Текст книги "Отпусти меня (СИ)"

Автор книги: Сьюзен МакКлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Но ему сейчас явно было не до того, чтобы стоять тут со мной и подтирать мне сопли. Кинув что-то невнятное, он бросился к возобновившемуся шуму, состоящему из криков и звуков металла. Я, несмотря ни на что, последовала за ним. Люцифер снова начал баловаться с огнем. Он поднял корпус и, намотав немного цепей на свои кулаки, распространил по ним адское пламя, которое мгновенно превратило их в жидкую массу. Архангел вовремя отбросил цепи, и дикий огонек не задел его рук. По лицам крылатым не было видно, что они удивлены способности Люцифера, значит, они знала или подозревали о ней…

Я не знала, что собиралась сейчас делать без оружия и нормальных навыков борьбы, но продолжала идти, совершенно не паникуя, что могу в любую секунду сгореть дотла. Когда перестала находиться так рядом с Мэттом, пофигизм снова сжал меня в свои крепкие объятия. Каждый шаг давался уверенно. Пока Люцифер раскидывал ангелов в стороны и кого-то даже испепелял, я решила заняться долбанной Печатью. До нее сейчас никому не было дела, каждый крылатый был занят тщетной попыткой убийства Дьявола.

Найдя на дороге блестящий нож из рения, наверняка выроненный кем-то из ангелов, я осмотрелась: Мэтт помогает Михаилу, что весьма… странно, другие тоже не ворон в небе считают, а главное, что все они окружают Люцифера и привлекают к себе его внимание. Вот он, мой шанс уничтожить Печать. Конечно, мы хотели сделать это с Мэттом вместе, но он на данный момент занят кое-чем иным…

Сжав оружие двумя руками, я посмотрела на Печать. Она выглядела как антиквариат. Все в камнях и странных росписях. Не став ее долго рассматривать, так как вовсе не было времени, я вонзила нож в середину, и тут же вспышка света почти ослепила меня, а ударная волна отбросила меня назад. Хорошо, что я приземлилась удачно – на локти и не встретилась затылком с асфальтом.

Что, черт подери, вообще это только что было?

Хлопая глазами, чтобы прийти в себя и избавиться от танцующих бликов, я воззрилась на Печать с удивлением, абсолютно не понимая, почему такое произошло со мной, когда попыталась ее уничтожить. Эта штуковина даже не пострадала ни капельки, зато пострадал нож – он валялся неподалеку от нее, лезвие было согнуто гармошкой. На ней что, наложена какая-то защита?..

Едкий смех Люцифера донесся до ушей. Видимо, он был очевидцем этой нелепой попытки уничтожить Печать.

Прекрасно.

– Ее просто так не уничтожить. Она привязана ко мне.

Вникать в смысл его слов – совершенно не было времени, когда он запульнул в меня огненный шар, оттолкнув мешающихся ангелов, и я каким-то чудом смогла увернуться от него, припав всем телом к асфальту и резко откатившись. Пламенная сфера с визжавшими душами упала прямо возле моего левого бока. Дыхание перехватило от жара и растянутых лиц Низших. Я вовремя сообразила и попятилась в правую сторону, прежде чем адский огонь стремительно распространился по небольшой части дороги и превратил участок под собой в густую черную жижу. Мэтт, выкрикнув мое имя, кинулся ко мне, другие ангелы вновь окружили Люцифера, который окончательно съехал с катушек, показывая опасные «трюки» с огнем.

– Ты чуть ли в уголек не превратилась! – дернул меня за руку ангел, поворачивая к себе. – Тебе не нужно было одной браться за такое дело! Черт побери! Ты же чуть ли не сгорела, Келин!

И он все видел. Вот не умею я что-то делать незаметно.

Я даже не смотрела на него. Мой взгляд был направлен на Печать. Если уж ее нельзя уничтожить обычным способом, то тогда как избавиться от нее? И что Люцифер имел в виду, говоря, что она привязана к нему?

И тут на меня снизошло озарение. Было не удивительно, что я поняла это только сейчас. В школе всегда отличалась медленной сообразительностью.

– Мэтт, – я повернулась к нему, встревоженные глаза скользили по моему лицу, губы были плотно сжаты, выражая недовольство, – кажется, Печать можно уничтожить, если убить Люцифера. Этот идиот сам сказал, что она привязана к нему. И если я не ошибаюсь, единственный способ избавиться от нее – убить Люцифера. Но, боюсь, это будет слишком сложно.

Конечно, грохнуть самого Короля Ада – задача не из легких. Во-первых, он в сто раз сильнее нас, обладает каким-то чертовым огнем, но могу подметить, что умом это создание не блещет. Кто станет делать врагам подсказки и намеки? Ладно. Не суть. Его глупость лишь нам на руку. Правда, очень важная проблемка состоит в том, что если убить Люцифера в этом столетии, то он воскреснет в следующем, обретет другое тело, и так будет постоянно. Ведь у него есть душа, он был одним из семи первых ангелов и тому подобное, поэтому с ним происходит такая сверхъестественная фигня. И, если уж нам удастся прикончить его сегодня, в следующем веке он задаст жару вновь и начнет опять мстить. В общем, это не так важно. Главное – убить его сейчас, а что будет дальше, когда он возродится снова, – не наши проблемы. Это будут проблемы ангелов и, наверное, нового Всевидящего. Или Всевидящей.

Наша «миссия» – убить Люцифера сегодня и тем самым избавиться от Печати. Тем более, я ни за что не позволю ему остаться в этом мире. Слишком много я натворила ошибок, пора бы уже их исправить…

И положить этому конец.

– Да ну? – Мэтт нахмурился, затем обернулся, чтобы посмотреть на кровавую борьбу, которая все не прекращалась. Несколько крылатых Дьявол отправил в нокаут, других – превратил в горстку жалкого пепла, а остальных, включая Михаила и его дружка по статусу, пытался укокошить всевозможными способами. – Видишь, как он дерется? Не использует всю свою силу. У него в огне только руки. Думаешь, он боится испортить костюмчик, вспыхнув, как спичка, или же боится чего-то иного? Например, использовать свою способность на максимум и этим быстро превратив себя в выжитую губку?

А Мэтт был прав. Дьявол лишь использовал где-то двадцать процентов своей способности, но точно не сто. Люцифер страшился того, что если распространит огонек по всему телу и начнет показывать с ним достойные «фокусы», то в скором времени его батарейка разрядится, и он станет ничем не лучше выжитого лимона.

Над моей головой словно зажглась лампочка, послав мне отличную идейку.

– Можешь сказать ангелам, чтобы довели его, – кивнула на Люцифера, – до критичной точки? Если он использует всю силу, то вскоре быстро устанет, и у… нас появится шанс убить его.

Мэтт слабо и неуверенно кивнул.

– Конечно, с передачей информации выйдут кое-какие проблемы – Люцифер все же не глухой, но я постараюсь. – Он чмокнул меня в лоб. – Стой тут, ладно? Никуда не уходи и не подходи ближе. Я не хочу тебя потерять вновь, Келин…

Мое сердце болезненно сжалось. Смотря, как Мэтт подключается к ангелам, я закрыла глаза, моля, чтобы все получилось. Потерпим неудачу в этот раз – все станет только хуже.

Я не собиралась стоять в стороне и слушаться указаниям Мэтта. Это моя битва тоже. И как-то не хочется в ней не участвовать. Пусть я мало что умею, но должна сделать хоть что-то, чем потом смогу гордиться. Я столько раз испытывала неудачу, столько раз старалась как-то помочь ангелам своими видениями, которые, как некстати сейчас бы очень пригодились, и все, что делала – было зря. Я приносила новые проблемы, когда наоборот должна была избавляться от старых; губила, а не спасала кого-то и в основном доставляла огромное количество неприятностей. Что я сделала такого хорошего? Вопрос хороший. Ответ на него: ничего. Однажды по моей вине чуть ли не убили Мэдди, по моей вине и чрезмерной тупости Мефистофелю удалось сократить численность ангелов на Небесах и в основном по моей вине убили тех людей, которых запер Азаель.

Я во многом виновата. Я не могла изменить будущее. А сейчас… сейчас вообще не знаю, какое будет будущее, так что и понятия не имею, менять ли его или оставлять таким, каким ему суждено быть. В какой-то степени я рада, что у меня не было видений. Ведь они всегда плохие. Нет, я не веду к тому, что это обязательно кончится хорошо, но очень на это надеюсь….

Я убью Люцифера. Сама. Мне нужно сделать это одной. И плевать, если меня попытаются остановить. Я еще хочу доказать всем, что годна не только видеть будущее.

Когда Мэтту и другим удалось взбесить Люцифера, и тот воспламенился полностью, я глубоко вздохнула, прогоняя страх и сомнения. Шаг вперед. Еще шаг. Я нашла выроненный кем-то из ангелов меч их рения с позолоченной рукояткой и, подняв его, сжала крепко в руке. Сейчас все были заняты Дьяволом, и никто не видел, как я подходила с оружием все ближе и ближе, намериваясь сделать то, что никто точно не ожидает от меня.

Еще шаг.

Я должна это сделать.

Шаг.

Мой пульс снова сорвался с поводка.

Мне страшно?

Нет.

А почему тогда мое сердце так бешено стучит?

Просто я собираюсь совершить убийство. И пусть проткну этим мечом грудь ужасного существа, пусть избавлю всех от него, но разве потом мне станет лучше? Мои руки будут по локоть в крови. И гордость… я говорила, что буду чувствовать ее, совершив что-то хорошее. Но если подумать, разве убить даже такого, как Люцифер – это сделать что-то хорошее? Хотя… не знаю. Я же не окончательно прикончу его, – в следующем столетие он вновь будет жить. По крайней мере, убью Люцифера сейчас и вместе с ним усыплю то зло, которое живет в нем с самого момента его изгнания с Небес. Я не сделаю чего-то такого, за что меня будут ненавидеть…

Шаг.

Мои легкие выпустили воздух и больше не набирали его. Я перестала дышать, наблюдая, как уже беспомощного, жалкого Люцифера, из которого выжили все силы, кидают на асфальт. Он распластался на дороге совершенно голый, вся одежда на нем сгорела, а огонь, танцевавший по его телу – погас. Не знаю, сколько времени ангелы выкачивали из него последнюю энергию, но по видимости – очень долго. Когда я смотрела на их битву, словно входила в транс и не понимала, как долго в нем находилась.

Выжившая пятерка, состоящая из Мэтта, двух архов и ангелов, зашагала к Люциферу, который, несмотря на свое дерьмовое положение, смеялся, переворачиваясь с живота на спину и пытаясь подняться.

– Умно… довести меня до такого состояния. Думаете, уже победили и это конец? – Дьявол ухмыльнулся, шатающиеся руки не помогали его телу вновь оказаться в вертикальном положении.

Вот он – мой шанс.

В этот момент все будто замерло. Я опередила ангелов, сжимая единственное оружие. Когда Люцифер почти поднялся и хотел то ли использовать оставшиеся силы на свою способность, то ли накинуться на кого-то, как я воткнула державший за спиной меч в его сердце, не дав ему оказаться на ногах.

– Вот это точно конец.

Издался испуганный голос Мэтта вперемешку с чьим-то хрипом. А потом все произошло будто в тумане. Не успела оглянуться назад, когда пара рук вцепилась в мои плечи, как что-то пронзило мой живот. Резко. Перед глазами затанцевали размытые блики. Только потом поняла, что это слезы. Я плачу? Что происходит?

Мои ноги подкосились, и я чуть ли не упала, но кто-то подхватил меня, говоря что-то. Слова было разобрать невозможно. В ушах стоял гул. Я ничего не осознавала, хлопая глазами и тщетно пытаясь разглядеть мутные лица над собой. Боль, не ощущавшаяся раннее, дала о себе знать. Я сжала оружие, проткнувшее меня, и с удивлением обнаружила, что это тот меч, которым убила Люцифера. Убила? Моя голова упала вправо. Найдя расплывчатую, барахтающуюся в конвульсиях фигуру Дьявола неподалеку, напряглась. Он, наверное, увидев, что я смотрю на него, засмеялся.

– Это еще только начало. Выкуси, – кинул Люцифер низким и острым голосом. Затем… он замер. Его тело расслабилось, руки, сжимающие рану, безвольно упали в стороны.

Начало? Ну уж – нет.

Я убила его.

Убила…

– Келин! Пожалуйста, смотри на меня! Только не закрывай глаза, слышишь! Не закрывай! – холодные липкие сжали мои щеки, чье-то неистовое дыхание обжигало мою замерзшую кожу.

Мне холодно.

Черт.

Что происходит?

Я… умираю?

Пальцы скользнули к рукояти меча. Его что, воткнул в меня Люцифер? Но как? И когда? Изо рта потекла тонкая струйка крови, и я дернулась вверх, кашляя и задыхаясь одновременно. Мне не хватало воздуха. Меня начали трясти, пытаясь хоть чем-нибудь помочь. Легкие обожгло. Я вцепилась в мускулистые плечи нависшего передо мною… Мэтта, и сжимала их, сама не понимая, что это не поможет мне. Я хотела как-то избавиться от этой чертовой боли. Безрезультатно.

– Посмотри на меня, Келин, – в этом чистом голосе чувствовались нотки горечи и отчаяния. На мою кожу градом падали теплые капельки, размытое лицо с голубыми, как море глазами мелькало рядом. Слегка шершавые ладони держали мое лицо, словно то было сделано из фарфора и могло в любое мгновение превратиться в осколки. – Пожалуйста…

– Печать… она, – я не закончила предложение, что-то, словно колючая проволока, засело в горле, заставляя постоянно кашлять.

– Уничтожена, – закончил Мэтт, нежно проводя пальцем по моему подбородку. – Ты была права.

Я тихо засмеялась, в животе кольнуло.

– Хоть в чем-то я была права.

Ангел уперся лбом в мою шею и задрожал. Он плакал?..

Боже…

– Прошу, не закрывай глаза… только не закрывай их.

Я нашла рукой его затылок и тяжело дышала. Пальцы пробежались по его мягким, золотистым волосам, остановились на скуле, и в этот момент меня окутала слабость.

– Прости, – мои веки слиплись сами собой, хотя я того не желала. Прежде, чем погрузиться во тьму, прошептала: – Я люблю тебя…

***

(От лица автора)

Метатрон и Михаил стояли возле Мэтта, который держал уходящую из жизни девушку и плакал, легонько сотрясая ее. Архангелам было не впервой видеть как «уходит» кто-то. В отличие от Мэтта, они стояли с каменными лицами, наблюдая, как юноша, утопая в слезах горечи, зовет свою любимую по имени. Снова и снова. За столько веков существования они научились контролировать свои эмоции и не испытывать сожаления. «В этом мире слишком много боли и слез, – думали они. – И если сочувствовать каждому, кто покинул его, маска непроницаемости разрушится, и сочувствие кому-то станет признаком человечности».

Огонь, приобретший обычные свойства и цвет со смерти Люцифера, продолжал танцевать. Он отбрасывал на суровые лица архангелов тени, делая черты мужчин более резкими и сердитыми.

– Она сделала за нас грязную работу, – подметил Михаил, озираясь на сзади стоящих ангелов. – Могу сказать, что это… достойно похвалы. А я думал, она так и будет стоять в стороне. Всевидящая удивила меня своей храбростью.

– Она перевыполнила свои обязательства. Ей не нужно было делать этого, – в голосе Метатрона чувствовалась сталь. Он кинул взгляд на Мэтта, потом тяжело выдохнул.

– По крайней мере, она продержалась дольше предыдущего Всевидящего.

Михаил вынул из ножен меч – он отразил в себе все краски луны и пламени, затем уверенно отправился к Мэттью, но Мететрон остановил его, схватив за запястье и развернув.

– Что ты собираешься делать?

– Мэттью больше не скрывается от нас. Это единственный шанс покончить с ним. Он нарушил много правил, и для него это «наказание» будет не таким ужасным, – спокойно выдал архангел, холодно оглядывая парня, который прижимал к себе умирающую Келин.

– Бог запретил кому-либо трогать его, – Метатрон отпустил Михаила и расправил могучие крылья, достигавшие нескольких метров. Темные перышки, не попадавшие в свет, казались намного острее на кончиках, чем были на самом деле, и напоминали лезвия ножей.

– Что? – изумленно спросил Михаил, не убирая оружие обратно в ножны. Он не понимал, почему Создатель запретил убивать того, кто нарушил несколько главных правил.

– Ты удивлен, Михаил? – уголок губ Метатрона взметнулся вверх. – Его очень уважают на Небесах. Ты давненько там не был, раз не знаешь таких новостей. Шнырял здесь с другими, выискивая демонов. Мэттью, пусть и натворил много непростительного, достоин того, чтобы дальше жить. От имени Господа я запрещаю тебе, Михаил и другим, кто не в курсе, убивать Мэттью. – Его взгляд переключился с сердитого лица архангела на Мэттью, дрожащими пальцами ласкающего лицо Келин. – Этот мир сделал из него настоящего человека. Не правда ли? Кто как ни он будет и дальше защищать ее – эту девушку, которая способна видеть будущее?

– Она умирает, глупец, – хмыкнул мужчина, указывая в сторону темноволосой девушки. Губы Келин потихоньку теряли розовый цвет, кожа становилась светлее, а кровь, стекающая с ее живота, окрашивала белоснежные хлопья снега.

– И что? Но она не умрет, – отрицательно покачал головой Метатрон. – Я слышу, как бьется ее сердце. Даже если оно остановится, ее еще можно будет спасти, правда времени на это будет чуть меньше. Разве Мэттью упустит такой шанс? Нет. Конечно же, нет. Он сделает это, как сделает в прошлый раз, когда ее душа еще не успела отправиться в Чистилище.

Михаил сжал губы в тонкую полоску, нехотя убирая меч.

– А… как же ангельские запреты? Все законы? Господь просто так наплюет на них?!

– Думаю, Бог захочет их пересмотреть и что-то изменить, – довольно выдал мужчина и, прежде чем взмыть ввысь, сказал ангелам: – Захватите тело Люцифера. Будем держать его под замком на Небесах все следующие столетия. Рай – станет для него личным Адом, когда вновь вернется к жизни.

***

(Келин)

Я видела сплошную тьму и ничего не слышала. Куда я попала? Что случилось? Я… умерла? Ответы на все эти вопросы не приходили. Я даже не ощущала своего тела, словно не была материальной.

– Келин! Боже мой! – кричал кто-то. Голос постоянно прерывался, переходя на горький шепот. Знакомый, мелодичный голос. К сожалению, я не могла определить, чей он по каким-то причинам. Что-то не давало пользоваться памятью. В голове будто стоял барьер, не подпускающий к ней…

В густой, как краска, черноте блеснула искорка света – такая крохотная и блеклая. Если бы тут было не сильно темно, я бы ее и не заметила, наверное.

– Везите ее в реанимацию! Мы ее теряем! – прогремел кто-то.

Единственный источник света погас. Полотно тьмы вновь расползлось везде. Я не знала, где нахожусь, почему тут как в склепе, но у меня возникло чувство дежавю. Словно все это происходило когда-то. Я тут уже была раньше?

Чернота взлетела куда-то вверх, и я смогла разглядеть комнату, которую будто раньше видела. Темные блики не совсем пропали – они еще ютились, не желая покидать это… помещение, где присутствовали одни лишь серые стены. Ни дверей, ни окон или еще чего – не наблюдалось. Комната пустовала. Молочный туман плыл по полу, за которым простилалась та пугающая чернота.

– Разряд!

Когда я почувствовала боль в груди, то определила, что не отправилась на тот свет. Пока. Я согнулась почти пополам и обнаружила на себе белую сорочку. Не обращая внимания на разрывающее жжение где-то в зоне сердце, автоматически выпрямилась и впустила руку в волосы – они были волнистыми и струились по плечам. Разве… я была в таком прикиде раньше?

И опять меня накрыла волна дежавю. Я стала оглядываться по сторонам, ища что-нибудь, что поможет найти ответы на все интересующие меня вопросы. Но опять же, ничего даже не подсказывало где я нахожусь, почему здесь, что за наряд на мне и откуда те голоса, которые слышала. Дверь, которая вела к моей памяти, была заперта. Я не могла вспомнить никаких деталей. Ничего.

И вот, когда терпение иссякло, и у меня появилась идея попинать стены, вместо того, чтоб тупо бездействовать, меня что-то дернуло немного вперед, отчего заболела грудная клетка, и я почувствовала свое тело полностью. Голос вне комнаты вновь взревел с новой силой. Я даже не заметила, как с моего живота потекла алая жидкость и замарала белоснежную вещь. О, Господи. Это кровь? Что случилось? Я… ранена?

Словно это уже… было. И я находилась в этой комнате. В этой же сорочке, где легло пятно крови, меня окружали стены, и эта густая тьма пугала. А может, всего этого и не было?..

Не знаю.

Боль прошила меня. Я издала тихий стон, подходя к стене и косясь на огромное черное облако над головой. Чьи-то голоса давили с такой силой, что казалось, будто моя голова вот-вот лопнет. Пару меня что-то заставляло поддаваться вперед. Боль возрастала с каждым разом все больше, и когда она достигла пика, слезы накрыли щеки. Неожиданно на меня свалилась темнота, и я закричала. Теперь ничего не было видно, но, по крайней мере, радовало одно – легкие еще продолжали вбирать в себя воздух, я чувствовала свое тело и не являлась каким-то нематериальным объектом.

Вдруг в сплошной темноте вспыхнул чистый свет, ослепивший меня. Я вытянула руку, пытаясь укрыться от него, и прищурила глаза, вглядываясь через раздвинутые пальцы в ярко-белое пятно, из которого исходили желтые, как солнце лучики. Что это? Сквозь пленку света мне удалось разглядеть очертания фигуры парня. У него были широкие плечи, и он… почему-то тянул ко мне ладонь, охваченную яркими лучиками.

– Что происходит? – вопросила я, отходя от него.

– Ты так просто не отделаешься от меня, – ухмыльнулся он. Этот голос казался мне очень знакомым. Я слышала его когда-нибудь? – У нас с тобой впереди еще много чего интересного.

Рука в нетерпении задрожала. Я не стала переваривать слова этого человека, и сразу поинтересовалась у него:

– Кто ты?

– Друг, – сразу ответил парень. – Ты можешь мне верить. Я знаю тебя, и… черт подери, нам немедленно нужно выбираться отсюда. Дай мне руку, – он сжал и разжал пальцы, как бы этим показывая, что я должна вложить в его ладонь свою.

Я пошатнулась, плавая в сомнениях.

– Не бойся. Я не обижу тебя. Дай мне руку, а иначе – тьма поглотит нас вместе.

Я вздохнула, обвивая его теплую ладонь. Только сейчас подметила, насколько была низкой моя температура по сравнению с его. Парень притянул меня ближе, я сощурилась сильнее, когда свет начал ослеплять снова.

– Закрой глаза. Скоро ты будешь в безопасности.

Я послушно сомкнула веки, и почувствовала, как ярчайшие лучики обняли меня, а приятное тепло незнакомца окутало тело.

– Теперь можешь открыть их, – прошептал он мне на ухо, и я моментально открыла глаза. Парень куда-то пропал, свет, только уже другой, кружил над головой вместе с чьими-то лицами, которые невозможно было разглядеть из-за пелены.

– Моя девочка… Жива! Господи, спасибо! – я еще не была способна распознавать голоса или видеть без каких-то помех, поэтому, чтобы починить некоторые мои прежние функции, сознание решило отключиться. Тьма вновь растелилась перед глазами.

***

Я проснулась от чьей-то легшей на мою щеку руки. От головы до пяток прокатился электрический ток, и я ощутила свое тело, затем адскую боль. Живот заныл. В нос ударил запах медикаментов, и не сложно было догадаться, в каком я месте. Больница. Черт, просто обожаю ее. Белые стены, столик справа от койки с цветами и переполненный разнообразными фруктами, открытками – были существенными доказательствами того, что я не ошиблась, где нахожусь.

И тут, когда я увидела улыбающегося Мэтта, сидящего рядом и ласкающего мое лицо, в память начали врываться последние воспоминания. Вот я убиваю Люцифера остреньким мечом, затем, он, каким-то удивительным образом быстро достает его из себя и втыкает в меня. У него не хватило сил, поэтому рана получилась несквозная. Мое тело падает в руки кому-то, я вижу лицо Мэтта, а потом… наступает уже знакомая чернота. Я попадаю в ту комнату, в которой раньше была, и опять ничего не помню. Все идет по той же схеме – белоснежная сорочка окрашивается в неприятный цвет, затем тьма обрушивается сильным потоком на меня, и почти под конец появляется Мэтт и вытаскивает меня из ужасного местечка, где моя память частенько закрывается на тяжелый замок.

Класс.

И какой уже раз Мэтт не дает мне уйти на тот свет?

– Тебе когда-нибудь достанется на Небесах за то, что не даешь одной девушке спокойно умереть, – подметила, приподнимаясь. Боль пронзила живот, и я решила отложить идею с тем, чтобы сесть на койке (тем более мешали какие-то провода).

Мэтт улыбнулся, убирая локон выбившихся волос за мое ухо.

– Насчет этого не волнуйся, – прошептал он и поцеловал меня в лоб. – Как ты себя чувствуешь?

– Не стану врать – ужасно. Как будто меня пару раз пропустили через мясорубку, а потом по моим остаткам проехался бульдозер.

– У тебя богатая фантазия, – как некстати заметил ангел.

– Скорее – больная.

Я осмотрелась вокруг: за окном светило солнце, в палате, кроме открыток и фруктов, висели шарики с надписью «Поправляйся!». Вау. Это все принесли для меня? Ну, естественно, идиотка. Если это так, то, интересно, сколько же я тут валяюсь? Неделю? Несколько дней?

– Как долго я тут?

Мэтт набрал в легкие больше воздуха и сцепил наши пальцы.

– Месяц с чем-то, – словно боясь моей реакции, аккуратно ответил он.

Я чуть ли не подпрыгнула от его слов и, несмотря на свое дерьмовое состояние, собралась уже бежать из палаты, сверкая пятками и спрашивая у всех, что нового пропустила за это время, как меня остановили сильные руки, не давая сделать сумасбродный поступок.

– Что? Как? – пальцы вцепились в твердые плечи парня, и когда тот уложил меня обратно и оставил теплые ладони на моем теле, удерживая на месте, я поняла, что выбежать отсюда никак не получится сейчас.

– Ты была в коме, Келин. Это нормально для человеческого организма, – произнес Мэтт, медленно убирая руки, словно боясь, что я могу вновь попытать удачу и выбраться отсюда, когда он перестанет меня удерживать. – Правда, о том, что ты в больнице, знают теперь все в пансионе.

Я опешила. Отлично. Наверняка Мэдди растрепала кому-нибудь обо мне, а потом эта информация дошла до ушей каждого в школе. Хреновее всего, что я опять пропустила много учебных дней и придется догонять программу, как тогда после той страшной автокатастрофы, в которой погиб Крис…

Чувствую, не допустят меня в выпускной класс.

– Не удивительно.

– И да, еще кое-что, – Мэтт прикусил губу, а когда я кинула на него ожидающий взгляд, продолжил: – Кажется, тебя начали бояться в школе. Ты уже не первый раз попадаешь в неприятности и оказываешься в таком, – скользнул глазами по моему телу, – состоянии. Кто-то твердит, что тебя прокляли, кто-то – что преследует злой рок. У каждого свои версии. – Пригнулся. – Но мы-то знаем, что происходит, верно?

Я невольно представила, как иду по школьному коридору вся в черном, в мою сторону бросают взоры, наполненные тревогой и страхом, девчонки визжат, зажимаясь у стены, парни с дикими криками бегут от меня, спотыкаясь и боясь того, что если коснусь их, они тоже будут «обречены», а я вышагиваю спокойно, наслаждаясь этим. Я встряхнула головой – нет, такого не будет, когда вернусь к учебе. Максимум, на меня станут пялиться, как на пухленькую миссис Вонс (учительницу по химии) в мини-юбке.

Я кивнула.

– Постой. А они знают, почему я в больнице?

– Ну…, – протянул Мэтт, – пришлось сказать, что тогда ты ночевала со мной… в мотеле, а не у Мэдди дома, и вот… он типа не понятно из-за чего загорелся и ты пострадала. Сильно. Наткнулась на осколок в окне…

Стоп. Все мои одноклассники в курсе, что я была в одном номере с самим Мэттью Митчеллом? Классно. Даже не буду ломать голову и размышлять, что они подумали, когда услышали, с кем я и где. Естественно в их голове тогда обитали левые мысли, и сейчас, наверное, обо мне думают вдвойне плохо, мол, мало того, что я – проклята, так еще и какая-нибудь извращенка.

Всегда мечтала иметь подобную «популярность» в стенах школы…

– Черт, – выдохнула я, накрывая ладонью, где не виднелось ожогов, лицо.

– Скажи же, это лучше, чем было растрепать всем им, что на самом деле существуют ангелы и демоны, и ты получила боевую рану, спасая всех и вся от коварного лжеца – Люцифера, выползшего из недр Ада для того, чтобы попробовать переманить тебя на сторону зла. – Мэтт ухмыльнулся. – Поверь, если бы я это всем рассказал, в психбольнице для меня бы выделили самую просторную комнату с самыми мягкими стенами, и не пожалели бы никаких лекарств на мое лечение.

– Да лучше бы ты сказал это, – простонала я. – Что теперь обо мне думают?

– О нас, – поправил он, усмехаясь. – Что мы… переспали. И твои родители и Мэдди – думают то же самое.

Родители? Он сказал – родители? Все мое смущение и какие-либо вопросы, соревнующиеся друг с другом в игре «Кто кого опередит» – ушли на второй план. Важно лишь для меня сейчас было то, что Мэтт упомянул моих маму и папу, а значит, они живы, здоровы, и мерзкие ручонки Дьявола не прикасались к ним. Странно это. Хотя, возможно он и вовсе не был в моем доме, а Печать спрятал в каком-то ином месте. Ага. И зачем в тот день тогда маячил возле моего жилища, раз не входил в него? Поджидал нас? Впрочем, это сейчас уже не имеет никакого значения. Главное, что самые дорогие для меня люди – целы и невредимы. И да, думают, что я ужасная дочь…

– Мои родители? – убрала руку от лица и посмотрела на Мэтта. – Где они сейчас? С ними все хорошо?

Я как бы знала, что они живы, но нужно было узнать наверняка и подробно, что с ними.

– Да, Келин. С ними все отлично. Люцифер ничего с ними не сделал, – улыбнулся парень. – Но ты их заставила в очередной раз поволноваться и пролить немало слез. Да еще они увидели ту штуку на твоей шее, отчего пришли в настоящий шок. А Мэдди – она вообще ревела без остановки и притащила сюда все эти открытки с шариками. И сказала, что когда ты придешь в себя, она будет сжимать тебя так долго, пока не задушит, а потом начнет расспрашивать о… нас с тобой. Меня она пыталась допрашивать, но я не говорил ничего…

Я закатила глаза.

– И тем самым доказал, что между нами действительно что-то было.

– Ну, – протянул он, загадочно улыбаясь и потирая затылок, – между нами могло что-то быть тогда в ванной, если бы…

– … заткнись! – засмеялась я, толкая Мэтта в бедро ногой, чем заставила хохотать и его. Живот болезненно заныл, и пришлось прекратить веселье, застонав и положив ладонь на то место, где под голубым балахоном была рана (наверняка еще не зажившая до конца). – Ох, будет на один шрам больше. Супер.

Мэтт тоже помрачнел, поворачивая ко мне голову. Он чуть склонился и, убрав мою руку от живота, поцеловал его нежно, боясь причинить какой-либо вред. Я могла бы вновь засмеяться от того, что его теплые губы ласкали мой шрам через ткань и вызывали по телу вихрь приятных мурашек, но опасалась, что из-за этого мне вновь станет больно, поэтому довольствовалась только широкой улыбкой.

– Ты не должна была этого делать, – прошептал он, скорее всего, имея в виду тот день, когда я укокошила тварь из Ада. Его горячее дыхание согревало кожу даже через сорочку.

– Нет, – прошелестела я. – Должна была. Я и так мало чем вам помогала, постоянно ныла, доставляла больше неприятностей, чем у вас было, и не сразу научилась определять, что было в моих видениях. Я просто хотела доказать, что могу сделать то, чего от меня ожидают меньше всего. Тогда у меня не было даже видений, и я не представляла, чем смогу вам помочь, не представляла, как все обернется. И… я жаждала сделать что-то такое и не подвести вас. Из-за меня Мефистофелю удалось перебить немало ангелов, из-за меня убили тех людей и…