Текст книги "Коловрат. Пепел Надежды (СИ)"

Автор книги: Сумасшедший Писака

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6. Грани Безнадежности

БЕЗ ВЫЧИТКИ

«Война – это путь к отчаянию, где каждый шаг отзывается болью и утратой.»

Эрнест Хемингуэй

Сквозь красную пелену боли и усталости, не обращая внимания ни на что вокруг, я потянулся к телу Ярослава и потряс парня. Тот вяло отмахнулся от меня, на что я облегченно выдохнул и подсобрав немного энергии трансформировал ее в силу жизни, которую и влил в товарища.

– Держаться! – Подбадривая выживших, орал сержант Крашенко, подавая пример и продолжая атаковать наступающие порядки противника.

Кряхтя и морщась от боли, я с трудом поднялся на шатающиеся ноги, чтобы в следующее мгновение рухнуть на живот, так как где-то рядом разорвался очередной вражеский снаряд, усеевая окрестности смертоносными осколками.

Будущее в тот момент виделось мне исключительно в серых и мрачных тонах. Хотелось оказаться, как можно дальше от сражения, залезть в какую-то щель, и сидеть там не отсвечивая. Но очередным усилием воли, я отбросил в сторону предательскую слабость, которая могла стоить жизни и мне, и окружающим.

Встав на одно колено, и едва выглядывая из укрытия, я выпустил несколько коротких очередей, тут же пригнувшись, после чего переполз чуть в сторону, стремясь хоть таким образом не оказаться под ответным огнем противника.

Сейчас мне как никогда не хватало вспомогательных средств. Картинка с дронов, здорово бы помогла вести огонь лишний раз не вылезая из-за преграды.

– Отступают! – Победно, подободрил выживших солдат сержант, выпуская очередную очередь игл в догонку противнику, после чего сел где стоял, устало привалившись спиной к укрытию.

Похлопав себя по карманам нагрудной разгрузки, мужчина достал железный портсигар и достав оттуда сигарету, подкурил ее от огонька на пальце.

– Ничего, парни. Мы выстоим. Осталось немного. Еще один накат и наши подойдут. – Продолжил он поддерживать боевой дух, обещая скорый приход подмоги.

В тот момент сил анализировать у меня не было, но было стойкое чувство, что Крашенко откровенно нам врет. Не будет ни какого подкрепления, а мы обречены на смерть.

«Вот и все? Да, Патя?» – С горькой усмешкой, спросил я самого себя, после чего взглядом обвел уставших, вымотанных, раненных солдат, что держались на одной силе воле. – «Вот это те герои, о которых нужно снимать кино. Железные люди, гнущие реальность под себя. Лишенные сил, на одном упрямстве, они удерживают высоту сто сорок семь, на одном упрямстве».

– Ты как? – Вяло толкнув Колотова в плечо, спросил я.

Парень был плох, но пока я не знал, дождется ли он подмоги, и будет ли вместе с ней лекарь. Если нет, то парень долго не протянет, хотя видно, что держится он только за счет преобразования своей энергии в энергию жизни.

– Жить буду. – С какой-то грустью и болью в усмешке, ответил парень, немного прикрывая глаза, видимо совсем худо было. – Ты то сам, на тот свет не собираешься?

– Нет. – Мрачно ответил я, с натянутой улыбкой.

– А по виду так не скажешь. – Хмыкнул Ярослав. – Ты бы видел себя со стороны.

– А ты себя. – Фыркнув ответил ему я. Я хотел добавить еще что-то ободряющее, но наш разговор был прерван свистом снарядов, что означало очередной заход вражеской артиллерии, за которым последует штурм наших позиций.

«…Еще немного, еще чуть-чуть,

Последний бой, он трудный самый…»

Слова песни сами собой всплыли в моем сознание, в то время как тело уже заползало в блиндаж, таща за собой товарища. Нужно просто пережить обстрел, отбить атаку врага, а там… а там придут наши, и мы сможем получить отдых. Да. Так и будет.

Попытки самовнушения помогли пережить очередную бомбежку, после которой с большим трудом, я и Ярик вылезли из укрытия и приготовились отражать накат Серых, вот только те не спешили идти в атаку. Видимо горький опыт чему-то их научил. Вместо этого в воздух взмыло несколько дронов, которые опрометью метнулись в сторону наших позиций, а следом вражеская артиллерия, вновь начала крыть наши позиции.

Из позитивного, по врагу так же отвечала наша поддержка. Две, а может даже три артефактные ракеты ударили по большим скоплениям противника, да так что у меня даже появилась надежда на то, что мы не просто отобьемся, но и откинем врага.

Жаль, что надежда оказалась ложной. В воздухе вновь появилась вражеская авиация, принявшаяся стирать удерживаемый нами холм, словно ластик с холста художника.

Взрывы раздавались со всех сторон, да так что уже было не понятно далеко они или близко. Я забился в какую-то щель и просто лежал там, урвав момент для передышки. Мышцы ломило от усталости, голова гудела, а в ушах стоял постоянный звон. Моя голова была словно набита ватой.

Сколько это продолжалось сложно сказать, так как тогда мне это все казалось вечностью, которой нет ни конца, ни края. Перед глазами бежали картины всей моей нынешней жизни, начиная от рождения и до этого момента.

В какой-то момент я очнулся от тишины. Знаете, такой звенящей, от которой мурашки бегут по спине и становится тревожно? Только тогда, я осознал себя вжавшимся в щель чудом уцелевшей кладки. Приоткрыв глаза, я смог увидеть товарищей по оружию, что вылезали из своих нор, в которых прятались от вражеского обстрела.

А дальше…

Дальше через руины крепости начали влетать закованные в экзы бойцы Серых, тут же поливая всех свинцовым дождем из своих автоматов. Кто-то падал, едва приподнявшись. Кто-то принимал вражескую атаку на доспех духа, кто-то стрелял в ответ, а кто-то отправлял в противника магию.

Я не оставался в стороне. Еще пока я вылезал из своего укрытия, мой иглострел уже начал выплевывать огненные иглы, что поражали ряды противника. Вот только совсем скоро, раздался сухой щелчок, извещающий, что боеприпасы закончились.

«Да твою…» – мысленно ругнулся я, кидая иглострел в ближайшего противника. Мое оружие угодило тому по его винтовке, спася жизнь одному из выживших солдат Империи.

Выхватив нож, я приготовился к рукопашной. Сейчас медлить было нельзя, иначе был слишком высокий шанс схлопотать пулю.

Хотел бы я сказать, что прыгнул на ближайшего Серого, но это было бы ложью. Скорее я свалился ему на спину, остервенело, вонзая свой нож в щели брони. С большим трудом удалось нанести ему ранение, но враг просто отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи, отбросив на битый камень.

В спину врезался острый камушек, вызвав красную вспышку боли в глазах. С трудом повернувшись на бок, я нос к носу столкнулся с Ярославом. Его стеклянный взгляд был пустым и лишенным жизни. Из приоткрытого рта парня медленно сочилась кровь вперемешку со слюной.

«Колотов! Черт!» – Обреченно пронеслось в моей голове.

Взгляд павшего товарища пробрал меня до самых костей. Не в силах смотреть в эти безжизненные глаза, я отвел взгляд в сторону, уперевшись в разгрузку парня.

За моей же спиной тем временем начали стихать выстрелы. Точнее, они лишь изредка вспыхвивали. Причина такого была понятна. Серые теперь просто добивали моих выживших товарищей.

«Ну, вот и все Патя. Вот и все» – мысленно произнес я самому себе, глядя на висящую в разгрузке Ярика гранату. – «Уходи красиво, и живи счастливо…» – Всплыли строки песни из прошлой жизни. – «Что ж, остается только уйти на своих условиях».

Схватившись за гранату, я с трудом перекатился на бок, одновременно с этим выдергивая чеку и удерживая запал зажатым.

Лежа на спине, я смотрел на бездонное голубое небо, что смотрело в ответ на меня. Мыслей не было, как не было и страха. Да, было горько, что все заканчивается именно так, но видимо таков мой путь. Безмятежность белых барашков облаков действовали на меня умиротворяюще.

Я слышал-чувствовал, как кто-то шагает ко мне. Еще немного и он спустит курок, обрывая мою жизнь.

Скосив взгляд вперед, я смог рассмотреть массивную фигуру, закованную в серую броню, которая начала поднимать свое оружие на меня. Я напряг руку, собираясь кинуть гранату в его сторону…

Взрыв, раздавшийся где-то впереди, вызвал шок не только у меня, но и у Серого. Он замер на мгновение, а спустя удар сердца, огненные иглы сбили его защиту и прошили тело. В его голове появилось дополнительное отверстие.

Не понимая, что здесь происходит, я попытался сесть, но сил на это не было. Все что я мог, это лежать и дальше удерживать запал гранаты. Чтобы не происходило здесь и сейчас, она мне еще может пригодиться.

Водя лишь одними глазами, из стороны в сторону, я смог увидеть, что на нашу позицию заходит обещанное подкрепление. Десантники в особых экзак, словно ангелы, падали с небес на землю, неся с собой неминуемую смерть Серым. А на сами позиции врага, сыпались артефактные снаряды всех калибров, буквально распыляя тварей на атомы.

– Живой? – Раздался голос слева от меня.

Скосив глаза, я смог рассмотреть только ноги, закованные в броню десантного экза. Сил говорить не было вовсе, а потому я только медленно моргнул и пошевелил рукой с гранатой.

– Ага. Понял тебя. – Ответил боец, осторожно беря у меня из руки гранату, после чего выкидывая ее за пределы крепости, где ее взрыв не мог никому навредить. – А ты везучий, сукин сын. Лекарь! Сюда! Здесь выживший!

Поняв, что вокруг нас наши, я наконец-то смог расслабиться, из-за чего мгновенно отключился, проваливаясь в сладкие объятия тьмы, в которой не было ничего.

Сознание возвращалось странно. Словно в каком-то наркотическом угаре. Стоило только открыть глаза, как голова начинала кружиться, а тошнота подходила к горлу.

– Смотри, какие глаза безумные. Лекарь! – Услышал я женский голос.

Кто говорил, было сложно понять, так как изображение расплывалось.

«Черт! Опять драйвера видеокарты полетели» – мысленно пошутил я, вспомнив почему-то свой уход в прошлом мире. Как же давно это было.

Тем временем, сквозь мутную паволоку и боль от звуков, я разобрал торопливые, но уверенные шаги. Чьи-то крепкие руки зафиксировали мою голову, а спустя пару десятков секунд отпустили.

– Еще не отошел от наркоза. – Выдохнув сообщил мужской голос, после чего его хозяин удалился.

А я вновь провалился, но на этот раз не во тьму, а в царство Морфея. В ту его часть, что была проклята, ибо снились мне лица парней и мужиков, с которыми мы были на сто сорок седьмой. Я слышал их предсмертные хрипы, Слышал их крики боли и отчаяния. Но самый паскудный момент был, когда перед моими глазами предстал пустой и безжизненный взгляд Ярика.

Черт, я тогда почувствовал себя предателем. Они все погибли, а я выжил. И это не благодаря какой-то особой подготовке, которую я прошел, нет. Черт это тупое везение, веление звезд! Черт, да у судьбы моей, походу черный юморок. Выжить, там, где пали другие – те кто должен был жить.

«Почему я? Почему?» – Орал я не своим голосом, воздев голову к небу и стоя на коленях на выжженной земле, перемешанной с кровавыми ошметками тел, и только глаза. Черт! Глаза мертвецов смотрел с укором на меня.

– А-а-а! – Заорал я садясь на кровати, и чувствуя как набат сердца отдается в висках, а по спине прокладывает себе дорогу ручеек холодного пота. Прямо по хребту, сволочь.

– Тихо-тихо! – Услышал я женский шепот, рядом с собой.

Слепо оглядевшись, я наконец-то увидел, что говорила молоденькая медсестричка. Ее зеленые волосы были убраны под белый чепчик, а красивую фигуру облегал белый же медицинский халатик, доходящий ей почти до колен. Ее изумрудные глаза, внимательно смотрели на меня, и было в них лишь боль, скорбь и сострадание.

– Где я? – Прохрипел я, чувствуя наждачную боль в пересохшем горле.

– Ты в госпитале. Все хорошо. Воды? – Ответила она.

На это я лишь молча кивнул. Девушка отошла в сторону, после чего налила из стеклянного графина стакан воды, после чего вернулась, протянув его мне.

Пока ждал вожделенную влагу, успел быстро осмотреться. Судя по всему, я действительно был в палате, да и не один. Помимо меня и медсестры, здесь было еще с десяток занятых коек ранеными парнями. Кто-то тихонько стонал во сне, кто-то мирно спал, а кто-то просто лежал, устремив свой взгляд в потолок. За окном к слову только начинался закат.

Сделав несколько глотков воды и промочив горло, я решил поинтересоваться своим текущим состоянием. Ибо доверять ощущениям было сложно. Тело чувствовалось словно чужое, будто онемевшее.

– Что со мной? – Спросил я у нее.

– Уже все хорошо, скоро поправишься, не переживай. – Тут же ответила девушка, явно не собираясь вдаваться в подробности.

– А если более подробно? – С легкой улыбкой спросил я у нее. – Просто тело все как онемевшее.

– Это нормально. – Улыбнулась девушка. – Тебе сделали несколько операций, доставая осколки, плюс общее истощение организма. Подробней, тебе лекарь завтра расскажет.

– А он уже все? – Изогнув бровь спросил у нее я.

В моем понимании, лекарь явно был не один в этом госпитале, так что на вопрос, что со мной мог бы ответить и кто-то другой.

– Он да. – Кивнула девушка. – Здесь все работают на износ, но отдыхать им тоже надо.

– Да, я не спорю. – Тяжело вздохнул я, почувствовав, как в этот момент закололо в районе ребер. Похоже, там ранее был осколок. – Ладно, а можно средство связи какое-то?

– Конечно, но это уже завтра. – Все так же улыбаясь, ответила девушка. – А вообще, тебе бы еще поспать. Дать снотворного?

– Буду благодарен. – Ответил ей я.

Сон без сновидений – это именно то, что мне тогда было необходимо.

На следующее утро, после осмотра, лекарь поведал мне, что из меня вытащили пять осколков, а так же заживили порядка еще пяти ранений. По словам Бориса Аркадьевича, так звали врача, у меня было сильное истощение, плюс большая потеря крови. Да и было форменным чудом, что я смог выжить. Здесь стоит сказать большое спасибо Яру, что очень вовремя поделился со мной энергией жизни. Боюсь, если бы не это, то остался бы мой хладный труп на той высоте. Нет, тогда я думал иначе. Тогда, я был совершенно не рад, что выжил там, где остались лежать остальные.

После мне принесли телефон, в котором я зашел в свой профиль, а следом подтянулись и все мои контакты и данные. И вот здесь меня ожидал шок. Около ста пятидесяти пропущенных вызовов, двести сообщений.

Просмотрев список звонивших, я начал нервничать. Звонил Даматов, парни из училища, тетя Лиза, Тамарка и Марина Викторовна. Но вот ни Сонька, ни Михаил, так и не позвонили. Это было странно. Сонька уже три месяца не выходит на связь. Что-то здесь было явно не чисто.

А вот сообщения оказались менее информативными. Так около сорока было от Даматова с просьбой выйти на связь. Тамара писала о том, что ей страшно, но она продолжает держаться. Девочка старалась писать мне чуть ли не каждый день. Были сообщения и от тети Лизы – ее беспокоило все ли у меня хорошо. Еще писали парни, которые откуда-то узнали, что я попал в армию. Спрашивали, как я. Черт, приятно конечно, что они обо мне беспокоились.

Первым делом я ответил Тамаре, после чего заверил тетю Лизу, что у меня все хорошо. Следом связался с Гариком Малышевым и проговорил с ним около часа. Парень рассказал, что продолжает службу, поступил в Универ. Без подробностей конечно, но и интересной информацией все же поделился.

Так по его словам выходило, что Ардонская Республика стягивает все больше своих войск к нашей границе. Не остаются в стороне и ее вассалы. Киноро так же подтягивает все больше и больше войск на границу с нашей Империей. Не отстает и Султанат с Ханством. Впрочем, как и Хамченг. Но там сама граница не так велика, а потому неожиданностей не будет. Хотя активизация военного флота в Алом море, не дает чувствовать Империю себя в безопасности.

Судя по словам ходячей энциклопедии – плохи дела у нашего ближайшего союзника Ройичи. Они зажаты с трех сторон, но Ашикава, уже пообещала своему соседу военную помощь, так что по идее ребята должны выстоять.

– Ну, а ты там как? – Спросил у меня Гарик, закончив краткий экскурс в расстановку сил.

– В госпитале. – Ответил ему я. – Гар, не хочу вспоминать.

– Понял. – Мрачно ответил он, поняв, что расспрашивать дальше не стоит.

– Ты о Соньке что-то слышал? – Спросил я у него, памятуя, что его пассия водит дружбу с моей рыжей бестией.

– Нет. – Ответил он. – Моя говорит, от нее нет ни слуху ни духу, уже около трех месяцев.

– Понял тебя. Если что-то узнаешь, маякни, буду благодарен. – Попросил я товарища. – Хотя когда смогу ответить… сам понимаешь.

– Понимаю и даже немного завидую. – С тяжелым вздохом ответил меня он.

После этих его слов, мне захотелось наорать на приятеля. Он же даже, мать его, не представляет какой там ад! Здесь, черт возьми завидовать нечему. Все через что я прошел в училище, вся та жесть, не идет ни в какое сравнение. Мы там не видели смерти товарищей, не видели их стеклянных глаз. Не дышали дыханием смерти, что жадно наблюдает за боем.

Но я сдержался.

– Нечему завидовать. – Только и сказал ему я. – Ладно, бывай. Нашим привет.

Отключив вызов, я откинулся на подушку и около получаса бездумно пялился в белый потолок. Мыслей как таковых не было.

От созерцания меня отвлек писк мелодии телефона. Поднеся экран к глазам, я на несколько мгновений завис, после чего сбросил вызов.

«Нет, Даматов, с тобой я точно разговаривать не собираюсь. Ты уже вполне достаточно сказал мне. Спасибо. Мне хватило. Теперь у меня другой путь» – Мысленно ответил ему я.

Через минуту вызов повторился, но я вновь скинул, после чего занес контакт в черный список. Общаться с инструктором по боевой подготовке, у меня не было ни малейшего желания. Хотя злость на него уже и подутихла, но никуда не пропала. То предательство, а никак по-другому я это тогда назвать не мог, мною не могло так просто проститься.

Где-то еще через час, телефон снова заиграл мелодией вызова. Уже приготовившись отключаться, я замер. Звонила Марина Викторовна. Понятно, что когда Игорь Дмитриевич не смог дозвониться, он попросил позвонить Драгненко, вот только такая настырность, начинала вызывать у меня вопросы.

– Слушаю. – Холодно произнес я в трубку, приняв вызов.

– Патя, я…

– Что, вы, хотели, Марина Викторовна? – Еще более холодно и отстраненно, спросил я у женщины.

– Евпатий Коловрат! Попрошу тебя снизить градус своей отчужденности и вспомнить, кто тебя учил психологии общения. – Строго, потребовала женщина, и от ее ледяного укора, мне даже стало, как-то стыдно.

– Хорошо. – Уже спокойно ответил ей я. – Так что, вы хотите?

– С тобой хочет поговорить Игорь. Выслушай его, пожалуйста, это важно и в первую очередь для тебя самого. – Произнесла женщина.

– Коловрат? – Услышал я в трубке грубый голос майора.

– Слушаю. – Отстраненно ответил я.

– Знаю, ты злишься…

– Ближе к делу. – Оборвал я своего бывшего инструктора по боевой подготовке.

– Не дерзи, кадет… рядовой. – Поправился в конце мужчина. – Прочувствовал войну? Этого ты хотел щенок? Сколько уже погибло из-за тебя?

Слова майора словно скальпель вспороли мою душу, от чего мне захотелось что-то разнести в щепки, а еще лучше вернуться на поле боя и отвести там душу. Но только полным сил.

– Сам жив, слава Творцу! Мы тебя для этого учили? – Продолжал свой разнос Игорь Дмитриевч. – Коловрат, ты же умный малый! Ты должен же был понять…

В трубке раздался тяжелый вздох, а мой мозг наконец-то посмотрел на ситуацию с Даматовым под другим углом.

«Очередной урок наставников? Очень, черт возьми, в их духе! Значит им это зачем-то нужно. Иначе бы майор сейчас не распекал меня, да и так рьяно не стремился связаться. Я там где они хотели, чтобы я оказался? Черт! Мало информации».

– Слушаю. – Сосредоточено ответил ему я.

– Надеюсь ты меня услышал. – Ответил Игорь Дмитриевич. – Ты сейчас в госпитале?

– Да. – Коротко ответил я, быстро оглядев палату, и прикидывая кто может подслушивать наш разговор, тем более он проходит не по защищенной линии, а следовательно может и прослушиваться.

– Понял тебя. Постарайся не подставляться, Коловрат. – Произнес Даматов, после чего связь оборвалась.

А я сидел и бездумно пялился на телефон. Мысли прыгали, словно те кузнечики пытаясь уловить нить происходящего, но получалось это откровенно плохо.

«Стоп, а зачем тогда Даматов спрашивал где я? Он же и так мог узнать это. Странно» – Отметил я.

Пока в моей голове складывалась, какая-то очень уж сложна комбинация, но всего она не объясняла, а потому я не мог быть уверенным, что я прав. Собственно я помнил, что в нашей разведке есть высокопоставленный крот, который очень рьяно сливал информацию ордену Матиса. Поиском именно его мы с Котовым и занимались. Может ли, решение Даматова быть связано с этим? Вполне. Тогда получается, что он на пару с Драгненко разыграли комбинацию, что вывела меня из под взгляда того самого крота, но здесь я пошел в разнос, едва не поломав наставникам всю игру. Не удивлюсь, если их об этом попросил сам Котов. Черт.

А ведь может быть реально очередным уроком Даматова, который видя мою тягу к адреналину, решил таким вот незамысловатым способ ее вылечить? Здесь вынужден признать – у него, получилось, мать его. Еще как получилось. А может они вообще, что-то другое разыгрывают, а я всего лишь пешка, которая может понадобиться чуть позже. А может все сразу и вместе. А может еще что-то.

Ладно, к чертям собачьим Даматова и все эти интриги. Сейчас я все равно ничего не узнаю.

А на следующий день, к нам в госпиталь прибыл князь обороны Михаил Леонидович Суров, который решил пообщаться с ранеными. Нас, тех кто уже мог передвигаться самостоятельно, собрали в актовом зале, где князь толкнул пронзительную речь о долге, чести, достоинстве и стойкости. Поблагодарил всех присутствующих за их вклад в оборону Империи, так же почитл минутой молчания погибших в бою. Меня тронули слова нашего князя обороны (если, что это аналог министра обороны).

А после было награждение. Самые выдающиеся случаи, озвучивались князем, так что все присутствующие знали, какой подвиг совершил тот или иной солдат. А мне уже тогда стало горько, ведь парни, что были со мной на сто сорок седьмой, совершили не меньший подвиг, а местами и больший. А те, ребята, что вырвались из окружения, чтобы принять бой на новой позиции? Они действительно герои, стоявшие до конца.

– Евпатий Ярославович Коловрат. – Вырвал меня из раздумий голос Сурова. Пока я поднимался на сцену, он коротко зачитывал то, за что меня награждают. – За взятие высоты с превосходящими силами противника, удержание высоты сто сорок семь до прихода подкрепления против превосходящих сил противника, награждается орденом отваги первой степени!

Молча получив свою висюльку, я направился сразу на выход. Оставаться и дальше в актовом зале, не было ни сил ни желания. Выйдя на улицу, я поднял голову, устремив лицо к ласковому солнцу. Прикрыв глаза, я давил в душе вой, что так и рвался наружу.

– Поздравляю! – Хлопнул меня по плечу, кто-то.

Открыв глаза, я посмотрел на молодого парня, улыбающегося во все тридцать два зуба. Насколько я помнил, он на своем горбу вытянул двоих раненых товарищей из окружения. Вот кто герой. Он спас, а я… Мне просто повезло выжить.

«Нет. Награды достойны именно те парни, что остались там, сражаться до конца. Чем я был занят, когда Серые твари их добивали? Лежал и ждал своей участи? Герой! Мать вашу! Какой к херам из меня герой?» – От нахлынувших эмоций, я не выдержал и напитав кулак силой, врубил его в асфальт, оставляя на месте удара глубокую вмятину с потрескавшимся и покрошившимся покрытием.

– Ты чего? – Удивленно спросил парень.

– Не мне, им. – Только и ответил я, чувствуя как зубы сами собой сжимаются, а скулы начинают играть от напряжения.

– Но… – Хотел, еще что-то сказать растерявшийся парень, но так и не смог подобрать слова.

– Евпатий Ярославович? – Услышал я за своей спиной.

Обернувшись, я увидел позади себя молодую девушку лет двадцати пяти, одетую в строгий черный деловой костюм. В ее руках была черная папочка.

– Я. – Кивком головы, подтвердил я, поднимаясь на ноги, и поворачиваясь к ней всем телом. – А вы?

– Не важно. Вам просили передать. – Она протянула меня маленький сверток и дождавшись пока я его возьму в руки, развернулась и вернулась обратно в здание госпиталя.

Осторожно развернув сверток, я обнаружил там корпус для линзы. Хмыкнув, я привычным движением открыл коробочку и поместил линзу в глаз.

«Загрузка»

Тут же начала она включаться. Спустя секунду, перед моим взглядом появился хмурый Даматов. Майор был напряжен и каким-то нервным, что было ему в общем-то не совсем свойственно.

– Патя, расклад такой – меня попросил о помощи Михаил, в результате чего ты и был отстранен от службы. На сколько я понял, это было связано с тем делом, что вы вели. Увы но больше подробностей я не знаю. Он конечно очень просил тебе ничего не говорить, ибо ты натворишь дел, но похоже если тебе не говорить, ты их тоже натворишь, если жив останешься. Очень тебя прошу, Коловрат, береги себя и никому не верь.

Изображение прервалось, а я остался задумчиво стоять и смотреть в далекие небеса.