Текст книги "Жизнь началась (СИ)"

Автор книги: Summer lady

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Нет! Это ложь! Это всё ложь! Вы врёте! Все мне врут! – я молочу ногами по кровати с такой силой, что из глаз брызжут слёзы. Нет. Этого не может быть!

– Сестра! Сестра! – голос психолога взволнованный, он боится меня.

Вновь приходит медсестра, делает укол, а доктор тем временем поспешно скрылся. Мой гнев начал понемногу отступать, оставляя место смятению и грусти. Если это всё правда, то меня вновь обманули. Вновь, словно меня всегда только и обманывали, хотя так и было.

– А где мы сейчас? – голос стал немного получше, наверное из-за лекарств, что поступают мне через капельницы.

– В Капитолии, – спокойно отвечает девушка, у неё ярко рыжие волосы.

– Что? – я задохнулась от услышанного. Как я сюда попала?! Как я смогла так быстро покинуть дистрикт, – Сколько я здесь нахожусь?!

– Полтора дня, – так же спокойно ответила медсестра.

– Но, как я сюда попала? – это меня мучило сильнее, чем слабость и жуткая головная боль.

– Вас принёс на руках Пит Мелларк, когда вы приехали на вертолете, вы были без сознания, Китнисс. Мне очень жаль, что на вас применяли «Доверие». Мало кто выживал, вам повезло, что вы попали к нам раньше. Это спасло вас.

– Вы тоже во всё это верите?! – они подговорили всех!

– Это доказано. Его следы нашли в вашей крови. Мне жаль.

На второй день пребывания в заточении, по-другому это нельзя было назвать, я заметила странную вещь. В моей палате, в коридоре, в кабинетах врачей, нигде нет окон. Даже маленьких окошечек. Только стены. На этаже больше нет пациентов, ни одного. Здесь вообще никого нет. Врачи не дежурят здесь круглосуточно, они прибывают с других этажей, точно также как, и медсёстры. Пит больше не появлялся, о Греге больше не было новостей, зато психолог Чарльз приходит несколько раз на дню. Моё состояние улучшается на глазах, я быстро набираю вес, ко мне возвращается мой внешний вид.

– Почему здесь нет окон? – решила поинтересоваться я, когда Чарльз в очередной раз явился ко мне в палату.

– Очень хорошо, что ты это заметила, значит, есть улучшения, – на его лице появилась улыбка и он хлопнул в ладоши, – Что ж, ты правильно подметила: здесь нет окон. Это подземный этаж. На нём не лечат от простуды, здесь лечат от воздействий препаратов. Пита лечили здесь.

– Почему он приехал? – фраза срывается с моих уст быстрее, чем я осознаю, что сказала.

– Он понял, что с тобой что-то не так, а когда я предложил версию с « Доверием», то смог сложить куски пазла воедино и поспешил тебя спасти.

– Почему он это сделал?

– Китнисс, он любит тебя. Это и есть причина всех его поступков.

Вечером ко мне вновь приходит медсестра. Смотрит показатели приборов, измеряет давление, температуру и пульс. Говорит, что показатели немного выше нормы, но это объясняется тем, что от «Доверия» так просто не избавиться.

– Всё, спокойной ночи, Китнисс.

– Подождите, а Пит, он не приходил после того раза?

Медсестра застенчиво улыбается, ждала этого вопроса. Тянет время, испытывая удовольствие.

– Если быть честной, то он сейчас здесь. Сидит в коридоре.

– А вы могли бы его позвать?

– Мне запрещено пускать к вам посторонних, к вам уже просилась Эффи Бряк, столько шума наделала. Но я думаю можно, ведь мы никому об этом не скажем? – она лукаво подмигивает и скрывается за дверью.

Через мгновение появляется он. Помятый, сонный и удивленный.

– Привет, – говорю я, когда его удивление становиться меньше.

– Привет, – голос шокированный, но ласковый.

– Слышала, это ты привёз меня сюда.

– Да. Да, это сделал я.

– Спасибо.

Кошмар повторяется снова и снова. Я бегу по лесу, за мной гонятся осы. Они настигают, жалят и не прекращают. Я кричу, кричу и кричу, понимая, что никто меня не спасёт. Появляется Грег, я бегу к нему, но он меня отталкивает. Кидает что-то в сторону ос. Они становятся больше, намного больше. Жалят, мучают, терзают, но не дают умереть. Я резко втягиваю воздух, в палате темно. Кто-то обнимает меня.

– Тише, это просто сон. Просто страшный сон. Все закончилось.

– Пит?

– Тише, Китнисс, я рядом, я рядом, – он целует меня в волосы и я успокаиваюсь.

Комментарий к Глава 16 Как вам воссоединение нашей милой парочки?)))

====== Глава 17 ======

Мне казалось, что самое худшее уже давно позади. Но это было не так. Совсем не так.

– Почему меня переводят? – в который раз спрашиваю я.

– Совсем скоро тебе должно стать хуже. Намного хуже. Пока что всё шло хорошо, но дальше будет хуже, – психолог опустился в кресло рядом с кроватью, – В твоём организме была и есть достаточная доза «Доверия». Но через пару дней его станет слишком мало. Тогда у тебя начнётся ломка, организм будет требовать яд, тем самым изменяя сознание. Поэтому тебя и переводят, чтобы ты не смогла никому навредить, в том числе и самой себе.

– Но как мне с этим справится? – мой голос резко сел. Будущее уже пугало меня.

– Время. Только время, оно излечит тебя.

– Никому нельзя будет прийти ко мне? – в мыслях был Пит и его забота. Я буду сильно скучать, если вообще смогу скучать.

– Нет, тебе предстоит справиться самой. Это в твоих же интересах.

В новой палате вообще ничего нет. Только потолок, стены пол. Всё мягкое, словно подушка, и белое. Кровати нет, спать, как выяснилось, я вынуждена на полу. Палата находится этажа на два ниже предыдущей. Я запомнила.

– Всё, моя дорогая, я оставляю тебя, – доктор подошёл и обнял меня, – Держись, удачи.

Доктор Чарльз ушёл. Пит остался. Только я и Пит, никого больше.

– Китнисс, – парень сделал шаг вперед, но я выставила руки. Не хочу, чтобы он дотрагивался до меня. Не хочу, чтобы он жалел меня.

– Нет, не надо. Нет.

– Китнисс, – его голос был полон боли. Он всё-таки жалел меня.

– Уходи.

Дверь за Питом закрылась, я осталась одна. Поскольку делать было нечего, я просто опустилась на пол в углу, подтянула ноги к груди и начала ждать. Ничего не происходило, ни через час, ни через два, ни через три. Усталость начинала брать верх над измученным телом. Чтобы хоть чем-то занять себя, я принялась за осмотр собственного тела. Руки ещё не перестали быть тощими, но выглядели намного лучше, чем прежде, с ногами было тоже самое. Зато ребра уже не так выпирали. Поскольку лицо я не могла увидеть, я действовала на ощупь. Щёки больше не впадали, но ещё не вернулись к прежнему состоянию.

Ночью, лежа на мягком полу я резко почувствовала неладное. Мне хотелось чего-то, но я не понимала чего. Потом стало больно. Очень больно. Боль поднималась изнутри, с каждой секундой затуманивая сознание. Хотелось кричать, и я кричала. Хотелось биться о стены, надеясь, что физическая боль сможет заглушить эту. Но как я ни старалась, ничего не получалось. Я сдалась, и чернота поглотила меня.

Пахнет домом и чем-то ещё. Запах знакомый, но я не могу его разобрать. Мама улыбается мне и получает улыбку в ответ. Подбегает маленькая Прим, смеётся, тянет папу за руку. Он смотрит на неё. Я узнаю запах. Пахнет кровью. Отец хватается за живот, корчится, падает, не может вновь подняться. Мама бежит к нему, падает на колени, смотрит в его лицо. Становится плохо, тошнит, голова кружится, на трясущихся ногах направляюсь к папе, но сзади меня хватает сестра, её личико залито слезами. Она истошно кричит и падает на пол, буравя потолок невидящим взглядом.

Резко открываю глаза, воздуха не хватает. Вокруг только белые стены. Оглядываюсь, ведь понимаю, что кто-то смотрит на меня. В дверном проёме, что является частью стены, стоит Пит и смотрит на меня, с почти ощутимой, болью. Всё моё тело дрожит. Это всё его вина! Если бы он не ушёл тогда, то этого всего могло бы и не быть! Моей боли могло бы и не быть!

– Это всё твоя вина!

– Китнисс? – выражение его лица изменилось, теперь он был испуганным и удивленным.

– Во всём виноват ты! – взревела я, и кинулась на него, но кто-то быстро закрыл дверь, я оказалась на полу.

Слёзы закипели в глазах, я кричала, я била кулаками в дверь, но ничего не происходило.

Пит смотрит на меня с любовью и ведёт за руку к телевизионной площадке. Цезарь приветливо машет нам, а зал взрывается аплодисментами.

– Пит, – улыбка Цезаря способна затмить солнце, – Кажется, ты что-то хотел сказать своей прелестной спутнице, – он делает кивок в мою сторону, по залу проносится волна умиления, – Мы в нетерпении!

– Китнисс, – его голос дрожит, Пит волнуется, – Я хочу сказать что, – его взгляд резко меняется, вновь появляется монстр, – Что ты грязная шлюха!!! – кто-то кричит, слёзы льются из глаз, не могу пошевелиться, – Тебя никто никогда не полюбит! Ты монстр!!! – он с силой бьёт меня по лицу.

Новь белые стены, вновь мягкий пол. Голова раскалывается, но я не обращаю на это внимание. Мне хочется одного : пойти и отомстить за себя! Дверь закрыта, никто не смотрел на меня. Сажусь в самый дальний угол, туда, где темно, где меня не будет видно, и жду. Слышны шаги, но возможно мне лишь кажется. Дверь бесшумно открывается, появляется медсестра с подносом еды. Реагирую молниеносно. Сбиваю её с ног, затаскиваю в палату, закрываю дверь и выбегаю. Направо, прямо, налево, снова направо, в лифт. Никого нигде нет, никто меня не останавливает. На улице распугиваю своим видом людей, но никто не спешит меня останавливать. Добегаю до самого большого, на мой взгляд, здания, странное чувство подсказывает, что я должна быть там. Это чуд. В здании нет охраны. Без проблем оказываюсь в зале заседаний, вся охрана там. Понимаю, чей это суд. Это суд Грега. Он стоит в самом центре, смотрит на меня, улыбается. Я верю ему, всегда верила.

– Он не виновен! Он не виновен!!!

– Не верьте ей! Она невменяема! – кричит психолог, – Невменяема! Она проходи лечение!

– Отпустите его!!! Отпустите!!!

– Китнисс! – Пит бросается ко мне, я с силой бью его в живот. Сильные руки хватают меня. Кто-то что-то колет.

Открываю глаза. Я снова в палате, но не могу ничем пошевелить. Опускаю голову вниз. Я в смирительной рубашке. Никого нет рядом. Пытаюсь подняться, ничего не получается, отчаиваюсь и кричу. Это приносит результат. Дверь открывается, появляется Пит, не останавливаясь, направляется в середину комнаты, опускается на пол, обнимает меня, целует, шепчет мне в волосы:

– Всё закончилось. Всё закончилось.

– Откуда ты знаешь? – так же шепотом спрашиваю я.

– Врачи посмотрели по датчикам, дальше всё будет хорошо, – он вновь целует меня.

– Этого больше не повториться?

– Прости, – и я понимаю, что это значит. Такое повторится и не раз. Я снова стану монстром.

– И ты меня прости, – любимый удивленно смотрит на меня, – За то, что ударила тебя.

– Это в прошлом, – наши губы слегка соприкасаются, – Помнишь, что ты мне сказала однажды. Теперь моя очередь пришла говорить тебе это. Ты не чудовище, ты жертва.

– Что случилось с Грегом?

– Твоё появление лишь доказало его вину. Он попадет в тюрьму, надолго.

– Зачем ты пришёл, тогда?

– Услышал как ты кричишь, не смог вынести всего этого. Это моя вина.

– Ты не чудовище, ты жертва, – я вновь повторяю эти слова.

Прошло два дня с момента прошлого приступа. Меня до сих пор не отпускали и не переводили в другую палату. С каждой проведенной здесь минутой, я боялась всё сильнее. Мысль, что я снова потеряю контроль, пугала сильнее замкнутого пространства. С каждой минутой я становилась всё более напряженной, кидаясь с вопросами на врачей, но так и не получала ответа.

– Почему я не могу вернуться? – доктор Букмер сочувственно улыбнулся, осмотрелся и сел на пол, ведь больше поверхностей для сидения не было.

– Шансы, что всё повториться слишком велики. Поэтому мы не можем идти на такой риск и переводить тебя.

– И сколько мне тут торчать? – гнев закипал внутри, но это был вовсе не приступ.

– Столько, сколько понадобиться. Столько, сколько понадобиться.

– Тогда почему вы здесь? Почему вы не боитесь меня?

– Ну, я достаточно близко нахожусь к двери, а за ней охрана.

– Значит, и вы боитесь меня? – отчаяние в моём голосе было неподдельным.

– Тебя все боятся. Это естественно в данной ситуации. Зато ты понимаешь, как себя чувствует Пит.

– Да, понимаю, – ведь ещё недавно, сама была монстром.

– Мне пора идти. Удачи, – он поспешно скрылся за дверью, предварительно шепнув что-то охранникам.

И я поняла, почему он так быстро ушел. Боль, о которой не удавалось забыть, напомнила о себе молниеносно, ворвавшись в моё тело, завладевая рассудком. Сжигая чувства и эмоции, уничтожая меня. Я не позволяла её утянуть меня во тьму. Я боролась, хотя понимала, как не равны шансы. Я дышала, кричала, старалась думать, убрать её, ослабить контроль, и это помогало. Живот медленно, словно нехотя отпускало, мысли возвращались, я вновь могла чувствовать. Понемногу до меня начало доходить, что именно я только что сделала. Я победила в борьбе с монстром, с которым мы носим одно имя.

– Китнисс! – в комнату вбежал Пит, подхватил меня на руки. Сразу за ним вошли доктор Букмер, медсестра, ещё врачи и охранники, все они тепло улыбались и хлопали.

– Как тебе это удалось? – спросил психолог, не переставая хлопать.

– Что именно? – говорить было трудно, ведь руки любимого обвили мою шею.

– Погасить приступ.

– Я просто думала, боролась и это получилось.

– Ты молодец, – прошептал Пит, и прикусил мочку уха.

Вскоре люди разошлись, а Пит остался. Мы так и сидели, поддерживая и оберегая, друг друга.

Всегда Комментарий к Глава 17 Как всегда жду отзывов)))

Всегда Ваша Summer lady

====== Глава 18 ======

С тех пор, как моя попытка победить приступ увенчалась успехом, вся моя жизнь превратилась в ад. Каждый день на меня надевали смирительную рубашку, лишая способности двигаться, и вели по длинным коридорам, делая круги и запутывая меня специально. Каждый день я оказывалась в одном и том же розовом кабинете, на одном и том же светлом кресле, с одним и тем же кляпом во рту.

– Твои успехи просто удивительны, ты молодец, – говорила доктор, встреча с которой у меня ассоциировалась с неминуемой, беспощадной болью.

– Когда всё это закончиться? – спросила я, прежде чем кляп оказался у меня во рту.

– Только когда ты будешь готова, – на её лице появилась милая улыбка. Как же я ненавидела эту улыбку!

– А четырех раз недостаточно? – кляп во рту мешал говорить, но, уверенна, что доктор меня поняла.

Вот уже четыре дня подряд я вот-так вот жду боли. Вот уже четыре дня подряд она обязательно приходит. Вот уже четыре дня подряд мои крики слышны всей больнице. Вот уже четыре дня подряд я побеждаю. Вот уже четыре дня подряд ко мне не приходит Пит.

– Готова? – я отрицательно качаю головой, но на доктора это не производит, ровным счётом, никакого впечатления.

Женщина с силой вонзает шприц в моё тело, заставляя его содержимое проникнуть в организм, чтобы доставить новую порцию мучений. Боль не заставляет себя ждать. Приходит мгновенно. Я борюсь, вот только сил у меня почти не осталось. Я не должна сдаваться. Я обязана победить. Но моему измученному рассудку хочется проиграть в этой схватке. Хочется, чтобы боль ушла. Мне хочется быть слабой.

– Молодец, молодец. Почти закончилось, – голос доктора доносится словно издалека.

Я продолжаю бороться. Я должна победить, чтобы вернуть свою собственную жизнь. Я не позволю Грегу отнять её. Если в ближайшие минуты приступ не прекратиться, то я проиграю. А он не прекращается. С каждой секундой я становилась всё слабее. С каждой секундой рассудок всё быстрее поддавался яду.

Три, прокусываю кляп зубами.

Два, крик отражается от стен, но я не узнаю в нём собственного голоса.

Один, темнота прокрадывается в сознание, глаза закрываются.

Боль отступает. Приступ закончился. Я вновь победила.

– Сегодня результат хуже, – промолвила врач, помогая мне подняться с кресла. Позади нас раздался душераздирающий крик. Он принадлежал не мне. Такой знаком голос заставлял сердце обливаться кровью.

– Пит! – никто не ответил.

– Китнисс, вам пора уходить, – в голосе женщины слышалось волнение.

– Где он? Что вы с ним сделали?! Пит!

– Он проходит лечение. До свидания, Китнисс, – дверь перед моим носом закрылась, но охрана не спешила подойти ко мне.

Он проходил лечение. Голова туго соображала. И тут я поняла, что именно значат её слова. Его тоже учат побеждать в приступах. Вот, почему он не приходит ко мне. Он не может, заперт в ловушку из собственных мыслей. В голове созрел план для следующих действий.

– Могу я навестить его? – вопрос был адресован к каждому из охранников.

– К сожалению, нет, Китнисс.

За нашими спинами снова раздались крики. Нас разделяли несколько метров. Пара шагов до встречи.

– Китнисс, тебе нельзя! – но ничьи слова уже не могли остановить меня. С трудом, но я всё же открыла дверь, мешала смирительная рубашка, порванная мной при приступе.

Он сидит на кресле и тяжело дышит. Взгляд еще не сфокусировался, не видит меня. Щеки мокрые от слез. О нет! Подхожу, несмотря на протесты медсестры, и обнимаю его. Через минуту его руки скользят по моей спине, прижимая сильнее.

– Китнисс, – шепчет Пит мне в шею, становиться щекотно, но я не прошу его остановиться, – Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Пит.

– Китнисс, – окликает охранник, – Тебе пора идти.

– Не уходи, – просит любимый, отчего объятия становятся сильнее.

– Не могу, – тихо отвечаю я, позволяя себя увести.

В палате меня поджидает Чарльз, с удрученным видом. Ему рассказали, что я всё знаю.

– Ты не должна была ничего узнать. А даже, если и узнала, – гневный взгляд скользнул по моему лицу, когда я устроилась на полу посередине, – То не должна была контактировать с ним.

– Да, да, я знаю. Могу я поспать? – сил почти не осталось, до палаты меня ели довели, норовила упасть на каждом повороте.

– Нет, тебя ждёт серьёзный разговор, – внимание на его строгий голос я не обращала.

– Я вас внимательно слушаю, – зевок сам вырвался из моих уст.

– Ты подвергла ваши жизни опасности. он не должен видеть тебя, а ты не должна видеть его. Теперь нам предстоит долго и усердно убеждать его, что та Китнисс, которую он сегодня видел, была лишь ведением, вызванным чрезмерной дозой лекарства.

– Почему? – возмущение с отчаянием смешалось в моём голосе.

– Потому что он умоляет дать ему возможность увидеться с тобой.

– И почему это не может произойти?

– Из-за того, что сейчас он убежден, что ты отказываешься видеться с ним, пока он не пройдет лечение.

– Что?!

– Это оказалось единственной причиной его согласия на лечение. Мы были вынуждены так поступить.

– Но вы врёте ему! Каждое ваше слово неправда!

– Теперь мы не знаем, что делать, – произнес психолог, пропустив мои слова мимо ушей, – Позволить вам увидеться было бы слишком рискованно.

– Нет! – вскрикнула я, мне безумно была нужна наша с ним встреча.

– Он просит каждый день, – Чарльз прижал руку ко лбу, – Хорошо, будет вам встреча, но за дверью будет охрана. Если начнётся приступ, они мигом вас растащат.

– Хорошо, – я тут же забыла про усталость и начала ждать.

Но он не приходил. Усталость вернулась, я не стала с ней бороться. Удобно устроившись на полу, а именно свернувшись в комочек, я позволила сну победить.

Мне снился наш с Питом дом. Повсюду запах хлеба в доме светло, везде висят его картины. Иду на запах, в животе приятно урчит. Он видит меня и улыбается.

Я просыпаюсь от того, что кто-то смотрит на меня. Оборачиваюсь, Пит стоит в дверях, а сразу за ним охранники. Они подталкивает его сделать шаг навстречу мне. Любимый медлит, но всё же идёт. Дверь бесшумно закрывается, мы остаемся одни, между нами повисает тишина, что давит на уши.

– Привет, – как непривычно начинать разговор с этой фразы, как непривычно видеть его. Видеть его таким, сломленным, обманутым, как и сама я.

– Привет, – безрадостно отвечает он, не делая ни одного движения, – Зачем ты позвала меня?

– Я хотела увидеть тебя, – почему он так холоден?

– Ты же не желаешь этого до тех пор, пока я не научусь контролировать приступы, – голубые глаза похожи на лёд.

– Это неправда! Они врут тебе! – я обняла его, несмотря на то, что он никак не реагировал, – Я ждала тебя, а ты не приходил. Но когда я услышала крики, то поняла, что с тобой происходит, – его сердце забилось сильнее.

– Ты была там сегодня, правда или ложь? – он смотрит в дальний конец стены, туда, где когда-то пряталась я.

– Правда, – он выдыхает, а я улыбаюсь. Верит.

– Как ты здесь живёшь? – он обводит взглядом комнату, а потом садиться на пол, не разжимая объятий, притягивая меня за собой.

– Бывало и хуже, – отвечаю я, а Пит ухмыляется.

– Знаешь, – голубые глаза встречаются с серыми, – Иногда я задумываюсь: а что, если бы Игр не было. Как бы тогда всё было? Встретились ли мы, если бы наша жизнь была нормальной? Может быть мы даже не замечали бы друг друга? А если бы всё-таки заметили, то, наверное, не спешили бы так.

– Это точно, – я крепче прижимаюсь к любимому, наслаждаясь спокойствием и теплом, – Даже когда всё закончилось, мы живём так, словно у нас до сих пор нет времени.

– Что, правда, то, правда.

– Я ждала тебя, – признаюсь я, поворачивая голову, чтобы поцеловать его. Наши губы соприкасаются, и я понимаю, что мой мальчик с хлебом вернулся.

– Я думал, что больше не нужен тебе, – грустно отвечает блондин. Сердце сжимается. Мне невыносима мысль, что ему врали от моего лица.

– Ты всегда будешь нужен мне, – вена на его шее пульсирует, не сдерживаю желания и целую. Пит стонет.

– Они говорили, что ты не хочешь видеть меня. Я так просил об этой встрече, – его губы прокладывают дорожку поцелуев от кончика моего носа, до подбородка.

– Сколько раз повторять, что они врали? Что я ждала тебя все эти дни?

– Ты ждала меня, правда или ложь?

– Правда, – второй раз за встречу чувствую, как он расслабляется.

– Сколько я могу здесь остаться?

Я пожимаю плечами и, словно в подтверждение его слов, появляется охранник – знак нашей разлуки.

– Нет, – шепчу я, крепче прижимаясь к любимому, и даже не пытаясь скрыть обиду из собственного голоса.

– Прости, – шепчет он, словно то, что наше время вышло, это его вина, словно его слова способны что-то изменить.

Но охранник непреклонен. Несмотря на его бездействие, в суровом взгляде читается слово «Пора».

– Не уходи, – ели слышно говорю я. Пит смотрит на меня с жалостью, но при этом становиться понятно, что он тоже не хочет расставаться. Пытаюсь выбраться из крепких объятий, не получается.

– Мне нужно разлучить вас, – в грозном голосе слышны нотки сочувствия. История о несчастных влюбленных получила своё продолжение.

– Ещё пять минут, – строго произнес Пит. Охранник замешкался, а он, воспользовавшись моментом, припал к моим губам.

Дверь вновь бесшумно закрылась, света стало меньше. Поцелуй становился глубже, страстнее. Мои руки уже блуждали в его волосах, в то время как Пит гладит меня по спине, пробуждая, давно забытое желание, что теперь воспламеняло мою кожу. А потом он отстраняется, поднимается и идёт в сторону двери. Комната наполняется нашим шумным дыханием. Раздается стук, и Пит скрывается за дверью, предварительно лукаво подмигнув. А я ничего не понимаю, просто сижу и смотрю на дверь, прокручивая в голове события прошлых пяти минут. Вновь чувствую его губы на своих губах, ощущаю его прикосновения, его вкус.

Этой ночью мне не приснился кошмар, впервые за несколько дней. Мне снился Пит, наша с ним первая ночь, мне снился каждый наш поцелуй. Я была безгранично счастлива во сне. Счастлива с ним.

Комментарий к Глава 18 Жду ваших отзывов)))

Всегда Ваша Summer lady

====== Глава 19 ======

Сегодня настал знаменательный день. Спустя долгое время нас решили выписать. Успехи каждого поражали, теперь мы могли подавить приступ на стадии зарождения. Я больше не боялась потерять контроль из-за «Доверия», Пит не боялся «Охмора». Любимый каждый вечер приходил ко мне. Точнее, его приводили под конвоем из охранников. Я не могла дождаться момента, когда мы вновь станем свободными. Если это можно назвать свободой. Я бесцельно бродила по комнате, после контрольной проверки на то, смогу я победить или нет. Палата оставалась той же, за исключением одного : в ней, наконец, появилась кровать. После десятой победы мне удалось уговорить, точнее Питу удалось уговорить, докторов дать мне её. И вот она здесь. Да жесткая, да неудобная, да скрипучая, но я спала и на поверхностях похуже, поэтому желания жаловаться, как такого, у меня не было. Любимый, как выяснилось жил в условиях получше. У него была самая обычная палата, ни мягких стен и пола, ни смирительной рубашки во время приступа, ни охраны.

Дверь в очередной раз открылась, впустив в палату доктора Букмера, и бесшумно закрылась. На лице психолога играла улыбка. Я не улыбалась в ответ, никогда не смогу ему простить то, что он врал Питу, что не позволял нам видеться, что дал ему шанс усомниться в истинности моей любви.

– Поздравляю, моя дорогая, – он игнорирует моё желание не радоваться этой встречи, – Тебе придётся подождать в коридоре, примерно через час вы уже сможете отправиться домой, на поезде.

– Это очень хорошо, – бесстрастно отвечаю, поворачиваюсь лицом к стене.

– Прости меня, – шепчет психолог, потирая руками глаза, видно, что он раскаивается. Ново мне больше нет «Доверия», чтобы верить ему, – Это было необходимо, по-другому он не соглашался. Я всего лишь хотел помочь, я всегда хочу помочь людям.

– Вы кому-нибудь ещё так серьёзно врали? – вопрос срывается с губ быстрее, чем я успеваю осмыслить его.

– Да, – голос Чарльза убитый, ему больно вспоминать об этом, – Я лгал собственной дочери. После смерти жены, я дал слово, что больше никто не умрёт от яда, созданного Капитолием. Но моя дочь, моя малышка находилась у бабушки, когда всё это случилось. И я врал, врал, что всё будет хорошо, что Лизи вернётся, что она просто ушла.

– А что сейчас?

– Сейчас она уже выросла, пережила все кошмары последних лет, перестала бояться, что её имя вытащат на Жатве, – представляю себе маленькую девочку, что с ужасом смотрит на клочок бумаги, который на всегда изменит судьбу человека, -Вышла замуж, но до сих пор надеется увидеть свою маму.

– Скажите ей, – тихо прошу я, словно если произнести это громче, слова утратят свой смысл.

– Я боюсь, Китнисс. Боюсь причинить ей боль. Боюсь разрушить её мир.

– Но ведь когда-то вам…

– Придётся рассказать ей всю правду, – вместо меня договаривает психолог, – Я знаю. Я сделаю это, но позже. А теперь, – он упер руки в колени и медленно поднялся, – Пора выписывать вас, моя дорогая.

– Неужели?

– Да.

Пит ждёт нас в вестибюле, в его руках небольшая дорожная сумка. Ласковая улыбка появляется на его губах, а я кидаюсь в его объятия. Любимый немного пошатывается от неожиданности, но быстро восстанавливает равновесие. Я бы согласилась остаться стоять навсегда, но желание вернуться в свой собственный дом, почувствовать запах собственного дистрикта, услышать пение птиц, ощутить безопасность было сильнее.

– Пошли, – говорю я.

– Постойте! – кричит услышавший мои слова психолог, – Подождите.

– Что такое, Чарльз? – по голосу становиться понятно, Пит простил его, я – нет. Сердце начинает бешено стучать, норовя пробиться через грудную клетку, всё моё тело напряглось в ожидании чего-то ужасного.

– Просто, – он немного запыхался, – Хочу оставить вам свой номер телефона, – доктор протягивает любимому бумажку, на которой аккуратным подчерком выведен номер, – Позвоните мне, когда появится желание, расскажите о своих успехах, о жизни. Удачи вам.

До нашего дистрикта осталось несколько километров. Пит смотрит в окно, желая как можно быстрее узреть знакомые силуэты. Наблюдая за ним, я представляла, как должно быть изменился дистрикт. Может они решили не останавливать строительство? Возможно, Грег и об этом врал. Он всегда мне врал. При мысли об этом подонке меня передёргивает. Пит, увидев это, обнимает меня рукою за плечи, целует в лоб, и мы вместе наслаждаемся, открывающимся из окна, видом. В больнице, как оказалось я провела очень много времени. Очутившись в ей в самом конце зимы, возвращаюсь только летом, в июле. Яд украл у меня месяцы жизни. Мысль, о количестве упущенного мной времени ужасала. А всё из-за него.

– Прости, – прошептал Пит мне в ухо.

– За что? – я искренне не понимала, почему он сейчас извиняется.

– Я ушёл, и в твоей жизни появился он. Если бы тогда я был рядом, – боль в его голосе убивала душу, разрывая её на мелкие кусочки и поджигая каждый раз, когда я её слышала.

– Это в прошлом. Прошлое надо отпускать. Нам стоит жить настоящим.

– Ты говоришь совсем как Чарльз, – усмехнулся блондин, его настроение улучшалось, чему я была неимоверно рада.

– Он много времени проводил со мной, – заговорчески шепнула я, – Теперь я знаю все твои секреты.

– Неужели? – ему нравилось вести эту игру, мы вновь становились молоды, мы вновь забывали о боли.

– Конечно.

На самом деле я не знала ни одного его секрета. Я вообще не узнала ничего нового. Всё свободное время, а его у меня было достаточное количество, я бесцельно бродила по палате, то и дело натыкаясь на стены. Потом я начала думать от тех, кого нет рядом, о тех, кого уже никогда не вернуть. Сначала грусть полностью накрывала меня. Но потом… Потом я начала отпускать их, одного за другим. Каждый день-два. И они уходили, всегда. На душе становилось так легко, словно огромный и тяжелый груз покидал моё тело, освобождая место для чего-то хорошего, чего-то светлого.

– Почти приехали, – голос любимого был наполнен радостным возбуждением. Он, как и я, считал мгновения до возвращения домой.

На вокзале почти не было людей, не все ещё привыкли к тому, что теперь появилась возможность переезжать из дистрикта в дистрикт. Для многих это была просто фантастика. Сильно пьяный ментор встретил нас у самого входа.

– Солнышко, давно не виделись, – запах алкоголя резко ударил по рецепторам.

– Да уж, давно.

– Когда тебя забирали, здесь было такое представление, – он раскинул руки в стороны, имитируя нечто огромное, – Военные, люди в форме, врачи.

– Хеймитч, Китнисс устала, не надо загружать её ненужной информацией.

– Пит, она не маленькая девочка, ей можно знать такие вещи.

– Не сейчас, – отрезал Пит, и мы в молчании отправились к Деревне Победителей.

– А что произошло, пока нас не было? – решила я прервать затянувшееся молчание.

– Обернись, и сама всё увидишь.

Стоило мне повернуться назад как передо мной предстал он. Большой, серый, выделяющийся на фоне всего, завод. Точнее его часть. Он не сильно вписывался в окружающую его местность, но не портил её. Наоборот, он дарил нам всем надежду. Надежду на светлое будущее, лишенное смертей и страданий. Он был знаком, что совсем скоро начнётся новая эра для всего Панема.

Дома было не убрано. Совсем. Стулья разбросаны, а содержимое шкафов валялось на полу. Первой мыслью, что мелькнула у меня в голове, были воры. Но Пит переубедил меня, сказав, что стулья перевернуты из-за Грега, а точнее его падения, а шкафы выпотрошены из-за того, что он в спешке собирал вещи. Теперь всё это покрывал толстый слой пыли.