизоляцию. И не то чтоб Император этим способом пренебрегал. Но мало ли какие у Его величества причуды, верно?
– Особенно роботам, – хмыкает десантник.
Это, конечно, аргумент.
Комнаты у лифта забиты непонятной аппаратурой, какими-то контейнерами, пищевыми концентратами и контейнерами с чем-то химическим и фармацевтическим.
И пока в идею тюрьмы для привилегированных все укладывается. До тех пор, пока они не находят операционную. Огромную. Всю в аппаратуре. И темную. При их появлении ничего не активируется и не начинает взрываться и стрелять. Просто операционная.
Командир десанта оглядывает приборы и присвистывает.
– Ничего себе сюда бабла вложено. Что-то круто для политических заключенных.
Люк согласен. Но если не они – тогда кто? Тогда – зачем?..
Следующим они находят палаты, и вот тут Люк понимает, что не понимает ничего.
На койках сверхсовременных палат лежат разумные, не только люди – все без сознания. И все…
Люка мутит.
Они все живы. Живы. Подключены к системам жизнеобеспечения. Вокруг них в Силе бьются ужас и боль.
Что это? Кто это? Что с ними тут делали?..
Люк с командиром десанта проходят дальше, открывая все двери, но картина не меняется, и в самой последней палате Люк застывает, только переступив порог.
Человек на постели лишен рук и ног, жизнеобеспечением забита вся его палата, его лицо закрывает дыхательная маска, его почти не видно под проводами, трубками и госпитальным синим одеялом, Сила, одеялом, самым обычным…
Люк хватается за косяк и невероятным напряжением воли не дергается вперед. Не подбегает к человеку на кровати.
В Силе человек на кровати – черная дыра и ледяная сталь. Люк узнает это ощущение где угодно.
– Ну и что тут у нас? – командир десанта проходит в палату и присвистывает. – Ну ничего ж себе.
Люк должен что-то сказать, предупредить, вот только горло свело и слова исчезли.
И тут человек на кровати поворачивает голову. И открывает глаза. Люк сжимается, сливается с дверью, но смотрят не на него.
– За осмотр с целью развлечения, – говорит Дарт Вейдер, а голос у него слаб, шелестит едва слышно, – следует деньги платить.
– Мужик, не дергайся, – хмыкает десантник. – Мы – спасатели. Хорошие парни.
– Неужели.
Десантник подходит ближе. И замирает.
– Ничего себе дела. Это кто тебя так?
– Много кто.
– Да их убить мало.
– Ну, – отец явно хмыкает, – частично уже.
– За это тебя сюда?
– Не без того.
Люку невыносимо это слушать. И невыносимо откладывать неизбежное. Отец все равно узнает его, увидит, и безумие разрешится хоть как-то…
Люк проходит вперед, внутренне сжимаясь, готовый ко всему.
Кроме того, что увидит на лице отца бельма вместо глаз.
========== 2 ==========
Двадцать лет назад
– Мне очень жаль, – говорит врач, которого Энакин не видит. – Но к сожалению… Понимаете…
Он понимает. Его глаза просто сварились от жара, там нечего восстанавливать. И все бы ничего, если бы нерв остался цел. Но, как говорится, увы. Подключать протез не к чему.
Безнадежно, говорит врач. Безнадежно.
Остальные проблемы меркнут в сравнении. Он не может дышать сам, и никогда не сможет, он не может ходить, и дело не в отсутствии перемолотых в кашу ног – у него перебит позвоночник, и неизвестно, получится ли вживить компенсирующий протез. Проще сказать, с чем у него нет проблем, если даже Сила отвернулась от него – возможно, временно, но сейчас, как ни странно, это и к лучшему.
В перерывах между операциями он лежит в темноте неподвижно и слушает звуки приборов вокруг. Боль мутит сознание. Кажется, он вновь на плавильном заводе «Мустафар», снова падает вниз и не в состоянии затормозить падение, потому что от боли и отчаяния не может сосредоточиться, и Сила ускользает от контроля. Или, может быть, ему тогда и хотелось, чтобы все кончилось. Падме погибла, он сам убил ее – зачем, зачем она влезла между ним и Оби-Ваном? зачем вообще явилась на завод, зачем?.. – к чему теперь жить?
Он видит, как она падает, постоянно. Раз за разом. В темноте. Будь Сила с ним, он бы разгромил палату и смог, наконец, умереть. Но нет. Он лежит и смотрит. И смотрит.
…Ты наделал слишком много ошибок, говорит ему кто-то совершенно спокойный. Тот мастер меча и войны, которым он, казалось, стал за прожитые на войне последние пять лет. Но стоило пойти против собственных соратников, и куда только все делось… Слишком много эмоций, Энакин. Сбитый контроль. Именно сбитый контроль убил Падме, именно поэтому ты не успел среагировать, а ведь должен был контролировать все оперативное пространство, а не зацикливаться на Оби-Ване… Любые стороны Силы требуют контроля, и то, как ты себя отпустил – непозволительно.
