Текст книги "Рождественская песнь (СИ)"
Автор книги: Tau Mirta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– …сыграл шутку. Неудачную.
– Не было это шуткой, и ты сам прекрасно понимаешь.
Снейп обернулся к ней, но, встретив спокойный взгляд карих глаз, смутился.
– Даже если и так, – буркнул он, – что я должен был сделать? Раскрыть ему объятия?
– Почему нет? Люди так и делают, когда влюблены.
Снейп поперхнулся виски.
– Я… не… влюблён! – прохрипел он, напрочь позабыв и о странной ситуации, и о вопросах, которые собирался задать (привидению? ангелу?) тёте. – Что за бред!
Тётя печально покачала головой и одним глотком прикончила виски. Поморщилась, вытерла выступившие слёзы.
– Фух… Какой же ты упрямый, – выдавила она. – Ну да, есть в кого. Хорошо, что и он тоже упёртый.
– Ты о чём?
Миг – и тётя возникла рядом. Она протянула руку к его лицу, и на этот раз Снейп ощутил прикосновение – словно дуновение ветерка, прохладного, но ласкового, как летним вечером. Почему-то оно ошеломило его; и так странно было смотреть на тётю Тэсс сверху вниз…
– Северус, – прошептала она. – Тебе дан шанс изменить всё к лучшему. Как же мне хочется, чтобы ты сделал правильный выбор…
– Шанс? Но какой?
Тётя усмехнулась, ещё раз погладила его по щеке и отступила на шаг. В тот же миг окно распахнулось, в комнату ворвался пахнущий снегом ветер. Тётя уселась на подоконник, и Снейп вдруг понял, что она вот-вот уйдёт. Он подался к ней:
– Постой…
– Что?
В голове вновь зароились вопросы: откуда ты, зачем, что происходит, есть ли Бог? И Снейп, понимая, что утекают последние секунды, выдохнул:
– Как там?
Она задумчиво улыбнулась:
– Да нормально. Только с куревом проблемы.
А потом послала ему воздушный поцелуй, откинулась назад – в воздухе мелькнули худые ноги в обтрёпанных клешах, и всё. Снейп бросился к окну, попытался выглянуть, но створка коварно рванула навстречу, приложила его по лбу, и стало темно.
…Глухой звук, словно упало что-то тяжёлое и мягкое; Снейп встрепенулся, заморгал. А, просто с крыши съехал сугроб. Он потянулся, и шею тут же пронзила боль.
– Чёрт!
Похоже, он заснул в кресле. И опять видел сон. Сон? Снейп настороженно огляделся и застыл.
На подоконнике рядышком стояли два стакана.
========== Глава 4 ==========
Лунатизм. Самое очевидное объяснение. И неважно, что раньше за ним этого не водилось, всё когда-то случается впервые. Тем более, последние годы были таковы, что немудрено заработать болезнь из-за расшатанных нервов. Лунатизм – это ведь болезнь?
Снейп бросался к шкафу, доставал ту или иную книгу, листал, откладывал, открывал вновь. Мысли постоянно возвращались к паре стаканов. Снейп тщательно осмотрел их: на одном обнаружились отпечатки его пальцев и губ, а на втором – ничего, кроме запаха виски. Но если бы нашлись следы, то по ним, наверное, можно было бы угадать обладательницу маленьких изящных ладоней, которые так ловко мастерили бумажные фигурки с чудным японским названием и свистки из травы.
Нет, нет. Невозможно. Хотя раньше, как бы ни тосковал по тёте, во сне её не видел.
Хорошо. Это был сон. Но ведь и они не на пустом месте возникают. Особенно такие – ни с того ни с сего, на одну и ту же тему. Об одном и том же человеке. Странные бывают у подсознания игры.
Хотелось плюнуть, сварить зелье Сна-без-сновидений и принимать, пока все дурацкие видения не растворятся в глухом ватном забытьи. Но в глубине души Снейп понимал, что это будет трусостью. Какой бы ни была причина, с этим надо разобраться.
Он стал вспоминать, анализировать события и своё поведение. За годы учёбы Поттера Снейп никакой вины не ощущал, ну уж нет. Семь лет как на иголках, а последние три – в ожившем кошмаре, Поттер ещё легко отделался. А то, что несмотря на воспитательные принципы Снейпа он победил Лорда банально сдавшись и позволив себя убить… Ну, это же Поттер. Всё-то у него не как у людей.
– …боялся, конечно. Да и жить, знаете ли, хотелось. Но тогда, в Хогвартсе, когда всё рушилось, когда они умирали, это стало неважным. А потом уже просто хотелось, чтоб всё закончилось, и страшно не было, только немного жалко. Не знаю даже, чего. А у вас как было, когда вы чуть не?.. Чёрт, ваше горло. Вечно забываю. А если б могли, ответили бы? Ой, не надо так смотреть. Дурацкий вопрос, да. Я вот тоже никому об этом не рассказываю. Ну, не рассказывал, то есть…
Все люди могут говорить, но молчать умеют лишь некоторые. Болезнь сделала Снейпа идеальным слушателем; возможно, именно это тогда было нужно Поттеру.
Возможно, именно за этим он и приходил каждый день.
Привыкнуть оказалось несложно – просто молча слушать его. Даже потом, когда голос вернулся. И было неплохо – до тех пор, пока Поттер не вздумал разыграть ту шутку… или сцену. Словом, когда он начал нести бред. Дойдя до этого момента, Снейп с неудовольствием обнаружил, что помнит всё до последнего слова.
– …вы не пришли. И это после того, как совершили всё это, после того, как умерли за меня.
“Я не…”
– Ну да, да, не за меня. Не совсем. Но когда я увидел, что вас там нет… Чёрт знает. Смотрю на них, а сам чем-то задним всё про вас думаю.
“Именно чем-то задним ты всегда и думаешь”.
– Хотите сказать, что именно этим местом я всегда и думаю, да? Наверное. Тогда хоть понятно, почему я… ну, такой момент, а я… В общем, стою там и понимаю, что ужасно злюсь. Из-за того, что не пришли. Они пришли, а вы нет. И теперь мне кажется… Хм. Глупо, конечно, но я, по-моему, вернулся потому, что вот так разозлился. На вас. А потом, когда оказалось, что вы живы, я… Не сразу, но я кое-что понял…
Наверное, он всё-таки не врал. Вернее, так: Поттер сам верил в то, что говорит. После войны у людей, говорят, и не такое бывает. Особенно у тех, кто потерял близких. Они готовы поверить в любое чувство по отношению к тому, кто как-то связан со спокойным… относительно спокойным довоенным прошлым. Но с чего ему такая честь? Ведь у Поттера полно знакомых, есть друзья, близкие. Та же Джинни Уизли. Где-то Снейп слышал… или читал, неважно, что Поттер перенёс свою посттравматическую жажду любви именно на неё. Ну и прекрасно. Иначе просто смешно.
А может, и не очень.
И что с того? Принести извинения? Трудно даже представить. Да и не может быть в подобных случаях никаких извинений – все просто делают вид, что не произошло ничего особенного.
Ведь не произошло же?
А могло?
К вечеру Снейп был измотан и уже не хотел ни о чём думать. Он вышел к дому, проветриться. Погода очень подходила Сочельнику: тишина, но не такая, как накануне, а гулкая, хрустально-ясная. Словно мир замер в ожидании чего-то. Прогуливаясь взад-вперёд, Снейп и сам не заметил, как подошёл к почтовому ящику; повинуясь непонятному порыву, открыл его. Само собой, ничего там не было. Тронутая ржавчиной дверца холодила пальцы, а Снейп всё не мог оторвать взгляд от пустого ящика. Ему вдруг показалось, что кусочек темноты внутри того расползается, закручивается водоворотом и грозит утянуть, забрать…
Он вздрогнул и захлопнул дверцу – лязгающее эхо заскакало по пустынной улице. Снейп повернулся и пошёл к дому. Отчего-то стало жутко, и пришлось приложить усилия, чтобы не убыстрить шаг.
В спальне его настигло странное оцепенение. Снейп даже не пытался спать. Каким-то шестым чувством или, быть может, чем-то задним, он знал: предстоит ещё одна встреча. И он встал у окна, надеясь, что третий гость придёт снаружи и не застанет врасплох.
Там было красиво. Редкие блескучие снежинки слетали с неба, вспыхивали в свете фонарей, отчего казалось, что сверху сыплется звёздная пыль.
– Привет, – раздалось за спиной.
Очень медленно Снейп повернулся и увидел незнакомого мальчишку лет десяти.
От изумления он сказал первое, что пришло на ум:
– Тебе ещё рано курить!
Мальчишка фыркнул.
– Я и не курю; скажешь тоже. С чего ты это взял?
Голос был негромкий, но какой-то въедливый. И вообще, во внешности и манере держаться было нечто такое, отчего у Снейпа прямо руки зачесались взять мальчишку за ухо, снять десяток баллов с его факультета…
– Скорее всего, это был бы твой собственный факультет, – доверительно сообщил тот и вдруг улыбнулся. – Давай знакомиться, что ли. Альбус-Северус.
И Снейп, бессильно привалившись к подоконнику, понял, кого он ему напоминает. Чёрные волосы, зелёные прищуренные глаза и эта улыбка… Особенно улыбка.
– Ты…
– Дух грядущего Рождества.
– И ты…
– Зови меня Алом.
– Перестань перебивать старших! – машинально одёрнул Снейп.
Ал хмыкнул и выжидательно посмотрел на него – молчу, мол, говори.
– Ты… из будущего?
– А что, по-твоему, в будущем все курят? – съехидничал тот, но сразу же принял серьёзный вид. – Нет, Северус. Я – то, что может быть.
И пока Снейп переваривал это заявление, он подошёл и протянул руку.
– Хочешь увидеть то, что может быть?
Простые слова вогнали Снейпа в ступор. Будущее, о котором он не позволял себе задумываться почти двадцать лет. На которое раньше он не мог надеяться, которого теперь… боялся? Всё это сейчас лежало на ладони явившегося неизвестно откуда мальчишки. А тот не стал ждать, пока Снейп решится: шагнул вперёд и дёрнул его за рукав.
Полумрак рассеялся, комнату наполнил скудный свет зимнего солнца. Его комнату. Спальню. Снейп моргнул. Что это, уже рассвет?
– Почти полдень, – услужливо произнёс Ал, выступая откуда-то из-за спины. – Сам посмотри.
Снейп повернулся на звук громкого тиканья и узрел висящие на стене часы в виде гигантского снитча, из которого свисал маятник – квиддичная метла. Автор чудовищных ходиков явно был сумасшедшим, но жадиной его никто бы не назвал – позолотил он их щедро. Даже чересчур. Снейп окинул комнату быстрым взглядом и наконец заметил, что она изменилась. Кровать стала двуспальной, со множеством пёстрых подушек – Снейп такие терпеть не мог и ни за что бы не купил. Одна из тумбочек была завалена спортивными журналами. В кресле валялись смятые полотенца.
Два полотенца.
Почему-то именно это поразило больше всего. Снейп наклонился, чтобы рассмотреть их.
– Брось ты эти тряпки, самое интересное там!
Ал потащил его вниз по лестнице. Снейп успел заметить, что в доме прошёл ремонт, но какой-то странный: его словно бросили на полпути в тот самый момент, когда сочетание старого и нового стало оптимальным. Лёгкий беспорядок казался устоявшимся, даже уютным. Всё здесь было устроено не ради внешнего лоска, но для удобства хозяина.
Хозяина?
Снейп замер на пороге лаборатории, не осмеливаясь войти. Одно дело видеть себя в прошлом, это так или иначе знакомо, но будущее… Он осторожно выглянул из-за косяка и перевёл дух. Вроде, ничего особенного. Хлопочущий у котла человек не казался ни старым, ни немощным. Седина появилась, прибавилось морщин, но осанка не изменилась, и нож быстро стучал по доске. Какой же это год? Он оглянулся на Ала, но того не было видно.
Раздался звон Охранных чар, и сразу – стук входной двери.
– Северус! Ты где?
– Ну где я могу быть?
– Сочельник же! – из холла донёсся глухой стук, будто кто-то сбросил тяжёлые ботинки. – Хватит там чахнуть!
В проходную комнату вошёл Поттер. Всё такой же, только стал повыше, шире в плечах. Он казался замёрзшим, усталым и очень довольным. Снейп прислонился к стене, слушая ответ из лаборатории:
– Чем я хуже того, кто предпочитает в Сочельник носиться на мётлах в компании головорезов?
– Эй, поуважительнее! Они, между прочим, лучшие среди юниоров!
Поттер тоже не стал заходить в лабораторию, остановился у порога, повернувшись к Снейпу профилем. Тот машинально отметил, что первое впечатление было ошибочным – Поттеру можно было дать лет тридцать. И невольно Снейп задался вопросом, сколько из них он провёл в этом доме.
– Да хоть трижды лучшие, – буркнули из лаборатории. – Это не повод, чтобы носиться с ними, как с собственными детьми.
Поттер рассмеялся и, скрестив руки на груди, привалился к косяку.
– В некотором смысле они и есть мои дети. Я ведь тренер.
Нож застучал по разделочной доске ещё громче.
– Ну, не мог я отменить Последнюю тренировку в году! Это, знаешь ли, наша традиция! И потом, я освободился рано, как и обещал. Ты же сходишь со мной за ёлкой?
После непродолжительного молчания в ответ донеслось:
– Я сходил. Утром.
– Шутишь!
– Подумал, после обеда останутся одни пугала, а не ёлки, и сдерут за них втридорога.
– Ну да, да, – Поттер поднёс к губам ладонь, пряча улыбку. – Здорово. Я, по правде говоря, устал, так что это даже хорошо. Значит, ты её поставил? Теперь только нарядить?
Нож застучал как-то очень равномерно и старательно.
– Да ладно! Быть не может! – Поттер метнулся в гостиную; Снейп как завороженный пошёл следом.
Ёлка оказалась высокой, в человеческий рост. И красивой. Мишуры, по мнению Снейпа, навесили многовато, но искристые звёзды из фольги был хороши. Однако Поттер, ревниво разглядывающий деревце, казался недовольным.
– А где шарик?! – вдруг заорал он. – Сев, где тот…
“Сев???”
– Смотри лучше.
– Не вижу! – Поттер обежал вокруг ёлки. – Его нет!!
– Если ты не видишь, это ещё не значит, что его нет.
Тот, кого назвали Севом, возник на пороге. Снейп жадно смотрел на себя… на него. И правда, почти не изменился. Только вот мантия очень дорогая – Снейп бы вряд ли купил себе. И уж точно не стал бы в ней работать. Но помимо мантии было ещё что-то такое, отчего хотелось смотреть дальше, и в то же время – отвернуться. Что-то манящее и вместе с тем совершенно непереносимое. Снейп невольно отступил в тень, а его двойник вздохнул и взмахнул палочкой.
– Акцио! Держи.
Невесть откуда вылетел маленький красный шарик и опустился Поттеру в руки. Тот расплылся в счастливой улыбке.
– Ага! – он с удовольствием покатал шарик в ладони и поднял взгляд. – Ну, иди сюда.
– Брось, сколько можно. Это глупо.
– Ничего не глупо, это традиция!
– А, ещё одна великая традиция…
Ворча, он подошёл. Поттер осторожно взял шарик за нитку.
– Куда?
– Куда хочешь.
– Сев!
– Сюда.
– Нет, тут уже есть красное.
– Зачем ты всякий раз спрашиваешь, если всё равно делаешь по-своему??
Поттер фыркнул и, поводив рукой, наконец пристроил шарик среди ветвей. Воцарилось молчание, которое Снейпу показалось исполненным особого смысла, понятного, наверное, только двоим, стоящим у наряженной ёлки. А потом Поттер повернулся и обнял, а тот, второй, не отстранился…
– Почему руки ледяные?
– Ну…
– В снежки играли.
– Да.
– Боги, за что мне этот детский сад?
– Но это тоже тради…
– Лучше заткнись, – узкая ладонь легла Поттеру на лоб, и тот прикрыл глаза. – Пошли, выпьешь зелье.
– Да погоди ты со своим зельем… – Поттер удержал его и притянул ближе.
Снейп отвернулся на мгновение позже, чем следовало бы. Видеть со стороны поцелуй этих двоих оказалось ещё более мучительным, чем наблюдать ссоры. Раньше при виде картин прошлого он ощущал себя как… себя, а сейчас – нет. Вдруг накрыло чувство, что есть Северус Снейп из будущего, который счастлив с Поттером, и тот, который заблудился в спокойном предсказуемом прошлом, а в настоящем Снейпа-наблюдателя не существует; показалось, что от него больше ничего не осталось. Это было ужасно.
Он зажмурился и прошептал:
– Ал, я хочу обратно…
*
– Точно?
Снейп открыл глаза и увидел свою спальню – прежнюю. Ал сидел на кровати, болтая ногами; ни дать ни взять мальчишка-прогульщик. И всё же, кто он на самом деле?
– Есть вопросы поважнее, – тот опять прочитал его мысли. – Что делать будешь?
– В смысле?
– В смысле, тебе же понравилось, то, что ты видел?
Снейп помолчал.
– Это… будущее?
– Это. То. Что. Может. Быть! Сколько раз повторять?
– Значит, есть вероятность, что мы?..
– Разбежитесь через месяц-другой. Да, и такое может быть.
– И зачем тогда…
– Да затем, что иначе у тебя даже шанса на такое не будет, разве не понимаешь? Надо рисковать! Ты же последние годы только этим и занимался, так почему теперь упёрся?
Снейп хотел возразить зарвавшемуся мальчишке, но вместо этого спросил:
– Мне говорили, прошлое можно исправить…
– Угу.
– И ты вернёшь меня в… туда? Чтобы я смог сделать по-другому?
– Нет, конечно. Додумался! За такое знаешь, как огрести можно? Не, это как в клубе с танцами: смотреть можно, трогать нельзя.
Снейп на миг потерял дар речи от таких сравнений; Ал нахально подмигнул и добавил:
– Так что сам выкручивайся.
– Но как?
– Как, как… Люди иногда пишут письма или назначают встречи, извиняются – сам разве не знаешь? Хотя да – ты, пожалуй, не знаешь. Ладно, может, ещё случай подвернётся. Главное тогда – не свалять дурака.
Снейп помотал головой.
– Нет, это бред какой-то.
– Что “это”?
– Вообще всё, с самого начала. Просто невероятно.
Ал смерил его задумчивым взглядом.
– Это же Поттер, всё-то у него не как у людей, – внезапно произнёс он со странно знакомой интонацией и хитро улыбнулся: – Брось. Сам знаешь – всё взаправду. Что у него, что у тебя. Так что не советую упускать возможность. Даже если боишься.
– Я не боюсь!
– Ладно, не позор: не каждый день жизнь изменяется.
– Я… – Снейп задохнулся. Перед глазам опять встало видение: поцелуй у наряженной ёлки и – почему-то – два скомканных полотенца на кресле. Он моргнул, обвёл комнату медленным взглядом. Всё в ней казалось таким реальным и надёжным – не то, что радужное видение другого, возможного Рождества. Но Ал – он тоже был очень реальным. Настоящим.
– Ты чего уставился? – подозрительно спросил тот.
– Если предположить, что я всё же… Что мы будем вместе. С Поттером.
– Ну?
– Тебя же тогда не будет?
– Размечтался! Я буду всегда, не сомневайся, – Ал выглядел оскорблённым. – Или, по крайней мере, очень долго. Пока не надоест.
– Не надоест?
– Не бери в голову. И не волнуйся на этот счёт. Гарри и Джинни не одни на свете; всегда найдутся хорошие ребята, у которых я рожусь. Рождусь. Ну ты понял.
– Джинни? Значит, у него будет… может быть семья?
Ал закатил глаза.
– И что? Слушай, пора бы уже перестать считать Гарри недоумком. Он прекрасно знает, чего хочет.
– Это сейчас. А потом всё может измениться.
– В конце концов, кто из вас Лорда победил??
– При чём тут…
– Вот и молчи. Просто доверься ему. И самому себе.
– Но…
– Насчёт риска я уже предупреждал, он есть всегда. Но если боишься, что можешь по-злодейски лишить Гарри семьи и счастья, то знай: это полная чушь, – Ал вдруг посерьёзнел. – Я говорил про хороших ребят, да? Но тут ещё такая штука… Детей, вообще-то, может делать любой дурак. По разным причинам, иногда просто, чтоб было чем заняться, или потому, что так заведено. Понимаешь?
– Не совсем.
– Ну, а любить-то многие не умеют. Или не хотят. Вот и получается: в мире слишком мало любви на слишком много человеков. Ты это на собственной шкуре испытал.
Снейп молча смотрел на него. Ал вздохнул.
– Я хочу сказать, когда есть выбор, что создавать – ещё человеков или любовь, то выбери второе. Не ошибёшься. И всем будет хорошо. Если, конечно, не станешь вести себя как придурок. Кстати… – он вскочил с кровати и подошёл к Снейпу. – Мне пора. Напоследок посмотри вот ещё, из разряда того, что может быть.
Ал резко вскинул руку и ткнул его пальцем в живот. Снейп вздрогнул (тычок был похож на слабый удар током) и заморгал. Он очутился в незнакомой комнате – то ли кабинете, то ли библиотеке. В доме хлопали двери, слышался детский смех; почему-то становилось ясно, что живущие здесь готовятся праздновать Рождество. У окна, в тени тяжёлой шторы стоял человек. Казалось, будто он внимательно наблюдает за кружащими за стеклом снежинками. Снейп не мог видеть его лица, но догадывался, кто это.
Скрипнула дверь.
– Гарри?
Ну конечно.
Поттер обернулся и улыбнулся красивой рыжеволосой женщине в вечернем платье.
– Готовы? – спросил он.
– Да, и в Норе уже заждались, – Джинни (само собой, это могла быть только она) поправила ему воротник и погладила по плечу. – Ты неотразим.
– Сама такая, – Поттер чмокнул её в нос.
– Погоди, вот приедут племяннички!
– Точно, этим лучше не попадаться – разберут на сувениры! – Поттер рассмеялся. – Слушай, Джин… Вы идите пока, а я приду минут через десять. Или двадцать.
Взгляд у него был странным, просящим и извиняющимся. Улыбка Джинни погасла. Она явно хотела что-то сказать, но вместо этого лишь качнула затейливой прической в знак согласия.
– Надеюсь, через час ты…
– Да, да, конечно.
Она вышла. Поттер уселся за стол и подпёр голову руками, лёгким движением превращая аккуратную стрижку в привычное гнездо. Минуты шли. Снейп не шевелился и старался не дышать, ему было не по себе от этой непонятной пантомимы.
Наконец Поттер отмер и, придвинув к себе пёстрый квадратик бумаги, старательно вывел на нём насколько слов. Снейп прищурился, и вдруг… Квадратик очутился в его руке. Это оказалась открытка – вроде той, которую он втоптал в снег пару дней назад. Снейп вновь стоял у своего дома, в третий раз преречитывая крупные угловатые буквы.
“С Рождеством, профессор.”
И закорючка подписи.
Со временем и пространством приключилось что-то совсем странное. Снейп всё ещё находился в кабинете, где Поттер каждый год писал своё послание (всегда одно и то же), и, одновременно, доставал открытки из почтового ящика, бормоча: “Опять… Да сколько можно… Что за чушь…” Он знал, что выбросит открытку. Вот только дойдёт до урны.
Джинни Уизли оказалась хорошей женой: в Сочельник она всегда оставляла супруга на час в библиотеке. Снейп, щурясь от холодного ветра, наблюдал, как Поттер раз за разом выводит своё бессмысленное, никому не нужное поздравление. Почтовый ящик звякал жестяным флажком, извещая о прибытии открытки; Снейп доставал её.
Он знал, что так ни одной и не выбросил.
Ветер превратился в метель, крупные снежинки заплясали в воздухе. Они залетали в библиотеку, ложились Поттеру на волосы и не таяли. Подписав и отправив очередную открытку, он теперь долго сидел за столом, рассеянно щупая левую сторону груди. Снег повалил гуще. Снейп с трудом различал обстановку кабинета. Ветер швырнул в лицо горсть колючей пороши, от которой Снейп на миг зажмурился, а когда открыл глаза, ничего больше не было. Вообще ничего. Только бескрайнее дикое поле сливалось с заснеженной землёй. Неподалёку из сугроба криво торчал столб с уже насквозь проржавевшим почтовым ящиком. Будто дождавшись его взгляда, флажок медленно поднялся. Снейп двинулся к нему сквозь яростный ветер, увязая в снегу по колено. Когда он открыл дверцу, в ладонь будто сама собой скользнула открытка с глупой мордой новогоднего оленя – Поттер всегда выбирал на редкость дурацкие…
Почерк был другим.
Но тоже – всего несколько слов.
“Он умер, профессор”.
Метель тут же стихла. Снейпу показалось, что это он вдохнул её – нутро раздирала боль, резала ледяными лезвиями, и во рту было солоно – от ран? – нет, из-за прокушенной губы, а глаза жгла ослепительная снежная пустота.
Он опустил взгляд – просто потому, что надо было куда-то смотреть, – и вместо своей ладони увидел сморщенную птичью лапу, стиснувшую упругий комочек – руку глубокого старика, держащего смятую открытку.
Ледяные лезвия искромсали грудь и горло – не вздохнуть; Снейп пошатнулся, осел в сугроб. Попытался подняться, но рыхлый снег ускользал из пальцев, затягивал, словно болото. Снейп сделал последнее усилие, рванулся…
…и мёртвой хваткой вцепился в потёртый ворс ковра из своей спальни.
========== Глава 5 ==========
Снейп с трудом заставил себя разжать пальцы и сел, прислонившись спиной к кровати. Воздух по-прежнему застревал в горле – казалось, оно разорвано, как после укуса Нагини, в висках бился пульс. При воспоминании о снежной пустыне бросало в дрожь. Он нашарил в складках одеяла палочку, сжал в руке (от этого стало немного спокойнее) и попытался привести мысли в порядок.
Теперь многое стало ясно, но легче от этого не стало. Даже если духи были лишь игрой подсознания, свою миссию они выполнили: Снейпу пришлось принять некоторые вещи, которые раньше он отрицал. Или просто не позволял себе о них думать. Но что теперь с этим делать? Броситься в ноги Поттеру? Начать ухаживать? Невозможно. А как жить после того, что он увидел? Как сравнить дом, в котором были дурацкие часы и наряженная ёлка,
и Поттер
с бескрайним снежным полем, где умирал одинокий старик?
– Это просто нечестно, – простонал Снейп, ритмично стукаясь затылком о край кровати.
Правда. Нечестно так загонять его в угол, когда один путь – немыслим, а второй – ужасен.
Стоп. Это ведь лишь то, что может быть. Значит, можно и по-другому? Найти кого-то ещё, чтоб не быть одному или… Да какого чёрта, можно просто уехать туда, где нет полей и снега, в какие-нибудь тропики, наладить там жизнь, вычеркнуть из памяти все эти годы, воспоминания и ненужные привязанности, и…
И вот тогда-то ты точно свихнёшься, дорогуша.
Снейп вздрогнул, затравленно оглянулся, но рядом никого не было. За окном уже разлился мутный декабрьский рассвет, в комнате посветлело. Вместе с сумраком ушёл и ночной кошмар. Мало-помалу Снейп успокоился. Ему даже стало смешно: сидит тут, под впечатлением от нелепых сновидений, думает обо всякой ерунде. А это ерунда и есть, просто лёгкое помутнение рассудка. Небезосновательное, конечно, но от этих… оснований не умирают. А увиденные яркие картинки… Что ж, в Мунго говорили – многолетние нагрузки на нервную систему ещё аукнутся. Но это не повод, чтобы фантазировать неизвестно о чём.
Снейп поднялся, растирая затёкшую спину. Проблема выявлена, теперь её надо решить. Зелья он сварит сам, но в Мунго всё же стоит наведаться – может, скажут что полезное…
Странный звук заставил его замереть на месте. Послышалось? Но шум повторился: шорох, а потом что-то тихо звякнуло. Внизу, в холле. Снейп стиснул палочку, быстро обул мягкие шлёпанцы и неслышно вышел из комнаты.
В холле никого не обнаружилось, но он уже и так понял: взломщик орудовал в гостиной. Снейп нехорошо усмехнулся и скользнул по лестнице, держась у стены. Успел подумать, что в дом проник довольно сильный маг – раз взломал его Охранные. Это было даже к лучшему. Неизвестно почему, но Снейпу вдруг захотелось сцепиться с кем-то, отыграться за… Да за всё. Тем более, это и впрямь редкостное свинство – грабить людей в Рождество.
Взломщик был один и стоял спиной ко входу. Снейп неслышно встал в проёме двери, поднял палочку:
– Редкостное свинство…
Договорить не удалось: раздался тихий стеклянный звук, взломщик резко обернулся. Поттер. Снейп на миг закрыл глаза, открыл. Поттер стоял неподвижно, но исчезать явно не собирался.
– Так-так, взлом и незаконное проникновение, – услышал Снейп свой на удивление спокойный голос. – Могу я узнать, что вам понадобилось в моём скромном жилище? Неужели в Гринготтсе не дают на карманные расходы?
Поттер смотрел на него, открыв рот.
– Да вы что! Да как вы только… Я не воровать сюда, я… Я вот!
Он отошёл в сторону, и тогда только Снейп разглядел стоящую в углу наполовину украшенную ёлку.
Замелькали предположения, одно невероятнее другого: всё подстроено, на него насылали сны, а теперь вот заключительный аккорд розыгрыша… Да нет, чушь. Слишком бредово. Или это продолжение галлюцинации? Что, чёрт возьми, происходит??
Надо было что-то говорить, а от Поттера помощи ждать не приходилось. Снейп опустил палочку.
– Ты… Ты что, принёс мне… ёлку?
– Ещё игрушки, – буркнул Поттер и слегка лягнул большой ящик с эмблемой “Лавки Санты”. Тот знакомо звякнул.
Невероятно.
Влезть в дом, чтобы…
– Поттер, а ты в своём уме? – с искренним интересом спросил Снейп. Тот поднял на него злой взгляд.
– Никто не должен быть в Рождество без ёлки. Сэр.
Поттер, казалось, стал выше, окреп, но в остальном ничуть не изменился. Снейп всё смотрел на него: взлохмаченные, как и всегда, волосы; распахнутая куртка – из одного кармана свисает печальным самоубийцей пёстрая варежка, вторая наверняка потеряна; с тяжёлых ботинок на ковёр уже натекла лужа грязной талой воды. Ну и что с ним делать? Сдать в аврорат или сразу в Мунго с вердиктом “Не долечили”?
– Очаровательно,– Снейп подошёл ближе. – Просто… А это что? – взгляд зацепился за разбрызганные по полу осколки.
– Шарик разбил, – Поттер шмыгнул носом и добавил обвиняющим тоном: – Красивый!
– Вот как, – пробормотал Снейп. – Вот как…
И поднял палочку.
Поттер вздрогнул, но взгляда не отвёл.
– Репаро!
Шарик завис в воздухе. Теперь он напоминал нераскрывшийся бутон: чары вернули форму, но не целостность, осколки по-прежнему не желали соединяться.
– Не получится, стекло слишком тонкое, – сказал Поттер, почему-то шёпотом.
– Получится.
Ещё одно изобретённое заклятие, можно сказать – противоположность Сектумсемпре. Снейп применял его для восстановления хрустальных фиалов. Сверкающая сеть оплела шарик, вспыхнула, и стекло стало цельным. Красное и золотое, но не с узорами, с искрами. Снейп протянул руку.
Шарик был ещё тёплым, искры вспыхивали на тонком стекле золотистыми брызгами. Он нетерпеливо толкнулся в ладони, словно вылупившийся птенец; не такой, как в детстве, но при этом – тот же самый. Снейп, затаив дыхание, повесил его на ёлку, и впервые заметил, как хорошо сочетаются красный и зелёный цвета.
Мир обрёл странную чёткость. Снейпу показалось, что раньше он смотрел на него сквозь пыльную марлю, а теперь её сдёрнули. От этой непривычной яркости внутри всё сжималось, и надо было срочно что-то сказать или сделать, чтоб не задохнуться. Снейп обернулся.
– С Рождеством, мистер Поттер.
И наклонился к нему. Хотел поцеловать в лоб, просто как старший младшего – всё-таки мозги ещё не окончательно отказали, но Поттер не понял, испугался его движения, дёрнулся, и получилось нелепо – в переносицу, прямо в дужку очков. Снейп успел заметить, как изумлённо расширились глаза за помутневшими от его дыхания стёклышками. Хотел отстраниться, но не тут-то было: Поттер вцепился в его мантию, уткнулся носом в шею и замер.
Снейп тоже стоял столбом. Его оглушило внезапное прикосновение, доверчивое тепло чужого тела, упоительный горько-сладкий запах – морозная хвоя и карамельное яблоко, которое Поттер, видимо, грыз по дороге сюда. Безобразие, кто же ест сладости с утра?..
Снейп зажмурился. Вот, значит, как это? Быть вместе, жить вместе, разговаривать и спорить, прикасаться. Любить его. Всегда…
Ему вдруг стало страшно. Так страшно, как не было никогда в жизни, даже под взглядом Лорда, даже после той просьбы Дамблдора, даже при нападении Нагини. В панике, Снейп попытался высвободиться, но Поттер прижался ещё теснее.
– Нет! – яростно прошипел он. – Ну уж нет!
Отцепить его было невозможно. Стоять, раскинувшись в позе пугала, – нелепо. Очень медленно Снейп опустил руки Поттеру на плечи.
Дальше было легче: скользнуть ладонями по тощей спине, ощущая, как расслабляется напряжённое тело; вниз и вверх, по шее, по затылку. Торчащие волосы оказались на удивление мягкими. Они лезли в глаза, щекотали нос, но это было даже приятно. Снейп чуть наклонился и ткнулся губами в лохматую макушку. Поттер вздохнул, как наплакавшийся ребёнок, глубоко и прерывисто. Словно в ответ по комнате прошелестел сквозняк, мягко качнул ёлочные ветви и висящие на них игрушки.
