Текст книги "Подставное пророчество Оутэрнуму"

Автор книги: Taka Yon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Мальчику было всего лишь шесть лет, и он уже начал сравнивать себя с другими всерьез. Однако, его мысли, с тех пор, как он заглянул в книгу пороков, стали обращаться больше к глобальным вопросам, не познав приземленные.

Не торопясь ступая по тропинке, проходящую через часть леса, Одди направлялся из своего домика в столовую, которая находилась в северной части всего комплекса.

«Сегодня опять солнечно. Листья чуть пожухли. Значит, скоро прибудут облака. Да? Госпожа Гармония… Существуешь ли ты в обличии или бестелесна? Существуешь ли вообще? Кто или что ты такое?» – раздумывал Одди.

Он почти вышел из тени деревьев на обеденную площадку, как ветер скинул к его ногам небольшую многолапковую змейку сверху. Мальчик немного опешил от неожиданности. Аккуратно обошел живую преграду, которая никак не реагировала на движения, и поспешил дальше.

Послушник встал в очередь за своей порцией еды. Все также привычно делал вид, будто ничего не слышит. Забрал поднос. Осталось обогнуть столы со скамейками, зайти за рабочее здание, пройти чуть за деревья, и вот – личный уголок мастера Монпы и Одди с прекраснейшей панорамой на лес, пики скал и тыльную территорию храмов. Мастер уже ожидал там.

– Приятного аппетита. – произнес главный монах.

– Приятного аппетита. – ответил послушник.

Поев без лишних слов, помолчав пару минут, чтобы поблагодарить Гармонию за то, что утолили голод, за то, что еще есть провизия, вспомнив безызвестных людей, благодаря которым выращена еда, Монпа принялся вести монолог.

– Пришло время рассказать о внешнем мире. О том, почему наш век тяжел, и осветить причины, из-за которых тебе придется быть сильным и часто плыть по жизни против течения. – главный монах взял паузу, затем продолжил, – Ты помнишь, что каждый гражданин этого мира знает принципы религии, принесенные Великой Гармонией: «Не нарушай границы закономерного бытия; Не будь жаден в своих потребностях; Уважай и делись с теми, кто нуждается; Но сколько взял – столько отдай», и множество других, которые ты уже слышал. Однако знать и соблюдать принципы – разные вещи. Духовное развитие за пределами храма – неполное. И даже ученики из твоей группы, часто приезжающие сюда за просветлением на пару дней, а потом возвращающиеся в свои дома, не понимают, для чего вообще посещают храмы и тем более, не понимают, для чего нужны важные принципы Гармонии. Даже, когда мы находим время освежить в их памяти истины, объясняем вразумительно, по несколько раз – результаты тщетны. Дети просто следуют указаниям наставников настолько, насколько полагают нужным. А зачем? – им не важно. Сказали? – значит надо – для отметки. Впрочем, многие, не только ученики, за пределами храма, считают это дело пустым, игнорируя главные правила уже на подсознании.

– А почему? Может стоит приложить больше усилий в объяснении? – Одди решил разобраться в задаче.

Монпа будто не слышал вопросов мальчика и продолжал.

– Причина всего того – старые храмы, в которых послушники и монахи стали угождать больше самой Великой Гармонии, а не ее учениям, еще восемьдесят лет назад. Привело это, к сожалению, к подрыву доверия в сторону Родителя Природы. Люди стали считать ее жадным и эгоистичным существом. Они перестали верить в нее, как раньше. Из-за других людей…

– Но это же было давно. А как же сад? Он выращен благодаря другим людям. Значит, не все утратили веру. И значит, можно объяснить.

Монпа посмотрел на мальчика испытующе.

– Это вовсе не главный показатель веры. Не перебивай меня и слушай внимательнее. Ни смотря на подрывное положение, духовные истины от Госпожи еще остались внутри народа также, на подсознании. И другие заповеди привычно соблюдаются: любовь, сострадание, справедливость, и многие другие, не менее важные. Все потому, что они сильнее отзываются в сердце, чем другие чувства. Оттого, когда запреты стали пустым словом, злость, зависть, ненависть и остальные негативные качества также часто встречаются в обществе. На сегодняшний день это видно очень ярко. И ты также свидетель тому.

Одди печально кивнул.

– Угу.

– Контролировать чувства людей, а значит далее и их действия, нужно, чтобы поддерживать баланс. Ведь не каждый умеет самостоятельно быть ответственным за свои поступки. Особенно в наши дни. И помимо истин, с давних времен существуют инструменты контроля, подвластные не всем. Они влияют на разум существ. Могут делать это прямо, а могут и косвенно. Только пользуются инструментами не так, как раньше. Не так, как восемьдесят лет назад. Понимаешь? Эффект от них, отраженный в душах людей, совершенно отрицательный по сравнению с тем, каков был раньше. И таким образом, учитывая роль истин и роль инструментов, весы баланса в каждом человеке, да и в целом нашем мире, поддались изменениям. Причем, не таким, каким хотелось бы. Ни смотря на все это, разум людей все еще требовал познаний. Казалось бы, логика – важная людская характеристика, не утеряна. И баланс может регулироваться так, как нужно, а значит, он в надежных руках. Не правда. Ставший практичным и думающим о будущем народ недавно начал перегибать палку и брать больше, чем нужно. Не потому, что грешен, а потому, что представление о границах дозволенного теперь размыто. Для кого-то это к лучшему, для кого-то – наоборот… Но вылилось это нарушение в рост расслоения на бедных и богатых, на безвольных и влиятельных. Всё приводит к тому, что дела в деревнях и странах идут к тихому выживанию… Поэтому за границами наших храмов существуют страшные для тебя люди, а их дети отправлены сюда. И поэтому, существуют люди, подобные нашим гостям. Их поведение тебе было в новинку. Они пришли сюда с одной корыстной целью. За грязные помыслы и получили небольшое наказание. К их цели я вернусь позднее.

– Не понимаю многого.

– Не беспокойся об этом. Со временем поймешь. А пока, скажу тебе, истину, которую ты обязан запомнить. Наша Гармония – она также не идеальна. Ее жестокий и в то же время справедливый баланс легко разрушить и превратить в агонию. Сейчас это и происходит – разрушение. А ведь по правилам Госпожи, взамен недолговечности и частым вызовам судьбы, живым формам даются сроки радости, часто, возможности выбора, и в случае удач – спокойное существование и счастье. Однако, уже… В эти правила вмешались. И скоро зло – будет являться добром, добро – злом.

– Но как же? Это всё из-за, подобных гостям, людей?

– Не только. Говоря об инструментах… Ты должен знать, о каких именно я говорил.

– О принципах… Но они не работают…

Одди ошибался в своих догадках, но мастер решил не переубеждать мальчика. Монпе нужно было знать, насколько резко или наоборот, суждения подчиненного стали развиваться.

– Строго говоря, инструменты работают, но ими пользуются неправильно, как я уже говорил. Почему?

– Не верят в Госпожу Гармонию…

Мастер немного помолчал и взглянул оценочно на Одди. Снова мимо. Но чем дальше он от правды, тем лучше.

– А ты знаешь – верить во что-то нужно.

– Вы говорили, что можно верить в себя, если достоин этого. А если не достоин, значит добиться такого права путем упорства и благородных высших целей.

– Верно. Должна быть истинная цель. Какая она у тебя?

– Мастер, Вы знаете, что…. Я еще не понимаю этого…

– Ты падаешь в осадок. Не стоит. – Монпа легонько похлопал мальчика по плечу, – Я не хотел рассказывать о нынешнем состоянии нашего общества, но теперь ты должен знать. Однако запомни, пока живешь на территории храмов, тебя не должны касаться дела внешнего мира. А верить или нет в сказанное мной – решать всегда тебе.

– Я помню.

– Как считаешь, тебе нужна будет та информация, которую сказал раннее?

– Я не знаю.

– Значит,

– Запомню ее до тех пор, пока не пойму, что с ней делать.

Мастер тепло улыбнулся.

– Теперь я расскажу тебе подробнее о том, почему нужно было отдать дань уважения стихии.

У Одди заблестели глаза.

«Наконец-то!» – подумал он.

– Наш второй храм – это посредническое место. Оно связывает по воле Гармонии нас и стихии…

– А у Гармонии есть телесная? …

– Хватит.

– Извините.

Мастер легонько взъерошил мальчику волосы.

– Этот вопрос – один из тех, о которых ты должен забыть до двадцатилетия. Не делай больше попыток спрашивать подобное.

– Всё не понимаю, почему же?

– Одди, перестань. Сегодня я слишком часто повторяюсь… Запомни и держи в уме – только тогда, когда сможешь холодно и полно оценивать серьезные вещи, сможешь не только задать вопрос, но и найти ответ на него без подсказок.

– Да, мастер…

– Итак. Обитель, которая связывает стихии и нас… Это место в какой-то степени можно считать живым. Ступая на их территорию, уже ничего нельзя утаить. Всё, что происходит в округе того храма и непосредственно внутри, понимают и ощущают стихии. Многогранные сущности, являющиеся ни живыми, ни мертвыми. Способные пробуждаться как в маленькой части их среды, так и в целой своей циркуляции.

– Я немного не понимаю.

– Стихии… Неразрывно связаны с Гармонией.

– Они – ее подчиненные? Как я Ваш?

– Не совсем. Запомни, никогда не держи зла на них. Даже, если они виновны.

– Но зло вообще держать нельзя. И почему Вы…

– Все потому, что стихии подчиняются не только Гармонии. Стихии – и есть инструменты. – признался старший монах, вспомнив, что Одди нарушил на прошлой неделе одно из правил, и вероятно, мыслить уже способен не так наивно, как раньше. Монпа теперь не видел смысла утаивать от мальчика столь важную информацию о стихиях, – Они лишь иногда проявляются сами или по приказу Гармонии. Огонь, вода – то, что используется людьми больше, чем Природой. Но придет время, и ты сам узнаешь о них больше.

– Почему вода и огонь – это стихии? – не выдержал Одди и выпалил, – Вода – это вода, а огонь – это огонь… Это же просто элементы быта.

– Они не элементы быта, они – священные древние составляющие. То, благодаря чему на свет появилось все живое. И очень мало существ об этом помнит. К сожалению, в наш век стихии эксплуатирует множество тех, кому бы не стоило этого делать. Не будем больше об этом. Раз уж, мы начали говорить о том, о чем не следовало бы, вплоть до твоего девятилетия, то я поведаю и о том, почему ты сюда попал.

– Пришло время рассказать?

– Да. Приготовься, и вначале обдумай полученную информацию прежде, чем что-либо сказать. Итак, твое нахождение здесь – причина того, что было восемьдесят лет назад, вплоть до сегодняшнего дня. И еще одна причина – это работа инструмента вместе с людьми, использующих друг друга. Теперь ты также должен знать одну из правд, чтобы начать принимать сторону.

– Одну из правд? Какую сторону?

– Вот та правда, которую знаю я: твоя семья была сожжена огнем, когда тебе было два месяца от роду. Потому что каждые тридцать лет с момента отречения от Гармонии, людей нужно было контролировать. И на очереди, именно твоя семья, перешагнувшая грань дозволенного, которую нельзя было, пострадала. – Монпа дал «переварить» мальчику информацию, затем спросил, – Что думаешь?

– Хочу знать больше.

– Что чувствуешь?

– Ничего. Мне просто интересно узнать больше.

С одной стороны, Монпа был рад услышать то, что он хотел, но с другой – не смог скрыть удивления: «Неужели он настолько холоден? Я знал, что главная его черта – любопытство. Но должно же быть что-то еще…». Для мастера это было открытие.

– А что бы почувствовал другой ученик на твоем месте? – ему не следовало спрашивать мальчика об этом, но в этот раз интерес взял верх у мастера.

– Наверное, другой… Хотел бы расти с родителями в семье. И узнав о такой, наверное, грустной новости, почувствовал бы горечь… – Одди задумался, – И если не верил бы в Госпожу, то…

– То…?

– То… Также, как и я, захотел бы узнать больше, но для свершения мести…

Мастер снова удивился. Сколь много о пороках Одди успел прочитать в библиотеке? Он считал, что вовремя обнаружил мальчика за непростительным занятием. Ему ведь исполнилось шесть лет только три недели назад. А к полным знаниям о пороках допускают при совершеннолетии, что наступает в двадцать лет. Но, мало того, что Одди сумел прочитать несколько страниц, так и, видимо, узнал из книги больше, чем хотелось бы мастеру. Ужасное допущение. Монпа спросил у послушника.

– Ты понимаешь эти эмоции?

– Нет.

– И не нужно. Жалею, что спросил у тебя об этом. А ты – молодец. Помни все правила и принципы, которым я тебя учил. Не забывай следовать им.

– Да, Мастер. – как-то понуро ответил Одди.

– Что ж… – Монпа поднялся на ноги собираясь уходить.

– Но ведь, – маленький послушник подорвался следом, понимая, что беседа окончена, – Вы не всё рассказали.

– Всё важное было озвучено.

– А корыстная цель прибытия гостей? И они говорили, что кто-то еще придет. А как их наказали? Что насчет родителей и стихий? Что за сторона, которую мне надо выбрать?

– Та информация, которую ты получил за сегодня, будет тебе подсказкой в будущем. Они должны были прийти к нам, когда твой возраст был бы двенадцать, но видимо, я просчитался…

– О чем Вы говорите?

– Перед тобой будет выбор. Когда он наступит, обдумай всё и выбери правильную сторону.

С этими словами Мастер ушел с их места. Он думал лишь о том, что, если бы рассказал о цели гостей и о том, что с ними стало, Одди мог бы встать не на ту тропу, на которую психологически Монпа его все время подталкивал. Тем более неизвестно, что происходило в голове и в сердце мальчика после того, как у него в руках побывала запретная книга, и после того, как он увидел новых гостей… Одди и так был со странностями. А теперь… До сегодняшнего дня Одди были знакомы и понятны только любопытство, спокойствие, восторженность от чего-то нового, небольшая радость, небольшая досада. И ничего более. Что же ожидать от него в дальнейшем?

«Чужая душа – потемки…» – с беспокойством завершил мастер свои мысли на эту тему, предчувствуя нечто тревожное. Стоило ли вываливать на ребенка часть секретов?

Время обеда было окончено. Слегка расстроенный Одди шел на занятия по духовным практикам. Первые учения проводились в группах, разделенных на возрастные категории. Далее последуют индивидуальные. К слову, старшая группа, в которой числился Одди из-за своих способностей, состояла из двадцати шести человек.

Зайдя в здание с парой классов, мальчик пытался перед тем, как перешагнуть порог, привести хоть как-то мысли и подступающие эмоции в порядок. Тщетно. В этот раз чувство разочарования сильнее, и его было очень сложно заглушить. Не подумайте – разочарование мальчик ощутил не только от того, что его любопытство осталось без ответа. Но и от того, что всё не так черно-бело в его жизни, как он себе представлял, и что он всё еще глуп во многих вещах, а то и вовсе ничего не знал о них: поджог; отторжение обществом почти всего, что связано с Гармонией; инструменты для управления людьми в виде стихий; мир может перевернуться вверх ногами. Но почему? Еще множество вопросов вихрем проносились в голове. Он пытался найти логичные ответы на них, но сразу путался. Да. Маленький послушник мало что понимал из рассказа мастера, но запомнил каждое слово. И впредь будет держать в уме до тех пор, пока не поймет, что же всё это значило.

Сам себя пытаясь мысленно уговорить прогнать из головы информацию, в которой пока не может разобраться, Одди стал по воле случая думать не в ту сторону.

«Ну и как мне быть? За этой дверью – наследники того, что было восемьдесят лет назад. Я тоже не очень верю в саму Гармонию, но… Всё, что нам преподносят здесь – благо. А для них оно – призрачно. Навыки без блага – это…».

Мальчик, снова заладив про разницу между ним и его окружением, вспомнил одну деталь, которая, как он сам счел, подходила под нынешние размышления больше всего.

«Мое первое нарушение порядка было тогда, когда я читал в библиотеке книгу о пороках так, чтобы никто не видел. Там было кое-что в описании: «Есть три основных вида энергий, держащие баланс. Черная, белая, серая. Последняя – самая незаметная, поглощает белую энергию медленно, что и не заметишь. Но эффект растягивается надолго». Мастер Шу быстро пожаловался Мастеру Монпе, когда увидел нарушение. В итоге мне сказали, что рано такое изучать. Но ведь те написанные вещи в книге всюду окружают нас… Ладно. Раз эти люди за дверью – связаны с серой энергией, и они потом будут пользоваться благами, то я должен разобраться в том, когда и почему они стали такими. Ученики не виноваты. Виновата энергия. А когда она появилась? Восемьдесят лет назад? Раньше? Позже? И все же… Как наказали гостей?» – переведя тему последним вопросом, мальчик зашел в свой класс.

Перед ним открылась привычная картина: соученики делали что угодно в ожидании, но не то, что дало бы им пользу больше. Одди почувствовал чрезмерно большое недовольство. Это было ему в новинку. Почему он ощущал его? А может, это что-то другое? Одди вообразить себе не мог, как описать свои чувства. На его месте почти любой человек выразился бы завистливо причитая внутри себя именно так: «Я пашу как проклятый, а они веселятся! При этом обвиняют именно меня за то, что я лучше!». Вывод: ситуация не справедлива. Но мальчик не понимал свою позицию и эмоцию пока опознать и выразить правильно не мог.

Сев за свой стол, Одди начал вспоминать: «Мастер Нава вчера предупреждала, что задержится на час. Но практика должна проводиться. Поэтому она просила всех прийти вовремя, начать читать новый материал и записывать то, что считают нужным. А когда придет, сразу у каждого спросит, что было не понятно, и вместе разберутся в затруднениях. Для мотивации она напомнила ученикам о навыке трудолюбия». Но никто ее не послушал.

Одди всё-таки взял терпение на вооружение, выложил принадлежности для учебы. Открыл тетрадь и учебник. Записывать конспекты ему не было смысла. У него очень хорошо выработана способность запоминать. Поэтому написав сегодняшнюю дату и тему закрыл тетрадь. Тут же принялся внимательно читать новый материал.

Сквозь галдеж, сквозь другие мысли, он пытался сосредоточенно впитывать написанные слова в учебнике: «Каждый может претерпевать изменения в окружающей обстановке и поддаваться старым инстинктам. Уметь их контролировать и укрощать – истинная сила человека. Нет ничего невозможного в том, чтобы перелить воду из грязного кувшина в чистый, когда у тебя есть два кувшина. Вода – древние инстинкты. Кувшины – мысли. Грязный кувшин – мысли, диктуемые инстинктами. Другой – очищенный контролем. Навык контроля инстинктивных эмоций сложнее, чем поверхностных, рассматриваемых в предыдущих главах. Для практик власти над первыми нужно больше внимания и времени, чем над вторыми. Во время внезапной ситуации, когда Ваши инстинктивные эмоции поднимаются изнутри, заметьте их на ранней стадии (помните, что контроль над поверхностными эмоциями должен быть ежесекундный), затем…»

– Эй, Малой. Ты что читаешь? – прервал Оутэрнума его соученик Альто.

– То, что просила мастер Нава. – ответил младший.

– Зачем? Ты же знаешь ее. Она всё равно потом сама расскажет ни смотря на то, что говорила нам почитать самим.

Внутри Одди будто желчь поднялась. Но лишь на секунду. Он тут же взял себя в руки. Почему-то сейчас перед его глазами не Альто, а воспоминание.

Когда-то, когда Одди было только три года, он впервые увидел сад. Желание сорвать один из самых красивых цветов появилось у мальчика сразу. Но ему запретили, объяснив причину. И уже после, с пониманием, Одди самостоятельно отказался рвать его. Больше такая мысль в голову ему не приходила. В тот день он запомнил пятое наставление от мастера Монпы: «Когда что-то хочешь сделать плохое для другого существа, но хорошее для себя – это не значит, что на самом деле оно принесет тебе хорошие чувства». Тогда, Одди второй раз в жизни сделал вывод: «Причина того, что нельзя делать – глубока, а значит, не стоит спешить проявлять реакцию для того, чтобы переступить черту».

Проглотив то ли злобу, то ли гнев, мальчик оценил ситуацию: Альто не специально вел себя так, чтобы хотелось сделать ему плохо. Тем более, он объяснил свою причину увиливания от занятий. Но сам Альто, наверное, как думал мальчик, не понимал, почему есть эта причина.

«Вовремя я прочитал об этих эмоциях. Опять совпадение? И новое чувство, и новый урок тут же открылись перед моим взором. Дочитать бы, но я должен открыть ему глаза…» – пока Одди думал, его собеседник пожал плечами и отошел обратно к своей компании по интересам.

Время для ответа упущено. Уже поздно продолжать разговор. Так бы подумал любой другой тактичный человек. Однако Одди помнил, что растет. И иногда просыпаются эмоции, которых раньше не было, а также мысли, неизвестно откуда берущиеся. Словом, разбираться даже в себе – дело тонкое и в основном долгое. Особенно, когда многого еще не дано знать. Благо, что Одди прекрасно это понимал. Поэтому действовать не спеша – самое главное и частое свойство, используемое мальчиком. Это то, чему мастер Монпа его обучал с самого начала. И разве при таких условиях время ответа упущено?

Одди подошел к столу мастера Навы, взял мел и начал писать на доске заданный ему вопрос от Альто, слово в слово: «Зачем ты выполняешь задание, ведь она все равно придет и расскажет нам всё, ни смотря на то, что говорила читать самим?».

Все затихли с того момента, когда услышали характерные постукивания мелка по доске. Каждому было интересно, что же вдруг затеял самый младший и самый тихий «вундеркинд».

– Одди, ты чего? – с недоумением спросил Альто, – Так не делают. Мы разговаривали вдвоем.

Мальчик проигнорировал его слова и обратился ко всем.

– Я хочу спросить у всех. Кто считает также?

Затишье среди учеников прервалось первым высказыванием в классе.

– Все, наверное. Потому что это – факт.

– Верно. Какой смысл читать то, что потом объяснят? – спросил кто-то из класса.

– Да-да, выслушивать то, что уже прочитал – скучно. – прокомментировал еще один ученик.

Одди снова побагровел. И снова себя успокоил. Он так и знал, и совсем не надеялся услышать что-то другое.

– А вы знаете, почему она так делает?

– Ясно же как день. Это ее работа. Совесть мучает, вот и наверстывает упущенное.

– Согласен. – ответил кто-то из класса.

– И я. – тут же нарастал галдеж.

Неизвестно по какой причине, но Одди стало тяжело смотреть в глаза соучеников. Он опустил голову и сказал.

– Она так делает, потому что знает, что вы не будете читать всерьез.

– Правильно она знает. Вот только, раз ты начал эти разговоры, ответь: зачем же ей тогда говорить перед каждым пропуском занятий одно и то же? Результата же нет.

– Она… Потому что она… – Одди начал путаться в мыслях. Слишком много цепочек появлялось от одной темы в его голове, – Она лелеет надежду на ваше благоразумие и самостоятельность.

– Насмешил! И вообще, с чего это мы должны читать, если она обязана нам рассказывать и объяснять? Разве это наша вина, что она пропускает занятия? Наши родители что, нас для этого сюда отправляют? Для самообучения? Ясно же, что мы сами не поймем.

– Верно.

– Верно.

Одди пытался из роя мыслей взять хотя бы одну цепочку. Он оглядел каждого в этом помещении. Время для, проверяющего искренность, вопроса.

– Все согласны?

– Да. – ответило ему большинство, но Одди увидел несколько и воздержавшихся от ответа людей. Только вот, утешения ему это не принесло.

Мальчик сам не понял, как вспылил, однако тон держал тихим, хоть и озлобленным.

– Значит, вы всё те же мелкие дети как я, но глупее. Обучение проходит зря. Сомнений теперь нет в том, почему я лучше вас.

– Что сказал?!

– Да как ты смеешь, недоросток!

Одди снова опустил голову, просверливая взглядом пол. Ладони сами сжались в кулаки. Он продолжил высказывать, но чуть громче.

– Дослушайте. Вы к такому возрасту уже должны сами понимать язык, написанный в книгах. В них всего-навсего инструкции или описания. Там нет ничего сложного, если умеете понимать и учиться. На вашем нынешнем уровне вы уже должны понимать больше половины инструкций и описаний. Вас уже учили пониманию. Вас уже учили самостоятельно разбираться хоть в чем. Но даже так, если какой-то пункт был бы не понятен, мастер осветила бы его. Так почему вы отказываетесь от самообучения?

– Не умничал бы!

– А если вдруг мы неправильно поймем?!

– Вас все равно всегда проверяют. – Одди стал злиться еще больше, потому как, по его мнению, соученики стали задавать ответные вопросы, лишь бы отвлечься от первопричины и поставить мальчика в неловкое положение.

Рови решил вмешаться в словесные разборки.

– Ты предлагаешь то, из-за чего может быть морока. А что, если я неправильно пойму? Тогда пришлось бы признаваться в этом? Тоже предлагаешь спрашивать у мастера то, что я не понял бы? Это же значит, что я должен буду слушать насмешки в свой адрес! Кто-то разве хочет быть на таком месте? Не поддерживай глупости мастеров. Хотя, о чем это я?

– Высмеивание противоречит уважению в сторону других. – сквозь зубы процедил Одди в ответ, набирая обороты гнева, – Нет ничего зазорного в том, чтобы спросить. Зазорно не знать, что ты глупый!

Альто вышел чуть вперед других учеников и стесняясь взглядов в свою сторону, обратился сочувственно к мальчику.

– Слушай, мы бы тебя не выслушивали, не будь ты на первом месте в рейтингах. Но и это не дает тебе права нам что-то высказывать.

Кто-то из толпы крикнул.

– Да! Ты слишком долго нам мозг морочишь!

Начался гам. Среди потока возмущений Одди выцепил слухом самое громкое, но неизвестно чье.

– Называешь нас тупыми, потому что сам умный?! Ну извините! Только у тебя есть личный крутой наставник!

Одди не ожидал таких слов. Особенно упоминание о наставнике в таком контексте. Может, отчасти это и так, но на самом деле для Одди не было того преимущества, о котором думали соученики. Тихим голосом он произнес.

– Дело не в нем, а в душе.

Альто единственный, кто расслышал Одди и переспросил.

– В душе?

Рови стал насмехаться.

– Да ты хоть знаешь, что такое душа? А видел? Ее нет! Нам который год втирают про души и Гармонию, но никто ни того и ни того не видел! Что значит твое «дело в душе»? Бред!

Одди молчал. Благодаря Рови, он задумался о них в который раз. Кулаки также неожиданно разжались. Медленно Оутэрнум направился к выходу, обронив напоследок.

– Не важно. Я лишь хотел, чтобы вы начали учиться как я…

Шум возмущений перешел в заботливые вопросы.

– Эй, ты куда?

– Одди? Ты расстроился?

– Не уходи, что мы скажем мастеру Наве?

Одди вышел из класса. Как и полагалось, никто за ним не последовал.

«Снова маски доброжелательности. Будто бы им есть дело до того, куда я пойду. Они только порадуются, когда увидят лицо мастера Навы, узнавшей, что лучшего ученика нет на месте. Уверен. Если когда-то придется посетить другую людскую местность – ни за что не пойду! Поскорее бы закончились практики. Все разъедутся, а я стану мастером. И у каждого будет своя дорога» – с этими мыслями Одди медленно, шоркая ботинками, вышел из здания.

Перед порогом его встретил Гуру Помощи, который направлялся поговорить с наставником Умой, преподающего в средней группе.

Гуру Помощи – личность известная, но загадочная. Всегда в накидке с капюшоном. Маска в виде морды жгучей черепахи закрывала его лицо. Через вырезы для глаз видна лишь темнота. Узнать, действительно ли перед тобой Гуру, можно было в основном по его успокаивающему и тихому тембру голоса. Особенность этого наставника в том, что он узнавал практически всё только взглянув на человека либо существо. Даром предвидения будущих событий не наделен полностью, но опыта так много, что ему и так прекрасно ясно о том, какие действия произойдут далее, исходя из прочтенного им прошлого. Вот только, из всех людей лишь у Одди получалось иногда быть загадкой для Гуру. Причина тому – круглосуточные ураганы мыслей в сознании мальчика, за которыми никак не поспеть.

– Выдающийся мальчик, здравствуй. – произнес Гуру, – С возрастом люди, у которых что-то получается сделать лучше других, накапливают рост самомнения. Пойми природу отношений между тобой и ими. И найди смысл того. Избегай высокомерия.

В глазах мальчика читалась ярость.

– Я сделал лучше них, только благодаря упорному труду. Тут нечему завидовать. Они не исправимы. К тому, кто ничего не делает, беда приходит первой. И он не будет знать, что делать с ней. Погрязнет в ней!

– Выдающийся мальчик… – с огорченным тоном окликнул Гуру послушника, – Что с тобой такое? Откуда это? – даже он не смог узнать того, что недавно стало с Оутэрнумом, и тем более, каковы его намерения.

– Вас не касается. Извините. Я уйду. – Одди побежал к лесной тропинке, ведущую к своему домику.

– Куда? – Гуру смотрел ему вслед, через небольшую паузу добавил криком, – Вернись мысленно в прошлое и передумай!!

Одди услышал совет, но следовать ему не хотел. Он бежал со всех ног прочь. У него внутри горела решимость. Решимость спрятаться ото всех до тех пор, пока не почувствует снова безмятежность и спокойствие. Потому как нынешние эмоции и мысли – это не то, чего бы желал Одди. Ему они не нравятся.

Уже на середине тропы Одди оглянувшись назад и по сторонам, чтобы на всякий случай убедиться в том, что его не преследуют, а также, что вокруг нет ни единой души, снизил темп бега, а потом вовсе перешел на ходьбу. Скоро по левую обочину тропы появился кенотаф лесного хранителя, жившего неподалеку еще сто двадцать лет назад. Давно знакомый памятник в виде двух облокотившихся друг на друга желтых валунов напомнил Одди о его личном секретном уголке.

Секретный уголок был окутан загадкой и для самого Одди. Когда ему было три года, маленький послушник не помнил того, как и почему он случайно очутился там. И более того, он не помнил, каким образом вернулся. Зато, прекрасно знал дорогу к тому месту, будто отправлялся туда множество раз.

– А ведь правда, если я пойду домой, меня быстро найдут. – прошептал мальчик и без сомнений сошел с тропинки в лес за валуны, – Я все равно собирался на чуть-чуть исчезнуть…

Одди решил пробежаться между деревьями, пока не преодолеет пригорок, за которым его невозможно будет увидеть с тропы. Дальше спешка будет ни к чему. Путь лежал через глухую чащу к краю плато.