Текст книги "Те слова (СИ)"

Автор книги: Sumya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Член у Броди был слишком крупным и не помещался во рту целиком. Да и побаивался Тони устраивать глубокий минет, мало ли как Броди себя поведёт. Нет большей глупости, чем пострадать от травмы горла во время минета или задохнуться. Как потом родственникам в глаза смотреть? Или ещё веселей, что напишут на твоем могильном камне? “Взял слишком глубоко и не справился.”

Тони начал неспешно, помогая себе руками. Ему нравился член Броди. Возможно слишком большой, но крепкий, необрезанный, увитый крупными венами, которые можно было приласкать языком. Двигая головой, Тони отметил как Броди вцепился в покрывало. И это было правильно. Лучше в покрывало, чем в волосы или уши Тони. Тони ненавидел, когда его тягали за уши!

Через пару минут заныла челюсть. Практики давно не было, и уж тем более практики с таким крупным агрегатом. К счастью, Броди похоже тоже скучал по сексу, потому что вскоре кончил. Правда не подумал об этом предупредить, и у Тони оказался полный рот спермы.

– Тьфу, – Тони сплюнул большую часть в стакан и утёр рот тыльной стороной руки.

Вкус спермы он терпеть не мог.

Сплюнув ещё пару раз и мечтая поскорее почистить зубы, Тони раздражённо посмотрел на любовника.

Броди был не с ним. Он лежал на спине и пространно пялился в потолок.

“Проняло,” – мысленно усмехнулся Тони и полез себе в штаны рукой.

Потому что с той секунды, как он усадил Броди на кровать, у него самого стояло. Стояло и требовало внимания. Не вставая с колен и упираясь головой в коленку Броди, Тони яростно дрочил. Ему не хватало совсем чуть-чуть. Буквально капельки, чтобы кончить. Удовольствие манило на грани, но не давалось.

Тони обиженно взвыл. И тут Броди очнулся, садясь и удивлённо глядя на него.

– Чёрт! – выругался Тони, пытаясь поймать неуловимое удовольствие.

Броди наклонился к нему, взял рукой за подбородок и немного робко поцеловал.

Тони хотел было возмутиться, но горячая рука Броди, накрывшая его член, примирила его с реальностью. Похоже, именно этого касания ему и не хватало, чтобы кончить.

Со стоном он выплеснулся себе на брюки и частично на руку.

– Хорошо, что не на ковёр, – пробормотал он, через несколько секунд, – его чистка – это сплошная разориловка.

– Да? – удивлённо спросил Броди.

– Угу, – Тони отёр руку об испачканные штаны и встал на ноги, – и в следующий раз предупреждай, когда собираешься кончить. Терпеть не могу, когда полный рот спермы. Кто-то глотает, я – нет.

– В следующий раз? – уточнил Броди, похоже даже несколько испуганно.

– Ага, – Тони усмехнулся, – секс – это слишком прекрасно, чтобы себя в нём ограничивать. Всё, я зубы чистить.

Когда он вернулся к себе, Броди уже не было. Тони задумался, каково ему было целоваться, чувствуя на губах и во рту привкус собственной спермы, и его слегка передёрнуло. Не все геи любят глотать сперму. Тот, кто это придумал – придурок, который её и во рту никогда не держал. Тони прикинул, что в следующий раз надо будет захватить с собой пару яблок, чтобы зажевать неприятный вкус и не сбегать сразу в ванну.

С этого момента в их жизни, кроме минетов, появились ещё и поцелуи. Тони целовал Броди по утрам, высаживая перед работой, встречая после неё и на ночь. Не считая просто спонтанных поцелуев. Вначале Броди вел себя робко, но потом “втянулся”. Только смущённо снимал капы перед поцелуями, хотя Тони они совсем не мешали.

Все минеты были исключительно в исполнении Тони, по крайней мере пока. Броди отделывался ручной работой. Тони не давил на него и не торопил, спокойно относясь к тому, что Броди не спешил ему сосать. Сделает минет, когда захочет. Главное, у них в жизни был наконец секс. Пусть и без проникновений, но так тоже неплохо было.

Томазо подкинул им свинью, слив родителям появление у Тони любовника. Мать, возмущённая тем, что Тони от них скрыл изменения в личной жизни, немедленно позвонила и полоскала мозги почти полтора часа. А когда Тони по дурости ляпнул ей, что Броди – его родственная душа, то отвязаться от необходимости познакомить с ним семью не представлялось возможным.

Броди выглядел здорово испуганным открывающейся перспективой.

– Не парься, – отмахнулся Тони, – мои предки классные. Там и народу-то будет немного. Томазо с Кирой и их зоопарк ты уже знаешь. Будет ещё два моих старших брата с семьями. Две тётки с маминой стороны с мужьями и детьми, но эти хотя бы взрослые, хотя могут своих спиногрызов притащить. Папа, наверно, бабушку позовет. Ну и двоюродные дядя с тёткой придут, эти скорее всего без внуков. Человек сорок – не больше.

– Сорок? – сдавленно переспросил Броди.

– Ну да, нормальный семейный ужин, – Тони пожал плечами, – это на большие праздники нас съезжается по триста человек. Не пропихнуться. На свадьбе Марси четыреста двадцать человек было. Праздновали у меня в ресторане, так танцевать пошли на улицу, чуть было под арест не попали, потому что внутри двух лишних сантиметров не было. А я её предупреждал! Но нет же, ей надо было созвать всех, кого только можно!

Он всплеснул руками, вспоминая эту свадьбу. У невесты платье было таким объёмным, что она не могла перемещаться по залу, не задевая столики. Сплошная катастрофа.

– Может, я не пойду? – Броди выглядел несчастным.

– Это ещё почему? – удивился Тони. – Не дури. Мои родители уже тебя любят – заочно. Просто потому, что ты моя родственная душа.

– Да? – Броди не выглядел убежденным.

– Сам увидишь, – заверил его Тони, – все будут за нас счастливы.

Он был прав. Папа и мама, конечно, в первый момент растерялись, увидев Броди, но быстро взяли себя в руки и бросились его обнимать. Тут же предложили называть себя просто Агостино и Грация. А дальше всё закрутилось само собой. Миниатюрная мама Тони водила Броди за собой за ручку и представляла семье.

– Это наш Броди – он родственная душа Тони. Мы так счастливы!

И все члены семьи принимались обнимать Броди и поздравлять с обретением родственной души.

Тони видел, как к середине вечера Броди оттаял, и теперь улыбался и даже вступал в разговоры с шумным семейством Инганнаморте. Дети висли на нём только так, требуя подкинуть повыше, но, кажется, Броди был не против с ними повозиться.

– Он такой милый мальчик, – шепнула мама, обнимая Тони на прощание, – тебе очень повезло.

– Ты уж с ним помягче, – добавил папа вполголоса, – характер у тебя не сахар – не обижай парня.

Тони заверил родителей, что осознал свалившееся на него счастье и будет его беречь. Броди молчал по дороге домой, сказав только, что Тони очень повезло с семьёй. Тони хотел расспросить Броди о его родных, но как-то к слову не пришлось, а потом забылось.

Ещё через месяц Броди потерял двадцать два фунта.

– Полтинник за два месяца! – восхитился Тони. – Молодчина!

– Это всё ты, – возразил Броди.

– Это мы, – отмахнулся Тони, не желая забирать себе заслугу.

На следующий день они посетили клинику, где врачи отметили позитивные тенденции. Хотя Броди надо было потерять ещё фунтов сто двадцать минимум.

А на завтра у них в квартире появился велосипед, даже не один.

– Что это? – Тони критически разглядывал “железного коня”.

– Доктор сказал, что надо заниматься спортом, иначе всё повиснет, – пояснил Броди, – вот подумал, можно кататься в Центральном парке, – я и тебе купил.

Тони не сразу заметил второй велосипед, который притулился за первым.

Броди выглядел таким воодушевлённым и счастливым, что язык не повернулся сказать, как Тони ненавидит спорт и не хочет кататься на велосипеде. Пришлось выдавить из себя улыбку и согласиться пойти в парк опробовать приобретения.

Впрочем, к концу дня Тони был готов признать, что детские воспоминания о спорте не соответствуют его текущей реальности. Ему неожиданно понравилось кататься. Броди ездил медленно, Тони даже казалось, что он слышит скрип велосипеда под всё ещё трехсотпятидесятифунтовым телом Броди. Так что Тони не приходилось за ним гоняться, как это было в детстве с братьями и друзьями. Неспешная прогулка на свежем воздухе, несмотря на прохладную погоду, была приятным разнообразием. Так что катание на велосипедах по выходным вошло в их жизнь на правах постоянного занятия. Да, немного ныли мышцы, да, после прогулки они были уставшими и потными, но зато довольными.

Броди, наконец, заметил по одежде, что стал меньше в объемах. Вещи пока можно было не покупать новые, но они стали сидеть свободней. Тони видел, как Броди нравится становиться худее, и радовался вместе с ним.

Кстати, Лимончик тоже решил не покидать сей бренный мир и, пережив пересадку, начал обрастать новыми листиками. Хотя иголки всё равно бросались в глаза явственней, чем листья. Плодов от него можно было ещё долго ждать. Но главное, что он выжил. Тони отвел ему место у окна, которое уже не было скрыто от комнаты занавеской. Потому что в некотором роде им гордился. Лимончик был молодец, и они с Броди тоже, потому что его спасли.

Вся многочисленная семья Инганнаморте, в которой кроме Томазо и Киры никто не был в курсе об их с Броди афере, постепенно знакомилась с родственной душой Тони. Так что им пришлось пережить ещё несколько шумных обедов и ужинов. Реакция у родственников на Броди была приблизительно одинаковой: вначале шок, потом жалость к Тони, но уже к концу мероприятия, пообщавшись с Броди и оценив его тихий характер и робкие улыбки, все единогласно сходились во мнении, что лучшей пары для Тони и не придумаешь.

Эти семейные встречи сильно выматывали.

– Хорошо, что твои родители не зовут нас на ужин, – пробормотал Тони, когда они ехали домой из дома его родителей, – а кстати почему?

– Они на Гавайях, – Броди пожал плечами, – сюда не приедут, но может мы их навестим, потом когда-нибудь.

– У вас не очень хорошие отношения? – уточнил Тони заинтересованно.

Для него, как для любого итальянца, семья была очень важна. Он поддерживал связи даже со своими пятиюродными братьями и сёстрами, не говоря уже о более близких родственниках.

– Да так, – Броди пожал плечами, – мы не очень близки.

– Почему? – Тони реально было интересно, потому что сам он, хоть и считал себя вполне взрослым, но звонил маме и папе по два-три раза в неделю, и их беседы не бывали короче получаса. С братьями тоже перезванивались и пересекались регулярно. Сложно было представить, что у кого-то может быть иначе.

– Да так, – снова повторил Броди, явно было видно, что он не хочет говорить на эту тему.

Тони решил придержать коней.

Впрочем, правда раскрылась через несколько дней, когда, в один из вечеров, он застал Броди за разглядыванием фотографий на планшете.

– Это твоя родня? – спросил Тони, бесцеремонно подныривая у Броди под рукой.

– Да, – Броди тяжело вздохнул, видимо смиряясь с тем, что придётся показать родственников.

На фото, которым было лет двадцать, было несколько человек. Несколько очень стройных взрослых и детей, и Броди, который уже в возрасте десяти лет выделялся своим массивным телосложением.

– А ты был крупным мальчишкой, – дипломатично заметил Тони.

– Да, – Броди выглядел совсем несчастным, – меня усыновили, потому что мама не могла иметь детей. А потом у неё родился Стив, за ним Эндрю и Ники. И они все очень похожи. Я всегда был как Шрек на фоне эльфов.

Тони забрал у него планшет и полистал фотки. Было видно, как семья с появлением собственных детей постепенно отдаляется от приёмного сына. Семейство было светленьким, тогда как Броди – тёмный шатен; кареглазым, на фоне голубоглазого Броди. Принять его за родного ребенка не представлялось возможным. Но и сами позы становились всё более говорящими. Броди был как будто чужой для них. Посторонний человек, попавший на семейное фото. Тони стало его безумно жалко, и он решил, что они никогда не поедут на Гавайи.

– Я всегда был образиной, – сказал Броди.

– Заткнись! – рявкнул Тони зло. – Никогда не смей так говорить! Ты – нормальный! Ты – симпатичный! Ты – высокий, широкоплечий, талантливый парень. Ты – мой парень! Не смей никогда говорить о себе в уничижительном ключе.

– Прости, – Броди немного растерялся от его напора.

– Идём, – бросив планшет на диван, Тони потащил его в свою спальню, – сейчас.

Он нырнул в шкаф и извлёк из его недр обычный альбом для фотографий.

– Вот смотри! – он открыл третью страницу. – Это я! Красавец, правда?

На фото криво стоял маленький мальчик. Мальчик сутулился и был ужасно тощим.

– У меня в детстве одна нога была короче другой, – принялся исповедоваться Тони, – и мне пришлось её ломать и лежать в больнице в специальном аппарате, пока она не отросла такой же как другая. А до этого мне нельзя было бегать и прыгать, потому что мог пострадать позвоночник. Я носил специальную обувь с платформой, и ребята надо мной смеялись из-за неё. Даже родной брат. Дети очень жестоки. А ещё я носил брекеты. Семья была не слишком богатой, и брекеты тогда ещё не достигли такого прогресса, как сейчас. Так что это были ужасные железки на моих кривеньких зубках. Вот, смотри, – он перевернул страницу. – Это мои очки, потому что у меня было косоглазие. А теперь смотри сюда.

На фото Тони было восемь лет. Он всё ещё был ужасно тощим. Нога была в аппарате для дистракции кости, на носу были очки в ужасной толстой оправе, Тони улыбался во весь рот, демонстрируя миру брекеты. Волосы ему никогда коротко не стригли, и из-за того, как сильно они вились, он был похож на чёрный одуванчик. Рядом с ним улыбался хорошенький Томазо, который был младше всего на год и у которого никогда не было проблем ни с ногами, ни со зрением, ни с зубами.

– Ну, что скажешь? Образина?

– Нет, – Броди яростно затряс головой, – ты такой хрупкий тут.

– Да уж, ужасно хрупкий, – припомнил Тони свои будущие переломы, ушибы и трещины, – теперь смотри дальше.

Он принялся листать альбом. И ребенок на фотографиях постепенно преображался. Исчез компрессионно-дистракционный аппарат с ноги, вслед за ним очки, последними сдались брекеты. Появилась стильная причёска, блеск в глазах, красивая улыбка, модная одежда. На последней фотографии в день выпускного, Тони, на фоне ничем не примечательного Томазо, выглядел потрясающе эффектно.

– Понимаешь? – Тони взял Броди за руку. – Не важно, что было. Важно твоё желание что-то изменить. У меня вышло, получится и у тебя!

Броди в ответ поцеловал его и прижал к себе. Тони аккуратно отложил альбом на тумбочку и решил закрепить урок минетом. Потому что минет никогда не помешает. И потому что ему хотелось поднять Броди настроение.

С того дня они больше не заговаривали о родителях Броди. Зато Тони взял за привычку возить Броди на свои еженедельные визиты к братьям и родителям, которые были искренне рады паре своего сына и брата и привечали его со всем радушием настоящих итальянцев. И хотя Броди смущало такое горячее отношение, он всё же выглядел довольным. Тони был рад это видеть, потому что Броди заслуживал, чтобы его любили.

***

Секс. Этот вопрос витал в воздухе. Даже можно сказать, стоял. Конечно, дрочить друг другу и отделываться отсосами можно было долго, но Тони хотел поебаться по-настоящему. Тем более, что за несколько месяцев совместной жизни он уже привык к Броди и начал испытывать к нему реальное влечение. Конечно, Броди не похудел разом, он уже скинул семьдесят пять фунтов, живот подтянулся, Тони даже трусливо успел испугаться, что Броди станет костлявым и на нем нельзя будет валяться. Но потом уверил себя, что на Броди поместится три таких как он, а когда Броди похудеет, то места останется только для двух.

И вообще, Тони нравился Броди, его чувство юмора, его привычка таскать Тони на руках, на плече, под мышкой. Это было ужасно глупо, но и ужасно мило. И ещё Тони тащился от того, какой у него сильный парень. Никогда прежде он не замечал в себе фетиша на силу, и вот на тебе. Стоило Броди подвинуть диван, когда Тони захотелось сделать перестановку в гостиной, как Тони накинулся на него с поцелуями, потому что его прошило желанием от плеч до самого копчика.

Забавно, но Броди всё ещё смущался, когда они делали что-то, относящееся к сексу, при свете дня, или вне спальни. На эту тему у Тони было пару теорий, но он пока никак не мог найти повода, чтобы вызнать правду. В конце концов, сил терпеть больше не было. Толстый попец Броди уже мерещиться наяву начал. Поэтому Тони, как всегда, решил взять инициативу в свои руки.

Однажды вечером, после вкусного ужина (рыба на пару, салат из риса с овощами и укропом, на десерт – яблочная гранита), Тони решил обойтись без экивоков и предложил напрямую:

– Как насчёт заняться сексом. Прямо сейчас?

Броди посмотрел на него непонимающе, а потом его лицо приняло испуганное выражение.

– Что, вот так сразу?

– Нет, конечно, – успокоил его Тони, – я сейчас помою посуду, ты пойдёшь в душ, потом я приму душ и потом мы классно потрахаемся. Презервативы и смазка у меня есть.

Броди выглядел так, будто бы Тони собирался оттрахать его как минимум слоновьим хером. Тони и собирался, не слоновьим, правда, а своим. Уж очень ему хотелось прижаться бёдрами к мягкой заднице Броди. Почему-то казалось, что это будет круто. Но и дать выебать себя он был не прочь, хоть у Броди член был немаленький. Пропорциональный его фигуре, так сказать. Когда живот подтянулся, член стал казаться ещё больше.

– Тебя что-то смущает? – с улыбкой чеширского кота уточнил Тони.

– Да нет, – Броди оттянул воротник футболки, – так я мыться?

– Иди, – Тони улыбнулся ещё шире, – я скоро. Если хочешь, приду потереть тебе спинку, или ещё что…

Броди как ветром сдуло. Тони только диву оставалось даваться. Не может же он быть девственником в тридцать два? Ну не может же, правда? Вообще, многие берегли себя для своей родственной души. Считалось, что это очень романтично. Тони же придерживался прямо противоположного мнения. Нет ничего лучше, чем встретить свою родственную душу во всеоружии. Поэтому он очень старательно готовился к тому, чтобы стать отличным любовником, и нареканий к его технике ещё ни у кого не было. Так что в этом отношении Тони чувствовал себя довольно уверенно.

Он помыл посуду, потом решил принять душ в гостевой спальне, чтобы не смущать Броди.

Тони тщательно побрил себя везде одноразовым станком, чуть не порезался, потому что волновался. Вымылся тоже с особой тщательностью. Пока не понятно было, дадут ему или он сам будет давать. На эту тему Тони ещё и порастягивал себя, мысленно коря себя, что давно забросил своего зелёного силиконового друга.

В их с Броди комнате было темно. Совсем темно. Хоть глаз выколи. Выключен свет, и плотно задернуты шторы. Тони растерялся. Как-то даже страшно было идти в полной темноте на ощупь. Он так и замер на пороге. Вроде и свет надо бы включить, но Броди же его с какой-то целью выключил? Тони тяжело вздохнул. Вот и потрахались…

Он оставил дверь в коридор открытой, подошёл к кровати и зажёг лампу. Броди лежал под одеялом, укрытый до подбородка, и смотрел в потолок.

– Ну и почему? – Тони сел на кровать к нему спиной.

Броди долго молчал. Тони тоже молчал. Даже ругаться не хотелось.

– Не хочу при свете, – наконец выдавил из себя Броди.

– Почему? – Тони не оборачивался.

Он сидел на одеяле, и босые ноги уже начали мёрзнуть. Очень сильно хотелось забраться в кровать к тёплому как печка Броди, но он не хотел этого делать, пока не выяснит, что у них за проблема.

– Не хочу, чтобы ты меня видел, – Броди тяжело вздохнул.

– Я тебя уже видел, – напомнил ему Тони.

– Не целиком, – Броди вздохнул ещё отчаянней.

Тони не выдержал и обернулся.

– Что не так-то? – возмутился он. – Мы же вроде как родственные души. Объясни мне, откуда вдруг такая конспирация?

– Я толстый, – тихо произнёс Броди и зажмурился.

Тони оглядел укутанное в одеяло крупное тело и кивнул. Собственно, для него это была не новость. Это же он покупал Броди вещи и знал его параметры.

– Ну и что? – спросил он. – А я костлявый, и на заднице у меня родинка, а на коленке шрам.

Броди распахнул глаза и уставился на него удивлённо.

– Что ты там вылупился? – возмутился Тони и принялся отвоёвывать себе часть одеяла, окончательно замёрзнув. – Думаешь, люди идеальные? Ничего подобного. У кого-то родимое пятно, у кого-то волосы на пояснице, у кого-то ожоги. Это всё мелочи.

Броди пустил его под одеяло и обнял, согревая. Тони почувствовал, что его незадачливый любовник в постель даже трусы не надел. Вот такой противоречивый парень: стесняется своего тела, а никогда ему не отказывает.

– Всё равно, – Броди шепнул ему в затылок, – у меня растяжки на животе и бёдрах, они на червяков похожи, и жир…

– Мне параллельно на твой жир, мне даже нравится. Ты – мягкий, – Тони протянул руку и пощупал Броди за живот, – и опять же, ты похудеешь, не сразу, может через пару лет, но придёшь в норму. И что, нам ждать этого времени? Да я же от спермотоксикоза сдохну!

Броди фыркнул.

– Не смейся, – Тони поцеловал его в шею, – неужели тебе не хочется?

– Хочется, – признался Броди и добавил после секундной паузы: – А ты уже… с кем-нибудь?

– Ага, – Тони усмехнулся, вспоминая бурную молодость, – я хотел предстать перед своей родственной душой героем-любовником. У меня было много практики! С годами правда оказалось труднее находить партнёров, последние полтора года обходился правой рукой и самотыком. А ты?

– Ну, в молодости, – Броди принялся запинаться, Тони не стал поднимать на него глаза, без труда представляя себе, как тот покраснел, – было пару раз, но я уже тогда был толстым… популярностью не пользовался.

Тони закатил глаза. Броди, похоже, так и не понял, что популярностью пользуется не тот, кто хорошо выглядит, а тот, кто умеет себя преподнести.

– Будем трахаться? – спросил он прямо. – Или подрочим и спать?

– Будем, – согласился Броди, – только свет выключи.

– Ни за что! – возмутился Тони. – Я так в нужное место тебе не попаду!

В комнате повисла тишина.

– Ты хочешь меня… эм… – Броди говорил с трудом.

– Конечно, – Тони усмехнулся и снова погладил его по мягкому животу, – сначала я тебя, потом ты меня, потом опять и снова… У меня на тебя серьёзные планы!

Броди перехватил его руку своей, поднес ко рту и поцеловал.

Самое время было ковать железо пока горячо. Тони накинулся на Броди с поцелуями.

Жарко, горячо и неуклюже. Вот, пожалуй, лучшие три слова, которые могли бы охарактеризовать их первый полноценный секс. Было жарко, потому что Броди отказывался расставаться с одеялом, и они трахались под его прикрытием, отчаянно потея. Было горячо, потому что когда два человека, которые хотят друг друга, наконец получают то, о чём мечтали – это всегда горячо. И неуклюже, потому что кое-кто всё равно стеснялся и ломался как школьница, а кое-кто был слишком напорист и распалён, и очень быстро кончил, потом правда исправил положение ртом, но всё же первый блин вышел комом.

Второй раз прошёл лучше, третий ещё лучше, и пошло-поехало. Броди, видимо, всё же поверил, что его тело не вызывает у партнёра отвращения, а Тони расслабился и перестал гоняться за толстой попой своего сожителя по всей квартире. Вообще Тони понравилось трахаться с Броди, особенно классно с ним было снизу. Броди был ласковым, внимательным и нежным. И член у него был что надо, идеальный размерчик. Ещё славно было то, что Броди не наваливался на Тони, после того как кончал, а то мог бы и раздавить.

Короче, секс – великая вещь! Тони был готов прибить эту фразу над входом в квартиру. Он уже и не помнил, когда у него было столько отличного секса. И настроение повышалось, и работоспособность. Броди тоже выглядел довольным. Начал проявлять инициативу, мог закинуть Тони на плечо и понести в спальню, или ущипнуть за попу. Тони вслух, конечно, громко возмущался, но в душе млел от этих нехитрых знаков внимания. Всегда приятно знать, что тебя хотят. Жить стало ещё веселей.

***

Щеки у Броди пропали внезапно. Тони просто проснулся однажды и увидел, что Броди похорошел. И лицо у него больше не круглое, а овальное, проступили скулы, глаза стали больше, они даже как будто сделались голубей, подбородок стал казаться волевым. И Броди, со своей густой чёлкой, яркими глазами, похудевшим телом и широкими плечами оказался гораздо симпатичнее Тони. Это был удар по самолюбию. Оправился Тони не сразу.

Он и так знал, что не красавец. Типичный итальянец, невысокий, смугловатый, тёмные вихры, которые приходилось коротко стричь, карие глаза, мелкие черты лица, скучные губы. Он сам сделал себя, подобрал причёску, выработал стиль, научился красиво улыбаться и для фото поворачиваться так, чтобы скрыть недостатки. Но на том, что дала ему природа, особо многого было не построить.

То ли дело Броди. За полгода он скинул уже около ста фунтов, и продолжал стабильно терять где-то около десяти в месяц. Конечно до рекордов первых двух месяцев ему было далеко, однако медленно, но верно он становился стройнее. Плечи оставались широкими, а растяжек на теле под одеждой было не видно. Из-за растяжек и повисших бочков Броди комплексовал. Так что Тони подумывал оттащить его в клинику на лазер, чтобы зашлифовать следы, а заодно и удалить лишнюю кожу, но пока процесс потери веса не дошёл до своего финала, делать это было рано.

Теперь вот сердечко ёкать начинало, каждый раз, когда Тони ловил чей-то заинтересованный взгляд на своём парне.

“Это моё! – мысленно орал он. – Мой бойфренд! Мой Броди! Я его выпестовал! Держитесь подальше!”

К счастью Броди, казалось, этого и не замечал.

Глядя на отличные показатели потери веса, Тони не мог не удивляться:

– Слушай, ну чем ты раньше таким питался, что тебя так разнесло? Неужели ты ел один фастфуд на завтрак, обед и ужин?

Броди как раз доедал свою порцию мороженого на стевии из молока пониженной жирности.

– Да практически так и было, только я не завтракал, – признался он.

– Как не завтракал? – изумился Тони, чуть не пронеся ложку мимо рта.

Он как-то пристрастился к сладкому вместе с Броди.

– Ну, не любил завтракать, – Броди пожал плечами, – обычно пил кофе, потом на работе тоже кофе и печенье из автомата, а после забегал куда-нибудь, брал больше гамбургеры, картошечку, колу, креветки в кляре, ну и мороженое и объедался полночи.

– С ума сойти, – Тони присвистнул, – но ты же с первого дня послушно завтракаешь, ни разу не возразил.

Броди улыбнулся и поцеловал его в кончик носа:

– Я просто решил, что с тобой спорить себе дороже. Ничего страшного, что ты любишь командовать, мне это даже нравится. Да и готовишь ты вкусно.

Тони даже слегка покраснел от такого признания. С одной стороны, было приятно, с другой, Броди оказывается нравится в нём даже отрицательная черта. Воистину ангельский характер.

– Раз так, – Тони усмехнулся, – тогда слушай мою команду. В спальню, бегом марш! И если я найду тебя там одетым, то наложу дисциплинарное взыскание!

– Сэр, есть, сэр! – тут же бодро отрапортовал Броди, быстро сунул в рот последнюю ложку мороженого и поспешил прочь.

Тони закинул посуду в посудомойку, протёр стол и неспешно направился в спальню, заниматься муштрой одного отдельно взятого кадета. И Тони был уверен, что кадет будет очень стараться, и тогда в награду он получит поощрительный член. Может быть, даже не один раз.

***

Чего Тони не мог знать, так это того, что однажды может с ними произойти во время простого похода в магазин. Он заехал за Броди на работу, тот задержался допоздна, и Тони предложил заехать в круглосуточный супермаркет, с тем чтобы без очередей купить продукты. Броди перекусил в машине, Тони привез ему рыбку на пару со спаржей и маленький диетический чизкейк, так что спешить домой не было никакой причины. Тем более, что завтра была суббота.

Пока Броди размеренно толкал тележку, Тони бегал туда-сюда, закидывая продукты по списку. Он как раз нёс обезжиренный йогурт с пониженным содержанием сахара, когда увидел, как в Броди врезался какой-то подросток, бездумно толкавший свою тележку в одну сторону, а смотревший в другую.

Парень поднял глаза на обернувшегося к нему Броди и нахально улыбнулся:

– И почему они делают такие узкие проходы?

Тони уже хотел подойти к малолетнему раздолбаю и высказать ему всё что думал, как вдруг осознал, что произошло.

Броди тоже это понял. Замер, глядя на мальчишку.

“Молчи, – мысленно взмолился Тони, – просто молчи. Не говори ни слова. Просто развернись и уйди. Не бросай меня.”

Но сам же понимал, что это невозможно, что ещё секунда и он потеряет Броди. Ещё мгновение, и он останется один.

А мальчишка был хорошеньким, только молоденький совсем, не старше четырнадцати. Но милый, вихрастый, скуластый, рыжий, веснушчатый. Рядом с крупным темноволосым Броди он смотрелся как маленькое солнышко. Как искорка. Может, Броди и станет его так звать: Искорка моя.

Тони с силой закусил губу. Вот сейчас, сейчас… Он скажет слова, которые свяжут их навсегда.

– Яйца дрозда или тыква? – хрипло произнёс Броди.

– Что? – не понял пацан.

– Я говорю, что у меня уже есть любимый человек, прости.

Броди медленно отвернулся от парня и, бросив коляску, побрёл к выходу. Каждый шаг как будто давался ему с большим трудом. Тони оставил йогурты на ближайшей полке и поспешил его догнать. Он молча поймал Броди за руку и повёл вниз на парковку. Усадил в машину и повёз домой.

Броди сидел, прикрыв глаза и держась рукой за грудь. Тони испугался. Он никогда прежде не слышал, чтобы кто-то отказывался от своей родственной души. А что если Броди сейчас умрет?

Он затормозил посреди дороги, благо машин было немного и в них никто не врезался.

– Сейчас отвезу тебя назад, – сказал Тони и приготовился разворачиваться.

Выбор между потерянным для него Броди и мертвым Броди был очевиден.

– Нет, – голос у Броди был слабый, но твёрдый, – вези домой.

Он положил руку на колено Тони.

– Но… – Тони всё ещё сомневался, он слишком дорожил Броди, чтобы его потерять.

– Я свой выбор сделал. Давай домой.

И Тони послушался, мысленно клянясь себе, что если Броди станет хоть чуточку хуже, он лично оттащит того к его родственной душе.

Дома он отвёл Броди в спальню, помог раздеться и уложил в кровать. Было похоже, что у него поднялась температура.

– Может, врача? – предложил Тони.

– Нет, – Броди покачал головой, – отлежусь.

Тони не мог с ним спорить. Не после того, что Броди сделал ради него. Тони с ужасом подумал, что будь он на месте Броди, он бы ляпнул ответ раньше, чем понял, что делает. И оказался бы связан с другим человеком. С человеком, который подходил бы ему идеально, а Броди бы он выкинул за борт своей личной жизни. Да, возможно, Тони помучился бы чувством вины, но вряд ли слишком долго. И от этих мыслей становилось совсем тошно.

Он забрался в постель и обнял Броди. Потом от переизбытка чувств, принялся покрывать поцелуями его грудь и плечи.

– Нет, – Броди отстранил Тони от себя, – не сегодня. Пожалуйста.