Текст книги "Я верю: ты меня слышишь (СИ)"
Автор книги: Svetarinara
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Я посмотрел на Гермиону. Ее пальцы твердо держали перо, ни один мускул не дрожал на прекрасном лице, будто она ничего не чувствовала… Я в который раз восхитился этой девушкой: ее стойкостью, силой духа, выносливостью…
После всего случившегося, мы с Джорджем решили, что больше нам в Хогвартсе делать нечего. Да, ради Гермионы я бы остался, но амбиции и желание насолить Амбридж перевесили.
Наше тщательно подготовленное огненное представление стоило затеять хотя бы ради выражения лица ненавистной директрисы. Как она пискляво верещала, убегая от пасти огнедышащего дракона! Кажется, обезумевшая жаба на самом деле решила, что эта иллюзия ее проглотит! Толпа учеников и учителей, собравшихся во дворе, одобрительно кричала в нашу честь. Казалось, вся школа пришла посмотреть на прощальное шоу близнецов Уизли. Несколько виражей, яркие вспышки – и небо озарилось нашими инициалами. Все. Дело было сделано. Не выдержав, бросил взгляд на многоликую толпу. Ее лицо я нашел мгновенно: на губах – улыбка, в глазах – смешинки, переплетенные с тоской. Гермиона послала мне воздушный поцелуй. Она попрощалась. А я лишь подмигнул, зная, что мы обязательно встретимся. Не можем не встретиться.
Так закончилась наша совместная учеба в Хогвартсе.
========== Глава 3 ==========
Все последующие месяцы мы с братом посвятили своему магазину: старались сделать его ярким, красочным, сказочным. Сама атмосфера магазина была пропитана весельем и праздником. Ведь это так необходимо в наступившие темные времена.
В день открытия в наш магазин пришла она. Я увидел Гермиону около фонтанчика с любовными напитками. Гермиона с задумчивым видом крутила в руках розовый пузырек. В душе поднялась волна щемящей нежности… Нет, я все равно не смог избавиться от этого наваждения. Мне все равно нравилась Грейнджер. Я подошел совсем близко: нас разделял только ароматно пахнущий фонтан. Гермиона, вскинув подбородок, посмотрела на меня и широко улыбнулась.
– Я рада тебя видеть, Фред.
Если бы она знала, как я был рад этой встрече! Нормально поговорить нам так и не удалось: ко мне подлетел Джордж и утащил на встречу с репортерами: «Ежедневный пророк» всерьез заинтересовался нашим магазином. Но я успел шепнуть Гермионе:
– Давай поговорим позже…
Отвечая на бесконечную череду вопросов безликого репортера, я краем глаза следил за Грейнджер: заметил, как к ней подбежал взволнованный Поттер и, ухватив ее за локоть, утащил к выходу. В магазин они так и не вернулись.
Ах да, насчет Анджелины: с чистой совестью я с ней порвал. Если честно, меня удивило то, что Джонсон не закатила истерику, а восприняла все спокойно. Думаю, Анджелина и сама прекрасно понимала, что наши отношения двигались в никуда…
***
Я не надеялся увидеть Гермиону до зимы, но судьба распорядилась иначе. В тот год Рона наконец-то выбрали вратарем гриффиндорской сборной. Честно? Я был искреннее рад за младшего брата: он это заслужил, тем более, играл Рон хорошо. Мы с Джорджем решили поддержать брата на его самом первом матче. Как оказалось, не только мы… Все выпускники, которые были в команде, прибыли на ту игру. Стоя на сотрясающейся от криков и аплодисментов трибуне, я с улыбкой наблюдал за разворачивающейся в небе игрой: Рон держался молодцом и не пропустил ни одного мяча. Признаться, я был приятно удивлен. Таких результатов даже Вуд не показывал.
После матча с разрешения Макгонагалл мы отправились в гриффиндорскую башню праздновать победу. Рональд стал звездой вечера! Хм… и наконец-то у моего братца появилась девчонка. Лаванда мне, конечно, не очень нравилась, уж больно слащава и болтлива, но она довольно симпатичная, да и на Рона смотрит с обожанием. Пусть будут счастливы.
Кстати, о счастье: я пытался найти в толпе бывших сокурсников милую моему сердцу Гермиону. На трибуне мне так и не удалось к ней пробраться.
Грейнджер стояла в стороне и задумчиво наблюдала за веселящимися ребятами. Я уже направился в ее сторону, как вдруг дорогу преградила Анджелина.
– Как дела, Фред? – девушка мило улыбалась, никаких намеков на страсть или нечто подобное не было, но… как же она не вовремя захотела дружеских разговоров!
Я с улыбкой на автомате начал рассказывать Джонсон о наших с Джорджем делах, а сам опять посмотрел туда, где только что находилась Гермиона.
Пусто. В душе всколыхнулась паника, а взгляд лихорадочно забегал по комнате. Куда она делась?
Каким-то чудом я успел заметить копну каштановых волос, как раз исчезающую за портретом.
Ушла.
Извинившись и чмокнув Анджелину в щеку, я пробрался к выходу. Ноги сами понесли меня к лестнице, которая вела на Астрономическую башню. На ступеньках сидела задумчивая Гермиона, а вокруг нее стайкой вились маленькие бумажные птички… Я молча сел рядом с ней. Бок о бок.
– Почему ты не с Анджелиной? – ее тихий, мелодичный голосок разрушил это гнетущее молчание.
Что мне было на это ответить?
«Да потому что не с ней я все это время хотел быть!»
Неужели Гермиона так это и не поняла?!
Я повернул голову в ее сторону. Гермиона с интересом смотрела на меня, но в ее глазах стоял вопрос. Сегодня я должен ответить честно. Вдох. И я решился.
– Да потому что никогда и не было меня и Анджелины, – видел, как ее зрачки слегка расширились, услышал, как она чаще задышала, – а были только Анджелина и мои гормоны, – Гермиона закусила губу. Прости, но я должен был это сказать. – А также Анджелина и моя ревность…
По удивленным искоркам в ее бездонных глазах, по ошарашенному взгляду я понял, что Гермиона такого не ожидала…
– Понимаешь? – меня несло. Плотину сдерживаемых эмоций прорвало. – Я ревновал тебя к Краму! Я столько наворотил из-за этого…
– У меня никогда ничего не было с Виктором, – вдруг тихонечко проговорила девушка, с улыбкой заглядывая мне в глаза, будто пытаясь доказать, что она искренна. – Ничего, кроме дружбы.
Ее ладонь легла мне на щеку, а лицо вдруг оказалось очень близко. Наше дыхание сплелось в единое целое, а губы наконец-то нашли друг друга. Я нежно углубил поцелуй, лаская своим языком ее, затевая сладостную, размеренную борьбу. Одна ладонь зарылась в густые локоны, сильнее надавливая на затылок, стремясь сделать наш контакт еще теснее, а вторая легла на ее талию… Не выдержав, провел ладонью вдоль позвоночника, ощущая, как Гермиона начала трепетать в моих руках.
Почему рядом с ней все мои действия кажутся такими правильными? Рядом с ней я забываю обо всем и отдаюсь своим желаниям, своим инстинктам. Рядом с ней так хорошо…
Идиллию прервал звонкий хохот Браун. Черт!
– Ой, здесь уже занято! – пискнула она и утащила моего братца в другую сторону.
Рон ошарашено глянул на нас, но так ничего и не произнес.
– Теперь все будут знать, что мы вместе… – шепнул на ушко Гермионе, заводя за него непослушную прядку.
– А мы вместе? – в ее голосе были слышны напряжение и… надежда.
Не верит…
– Если ты этого хочешь, – указательным пальцем прошелся по припухшим от поцелуев губам и, не удержавшись, чмокнул в кончик носа.
– Хочу, – шепнула Гермиона и сама нашла мои губы…
***
В этом году я ждал Рождество так, будто опять превратился в восьмилетнего мальчишку. Но ждал я не подарков от Санты. Нет. Я ждал ее… мою Гермиону…
Но она не приехала. Джинни расплывчато поведала о том, что Гермиона с родителями уехала на все каникулы к родственникам во Францию. Что ж… К горлу подкатил тошнотворный ком обиды и разочарования. Хоть бы предупредила! Но пришлось натянуть маску шута и веселиться весь вечер. Хотя атмосфера праздника для меня была утрачена.
Поздним вечером, когда Джордж уже мирно посапывал на соседней кровати, я все-таки не вытерпел и решил написать Грейнджер письмо. В моей короткой записке был только один вопрос: «Ты меня избегаешь?!»Я смотрел, как сова с письмом исчезает в ночной темноте, чувствуя, что внутри все немеет от удушающего беспокойства: а вдруг Гермиона решила, что не хочет никаких отношений? Вдруг осознала, что ничего ко мне не испытывает, кроме дружеской симпатии, и теперь не решается признаться в этом, боясь обидеть? Ведь я точно так же вел себя с Анджелиной…
Сова принесла ответ на рассвете. Трясущимися от нетерпения и страха пальцами я открыл конверт.
«<Как ты мог о таком подумать?! Извини, не смогла предупредить заранее: в самый последний момент родители попросили приехать к ним. Не обижайся и не сердись. Я очень жду нашей встречи. Твоя Гермиона».
Моя…
Вот когда я готов был кричать от восторга.
Моя!
Обида выпустила меня из своих цепких щупалец, и я вновь ощутил себя по-настоящему счастливым.
========== Глава 4 ==========
Мы писали друг другу письма каждую неделю. Подробно рассказывали о своих буднях, делились впечатлениями. Я описывал свои планы по разработке новых «вредилок», а Гермиона иногда помогала найти в расчетах изъяны и ошибки. В общем, мы были отличной командой.
Иногда я ей писал о том, как сильно скучаю и жду нашей встречи…
Так незаметно наступило то страшное лето…
Став полноправным членом Ордена Феникса, я знал обо всех планах и намеченных операциях. Теперь я жил в ожидании того дня, когда мы будем переправлять Гарри в Нору. Знал, что наконец увижу ее.
Но судьба распорядилась иначе.
Гермиона появилась на пороге нашего дома за день до запланированной операции. Мы всем семейством встретили ее с распростертыми объятиями. Но от нас не укрылось, что девушка выглядит какой-то опечаленной и потерянной. Конечно, времена сейчас нелегкие и темные, но чувствовалось, что дело не только в этом… Мне казалось, что Гермиона сдерживается из последних сил, чтобы не заплакать…
Папа усадил Гермиону на диван в гостиной, Рон и Джинни опустились по бокам от нее, мы с Джорджем устроились напротив, Билл и Флер сели поодаль, мама принесла горячий чай со свежей выпечкой…
И Гермиона заговорила. С отчужденным видом, спокойным, ровным голосом она поведала, что стерла родителям воспоминания о магическом мире и о себе в придачу.
Мы сидели как громом пораженные. Чтобы такое провернуть, нужны выдающиеся магические способности. Чтобы на такое решиться, нужно быть по-настоящему храброй и самоотверженной. Ведь мы прекрасно понимали, почему она так поступила: в начавшейся магической войне это лучший способ их обезопасить… Она сама, своей рукой лишила себя родителей. Сама превратила себя в сироту.
Мое сердце сдавили тиски восхищения и жалости к моей смелой, умной девочке… Я мечтал остаться с ней наедине. Хотел сжать ее в своих объятиях, поддержать, убедить, что она не одна в этом мире. Мы все с ней. Я с ней.
Но тем вечером мне это так и не удалось. Прибыл Грюм и долго повторял и так заученный на зубок план завтрашней операции. К тому же Рон утащил Гермиону наверх: я успел заметить, как они о чем-то заговорщически шептались и понимающе переглядывались. Нет, я не ревновал Гермиону к Рону, потому что прекрасно знал, что между ними нет ничего, кроме искренней, настоящей дружбы. Но все равно меня задела эта скрытность. Меня не покидало чувство, что у них есть тайна, которая отнимет у меня Гермиону.
***
Операция прошла относительно успешно. Если не считать струсившего и сбежавшего в последний момент Наземникуса, раненного Джоржда и убитого Грозного Глаза…
Именно в тот вечер я осознал, что война – это не красочное приключение с примесью адреналина. Нет. Это страшное, грязное, вонючее дело, которое не приносит ничего, кроме боли, опустошения и высасывающего душу чувства безысходности.
А что, если бы сегодня погиб Джордж? Или отец, или Билл, или Рон, или… она? Я понимал, что внутри все перекручивается и сжимается от запоздалого осознания.
Я стоял около окна в опустевшей гостиной, прижимаясь горячим лбом к стеклу. Мою голову будто сдавливали невидимые тиски. Чем закончится эта война? Выживем ли мы? Будем ли вместе? Потеряю ли кого-нибудь из родственников и друзей? А что если я потеряю ее? Голова разрывалась от миллиарда мучающих вопросов и сомнений.
Вдруг я ощутил, как мою талию обвили нежные руки. Почувствовал, как ее нос уткнулся мне в спину. Услышал ее дыхание. В ту секунду я почувствовал себя счастливым, несмотря на ужасы сегодняшней ночи, несмотря на все те кошмары, которые ждали нас впереди. В тот момент мне было плевать на все. Главное: она рядом…
– Все будет хорошо, Фред, – шепнула Гермиона, и я ощутил ее горячие губы у себя на шее.
Влажный язык игриво прошелся по чувствительной коже над самым воротником рубашки, запуская по телу непередаваемую волну желания. Резко развернувшись и обняв Гермиону за талию двумя руками, привлек ее к себе… Она с готовностью обвила мою шею своими тонкими, нежными руками. Мы потянулись друг к другу одновременно: ощутив вкус ее губ, я почти задохнулся от наслаждения. Как долго я этого ждал! Ее бойкий язык первым пересек барьер наших губ и зубов… Наши языки, губы, зубы жили своей жизнью, жадно целуя, покусывая… Наш поцелуй становился яростнее, неистовее. Это было сказочно: Гермиона все теснее прижималась. Затылок касался холодного стекла, а губ – жаркий рот моей любимой подруги. Я будто находился между огнем и льдом.
Мы пробыли вместе в гостиной вплоть до рассвета. Молча… Не хотелось нарушать это единение безжалостными словами. Ведь каждый из нас понимал: рано или поздно, но нас ожидал откровенный разговор о планах в предстоящей войне.
***
Впереди нас ждало радостное, но при этом весьма абсурдное событие: свадьба Билла и Флер. Пир во время чумы. Но, видно, таким образом они пытались доказать силу своих чувств.
В подготовке к этому грандиозному мероприятию работенка нашлась для всех. Но, несмотря на постоянную занятость, я не мог не заметить, что Гермиона готовилась к чему-то еще. Однажды я подслушал, как она выпросила у моего отца ту самую палатку с Чемпионата мира. Я видел, как она собирает провиант и одежду, выбирает книги. Я замечал, как Гермиона с каждым днем становится все более взволнованной. Видел, какие взгляды она бросает в мою сторону, будто понимает, что наше время стремительно убегает… Будто понимает, что нам осталось быть рядом совсем чуть-чуть…
Я уже догадался, что эта неугомонная троица куда-то собралась. Однажды я не выдержал и, когда у них были очередные посиделки в комнате Рона, ворвался без стука и спросил обо всем напрямик. Ответил мне Гарри. Хм… Наверное, чего-то подобного я и ожидал. Дамблдор дал Поттеру задание, исполнив которое, он сможет убить Волан-де-Морта, а значит, сможет даровать нам победу и спокойствие. А Рон и Гермиона решили пойти вместе с ним, прекрасно понимая, что в таком недетском задании, ему нужна помощь.
Значит, скоро она уйдет. Непонятно куда. Непонятно зачем. Уйдет подвергать себя опасности.
– Я надеюсь, писать нам хоть будете? – слова слетели с языка прежде, чем я подумал. Видно, этот вопрос подсознательно мучил меня все это время. Сможем ли мы поддерживать связь?
– Нет, – тихонечко ответила Гермиона, глядя на меня своими огромными, полными печали глазами. – Нам нельзя будет выдавать свое местоположение, ведь когда мы не вернемся в Хогвартс, нас объявят в розыск.
***
Той ночью я никак не мог уснуть, пытаясь найти решение нарисовавшейся проблемы. Как нам поддерживать связь?
Мой взгляд скользил по комнате, в голове мелькали какие-то образы, которые никак не складывались в окончательное решение… Как вдруг сквозь тишину прорвался треск радиоприемника. Громкий, нудный голос завел речь про новые реформы образования. Да, ночь – самое лучшее время для подобных объявлений. И что за идиоты сидят в Министерстве? Впрочем, я был благодарен неожиданному выступлению, ведь именно оно натолкнуло меня на гениальную мысль, которая теперь являлась смыслом моей жизни, которая теперь стала моим спасением.
Я даже не сомневался, что в этой войне Темный Лорд приберет к рукам Министерство Магии, а мы, Орден Феникса, превратимся в оппозиционеров. А значит, нам нужно будет как-то поддерживать боевой дух тех, кто будет сражаться вместе с нами против тирана. Нужно будет давать информацию, рассказывать о последних новостях, событиях. Хм… даже не сомневался, что Лавгуды будут этим заниматься на страницах «Придиры». Вот кому закон не писан! А я… а мы с Джорджем можем организовать передачу. Кому как ни нам, двум главным весельчакам, вселять в сердца окружающих радость и надежду?
Мне даже как-то полегчало. Будто с души упал тяжелый, неподъемный булыжник. Да, это будет странная, односторонняя связь, ведь я не буду знать, где Гермиона находится, все ли с ней в порядке, я не буду слышать ее голоса. Но каждый раз, ведя передачу, я буду надеяться и верить, что она меня слушает. Я буду представлять, что Гермиона рядом.
***
За день до свадьбы я нашел Гермиону в столовой. Я рассказал ей о своем безумном плане, протягивая маленький радиоприемник: надеялся, что она без лишних вопросов примет его. Так и случилось.
В одной руке Гермиона держала радиоприемник, прижимая его к груди, а второй… она вдруг обвила мою шею и, приподнявшись на цыпочки, нашла поцелуем мои губы: нежным, тягучим… От него так и веяло болью и разлукой. Я тут же зарылся пальцами обеих рук в ее волосах, углубляя поцелуй. Внутри все орало от отчаяния и безысходности. Мы справимся. Мы все переживем. Мы победим. И только почувствовав у себя на губах привкус соли, я осознал, что Гермиона плачет.
Утирая подушечками больших пальцев медленно катящиеся слезинки по нежным щекам, я чувствовал себя счастливчиком. Целует меня и плачет. Значит, Гермиона испытывает то же самое, что и я…
Мы стояли обнявшись: Гермиона уткнулась носом мне в грудь, ее хрупкие плечи дрожали от горьких, беззвучных слез, а я… я прижимался подбородком к кудрявой макушке и сжимал любимую девушку в объятиях. Мы ничего не говорили. Я даже не пытался шутить. Сейчас слова были лишними…
Наше единение прервал громкий, взволнованный голос мамы: ей понадобилась помощь в саду…
Гермиона мигом отстранилась, но, прежде чем уйти, нежно коснулась своими губами моих…
========== Глава 5 ==========
В ту ночь я не спал: то ли из-за отсутствия Джорджа, который именно сегодня уехал к Кэти, чтобы прибыть завтра вместе с ней на праздник, то ли из-за своих гнетущих мыслей. Закинув руки за голову, я не мигая смотрел в потолок. Завтра наш последний совместный день. Ведь на следующее утро после свадьбы трое друзей собирались уйти. И все… неизвестность.
Тихий стук в дверь меня практически оглушил. Подскочив с кровати, я во все глаза уставился на несмелый луч света, ворвавшийся в мою комнату…
Сердце предательски колотилось где-то в районе шеи. Дыхание стало рваным, я будто не мог полноценно вздохнуть. Внизу живота притаилось странное, сладостное томление.
Я знал, что это она. Откуда? Сам не пойму…
Тонкий девичий силуэт прошмыгнул в комнату, плотно закрывая за собой дверь. Взмах руки и тихий шепот – Гермиона наложила на комнату запирающие и заглушающие чары. Я сглотнул:
– Гермиона… – только и смог вымолвить.
Голос не слушался. Хваленое красноречие опять подвело. Такое бывает только рядом с ней.
Она быстро сократила разделяющее нас расстояние и, обвив руками мою шею, тихо выдохнула в мои сомкнутые губы:
– Фред…
И не нужно было лишних вопросов, не нужно было лишних объяснений. Все и так понятно. Нам было жизненно необходимо остаться наедине. Мы хотели этой близости. Мы давно жаждали эту ночь.
Гермиона ласково провела языком по моим губам, прикоснулась поцелуем к уголку рта, аккуратно прикусила нижнюю губу, слегка оттягивая ее своими острыми зубками. А игривый язык прошелся лаской по саднящему местечку, пуская по телу такую волну желания, что я только и смог, что с хриплым, утробным рыком накрыть ее губы своими, настойчиво, даже грубо преодолевая языком разделяющий нас барьер.
Толкнул Гермиону к стене, практически впечатывая ее хрупкое тело в теплое дерево. Пока наши языки неистово боролись друг с другом, мои руки жили своей жизнью. Одной обвил ее тонюсенькую талию, а второй накрыл округлое бедро. Медленно скользнул ладонью вверх… Гермиона тут же прогнулась, тихонько постанывая мне в рот, и я, воспользовавшись ее действиями, переместил ладони на крепкие, округлые полушария, обтянутые плотной джинсовой тканью. Не разрывая поцелуя, подхватил ее под ягодицы и, приподняв над собой, еще сильнее вжал в стену. Гермиона крепче вцепилась своими пальчиками мне в плечи, а ножками обвила бедра, стараясь удержаться.
Я сам разорвал поцелуй, но только для того, чтобы очертить языком ее подбородок, скользнуть по нежной шее… Гермиона запрокинула голову, еще больше открываясь моим ласкам. Услышал, как ее дыхание участилось, ощутил, как бешено пульсирует беззащитная венка под моим языком. Приник жарким поцелуем к неглубокой ямке у самого основания тонкой шейки.
– Фред…. – протяжно простонала девушка.
Звук ее голоса будоражил до чертиков, заставляя внутри все переворачиваться от предвкушения того, что будет потом… сейчас.
Скользнул языком вверх по ее шее, игриво прихватывая зубами нежную кожу. Почувствовал, как ее изящные пальчики зарылись у меня в волосах… А потом Гермиона резко дернула мою голову, вынуждая поднять к ней лицо: наши губы и языки опять встретились.
Понимал, что не могу, да и не хочу больше себя сдерживать: меня уже всего потряхивало от ожидания. Какая же она страстная, горячая, отзывчивая! Последние остатки разума уносило под таким откровенным, диким напором.
Все еще удерживая девушку в своих объятиях, развернулся и, сделав несколько шагов, практически сбросил ее с себя на кровать. Отстранился, пытаясь отдышаться, пытаясь осознать, что сейчас происходит.
В свете одинокой свечи Гермиона выглядела невероятно соблазнительной и таинственной. Моя… Моя Гермиона. Моя девочка… Неприятный комок подкатил к горлу. Девочка. Могу ли я так поступить? Может, стоит остановиться, пока не поздно? Может…
– Фред, – ее голосок прервал мои мучительные размышления, – пожалуйста, не думай сейчас ни о чем, – мне послышались умоляющие нотки. На грани слышимости Гермиона выдохнула свое приглашение: – Просто иди ко мне.
Я видел, как девушка на локтях подтянулась к центру кровати, опускаясь головой на мягкую подушку. Видел, как ее изящные пальцы скользнули к пуговкам на рубашке, быстро и ловко справляясь с верхней…
Ну как тут можно было устоять?
Вмиг оказался рядом, нависая над ней, перехватывая одной рукой ее тонкие запястья. Я хотел сделать это сам. Медленно расстегивал одну за другой пуговички, с восхищением рассматривая открывающееся моему взору соблазнительное тело. Гермиона сама помогла стащить с нее рубашку, оставаясь в одном лифчике. Мои ладони тут же накрыли восхитительные груди, слегка сжимая упругую плоть, а языком провел влажную дорожку по ложбинке. Приглушенный стон еще больше распалил… Одновременно стянул две лямки, завел руки под ее спину и ловко справился с застежкой… Гермиона отбросила в сторону ненужную сейчас вещицу.
Я нервно выдохнул. Больше всего желал сорвать с нее джинсы с трусиками и немедленно оказаться внутри, не заботясь о прелюдии. Но я понимал, что для Гермионы такие действия новы, неизведанны, и мне очень хотелось доставить ей удовольствие. Да, я не мог похвастаться большим количеством девушек в моей кровати и огромным опытом в сексе, но все же кое-что я уже успел узнать…
А еще я хотел, чтобы эта ночь в памяти Гермионы оставила яркий, положительный, незабываемый след. Ведь в предстоящей войне… никто не знает. Будет ли еще у меня такая возможность… Эта мысль отрезвила, заставила осознать, что прежде чем все случится, я хочу ей признаться. Я хотел сказать это. Эти три слова.
Я опять навис над ней, легонько пробегаясь кончиками пальцев по ее лбу, носу, заметил, как она забавно поморщилась. Видно, было щекотно. Моя ладонь накрыла ее щечку, ощущая невероятно нежную кожу. Указательным пальцем обвел контур приоткрывшихся губ.
Вот сейчас.
– Гермиона, – тихо выдохнул, собирая всю храбрость, решаясь на признание, – я тебя…
Она распахнула глаза и тут же накрыла своим пальчиком мои губы, вынуждая прервать фразу.
– Молчи, – прошептала Гермиона. В ее голосе были слышны сдерживаемые слезы. – Слышишь? Не говори ничего! Я хочу… – она тяжело сглотнула, – я хочу, чтобы ты это сказал, когда все закончится… Когда закончится эта чертова война!
Мое сердце сжалось от тоски и нежности. Она надеется, она верит… верит, что это не конец. Она верит, что это не последняя наша ночь…
Тут же нашел ее губы нежным, размеренным поцелуем. Никуда не спешил. Хотел растянуть этот миг. Медленно провел кончиком языка по ее небу, задел метнувшийся навстречу язык, тут же прихватил его зубами… Чтобы через секунду выпустить из сладостного плена. Осыпал поцелуями любимое лицо, проложил дорожку рваных поцелуев по шее, плечам, облизнул хрупкую ключицу. Спустился еще ниже… и накрыл ртом затвердевший сосок. Пока мой язык игриво скользил по упругому бугорку, пальцы медленно обводили ареолу второго соска. Гермиона, громко простонав, вцепилась мне в волосы, крепче притягивая к себе. Ее стоны складывались лишь в мое имя:
– Фред… Фред… Ах!
Сдерживаться стало невыносимо: в штанах все пульсировало и практически взрывалось от предвкушения близости. Опустился еще ниже, скользнул языком в пупок – Гермиона тут же дернулась навстречу. Какая же она отзывчивая!
Не медля, принялся за пуговичку и молнию на ее джинсах: взявшись за пояс, ощутил, как ее ладони накрыли мои руки, помогая стянуть брюки с пленительных бедер. Гермиона осталась в одних трусиках.
Я нашел ее губы, впитывая в себя очередной тихий стон, слегка надавил ладонью на округлое бедро, отводя ножку в сторону. Пальцы скользнули по ее коленке, пробежались щекоткой по бархатистой коже внутренней поверхности бедра и наконец прикоснулись к ней там… Моя ладонь накрыла насквозь промокшие трусики. А Гермиона вдруг надавила своей ладошкой на мою руку, видно, стремясь усилить контакт, создать необходимое трение… Подцепив резинку трусиков, сдвинул их в сторону, открывая для себя ее естество. Кончиками пальцев медленно провел по восхитительно влажным складочкам. Гермиона пискнула мне в рот, подаваясь навстречу, а ее коленки попытались сомкнуться, но я не позволил, продолжая свои смелые действия. Едва осязаемо подушечкой пальца обвел узенький вход и, аккуратно надавив, ввел внутрь тугого лона фалангу одного пальца. Гермиона вскрикнула, прогибаясь в пояснице, пытаясь отстраниться от меня…
Мерлин! Как же мне не хотелось делать ей больно!
– Гермиона, тебе будет… больно, – начал я, пытаясь воззвать к ее здравому рассудку, пока я еще мог себя сдерживать.
– Я этого хочу, слышишь? – ее губы сами нашли мой рот, а пальцы принялись за пуговицы моей рубашки. Она практически вырывала их, видно, боясь, что я могу передумать…
Но я уже не мог. Нет.
Свежий воздух комнаты приятно холодил разгоряченную кожу, а ее горячий язык прошелся по моей шее и обнажившейся груди, заставляя громко простонать.
– Гермиона, я еле сдерживаюсь, – честно выдохнул в темноту
– И не нужно, – прошептала она, прикусывая кожу под соском.
Ее острые ноготки прошлись по бокам, оцарапывая, даря новые, непередаваемые ощущения, отдающиеся сладкой болью внизу живота. Это была последняя капля. Не в силах больше сдерживаться, я отстранился и принялся за кнопку и молнию на своих джинсах, стягивая их вместе с бельем, отбрасывая куда-то на пол. Заметил, как Гермиона, приподняв бедра, сама стянула с себя трусики… Я перехватил тонкую ткань уже около изящных щиколоток. Швырнул трусики в сторону и ласково очертил языком выпирающую косточку на лодыжке, скользнул вверх, пробираясь к сомкнутым коленкам. Накрыв их ладонями, ненавязчиво развел ее ножки в стороны, устраиваясь поудобнее между округлыми бедрами… И тут же ощутил узкую ладошку на себе… Гермиона сжала в кулачке мой член и медленно, неуверенно, неумело сделала несколько поступательных движений, срывая с моих губ громкий, протяжный стон.
Все. Больше сдерживаться я не мог.
Отбросил ее руку и прижался поцелуем к губам. Обхватив ладонью член, медленно толкнулся вперед. Гермиона дернулась и громко вскрикнула, разорвав поцелуй, отворачиваясь от моих губ. Я видел, как она зажмурилась и закусила губу. Ласково покрыл поцелуями открывшуюся мне шею и… надавил бедрами сильнее. Гермиона сдавленно пискнула и уткнулась носом мне в шею. Я не двигался, понимая, что ей нужна передышка.
Я слышал, ощущал каждой клеточкой тела, как Гермиона тяжело дышит сквозь стиснутые зубы. Прижав ее к себе, я резко толкнулся до конца. Гермиона вскрикнула и вонзилась зубами мне в плечо. Меня накрыли странные ощущения: саднящая боль от укуса смешивалась с ощущением восхитительных, упругих, жарких стенок вокруг меня.
Я не двигался, легонько целовал хрупкие плечи, любимую шею, ласково скользил языком по ушку…
– Все, – шептал я. – Все…
Гермиона рвано выдохнула и, откинув голову на подушку, посмотрела мне в глаза… Ее нежные пальцы скользнули по моему лицу. Я перехватил ладонь и прижался к ней губами. Пристально всматриваясь в напряженное личико, медленно качнул бедрами, замечая в бездонных глазах огонек удивления и облегчения.
– Тебе больно? – не выдержав, спросил я.
– Нет, – тень улыбки мелькнула на ее лице, – совсем не больно. Это так… – Гермиона замялась, и вдруг ее губы сложились в искреннюю улыбку, – это так необычно…
Я улыбнулся и медленно толкнулся вглубь. Мерлин, какая же она была узенькая, горячая, влажная! Я едва сдерживался, чтобы сразу не кончить. Восхитительные волны удовольствия пробегали вдоль позвоночника с каждым движением. Гермиона крепко обвила меня своими руками и скользнула ноготками по спине…
Громко простонав, подхватил одну ножку и закинул ее себе на бедро. Упираясь одной ладонью в кровать, придерживая второй за округлое, нежное бедро, я продолжал двигаться в ней, постанывая сквозь сжатые зубы.
Гермиона тихонечко стонала… В какой-то момент я почувствовал, как она сама подалась мне навстречу, помогая сделать наш контакт еще глубже…
Я понимал, что до разрядки мне осталось совсем чуть-чуть: табун мурашек пробегал по всему телу, а жгучие волны удовольствия уже скручивали низ живота, обещая вот-вот разнестись по всему телу искрами экстаза. Несколько резких, рваных, беспорядочных толчков – и я едва успел выйти из нее… Уткнувшись носом в тонкое плечо, ощущал яркие вспышки непередаваемого блаженства. Вдруг стало так легко-легко. Так… восхитительно.
Отдышавшись, я понял, что Гермиона ласково водит своими ладошками по моим плечам, рукам. Но я знал, что наша ночь еще не закончилась. Я хотел сделать ей приятно. Отстранившись от Гермионы, я лег рядышком, притягивая ее спиной к своей груди.
– Фред, – в ее голосе прозвучали удивление и непонимание.
– Тш, – шепнул на ушко, прихватывая зубами мочку, – ты тоже должна ощутить удовольствие.
