Текст книги "Король Излома (СИ)"
Автор книги: Svir
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Он побежал на звук и едва затормозил у кромки крутого оврага. Где-то посередине склона лежал человек, одетый во все черное и как-то странно. Издали деталей разглядеть не удавалось, но все же нечасто осенью можно увидеть кого-нибудь в одной рубашке и удлиненном жилете, напоминающем древний колет, в узких штанах и сапогах.
«Реконструктор?» – подумал Дик. В Золотых землях все сильнее развивалось это движение. Странно, если бы оно обошло стороной такую глухомань, как Надор.
– С вами все в порядке?! – выкрикнул он.
– Почти, – незнакомец вскинул голову, убирая назад длинные черные волосы. – За исключением того, что не могу подняться. Осторожно! – воскликнул он, и Дик судорожно схватился за чудом оказавшуюся поблизости толстую ветку, иначе неминуемо полетел бы вниз, поскользнувшись на опавшей листве. – Спускайтесь осторожнее, вы рискуете оказаться в похожем положении.
Дик внял совету и, более не доверяя золоту, покрывшему обманчиво ровный склон оврага, принялся спускаться.
– Что с вами случилось? – спросил он, добравшись до незнакомца.
– Ничего сверхъестественного, я упал сюда и подвернул ногу. Не сильно, но встать не могу. Как ваше имя, юноша?
На обращение впору было обидеться. Не таким уж и старым являлся собеседник, на вид – лет тридцать пять, никак не больше, и не настолько молодым казался сам Дик.
– Меня зовут Ричард, – представился он. Называть фамилию он не собирался, это лишь все усложнило бы.
– Рам… – начал было незнакомец, но тотчас поправился: – Рагинмар.
Фамилию он тоже решил опустить.
Дик хотел осмотреть пострадавшую ногу, но понял, что попросту не сумеет снять сапог, тот облегал щиколотку и голень будто вторая кожа.
– Нам необходимо добраться до замка, в нем есть врач и… – он с тоской глянул наверх. Если он с таким трудом спустился, едва не переломав ноги и не свернув шею, то как станет взбираться с пострадавшим на плечах?
– Это плохая идея, Ричард, – сказал Рагинмар, – у меня есть лучше.
– Я весь внимание, – не без издевки в голосе произнес Дик.
– Здесь неподалеку находится домик лесника. Я знаю, как туда пройти, и, поверьте, в нем мы найдем все необходимое и не замерзнем.
Дик кивнул, соглашаясь, и, мысленно обозвав себя ослом, принялся стягивать куртку. Он не чувствовал холода, но Рагинмар пролежал на земле невесть сколько времени. Помогая ему одеться, Дик мельком дотронулся до его руки и вздрогнул. Рагинмар был не просто холодным, а ледяным.
– Да вы совсем окоченели! – воскликнул Дик. – Нам надо как можно скорее дойти до жилища. Если нужно, я понесу вас на руках, а уж там согрею, не сомневайтесь.
– Думаете, сделать это в ваших силах? – лукаво прищурившись, спросил Рагинмар.
– Простите, что именно?
– Согреть меня.
Дик хмыкнул.
– Один мой дальний родич и друг, Арно Савиньяк, говорит: «Добрая компания и растирание касерой способны согреть даже выходца».
Рагинмар странно взглянул на него и промолчал.
Спуститься вниз по склону им удалось удачно, не повредив еще сильнее вывихнутую ногу и не получив новых увечий, кроме царапин и ссадин. Дик умудрился содрать кожу с едва поджившего запястья и заляпал кровью собственную куртку и рубашку Рагинмара. Тот, разумеется, ничего не говорил по этому поводу, но Дик все равно чувствовал неловкость.
На дне оврага обнаружилась широкая, утоптанная, а главное – прямая тропинка. Дик закинул руку Рагинмара себе на плечи: тот ковылял довольно споро, но точно не смог бы идти самостоятельно. Кусты орешника сплетались над ними в причудливую арку, покрытую ярко-алыми, еще не облетевшими листьями. Дику однажды почудилось, будто между ветвей что-то блеснуло, но он счел это обманом зрения.
Ветер царствовал здесь всецело: то налетал со спины, то бил в лицо, сдувая назад волосы и остужая разгоряченную кожу. Дику было невыносимо жарко, он обливался потом и с удовольствием стащил бы водолазку и щеголял в одной майке. Рагинмар, напротив, никак не мог согреться. Его руки только чуть-чуть потеплели.
Они вышли на поляну, посреди которой бил из земли родник и росла огромная разлапистая ель.
– Надо обойти дерево по направлению, противоположному движению стрелок часов, – сказал Рагинмар, и Дик, хоть и удивился подобному условию и странному построению фразы, спорить не стал.
Они обошли ель трижды, а на четвертый раз, когда Дик уже собирался спросить, не держит ли Рагинмар его за идиота, показался деревянный бревенчатый дом, окруженный рябиновыми деревьями. Они гнулись к земле под тяжестью ягод – пока еще оранжевых, незрелых.
Рябина считалась деревом, отпугивающим нечисть, – Дик помнил об этом и не боялся заходить в чужой дом. Впрочем, будь тот даже окружен кривыми вязами, Дик не стал бы бросать нуждавшегося в помощи человека из-за предрассудков.
Когда они поднимались на крыльцо, не скрипнуло ни одной досочки. Внутри оказалось чисто и светло. Воздух, напоенный ароматом трав, успокаивал. Дик помог Рагинмару сесть на узкую кушетку и принялся осторожно стягивать с него сапог. Тот не поддавался.
– Погодите, я сам, – сказал Рагинмар. У него дело пошло быстрее, и уже через несколько секунд сапог был снят и отброшен в сторону.
– Вы когда-нибудь видели вывихи, Ричард?
– У меня есть младшие сестры. Они, конечно, девочки, но настоящие сорванцы, – обтекаемо ответил Дик, ощупывая стройную щиколотку. Не говорить же, что у дяди Мориса лучшие конюшни, и Дик пропадал в них все свободное время. Там и на вывихи насмотрелся, и на переломы. Однажды Шад наступил Нарсико на ногу копытом; думали, переломал все к кошкам, но после быстрого осмотра и отпаивания пострадавшего касерой не пришлось даже к врачу обращаться.
Стопа у Рагинмара оказалась узкой, с аккуратными пальцами, из которых второй был существенно длиннее первого. Айрис как-то вычитала в одной из книг, будто это указывает на склонность командовать.
– Перелома нет, – сказал Дик.
– Разумеется, – фыркнул Рагинмар. – Я и без вас знаю. Гораздо больше меня интересует… Ай!
Именно на середине обличительной речи Дик резко дернул Рагинмара за ногу.
– Ну как? – спросил он через некоторое время.
Рагинмар ухмыльнулся и сказал:
– Вы прямо кудесник. За вашу доброту я хочу сделать маленький подарок.
Дик открыл было рот, чтобы отказаться, однако Рагинмар протянул руку и сжал его плечо. В обычное время Дика это не остановило бы, но внезапно для самого себя он замер, не в силах произнести ни слова.
– Молчи и слушай, – приказал Рагинмар и сверкнул черными глазами, будто заполненными изначальной тьмой. – Ты ищешь не то и не там. Цель твоя благородна, но ты свернул не туда в лабиринте чужих судеб. Спроси наместника в доме твоем: почему ныне, присно и вокруги кругов он предатель?
Дик не понял практически ничего, но только собрался спросить, как Рагинмар усилил хватку и притянул его к себе.
– Все объяснения – химера. Верь сердцу. У тебя очень мудрое древнее сердце, Ричард Окделл, – произнес он и неожиданно поцеловал Дика в губы.
…Где-то прямо над самым ухом зачирикала пичуга. Дик вздрогнул и открыл глаза.
Он задремал? Быть того не могло, однако факт оставался фактом: Дик стоял рядом с каменным вепрем и обнимал его, широко разведя руки в стороны. Щекой он прижимался к шершавой поверхности и чувствовал тепло, а внутри валуна словно стучало огромное сердце.
Позже он все же побродил по окрестностям и нашел овраг, очень похожий на тот, куда спускался, но не стал проверять, окажется ли на его дне тропинка.
========== Глава 3 ==========
Очередная ночь не принесла успокоения. Дик лег в первом часу – и лишь потому, что иначе свалиться бы прямо посреди коридора. Все тело болело, словно он мешки с мукой таскал, и, главное, не понять – с чего вдруг.
Теперь Дик жалел, что не полез в тот овраг. Образ Рагинмара никак не шел у него из головы. А еще он вспомнил прямой аналог этого древнего северного имени. У южан оно звучало несколько иначе: Рамиро.
У Рагинмара-Рамиро были черные, завивающиеся крупными кольцами волосы, спадающие на плечи, и темные, почти черные глаза – очень глубокие, пронзительные; прямой нос, тонкие красивые губы, волевой подбородок. Изящный и стройный, он не сильно походил на рыцаря; впрочем, в хрониках отмечалось, что Алва носил облегченный доспех, а иногда дрался и без него.
– Изломный Король? Рамиро Алва? – прошептал Дик. – Леворукий, какую чушь я несу! Мне надо «Дорогу королев» искать, а не рефлексировать, но сначала выспаться.
Видимо, Повелитель Кошек сжалился и почтил его вниманием, поскольку на Дика вскоре снизошел крепкий сон без сновидений. Правда, недолгий.
Дик проснулся от гулких ударов. Казалось, все в комнате подпрыгивало, вторя им. На столе обнаружилась зажженная свеча. Огонек подрагивал, отчего по стенам метались причудливые тени. Свече неоткуда было здесь взяться, но это оказалось еще не самым странным. В углу стояло необычное существо: покрытое длинной черной шерстью, на четырех ногах, оканчивающихся копытцами, и без головы. Более всего оно подходило под описание… Невепря!
Невепрь приподнял правую переднюю ногу и легко опустил на пол. Весь замок, от подвалов до чердаков, словно подпрыгнул. Сам Дик, на свою беду приподнявшийся на кровати, вынужденно ухватился за резную спинку и едва не заполучил еще одну шишку.
Темный коридор был пуст и загадочен. Невепрь шел впереди и помахивал маленьким закрученным хвостиком. Следы, им оставляемые, некоторое время светились мягким золотым светом. Дик нес свечу, оберегая от порывов сквозняка. Одеваться он не стал – просто не пришло в голову, даже обуви не надел, однако пол оказался теплым.
Невепрь привел его в гостиную, обитую деревянными панелями, и вошел в стену рядом с камином.
Утром, проснувшись в собственной постели, наскоро умывшись, одевшись и отказавшись от завтрака, Дик первым делом посетил эту гостиную. Все в ней было буднично и просто, и сколько Дик ни нажимал на лепнину, украшающую камин, и ни простукивал стены, скрытых рычагов так и не нашел.
В коридоре толпились слуги, но никто из них не решался войти. Хозяин, а вернее управитель и наместник замка (все же именно Дик носил титул, а Ларак лишь жил в Надоре и являлся представителем герцога Окделла, соблюдающим его интересы, – не более), разумеется, не присутствовал.
– Принесите свечи! – приказал Дик.
Мысленно он уже ругал себя всеми бранными словами на талигойском и даже кэналлийском языках. Последний казался особенно выразительным в этом плане (к Морису Эпинэ часто приезжали партнеры из Кэналлоа, а они обычно не обладали достаточной сдержанностью, особенно когда обсуждали цены на морисков).
Пожилой слуга прошел в комнату с тяжелым бронзовым канделябром на четыре свечи и тотчас удалился, стоило Дику его взять.
Свечи не горели, пришлось просить еще и зажигалку.
Природа явно отдохнула на потомках Повелителей Скал. Таскать канделябр было мало того что неудобно, так еще и мышцы в натруженной невесть с чего руке (не считать же встречу с Рамиро правдой) заныли почти сразу. А ведь с подобными «источниками света» раньше ходили не только мужчины, но и эрэа, причем не единожды за вечер.
Дик снова обошел все углы и стены. Напротив места, где во сне исчез Невепрь, огненные язычки колыхнулись особенно сильно. Дик провел пальцами по стене и нащупал стык или трещину.
«Поддеть бы чем-то острым, например кинжалом», – подумал он.
Просить принести еще и его Дик не стал. Добиться от слуг чего-нибудь вменяемого вряд ли получится. Странно, что Айрис не переувольняла весь персонал к кошкам и не выписала новых людей из Эпинэ в течение двух недель, как сюда переехала.
Он поискал взглядом по столу и нашел десертный нож возле вазы с фруктами. Когда он вогнал лезвие в щель, в стене раздался щелчок, деревянная панель въехала внутрь и открыла проход.
Сердце упало в желудок. Дик ухватил со стены старинный факел, запалил от четырех свечей и кинулся вперед. Никто не сопровождал его, а он сам даже не подумал о том, что может попасть в ловушку или дверь закроется. Он бежал по гулким переходам и кричал, зовя Айрис, однако ее нигде не было.
Все чаще на ум приходили слова Рамиро из странного сна – будто он гоняется за химерой. Вначале Дик просто бежал, бессистемно, рискуя вконец заблудиться в лабиринте коридоров, идущих меж стен. Затем смирил шаг и принялся оглядываться по сторонам. Справа и слева располагались двери. Часть из них имела слуховые окна и «глазки», позволяющие подсматривать за обитателями комнат. Пожалуй, зря он отворил тайный ход при слугах.
Дику пришли в голову возможные заголовки местных газет, и он поморщился. Ничто не помешало бы ушлому слуге подслушать разговоры хозяев, а затем поделиться ими с прессой. Или, того хуже, пронести камеру и заснять, например, как герцогиня Окделл, то есть графиня Ларак принимает душ…
Он мотнул головой, выкидывая ненужные сейчас мысли. Он уже убедился, что Айрис здесь нет. Но где же она в таком случае?!
Дверь, возле которой он остановился, вела в комнату Наля, и Дик сначала хотел пройти мимо, но потом решил, что соблюдение приличий в данных обстоятельствах неуместно, и шагнул к ней.
Наль стоял на коленях возле собственной кровати, но не молился, а бился головой о ее край, неустанно повторяя:
– Это я виноват, я… я… Я предал.
«Спроси управляющего в доме твоем: почему ныне, присно и вокруги кругов он предатель?» – словно наяву услышал Дик слова Рамиро и, отринув всякие сомнения, шагнул в комнату.
Наль обернулся, глядя на Дика затравленным, полным ужаса взглядом, и пролепетал:
– Вы?.. Как хорошо, что вы пришли, Ричард. Я знал, вы не отдадите меня ему.
По всему выходило, Дика приняли за кого-то другого, не за него самого, а… за Ричарда Горика? Наль, не раз видевший портрет знаменитого предка, отринувшего принца Ракана в качестве своего короля и всецело преданного Олларам (с тех пор Окделлы стояли возле трона), утверждал, будто Дик и Ричард схожи, словно братья-близнецы.
По-хорошему Наля следовало бы разубедить, но Дик решил этого не делать. Ричард Горик мог узнать гораздо больше Дика Окделла, а главное, Наль не стал бы ему лгать.
Именно поэтому Дик бросил на кузена испепеляющий взгляд, прошел в комнату и сел на стул возле стола, закинув ногу на ногу. Конечно, широкого покроя рубашка даже с большим натягом не сошла бы за батистовую, которую носил граф, как и джинсы совершенно не вписывались в образ, однако Наль явно пребывал в неадекватном состоянии и оказался шокирован столь эффектным появлением.
– Ты предал, – сказал Дик, сурово сведя брови.
– Я не знал! – воскликнул Наль. – Мы повздорили, я разозлился. Айрис… она согласилась стать моей женой, мы сочетались браком, но… у нас и брачной ночи-то не было. Она наотрез отказалась заводить детей, я упрекнул ее в том, что она вышла за меня только ради переезда в Надор, – его голос упал до шепота.
– Продолжай.
– Она даже не отрицала.
– И тогда ты… – Дик хотел обвинить его в убийстве, но вовремя прикусил язык.
– Нет! – закричал Наль. – Я никогда не смог бы причинить ей вред! Я любил ее. Скоро уж десять лет, как я безответно влюблен в эту закатную кошку… – он спрятал лицо в ладонях и замолчал.
Дик не торопил его. Он просто сидел и смотрел, давя в сердце робкие ростки сочувствия.
– Она спросила, хочу ли я сделать ее счастливой. Я был готов на все ради этого, – произнес Наль вмиг помертвевшим голосом. – Тогда Айрис вложила мне в руку записку. Там оказалось всего четыре рифмованных строки. Айрис потребовала, чтобы я ушел в свою комнату, зажег свечу, выключил свет, распахнул окно и прочел вслух написанное, а затем сжег. О Создатель! Я в жизни не верил во всю эту чушь с магией! Конечно же, я сделал так, как она хотела, лишь бы Айрис успокоилась и мы помирились. Пусть она никогда не испытывала ко мне страсти, но уважение и дружеские чувства для брака гораздо важнее любви…
– Что оказалось в записке?
Наль замотал головой.
– Говори! – приказал Дик. Он тоже не верил в древнюю магию, но в последнее время произошло слишком много необычного. Айрис принадлежала Дому Скал, и ее уверенности в работе древних формул мог позавидовать самый ярый абвениат. Так же как матушка держалась за Создателя, Айрис верила в силу крови и слов.
– Я не помню ни строчки, – ответил Наль. – Только отдельные слова, но я не в состоянии сложить их воедино. Лишь общий смысл висит надо мной мечом Раканов.
– Какой? – не выдержал Дик. – Что там было?!
– Отречение, – сказал Наль. – Я отказался от Айрис, разорвал узы брака, которыми связали нас люди, и посулил ее Королю Излома. Отдал! Сам! Добровольно!
Дик прикусил губу.
«Бред! Этого не может быть», – билось в висках.
– Я сказал и почувствовал: Айрис больше нет. Оказалось, с момента нашего разговора прошло около шести часов, хотя для меня – от силы четыре минуты. Я стучал, но она не ответила, я приказал высадить дверь… – он всхлипнул. – Ее забрали, и именно я позволил это! Я отдал ее…
Дик медленно поднялся и направился к потайной двери.
– Ты не простишь… – сказал Наль.
Дик не имел права бросаться такими словами, но в этот миг им руководило нечто большое, огромное, как сам Надор.
– Ты не виновен перед родом Повелителей Скал, – произнес Дик. – Не мне судить тебя.
Он вернулся в гостиную, приладил панель на место и запретил слугам прикасаться к тайнику под угрозой увольнения. Вечером Наль сообщил ему о приеме, устраиваемом его матушкой, и просил посетить его. Причем подобную настойчивость Наль не проявлял уже давно. Дик собирался отказаться, но передумал, когда на подоконник опустилась черная птица.
Кэналлийскому ворону незачем было покидать южные пределы. Он сверлил Дика внимательным острым взглядом до тех пор, пока тот не согласился, потом каркнул, развернулся и взмыл в небо, оставив на подоконнике перо. Дик поднял его и твердо решил сохранить – красивое, черное с синим отливом. Наль не заметил ничего, только обрадовался согласию.
========== Глава 4 ==========
Дик прожигал взглядом пару, кружившуюся в танце посреди наскоро сколоченной беседки. Наль ангажировал даму легко и непринужденно, с ловкостью, обычно ему несвойственной, и улыбался.
Наль! Который только вчера клялся в любви к Айрис и переживал из-за ее исчезновения!
Дик сжал кулаки и кивком головы отправил прочь официанта с подносом, вознамерившегося предложить ему коктейль. Наль попробовал один такой в начале вечера и перестал быть похожим на себя.
Дику здесь не нравилось. Он рассчитывал, что прием будет проходить в Лараке, потому и влез в неудобный смокинг. Однако самый настоящий экипаж со странным нечитаемым гербом (Дик запомнил на нем лишь изображение черной птицы), запряженный вороными морисками, за которых Морис отгрыз бы себе руку, отвез их к каменному вепрю. Графиня Ларак не держала лошадей. У нее и снега зимой не получилось бы выпросить. Она никогда не наняла бы подобный экипаж.
Странности на этом не закончились. Стоило карете остановиться, Наль живенько вышел из нее и посеменил в чащу. Дику не осталось ничего другого, как пойти за ним. Плащ, который он надел поверх смокинга, для прогулок не подходил, однако все время, что они шли, тот ни разу не зацепился ни за одну ветку и не испачкался в осенней грязи.
На поляне горел костер, вокруг него сидели дамы и кавалеры. Знакомых Дик не обнаружил, не было среди них и самой графини Ларак. Вдовствующей, как она шутила. На самом деле все обстояло более скандально: отец Наля, Эйвон, на старости лет влюбился в некую Луизу Арамону и, отказавшись от титула, уехал с ней в северную Придду.
Рассматривая гостей, Дик пришел к одному странному выводу: все они казались идеально, просто нечеловечески красивыми, но имели какой-нибудь поначалу не бросавшийся в глаза изъян. У дамы, с которой танцевал Наль, были выдающиеся формы и прекрасное лицо, но одна нога явно короче другой, хотя кузен не замечал этого. Официанты, бродившие по поляне и разносившие коктейли и маленькие зеленые печенья (Дик не решался их пробовать), обладали утонченной аристократической красотой и при этом слишком бледной, в прозелень, кожей. Некая эрэа в трех шагах от Дика очень своеобразно пила вино: опуская в бокал язык и двигая им назад, как кошка.
Гирлянды разноцветных огней при длительном всматривании в них оказались серебряной нитью, усевшиеся на нее крупные насекомые, похожие на светлячков, постоянно встряхивали крылышками и шевелили брюшками, издавая едва слышное жужжание. Музыка лилась откуда-то снизу, из-под земли. Музыкантов не было видно, и никаких колонок, транслирующих мелодии, – тоже. Апогеем стал дикарский танец, по завершении которого полуголые участницы вспорхнули, вмиг отрастив белоснежные крылья, и пропали в ночной мгле.
Дик, засмотревшись на группу юных господ с кошачьими глазами, едва не пропустил тот момент, когда танец закончился и Наль повел партнершу под сень ярко-желтого клена, а затем – в самое сердце рябиновой рощи. Дик сорвался следом.
Он не знал, что им движет. Вряд ли он оскорбился за честь сестры (Айрис сама виновата, раз оттолкнула мужа, и тот пошел искать утешения на стороне). Дика влекло предчувствие близкой беды; шумело в ушах и сосало под ложечкой. Только бы успеть!
– Не смей! – выкрикнул Дик раньше, чем сообразил, что происходит. Он, словно вепрь или лось, продрался через внезапно выросшие на его пути кусты.
Наль стоял в кольцах огромной женщины-змеи. Платье валялось, отброшенное на траву. Выше пояса найери ничуть не изменилась, но уже отрастила клыки и касалась ими шеи Наля. Тот, казалось, не замечал ничего вокруг и стоял со счастливо-отупелым выражением на лице. Найери уставилась на Дика немигающим взглядом, от которого у него мгновенно закружилась голова, и зашипела.
– Отпусти его! – приказал Дик, только сейчас поняв, что у него нет ни оружия, ни тем более физических сил справиться с чудищем.
Найери, правильно рассудив, что Наль никуда от нее не денется, сделала плавное и какое-то смазанное движение в сторону Дика, и вот уже он оказался обвит змеиными кольцами. Дышать сразу стало тяжелее, а голова окончательно пошла кругом.
– Неужто я не хороша? – спросила найери низким шелестящим голосом.
– Нет, – ответил ей Дик и приготовился к смерти.
В блеске полной луны, выглянувшей из-за раскидистой рябиновой кроны, сверкнули острые клыки. Найери чуть откинулась назад, чтобы удар получился как можно сокрушительнее, но не закончила движение, остановленная властным окриком:
– Я запрещаю!
В следующий миг найери отпрянула. Дик, неожиданно обретший свободу, не устоял на ногах и сел прямо на ворох опавшей листвы. Очнулся он, как только на плече сжались пальцы. Хватка Рамиро оказалась железной, Дик ощутил себя будто в тисках, зато в голове тотчас прояснилось и дышать стало легче.
– Вставай, – сказал Рамиро. – Негоже моему избраннику и почетному гостю валяться в грязи.
Дик не без помощи поднялся. Ноги готовы были подломиться в любую секунду, однако Рамиро, похоже, не испытывал ни малейших неудобств, практически держа его.
– Прошу королевской милости, – подобострастно прошипела найери.
– Вы все знали, что это МОЙ человек, – Рамиро по-особому выделил предпоследнее слово – даже Дик вздрогнул, а найери припала к земле и склонила голову.
– Твой человек помешал осуществлению правосудия.
Рамиро удобнее обхватил Дика, приобнимая за плечи одной рукой, взял за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. В них плескалась тьма и сияли яркие звезды.
– Почему? – спросил он. – Этот человек предал твою кровь.
– Он принадлежит Дому Скал, – неожиданно для самого себя сказал Дик. Размышляя рационально, он назвал самый незначительный аргумент, но вряд ли происходящее подчинялось логике. – И виноват он прежде всего перед Домом. Ты не можешь судить его.
У Рамиро дернулась левая бровь, уголки губ потянулись вверх.
– Ты абсолютно прав, Повелитель Скал. Суди.
Дик вздохнул и повторил то, что уже сказал Налю, скрываясь за образом Ричарда Горика:
– Граф Реджинальд Ларак, я прощаю тебя. Отныне ты ни в чем не виновен перед Домом Скал.
Найери зашипела, но не решилась возразить.
– Выведи, – бросил ей Рамиро, и не возникло никаких сомнений в том, что его приказ будет исполнен. А затем он шагнул в сторону, увлекая Дика за собой, и они очутились в круглой беседке, увитой диким виноградом. Под сводом летали разноцветные светлячки. Крылатые кэцхен поставили на стол пузатый кувшин с вином и бокалы, оплетенные золотой лозой. Фульга принесла вазу с фруктами и лепешки.
– Ты ничего не ел и не пил, я заметил, – сказал Рамиро и обвел рукой стол. – Подкрепи силы. Я клянусь, никакого подвоха больше не будет.
Дик понял, что попросту не сможет отказать, даже если Рамиро обманывает. Тот самолично наполнил кубки и пригубил раньше, чем Дик прикоснулся к своему. Отщипнул виноградину и отломил половину лепешки. После этого медлить стало неприлично, да и голод уже давно давал о себе знать.
Ветер трепал волосы Рамиро, вплетая в них синие искры. Дик пригляделся и с удивлением увидел маленькую астэру. Та, заметив его внимание, перепорхнула на плечо к Дику и уселась на нем, сложив за спиной крошечные крылышки.
В черном небе играли в догонялки звезды. Впрочем, наверное, все же не сами космические объекты, а такие же астэры.
– Почему ты простил? – спросил Рамиро, когда Дик перестал оглядываться по сторонам и поел. – Этот человек добровольно отказался от твоей сестры и отдал ее в мои руки.
– Наль не знал, что творил, – ответил Дик и вздрогнул. – Она у тебя?!
– Не знал?.. – Рамиро наклонил голову к плечу. – Да, пожалуй, – сказал он спустя некоторое время. – Я порой забываю, насколько избирательна людская память. Даже в мое время о наследии Четверых практически никто не помнил… но не стоит об этом.
Рамиро резко выпрямился и четырежды хлопнул в ладоши. Исчезли стол и яства. Рой крошечных астэр поднялся в воздух и закружился в нем, смеясь. Дик тоже встал.
В один миг они перенеслись из беседки на каменный козырек, далеко выдающийся над пропастью. Внизу шумела и гремела вода. Дик насчитал шестнадцать водопадов. Наверное, при свете солнца образованный ими «котел» сиял и сверкал сотнями изломанных радуг – красиво. Ночь же добавляла загадочности и очарования.
Зависшая над головой крупная луна (много больше, нежели привык видеть Дик) заливала все вокруг волшебным призрачным светом. Скалы казались темнее и неприступнее, а вода – магическим серебром.
Дик читал: когда-то давно, еще во времена Эридани, серый цвет входил в число тех, что носили Повелители Скал. Однако пущенные в Талигойю эсператисты присвоили его себе. Дику с детства не нравились одеяния монахов и святых отцов. Арно называл их крысами, и Дик – тоже. Он лишь в обществе матушки старался сдерживаться. Но светло-серый, серебристый оттенок всегда казался ему красивым. В отличие от черного (который если кому и подходил, то южанам), серый не убивал северную внешность Окделлов, а подчеркивал: он шел к глазам, а тонкие русые волосы приобретали какой-то более светлый оттенок с золотым отливом (так утверждала Эдит, и у Дика не возникало желания спорить).
Рамиро встал на самом краю и обернулся к Дику. Он широко улыбался. Ветер играл с его одеждой, надувал парусом рубашку, и чудилось – сейчас он шагнет в пропасть, но не упадет, а взлетит. Он совершенно не напоминал выходцев, каких рисовали в хрониках, легендах, а порой и описывали в мемуарах. Рядом с Рамиро расцветали цветы и принимались сладко петь птицы. Сейчас, например, заливался соловей, хотя время для него было совершенно неподходящее, а сухой куст, выросший в расщелине, одевался молодой листвой и розовым цветом.
Дик все же прочел ту книгу про Короля Излома, но сегодняшнюю ночь сопоставил с последним Осенним Балом только сейчас. Через четыре дня Король даст большую Охоту, после чего уйдет зимовать в Лабиринт – до весны. Если Айрис у него, если ее не вернуть до Охоты…
– Твоя сестра действительно у меня, – сказал Рамиро, словно прочитав мысли.
Дик вскинулся было, открыл рот, но Рамиро, мгновенно оказавшись рядом, запечатал ему губы, прикоснувшись к ним пальцем. Прикосновение вышло каким-то интимным, волнующим. Кожа у Рамиро была прохладной, но внутри Дика разлилась огненная волна.
– Муж предал ее и пообещал мне. В то же самое время она произнесла слова призыва. Я решил не отказываться от такого подарка. Теперь она – моя невеста, хотя нужен мне кое-кто другой, – Рамиро говорил мягко, но в тоне звенела морисская сталь.
– Ты отпустишь ее? – спросил Дик.
Тот повел плечом.
– Тебе нужен Повелитель Скал, а не женщина из рода Повелителей! – воскликнул Дик. – Я помню эту легенду!
– Легенду? – Рамиро приподнял бровь. – Сколько же прошло времени, если произнесенное в последний миг жизни стало всего лишь легендой?
Дик хотел ответить, но Рамиро снова положил на его губы подушечку пальца, на этот раз надавив сильнее и продолжив движение, слегка оттягивая нижнюю. Дик приоткрыл рот, уже совершенно не отдавая себе отчета в собственных действиях. Он прямо смотрел в черные чарующие глаза и, кажется, был готов на все, выполнить любую просьбу, и вовсе не ради возвращения сестры, а просто так. Он хотел быть рядом, идти рука об руку через вечность.
Рамиро первым отстранился и опустил веки. Тени от ресниц упали на точеные скулы, но, прежде чем это произошло, Дик разгдлядел в глубине его глаз печаль.
– Должно быть, люди насочиняли всевозможных историй и обо мне, и о моих подданных, – проронил Рамиро. – У тебя есть четыре дня, чтобы все обдумать. Я приму только равноценную замену, Повелитель Скал.
– Я готов!
– Сейчас, очарованный ночью, ты с удовольствием отдашься мне на этих самых камнях, не то что согласишься уйти! – резко и зло воскликнул Рамиро и распахнул глаза, заполненные полуночной тьмой.
Дик вспыхнул и наверняка покраснел, но не разозлился. Скорее, почувствовал разочарование и тоску, потому что на самом деле Рамиро был нужен вовсе не он.
– Не ты, – подтвердил тот, – но я приму замену.
– Так принимай!
– Ты вернешься в замок.
– А я вернусь?
Рамиро фыркнул и посмотрел на высокое звездное небо.
– О Окделлы! Как же с вами тяжело… и сладко. Разумеется, ты вернешься, – заверил он, глядя Дику в глаза. – И сначала будешь хотеть согласиться и вспоминать меня, а потом тебе станет страшно; возможно, даже в дом Создателя побежишь. Обдумай все за эти четыре дня. Эрэа своим согласием отменила проклятие, и после Охоты я уйду и более никогда не побеспокою твой род. Решай, кто из вас составит мне компанию, – ты или она.
Дик кивнул и прикусил губу. Хотелось упасть на колени и принести клятву верности, подтвердив ее собственной кровью, но Рамиро выразился однозначно: сейчас не примет.
– Как я найду тебя через четыре дня?
– Ты уже знаешь ответ. Заступи дорогу Дикой Охоте.
