Текст книги "Достаточно взгляда (СИ) "

Автор книги: Svetlana2004

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Описание:

Достаточно взгляда, чтобы влюбиться.

Достаточно любви, чтобы понимать любимого без слов.

Достаточно показать, что ты любишь, чтобы тебе сказали:"Я тоже тебя люблю!"

Если ты не можешь говорить, то сложно выразить свои чувства, но если любовь настоящая, то слова не важны.

Я всегда отличался от брата – близнеца своим носом. Нет не формой: шириной или длиной, а более острым нюхом. Обонянием. Но зато из-за того случая с убийством, я теперь не могу говорить. Брату пришлось взять на себя все заботы по бизнесу. Я просто не мог вести переговоры, общаться с клиентами и ездить в деловые поездки, всем занимался Александр. Сначала мне было трудно привыкнуть к своей молчаливости, иногда приходилось затыкать смешки за спиной кулаком, но постепенно я понял, что всем морды не набьешь. Да и руки жалко, они мне еще для работы понадобятся, писать-то я мог, поэтому и взял на себя всю бумажную работу. Вот так мы и поделили обязанности в бизнесе. Хотя в доме старшим был я, принимали мы решения вместе. Я полностью доверяю брату и, к началу наших с Алексом любовных историй, он самостоятельно вел все дела, разрабатывал планы и воплощал их в жизнь, и мне ни разу не пришлось сомневаться в его действиях.

В этот раз пришлось действовать мне. Всё вышло спонтанно: мы ехали с производства и нас подрезала машина. Крутая тачка, знакомая к тому же. Как оказалось, это вернулся младший сынок наших закадычных врагов. Тот, кто меня семь лет назад чуть на тот свет не отправил. Его тогда не нашли, видимо, слинял за кордон. И вот теперь мы так нечаянно встретились. Сначала-то я не знал, кто находится в машине. Просто мы догнали наглеца и преградили им путь. А вот когда он вылез из машины, тут-то меня и накрыло. Вспомнил нежного мальчика и то, что с ним сделал этот урод и... Я, не раздумывая ни минуты, тут же достал свой CZ 75*, и с ходу выпустил пулю в лоб моему несостоявшемуся убийце. Ну, не мог я позволить себе оставить его в живых.

С обеих сторон началась стрельба, но я больше не сделал ни одного выстрела. Мои люди сделали всё сами. Из машины, кроме этого борзого выскочки, никто полностью и вылезти-то не успел. Их покрошили за пару минут. Но из наших один был ранен в руку. Когда мы уже собрались уходить, в машине кто-то начал чертыхаться и ворочаться. Я кивнул Геру на шевелящуюся кучу на заднем сидении, и он, откинув лежащий сверху труп, освободил полузадохнувшегося омегу. Тот обвел салон машины взглядом и... упал в обморок. А я даже во всей этой кроваво-пороховой вони унюхал обалденный запах омеги и... не поверил своему носу. Этого просто не могло быть в этой машине. Его вообще не могло быть на этом свете, но я его чувствовал. Это сочетание нежного аромата фиалки и сладковато – амбрового запаха жасмина было у моего первого и единственного омеги. Единственного до сего дня.

Я бросился к машине и рывком вытащил труп бандита из салона, потом бережно достал обморочного омегу, он пах прекрасно, но не так, как на меня повеяло только что. Я передал свою находку Геру, а сам снова нырнул внутрь и на полу нашел мой любимый букет запахов. Это был худенький мальчишка со светлыми до плеч волосами, торчащими во все стороны. Он тоже был в отключке, как и более старший омега. Я бережно достал его из салона и, прижимая к своей груди, понес к нашему автомобилю. Интересно, они что, родственники этих бандитов? И куда они ехали?

Омежек мы расположили на заднем сидении, я сел рядом, придерживая свою нечаянную находку, а охранник и шофер, поменявшись местами, сели впереди. Из-за ранения водитель не смог занять своё место, и машину вел Гер – наш глава безопасности. Он ездил со мной на производство с проверкой своих подчиненных, и попал с нами в заварушку. Ох! Выскажет он мне потом всё, что думает, вставит по самое не хочу и за самодеятельность, и за риск, но я, правда, не мог по-другому и действовал на автомате. Приехав домой, мы вышли из машины и решали, что делать с омегами дальше, но не успев ничего предпринять, услышали вздох и шевеление внутри, а потом оттуда вылез старший омега и попросил помочь перенести его сына. Я тут же шагнул к дверце, осторожно вынул мальчишку и, взяв его на руки, понес в свою половину дома на третьем этаже. Разместив омег в гостевой комнате, пошел за аптечкой, уж слишком долго малыш был без сознания, и это уже стало беспокоить меня. Когда я поднес нашатырь к аккуратному носику, тот так мило сморщился. Глаза распахнулись и... ярко-голубые, а сейчас еще мутноватые... часто заморгали, чтобы прояснить взгляд.

Он увидел другого омегу и начал спрашивать о чем-то, но потом увидел меня и весь сжался. У меня сердце замерло – он меня боится! Я, растерявшись, отступил назад, а старший омега бросился к сыну и стал убеждать его, что всё в порядке, а меня попросил принести успокоительное. Когда я вернулся, этот душистый Цветочек уже более спокойно и заинтересованно смотрел на меня и без споров выпил капли. Его уложили и приласкали, погладив по голове, а мне устроили форменный допрос. Я мог отвечать только "да" и "нет", кивая головой. Пока мы, не очень понимая друг друга, общались с омегой, мальчишка уснул, и я повел "гостя" в кабинет.

Там Алекс всё и выяснил. Я был в ярости! Если бы сейчас передо мной появился этот гад, то я бы его убил еще раз. Он снова хотел забрать у меня мою пару. Но сейчас это никому не удастся. Теперь я не спущу с моего омежки глаз. Они останутся тут и я сам буду присматривать за моим Цветочком. Как оказалось его зовут Олег, и мне понравилось это имя. Его отец – Семен – зовет его Олежкой. Алекс вопросительно посмотрел на меня, и я согласно кивнул. Да. Мы берем их под защиту и выясняем все обстоятельства их похищения. А еще ищем мужа и отца этих омег и сдаем кредиторам, чтобы он сам отвечал за свои долги. Не думаю, что настоящий глава группировки будет вступать с нами в конфликт. Они слишком слабы для этого. Когда омега ушел, Алекс спросил:

– У тебя какой-то интерес к этим омегам? Ты как-то слишком уж яростно воспринял рассказ о их злоключениях. Тебе интересен Семен? – Я, мотнув головой, дал отрицательный ответ. – Тогда тебе понравился мальчишка? – мой кивок был утвердительным ответом. – И чем же он тебя заинтересовал? – Я втянул в себя воздух и прикрыл глаза. – Он вкусно пахнет? Ясно! Ты наконец-то нашел себе омегу, после стольких лет. Поздравляю, брат. Я надеюсь, ты не наделаешь глупостей, они наши гости, и ты сам решил стать их защитником, так что держи себя в руках. Правда я на твоем месте, наверное, не смог бы сдержаться. Второй раз в жизни захотеть омегу – это не шутки, а серьезное испытание воли. Я тебе не завидую, братец. Ну поживем – увидим, что же готовит нам будущее.

Я несколько раз за ночь просыпался и прислушивался, но вокруг стояла тишина и я снова засыпал. С утра я опять уехал на производство и до ужина не видел наших гостей. Но стоило им войти в столовую, как меня накрыло запахом жасмина. У мальчишки скоро течка. Я нахмурился. Сразу же после ужина надо удалить всех охранников из дома. Пусть коротают время в коттедже у ворот. Я кормил своего худенького омежку, он стеснялся, но не спорил, а его папаша внимательно следил за мной и ловил взгляд Алекса. Потом брат резко встал и, позвав с собой Семёна, вышел. Десять минут спустя, они вернулись, держась за руки, и мне приказали отвезти Олега в комнату и никого туда не пускать. Поняв, что о течке уже стало известно, я повел мой ароматный Цветочек наверх и, отправив в комнату, сел на пол у его двери охранять своё сокровище.

Вернувшись, Семен дал ему таблетки и отправил в душ, после которого его запах стал намного слабее, но не для меня. Я бы его распознал и в толпе течных омег, даже с таким приглушенным ароматом. Продолжая сидеть в коридоре, я сам не понимал почему не ухожу к себе. У меня внутри всё пело. Я опять мог чувствовать себя живым. Но меня волновал один аспект моей реакции. Что в этом аромате меня привлекает больше? Память о старой любви или именно этот мальчик. Эти два омеги, в моей жизни, пахли не совсем уж одинаково. В букете первого, погибшего семь лет назад, был еще один цветок – герань, с ее свежестью и кислинкой, а у Олега – вереск. Тоже свежесть, но более мягкий и легкий, успокаивающий и теплый запах.

Пока я тут размышлял, сидя на полу, в комнате наступила тишина, а потом дверь открылась и вышел сияющий и притягательный, от своей милой непосредственной улыбки, Олег. Этот ребенок так восторженно смотрел на меня, что я не смог удержать свои руки при себе. Я потянулся к нему, такому теплому и свежему после душа, и обнял бережно и нежно. Моё сокровище. Мой сладкий мальчик. Мне хотелось его целовать, сжимать в объятиях и вжимать в себя, чтобы почувствовать его тело всеми своими клеточками кожи. Но если тело желало взять и никому не отдавать, то мозг понимал, что он еще не готов к серьезным отношениям. Ему же еще только шестнадцать. На пять лет меньше, чем было нам тогда... впервые. И на двенадцать меньше, чем мне сейчас. Я начал разжимать руки, чтобы отпустить мальчишку и уйти к себе, но он прошептав: " Нет! Поцелуй меня!", обвил мою шею своими тонкими ручками и прижался к моим губам в невинном, неумелом поцелуе. Меня затопило горячее желание утащить этого ласкового омежку в спальню и зацеловать, заласкать, занежить это воздушное, хрупкое создание и никому не показывать.

Я прикоснулся к его губам языком, провел по ним и толкнулся между ними внутрь, в глубину. Его сладкий ротик приоткрылся, и я осторожно, чтобы не спугнуть, начал исследовать его теплоту на вкус. Посасывая язычок Олежки, я почувствовал, как его тело содрогнулось и теснее прижалось ко мне. И у меня сдали тормоза. Я забыл про всё. И то, что мы в коридоре, и то, что рядом его папа, и то, что он неопытный мальчишка и мне нельзя его трогать. Я сорвался на более жесткие ласки. Мои губы оставляли на его теле отметины, руки с силой прижимали его к моему телу, и он выгнулся назад, чтобы подставлять свои губы, шею, плечи под мои горячие ищущие поцелуи. Его ладошки шарили по моей груди и сквозь одежду потирали мне соски. Боже! Не позволь мне сойти с ума окончательно. Дай мне сил отстраниться и оставить этот юный чувственный соблазн в целости и сохранности. Я отстранился от завораживающе желанного тела и, уткнувшись лбом в плечико Олега, старался выровнять дыхание. Цветочек льнул ко мне всем телом и я снова начинал заводиться... И тут вовремя вышел из душа Семен.

Его испуганный крик дернул нас обоих по нервам, и мы отскочили друг от друга. Олег тяжело дыша кинулся в комнату, а я прислонился к стене спиной и закрыл глаза. Что я творю!? Защитник, ёж тебе в задницу! Из комнаты раздался вскрик – Олежка позвал меня, и я влетел в комнату. На полу сидел Семен, и его бледные губы шептали имя сына. Я подхватил омегу на руки и перенес на кровать. Несколько минут спустя растерявшиеся и еще не совсем соображающие, после поцелуя, мы с Олегом были резко отстранены в сторону, и Алекс засуетился возле Семена. А я, опять получив доступ к телу мальчишки, прижимал его к себе и не мог оторвать взгляд от его голубых, как незабудки, глаз. У меня снова появилась навязчивая идея – утащить его в свою берлогу и никуда не отпускать ни на секунду. Я готов был вновь поцеловать Олежку, но тут Алекс вернул меня к действительности и начал выговаривать нам, как мы своим поведением довели Сеню до полуобморочного состояния. Он говорил, что если мы решили быть вместе, то не стоит торопиться. Что нужно лучше познакомиться, и надо подрасти Олегу, и закончить школу. Я согласно кивал, признавая свою вину. А Олег заявил, что ничего он ждать не будет, что он хочет быть со мной, и я ему очень нравлюсь,и весь я такой хороший, что у меня даже уши покраснели от удивленного взгляда брата.

Он смотрел на меня вопросительным взглядом, мол и когда это омежка успел так ко мне проникнуться!? Как будто я это знал? Тогда Алекс спросил Семена, что он думает по этому поводу. Тот начал воспитывать сына, но Цветочек вдруг заявил, что любит меня и верит мне, и хочет быть только со мной. Я подтвердил слова Олега, что тоже его люблю, а потом нам пришлось уйти. Омеги ложились отдыхать, и Семен отправил нас тоже спать. Но все события этого вечера и слова моего омеги, да, теперь уже точно моего, заставили меня нарезать круги по комнате и усмирять сердце и тело, которые рвались к моему маленькому Цветочку, так доверчиво льнувшему ко мне на глазах у наших родных, что я снова пришел к двери их комнаты и сел на пол, решив просидеть тут всю ночь.

Но минут через двадцать дверь открылась, и я, взглянув на Семена, уставился на Олежку. Какой же он красивый! Ну зачем они вышли, у меня и так сила воли на исходе, а тут мой малыш весь такой раскрасневшийся, смущенный, что пришлось сжать кулаки, чтобы не протянуть руки к нему. Семен кашлянул, привлекая мое внимание, и объявив меня ответственным за первую ночь его сына и попросив быть с ним нежным, отпустил его со мной. Я растерялся, не веря в происходящее, а потом Олег, сцапав мою руку, потащил меня прочь от их комнаты. И вот тут я испугался. Ответственности. Я боялся, что мне не хватит сил сдержаться и не наброситься на так вкусно пахнущего омежку. Ноги еле переставлялись, не желая идти к этой самой ответственности. Олег остановился и, заглянув мне в глаза, спросил:

– Ты не хочешь, чтобы я шел к тебе? Я зря убедил папу, что могу тебе доверять, и ты меня любишь? – он отпустил мою руку и, склонив голову, пряча глаза, тихо проговорил. – Тогда мне надо вернуться. Я не знал, что ты не хочешь быть со мной.

Олег сделал шаг в сторону, чтобы обойти меня, но я, сжав его опущенные плечи, остановил своего расстроенного мальчика и прижал к себе. Его плечи затряслись и он всхлипнул. Боже, я его обидел, еще даже не доведя до комнаты. И какой я после этого альфа и защитник, если малыш плачет? Подхватив его на руки и прижав к своей груди, я помчался к себе. Моё солнышко обхватило меня за шею и хлюпающим носом прижалось мне к ключице. Не спуская своего плаксу с рук, я кое-как открыл дверь и, ввалившись в комнату, прошел к кровати. Осторожно сел и пристроил Олежку у себя на коленях. Приподняв его голову за подбородок и заглянув в его блестящие от слез глаза, я беззвучно, одними губами, проговорил:" Я люблю тебя". Моё чудо улыбнулось, сморгнуло оставшиеся слезинки с ресниц и, чмокнув меня, заявило:

– Ромашка, а я тебя тоже люблю, очень-очень люблю. Папа сказал, что поддержит меня во всем. Что раз я выбрал тебя, то он доверяет моему выбору. Я рассказал ему, как мне с тобой хорошо. Что у меня кружится голова, когда наши взгляды встречаются. Когда я вижу тебя, у меня сердце готово выскочить из груди. От твоих прикосновений по моей коже пробегают мурашки и волоски встают дыбом. А от поцелуев у меня перехватывает дыхание и подкашиваются ноги. Ром, а когда ты меня целуешь, тебе нравится? У нас в школе омеги всегда говорили, что когда они со своими альфами, то у них дыхание перехватывает и голова кружится, вот я и подумал, что раз у меня так же, то ты моя пара. Я так папе и сказал. Он мне поверил. А у тебя были омеги раньше? Я не хочу, чтобы были. Понимаю, что ты взрослый и не мог быть всегда один. Но я не ХОЧУ, чтобы они у тебя были.

Этот милый и такой невинный омежка оказывается – собственник. Хотя я тоже. Я не хочу его ни с кем делить, я не хочу, чтобы он ходил в эту дурацкую школу и у него под боком была куча альф. Не пущу его. Пусть учителя приезжают сюда и учат его здесь. Об этом надо будет поставить в известность Алекса. Никакой школы. Он только МОЙ!

Я стал снова целовать эти сладкие губы и почувствовал, как руки Олега шарят по моему телу. Он залез ими под футболку и медленно поглаживал мою грудь. И тут я почувствовал, что на мои поцелуи отвечают рассеянно, что внимание Цветочка отдано моему телу. Я отстранился и, заглянув в голубые глаза, понял, ему хочется увидеть меня, мое тело. Какой же он еще ребенок. Мне было приятно, что он, видимо, никогда не видел мужское тело, вот так вблизи, и тем более не ощущал его под ладонями. Мой ты маленький исследователь. Я отпустил Олега, и под его взглядом стянул с себя футболку, а потом и джинсы.

С каждой снимаемой вещью глаза Цветочка все больше расширялись, а когда я стянул с себя и бельё, то он впал в ступор... ненадолго. Несколько мгновений, и Олег с головой окунулся в процесс познания чужого тела. Тела альфы. Тела, которое всё больше реагировало на его прикосновения, и самая большая реакция происходила в паху. Олежик с приоткрытым ртом внимательно смотрел на мой член, гордо стоящий в ожидании прикосновений, а его пальцы, пока внимание мальчишки переключилось на созерцание моего стояка, сами по себе теребили мой сосок. Боже! Я от одного его взгляда возбудился так, как не возбуждался от минета какого-нибудь беты. Я же сейчас кончу, от его любопытного взгляда, от его облизывания пересохших губ.

Рука омеги неуверенно протянулась к моему члену и обняла его пальцами. Именно обняла, а не схватила и не сжала. Его прикосновения были настолько невесомыми и нежными, что я умилился и дернулся к Олегу для поцелуя, но мое движение повлекло за собой скольжение моего члена в ладони омеги, и я застонал от наслаждения. Олежка испуганно отдернул руку и виновато уставился на меня. А я улыбнулся и кивнул головой. Взяв руку Цветочка и притянув ее обратно к моему достоинству, я впился в его губы страстным несдержанным поцелуем. Моя рука была поверх его ладони на моей плоти, и мы вместе ласкали ее движениями наших рук. Я готов был кончить в ладошку моего мальчика, но боялся его реакции. Но он сам сильнее сжал мой напряженный подергивающийся член, и я излился ему на пальцы. Господи, благодарю тебя за такой подарок! Это чудо, не прекращая меня ласкать, потянулось к моей шее и кусануло ее. Меня подкинуло. Он что творит? Метку должен делать я, а не наоборот. Но это дивное создание озвучило свою выходку:

– Теперь ты мой! Ты пахнешь очень классно. Зеленый чай и розовый перец такие яркие и пряные, а перец еще и сладковатый. Но свежесть талого снега в твоем запахе – это просто завораживающе. У твоего тела такой приятный запах, что хочется вдыхать и вдыхать его, а после того, как ты кончил, он стал более терпким. Ромашка, я тебя хочу! Я видел в интернете, как это делается, но с тобой я чувствую не только интерес, но и желание тебя трогать, нюхать и стать твоим. Я хочу почувствовать тебя. Пожалуйста! Сделай меня своим!

Этот маленький засранец отпустил мой член и лизнул свою ладонь, оценивая сперму на вкус. Он муркнул и закатил глаза, смакуя пробу моего букета еще и на языке. И как я мог такое возбуждающее действие игнорировать? А никак. Я начал срывать с омежки одежду, целуя каждый обнажающийся участок тела, потом повалил голого мальчишку на кровать и впился в его губы жестким поцелуем. Он совершенно не пугаясь моего натиска, который меня самого напугал, извивался подо мной потираясь и всем телом вжимаясь в меня. Я боялся сорваться и радовался, что уже разок успел кончить. А малыш уже вовсю тёк! Между его разведенных ног было влажно и скользко, а своими движениями он размазал смазку по нашим ногам и животу. Мой пах, как и его, тоже был липким и скользким. Как же он распалился-то у меня!

Я просунул руку ему под ягодицы и, приподняв его попу вверх, стал тереться своим членом о его промежность. А этот котенок, постанывая и мурлыча, царапал мои плечи и спину, вовсе этого не замечая. Оказывается мой малыш очень страстная омежка. И как только это сокровище никто до меня не разграбил!? Мои пальцы скользнули к его анусу, чтобы проверить готовность принять меня. Олежка ахнул и выгнулся подо мной. Я вошел в него одним пальцем и его мышцы внутри сжались, медленно двигаясь по его скользкой норке, я старался поглаживать простату, от чего Цветочек сам стал толкаться навстречу моему пальцу. И когда я вошел в него уже двумя пальцами – туговато, но от обилия смазки это не вызвало у омежки неприятных ощущений, он продолжал насаживаться на мои пальцы сильнее. А после введения еще одного пальца его стоны перешли в глухие вскрики и подрагивания всем телом. После нескольких фрикций пальцами у него внутри и мой малыш выплеснулся себе на живот с громким утробным стоном. Миг он еще держался за меня руками, а потом отпустил мои плечи и расслабленно откинулся на подушку, с трудом втягивая в себя воздух и прикрыв глаза.

Я любовался на своего Цветочка, а он поблескивая каплями спермы на своем животе, старался отдышаться. Животик так соблазнительно прогибался от его дыхания, что я не сдержался и стал целовать его и вылизывать. Его вкус был прекрасен, когда этот бархатистый, нежный батутик живота был мной полностью обласкан, и я занялся его сосками, Олежка открыл глаза и зазывно улыбаясь облизал губы. Ах, ты маленький соблазнитель! Приподнявшись над Олегом, я перевернул его под собой на живот и, чмокнув его в плечо, стал спускаться по позвоночнику вниз, прокладывая дорожку к ягодицам влажными поцелуями. Цветочек прогибал спинку и хихикал, говоря, что ему щекотно. Я улыбаясь, еще больше оглаживал ему бока и вызывал повизгивания и ерзания под собой, он старался спрятать свои рёбрышки от моих пальцев. А когда мои губы первый раз чмокнули ягодицу, он притих и настороженно ждал моих дальнейших действий. Насторожился он не от страха, а от желания прочувствовать всё до мельчайших подробностей. Он подставлялся под мои поцелуи, приподнимая свои прекрасные бархатистые полушария навстречу моим губам и языку. Когда я, разведя пальцами аккуратные, тугие половинки и открыв своим глазам дырочку, лизнул ее, малыш выпятил попу, показывая, что ему нравится, и он хочет такой ласки еще. Я от избытка эмоций легонько шлепнул его по этому выпяченному заду и зализал шлепок. Олег игриво повел плечами и выдал:

– Ромашка, а ты случаем не боишься? Пожалуйста, возьми меня! Ты всё время оттягиваешь самое главное, а я уж и не знаю, как мне тебя соблазнить. Я пока не умею этого делать, но научусь. Ты даже не представляешь, как я хочу почувствовать тебя в себе. Там у меня все дрожит и пульсирует. И я хочу еще таких поглаживаний там, от них так сладко и горячо становится, что я как будто таю. Ну, пожалуйста, Ромочка!

Моё солнышко так страстно умоляло меня войти в него, что последние остатки силы воли меня покинули, и я, взяв свой член в руку, направил его головку в дырочку омежки. Входил я медленно и осторожно, чтобы не причинить боли. А когда моя плоть полностью погрузилась в этот притягательный жар, мой живот подтянулся от судороги наслаждения. Я был внутри. Весь. И меня там плотно обхватили горячие тугие мышцы, которые не желали выпускать мое достоинство из своих объятий, когда я начал выходить из Олега, чтобы тут же ворваться назад. Это несравнимое ни с чем чувство обладания таким милым, славным, невинным созданием, зажигало внутри такой пожар, что хотелось сгореть, а потом восстать, как феникс и снова сгореть, и так бесконечно, но только с этим мальчишкой, с этим омежкой, с этим нежданным подарком судьбы.

Я не знаю, что думал подо мной мой милый соблазнитель, но то, что он чувствовал желание – это несомненно. При каждом толчке в его глубину, он постанывал и подкидывал попу вверх – мне навстречу. Пальцы комкали простыню, а лицо уткнулось в подушку, и оттуда доносились приглушенные вскрики и стоны. Я так возбудился, что понял, если не поторопиться, то мы не сможем кончить вместе, а я хотел почувствовать, как его содрогающиеся тайные, интимные мышцы будут, сокращаясь при оргазме, сжимать меня. Я завел свою руку под животик Олежки и, сжав его член, стал сначала нежно, а потом наращивая темп, ласкать его упругую и подрагивающую плоть. Одновременно, врываясь в него, я водил по его стволу рукой. Я толкался в него, а он толкался мне в ладонь. Вскрики возбужденного Олега заставляли волоски на моей коже вставать дыбом. Внизу живота у меня сжался горячий огненный ком, грозящий вот-вот взорваться.

Олег с каждым толчком все громче выкрикивал мое имя, и вот он резко подавшись назад, до упора насадился на мой член и выплеснул семя мне в ладонь, трепетно подрагивая от наслаждения. А я тут же последовал за ним. Даже если бы я хотел, я не смог бы сдержаться. Такой жаркой сильной хватки внутри я никогда в жизни не испытывал. Мои любовники беты просто не предназначены для того, чтобы так держать альфу в себе. Я, почувствовав, что узел набухает, дернулся было выйти, но Олег прошептал, что три часа уже прошли, и нам можно не беспокоиться. Тогда я, довольный, уложил нас, соединенных узлом, на бок и ласково поглаживая животик Цветочка, целовал ему плечико. Мне было так сладко, что голова совсем не соображала. Я потянулся к губам Олега, и он повернулся ко мне, и сам поцеловал. Мы отдыхали, пережидая пока не спадет узел, а мой мальчик решил поговорить:

– Ромочка, я тебя люблю. И тебе было хорошо со мной, ведь так? – Я кивнул. – Но почему ты меня тогда не пометил? – Он внимательно смотрел на меня и, увидев мою виноватую улыбку, продолжил. – Ты что ли забыл? – Я кивнул снова. – Ромашка, ты так возбудился, что забыл самое главное. Ты такой странный, но я тебя все равно люблю. Плохо, что ты не можешь мне ничего сказать, но знаешь, говорить вовсе не обязательно, я почему-то думаю, что мы сможем понимать друг друга и без слов. Я постараюсь понимать тебя. У меня никогда не было более близкого человека, чем папа, но теперь у меня появился еще и ты. Я ничего не могу дать тебе, кроме самого себя, но ты же мой альфа и я хочу быть твоим омегой. А потом я рожу тебе ребенка, и мы станем настоящей семьей. Я когда очнулся и увидел тебя, то сначала испугался, подумав, что мы в борделе и ты хочешь... Но уже тогда ты мне понравился, я испугался, но подумал, что первым у меня будет красивый альфа. А когда я полностью пришел в себя, то обрадовался, что это не бордель и ты не уйдешь, а раз ты тут живешь, и мы будем видеться, то я смогу тебя соблазнить...

Я слушал своего омежку и улыбался. Спасибо тебе, Господи, что это дивное создание такое непосредственное и искреннее. Я сам становлюсь с ним мальчишкой. Я обнял мое сокровище и, прижав его к себе, беззвучно пошевелил губами ему на ушко: "Я тебя люблю, Цветочек!"

– Я тоже тебя люблю, Ромашка! – Сонно пробормотало маленькое чудо и засопело, уткнувшись носом мне в руку, на которой пристроил свою голову этот синеглазый, блондинистый подарок от моего несостоявшегося убийцы.

Забрав у меня семь лет назад распустившийся цветок жасмина, вчера он подарил мне нежный нераспустившийся бутон. И теперь мне предстоит ухаживать за ним, холить и лелеять, нежить и одаривать любовью и подарками. И, в конце концов, наблюдать, как мой бутончик распустится, расправит лепестки и будет радовать меня своей красотой и ароматом. Я, думая о нем, не могу не употреблять уменьшительно ласкательных слов. Взрослый альфа никогда никому ничего не прощающий, всегда добивающийся своего, сейчас готов умильно улыбаться, глядя на шестнадцатилетнего мальчишку, и ловить его взгляды, улыбки и слова, чтобы тут же исполнить все желания моего Цветочка. Если кто-то был влюблен, то тот меня поймет и не осудит. Да мне собственно фиолетово кто и что подумает. Мой омега – это моё сердце. И пока оно бьется в радостном и счастливом ритме, у меня, у нас всё будет хорошо.

Примечания:

*CZ -75 Считается одним из самых лучших пистолетов в мире. Его отличает высочайшая надежность, точность стрельбы, комфорт и хорошая управляемость при скоростной стрельбе. Семейство пистолетов марки CZ создано в Чехии, бывшей Чехословакии.