Текст книги "Подставное пророчество Оутэрнуму"

Автор книги: Taka Yon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Taka Yon
Подставное пророчество Оутэрнуму

Предисловие

Далеко от нашей родины Земли, существует чуть меньшая, но во многом схожая с первой, планета под названием Бастиния. По легенде, в этом мире родился тот, кому было написано самим божеством быть идеальным и влюбить в себя каждое существо. А затем, только своими силами, избавить мир от наступающих войн и страданий. Тем самым восстановится система Великого баланса. Однако, в какой-то момент случились серьезные просчеты. Запасного плана у божества никогда не было и нет.

Главный герой на протяжении первых тринадцати лет жизни пребывает в вечных поисках всего необходимого, о чем обычно простой человек задумывается после совершеннолетия. Это и идеалы, и цели, и смыслы в жизни, свое место в мире, ориентиры счастья. Но юный мальчишка морально слишком слаб, чтобы правильно понять окружающий и внутренний мир. Чем больше опыта получает Оутэрнум, тем сложнее приводить свой дух в порядок. Какому только ритму жизни ему ни пришлось следовать: и плыть по течению, и кардинально менять взгляды, и приспосабливаться в открывшейся не простой реальности. Его существование насыщенно и непредсказуемо. Но всегда, как бы мир не был к нему жесток, находились кто-то или что-то, освещающие дорогу словно путеводные звезды.

Странствуя по землям континента Фит, в конце концов, Одди бросает вызов причине возникновения своего предназначения.

Глава 1

Держаться краха или новой эпохи

Двадцать один год. Таков возраст одного из великих людей в ведущей стране Фивия. Он – благородный, любимый многими стихиями за справедливость и холодный ум в любой ситуации, молодой человек. Парень умиротворенно сидел в беседке, свесив ноги вниз над серым водопадом Жизни. Маленькая мраморная постройка расположена посередине деревянного моста, концов которого не видно. Помимо него вокруг – лишь блеклые просторы и такое же небо. Вдалеке отчетливо видны линии горизонта. И больше ничего. Парень спокойно смотрел на струи и брызги падающей воды, растворяющиеся в дымку серых облаков. В этой призме маленьких капель виднелись разные картинки событий, отсвечивающие янтарным оттенком.

Сзади послышался плавный тон женского голоса.

– У тебя такой красивый сон. Чуть воспоминаний, чуть мечтаний, чуть придумок. Не часто можно поговорить с такими личностями.

– Что ты говоришь? Я простой человек. – парень не отвлекался от своего занятия.

– Да неужели? Звучит неубедительно. А что это за место? – она протянула свою руку в длинном рукаве сливового цвета через плечо парня, указав на сменяющие друг друга изображения в облаках.

Тот в ответ хмыкнул, непринужденно поделившись.

– Когда-то, когда мне было двенадцать, я жил в корпусе городских кадетов. Это что-то вроде исправительного лагеря для детей из разных семей. Как богатых, так и бедных. Самому необычно отчетливо видеть привет из прошлого. Но оно и вовремя – словно маленькое напоминание себе кое о чём.

Незнакомка убрала руку и сделала шаг назад.

– Слышала, что ты из бедной семьи, к тому же – немного не в себе.

– Откуда ты могла это слышать? – молодой человек обернулся и увидел девушку в темном балахоне с пустым лицом: ни глаз, ни губ, ничего не было. Он на мгновение поднял бровь, затем слегка улыбнулся, и продолжил разглядывать события, говоря лишь о том, что было в корпусе, – О да. В какие-то моменты так и было. Не разговаривал, избегал людных мест. Кидал холодный или яростный взгляд ненависти и презрения. Неизвестно, о чем думал. Явно грязный тип. Говорили о каком-то там диагнозе… По всем показаниям, у меня, было антисоциальное расстройство личности? – Одди усмехнулся, – Я жил в месте, где этика поведения была тем, что называется маской, прикрытием. Там иногда творились парадоксальные случаи… – он дал волю себе немного посмеяться, – И я что? – должен был с такими людьми пересекаться? Иметь что-то общее? Хватало находиться в одном здании… Но сейчас, да, приходится не только существовать под одной крышей, но и… – парень помахал головой, словно сам не верил в то, что ему предстоит.

– Ты действительно ненавидишь их?

– Я? Ненавижу? – он продолжил с иронией в голосе, – Да кто они такие, чтобы тратить на них подобные эмоции? Тем более ненависть. Не смеши.

– Однако, как бы ты ни пытался тщетно скрыть, они были правы, когда говорили о ярости и презрении. До сих пор точишь на них зуб.

Парень повернулся к собеседнице боком, с показной легкостью уперся на одну руку, а другую положил на только что согнутое колено. Посмотрел на нее с прищуром, и мягко улыбнулся.

– Раскусила, но немного не верно излагаешь ответ. Я испытываю к ним гневное величие.

– В чем же разница?

– Разница в том, что это не просто презрение. Мне в существах не нравится лишь то, что вызывает тьму внутри других. А так, я не собираюсь свои намерения по отношению к виновникам, обсуждать в пустословных диалогах за чашечкой чая с кем-либо. – подмигнул Одди девушке, вернув взгляд снова вниз на события в дымке, добавив, – Я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы выдернуть всё убогое этого мира и, если что-то останется, запихну туда, где это нужно.

– Бред какой. Ты не сможешь. Тем более, когда находишься в моих руках.

– А ты разве меня не выпустишь?

– Как, Одди? Ты – мертв.

– Нет-нет-нет. – он попытался сдержать усмешку, – Я о тебе наслышан. Голову мне не морочь и выпусти из обморока. Я же чувствую, как мое тело лежит на травке под деревом, наполовину в тени. И солнце чертовски греет мою правую сторону: ухо, лицо, руку, ногу. Неприятно.

Девушка от души посмеялась.

– Не этого я ожидала услышать. Уж очень рассчитывала, например, на крики сожаления о том, что мало пожил. Почему ты не веришь моим словам?

Он проигнорировал вопрос, съязвив.

– Жалею лишь о том, что начал с тобой беседу. Она стала затягиваться.

– Неужели ты все-таки чувствуешь от меня опасность? Так рьяно хочешь выпутаться отсюда, даже не имея полного представления об этом месте? – девушка снова не получила ответа, – Ладно. Расскажи мне еще что-нибудь, тогда отпущу.

– О-хо-хо. Я смотрю, врать нормально ты не умеешь. Я поведаю какую-нибудь сказку, а ты меня, вот так просто, вернешь в сознание?

– Досадно слышать недоверие в мою сторону, хоть и обоснованное. Ладно, я уточню. Видишь ли, так сложилось, что я не могу прочитать важную часть тебя, чтобы проверить истинность и ложь в твоих намерениях. И потому, мне, да и не только мне, нужно услышать от тебя лично то, что ты помнишь о своей врожденной особенности. Тогда-то, я нехотя, но отпущу отсюда. – девушка присела на корточки и положила подбородок в ладони.

К ним двоим стали подтягиваться из ниоткуда полупрозрачные лиловые фантомы разных форм. Были и простые зверушки, и нередкие растения, и люди разных возрастов. Когда Одди увидел, что полностью окружен слушателями, и что всё внимание приковано только к нему, он встал на ноги, балансируя на краю беседки, задорно начав короткий рассказ.

– Договорились. Итак, немного вступления. Все слухи, что вы когда-либо слышали обо мне – бред сивой кобылы. Но, я действительно имел одну небольшую особенность, которую и сам не мог объяснить. Впрочем, она не играет какой-либо важной роли, на данный и последующие моменты. Верите ли вы мне? – Одди оглянул испытующе зрителей, затем с ухмылкой продолжил, – Какое ваше первое услышанное слово в жизни, если вы не лишены слуха? Спрошу точнее: когда вы в первый раз что-то услышали, что это было? Обычно спрашивают в ответ: «Я что? – помню, что ли?». Мне же не повезло. Я помню. И первое, что я услышал – ссорящиеся голоса своих родителей. Однако фортуна отчасти была на моей стороне. В то время, все, что они говорили, для меня было нечто иностранным. Плюс ко всему, диалоги были без каких-либо эмоциональных окрасок. Поэтому, я слышал, но никак не мог понять, о чем ведется речь. Даже когда происходили печальные несчастья в доме моей семьи, я не поддавался панике. Я не видел причины для нее. При любых обстоятельствах мои родители были чересчур спокойными. Нередко вспоминая те дни, я всегда считал их поведение каким-то отклонением. Но нет, Леди… Это никак не отклонение. И лишь два события в жизни я навсегда запомнил до того момента, когда меня родили на белый свет. Именно. Еще внутри живота своей матери я в первый раз что-то услышал. И это что-то – ссора. На сим всё. В остальном – я скучный, обычный человек, который, видимо, застрял в чужом сознании и хочет продолжить свой путь.

Леди в балахоне тяжело вздохнула.

– Не может быть, чтобы на этом закончился рассказ. Я знаю твои секреты. Не замалчивай. Как считаешь, почему вокруг тебя собралась аудитория? Ты должен рассказать свои особенности им.

– Почем мне знать, зачем ты их собрала? Это не мое дело. Если так хочешь – сама и расскажи. А меня выпусти. Угу?

– Они сами соизволили устроить встречу. Дело, дорогуша, все-таки твое. А им решать, остаться тебе здесь или удерживать бессмысленно.

– Ты говорила о другом…. Но им, для чего же это?

– Все они, тем или иным образом связаны с тобой. Имеют право ввязываться в твою судьбу.

Уже потеряв нить разговора, Оутернум с оскалом заявил.

– Ее не существует.

– Скажи это Гармонии и стихиям. Однако, я дам тебе подсказку больше: их – девушка указала на аудиторию, – не так много, как могло быть, но по мнению большинства ты не достоин того, что тебе светит впереди. Ты слишком хорош, а мир – ни без лучика надежды. И нужно убедить каждого в том, что помимо личных качеств, в тебе есть нечто свыше, что защитит живых при любом случае. Иначе они заберут тебя до тех пор, пока беда не минует.

– Ты сама себе на уме, видимо. Не переживай. Я сам как-нибудь справлюсь.

– Будешь так увиливать – точно останешься здесь, Бог знает, на какое время.

– Ха-х. Тогда, ответ прозвучит примерным образом: меня, моих личных способностей вполне достаточно для того, чтобы справиться с проблемами, даже теми, которые не могу себе вообразить. Убедил?

– Нужны доказательства.

– Доказательства? … Какие же доказательства тебе нужны? Может, тебя убедят вся моя прожитая жизнь, весь мой опыт? М?

Девушка хмыкнула, будто только что улыбнулась. Она повернулась к нему спиной и подняла руку вверх, после чего образ Одди стал растворяться в воздухе.

– Свободен.

– Как великодушно. – с иронией отреагировал парень.

– Нет. Справедливо. Я же говорила: я знаю все твои секреты, в отличие от известных тебе самозванцев. Открою свои карты напоследок – от твоей души только требовалось сказать свои намерения вслух. В остальном, затягивать присутствие, на нейтральной территории, с самого начала не было смысла. Поэтому, не благодари за освобождение. И не скучай по мне – мы еще все равно встретимся.

Одди больше не было в этом пространстве. Зрители стали растворяться следом. Но одна из форм фантомов, отказывающаяся покидать данное место, решила подойти к девушке. Она спросила у нее.

– Миледи, кто это был?

Безликая обернулась на вопрос и спросила в ответ.

– Раз ты с ним не знакома, зачем откликнулась на мой зов?

– Я ощутила уютное тепло. Это немного необычно. Потому и пришла.

– Хочешь, узнать больше о нем?

Леди, заглянув в душу фантома, не дожидаясь комментариев, произнесла.

– Ничего не помнишь, но чувства подсказали тепло, да? Ты права. Такой уж Оутернум. Знаешь, что означает название его рода?

Фантом девочки смотрел с нетерпением услышать ответ. К ним начали подтягиваться те, кто еще не успел раствориться полностью.

– «Вечный». Что бы ни происходило, его роду суждено жить. Всегда. – произнес лик высокого мужчины, держа за руку элегантный образ женщины. Это был отец Одди вместе с его матерью.

– Он – пока что последний из семейства, кто явно придерживался своей судьбы и кармы, которая прописана в его роду стихиями. Так было до определенного момента. И в итоге, сейчас, всё – с точностью, да наоборот. С того самого мгновения, когда в судьбу Оутэрнума косвенно вмешался один парнишка с чужих краев, и до сих пор, под сомнение встала жизнь всего нашего мира. И ни смотря на то, что многие элементы природы не одобряли данную линию времени, ввязываться не желали. Даже в каких-то местах помогали созданию хаоса. – добавила девушка в балахоне, а затем обратилась ко всем оставшимся, – Я вам поведаю историю, чтобы понять, кто такой Одди Оутэрнум. Ведь именно он сделает Великий Переворот на Бастинии. Некогда малыш с душевной травмой чудом превратился в того, кем является сейчас. И для начала, я расскажу о его главных событиях детства, что повлекли за собой невозможность понять, какую сторону примет наследник кармы. Потом, вы сами посмотрите на его настоящее и недалекое будущее. Что касается дальнейшей судьбы – никому неизвестно. К сожалению, и я должна признать: бояться есть за что. Ведь, хоть маленький Одди и кажется «уютно теплым», никогда не узнаешь, что он может выкинуть в последнюю секунду. Даже мои силы видения не настолько емкие, чтобы понять его намерения. Стоит ли сказать «спасибо» Госпоже Гармонии и стихиям за предстоящий расклад? Что же…

Часть 1. Начало бури в сердце

На континенте Фит, подальше от суетливых городов, на черно-синих грядах пиковых скал, покрытых разнообразными лесами, располагаются вот уже как сто двадцать лет три навесные деревни. Чуть поодаль, в одиночестве, на более высоком плато, несущем те же скалы и деревья, прячется комплекс храмов Великой Гармонии.

В очередной спокойный и ясный день, когда клубы тумана развеялись под теплыми лучами солнца, маленький послушник храма управлялся с метлой перед главными вратами в обитель, от которых выстроились ограждением лиловые кустарники и скальные черно-синие булыжники. Не думая ни о чем, шестилетний мальчик с короткими русыми волосами, в серо-голубом балахоне и черных шароварах, размеренными движениями убирал накатанную на каменную площадь пыль.

– Одди, спрячь метлу на некоторое время. – глубокий спокойный голос послышался за спиной послушника, – Я иду встречать гостей, пришедших издалека.

– Хорошо, мастер Монпа.

Мальчик повернулся и поклонился главному монаху. Тот слегка наклонил голову в ответ и не спеша направился к ступеням, по которым гости обычно поднимались в храм.

««Издалека» … Все так выражаются» – Одди повернулся в сторону самой далекой, но всё равно высокой пики скалы. Потом оглянулся на мастера Монпу, который уже провожал пару мужчины и женщины, рассматривающих всё вокруг. «Но сколько нужно идти, чтобы добраться до этого «издалека»?» – додумав свою мысль, мальчик, очухавшись будто ото сна, пошел в сторону маленького домика, служившего сараем для садовой утвари. Невольно он слышал разговоры взрослых.

– Каков Ваш визит? – без капли эмоций спросил мастер Монпа.

– Мы хотим сделать подношения Великой Гармонии. – угрюмый мужчина был чрезмерно доброжелательным, – Ждем свекровь и зятя из-за границы. Беспокоимся об их поездке.

Мужчина хотел было продолжить, но вдруг, женщина улыбаясь обратилась к монаху.

– Неужели у Вас могут служить такие малыши? – она смотрела на Одди, который только вышел из сарая.

Мальчик чуть склонил голову в знак приветствия им, и стал ожидать, когда мастер скажет свое слово. Идти ли ему в свой домик или же будет еще задание?

– Да. Он – единственный самый маленький послушник. – ответил будто нехотя главный монах.

– И как его зовут? – чуть присела женщина, глядя в большие ярко-оранжевые глаза Одди.

– Боюсь, я не могу сказать.

– Почему же?

– Таким было желание его родителей.

– А где они сами?

– Дорогая, ты слишком много задаешь вопросов. – произнес мужчина, положив ей руку на плечо.

– Ой, простите. – слегка смеясь произнесла та, – Не могу устоять перед чужими детьми. Хочется сразу их понянчить.

– Прошу пройти по этой тропе. – монах, пропуская гостей на правую сторону от первого каменного храма, украдкой жестом показал Одди следовать за ними.

Они шли по вымощенной камнем тропе в середине пышного и большого сада, где росли самые разные кусты и соцветия. Большинство из них, будучи еще семенами, люди приносили в виде благодарности самому храму за его существование в это неспокойное время, когда каждый боялся того, что соседи перестанут сотрудничать. Причина вполне обоснованного страха лежала в цепочке событий прошедших лет. Но мальчику никто не говорил подробностей об истории мира за пределами храма. Мельком только упоминали, что люди не могут расширять территории из-за особенностей рельефа и во многом опасного живого мира флоры и фауны. Потому, людям приходится экономить пропитание и ресурсы для комфортной жизни. И так уже восемьдесят лет.

Те, кто приходили сюда, истинно верили, что сам храм – обитель для светлого будущего… Таких мыслителей немного, однако они есть, и их чувства можно заметить в этом цветущем и благоухающем круглый год саду.

Подойдя к концу тропы, мужчина с женщиной удивились крутой и длинной лестнице, ведущей вниз ко второму храму, похожему как две капли с тем, что был в начале. Но в отличие от первого, этот храм сооружен полностью из дерева. Казалось, он будто вырос из леса. Вокруг него были лишь пробирающиеся через верхушки деревьев каменные кончики скал. Святое сооружение выглядело зловеще: хоть оно и было целым, очень походило на заброшенное и забытое место.

Все четверо аккуратно спустились к порогу храма. Поклонившись на девяносто градусов, зашли внутрь. Среди резных стен и потолков в самом центре сочился фонтан воды, обрамленный низким ограждением из изумруда, а вокруг него идеально расставлены парафиновые свечи. Одди закрыл дверную ставню, пока мастер Монпа обходил по краю фонтан, чтобы сесть напротив гостей, остановившихся спиной ко входу.

– Пожалуйста, зажгите свечу приветствием Госпожи Гармонии. – монах присел на пол, закрыл глаза, – И помните, только чистые помыслы она сможет услышать.

Мужчина и женщина последовали примеру мастера, каждый из них уселся на колени перед фонтаном.

– Великая Гармония, просим выслушать нас. Мое имя – Алек. Мы из навесной деревни Зира. – мужчина немного дрожал, поглядывая то на свечу, то на мастера Монпу.

– Великая Гармония, я, как и наши предки, безмерно Вам благодарна за снисходительность. Мое имя – Виктория.

После слов женщины, две ближние свечи около монаха загорелись. Это означало, что в помещении искренних существ только двое. Монпа открыл глаза.

– В чем вы солгали? Еще есть возможность покаяться.

На некоторое время воцарилась пауза тишины. И тут, женщина внезапно подорвалась с колен громко возмущаясь.

– Ну всё! Надоело! Что за детские игры? Помолиться? Покаяться?

Мужчина встал вслед, обратившись к ней с долей вины в голосе.

– Я изначально говорил тебе, что план – дурацкий.

Мастер Монпа поклонился фонтану, поднялся на ноги, заложил руки за спину.

– Тогда, чего вы хотели, и кто на самом деле такие? – он как всегда был спокоен, однако глаз с гостей не спускал.

– Да как будто мы обязаны отчитываться! – она повернулась к выходу, ее взгляд словно просверливал мальчика.

Спутник женщины поддакнул.

– Верно! Нам лишь нужно было проверить отщепенца из семьи Оутэрнум.

– Муж! – «Виктория» была возмущена.

– Прости…

– Мы уходим! А к вам еще придут. Не удивляйтесь.

Монпа процедил.

– Одди, открой ставню.

Мальчик послушно выполнил небольшой наказ. Женщина улыбнулась, подмигнула Одди и вышла из храма. А мужчина быстро последовал за ней.

– Поспеши закрыть и иди сюда. – монах дождался, когда мальчик будет у него за спиной и потушил свечи одним сильным хлопком в ладони.

Снаружи моментально послышались истошные крики гостей. Они продлились недолго. Поднявшийся ветер сбил ставню, пронесся по помещению и затих. Пять свечей загорелись.

Мальчик внешне ни разу не дрогнул. Впервые пробудившийся небольшой страх не успел осознаться рассудком Одди, как перебился привычным любопытством. Оно быстро взяло вверх и вырвалось наружу вопросами.

– Мастер Монпа, что это было? Почему они кричали? Это нормально?

Монах тепло улыбнулся послушнику – снова подчиненный проявляет пытливость ума.

– Оставь вопросы на обед. Тогда у нас будет время поговорить. А пока, отдай дань уважения стихиям.

Одди хотел задать еще множество вопросов, но послушался мастера и закрыл глаза. Сцепил ладони в замок перед собой и молча проявил чувство благодарности. Он не знал, за что именно, но решил отдать эмоцию за то, что эти стихии просто существуют, кем бы или чем они ни были. Мастер сказал, что сегодня задавать вопросы можно только во время еды. Значит, тогда-то мальчик и выведает все, что захочет и чего пока не знал.

После того, как они провели небольшой ритуал, свечи погасли, вода в фонтане полилась в обратную сторону. Ветер пронесся к ней и затих, а монах и послушник вышли из храма. Одди по дороге наверх всё высматривал мужчину и женщину. Мастер, заметив его беспокойство, произнес.

– За них не переживай. Приготовься слушать несколько историй во время приема пищи. Буду ждать тебя на нашей возвышенности. А пока, пойди к своей группе и мастеру Шу. Выполни нормативы лучше, чем в прошлый раз. Пусть ты и на первом месте среди других учеников, знай – свою позицию нужно удерживать.

– Да, мастер Монпа.

Мальчик побежал на площадь для занятий, находящуюся в восточном крыле при первом храме. А мастеру нужно было узнать подробнее о недавних гостях. Цель их визита для него ясна и с недомолвками. Вопрос стоял в том, почему они пришли проведать Одди именно сейчас. Для ответа следовало бы обратиться к Гуру Помощи.

На площади собрались все сто четыре ученика. Скоро начнется практика физических искусств. Все ждали прихода мастера Шу и его приказа для построения. Параллельно, каждый занимался своим делом: кто-то просто ожидал начала практики, кто-то разминался, а кто-то в компании из нескольких человек что-то обсуждал.

Одди – единственный, кому было так мало лет. И каждый раз он уходил ожидать куда-нибудь на отшибе подальше от остальных. Между делом стоило бы сказать, что главная причина его отчуждения от группы лежала далеко не в возрасте. По определенным причинам, Одди старался не обращать внимания на свое окружение.

И, только маленький послушник нашел себе укромное место и направился туда, как его уже заприметили «поклонники». Были перекрыты все пути – шагу ни ступить.

– Супер-малец! Как у тебя дела?

– Ты и сегодня покажешь класс?

– А я слышал, что тебя хотят опередить!

– Какие все-таки у него классные щечки!

– А я слышал, что он останется непобедимым!

– Верно! Он же гений!

– Точно, точно!

– Построение!!

– Мастер Шу пришел. Разбегаемся!

«Мастер Шу – снова мое спасение…» – подумал Одди и встал в линейку учеников, – «Всегда так доброжелательно встречают… Неделю назад я еще не знал, что за этими вроде бы приятными, но какими-то странными, улыбками прячутся ложь и зависть. Конечно, есть несколько искренних… Но я не понимаю, чему они радуются? Тренировка началась».

Мальчик мог понять, что ненавистен своему окружению, но совсем не понимал суть отрицательного отношения в его сторону. При том, что о некоторых негативных качествах он узнал совсем недавно, когда впервые нарушил правило и прочитал запретную для его возраста книгу о пороках. До новых познаний Одди просто считал своих соучеников странными.

У Одди специфическая память, а его основная черта, можно даже сказать, что единственная, – это любопытство. И потому, после того, как он прочел о пороках, постоянно вспоминал отношение каждого ученика к Одди, и ужасно хотел знать ответы на все свои вопросы. Откуда эта ненависть к нему? И как ее искоренить? Ведь она противоречила основным принципам Гармонии.

Еще больше маленького послушника интересовало само проявление реакций товарищей, так как остальной спектр эмоций (исключая любопытство) для Одди практически чужд. И мальчик спрашивал себя, почему он сам не испытывал, а тем более не мог показать подобных чувств в ответ? Все было просто. Ведь откуда может взяться подобный опыт у мальчика, если он самый послушный из всех ста четырех учеников? Тем более, на окружение наставники всегда советовали ему не обращать внимание, особенно, когда Одди находился не под присмотром мастеров и начинал чувствовать любопытство к происходящей ситуации. Так как, если вокруг него происходило что-то, чего он еще не понимал, значит, по словам мастеров, оно не стоило внимания. И совать свой нос куда-то до прихода одного из наставников – значит нарушить указ.

Итак, после построения и переклички следовала общая разминка, затем бег с препятствиями на два километра. Далее проходила индивидуальная разминка, в которой ученики проверяли свои личные и уникальные, те, к которым они предрасположены, качества и по возможности развивали их. Стандартная тренировка завершалась проведением боя и особой проверкой смекалки. В последних этапах участвовала только восьмерка лучших. Они будут состязаться друг против друга на время.

Сегодня Одди должен удержать свою позицию первенства и не дать шестнадцатилетнему Рови снова сдвинуть мальчика на второе место. Также, как это было месяц назад. Оутэрнум не видел смысла в данных действиях, так как, если бы маленький послушник не думал о том, что немного не честно в шесть лет превосходить всю группу из ста четырех учеников, Рови бы никогда не смог занять первое место в еженедельном рейтинге. По крайней мере в ближайшее время.

Глядя на разницу в возрасте между детьми, которые занимают первое место и второе, можно было бы подумать, что Одди – вундеркинд. Так ли это? Нет. И он сам это прекрасно знал. В прошлом, мальчик пытался несколько раз переубедить соучеников в том, что он какой-то особенный. Но попытки были тщетными. Они верили только в то, во что сами хотели. Но на самом деле, его секрет успеваемости был прост – Одди понимал, для чего нужны занятия, потому что, когда объясняли причину стремления к высокому, он впитывал эти знания и не забывал о них. Никогда. Мальчик благодарен передаваемому опыту мастеров, который был собран от каждого предка. И конечно, в отличие от других учеников, у которых имелась своя точка зрения, Одди следовал указаниям, прислушивался к истинам, трудился и упорствовал от чистого сердца. А когда он понимал, что какие-либо уроки неполноценны, сам стремился их дополнить. Порой, не успевал за программой, но этого мало кто замечал. В скором времени Одди с легкостью догонял упущенное, потому что особых оппонентов у него не было.

Слова соучеников о никчемности уроков умудрились сбить с толку большинство послушников, в том числе, самого младшего после Одди, ученика Кагона, которому было десять лет от роду. Так что, никто и не стремился к первому месту, а если находился «выскочка», его старались «вразумить» своими методами. Одним из способов являлось то, что тебя будто вынуждали чувствовать себя белой вороной в самом плохом смысле. Ты понемногу начинаешь ощущать себя цирковой мышкой, которой нет места среди нормальных существ. Даже нормальный человек в такой ситуации стал бы сомневаться в том, что он делает правильные поступки. Но Оутэрнум был предрасположен к выживанию в подобной среде и отказывался следовать за теми, кто не прав.

Когда-то звучал вопрос при всех послушниках.

– А зачем нужно учиться?

Ответ давал мастер Монпа.

– Во всем может быть польза. Но нужно уметь ее распознавать и не подбирать всё, что попало, если не знаешь, как можно будет это применить. Однако, дать пользу самому ненужному – тоже необходимо уметь. Вот вам пища для ума.

И только один Одди разобрался в данном высказывании. Немного позже, взял данный совет на вооружение – применял его везде и всегда. Правда, спокойная жизнь с тех пор только снилась Оутэрнуму. Быть одному против всех – сложная задача, которую принял на себя самый младший. Он не мог объяснить, почему считал правым себя и мастеров, но чувствовал – этот путь верный. Ему было искренне жаль, что остальные этого не понимали.

Говоря о сегодняшних действиях: почему Монпа наказал, чтобы Одди держал свою позицию? Какова причина? Для чего мальчику следует так поступить? Если хорошо вспомнить, то мастер говорил прежде о повышении навыков. А как следствие – об удержании первенства. Но точно ли таким образом можно объяснить причину? Одди считал, что как всегда в этом был смысл намного глубже, чем выронил наставник.

В поединках Одди снова выиграл. Запыхавшийся, он уперся руками в колени. Утолить жажду хотелось неимоверно. Время на прохождение давалось полтора часа. Обычно победитель укладывался ровно в час, но в этот раз, Одди выпрямившись глянул время на деревянном таймере – бумажный циферблат вырисовал тридцать девять минут и две секунды. После такого, ненавистные взгляды в сторону мальчика увеличились как в размере, так и в глубине чувств. А младший снова спрашивал себя в уме: «Почему?».

Когда объявили построение на окончание занятий, Одди проходя на свое место, из всех фраз шепотом услышал одну, которая больше всего зацепила.

– Он явно насмехается над нами. Просто в грязь втоптал, особенно Рови. Это унизительно.

Но… мальчик привычно как внешне, так и внутренне эмоций не проявлял. Однако мысли в голове кружились вихрем сильнее, чем обычно.

«Снова они чем-то недовольны. Для их злости есть причина. Но почему? И как убрать это отношение? Спрошу у мастера… Нет. Я сам найду ответы. Время для размышлений перед сном еще будет» – Одди хотел улыбнуться от своих намерений, но вовремя вспомнил, что находился пока еще среди других учеников. На проявление радости маленького послушника они реагировали также негативно, как и на его победу, поэтому не стоило бы их злить еще сильнее.

Когда группа расходилась, только несколько человек похвалили Одди за успех. И то, искренне звучало еще меньшее количество поздравителей. Остальные привычно с сухостью кидали «До следующего раза».

Время пришло для ванн и обеда. В своем домике, находящимся по соседству с другими, в северо-восточной части комплекса, Одди сидел на теплом полу в ожидании того, когда в большой таз для купания наберется вода. Он снова впал в раздумья. Впал всем своим существом в то, что так привычно для него с самого начала становления послушником.

«Мне всегда говорили не обращать внимание на их поведение. Сперва, я не понимал ситуации, в которой находился. Позже, просто начал замечать: что-то не так и это странно. Когда закрадывалось любопытство, когда оно подначивало меня разобраться во всем, я сразу напоминал себе – не стоит обращать на соучеников внимания. Настолько часто закрывал глаза, что даже почти привык к неприятному отношению. А теперь я полностью осознал, что они ведут себя неправильно. И даже так, мне до какого-то момента было действительно все равно, что происходит. Но то, что именно они испытывают ко мне, я узнал всего лишь неделю назад. И сейчас, не могу успокоиться из-за того, что не понимаю, почему они ко мне так относятся. А еще интересно, что же именно они чувствуют ко мне: злость или гнев? Ведь, как было написано в книге о пороках, между ними есть разница. А может, они проявляют негатив из-за их собственных слабостей? Как же называется такая эмоция? Я до сих пор не могу во многом разобраться… К тому же то, что меня очень беспокоит – это их отношение к здешним устоям: хоть они и приходят на практики, вовсе не подчиняются воле Гармонии. А значит, занятия для них не полноценны. Почему они такие странные? Я вот тружусь, ни смотря на то, что тоже не очень верю в Госпожу… а они? Почему только делают вид? А виноват я? Разве я что-то делаю плохое? Мастер… Мне почему-то за это стыдно. Что я должен сделать для соучеников, чтобы убрать такое отношение ко мне и ко всему?».