Текст книги "Лабиринт (СИ)"

Автор книги: Тайсин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Успокойся, – сказал Ремус, – мы отойдем, отдохнем, подумаем… Никто пока не пойдет вниз.

– Пока!

Хвост вскинулся, попятился. Затряс головой.

– Пит, – успокаивающе сказал Сириус, – ну чего ты? Ты же не один. Мы пойдем вместе, тебя понесем, если надо будет.

– Не-ет, – Хвост попятился дальше. – Нет. Я… нет. Я не могу. Там одни мертвые… Мы все умрем. Все!

Развернулся и прыгнул к двери быстрее, чем Сириус успел ухватить его за руку. Уворачиваясь, натолкнулся на подпорку, отпихнул ее и убежал в проход между ящиками. Дверь с грохотом захлопнулась.

– Тьфу ты, – Сириус треснул ее кулаком.

– И их осталось четверо, – пропел Сопливус, засмеялся. Истерически резко.

Зажужжало: опять завертел ручкой фонаря. Звук ввинчивался Сириусу в висок.

– Хватит! – рявкнул он, сам не понимая до конца, чего же именно «хватит». Всего. Особенно истерик. – Пойду найду Пита. Он успокоится, и все будет нормально.

Открыл дверь – и замер. За порогом начинался мраморный коридор с обугленными портретами на потрескавшихся стенах. От почернелых прямоугольников в черных рамах воняло гарью. На портрете слева от двери оставались различимы только глаз и рука. Глаз двигался.

Сириуса передернуло, он захлопнул дверь. И закашлялся.

Все же, наверное, лучше дышать гарью, чем разложением. Открыл дверь снова – и уставился на пустые стены совершенно обычного коридора.

Пикси нас сожри, вот зачем он подпирал двери. Вот зачем.

– Что случилось? – Обеспокоенный голос Луни немного привел Сириуса в себя. Голова кружиться перестала хотя бы.

– Если закрывать дверь, то комнаты за ней меняются.

– Как – меняются?

– Да вот так.

Он закрыл дверь, открыл. Но коридор не изменился. Или ему так казалось.

– Тьфу. Но ты же видишь, Хвост убежал совсем не туда. Ты как думаешь, он выбрался?

– Конечно, – кивнул Ремус. Продолжил успокаивающе: – Мы же недалеко ушли, и проход в гобелен за нами не закрылся, и двери между мы не трогали…

Хорошо, если он выбрался. Что он выбрался, поправил себя Сириус. Вот как выходить нам – непонятно. Того самого пути назад уже нет. Ну и ладно. Отыщем новый!

– Весьма интересно, – Ремус повысил голос. – Это значит, Эванс не обязательно было попадать именно сюда. Она могла сюда вообще не дойти.

– Не дойти? – переспросил Джеймс после паузы. – Почему? Как?..

Когда ему объяснили, он потер руками лицо.

– Как хорошо… Конечно, она жива. Иначе и быть не может. Никак не может!

– Но мы должны знать точно, – глухо проговорил Сопливус. – Мы должны.

И Джеймс кивнул.

– Я спущусь вниз и посмотрю. С фонарем.

– Это мой фонарь, – Сопливус прижал его к груди.

– Тогда лезь сам! – Сириусу очень хотелось зарычать. Нашел время. Нашел место! – Не полезешь?

Сопливус побелел еще больше. В желтизну.

– Тогда не спорь! У кого веревка?

– Мы брали веревку?

– У меня, – сказал Луни.

– И у меня, – негромко произнес Сопливус. – У меня хорошая. Маггловская, тонкая.

Устыдился, что ли, раз сам предлагает?

– Давай, если тонкая, – сказал Джеймс.

Настолько тонкой веревки Сириус до того не видел. Казалось, она из шелка.

Джеймс обвязался ею, и Ремус спустил его вниз. К штырям.

– Не трогай ничего! – заорал ему Сириус, внезапно вспомнив о сущей мелочи: трупном яде.

Джеймс кивнул. Помахал им рукой.

Они с Ремусом стояли у обрыва, наблюдали, как конус света обшаривает немаленькую комнату, слушали жужжание ручки фонаря. Сопливус рядом грыз костяшки пальцев, завесившись патлами. И перестал, только когда Джеймс вышел к ним и покачал головой.

Сириус перевел дух.

– Ее тут нет, – сказал Джеймс, когда Сириус и Луни подняли его наверх – и тут же отбежали, зажимая носы. Разило от Сохатого так, что глаза слезились. – Но много кто есть. Уже скелеты. Скелеты как-то… проще. А это – трофей.

Он бросил на пол сумку профессора.

– Я же сказал – не брать! – разозлился Сириус.

– Я через платок. Как можно было оставить, а вдруг там карта? Я попытался заклинанием призвать, но там внутри вообще ничего не действует.

Только спустя десяток очищающих сумку стало возможно взять в руки, а к Джеймсу – подойти, не рискуя вывернуться наизнанку.

Но карты в сумке не оказалось. Они нашли пустой дневник, зелья – восстанавливающие, заживляющие и – перечное. Профессор Уайт боялся простудиться, надо же…

– Пойдемте отсюда, – сказал Джеймс. Свернул веревку, отдал ее Сопливусу. – А фонарь пусть будет у того, кто идет первым. Так удобнее, вдруг опять зона без магии?

Сопливус зыркнул на Джеймса злобно, но промолчал.

========== Глава 8. Снейп ==========

Когда они дошли до пустой квадратной комнаты с тремя стенами-решетками, Поттер скомандовал привал. Оборотень вытащил маленькие свертки, увеличил в одеяла. Северус снял мантию, постелил на камень. Сел. Холодно и жестко, одеяло было бы намного удобнее… Ноги гудели, спину ломило.

Позади были длинные каменные ходы. Комната с обвалившимся полом – им пришлось идти по страшно узкому карнизу вдоль стены. Коридор с жуткими закопченными портретами, приведший Блэка в непонятный восторг.

– Надо записывать, куда мы идем и что прошли, – сказал Блэк. Он жевал яблоко. Северус сглотнул слюну. Он взял сухари и сыр, но пока еще мог терпеть голод. Лучше подождать. Кто знает, сколько им еще ходить…

– Бредовая мысль, – сказал он. – Зачем?

– Карту сделаем, идиот! – взмахнул огрызком Блэк. – Комнат же здесь не тысячи! И они как-то друг с другом связаны, должна быть закономерность. Вот мы ее и найдем.

Закономерности Северус никакой не заметил. Что не означало ее отсутствия: в Зельях ее, например, почти никто не замечал, даже на Слизерине, а Северус не понимал, как им удавалось не видеть очевидного. Не хотелось самому походить на тупиц-одноклассников.

– Допустим, – сказал он осторожно. – Но как это записывать? Бумаги же не хватит.

– Изобретем чего-нибудь. – Блэк щелчком отправил огрызок через ближайшую решетку. – Животных же как-то описывают кратко, почему комнаты нельзя?

– А ты знаешь архитектурные термины, Блэк? – поднял бровь Северус.

– Неудивительно, почему у тебя по Уходу такой позор, Сириус, – одновременно с ним хмыкнул оборотень. – На двух страницах – это кратко? Ты заглядывал дальше оглавления?

– А зачем дальше-то заглядывать? – пожал плечами Блэк. – Там все равно фигня написана. Снейп, термины я учил, представь себе. Но… э…

– Забыл, – ухмыльнулся Поттер. – Зачем ты их учил вообще, кстати?

– Аристократическое, дракон его задери, воспитание, – закатил глаза Блэк. – Музыка и изящные искусства. У музыки со мной не сложилось, так матушка решила: архитектура будет в самый раз. Тьфу.

Аристократическое воспитание Северуса ограничилось латынью. По монографиям зелий и Темных чар. Эйлин сначала увлеклась его обучением, потом охладела, но к Хогвартсу читать он худо-бедно мог. Словарь его оказался весьма странен и создал Северусу репутацию Знающего Темные Чары, так что на первом курсе трогать его опасались. А потом он сообразил, как пробраться в Запретную Секцию, и подучился. И оправдывал репутацию с лихвой.

– Алхимики в древности использовали коды, – сказал Северус. – Для ингредиентов. Можно что-то тут придумать…

– Запутаемся в значках, – мотнул головой Поттер.

– Не, не. – Блэк ухмыльнулся. – В этом есть смысл… Самому не верится, что это говорю. Не зазнайся, Сопливус!

Северус дернул плечом и отвернулся.

– Смотри, – продолжил Блэк, – вот у нас комната, квадратная. Значит, рисуем квадрат.

– Три решетки, – подхватил Поттер. – Значит, решетка и «три». Пол каменный, серый.

– Сланец, – сказал оборотень. – А решетки – колдовское железо.

Ага, ему точно положено отлично разбираться в решетках. Северус не видел, чем железо в них особо колдовское. Тем, что ржавчины нет?

– И как это записывать? – озадачился Блэк.

– Придумаем что-нибудь!

Северус завернулся в мантию и улегся на пол, подложив сумку под голову. Пусть обсуждают. Ему-то какое дело. Он слушал их спор о символе для сланца – боку было жестко и холодно, ноги вяло грызла боль – и думал, что никогда не заснет.

***

– …Эй, вставай. Твоя очередь дежурить!

Северус вскинулся и чуть не заорал. Рука затекла. Перед глазами плыла муть – и нависала рожа Поттера в ореоле Люмоса.

– Д-дежурить?

– Твоя очередь, – повторил Поттер. – Давай. Бери одеяло, свети Люмос. Держи тетрадь. За решетками комнаты…

Поттер зевнул. Во весь рот, с подвыванием.

– …меняются. Записывай, если новые будут. Ну, шевелись, я доспать хочу. Поднимешь всех через два часа.

Северус сел. Рядом сопели темные коконы. Он сам не заметил, как закутался в поданное одеяло. Его начинало уже колотить, бок заледенел. Засветил огонь, положил фонарь рядом. Поттер кивнул. Вытащил откуда-то еще одно одеяло, лег под бок вроде бы к Блэку. Все затихло.

Северус потряс головой. Завернулся в одеяло потуже. Шерсть приятно царапала кожу. Одеяло Петтигрю. Наверняка… Да какая разница. Что Поттер имел в виду под «комнаты меняются»? И под «записывай»?

На первой странице бывшего дневника профессора Уайта Блэк накарябал «Словарь и карта». Они таки изобрели символ для сланца, вписали руну «Сула» в круг. Хмыкнув на символы «маленькая куча» и «большая куча», Северус перевернул страницу.

Ну да, как он и ожидал. Квадрат, три решетки, сланец. Возле решеток в скобках алхимический знак железа. От каждой – стрелка к столбикам записей. Квадрат, «маленькая куча» деревяшек. Или дров? Прямоугольник, «большая куча» ящиков. Человечек стоит в прямоугольнике, почти касаясь верхней линии – низкая комната?

Но почему в столбик?

Он поднял голову, посмотрел на решетки. Вот «маленькая куча» действительно дров, да. И комната со столом. И совсем пустая комната. Ну и что?

Он не осознал изменения. Моргнул – и на месте пустой комнаты появилась… наверное, оружейная. Он разглядел алебарду. «Меняются», сказал Поттер. Вот оно что. Решетки оказывается – вроде дверей?

Жутко немного. Плохое место для ночлега.

Северус заправил волосы за ухо, согрел ручку в ладонях и нарисовал рядом с нужной решеткой, вверху столбика, квадрат. И рядом алебарду.

За первый час его дежурства комнаты менялись еще три раза. И вернулась одна – с «большой кучей» ящиков.

Несмотря на одеяло он замерз, затекли ноги, и он решил пройтись. Осмотреть комнату как следует. Зачем здесь решетки?

Ответ он нашел почти сразу, как только понял, что они поднимаются. Тут был зверинец. Наверняка. Может быть, даже Ньюта Скамандера! Хотя… хотя решетки казались слишком старыми. Когда прекратили использовать магическое железо и перешли на маггловскую сталь с рунами? Он не знал, но поскольку сам он о магическом железе вроде бы читал только в фолиантах матери и едва о нем вспомнил, то – давно. Точно не в этом веке. Возможно, комнату построил директор Тримбл. Держал тут тварей, изучал, придумывал заклятия. А потом про нее забыли.

Интересно, того, что про нее забыли, достаточно, чтобы комната оказалась там, где оказалась, в лабиринте? Что это вообще за место и где оно? В замке было множество скрытых комнат, но – настолько скрытых?..

Он стоял у решетки и смотрел на ящики, когда комната поменялась вновь.

Северус уставился на возникшую перед ним спальню. Прямо перед ним стояла кровать. А на ширме за ней большими неровными черными буквами угадывалось: «Я была здесь. Лили».

Он вскинул палочку, поднял – да, слова ему не почудились. С плеч упало одеяло, опутало ноги, Северус отпихнул его. Прикусил губу. Выдохнул. Не торопиться. Не наделать ошибок. Зафиксировать комнату. Но сначала – глушащие чары, чтобы не разбудить остальных. Решетка наверняка ржавая.

Он наложил купол тишины. Невербально бросил Алахомору. Решетка поднялась без скрипа и осталась вверху. Северус выдохнул. Утер лоб. Вытер руку о штаны, поудобнее перехватил палочку. Прежде чем войти, призвал свою сумку, повесил через плечо, поднял одеяло.

Мало ли. Вдруг решетка упадет.

Переступать порог было страшно – но ничего не случилось. Позади в темноте сопели Мародеры, вокруг Люмос выхватывал покрытые тканью стены, убранную постель, стол… На столе лежала записка.

«Если меня кто ищет, то знайте, я вас ждала здесь четыре дня. Но тут есть вода и нет еды, так что я иду дальше, искать выход. Если подождать, появляются либо библиотека, либо решетка, либо пустая комната, либо коридор, откуда я пришла. Не могу пройти назад, заклинило дверь, так что иду в библиотеку. Буду оставлять знаки».

Ждала четыре дня? Профессор вошел в лабиринт только вчера, умер, а его тело уже успело… Северус сглотнул. Прошел всего день, а тело там пролежало не меньше недели, судя по запаху, значит… значит, Лили тут две недели. Примерно.

Северус сел на кровать, спиной к ширме. Повертел в пальцах палочку.

Если опустить решетку и подождать, появится библиотека. Наверняка можно будет как-то оставить комнату там. А если и нет, то счистить надпись, взять записку. И тогда… тогда он сам найдет Лили. Один. Никакого Поттера. И даже неясно, смогут ли Мародеры отсюда выйти.

И нарушением клятвы это не будет, он ведь не обещал не отбиваться от группы. Просто не нападать. Так он и не нападет. Они сами виноваты, оставили его на дежурстве, непонятно почему доверились. Сначала воевать почти пять лет, а потом подставить спину и полагать, что он не ударит, когда появится возможность? Да с чего бы?

«Никакой еды», – писала Лили.

Он представил ее – две недели без еды, одну. И этих… Что, если он уйдет, а они не выйдут? Если директор Дамблдор не успеет? Он-то не знает, что здесь время идет быстрее. Он подождет профессора Уайта, изучит вопрос, неделю потратит – а здесь пройдет сколько? Месяц? Полтора? Два?

Северус вздохнул. Встал. И пошел будить придурков.

========== Глава 9. Блэк ==========

Сириус проснулся от вспышки яркого света и сел, схватив палочку. С закрытыми глазами. Рядом взвыл Джеймс:

– Какого!.. Снейп, ты в уме?! Я сказал разбудить!

Снейп?

Сириус проморгался. Рядом с ними действительно стоял Сопливус в одеяле и с противной улыбочкой светил Люмосом Максима прямо в лицо.

– Я и бужу, – сказал он. – Я нашел указание, направление и умывальник. И туалет, между прочим, тоже.

Чего?

Сириус огляделся. Заметил поднятую решетку. Оттуда пахло пылью и тряпками. Жилая комната? Неплохо. От туалета, кстати, он бы не отказался…

– Там послание от Лили, – добавил Сопливус таким тоном, будто делал одолжение.

Сохатый, разумеется, сразу же вскочил и побежал. За ним ушел Сопливус и унес свет. Сириус засветил свой Люмос, зажал палочку в зубах, надел мантию. Рядом Ремус укладывал сумку, Сириус свернул одеяло и сунул ему.

– Нужно экономить еду, – сказал Ремус. – На завтрак будет только печенье.

– И отлично, – Сириус ухмыльнулся. – С детства мечтал питаться печеньем! А ты – нет?

– И я, – слабо улыбнулся Луни. На завтрак, как помнилось Сириусу, он всегда ел бекон с яичницей. И совсем мало сладкого.

Сириус поднялся, потянулся. Шея затекла страшно. Перекинуться бы сейчас и размяться как следует…

– Как тебе приключение, а?

– Неприятно, – ответил Ремус. Повернул голову. Его глаза казались почти черными, зрачок расширился. Луни отлично видел в темноте, Сириус этому немного завидовал. – Магическое железо – почти как серебро. Только я его еще и слышу, оно гудит немного. Совсем не выспался.

– Странное место, – сказал Сириус. – Что тут было, ты как думаешь?

– Зверинец. – Ремус встал. – Для темных тварей. Пойдем. Пихни меня под решетку, если я колебаться буду.

Сириус кивнул. И пихнул, потому что Луни действительно замялся. И чтобы войти, согнулся почти пополам и высоко поднимал ноги.

Сириус оглядел комнату – девятнадцатый век, будто в отчий дом вернулся, но слишком уж прибрано. Причем недавно, пыль явно не столетняя. Сохатый возил носом по ширме, а Сопливус как-то слишком гаденько ухмылялся, на него глядя.

– Сопливус, – сказал Сириус, – ты еще что-то нашел. А ну выкладывай. Эванс здесь жила?

Тот дернул плечом и вытащил записку из-под книги на столе.

– Жила, – кивнул. – Четыре дня.

– И ты молчал! – взвыл Сохатый, разворачиваясь.

Сопливус хмыкнул и закопался в свою сумку. Пока он доставал и зажигал свечу – вот ведь пригодились, – пока Джеймс с выражением читал послание Эванс вслух, Сириус думал. И думал он, что все оборачивается как-то погано. Четыре дня! Пока снаружи опомнятся, они здесь сдохнут, чего доброго.

– У меня предложение, – сказал он, когда Сохатый оторвался от записки. – Сейчас умываемся и так далее. Осматриваем здесь все, тащим все полезное. И идем до Эванс как можно быстрее. Кто «за»?

– Глупый вопрос, – сказал Джеймс. – Мы все «за». Верно?

– Разумеется, – кивнул Ремус.

– Снейп?

Сопливус поднял голову от книги, глазами захлопал.

– Чего?

– К тебе тоже относится. Ты согласен с Сириусом?

Сопливус скривился. И выдавил, будто лимон жевал:

– Да.

Вот уж спасибо, снизошел. Тьфу.

Сириус ушел за ширму, умылся, воспользовался горшком с Эванеско и почувствовал себя наконец-то собой, а не помойным псом. Сейчас бы еще чая и завтрак поплотнее… Но сойдет и печенье. А чай, кстати, может и найтись, если здесь кто-то жил – почему нет?

– Вы как думаете, – сказал он, выходя из-за ширмы и оглядывая комнату повнимательней, ища интересное, – чья это комната?

– Директора Тримбла, – сказал Ремус. Он рылся в ящике стола.

– Э? – удивился Джеймс.

– Ты что-то нашел? – спросил Сириус.

– Не только его, – возразил Сопливус. – У этой книги дарственная надпись «Драгоценнейшему тритончику от любящей бабушки», адресат наверняка Ньютон Скамандер.

– И о чем книга? – поднял бровь Сириус.

Сопливус молча показал обложку. Сириус прищурился, прочитал на латыни «Совершенно необходимые чары для юношей вдали от дома» и хмыкнул.

– Забери, нам пригодится. Надо же, «тритончику»! Странно, почему его спальня оказалась здесь?

И почему Скамандер оставил тут подаренную книгу?

– Рядом со зверинцем находилась, наверное, – сказал Сопливус. – Что-то вроде кабинета. Остальным директорам он был без надобности, вот и забыли.

– Вряд ли забыли, – проговорил Джеймс. – Может… не знаю… спрятали? До востребования?.. Эй, Рем, ты чего?

Ремус неподвижно стоял над ящиком, смотрел в него. От оклика Джеймса он вздрогнул.

– Фотографии, – сказал он. – Зверинца.

Сириус нахмурился. Подошел, заглянул ему через плечо.

На снимке – мутном, черно-белом – лохматый дюжий мужчина пытался выломать прутья решетки. Скалил зубы, смотрел бешено, нечеловечески.

Внизу выцветшими чернилами стояло: «Последний Черный волк Морея, 1835. 10в, 5д».

– Убил десять взрослых, – сказал Ремус без выражения, – пять детей. Его держали здесь. Тримбл изучал.

Сириус выхватил карточку, скомкал ее и кинул в сторону.

– Плевать, – рыкнул он. – И на этого гада, и на Тримбла. К тебе не имеет отношения. Ты понимаешь?

– Понимаю, – покивал Ремус. Вздохнул. – Все я понимаю, Бродяга, просто… Ладно. Неважно. Я и не знал, – продолжил он, – что фотографии появились так рано. Только они не двигаются.

– Зелье изобрели в пятом году, – подал голос Сопливус. – Так что если снимали раньше, они как маггловские.

– Не знал, – повторил Ремус. – Здесь только зверинец. Ничего нужного. Все – Тримбла.

– А у меня – Скамандера, тоже животные, – сказал Джеймс, перебирая карточки. – Плохого качества, правда. И… вот это уже интересно.

И выложил одну – подпаленную с левого края – на стол.

Молодой Ньютон Скамандер и какой-то незнакомый мужик, походивший на сурового гнома, стояли на фоне горы, связанные друг с другом веревкой, с палками в руках и рюкзаками за спиной, и улыбались в камеру.

«Охота на Доху, – гласила подпись, – 1923, Швейцария». Что за зверь – «доху», Сириус совершенно себе не представлял.

– И чего тут интересного?

– Ты посмотри, как они веревкой связаны. Отличная мысль, а? Представь, если под кем-то из нас тропа провалится, можем ведь не успеть поймать. А так – веревка удержит.

Сириус представил, и Бродяге внутри захотелось завыть. Комнату с обвалившимся в пропасть полом Сириус отлично запомнил, чудо, что тогда никто не сорвался. Почему они не додумались до веревки? Могло ведь и не повезти. Проклятие, ведь действительно запросто могло не повезти!

– Так и сделаем в следующий раз. Сопливус, чего ты в эту книгу зарылся? Так интересно?

Сопливус поднял глаза и фыркнул.

– Заклинания – не особо. Но там эта его бабушка приписала от руки советы «как обращаться с дамами, чтобы не быть отвергнутым». И добавила: «Матери же своей не слушай, гиппогрифы ей милей родного мужа». Познавательно.

– Да ну! – воскликнул Джеймс. – Дай сюда. Дай, кому говорят. Снейп, тебе никакие советы не помогут!

Сопливус зыркнул на Сохатого, завесился патлами, но книгу таки отдал. Джеймс уткнулся в нее. Сириус переглянулся с Ремусом, тот покачал головой улыбаясь. Смешно, верно. Можно подумать, Сохатому когда-то нужны были советы! Да еще из позапрошлого века! Но теперь ясно, почему Скамандер оставил книгу: он же вроде женился, так зачем она ему?

Еще через четверть часа поисков Ремус нашел ополовиненную банку чая. Пах чай пылью, но, заваренный в трансфигурированных из фотографий чашках, вкус имел чайный, вяжущий, и они наконец-то позавтракали.

– Ну что, – сказал Сириус, стряхивая с ладоней крошки печенья, – забираем чай, пакуемся и опускаем решетку?

Джеймс кивнул.

– Чего тянуть.

Ждать, однако, пришлось долго: комната оказалась неторопливой. До того как перед ними появились книжные полки, прошло не меньше часа. Свеча полностью сгорела.

В библиотеке Джеймс рассчитывал встретить Эванс и расстроился. Сириус же ничего подобного не ожидал. Есть в библиотеке было нечего, читать, в общем-то, тоже, одна труха и осталась. Сам он надеялся найти хоть какие-то карты, но как же.

– Наверное, – сказал Сопливус, показав на цепи и подставки для фолиантов, – здесь была Запретная Секция. По-настоящему Запретная. А не то, что у Пинс.

Сириус поднял бровь.

– Там для тебя заклинания недостаточно черные?

– Типа того, – сказал Сопливус. – Ну… Министерство же создали в семнадцатом веке, а где ученым было работать, если не в Хогвартсе? Должна была существовать настоящая библиотека, не учебная.

– И потом ее перевезли в Департамент Тайн, – кивнул Ремус, вернув на полку опись непонятно чего. – Это объясняет, почему здесь почти ничего не осталось.

Сириус прихватил вполне еще крепкое издание «Самой подлинной астрологии, или Небесных рун» – полной чуши на неплохой бумаге. Чтобы было где записывать комнаты, когда дневник Уайта закончится. Книг могло им больше не попасться.

Дверь из библиотеки подпирал пустой шкаф. На белой штукатурке коридорной стены чернела корявая, но узнаваемая лилия.

– Лили! – улыбнулся во весь рот Сохатый. – Какая умница, а? Поняла про двери! Теперь мы ее быстро найдем!

А когда найдем, подумал Сириус, то увидим, что она отыскала себе эгиду, копье и таран и ломает выход наружу, и помощь ей совершенно не нужна. Он бы совсем не удивился.

***

Оштукатуренный, с гипсовыми цветочками у потолка коридор перешел в обитый деревянными панелями, что поставило новый вопрос о записи. Договорились обозначать панели горизонтальной линией с алхимическим знаком «Дерево» сверху.

***

Стоило Сириусу, шедшему на этот раз первым, шагнуть на порог следующей, смоляно-темной комнаты и протянуть вперед руку с палочкой, как его «Люмос» погас. Сириус выругался сквозь зубы, сунул палочку за пояс, завертел ручкой фонаря. Как, интересно, справилась Эванс? Тоже где-то разжилась свечами, как Сопливус? Наверняка. Хотелось верить.

Провала за порогом не было, обычный мраморный пол. С узорами. Под лучом фонаря они сияли лунным серебром. Сириус присвистнул.

– Богато. Это что, тут балы устраивали?

– Нет, – проговорил Ремус из-за плеча обморочным голосом. – Не балы.

– Это заклинательный зал, Блэк, – презрительно сообщил Сопливус. – У вас что, такого нет?

– Такого, – проговорил Сириус, методично освещая зал – мало ли что тут еще прячется, – вот именно такого точно нет. У нас многофункциональный подвал. А пентаграммы – это прошлый век.

– Эти, – сказал Сопливус, – наверняка шестнадцатый. Времени библиотеки, когда здесь ученые работали. Вот интересно…

– Неинтересно, – хмуро прервал его Джеймс. – Нам надо на ту сторону, и что будем делать?

Сопливус фыркнул, поднырнул под локтем Сириуса и встал на белую линию. И ничего не случилось. Посмотрел на них, задрав нос.

– Очевидно, пентаграммы дезактивировали, – заявил он. – Просто пойдем, ногами. Где проблема?

– Я проблема, – закашлялся Ремус. – В них серебро.

Сопливус пожал плечами.

– Ну, тебе тогда придется быстро бежать.

Сириус едва не зарычал.

– Это тебе придется быстро бежать, – сказал он холодно. – А Рема мы понесем. Носилки трансфигурируем и понесем.

– Отличная мысль! – сказал Джеймс. Сопливус нахмурился на них. Почесал в патлах.

– Слушайте, – сказал он, – если здесь не работает Люмос, то вы уверены, что трансфигурация сохранится?

Сириус открыл было рот сказать: «Разумеется, придурок! Люмос – активный эффект, а трансфигурация…» – и осекся. Трансфигурация снималась Финитой, как и простые проклятия, как и простые постоянные чары. Они просто привыкли, что трансфигурация – отдельный предмет, независимый эффект. Но если на самом деле это не так? Из этого следовало два неприятных вывода.

Он вынул уменьшенное яблоко из кармана – размером с ноготь – и кинул им в Сопливуса. Тот отклонился, вскинув палочку и получил увеличившимся яблоком не в грудь, а в плечо. И поймал его у самого пола.

– Спасибо, Блэк, – Сопливус подышал на яблоко, демонстративно протер о свитер и откусил сразу четверть. – О эо ыо?

– Проверка, – сказал Сириус. Верно, Сопливус не видел, как яблоко увеличилось, его же фонарь слепил. – Не сохраняется там трансфигурация. И чары уменьшения наверняка тоже. Мерлиновы подштанники!

Пришлось выкладывать из сумки все – яблоки, печенье, сыр, одеяла, фляги, книги – и увязывать в мантию.

– Будешь держать узел, – сказал Ремусу Сириус. – А мы тебя потащим. Я за ноги, Джеймс за плечи. Я возьму фонарь в зубы и буду светить.

– А ручку крутить будешь языком? —Джеймс хмыкнул. – Бродяга, есть же решение лучше.

Сириус поглядел на Сопливуса. Тот полз по периметру ближайшей пентаграммы, согнувшись руной «Уруз», будто обнюхивал белую линию.

Сохатый оставил его дежурить, и он не ушел. А ведь мог – опустил бы решетку, стер бы улики, захлопнул бы дверь в библиотеку, – и нашли бы они след Эванс? Не факт.

Пикси с ним. Не убежал тогда, может, и сейчас не убежит… Не поверишь – не узнаешь.

– Снейп, – сказал Сириус, – возьмешь фонарь, пойдешь впереди. Будешь дорогу указывать.

Снейп вскинул голову, сощурился на него. Помолчал. И кивнул.

========== Глава 10. Снейп ==========

Северусу понравилось идти первым. Страшно, но одновременно жгуче интересно. Волнительно. Впереди – новое. Неизведанное. Опасное. И поддержка за спиной. Странное ощущение, непривычное. Если что – его спасут. Хотя бы попытаются. Поттер точно попытается. Герой.

Зал с пентаграммами они миновали спокойно, как Северус и ожидал, но у него не отобрали фонарь, никто не влез вперед.

– Чего встал, – сказал Поттер и ткнул его в плечо, – иди.

И Северус пошел, удивляясь про себя. В частности, тому, что не хотелось убить Поттера за тычок. Он не любил прикосновений, никаких. Но на этот раз… может, дело в усталости? В голоде? Или в том, что Поттер так фамильярничал только с приятелями? Но какой он ему приятель? Так, временно не враг. Очень временно.

Люмос высветил комнату со шкафами. Резными, с цветочками, птицами, змеями и детскими головами. Головы скалили зубы, когда на них падал свет. В шкафах что-то тикало. Очертания инструментов только угадывались. Пирамидки, шары. Многие полки пустовали.

– 1554 год, – прочитал Северус витиевато вырезанную дату на створке.

– Наверняка от тех ученых осталось, – сказал Поттер сзади. – Что там следующее, интересно? Алхимическая лаборатория?

– Хотелось бы! – сказал Северус.

Но следующим оказался коридор. А за ним – комната с полуосевшим полом и светящейся плесенью. Плесень они обошли подальше.

Может, лабораторию использовали до сих пор и поэтому не прятали? Если так, то жаль. Но когда они выйдут, нужно будет узнать…

***

Спустя пять часов Северусу уже казалось странным, что из этих стен можно выйти. Где-то там, в Хогвартсе, утро. Здесь прошло около полутора суток, а там меньше пяти часов, если время в семь раз…

Постоянные коридоры и темнота впереди давили на него. Дурная какая-то бесконечность. Идешь – ничего не меняется. Камни и камни. Комнаты только – и то…

Комнаты и коридоры становились старше. Менялась мебель. Отделка стен. В одном из коридоров висел гобелен, выцветший и в паленых дырках, но сюжет Северус узнал мгновенно. Аллегория философского камня.

– Четырнадцатый век, – сказал Блэк. – У Блэков есть копия, похожая. Конца четырнадцатого. Может, и эта такая же…

Мы идем в прошлое, подумал Северус. Дальше и дальше. Куда-то выйдем?

Дверь из коридора с гобеленом вела в странно знакомую оружейную. У стены стояла алебарда. На полу валялась ржавая груда непонятно чего. Стойка наверняка обвалилась, все обрушилось.

В комнате оказались две двери и обвалившаяся стена, которую закрывала решетка. А за ней – комната зверинца. Северус остановился, потряс головой. Так не могло быть. Когда они уходили, никакой оружейной за решетками не было…

Решетка исчезла. Сменилась провалом. Северус развернулся, как и остальные, поднял палочку выше.

– Люмос Максима!

Дверь позади вела в каменный коридор и оставалось открытой. Северус сглотнул. От попытки представить положение оружейной его замутило.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Блэк, зашуршал записями. – Мы же зафиксировали проход. Как?..

– А как мы в гобелене помещаемся? – спросил Северус. – Знает тот, кто строил.

– Ты же не думаешь, что мы в гобелене? – вмешался Поттер. – Явный же портал, мы, наверное, там же, где Выручай-комната…

– И где это? – огрызнулся Северус. – В нигде-и-никогда? Пошли отсюда быстрее нафиг. Если меня растягивает по нелинейному пространству, я не хочу об этом знать!

Удивительно, но с ним согласились.

***

Поесть остановились в пустой комнате с фонтанчиком посредине. Из каменной чаши медленно текла вода, но Блэк поморщился на нее и покачал головой.

– Не надо это пить. Запах…

Северус принюхался. Затхло пахло, подземельем, но не больше. Но скривился и оборотень, и Северус поверил. Ладно, магия-то здесь действует, обойдемся…

– Агуаменти! – сказал Поттер, разлил воду по трансфигурированным из камешков стаканам.

Блэк поднял свой и остановился.

– Слушайте… тот же запах. Совершенно тот же!

Северус сунул нос в стакан и не мог не согласиться. Затхлость. Тина. Что-то еще, очень-очень слабое. Ничего себе нюх у Блэка… Если опыт противоречит учебнику – верь опыту. Но…

– Как так? – спросил он. – Это же чары чистой воды. Во всех книгах написано.

– Это просто чары воды, – Поттер отставил стакан. Поморщился. – Снейп, ты учебникам полностью веришь?