Текст книги "Побудь со мной еще немного...(СИ)"

Автор книги: Svetarinara

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Глава 1. – Экзамен. ==========

Гермиона Грейнджер – лучшая ученица Хогвартса молча и сосредоточенно нарезала лирный корень для очередного зелья. Маленькие, аккуратные, идеальные по пропорциям кубики выходили из-под ножа.

Внешне девушка выглядела совершенно спокойной и заинтересованной своим делом: идеально выглаженная форма, натертый до блеска значок старосты, каштановые пряди были собраны в тугой узел на затылке, хотя несколько волнистых локонов выбивались из прически и падали на глаза, заставляя гриффиндорку постоянно заправлять их за ушко.

Но внутри у Гермионы все кричало от обиды и чувства несправедливости.

За окном стоял погожий жаркий день. Почти все ученики Хогвартса разъехались по домам, выпускной бал назначен через неделю, и все семикурсники отправились готовиться к этому событию: наряды, прически, списки родственников, которые должны будут непременно посмотреть, как вручаются дипломы. Все были охвачены предвыпускной лихорадкой. Все, кроме нее.

Гермиона в одиночестве сидела в душном кабинете Зельеварения. Ну, положа руку на сердце, не совсем в одиночестве. Через два стола от нее сидел ОН. Ужас большинства учеников, мрачный, неприступный, задумчивый Северус Снейп. Он скользил взглядом по строчкам какого-то фолианта, а тонкие пальцы правой руки барабанили по столешнице.

В другое время девушка с замиранием сердца и непонятным восхищением продолжала бы исподтишка наблюдать за этим строгим профессором. Но сегодня было одно отягощающее обстоятельство: это была ее вторая пересдача Зельеварения.

Гермиона закусила губу и подавила рвущийся наружу всхлип: пересдача. У нее. У лучшей ученицы. А самое обидное, что две предыдущие попытки завалены были Снейпом самым наглым образом.

Первый раз он придрался, сказав, что из ее лохматой головы упал в котел волос, испортив идеальное на вид зелье – теперь Грейнджер всегда заплетала волосы. А во второй заявил, что она в неправильной последовательности добавила ингредиенты, хотя Гермиона точно знала, что все выполнила именно так, как в учебнике. Но профессор был непреклонен.

Гермиона со смесью обиды и интереса опять глянула на молчаливого преподавателя. Казалось, он даже и не помнит, что сейчас в его кабинете экзамен: профессор вообще не поднимал взгляда на свою нерадивую ученицу.

Гермиона сама не могла бы ответить, когда все это началось: ее восхищение этим зрелым, мрачным мужчиной. Возможно, в тот день, когда его награждали почетным орденом Мерлина, а он совершенно невозмутимо принимал эту почесть, и ни один мускул не дрогнул на его лице. А может все началось тогда, на грязном, забрызганном кровью полу в Визжащей Хижине, когда Северус, на их глазах захлебываясь кровью, льющейся из рваной раны на шее, все равно смог найти силы отдать Гарри нужные воспоминания.

Гермиона прикусила щеку изнутри: думать о том, что этот мужчина любил и до сих пор любит маму Гарри, было почему-то очень больно.

А может все началось еще раньше: когда она маленькой второкурсницей с восхищением наблюдала за их с Локонсом импровизированной дуэлью? Тогда Снейп казался таким умелым, таким восхитительно ловким, а все его движения были плавными, отточенными, непринужденными.

Теперь прошло много времени. Она уже не второкурсница, а совершеннолетняя девушка, которая вот-вот окончит школу… Как только справится с этим проклятым экзаменом.

А он… он так и останется гордым, неприступным, холодным профессором Зелий. Ведь он не красавец, нет. Но почему тогда эти черты лица-грубоватые, немного непропорциональные, но все равно такие притягательные-не дают ей о нем забыть. А его тонкие губы, которые никогда не улыбаются, а только презрительно ухмыляются… Как хотелось прикоснуться к ним своими губами, сорвать этот запретный поцелуй…

Гермиона одернула себя:

«Прекрати об этом думать. Это твой учитель!»

«Совсем скоро он перестанет им быть, – шепнуло хитрое подсознание. – И вы оба получите свободу в своих действиях».

«Но нужна ли она ему?»

– Мисс Грейнджер, – его хриплый голос отражался от каменных стен кабинета – В вашем распоряжении осталось двадцать минут. – Глубокие черные глаза непроницаемо смотрели на ученицу.

– Да, да, профессор Снейп. Мне осталось добавить последний ингредиент, – заверила гриффиндорка.

Хоть Гермиона и была погружена в размышления, руки заученными движениями продолжали выполнять все манипуляции: нарезали, крошили, перемешивали. Сейчас она низко склонилась над котлом, помешивая зелье, и готовилась добавить последний, решающий ингредиент.

Краем глаза она заметила, как Снейп поднялся и направился в ее сторону. Почему-то от осознания того, что сейчас мужчина окажется близко, буквально на расстоянии вытянутой руки, по спине пробежали мурашки, а низ живота скрутило непонятной судорогой. Гриффиндорка сама испугалась такой реакции. Она еще ниже склонилась над котлом, чувствуя, как щеки заливает румянец.

Гермиона видела, как его фигура замерла за спиной, чувствовала, как взгляд заскользил по ней, подмечая все движения. Больше всего хотелось поднять на него свои глаза, улыбнуться, а потом дотронуться до его щеки, обнять, прижаться к широкой, кажущейся каменной, груди… и чувствовать его каждой клеточкой.

«Грейнджер, заткнись и соберись!» – ругала себя девушка.

Рука потянулась к доске, на которой лежал нарезанный лирный корень.

– И Вы собираетесь добавить ЭТО? – с презрением спросил зельевар.

Грейнджер опешила, рука отдернулась, а она непонимающе посмотрела на мужчину, скрестившего на груди руки и наблюдающего за ее реакцией.

– Да, – охрипшим от волнения голосом произнесла Гермиона. Вся уверенность в успешной сдаче экзамена улетучилась. Что-то в его тоне и взгляде говорило о том, что она совершила ошибку. Вопрос: в чем?

Она наблюдала, как профессор опустил голову, буквально касаясь своим крючковатым носом нарезанных заготовок.

– И Вам не стыдно, мисс Грейнджер?! Посмотрите на эти неровные, перекошенные куски! Да это даже отдаленно не напоминает квадраты! Их нельзя добавлять: такое неряшество испортит зелье!

Гермиона смотрела на идеальные квадратики и чувствовала, как к горлу подкатывает ком. Главное, не разрыдаться прямо сейчас. Ей очень не хотелось показывать слабость этому сильному мужчине.

– Профессор, позвольте, я сейчас все переделаю! – и она потянулась за другим корнем.

– Не вижу смысла, мисс Грейнджер, – холодно заметил зельевар, – его нужно добавить через тридцать секунд, чтобы зелье достигло нужных свойств, так что… жду вас на пересдаче через три дня.

Мужчина снисходительно приподнял бровь и скользнул взглядом по вытянувшемуся лицу гриффиндорки.

– Советую Вам собраться, мисс Грейнджер. Иначе Вы рискуете остаться на второй год.

Гермиона чувствовала, как глаза жгут слезы. Слезы обиды, непонимания, разочарования. Опять. Третий раз он придирается к тому, чего нет! Ведь она все сделала правильно! Все идеально! Грейнджер чувствовала, как ее гриффиндорскую гордость просто коробит от такого унижения и несправедливости.

– Я все сделала правильно! – собственный голос доносился, как будто со стороны.

Черная бровь стремительно метнулась вверх, а на тонких губах заиграла неприятная усмешка.

– Да ну! Вы решили поспорить с профессором?

– Я все сделала правильно! Ингредиент нарезан идеально, и если бы вы не придрались, я бы уже все закончила! Почему вы так не хотите, чтобы я сдала ваш предмет?!

Последняя фраза была явным перебором.

– Закройте свой маленький рот, юная леди, – прошипел взбешенный мужчина.

Гермиона прямо чувствовала исходящую от него злобу.

Он очень странно смотрел на нее, а во взгляде промелькнула нечто… от чего Гермиона еще больше разозлилась. Она права! Он все делает специально! Вот только какая ему от этого выгода?! Еще целый год терпеть на своих уроках невыносимую всезнайку!

Еще один год он будет ее профессором! Учителем. Он опять будет недоступен. Нет! Ну почему мир так несправедлив?!

Злые слезы брызнули из глаз, а руки сжались в кулаки. Грейнджер сама не поняла, как это произошло…

Она просто подлетела к мужчине и толкнула его в грудь. Хотелось ударить, причинить боль, чтобы до него дошло, как больно ей…чтобы он понял…заметил…

– За что?! – крикнула девушка, глотая слезы. – За что Вы так со мной?!

От ее прикосновений мужчина даже не шелохнулся, просто скользнул взглядом по перекошенному от горя и какой-то неизведанной муки личику… Девушка так и застыла в миллиметре.

Северус своими ладонями обхватил Гермиону за плечи, встряхнул, пытаясь образумить…

– Мисс Грейнджер, успокойтесь, – уже мягче проговорил мужчина. – У вас будет еще попытка…

Но Гермиона не слушала. От ощущения его рук на своем теле, от головокружительной близости его лица, от его дыхания, почти опаляющего ее кожу, девушку наполнила непередаваемая сладость. Хотелось забыться в этих ладонях.

И ее желание было услышано: девушка обмякла в руках профессора, и приятная тьма поглотила сознание.

========== Глава 2. – Неожиданное открытие. ==========

Гермиона открыла глаза и непонимающе захлопала ресницами. «Где я?» – неприятное чувство страха сковало грудь. Девушка, приподнявшись на локтях, внимательно осмотрела помещение. Светлый высокий потолок с множеством барельефов, такие же светлые стены, ее кровать, огороженная ширмой, а через маленькое отверстие в ткани, она увидела еще множество аккуратно застеленных кроватей.

«Я в Больничном крыле» – страх пропал, но быстро сменился удивлением. «И как я вообще сюда попала?» И ее мозг любезно предоставил последнюю картину бодрствования. Щеки окатило яркой краской стыда, а плечи заполыхали от тех нечаянных объятий. Она обхватила себя ладонями, чувствуя, как неясная радость просто заставляет душу парить. И стало совсем неважно, что она накричала и набросилась с кулаками на самого строгого профессора Хогвартса. А важным было то непередаваемое удовольствие, катящееся по спине даже сейчас, когда его нет рядом.

«Мерлин, – прикрыла глаза Гермиона, – если его невинные прикосновения влияют на меня так, то что было бы, если бы Северус меня поцеловал или сделал что-то большее… Северус…»

От произношения его имени, даже мысленно, по спине побежали новые мурашки. Раньше она всегда именовала его профессором Снейпом. Из грез девушку вырвал неясный шум. Гермиона откинулась на кровать, отвернулась к стене, закрыла глаза и притворилась спящей. Девушка сама не поняла, зачем так сделала: просто хотелось еще немного побыть наедине со своими мечтами. Чтобы никто не прерывал этой сладостной иллюзии.

Вошедших в госпиталь было несколько. Девушка старалась игнорировать разговор, но тут услышала голос…его бархатный, низкий, такой будоражащий.

– Альбус, я бы хотел сам во всем разобраться…

– Северус, я вынужден вмешаться, – мягко говорил профессор Дамблдор. —Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь…

Дамблдор замолчал, а Грейнджер навострила ушки.

– Я видел твои воспоминания и знаю о твоей страсти…

– Никто не должен об этом знать, – голос Северуса прозвучал зловеще, но с затаенной тоской и толикой страха.

– Ты знаешь, мальчик мой, я умею хранить секреты. Я бы вообще не начинал этот разговор, но посмотри, к чему все это привело: у девушки случился припадок, истерика. Подумай, как она подавлена, напугана… если мисс Грейнджер на самом деле тебе дорога, ты должен прекратить ее мучить.

«Что?!» – Гермиона вся обратилась в слух. Ее обуревали сотни эмоций: радость, непонятный страх, подобие разочарования, восхищение… Они кружили ее, будоражили сознание.

– Это единственный способ удержать ее рядом…хотя бы чуть-чуть, – проговорил Снейп.

– Неужели ты на самом деле думаешь, что сможешь таким образом заставить ее остаться рядом? Гермиона просто уедет и не вернется. Даже, если она еще останется на год, на больший срок ты не сможешь привязать девушку к Хогвартсу. Сколько бы ты не заваливал ее на выпускных экзаменах. Она просто бросит школу. Но ее будущее будет загублено.

– Я это понимаю…

Казалось, Северус просто выдавливает из себя слова.

Гермиона едва дышала и во всю напрягала слух: мужчины говорили очень тихо, но она все слышала! Она слышала каждое слово!

– По-моему, Северус, есть много других способов, чтобы связать свою жизнь с мисс Грейнджер. Признайся ей в своих чувствах. В конце концов, женись на ней! – Дамблдор даже голос повысил.

Грейнджер казалось, что ее душа поет! Прямо сейчас хотелось отбросить полог ширмы, подскочить и громко прокричать: «Я согласна!» Гермиона понимала, что глупо улыбается, а сердце стучит непривычно громко и часто…

– Никогда, – это одно категоричное слово моментально заставило ее спуститься с небес на землю, а сердце болезненно сжаться.

– Но почему? Если тебя смущает разница…

– Я сказал…никогда…

– Но ты же ее любишь! – голос Альбуса прозвучал раздраженно.

– Люблю…но никогда в этом не признаюсь…

– Профессор Снейп, профессор Дамблдор, мисс Грейнджер еще спит. Уверена, через пару дней она поправится, – мелодичный голос мадам Помфри разнесся по госпиталю.

– Мы хотели ее проведать, – дружелюбно проговорил директор.

– И напомнить про пересдачу, – процедил Снейп.

– Альбус, Гермиона пока не приходила в себя. Северус, мог бы быть уже поснисходительнее к девочке…

Хлопок дверью был красноречивее любого ответа.

– Я зайду позже…– проговорил Дамблдор.

Гермиона молча уставилась в стену. Мир потерял яркие краски и превратился в грязное пятно. Девушка ощущала, как по щекам тихо катятся слезы разочарования.

«Никогда», – одними губами шептала девушка.

========== Глава 3.– Последствия хорошо продуманного плана. ==========

Гермиона Грейнджер решительно шла по коридорам Хогвартса.Через десять минут ее ждет последняя в этом году пересдача. «Что ж, Северус Снейп, раз вы этого так хотите, я буду играть по вашим правилам».

Гермиона остановилась перед закрытой дверью.После негромкого стука вошла и, не глядя на как всегда собранного зельевара, поздоровалась:

– Добрый день, профессор Снейп.

Девушка проследовала к своему котлу и взяла карточку с заданием, чувствуя, как его взгляд буравит затылок.Зелье было элементарным.

– Надеюсь, сегодня вы справитесь, – глухо заметил Снейп.

Гермиона молча взялась за дело. Она могла справиться идеально за пол часа.

Но сегодня у нее были другие планы. Девушке пришлось пересилить свою натуру отличницы только, чтобы осуществить задуманное.

– Мисс Грейнджер, что вы делаете?

В тишине голос зельевара прозвучал особенно громко и удивленно. Гермиона вызывающе глянула на профессора. «А разве это не то, чего вы хотели?»

– Что-то не так, профессор? – притворяться дурочкой и хлопать ресницами оказалось не так уж сложно.

На всегда бесстрастном лице отразилось удивление, озлобленность и непонимание. Но, видимо, Снейп быстро взял себя в руки. Он просто хмуро посмотрел на отличницу и направился к своему столу. Уселся на стул и больше ни разу не взглянул на гриффиндорку.

Грейнджер посмотрела на то, что так разозлило преподавателя: половина ингредиентов была неуклюже порублена ножом на непонятной формы куски, огонь под котлом горел неправильной температуры, и помешивала она зелье в обратном направлении.

«Теперь вам не придется ничего придумывать, чтобы поставить мне неуд. Что ж… если это единственный способ, остаться рядом с вами… я буду это делать…»

Время экзамена подходило к концу. Но Грейнджер не торопилась. Пусть у Снейпа будет самый сильный аргумент – так директор не сможет к нему придраться.

– Мисс Грейнджер, через пять минут флакон с зельем должен быть на моем столе, – не глядя на девушку, предупредил Снейп.

– Ой, сэр, я не успею…– пролепетала Гермиона.

Мужчина в сердцах хлопнул кулаком по столу и поднялся на ноги:

– Не испытывайте мое терпение! Сейчас же разлейте по пробиркам то, что у вас получилось и поставьте мне на стол!

Такой всплеск эмоций Гермиона решила не игнорировать.

Она со смешанным чувством ехидства и стыда наблюдала, как профессор буравит взглядом непонятную серую жижу во флаконе. Получившееся зелье даже отдаленно не напоминало указанное в задании. «Что-то сейчас будет…»

Мужчина написал несколько строчек в формуляре и передал его гриффиндорке.

– Вы свободны.

Трясущимися от волнения руками девушка взяла табель, скользнула по колонкам взглядом и… опешила. Напротив экзамена по Зельеварению было выведено аккуратным почерком «Превосходно».

Вот так. Не прилагая никаких усилий, она сдала экзамен.

– Вы свободны, мисс Грейнджер, – не глядя на девушку повторил Снейп.

Мужчина встал и вышел из класса, а Гермиона по-прежнему стояла посреди котлов, столов и шкафов с ингредиентами.

И чувствовала, как предательские слезы жгут глаза. «Ничего не получилось».

========== Глава 4. – Сметая все преграды. ==========

Как во сне Гермиона собирала вещи. От своего непонятного, заторможенного состояния она очнулась только тогда, когда над чемоданом возвышалась гора одежды. Вздохнув, девушка уселась на колени и начала аккуратно утрамбовывать одну за другой вещь. В груди щемило и терзало. Гермиона пыталась занять себя чем угодно, но не помогало – перед глазами стояло его лицо – лицо её профессора.

Профессора.

Гермиона встрепенулась. Дыхание участилось, а мысли прояснились. «С сегодняшнего дня он больше не мой профессор». «Решайся», – шепнул внутренний голос. Гермиона зажмурилась, пытаясь совладать со своими мыслями и чувствами.

«Хочу к нему, хочу быть рядом с ним, хочу сказать ему напоследок, что я его люблю…»

Карие глаза распахнулись.

– Я его люблю, – вслух повторила девушка, как будто смакуя неизведанное сочетание слов.

– Я его люблю! – почти прокричала гриффиндорка, сжимая ладонями гудящие виски. Еще ни разу девушка не произносила этих слов, даже мысленно.

«Я не дам всему закончиться так глупо».

***

Девушка бежала по коридорам. Вниз. Быстрее. Пока не поздно все изменить.

«Я все ему скажу. Все. А он пусть решает».

Гермиона остановилась около двери, ведущей в кабинет зельевара. Нерешительно переминаясь с ноги на ногу, девушка мучительно размышляла, стоит ли стучаться. Все-таки слегка стукнув костяшками пальцев по дереву, она нажала на ручку и, сделав глубокий вдох, вошла в холодное помещение.

Кабинет пустовал. Подавив охватывающее разочарование, Гермиона решительно направилась в глубь класса, к дальней двери – туда, где была личная лаборатория профессора зелий. Святая всех святых.

Грейнджер вошла без стука и замерла. Он был тут. Стоял спиной к двери, низко склонившись над котлом с каким-то снадобьем. Её он не замечал.

«И что дальше делать? Как начать разговор? Или с порога броситься на шею с признанием в любви? Или…»

Решение еще не было принято, а Северус уже развернулся к ней. В его взгляде проскользнул неподдельные удивление и интерес.

– Мисс Грейнджер, что вы тут делаете? – И даже голос прозвучал не так холодно, как обычно. Это обстоятельство здорово подбодрило девушку.

– Сэр, я пришла поблагодарить вас за экзамен… И хотела извиниться за неудачное зелье.

– Не понимаю, о чем вы. Я поставил вам «Превосходно», значит, зелье было сварено правильно. Что-то еще?

– Нет… – слова застряли в горле.

– Значит, можете быть свободны…

Но они так и не разорвали зрительного контакта. Гермиона чувствовала в груди нарастающие страх и безнадежность. «Неужели это наш последний разговор? Неужели он ничего не сделает, чтобы мы были вместе? Ведь он сам этого хочет…»

И она решилась. Терять, в принципе, было уже нечего.

– Неужели ты позволишь мне сейчас уйти?!

– Мисс Гренджер, что вы себе позволяете?! Я не потерплю фамильярностей!

– Да прекрати ты! Прекрати, слышишь?!

Девушка, как фурия, подлетела к мужчине и, привстав на цыпочки, заглянула тому в лицо, стараясь не пропустить малейшей проскользнувшей эмоции.

– Я все знаю! – лучше сразу открыть главный козырь. Она слышала, как Снейп говорил, что любит ее. И девушке это не приснилось.

– Я слышала ваш с Дамблдором разговор в госпитале…

Она заметила, как дернулся кадык на шее мужчины, как он нервно сглотнул и почувствовала, как на секунду сбилось его дыхание.

Грейнджер не дала ему и рта раскрыть.

– Я люблю тебя, слышишь? Люблю! Давно и, как мне казалось, безответно! Знала бы, что… – слова никак не хотели складываться в красивые фразы – уже давно бы призналась во всем. Я хочу быть рядом с тобой! Слышишь? Я не хочу тебя терять! Ну что ты молчишь, Северус? Скажи хоть что-нибудь!

Непрошеные слезы зазвенели в голосе.

– Я твой профессор, – проговорил Снейп.

– Уже нет. С сегодняшнего дня я не являюсь ученицей Хогвартса.

– Я старше тебя! Да я тебе в отцы гожусь! – его голос был пропитан отчаяньем.

– Мне плевать! —Гермиона на самом деле никогда не думала о нем, как о неподходящем по возрасту мужчине.

– Что скажет общественность?!

– Мне и на это плевать! Я хочу быть с тобой! Мне никто другой не нужен! Да поверь ты наконец!

По его лицу ничего невозможно было понять… Ничего.

И тогда Гермиона решилась на то, о чем так давно мечтала, грезила, представляла.

Девушка обхватила ладошками его широкие плечи и, привстав на носках, прижалась губами к его сжатым в тонкую полоску губам. Поцеловала нижнюю, провела языком по верхней.

Ладошкой дотронулась до щеки, пальчиком провела над губой, очертила волевой подбородок. И опять прижалась к губам.

Но мужчина никак не реагировал на ее прикосновения, разве, что дыхание участилось. В остальном он полностью держал себя в руках.

– Да прекрати ты думать уже! – всхлипнула девушка. – Помоги мне…

Потеряв всякую надежду, опустила голову вниз, упираясь лбом ему в грудь. Слезы заструились по щекам. «Ведь он сказал…никогда».

Вдруг она почувствовала сильные руки у себя на талии. Северус крепче прижал ее к себе, одной рукой поглаживая по спине, а другой взял за подбородок и слегка потянул вверх, заставляя поднять к нему лицо.

Грейнджер во все глаза смотрела на его смягчившиеся черты лица: он выглядел таким…милым, нежным, привлекательным…

Дыхание перехватило, когда его губы нашли ее. Сладостная нега наполнила каждую клеточку тела, а низ живота скрутило в приятно-болезненной судороге, когда его язык скользнул в ее ротик и начал ласково играть с ее языком.

Гермиона отвечала на поцелуй со всей страстью, на которую была способна. Мужчина водил пальцами по ее лицу, как будто запоминая каждую черточку, а девушка даже не понимала, что он утирает все еще катившиеся слезинки.

Гермиона крепче обвила его шею, прижалась к нему, стараясь слиться с ним в единое целое.

Поцелуй из нежного стал страстным, жадным. Северус продолжал гладить ее спину, его рука скользнула ей на бедро, скрытое школьной юбкой, потом двинулась выше, прошлась по ребрам, слегка сжала небольшую грудь, прикрытую тканью блузки и жилетки.

Эти прикосновения все больше распаляли кровь юной девушки, заставляя желать продолжения. Он как будто дразнил, играл.

Северус разорвал поцелуй, губы скользнули ниже, осыпая жаркими поцелуями шею гриффиндорки. Гермиона застонала от этих чувственных прикосновений. Северус воспринял это, как разрешение к дальнейшим действиям. Мужчина приподнял девушку за бедра и, усадив на стол, расположился между ее ножек, не забывая осыпать поцелуями лицо, шею, ключицы, видневшиеся в вороте блузки.

Гермиона откинула голову назад, открываясь этим страстным поцелуям, зарываясь пальцами в его волосах и все ближе притягивая его к себе. Казалось, девушка боится, что он сейчас исчезнет.

– Я никуда не денусь, – вдруг прошептал мужчина, отрываясь от своих ласк и заглядывая в ее затуманенные желанием глаза. – Я люблю тебя, Гермиона. Всегда любил, – чуть тише добавил он, прижимаясь носом к ее ушку, целуя чуть ниже – в сладкое местечко за мочкой.

Гермиона сладостно выдохнула и потянулась к пуговичкам на его сюртуке: это оказалось весьма непростой задачей, но отличница великолепно справилась с заданием. Рывком стянула черную ткань, тут же рванула его белую рубашку, раскрывая обнажившийся торс. Девушка припала поцелуями к его бледной коже, провела языком по жуткому шраму на шее, скользнула к плечам, осыпала поцелуями грудь, руками погладила живот. Ловкие пальцы потянулись к пуговичкам на брюках. Несколько движений – и девушка стянула этот мешающий предмет одежды. Мужчина остался в одних боксерах и разорванной рубашке. Он ласкал ее шею, лицо, стягивал с девушки жилетку, расстегивал блузку, гладил обнажившийся плоский животик, сжимал через ткань лифчика аппетитные полушария…

Все их ласки были сумбурными, но искренними. Они старались быстрее дотронуться, узнать, почувствовать.

Гермиона ладошкой накрыла восставший орган, скользнула вверх, нырнула пальцами под резинки трусов – и кожа ее ладони соприкоснулась с его обнаженной плотью.

Гермиона обхватила его кулачком, провела несколько раз вверх вниз. Мужчина тяжело дышал ей в шею. Не в силах больше терпеть, Северус рывком приподнял девушку, задрал юбку и стянул трусики. Грубовато развел в стороны стройные ножки и одним рывком вошел в юное тело. Комнату оглушил сдавленный крик. Девушка с зажмуренными глазами и прокушенной до крови губой пыталась подавить неприятные, болезненные ощущения от такого резкого начала.

– Прости… – шептал мужчина, осыпая ее поцелуями, стараясь отстраниться, выйти, чтобы перестать быть причиной ее дискомфорта. Но она не позволила. Гермиона обвила его бедра своими ногами, а руками притянула за шею, склоняя к себе, пытаясь расслабиться в таком необходимом поцелуе…

Северус нежно гладил ее плечи, скользил ладонями от локтя вверх, стянул вниз лямку лифчика, обнажая восхитительную, напряженную горошину соска.

Он разорвал поцелуй, чтобы тут же втянуть нежную плоть в свой жаркий, влажный рот. Облизал, нежно прикусил, срывая восхищенный выдох с уст любимой.

Гермиона сама не заметила, как боль внизу живота притупилась, а его столь откровенная ласка начала распалять первоначальную страсть.

Дыхание участилось, мышцы расслабились, и Северус сделал первый толчок, срывая с ее губ сдавленное шипение и тихий стон.

Грейнджер вцепилась ноготками ему в спину, оставляя яркие полосы, провела вниз, накрыла ладонями мужские ягодицы, надавливая, заставляя еще чаще двигаться.

– Моя страстная, моя любимая девочка, – шептал Северус между поцелуями. Гермиона стонала, выгибалась, насаживаясь все сильнее, все глубже. Северус гладил ее бедра, тонкие пальцы скользнули между их сплетенными телами, найдя такое чувствительное местечко. Он теребил бугорок клитора большим пальцем, выбивая из горла любимой громкие стоны восхищения…

Гермиона понимала, что улыбается… Безграничное счастье наполнило каждую клеточку тела: это то, чего она так жаждала: слиться воедино с любимым мужчиной, чувствовать волны экстаза, пробегающие вдоль позвоночника, ощущать дрожь его тела и пульсирующую струю внутри себя, предшествующую фейерверку в мозгу.

Девушка обмякла в его руках, чувствуя, как все страхи уходят, а надежда на их светлое будущее загорается с новой силой.

Мужчина по-прежнему заполнял ее полностью, прижимая к себе, поглаживая расслабленное тело…

– Почему ты мне не сказала, что у тебя это впервые? – прошептал Северус.

– Я не думала об этом…

– Я был бы более сдержанным, – проговорил зельевар.

– Все было замечательно, – заверила Гермиона, ощущая блаженство.

«Что может быть лучше? Только проснуться утром вместе с ним…»

Так думала Гермиона, засыпая в объятиях Северуса. В его спальне, куда мужчина на руках принес девушку. Она нежно выводила пальчиком узоры на его животе и прижималась щекой к крепкой груди.

Это было восхитительная минута недосказанности.

Только они вдвоем.

Вместе.

Навсегда…

========== Глава 5. – Сколько может длиться сказка? ==========

Гермиона распахнула глаза. Поежившись от холода, девушка повыше натянула одеяло, пытаясь согреться. Не помогало. Грейнджер села на широкой кровати, оглядываясь по сторонам: потухший камин стал причиной такого холода. В подземельях было сыро и промозгло даже в летние деньки.

Гермиона встала и быстро натянула свою одежду, которую нашла на кресле около камина. Девушка ждала, что вот сейчас Северус появится и согреет в своих объятиях… Но мужчины не было.

Девушка выскользнула из спальни, прошла в лабораторию. Никаких следов его недавнего тут пребывания. Липкий страх и чувство одиночества потянули свои щупальца к ранимой душе девушки. Гриффиндорка старалась себя успокоить, убедить, что Северус сейчас вернется, что он ни в коем случае не бросил ее… не отверг.

«А вдруг ему просто стало стыдно за вчерашнюю близость? Вдруг он беспокоится о своей репутации? Вдруг жалеет о случившемся?» – голова пухла от кучи болезненных вопросов.

Девушка пыталась заглушить подступающую панику, но все равно быстро ходила из угла в угол в чужой комнате…

Наконец, чувство неопределенности совсем начало давить на ее психику. Гермиона выскользнула из преподавательских покоев и направилась в Большой Зал: уже наступило время обеда… Но Северуса не было за столом преподавателей.

Кусок не лез в горло, и Грейнджер выскочила из помещения, которое уже начали украшать к предстоящему выпускному.

Девушка бегала по коридорам-лабиринтам, но нигде…нигде не могла его отыскать… «Вчера – это минутная слабость. Ты ему не нужна. Он просто сбежал. Такой человек никогда не свяжет свою жизнь с неумелой, никчемной девчонкой».

Гермиона тихо скулила и утирала слезы, утрамбовывая вещи в чемодане в своей комнате. Так хотелось, чтобы двери распахнулись, а на пороге возникла его статная фигура, хотелось опять ощутить жар его прикосновений. Хотелось просто увидеть любимые глаза… унять душащую изнутри боль.

Но, похоже, прекрасный принц появляется феерично под конец финальной сцены только в сказках.

***

Медленно, не оглядываясь, девушка брела к карете, которая должна была доставить ее до перрона. Хогвартс—Экспресс отправлялся через пол часа.

«Я больше никогда тебя не увижу, – шептала про себя девушка. – Почему счастье не может быть вечным? Почему? Если бы он просто отправился по делам, то оставил бы записку, предупредил, разбудил в конце концов! А так он сбежал, спрятался. Как последний трус. Северус не боялся Темного Лорда, а испугался своих чувств к юной девушке! Северус, ну за что?!»

Разочарование и отчаянье сменились озлобленностью. Гермиона злилась на себя за то, что поддалась своим чувствам, на Северуса, который разбил ее трепещущее сердце, на медленно едущую карету… Теперь она видела фестралов. Теперь их все видят. Погладив одного на прощание, девушка шагнула на перрон.

Хоть она и умоляла себя не оглядываться, но все равно не выдержала.

Темные, гордые башни замка возвышались над лесом.

Поезд предупреждающе загудел.

Северус так и не появился.

Чуда не свершилось.

Прижимаясь лбом к холодному стеклу в купе, Гермиона утирала слезы и думала о том, что теперь делать дальше. А дальше ничего не хотелось.