Текст книги "Рассыпая пепел (СИ)"
Автор книги: Stroll
Жанры:
Остросюжетные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Последние слова дали прохожим общее представление о том, что же всё-таки случилось с этим молодым человеком, кто-то даже предложил вызвать скорую психиатрическую помощь, но раздался хлопок, и чокнутый неожиданно исчез.
Гарри аппарировал на площадь Гриммо, но перед тем, как укрыться от ужасной реальности, решил зайти в ближайший магазинчик. Там он тоже пошумел, разбил бутылку с кетчупом, изукрасив пол кровавыми брызгами, схватил крепкий виски и, не расплатившись, отправился домой.
*
Едва Гарри вошёл, ему на шею кинулась Гермиона.
Из всей череды сегодняшних сюрпризов, этот был самым приятным, за исключением другого события, тоже связанного с Гермионой. Она поцеловала Гарри так жарко, что у него запотели очки.
– Тебя отпустили? – спросила Гермиона.
– Можно сказать, да, – уклончиво ответил он.
Честно говоря, ничего объяснять не хотелось. Гари чувствовал себя совершенно вымотанным морально и физически, и всё, о чём он сейчас мечтал, – чтобы кто-нибудь вернул ему почву под ногами. Гермиона будто прочла его мысли и деловито приказала: – Значит так: душ, ужин и спать.
*
– Зачем ты купил виски? – спросила она, когда Гарри, смыв с себя весь абсурд этого дня и надев банный халат, сел за стол.
– Вообще-то, я его украл.
– Гарри!
– Не спрашивай, – устало отмахнулся он. – Хочу напиться.
– Бедный, – Гермиона нежно погладила его по голове. – Натерпелся за сегодня.
– Со мной что-то происходит. Я будто застрял во времени, столько событий и все разные. Не знаю, как их объяснить, уже голова кругом идёт, я или сойду с ума или убью кого-нибудь! – выпалил Гарри.
– Чтобы в чём-то разобраться, нужно отбросить всё лишнее и выявить скрытую закономерность.
Гарри удивлённо уставился на Гермиону.
– Так устроен анализ, – пожала плечами она.
– Да, ты права. Я так и поступлю… Скажи, я ведь действительно сидел сегодня в камере? – недоверчиво спросил Гарри.
– Да, – ответила Гермиона, не переставая его гладить, словно успокаивала обиженного ребёнка.
– По обвинению в похищении Хоупа?
– Эти мерзавцы ещё ответят за клевету! – пригрозила Гермиона.
– И ты приходила ко мне? – не унимался Гарри.
– Конечно, а ты не помнишь? – она перестала гладить и удивлённо посмотрела на него.
– Помню, – поспешил согласиться Гарри. Хвала Мерлину, хоть в этом нет противоречий.
– И мы целовались? – уточнил он на всякий случай.
– К чему ты клонишь? – лукаво спросила Гермиона, а её рука недвусмысленно соскользнула Гарри под халат.
Смелость этой руки навела Гарри на одну счастливую мысль, которую он тут же озвучил:
– Мы ведь занимались этим раньше, да?
– Ох, Гарри Поттер, какие странные пути ты выбираешь для прелюдии, – с улыбкой заметила Гермиона и повалила Гарри на диван, а потом запрыгнула сверху, как дикая кошка.
Это было неожиданно, внезапно и похоже на издёвку, словно тот, кто глумился над Гарри эти три дня, вдруг решил обрушить ему на голову целую гору льда, дабы посмотреть, что будет. Гарри застеснялся и зажался – не каждый день на тебя, полуголого, прыгает лучшая подруга с такими очевидными намерениями. Хуже всего то, что она является девушкой твоего лучшего друга.
Гермиона приподнялась на локтях и недоумённо спросила:
– Что с тобой?
– Я… Не могу.
Конечно, он не мог. Это же Гермиона! Да, она привлекательная, и сегодня целовала его, а вчера, то есть почти вчера, он обещал помочь ей в щекотливом деле, но, когда дошло до этого самого «дела», Гарри почувствовал себя свиньёй. Гермиона ведь не виновата, что кто-то решил так по-дурацки изменить реальность!
– А, – разочарованно произнесла она и села рядом.
Чёрт, Гермиона ведь доверяет ему, как никому другому, и что теперь – воспользоваться её странным состоянием? Возможно, она просто не осознаёт, что делает: то ли это заклятье, то ли временное помешательство, массовое, по всей вероятности, но так нельзя. Нельзя!
Гермиона меж тем сделала такое, из-за чего глаза Гарри полезли на лоб: запустила руку ему под халат и стала исследовать причинное место.
– А, по-моему, вполне даже можешь, – резюмировала она, добившись предсказуемого эффекта.
«О Мерлин! – в панике подумал Гарри. – Как я буду смотреть в глаза Рону?»
Но потом он решил, что всё это не имеет значения, и нельзя отказываться от подарков судьбы, которая, видимо, окончательно свихнулась. Вскоре он вообще перестал анализировать превратности фортуны, потому что стало не до того. Он вывернулся на диване, подмял под себя Гермиону, та послушно раздвинула ноги. В своей податливости она была необыкновенно, волшебно красивой. Гарри стал расстёгивать блузку, медленно, стыдливо; боясь, что Гермиона вдруг опомнится и оттолкнёт его. Но она блаженно прикрыла глаза, явно получая удовольствие от каждого касания, каждой мимолётной ласки, на которую Гарри осмеливался, каждой освобождённой пуговички. К моменту, когда все они оказались расстёгнуты, Гарри окончательно набрался духу и распахнул блузку. Под ней обнаружился лифчик, который пробыл помехой недолго. А затем, при виде обнажённой женской груди, Гарри просто перестал терзаться посторонними мыслями: о Роне и своём вероятном предательстве, и ещё о том, что в другой реальности Гермиона вряд ли позволила бы ему сделать то, к чему вот уже несколько минут призывал его самый древний инстинкт.
Гермиону, по-видимому, не устроил такой умеренный темп разоблачения, она стала судорожно расстёгивать джинсы, а потом умопомрачительными движениями изящного тела выскользнула из них и предстала перед Гарри абсолютно нагой.
Банный халат, ставший слишком жарким, скоропостижно полетел на пол, и Гарри забыл обо всём на свете. Душа его пела «Аллилуйю», тело блаженствовало в нарастающем ритме, а беспокойный рот сливался с нежными губами в жарких, неистовых поцелуях.
Рон его точно не простит. Никогда. Да и чёрт с ним!
Позже они лежали, тесно прижавшись друг к другу на узком диване, и время от времени целовались. У совести есть противное свойство портить людям минуты блаженства, и в перерывах между поцелуями Гарри сокрушался о том, как дурно поступил. Но в паузах между неприятными мыслями он допускал, что, появись у него вторая возможность, он вряд ли стал бы сопротивляться. И оказался прав, потому что, когда, спустя час, эта возможность ему представилась, совесть просто онемела, видимо, от негодования. А к третьей возможности – вообще куда-то запропастилась.
*
Изнурённая любовной схваткой, с припухшими от поцелуев губами и растрёпанными волосами, Гермиона расслабленно лежала на постели, а Гарри, немного растерянный, но совершенно счастливый, разглядывал её. Неужели всё это случилось на самом деле? Не веря себе, он касался утомлённого его ласками тела, вновь и вновь целовал безвольно открытый рот, Гермиона лениво отвечала, почти засыпая, а Гарри никак не мог насытиться, ведь завтра, вполне вероятно, всё снова изменится, и Гермиона уже никогда не будет такой – нежной, смелой и… голой. Нет, она, конечно, будет, но уже с другим…
Гарри тяжело вздохнул. Если безумный эксперимент, в который его поместили, завтра закончится, то было бы здорово, чтобы именно этот вариант двадцать первого сентября воплотился в жизнь. Он готов отсидеть в тюрьме ещё множество дней, лишь бы в итоге Гермиона так прекрасно и самозабвенно любила его.
И он взял её снова, уже сонную и истомлённую, и от этого ещё более желанную, а потом в изнеможении уснул, чтобы тревожно очнуться среди ночи, в страхе потерять вновь обретённое.
– Гермиона! – шёпотом позвал он темноте.
– Да, Гарри? – отозвалась она.
– Хвала Мерлину, ты здесь!
– Конечно. Где же мне ещё быть? – она прижалась к Гарри и обняла за шею. – Спи, завтра рано вставать.
– У тебя экзамен?
– Угу, – сквозь сон ответила она.
– Хорошо бы он, наконец, случился. Кстати, а откуда у тебя все ингредиенты?.. Гермиона!
– А?
– Откуда у тебя ингредиенты?
– Ты забыл? Мы же целую неделю закупали их в Косом переулке. И в Лютном… – она снова окунулась в дрёму.
– Ах да, точно, – согласился Гарри, хотя разум его закипел от новой информации.
Целую неделю. Опять! Он никогда к этому не привыкнет!
– Я так и не понял, для чего служит это зелье, – попытался вопросами успокоить себя Гарри. – Гермиона!
– А? Оно от проклятья… – Гермиона мерно засопела, потом очнулась и пробормотала: – Темпус… кап… теонем, – и погрузилась в сон.
– Ладно, спи. Спокойной ночи.
Он прислушался к её дыханию и вспомнил сегодняшний разговор. Что там Гермиона советовала? Выявить скрытую закономерность и отбросить лишнее?
Так он и поступит. Гарри встал, зажёг лампу, взял листок и начал анализировать. Он даже нарисовал таблицу и расписал по дням события, которые с ним произошли и свидетелями которых он был. Потом отбросил те, которые происходили единожды или которые не счёл важными, а оставшиеся подчеркнул. Получилось следующее: в течение этих трёх дней неизменными составляющими были: зелье Вивос Редитум, экзамен Гермионы в Центре подготовки колдомедиков, её ссора с Роном, кража в аптеке Мунго и… намёк на секс. Сегодня, правда, вовсе не намёк, а свершившаяся реальность. Гарри обернулся на мирно сопящую Гермиону, желая удостовериться, что эта реальность действительно не изменилась.
Затем он решил упорядочить остальные события, чтобы понять, есть ли упущения. В первый день двадцать первого сентября не произошло ничего особо примечательного. Он был на лекциях, потом они с Роном торчали в архиве аврората, изучая личные дела заключённых под стражу Пожирателей и тех, кого ещё предстояло поймать. Среди первых попались Гойл и Крэбб-старшие, среди последних – Мальсибер, сбежавший после битвы за Хогвартс и прячущийся где-то на восточном побережье. Мальсибер был одним из самых рьяных Пожирателей, избежавших наказания. Были сведения, что он сколотил банду из бывших приспешников Волдеморта… После работы Гарри отправился к Рону, где они просидели до прихода Гермионы. Потом проникновение в Мунго… Их спугнул вечерний звонок! Кто-то ломился в Мунго около девяти вечера.
Во второй день того же числа – тут Гарри саркастически усмехнулся – он пошёл на лекцию, но попал в наряд. Провёл в Мунго кучу времени… и снова около девяти вечера прозвенел звонок! Пришли авроры… в темноте улицы Гарри не разглядел их лиц. Возможно, они же приходили и в первый день.
М-да, звучит как бред.
На третий день Гарри попал в камеру. Потом…
Есть скрытая закономерность! Сегодня около девяти он вышел на улицу с Фатмой и был остановлен Роном, который сказал, что поступили сведения о краже, но ведь кражи не было! Вернее, она была в первый и второй день, но в третий её быть не могло! Хотя… Гермиона сказала, что ингредиенты были собраны задолго до экзамена. Соврала? Зачем? Она что, влезла в Мунго, пока он сидел в камере, а потом пришла в аврорат навестить его? Выглядит довольно правдоподобно, но зачем обманывать?
Однако если предположить, что обмана не было, и они с Гермионой действительно всю неделю собирали компоненты для экзамена, то становится объяснимым её сегодняшнее поведение. Гарри каким-то чудом отбил у Рона Гермиону, и, конечно, сделал всё, лишь бы она сдала экзамен. Да, он бы так и поступил, в отличие от Рона. Тот не стал бы тратить время на помощь своей девушке. Очевидно, нет. Рон предпочёл бы играть с Гарри в шахматы, торчать допоздна в аврорате, но не шататься по алхимическим лавкам.
Гарри поймал себя на том, что думает о лучшем друге как о сопернике. Давно ли это стало возможным? Сегодня около Мунго Рон был сам не свой – столько ненависти было в его фразе: «Ты чего, Поттер?»
Будем считать, что Гермиона не обманула Гарри, просто в этом варианте двадцать первого сентября она действительно – его девушка.
Либо это так, либо все врут.
Ситуация проясняется, хотя менее абсурдной от этого не становится. Теперь надо проанализировать оставшиеся факты. Хоть Гермиона об этом не упоминала, но мелочи важны, именно в них кроется дьявол. Гарри стал тщательно записывать всё, что мог вспомнить.
Итак, Фатма. Деталь абсолютно необъяснимая. Кто она? Если медсестра, то почему никто о ней не слышал? Если нет, то что она делает в Мунго?
Рон, возможно, изменял Гермионе с Люси Кихоул: симпатичной блондинкой из Когтеврана, которая вешалась Рону на шею ещё в школе… Чёрт с ней.
Странный больной из сто пятой палаты.
Хоуп пропал. Вместо него появился Дэф.
Вместо? Почему вместо? Гарри внимательно прочитал последний тезис и удивлённо хмыкнул: «Надежда исчезла, вместо неё пришла смерть». Забавно.
Пришлось ещё долго ломать голову над листком, даже строить схемы, что-то вычёркивать. Под утро Гарри сморил тревожный сон.
*
Солнечный луч, пробивавшийся между тяжёлых портьер, осветил комнату, в нём лениво заиграли пылинки. Гарри открыл глаза и прислушался к тишине. Потом резко повернулся туда, где вчера лежала Гермиона, но никого не увидел.
Ушла на свой экзамен? Или исчезла вместе со вчерашней реальностью? Какое сегодня число? Гарри покрутил колёсико радиоприёмника и услышал: «Доброе утро, друзья. Сегодня за окном по-летнему солнечно, на небе лишь пара лёгких, как пёрышко, облаков. Отличный день намечается! И совсем нет ощущения, что прошло три недели осени, а на календаре двадцать первое сентября…»
Гарри опустошённо рухнул на диван. Потом вдруг вспомнил про оставленные на столе записи, кинулся к ним, но увидел лишь безупречно чистые листы. Обыскал весь стол, заглянул в шкафчики, осмотрел пол – ничего. Может, Гермиона забрала?
Это бред, конечно. Гермиона сейчас должна быть на распределении, ведь сегодня двадцать первое…
Кто всё это делает с ним? И зачем?! Возможно, от него чего-то ждут. Только чего? Чего?
Гарри в бессильном гневе смял пустые листы и зашвырнул подальше. Никуда он сегодня не пойдёт. Хватит! Сколько можно издеваться?!
Солнце ушло в зенит, уже не раздражая своими неуместно игривыми лучами, а Гарри всё сидел, отхлёбывая из бутылки виски, и размышлял.
Получалось плохо, мешала злость на судьбу и ощущение абсолютной безнадёжности. А ещё воспоминания о страстной ночи.
Воспоминание – это всё, что ему осталось… Пусть этот день закончится. Пожалуйста!
Внезапно в камине зашевелилась зола, раздался смачный чих, и появилась голова Рона.
– Гарри, ты когда-нибудь чистишь камин? – недовольно спросил он.
Гарри не ответил.
– Эй. Что с тобой? – спросил Рон. – Заболел?
– Угу, – мрачно кивнул Гарри.
– Чем? Может, зелья какие-нибудь нужны? Ты только скажи, мы с Герм быстро тебе что-нибудь сообразим.
– Вы с Гермионой? – подозрительно прищурился Гарри.
– Ну, а с кем?
– То есть вы с ней вместе, – Гарри начал закипать. – Вы ведь всегда вместе, да? Целуетесь, ругаетесь, спите?
– Ну, бывает. Тебе-то что? – недоумённо буркнул Рон.
– Ничего, – холодно отрезал Гарри. – Уходи, Рон.
– Я по делу, между прочим. У нас ещё целая банда Пожирателей на свободе. Или ты настолько болен, что не в состоянии с места сдвинуться?
– Да, болен.
– Вижу, как ты болен, – Рон укоризненно посмотрел на бутылку. – Хорош впадать в депрессию. Нам всем сейчас непросто.
Гарри саркастически усмехнулся.
– Слушай, давай вместе напьёмся, но только потом – когда поймаем всех этих гадов! – с жаром предложил Рон. – Мальсибер где-то бродит. Ты же хочешь отомстить?
Гарри лишь упрямо стиснул зубы.
– Понятно, – разочарованно резюмировал Рон. – Сиди тут, болей, – бросил он напоследок и исчез.
– И буду сидеть! – зло крикнул Гарри. – Потому что вы меня все достали!
Он поднёс к губам бутылку, сделал несколько больших глотков, словно мстил себе за слабость, облился виски, чертыхнулся. Потом уныло побрёл в ванную, где долго пялился в зеркало.
– Хочу ли я отомстить? – спросил он своё отражение.
Тяжело вздохнул и решительно засунул два пальца в рот. Очистив желудок, принял душ, вытерся до красноты, потом, слегка пошатываясь, пошагал на кухню и выпил Антипохмельное зелье.
Через пять минут Гарри был в Министерстве.
*
В коридоре его окликнул Кингсли.
– Хорошо, что я тебя встретил, – озабоченно сказал министр. – Пойдём ко мне, есть важный разговор.
В кабинете Кингсли повёл себя странно: навёл чары Глухоты, будто боялся прослушки, и заговорил полушёпотом:
– Я сегодня встречался со своим информатором. Есть сведения, что в аврорате засел крот, который сливает банде Мальсибера все наши операции. Кто он, мне уже известно, но, чтобы его прижать, нужны веские доказательства.
– Кто? – спросил Гарри.
Кингсли наклонился и прошептал ему на ухо имя. У Гарри от удивления вытянулось лицо.
– Ты что, пил? – подозрительно спросил Кингсли.
– Нет, – мотнул головой Гарри. Это настойка от простуды, – он демонстративно покашлял.
– Понятно. Вообще, пить не время. Я хочу, чтобы ты занялся этим делом. Сольёшь ему дезу и устроишь засаду. Если клюнет, мы и Мальсибера поймаем, и крота возьмём. Организуй всё сегодня, Поттер, потому что за жизнь своего информатора я не ручаюсь.
========== 5. ==========
Гарри задумался. Слова Кингсли он воспринял с недоверием. Нет, о том, что в аврорате крот, и раньше имелись смутные догадки. Но стоит ли принимать за истину всё, что говорят окружающие? И что вообще следует воспринимать всерьёз? Кингсли выглядел как всегда: спокойный, сосредоточенный, надёжный. В другое время Гарри бы уже начал планировать операцию по выявлению предателя, но сейчас он был в ступоре.
– Что с тобой? – спросил Кингсли.
– Ничего. Ты уверен в своём информаторе? Возможно, он ошибается, – озвучил свои сомнения Гарри.
– Информатор – человек честный, но ошибаться могут все.
– То есть ты точно не знаешь, кто крот?
– Знал бы, если бы были доказательства, а их нет. Надо добыть.
– Согласен, – кивнул Гари.
– Только сделай так, чтобы никто ничего не заподозрил, хорошо? Здесь нужна полная секретность. Я даже вызывать тебя к себе не стал, потому что любое моё действие после встречи с информатором может быть известно кроту. Повезло, что мы встретились в министерстве. Ты, кстати, зачем приходил?
Зачем Гарри приходил? Изначально он хотел заглянуть в Отдел Тайн, поинтересоваться, не происходило ли с кем-либо нечто подобное раньше. Но потом увидел спешащих по своим делам людей, полыхающие зелёным огнём камины, стайки бумажных самолётиков… Всё выглядело естественно – суетливо, монументально, обыденно. Внезапно его постигло сомнение: а может, эти три дня ему просто приснились? Любовь Гермионы, пугливая красавица Фатма, больные в Мунго? Возможно, ничего этого не было? И сегодня самый обычный день – двадцать первое сентября, Рон живёт с Гермионой, хладнокровный Кингсли властвует в своём кабинете, Гарри ловит преступников, а в аврорате прячется крот, которого предстоит вывести на чистую воду. Ничего сверхъестественного, и он напрасно паникует?
Так ли это?
Не смотря ни на что, Гарри выполнит свою работу: в конце концов, он ведь аврор, хоть и курсант. Охранять мир от преступников – его обязанность, даже если этот мир рехнулся.
– Я всё сделаю, Кингсли, – твёрдо сказал он. – Кстати, если информатору угрожают расправой, я могу его спрятать.
– Не получится: этот человек доверяет только мне, да и то не полностью. По некоторым специфическим причинам. Говорит, что спрячется самостоятельно.
– Но ты всё равно беспокоишься?
– Конечно. Наш крот невероятно хитёр, выследить осведомителя ему ничего не стоит, сам ведь знаешь. – Кингсли многозначительно промолчал.
– Знаю, – подтвердил Гарри.
*
В аврорате Гарри долго крутился возле открытых дверей архива, дожидаясь, пока Рон вернётся с лекций, чтобы, как всегда, после занятий, вместе изучать дела, и едва не проворонил его, когда отвлёкся: кто-то из авроров бросил на одну из архивных полок сегодняшний «Пророк». В газете ведь должна быть заметка про Асвальда Хоупа – стоит найти её и прочесть повнимательнее. В этот момент и подошёл Рон: – Привет! Выздоровел?
– Да, – Гарри вытащил из кармана лист отпечатанной бумаги и дал ему. – Держи.
– Что это? – спросил Рон.
– Секретная информация. Погоди-ка, – Гарри отошёл за газетой.
Внезапно в коридор из своего кабинета выглянул Дженкинс.
– Есть тут кто? О, Уизли, – обрадовался он, не заметив Гарри, – немедленно ко мне! – и тут же скрылся.
Рон с листком в руке так и рванул за старшим аврором: Дженкинс был одним из тех, кому Рон беспрекословно подчинялся. Гарри выскочил из архива и двинулся следом. У кабинета Дженкинса он остановился и прислушался к тому, что происходит внутри. Удлинители ушей из магазинчика братьев Уизли ему весьма пригодились.
– Что это?
– Ничего, сэр.
– Я же вижу, у тебя бумага. Дай посмотреть!
– Нельзя, сэр. Это секретная информация.
– А это – приказ старшего по званию… Ну!
Раздалось шуршание бумаги.
– Кто тебе его дал?
– Никто, сэр.
– Здесь написано, что сегодня заключённого Гойла привезут в Мунго на освидетельствование. Это правда?
– Не могу знать, сэр.
– Ладно, чёрт с тобой, Уизли, – примирительно сказал Дженкинс. – Кстати, как там у тебя с этой Кихоул?
– Никак сэр. Она, конечно, милая, но не в моём вкусе.
– Плохо, Уизли. Она секретарь Корвена – руководителя департамента магических существ. Этот человек в активной разработке.
– Но я…
– Настоящий оперативник должен уметь очаровывать женщин. Ты же хочешь стать хорошим оперативником?
– Да, сэр.
– То-то же. Иди, Уизли.
Рон выскочил из кабинета, едва Гарри успел спрятать Удлинители ушей.
– Забирай свою бумагу, – Рон озабоченно отдал Гарри листок, – мне ещё надо кое-что сделать, – и убежал.
Гарри посмотрел ему вслед и подумал, что, хоть и не по плану, но всё пока складывается более-менее удачно. Теперь надо двигаться дальше.
*
Гарри сидел в неприметной маггловской забегаловке на набережной. Здесь они с Кингсли условились встретиться, когда первая часть операции будет завершена. В такой неурочный час посетителей было мало, бармен сонно протирал стойку. Вошёл неопрятный верзила с длинной, по грудь, бородой и сразу подсел к Гарри за столик.
– Как прошло? – спросил бородатый.
Гарри удивлённо открыл рот, и лишь спустя пару мгновений, по большим выразительным глазам, узнал Кингсли.
– Нормально, – ответил Гарри.
– Он клюнул?
– Не знаю, но засуетился. Убежал куда-то, как только узнал.
– У нас проблемы, – вдруг сказал Кингсли.
– Какие?
– Гоблинские старейшины внезапно согласились на встречу. Я два месяца их уговаривал провести переговоры. Беседа предстоит долгая, отменить нельзя – иначе смертельно обидятся. – Кингсли задумчиво потеребил бороду. – Я, конечно, постараюсь закончить к девяти. Но, если не успею, твоя задача – незаметно проследить, в бой не ввязывайся.
– Проследить? И какой в этом смысл? Надо брать с поличным! – возмутился Гарри.
– Мы не можем сейчас послать туда авроров. Вдруг кто-нибудь из них настучит кроту, и тогда всё сорвётся? Поэтому просто посмотри и убедись, что наш парень слил информацию Мальсиберу. Потом засвидетельствуешь на суде.
– Я не согласен, – твёрдо заявил Гарри. – Моего свидетельства будет мало. Надо взять хотя бы одного пожирателя и…
– Гарри, – с досадой произнёс Кингсли.
– Я сам всё сделаю. Ты только сильно не задерживайся.
Они ещё некоторое время препирались, обсуждали детали, потом Кингсли ушёл, а Гарри допил остывший кофе и вышел на набережную. Солнечный свет весело искрился на зеркальной воде, и неожиданно Гарри почувствовал себя легко и уверенно – наконец-то он что-то контролирует в своей жизни. Надо же, какой странный сон ему приснился – будто он застрял в двадцать первом сентября! Бред же! И что он занимался любовью с Гермионой! Вот ведь ерунда какая!
Хотя… Нет, не ерунда.
Но об этом он подумает после.
Вообще, интересно: люди просыпаются и сразу понимают, где сон, а где явь. Но ещё за миг до пробуждения никто не в состоянии осознать разницу. Цвета, звуки, ощущения, даже запахи – всё кажется абсолютно реальным. Его сегодняшний сон был непередаваемым, удивительным, ярким. Интересно, а как бы это выглядело наяву? Узнать, видимо, не получится. Только если Гермиона, чудесным образом, вдруг влюбится в него.
Вот бы влюбилась…
Гарри пошагал по набережной, любуясь видом залитого солнцем города. Звучала красивая печальная мелодия – это уличный музыкант играл на гитаре. Среди немногочисленных праздных прохожих кто-то замедлял шаг и бросал монетки в его шляпу, кто-то равнодушно проходил мимо. Девушка в чёрном плаще остановилась, опустила в шляпу несколько монет, и… Гарри узнал в ней Фатму.
День вдруг померк – то ли солнце спряталось за появившимся из ниоткуда облаком, то ли снежной лавиной накрыло понимание – это был не сон! Всё происходило на самом деле…
Первым порывом было уйти, снова спрятаться дома, ничего и никого не видеть…
Нет. Ну, подумаешь, приснилась девушка! Наверное, он случайно столкнулся с ней раньше, поразился красоте, потом увидел во сне, а теперь снова наяву. Так ведь?
Гарри взял себя в руки и решительно подошёл к Фатме. Она скользнула по нему взглядом, затем, заинтересовавшись, посмотрела вновь и замялась в смятении.
– Простите, вы ведь Гарри Поттер? – спросила Фатма.
– Да.
– Так странно встретить вас здесь, среди магглов. Гуляете?
– Вроде того. А вы? – спросил Гарри.
– Тоже. – Горестная морщинка прорезала прекрасный лоб. – Здесь так красиво. Напоминать Стамбул, особенно когда светить солнце. Но солнце очень редко.
– Скучаете по родине?
– Очень. Мне тут одиноко.
– И мне, – вдруг признался Гарри.
Музыкант заиграл новую мелодию, напевая хрипловатым голосом какой-то незамысловатый текст. Фатма грустно улыбнулась и сказала:
– Я знаю эту песню. Только слова совсем другие, – она, меланхолично глядя на гладь реки, вдруг произнесла:
Сто сорок долгих лет пройдут
В пещере мертвецов,
Когда в тоске печальной я
Умру, в конце концов.
Сто пятьдесят безумных лет
Таится в теле враг.
Назад, к моей любимой, путь
Мне не найти никак…
– Что это за песня? – удивился Гарри.
– Старинная баллада.
– Очень мрачная.
– Да, – горько усмехнулась она и вскинула на него прекрасные глаза. – Можно тебя попросить?
– Наверное, – в недоумении ответил он.
– Не забудь про меня, когда найдёшь свой путь.
– Что?
– Только поторопись: капкан начинать сжиматься. Больному из сто четвёртой палаты всё хуже…
– Что?! – ещё больше изумился Гарри.
– Возьми, – Фатма вдруг протянула что-то, завёрнутое в бумагу.
Гарри развернул и увидел скрученную кольцом тонкую прядь чёрных волос, потом поднял взгляд – Фатма исчезла.
Аппарировала? Прыгнула в воду? Ни хлопка, ни плеска не было слышно. Ощущение нереальности происходящего вновь выбило почву из-под ног. Гарри измученно прислонился к парапету и глубоко задышал. Надо успокоиться. Вокруг всё было как раньше: пел и играл музыкант, сновали прохожие, щедро дарило свет предзакатное солнце. Гарри положил пакетик в карман, обнаружил там газету и развернул. Сюрпризы продолжились: на том самом месте, где вчера была заметка про Асвальда Хоупа, красовалась другая: «Сегодня празднует свой стошестидесятилетний юбилей мистер Орли Дэф. Согласно реестру волшебников, мистер Дэф признан старейшим магом современности. К сожалению, эту замечательную дату он вынужден отмечать в Мунго. У мистера Дэфа не осталось живых родственников, что полностью оправдывает его удивительную фамилию. Но если вы не боитесь роковых совпадений, можете навестить его в палате сто шесть, отделение тяжелобольных. Редакция уверена, юбиляру будет приятно».
Реальность опять ставит в тупик, гипнотизирует, словно разноцветные кольца Каа, вводящие в транс несчастных, глупых бандерлогов. И, как и тем недалёким обезьянам, Гарри, видимо, придётся прыгнуть в пасть коварному змею.
Что ж, он примет правила игры. Если их понять и использовать в своих интересах, то, возможно, он сумеет найти хоть какой-нибудь выход.
Итак, сегодня предстоит поймать крота, и, если повезёт, – банду Мальсибера. Надо подумать, не упустил ли чего-нибудь…
«Освидетельствование» Гойла назначено на девять. Гарри будет там раньше. Около девяти как раз подоспеют на вызов авроры, значит, можно будет рассчитывать на их помощь.
Что ещё? Вертится в голове…
Ну конечно! Гермиона! Ей нужны ингредиенты для зелья, и, если она их не добудет, то, наверняка, отправится в Мунго. А там сегодня небезопасно. Надо её остановить, пока не поздно. Где она может быть? Может, рыщет по Косому переулку в поисках ингредиентов?..
*
Отправившись туда, Гарри обошёл все алхимические магазины, в каждом ему говорили, что мисс Грейнджер была, но уже ушла. Потом он пустился на поиски в Лютном, и только в третьей замурзанной лавчонке встретил, наконец, Гермиону.
– Гарри! – обрадовалась она. – Что ты здесь делаешь?
– Ищу тебя.
– Правда? Зачем?
– Я слышал, тебе нужны ингредиенты для зелья. Хочу помочь.
– Ух-ты. Здорово! – удивилась она, явно не ожидая такого внезапного проявления альтруизма. – А кто тебе сказал про зелье?
– Э-э, я был в Центре подготовки колдомедиков, там и выяснил. Вивос Редитум, верно?
– Да. Странно, я полагала, они должны держать экзаменационную информацию в секрете.
– Ну, я ведь аврор, и к тому же Гарри Поттер, – улыбнулся он.
– Лавка закрывается, господа, – вдруг сказал продавец.
– Почему? – не понял Гарри. – Ещё ведь рано.
– Почти восемь, уважаемый мистер, – и продавец указал на часы.
Они действительно показывали без пяти восемь. Как же так? Ведь совсем недавно было шесть… Когда успело пройти столько времени?
– О нет, у меня и половины не собрано! – воскликнула Гермиона, показывая на испещрённый отметками пергамент с рецептом.
Гарри подумал и обратился к продавцу:
– Я дам сто галеонов, если ты соберёшь все эти ингредиенты сегодня.
– Что за бред, я подобным не занимаюсь! – презрительно ответил тот.
– Триста галеонов.
– Гарри! – изумлённо прошептала Гермиона.
– Да где же я их сейчас найду? – отнекивался продавец.
– Пятьсот. И ещё столько же, если принесёшь их на площадь Гриммо через полчаса.
Тот явно потерял дар речи. Но Гарри знал, к кому обращался: в Лютном процветал подпольный рынок ингредиентов, и все лавочники так или иначе были связаны с ним.
– День…ги вперёд, – с трудом произнёс продавец.
– Половину, – парировал Гарри. – Вторую половину, когда все сделаешь.
– Идёт, – согласился продавец, глаза его жадно заблестели.
– Гарри, зачем? – подала голос Гермиона. – Я бы сама…
– Потом, – бросил Гарри и вышел, чтобы аппарировать в банк.
На формальности ушло минут десять, после он, весьма довольный собой, водрузил на стол перед опешившим лавочником увесистый мешочек с золотом.
– Через полчаса, – напомнил Гарри. – Пойдём, – обратился он к Гермионе, – подождём у меня.
Та лишь послушно последовала его указаниям. Однако как только они оказались у Гарри дома, возмущённо завопила:
– И что, чёрт возьми, это значит, Гарри Поттер?! Зачем эти широкие жесты?! Я сама в состоянии позаботиться о себе, и мне не нужна ничья благотворительность!
