Текст книги "Агентство "Пустячок" (СИ)"
Автор книги: Стипа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
СТИПА
Агентство «Пустячок»
Аннотация
Не все на самом деле такое, каким кажется поначалу. Не все потомственные ведьмы стервы. Не все ветераны мечтают вернуться в строй. Не все мелочи не заслуживают внимания.
Иногда пустяками притворяются большие тайны, а за рутиной будней прячется счастье. Главное, внимательно смотреть, и тогда и тайны, и счастье, и любовь будут с тобой.
История 1. Знакомство
О героях, их родственниках и их наследстве.
Фамильный особнячок на Локтедерной улице замер. Не скрипели половицы, замолк желтый кенар, даже старинные часы старались тикать потише. Только слышно было, как на кухне звонкий голос хозяйки выводит: "... и пять аццких псов...".
Крумгильдата чистила доспех. Сосредоточенно хмурилась, тихо напевала себе под нос семейный марш ведьм: "...и четыре мантикоры..." , привычными движениями натирала разложенный на дубовом столе нагрудник. Она была так увлечена своим занятием, что даже не обращала внимания на полировочную пасту на носу. И на замерших в дверях кухни брата и тетку тоже совсем не обращала внимания.
– Остин, скажи мне, Остин, это не то, что я думаю – трагическим шепотом спросила Милисидада. Обычно, когда тетя Мили так трагически шептала, от страха приседали даже тролли, но племянница даже не повернула голову. Тогда тетка присела рядышком за стол и ласково спросила – Ташенька, милая, это ты что делаешь?
– И три упыря... нагрудник полирую.
– Таша, не надо. Это очень хороший доспех.
– И два мертвеца... Он хороший, но он велик мне в груди. А в бедрах... не по размеру он мне. И вообще велик.
– Таша, это историческая ценность. Фамильное достояние.
– Да. А я наследница. И если мне не добраться сейчас до денег, то я его продам. Мне надо на что-то жить.
– Остин, ну скажи ей – и тетка беспомощно оглянулась на невысокого крепыша.
– Таша, гном Тибус не даст тебе нормальной цены. Дождись Ярмарки.
– А на что мне сейчас жить?
– Найди работу.
– Найди! Ты думаешь все так просто! Я пол Кривайда обошла. Меня не берут. Выпускницу Академии магии с хорошими оценками – не берут.
– Таша, может дело в том, что ты идешь устраиваться в булочные? А закончила ты боевой факультет?
Тут Таша так посмотрела на брата, что тот отошел подальше к двери. Таша, конечно, была девушкой очень доброй и домашней, но все же закончила боевой факультет.
– Ташенька, а у меня есть чудное место в городской страже. Да, да я помню, ты поступила на боевой факультет только в память о родителях, и работать по специальности не собиралась, но Таша! У тебя были такие чудные оценки.
– Да? Балл за способности, балл за усердие, балл за имя предков, балл за то, что я никогда не выйду на ведьминскую тропу. Вот мои хорошие оценки.
– Ладно, не хочешь в стражу. Тогда ты можешь выйти замуж, и получить деньги в качестве приданого. У меня есть на примете замечательный мальчик. Не понимаю, почему ты от него так быстро сбежала?
– Может быть от того, что от него невыносимо воняет чесноком? – подал голос Остин.
– Он на упырей ходил! – теперь уже и тетушка Мили так глянула на племянника, что Остин решил, что у него срочные дела.
Срочные дела у него действительно были. Остин был ведьмаком. Потомственным ведьмаком, и в отличие от сестры, ведьмачью жизнь очень любил. Это он со стороны мамы был ведьмаком, а со стороны папы – очень хозяйственным гномом. И поэтому Остина с удовольствием брали в любую команду, знали, что лучше него никто не соберет снаряжение и провизию. К завтрашнему походу у Остина уже все было готово, осталось последнее дело – купить артефакты. С этим было просто. Лучший друг Остина был лучшим артефактором. По крайне мере за те деньги, что команда Остина могла потратить на снаряжение, артефакты Эвана были лучшими. Ну, а в лавке Остин чуть не рассмеялся. Ушел из дома от одного семейного скандала, а пришел к другому. Напротив высокого и худого Эвана стояла такая же высокая и худая дама и шипела разъяренной кошкой.
– Чудный дом, в курортном городе. Море, сосны, горы. А библиотека. Ты же всегда мечтал поработать в Лимской библиотеке. Небольшое дело. Свое дело, это тебе не у тетки в лавке сидеть. Чего ты думаешь?
– Я думаю о деле. Детективное агентство! Как дядюшка Зиги всю жизнь следить за неверными супругами? А когда мне тогда в библиотеку ходить?
– Ну не следи. Тебе же не обязательно брать все дела.
– Да ну? А патент? А налоги? А дом содержать? Где я деньги возьму?
– Приданое. Не пойму, почему ты не пригласил на свидание дочку госпожи Натины? Чудесная девочка...
Тут Остин кашлянул, хозяева лавки обернулись к посетителю, и Эван с радостью оборвал неприятный разговор.
Остин купил все. Даже те артефакты, которые не планировал и то купил. Точнее взял в долг, с тем, чтобы завтра Таша занесла в лавку деньги. Купил и ушел в поход. А когда вернулся на Локтедерную улицу, в фамильном особняке было тихо. Не скрипели половицы, не тикали часы, а клетки с кенаром не было. На столике под портретом основательницы династии лежало письмо. Рыжая ведьма на портрете неодобрительно косилась на аккуратный конверт. Остин вытащил надушенный листочек.
" Милый братец, я уезжаю с Эваном в Лимс. Оказалось, что у нас с ним схожие проблемы. Мы подумали, подумали, и решили поступить так, как советуют нам наши тетушки. Мы будем жить в доме, оставшемся от дядюшки Зиги, и откроем агентство, нет, контору, которая будет заниматься самыми мелкими, самыми пустяковыми проблемами. Назовем ее "Пустяки". После того как я застала тетю Мили в прачечной, где она угрожала хозяйке и требовала не брать меня на работу ни в коем случае, мы с тетушкой поговорили. И оказывается, чтобы заплатить за патент и за налоги, я могу взять деньги из наследства. А тетушка Эвана и ее лучшая подруга Натина почему-то не обрадовались. И даже ругались. Странно, ведь совсем недавно они так уговаривали Эвана уехать.
Словом, все замечательно. Я буду собирать рецепты и к своему тридцатилетию, когда получу наследство, я открою кондитерскую в Лимсе. А Эван в тишине, не отвлекаясь, сделает наконец свой артефакт перемещений.
Надеюсь, клиенты не будут беспокоить нас по пустякам.
Твоя Таша".
История 2. Провинциалы.
О городе, терпимости и нетерпимости.
Таша выскочила из дома и с удовольствием посмотрела на новую вывеску, на которой было написано 'Пустячок'. Сначала они хотели назвать агентство 'Житейские мелочи', потом Эван решил, что 'Не очень важные вещи' будет звучать интеллигентнее, и точно отпугнет клиентов. Ну а потом Таша пришла к мастеру, который в Лимсе рисовал вывески, и выяснила, что он берет деньги за каждую букву. 'Пустячок' получился дешевле всего. Осталось совсем немного сделать, всего -то пробежаться до маленькой типографии, где должны изготовить визитки, и можно сказать, что их агентство работает. Когда Эван и Таша только приехали, на визитки они тратиться не думали. Но, после того, как им в доме разбили оконные стекла, о, совершенно случайно, конечно, просто от проезжающей кареты отлетел камешек, Эван решил, что о том, что 'Пустячок' необычное агентство, должны знать все жители Лимса. Поэтому, после названия Пустячок, и приглашения обращаться к ним только по самым пустяковым и мелким делам, и предупреждения 'Дорого' в визитках было примечание: 'Слежку за неверными супругами не ведем'. Это примечание успокоило владельцев трех детективных агентств Лимса, сохранило старый дом дядюшки Зиги целым и открыло для Таши все двери в приличных домах города.
Удивительный город Лимс, теплый, солнечный, курортный. Всюду отдыхающие, всюду кафе и ресторанчики, всюду изображения символа Лимса – котенок, поймавший рыбку. Разумеется, на гербе Лимса никакого котенка не было. Там было что-то геральдически важное: серебряные щиты, червленые эмали, копья и, кажется, грифон. А может и дракон, Таша не рассматривала. Куда интереснее было рассматривать нарисованных рыбачащих котят: толстых и тощих, рыжих и серых, и пушистых и облезлых. А еще интереснее смотреть на жителей Лимса.
Когда Таша собиралась уезжать, тетушки стали ее пугать. 'Таша, провинция очень консервативна', – рассказывала тетушка Джили, – 'твой рыжий цвет волос и веснушки, знаешь, во многих местах это просто неприлично, тебе придется постоянно выводить веснушки огуречной водой. И прятать волосы'. Таша весело поздоровалась с местным булочником, мастером Гро, на голове которого были ярко-синие кудряшки. 'Таша, ты будешь жить одна в доме с посторонним мужчиной. Провинциалы этого не поймут' – вторила тетушка Мили. Таша кивнула трем милым молодым людям, Лою, Джою, и Анту, выходящим из здания магистрата – все трое жили в одном доме и были мужьями. 'Таша, в провинции к работающим женщинам относятся с недоверием. Общество не признает тебя равноправным партнером в деле', – утверждала тетя Бруня. На бегу Таша кивнула троллине Опусии, владелице борцовского клуба. Лимс оказался совсем необычной провинцией. Здесь актрисы принимались в обществе, никто не расспрашивал о твоей личной жизни и доходах, и никого, совсем никого не интересовал твой внешний вид. Не понятно, может ли что-то вообще смутить жителей Лимса.
А на обратном пути Таша забежала в храм. В Кривайде Таша никогда не ходила в храм, во– первых, не положено ведьмам из рода Крастерв обращаться к богам, а во-вторых, в храме было так все серьезно, так величественно и торжественно, что Таше становилось жутко. Храм Всех Богов Лимса был совсем другим. Небольшой, уютный, очень домашний. Вечерами и в выходные в храме было полно приезжих, а вот по утрам там собирались местные дамы. Сначала жрец читал небольшую проповедь, которая больше походила на пересказ местных сплетен, но с обязательной моралью в конце, а потом дамы беседовали. Морали в их разговорах было меньше, зато новости были свежее. Таша гордо вручила визитки своим новым подругам, и принялась живо обсуждать сегодняшнюю важную тему: госпожа Глиг, заводчица фейских лимских кошек, объявила о долгожданной продаже котят. Ах, фейские котята: крошечные, синеглазые, белоснежные, необычайно грациозные. Приобрести такое чудо могли только сумасшедшие богачи, так дорого они стоили, а вот помечтать о котятах могли все. Поэтому беседа оказалась наполнена восторженными охами и ахами. Когда Таша уходила, к ней, вертя в руках визитку, подошла жена местного жреца, госпожа Барба.
– Таша, вы знаете, наверное, у меня дело как раз к вам, вернее к вашему агентству. Тут, такое, право слово, пустяк. У нас завелся призрак. Или дух. Нет, нет, ничего зловредного в храме быть не может, это точно. Но по вечерам, когда я захожу убирать храм, мне становиться очень жутко. Шорохи, звуки. И вой. Тоскливый такой, совершенно потусторонний. И стали пропадать подношения, из съестного. Я сначала думала, что это мыши, но заклинание против грызунов обновляли на прошлой неделе. Посмотрите, пожалуйста.
Так и получилась у агентства 'Пустячок' работа, которую не планировалось брать. Поздно вечером Таша, Эван и Барба остались в храме. Эван присел на скамеечку у алтаря, а Таша и Барба шептались, сидя у входа.
– Как ты смогла его уговорить? Он такой сердитый. По-моему он совсем не хотел брать заказ.
– Иримское рагу, шоколадные брауни и обещание не убираться на его рабочем столе.
– А к госпоже Глиг ты ходила? Котяток видела?
– Нет еще. Фейских котят не показывают посторонним до трех месяцев. Их, говорят, мамы-кошки прячут. Если посмотреть раньше времени, котятки погибают.
– Ах, как госпожа Глиг их вообще может разводить. Я вот никогда не видела кошечки этой породы. Везде только мальчики.
– Тихо вы! Мы тут призраков ловим или сплетничаем? – шикнул на расшумевшихся подруг Эван.
Таша и Барба замолчали, потом Барба поднялась и стала смахивать пыль. И в тишине храма раздалось шипение и скрежет. Казалось, звуки шли отовсюду – от стен, от алтаря, от расписного купола.
– Слышите! – воскликнула Барба. Звуки стихли, а потом раздался тихий вой. Тоскливый, пробирающий до костей. Таша вздрогнула. Барба взвизгнула.
– Знаете, барышни. Идите-ка вы домой, я тут сам подежурю.
Поздно ночью Эван прокрался в дом. Заспанная Таша высунулась из своей комнаты.
– Ну что?
– Все хорошо, ложись, сейчас одну вещь возьму и уйду.
– Артефакт?
– Артефакт, артефакт.
Рассвет еще не наступил , а Таша уже спешила в храм. На крылечке она столкнулась с Барбой. И Опусией. И еще с десятком ревностных прихожанок. Тихо, на цыпочках, прошли они в храм и подошли к алтарю. На полу за алтарем, в огороженном для музыканта уголочке, сидел Эван. А на коленях у него спал котенок. Крошечный серый котенок с огромным пузиком. Эван поднял глаза на толпу дам и тихо сказал.
– Это он. Он в трубы ротельда забирался и по ним в храм проникал. А пока полз, когтями царапал. Там акустика замечательная, вот и шел такой необычный звук.
– А как ты его поймал? – загорелись глаза у Таши, – на следилку?
– На полкило телятины, он все стрескал, – ответил Эван и почесал набитый животик котенка.
– Ой! Какой манипусечка! – охнула Опусия. Получилось громко. И от этого звука котенок проснулся, дернулся и соскочил с колен Эвана. Мышкой юркнул между ног прихожанок и выскочил из храма.
– За ним! – закричала Таша. Хотя, совершенно не понятно, зачем нужно было обязательно ловить этого толстопузого обжору. А за Ташей кинулись дамы, а за ними побежал Эван. И вся эта толпа очень быстро прибежала к дому госпожи Глиг. Котенок заскочил в приоткрытую дверь, из которой как раз выходила хозяйка дома, Таша в азарте погони оттолкнула госпожу Глиг и вбежала в дом. Котенок проскочил гостиную, коридор, спальню и буквально ввинтился в маленькое отверстие в стене. Пока спешашие за Ташей дамы восторженно охали, разглядывая лежащих в корзиночке на кровати трех белоснежных котят, она подскочила к стене, дернула потайную дверцу, сорвала ее боевым заклинанием и вошла в темный чуланчик. А за ней уже вбежали все. Потом, когда эта история закончилась, Таша оправдывала свое поведение разгулявшейся кровью предков и привитыми на боевом факультете навыками. Хотя, не очень она и стыдилась. Ведь если бы не ее возмутительное поведение, то никто никогда не увидел в темном чулане множество клеток с крошечными заморенными котятами.
После утренней проповеди, посвященной на этот раз милосердию по отношению к слабым, местное общество, в котором на этот раз были не только дамы, обменивалась последними новостями.
– Вы слышали, эта особа собирала бездомных котят и просто морила их голодом. И бедняжки не вырастали. Она их магией поддерживала, но все равно большинство гибло.
– А потом поила отваром, от которого они седели.
– А цвет глазок тоже магией меняла, только большинство от этого слепли.
– Живодерка! – проворчал господин Гро.
– Этой твари не место в приличном обществе, – уверенно проговорил Лой.
Ну а Таша, Таша подумала, что в этом городе можно выглядеть, как хочешь, жить с кем хочешь и даже заниматься чем хочешь. Нельзя только мучить кошек. Все же Лимс типичная провинция.
История 3. Сокровища.
О страстях и неодолимых влечениях.
Эван завтракал. Отличный у него был завтрак: ветчина, яичница, сливки, а еще масло и кексы. И всеми этими замечательными продуктами Эван не делился с котом! Даже абрикосовое варенье и хлеб пожалел для бедного котенка. И Бесик решил взять свое счастье в свои лапы и дернулся к столу, но Таша держала крепко.
– Тише, малыш, тише. Ты уже сегодня завтракал два раза, через полчаса я дам тебе еще кусочек ветчинки. А пока нельзя, много сразу есть вредно, – стала гладить кота Таша, но разве это могло утешить!
После истории с фейскими котятами храмовый обжорка остался жить в "Пустячке". Эван философски принял женскую сердобольность, Таша умилялась доброте Эвана, ну а Бес решил, что дом , где для котов есть телятина – замечательный дом.
Когда завтрак закончился, Таша отрезала наконец-то Бесу ветчинки. Бесик наелся и забрался к Эвану на колени, теперь Эван должен был гладить его и чесать за ушком. Таша даже засмотрелась на то, как сильные мужские руки ласкают пушистую спинку, как длинные ловкие пальцы нежно щекочут кошачье горлышко. Встряхнулась и задумалась – идти сегодня покупать ткань на новые шторы, или лучше испечь пирог. Эван, подхватив оставленные в гостиной чертежи, поспешил в свою мастерскую, и тут раздался звон дверного колокольчика. Пришлось Эвану идти в кабинет, а Таше открывать дверь.
За растерянной Ташей в кабинет величественно вплыла леди Гррроувр.
– Здравствуйте, милый мальчик, – приветливо кивнула леди Эвану. Возраст леди позволял ей назвать мальчиком не только Эвана, но и его прадедушку, – у меня возникла проблема, как раз по вашему профилю проблема.
Эван усадил гостью, Таша принесла кофейник, а Бес решительно забрался к старой леди на колени.
– Не буду ходить вокруг да около, – вздохнула леди, – у меня возникло чувство, что меня обворовывают. Я все проверила, пересчитала, все цело. У меня работают только проверенные люди и обижать их пустыми подозрениями нехорошо. Но я чувствую, что меня обкрадывают! Драконы всегда это понимают, – леди почесала Беса за ушком, посмотрела на унылые физиономии детективов, и продолжила, – я даже не знаю, что вам предложить в уплату за эту услугу? Может быть разрешить вам почитать энциклопедию Гром и Бром "Артефакты драконов"? Или поделиться рецептом белого торта?
– Да! -слаженно ахнули Таша и Эван.
В огромной сокровищнице старой леди был порядок . Наверное, это самое правильное слово. Стерильная чистота и аккуратность, ровные ряды шкафов, сундуков и сейфов, каталоги и описи. Стоя в центре зала, Таша сосредоточенно прислушивалась к раскинутой поисковой сети. Она искала следы посторонних, кого-то, кто кроме дракона трогал сокровища. Эван ползал по полу и через каждые полметра раскладывал артефакты целостности, чтобы узнать, не было ли взлома. Таша вздохнула: артефакты были похожи на небольшие серебряные звезды. Столько труда стоило аккуратно пришить их на подхватки для штор в гостиной. А как быстро потом пришлось их отпарывать! Хорошо, что Эван настолько невнимателен и не заметил их там, а начал искать пропажу в своем рабочем шкафу.
– Много следов, но очень мелких, не пойму кто это, – выдохнула Таша.
– Нашел, – подскочил Эван, – там.
И он ткнул пальцем за огромный шкаф. Леди Гррроувр легко сдвинула шкаф в сторону, Эван дернул плинтус – в стене была дыра. Маленькая норка странной формы.
– Лепреконы, – простонала старая леди. Глядя на недоуменные лица сыщиков, она пояснила – жуткие твари. Воруют золото, совсем по чуть-чуть, они же маленькие, поэтому отламывают мелкие детальки: замочки, дужки сережек, лапки, которые держат камни. Это зараза хуже моли. Хуже хлебного жучка! Что же делать? Они меня разорят!
– Клей, – предложил Эван, – как крыс ловят, так и их.
– Что вы, они же разумные, адвокаты поднимут такой вой! Каждого из этой мелочи надо ловить как полноценного вора, иначе разбирательствами замучат. А если кто-нибудь в процессе погибнет, то будет совсем ужасно.
– Я что то читала о лепреконах, – задумчиво произнесла Таша, – надо посмотреть семейную книгу.
На следующий день сокровищницу было не узнать. Все шкафы, сундуки и сейфы были пусты. На полу, на стальном листе высилась груда сокровищ. Все, в чем была хоть крупица золота, лежало в этой горе. Сверху драконье сокровище было плотно, в три слоя, укутано мелкой рыболовной сетью, а концы сети были заботливо подоткнуты под лист. От сети Таша протянула сигналку светильникам. После в сокровищнице выключили весь свет, и в полной темноте, вчетвером: леди Гррроувр, Таша, Эван и Бес стали сторожить воров. Правда, о том, что и Бесик решил поучаствовать в охоте, ни Таша, ни Эван еще не знали, а весу в котенке было пока так мало, что Эван и не заметил кого он принес с собой. Когда все утихли, котенок вылез из сумки, проверил, что съестного нет, и тоже замер. Охота началась.
В полной темноте и тишине было немного жутко и Таша прижалась к теплому плечу Эвана. Эван обнял девушку. Темнота стала уютной и успокаивающей. Тяжелые воспоминания о войне отступили, и Эван почувствовал, как перестала ныть раненая нога, как засада на врага превратилась в забавное выслеживание мелких вредителей. Через час, когда пригревшаяся Таша уже почти стала засыпать, раздалось тихое шуршание и попискивание, сигнальная сеть дернулась и вокруг вспыхнули светильники.
– Ой, свет, – простонала Таша. Она и не сообразила, что если сразу резко включить свет, то самой можно на время ослепнуть. Хорошо, что леди Грроувр слегка задремала, а Эван все же был ветераном и вовремя прикрыл глаза, поэтому они сразу поспешили к сокровищам . Моргая и утирая слезящиеся глаза Таша пошла к ним, ориентируясь больше на голоса.
– Вот ведь сколько пакости этой! Лежат голубчики. Пойманы на месте преступления!
Вся сеть была усеяна тельцами крошечных человечков. Таша подошла поближе, отцепила одного от сети и провела над ним рукой.
– Обморок!
Пока старая леди ругалась, Эван вытащил из сумки клетку, и они с Ташей стали выпутывать из сетей неподвижные тела. Работа была уже закончена, клетка полна, когда боковым зрением Таша увидела мчащегося к норе человечка.
– Стой, вор, не уйдешь! – кинулась за ним леди Гррроувр. Но Бесик был быстрее. Один прыжок и лепрекон оказался прижат к полу. Хорошо, что Таша успела вовремя вытащить воришку из пасти кота.
Клетку с лепреконами совершенно счастливая леди Гррроувр доставила в местную стражу. Потрепанного котом воришку Таша в носовом платке принесла домой и стала лечить – все же разумный. Чтобы Бес его не съел, пострадавшего поселили в клетке кенара. Ну а кенару Таша купила жилье попросторнее.
Время с обеда и до ужина Эван проводил теперь в драконьем замке, и почти каждый вечер на ужин был белый торт – Таша изучала рецепт и набивала руку. Лепрекона назвали Носом за красный вздернутый нос. Иногда Нос открывал дверцу и с воплем: "Не запрете, сволочи!" пытался уйти, но Бесик тут же оказывался рядом. Тогда пленник показывал коту язык и захлопывал перед его носом дверцу. Пыхтя он заваливался на кукольный диванчик и начинал ворчать: "Ну и что, зато я живу на полном пансионе, и одели меня неплохо. А когда я выберусь и доберусь до адвокатов, вы у меня попляшете". Но голос Носа был слишком тих и тонок, и поэтому его угрозы никто не понимал.
В один из вечеров Таша убежала буквально на пять минут к подруге. Но на кухне тушилось рагу по-камрийски. Пришлось ей просить Эвана, что бы тот помешивал, ну хотя бы раза два за час, содержимое кастрюльки. Эван дисциплинированно перемешал рагу, и хотел было уйти, но взгляд его наткнулся на книгу. Книгу в кожаной черной обложке с серебряными вставками – настоящий ведьминский гримуар. И рука вот просто сама стала листать страницы. Рецепты закусок, супы, яды, десерты, способы разделки дичи, секреты соблазнения мужчин, бытовые мелочи. Почти в самом конце книги была маленькая глава "Лепреконы". Старинными буквами старательным почерком было выведено: "сия тварь есть неразумна и мерзопакостна, характер имеет злобный и жадный, особливо привержена любви к злату. Страсть сия так сильна, что лепрекона при виде злата охватывает крайнее возбуждение, другое же ничто его не соблазняет. Так что без сего благородного металлу он даже с собственной лепреконихой взойти на ложе не сможет. А ежели злата будет много, то под воздействием его кровь и лимфа притекут к чреслам сей твари с такою силой, что он может и сознание потерять".
Эван захлопнул книгу и внимательно посмотрел на сидящего в клетке Носа. И ему показалось, что он услышал укоризненный писк со стороны клетки.
– Ладно эти ведьмы, а ты? А еще мужик!
Через часик в "Пустячок" заглянул владелец соседнего ресторанчика господин Лимбус. Он принес Таше деньги за белый торт, а в подарок кусок окорока. Потом они с Эваном поговорили об артефактах, сохраняющих рабочий стол кондитера холодным, и господин Лимбус ушел.
Когда поздно вечером домой вернулась Таша, Эван сидел на кухне и сосредоточенно прикручивал новый артефакт к столу. На полусдернутой с карниза шторе висел Бес и пытался лапой достать с полки уже немного погрызенный окорок, а перед клеткой с Носом лежал золотой. Лепрекон был в глубоком обмороке. Рагу совершенно сгорело.
История 4.Великая любовь.
О пропажах вещей и людей.
Как чудно начинался вечер! В маленькой гостиной Таши собралась очень приятная компания, велись очень милые разговоры, дамы пили чай с пирожными и ... И весь этот замечательный, великолепный, тщательно продуманный вечер разрушила Литта.
– Таша, вы с Эваном великие детективы! Вы такие умницы, то есть умники, то есть, я хочу сказать вы точно сможете помочь, – верещала Литта, – а Милли, ах, бедняжка! Она живет с дядей и тетей. А эти ее кузины! Она все-все сама делает по дому! И даже на рынок ходит и готовит!
– Бедняжка, – ахнули дамы.
– Но она не жалуется, никогда не жалуется! Но эти исчезновения, вы знаете, каждый год на день рожденья у нее пропадают игрушки! И тогда, только тогда, Милли расстраивается. Очень расстраивается.
– Игрушки? – удивилась Таша.
– Да, не удивляйтесь. Ее родители, они очень важные особы – мама маг, и все время в разъездах, а папа, ой, не помню то ли Повелитель, то ли герцог какой, он тоже очень занятой, поэтому она живет с дядей и тетей и дедом. Но дед, он такой старый, так что можно сказать с дядей. Так вот, ее родители, они каждый год ей присылают игрушки. Маленькие. Это понимаете единственная память от родителей, нет, я что-то не так говорю, но она с этой игрушкой не растается, а потом, на ее день рожденья игрушка пропадает. Вот, – выпалила на одном дыхании Литта, – и так пропало уже шестнадцать игрушек. А в понедельник пропадет семнадцатая! Милли заранее плачет. Помоги, Ташенька!
И что оставалось делать Таше? При всех этих милых дамах, внимательно глядящих на нее? Она повздыхала, и пообещала, что если Эван согласится, и если Милли сама к ним обратится, то она, о, она точно будет заниматься расследованием.
– Вот ведь, трещотка, не заткнешь, даже голова от нее заболела, Милли то, Милли се, – проворчал в своей клетке Нос, – А Милли, интересно, в курсе, что ее тайны тут всем выложили и на расследование записали?
А вот Бесику Литта понравилась. Пока она болтала, она очень ловко уронила половину пирожного на пол. И даже не стала подбирать его. Милая девочка.
Неприятность случилась на следующий день утром. Милли все же пришла в "Пустячок", и попросила помочь. А Эван был на месте. Неприятность была в том, что Эван согласился. Смотрел на Милли, заглядывал ей в глаза, и кажется даже не слышал, о чем его просили. Даже о деньгах говорить не стал, отмахнулся, какие пустяки, мол. И побежал провожать Милли домой.
Таша подошла к зеркалу, поправила свои рыжие волосы и вздохнула. Милли была выше. И стройнее. Если честно, то гораздо стройнее и моложе. И волосы у нее были золотистыми. Зато у Таши зеленые глаза, а не это голубенькое безобразие. Но эта мысль почему-то не очень утешала. Нос тоже был возмущен .
– Подумать только, перед ним похлопали глазками и он согласился работать без денег! Без денег! Вот будет парочка: олух, который берется за работу, не поговорив про оплату и девица, для которой сходить на рынок – подвиг! – негодовал он.
Если бы Таша могла разобрать его писк, она бы точно согласилась с Носом.
Эван вернулся вечером, очарованный еще больше. Он долго рассказывал какая Милли: Милли умная, и умнее он никого не встречал, Милли нежная, Милли впечатлительная. А какой у нее вкус! А как она разбирается в поэзии. Для такой юной девушки это просто удивительно! Когда Эван начал говорить, что Милли, кажется, вся соткана из эфира, Таша не выдержала. Она решительно отобрала у Эвана миску с пирожками и отправила его спать.
– Эфир, зефир. А сам полмиски пирожков съел, то же мне, эфиропочитатель! Придется мне, Бесик, брать расследование в свои руки, иначе мы полностью опозоримся, – Бесик, с которым Эван не поделился пирожками, был полностью на стороне Таши.
С утра Таша побежала в храм, а после службы на рынок. Потом в магазин, где торговали рукодельными мелочами, потом в школу магии, как раз к тому моменту, когда мамочки забирали детей, потом в ратушу, к старику Борнсу, занимающимуся сделками с недвижимостью и еще раз на рынок. И в порт. Домой Таша вернулась буквально без ног. На нее с осуждением в глазах смотрели голодные Бесик , Эван и Нос. Бесику Таша отрезала мяса, Носу отдала последнее пирожное, перед Эваном на стол поставила миску со вчерашними пирожками.
– Пока ты вздыхал по этой блондиночке, я провела расследование, – Таша налила себе чаю, и ... не взяла пирожок. И не то что бы она решила худеть, просто не хотелось. Совсем не хотелось, – Значит, слушай. Милли внучка господина Горда. А господин Горд преподает в школе магии. Господин Сибиус Милли вовсе не дядюшка, если и родственник, то очень дальний. А госпожа Сибиус вовсе не злобная тиранка, а милая женщина, которая учит своих девочек вести хозяйство. И Милли учит.
– Но Милли, она такая. Милли и рынок... – промямлил Эван.
– Все ходят на рынок, – отрезала Таша, – любая женщина, да и любой мужчина, должен уметь вести хозяйство. И готовить тоже, – и Таша отобрала у Эвана последний пирожок.
– А родители?
– Про них никто не слышал, наверное, она сирота. Такие истории про необыкновенных родителей обычно рассказывают брошенным детям. Вряд ли ее папа на самом деле герцог.
– А может и герцог, а вот мамаша служанка, любовь-морковь, трали-вали, а потом детка появилась и папаша в кусты. А мамаша бежать, нового дурня искать, – мерзко захихикал Нос.
– Но игрушки действительно были, – задумчиво проговорил Эван, – и действительно пропадают в канун дня рожденья.
– Игрушки, наверное, дед дарит.
– Наверное. А ворует кто? И главное, зачем? – потер подбородок Эван, – зачем воровать игрушки, которые ребенок не спускал с рук целый год.
– Не знаю. Может быть их воруют оборотни, и потом по запаху ищут кому она пара?
– Странная версия. На нее тебя новый роман вдохновил? – хмыкнул Эван, кивнув на оставленный Ташей на видном месте роман "Пара оборотня", – а может это кузины воруют игрушки, из вредности?
– Нет, они очень милые девочки, я скорее поверю в оборотней.
– Может у Милли какие-нибудь способности необыкновенные? И их запечатывают?
– А в школе магии на уроках распечатывают. Зачем?
– Словом, версии у нас нет. Вертится что-то в голове, а вспомнить не могу. Я поговорил с дедом, дядей и тетей Милли. Они говорят, что игрушки не брали и согласны пустить нас к себе в дом сегодня ночью. Без восторга, но согласились. Таша, я тебе артефакт поиска оставил. Где он?
