Текст книги "Единственная. Высшая школа знакомств (СИ)"
Автор книги: Стипа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– А ты где сейчас? С жильем как? С работой?
– Да тут, в Перекрестье. Есть трактирчик такой 'Под боярышником', я там хостес, и живу там, над трактиром.
– Хостес? Это еще что за зверь?
– Вышибал знаешь?
– Ага.
– Ну, вышибала посетителя выбивает наружу, а хостес внутрь. Слушай, я чего к тебе зашла, ты это, будет мужичок какой пробегать нормальный, ты это, имей меня ввиду, лады? Только без всей этой мутотени в башке про домов-сабов, матриархатов– патриархатов, мне этой хатни на ... кх, не нужно! Обычного мужика надо, с ручками, а не только с ... Все, не выражаюсь
А вот у Аэиа разговор был сложнее:
– Лола, я тебя очень прошу!
– Нет!
– Но почему?
– Он гремлин!
– Ты что, расистка?!
– Да!
– Лола, пойми, если этот придурок не получит свой репортаж, то он нас засудит. А если получит, нас засудят клиенты, нет, хуже, они просто уйдут!
– Угу, счаз! Как круто жить, так это Аэиа– умница, а как тебя за хвост ухватили, так сразу – Лола, выручай! Ты обещала мне хорошего жениха, а не уродца– репортера!
– Будет. Хочешь – демон, хочешь – гном, даже темный Повелитель есть, только сходи ты с этим уро... красавцем на пару свиданий!
– Два жениха!
– А ты с нашим юристом пойдешь. Вы будете втроем, ты, репортер и Грыбус. Кстати он тролль, богат, и не женат. Очень представительный мужчина. Это редкий шанс познакомиться с таким, как он, не упускай его!
– Ну не знаю тетя, но потом, дракона, да! Хочу дракона!
В коридоре НахНафыча окружила восторженная толпа. Кто-то плакал и не стыдился своих слез, кто-то глупо улыбался, ну а кто-то лез с объятиями и поцелуями к лектору:
– Вы, вы, вы гений! Талант! Вы открыли мне глаза!
– Позвольте вас поцеловать, эта ваша теория...
– Какая теория?! – возмущенные вопли вокруг.
– Да, да, не теория, истина, аксиома, она перевернула всю жизнь...
В толпе кто-то продолжал рыдать: "Три брака, три брака, а оно вот оно от чего..." Потом раздался крик: 'Качать его!'
Только звонок спас НахНафыча от немедленного и наверняка опасного качания. Группа убежала, а растроганный гоблин остается стоять посреди коридора. Он даже потянулся за платочком, чтобы утереть глаза, но тут, тут НахНафыч видит Дарну, стоящую в стороне. НахНафыч гордо шмыгает носом, приосанивается, поправляет очки и манжеты и идет к секретарю.
– Поздравляю, НахНафыч, это успех!
– Да, признаюсь честно, сегодня лекция задела слушателей за живое. Давно я не видел такого энтузиазма, давно.
– Ну, может быть, это потому, что раньше лекцию на тему: 'Главный враг женщины – ее мать', вы читали в женских группах?
– А эта?
– Мужская, и все после развода.
– Мужская? Что-то и мне показалось, что группа необычная, – НахНафыч задумался, – позвольте, а где же моя женская группа? Дарна! Когда же закончится эта чехарда с расписанием?!
А у Аэиа бушевал Император.
– Что значит – больше нет женихов?
– Не нервничайте, пока нет. Женихи, они..., – Аэиа задумалась, подбирая сравнение, – они как рыба, стаями ходят. То не клюет, не клюет, а потом раз, и пошло!
Сегодня Аэиа была ундиной и поэтому сравнения у нее были соответствующее.
– Пошло? Что пошло? – не понял Император.
– Жених пошел, говорю. Стайкой, прям селедочным косяком.
– Косяком! Селедочным! – взвизгнул Император, – я отдал такие деньги, а у вас сплошные косяки! Да лучше я бы к свахе на базаре пошел!
– А что же не пошли? – меланхолично спросила Аэиа.
– Да ходил, – сдулся человечек, – без толку. Да, у меня дочка не красавица. Но ведь умница! И не спорьте, она умная! И фехтует хорошо!
– Да, хорошо фехтует, – кивнула Аэиа, – да не волнуйтесь вы так. Вы ей тридцать лет жениха искали, а нам и месяца на поиск не даете. Не торопитесь, все будет!
А маэстро Ломбус разучивает новый танец.
– Сегодня разучиваем традиционный танец демонов. Танец с саблями. Обязательно танцуется на свадьбах. Все, кто не рассчитывает на такой брак, могут быть свободны. Всем интересно? Замечательно. Итак, разбились на пары. Встали друг против друга. Ноги чуть согнуты в коленях. Смотрим на движения ног, показываю. Так, так, теперь прыжок! И так! Запомнили? Еще раз, смотрим! И раз, и два, прыжок, и четыре! Повторяем. Стоп! Спинки, спинки прямо. И раз, и два, прыжок! И четыре. Мдя... взяли сабли. Начинаем танцевать с саблями. Что? Тяжелые? Конечно, тяжелые, и острые. Конечно, настоящие! А вы как планировали, с игрушечной саблей со свекровью танец танцевать?
У маленькой Тихи неприятности. На нее напали – Император зажал ее в углу безлюдного коридора.
– Так, и что мы несем, папочки? Для демона? Так, еще и вот эту отнеси. Если ты будешь хорошо себя вести, то тебе будет хорошо, я умею быть благодарным, а если ты начнешь выламываться,– Император наклоняется близко-близко, так, что его не очень свежее дыхание колышет волосы Тихи, – то я переломаю тебе твои ножки. Поняла?
Тиха испуганно сжимается.
– Нискари должен жениться на моей дочери, иначе я ...
Как ни странно, эти слова меняют Тиху. Глаза ее сверкают, на лапках появились острые когти, она сама стала выше ростом и еще Тиха неожиданно сильно зашипела. Так, что гнусный человечек отшатнулся.
– Значит, доченьку пристраиваем? Значит, за Нискари? – раздался за спиной Императора ласковый голосок Маги, – Тиха, солнышко, тебя, наверное, ждут? Ты иди, погуляй.
В кабинете Аэиа сидит эльф. Сидит, пьет яблочный сидр и рассказывает пошлые анекдоты, и сам громче всех смеется над ними.
– А найдите мне жену! У меня работает хостес тетка-дроу, она сказала, что вы на этом собаку съели. А то скучно без жены. Только смотрите – не эльфку! Мои соотечественники жуткие зануды. Черт побери, когда-то мы танцевали сутки напролет, воровали человеческих детей, а еще хорошеньких девиц, разводили лошадей и пили вино. А теперь, мы стали расой снобов. Молодежь старее нас, они офигенски правильные, утонченные и изящные. Задохлики -дистрофики. На кулачках не дерутся, у них теперь дуэли, поэтические, тьфу! А девицы хранят невинность до свадьбы и восемь лет после нее. Совсем с дуба рухнули. Воблы длинноухие!
– Так кого надо?
– Да мне все равно, в общем-то. Гномку? Вроде готовят хорошо, для трактирщицы первое дело. Или орку, те вроде на любовь охочие, мне в постели рыбу не надо, – тут эльф посмотрел на Аэиа и заржал, – пардон, мадам!
Аэиа смеется и записывает пожелания эльфа – совершенно нетипичного эльфа, который умеет шутить, держит трактир и даже отрастил себе небольшое пивное брюшко.
*Из досье агентства: Трандидир. Эльф. Одинок. Весел. Хобби: еда, выпивка, женщины.*
* Из заметок на полях: а не приударить ли мне самой за ним?*
Идет своим чередом день. По дну бассейна ходит гном с каким-то смешным и очень громоздким аппаратом за плечами. А Ния плавает рядом с гномом. Иногда он начинает махать руками и громко булькать, и тогда русалка ныряет и вытаскивает его на бортик. Гном хрипит, сипит, подкручивает что-то в своем аппарате и опять ныряет в воду.
В кабинете юриста сидят трое. Гремлин кокетничает с Лолой, стреляет глазками и спрашивает:
– А если я приглашу Лолу в ресторан, я это смогу описать?
Лола заинтересованно косится на тролля, но тот ни на кого не обращает внимания, а вытаскивает очередной свод законов и начинает разъяснять:
– Ну, вы можете описать ресторан, свои чувства, но не имеете права упоминать имя клиентки, ее внешность, ее отношение к вам, к ресторану. При соблюдении этих условий, вполне.
– Что? Я не могу написать, что я пригласил красивую девушку? – взвивается корреспондент.
Опунция стоит около мусорных баков и почти плачет. Из баков сложена настоящая пирамида, бедняжки все перевернуты вверх ногами, они робко шевелят лапками и гримасничают. Но очень тихо, им страшно, что пирамида развалится, и они все упадут. А из самого нижнего доносятся вопли. Опунция нерешительно подходит к верхнему, но ее отстраняет твердая рука. Грыбус легко снимает и переворачивает самый верхний бак, затем два следующих, затем еще ряд. Баки расползаются, Опунция восхищенно улыбается. Из самого нижнего тролль вытряхивает помятого Императора, ставит бак на место, вежливо приподнимает широкополую шляпу и уходит.
А в переговорной сидят Тиха и Нискари. На столике две чашки чая и четыре папки. Только никто из них не притронулся ни к чаю, ни к анкетам. Нискари предложили новую постановку, и он не может теперь говорить ни о чем другом. Он рассказывает, рассказывает, а Тиха слушает, и иногда смеется и качает головой. Нискари хмурится, вскакивает, бегает по переговорной, потом садится и заглядывает в ее глаза, убеждает, снова вскакивает и вдруг начинает кружиться в танце. Тиха завороженно смотрит на него, аплодирует, срывает с хвостика розовый бантик и как букет бросает вверх.
Ночь.
В приемной Дарна одна. Она вытащила дневник и пишет список. Пока он не очень велик: 1. Яичница, 2. Яйца вареные, 3. Бутерброды, 4.Отварная картошка... Дарна думает и решает завтра же записаться на кулинарные курсы.
А Опунция поднялась в сад. Серые камни затянуты зеленым мхом, травою закрыто основание каменного фонарика, ветки ивы занавесью спускаются к воде. Что скрывает ива? Что закрыл мох? Какая тайна прячется в маленьком саду, спрятанном над большим городом? Опунция улыбается и сметает сор с деревянных мостков. А ветер-шалун сорвал свиток с ворот и спрятал его в камыши.
Жемчужина понимания
Таится на дне морском
Где ты, ныряльщик мой смелый?
День Седьмой.
Дарна заскочила в кабинет и замерла: все шторы распахнуты, насыщенный и резкий запах кофе заполнил светлое помещение, а во вращающемся кресле сидит владелица агентства.
– Дарна! Слушай, я сегодня подумала и решила, – Дарна судорожно сглатывает, а Аэиа, не глядя на секретаршу, лезет выдвигать ящики письменного стола, – ну где же мои сигареты?! Так вот, я подумала и решила, что мы стоим на месте!
Дарна мысленно застонала.
– Да, принеси мне все дела, нужно на них посмотреть свежим взглядом!
Дарна прошла в себе и щелкнула по хрустальным шарам. "Человек". Этой фразы хватило, чтобы замерло все агентство. Человек – самый слабый, самый глупый, и самый непредсказуемый из всех образов Аэиа. Если метаморф становилась человеком – жди потрясений: увольнения старых сотрудников, внезапных повышений, открытия новых направлений или же скоропалительной влюбленности Аэиа. Предсказать, как поведет себя хозяйка агентства, будучи человеком, не мог ни один пророк.
– И кофе захвати! – раздалось из кабинета.
– Ну, кто тут у нас? – Аэиа пододвинула к себе папки, – толстяк-эльф, сутулый Повелитель, гном-моряк и балерун.
– Еще его мама, ваша Лола, и корреспондент. И дочка Императора. Это из срочных, – дополнила Дарна.
– Много, слишком много, – морщится Аэиа, – хорошо было деду: подобрал в другом мире вместе с женихом сиротку, пообтесал ее, и вуаля... держите ваше судьбу! А теперь? Пока подберешь, пока убедишь обоих в том, что именно это их счастье, пока подпихнешь навстречу друг другу, семь потов сойдет!
Аэиа перебирает досье, читает, теребит нос, отхлебывает кофе и бубнит:
– Повелитель в седьмом поколении, требования к жене... может ему троллину подсунуть? Тролли сильны, саблей не убьешь.
– Зато яды на них действуют.
– Мда, а вот гном, может ему какую-нибудь библиотечную гномку? Будет ему книжки про море подбирать. Нискари, ну с Нискари проблем не будет. Я думаю, Тиха ему подберет что-нибудь. Хотя,... Дарна, а тебе не показалась, что Тиха изменилась?
– Вроде да, – тянет дроу, – но, я не присматривалась.
– Надо посмотреть. Так, средний балл за время обучения... Это что такое? – Аэиа рассматривает папочку внимательнее, – а, это инкуб. Обучение. Средний балл. Балл. Точно! Дарна! Объяви всем – завтра будет бал! Явка всем строго обязательна, иначе увольнение или расторжение контракта по причине невыполнения условий агентства.
– И этого, репортера тоже звать?
– И его, мы на него юриста напустим.
Новость о бале разлетелась по зданию мгновенно. Дамы метались по Академии.
Кто-то, самый практичный, побежал на уроки домоводства.
– Скажите, пожалуйста, а какое платье будет выгоднее шить?
– Дамы, самый выгодный вариант, это мини, но он выгоден, только если вы совершенно уверены в своих ножках. Но, еще более рациональный вариант – это разрез, вы собственно можете просто перешить уже имеющееся платьице, вот, например, смотрите, на это. Берем платье и отрезаем воротничок, вот так, и делаем небольшой вырез на спинке, вот так. И маленький разрез сзади, от линии роста хвоста и до пола, вот так. И рукавчики разрезаем, вот так. Это гораздо, гораздо практичнее. А вот если у вас есть хорошие драгоценности, то разрез стоит сделать впереди, вот так.
Другие, более легкомысленные, бежали на уроки соблазнения.
– Климент Ваарламыч, а что самое соблазнительное?
– Сложно сказать. Вот допустим ватрушки. Соблазнительно? Весьма. Но устоять можно. А вот кусочек говядинки, запеченной по старинному рецепту с семью травами, в хлебе, и поданный с соусом из черешни с белыми грибами..... А к нему соте из цветной капусты... Вот где соблазн! Вот где искушение! Там, на балу, не знай, что на стол поставят, и вы свое выставите, и как мужчинка вилочку-то потянет, так его сразу и соблазняйте, соблазняйте!
Опытные дамы побежали в бассейн. Мэтр Шиш был безжалостно выставлен из помещения, впрочем, как и все мужчины. Растерянный Шиш и взволнованный гном замерли у плотно закрытых дверей, из которых вырывался пар, наполненный ароматом разогретых березовых листьев, и доносился женский визг.
– Не хулиганьте! Использование ароматических масел в помещении бассейна строго запрещено! Не разводите костры! Не пользуйтесь несертифицированными вениками! – кричит в щелочку мэтр Шиш.
Трибидоус отталкивает Шиша и сам кричит:
– Ниечка! У тебя все хорошо? Нииечка, ты как себя чувствуешь?
Впрочем, и мужчины готовились к балу.
НахНафыч проводит семинар.
– Вы кто!? – кричит он
– Мужики, – отвечают ему.
– Не слышу! Что за блеяние?
– Мужики!
– Громче!
– МУЖИКИ!
– Чей мир?
– Наш мир!
– Громче!
– НАШ МИР!
– Кто хозяин этого мира?! Кто хозяин жизни?!
– Я! Я! Я!
– Молодцы! А теперь с этим правильным настроем повторяем за мной: " Разрешите вас пригласить на танец!"
А некоторые внимательно слушают мадам О'Блуа. Та, раскрасневшаяся от мужского внимания и капельки рома, вдохновенно вещает:
– Когда говорят, что женщины лживы – не верьте, это клевета. Женщины – правдивейшие и искреннейшие создания. Все дело в том, что мужчины и женщины обращают внимание на совершенно разные вещи. Мужчины мыслят общо, они охватывают своим взглядом сразу все, – мадам поправляет прическу, проводит рукой вдоль затянутого в корсет тела и слега отставляет ножку, – а для женщины, для женщины важнее детали! Вот, например, пословица: 'Мужчина должен быть немного красивее обезьяны'. Мужчина смотрит на обезьяну, дает ей банан и успокаивается, он – не она. Для женщины же важнее детали, а именно, что мужчина все же должен быть красивее этого зверя. Или еще пословица: 'Мужчина должен быть могуч, вонюч и волосат'. Мужчина смотрит на себя в зеркало, нюхает себя под мышками и успокаивается. Он вонюч и волосат – значит и могуч. Для женщины эта пословица значит совсем другое. Мужчина могуч – значит, могущественен, ну тут вы все такие, потому как воспользоваться услугами 'Единственной' обыкновенный мужчина не может. Когда речь идет о вонюч, имеется ввиду запах хорошего одеколона, туалетной воды, это духи такие, дорогие, – мадам строго смотрит на слушателей, – или дорогих сигар, или... словом это не запах пота, никогда! Когда речь идет о 'волосат', дамы в основном думают о волосах, и хорошо уложенных волосах на голове, впрочем, укладку можно сделать и на ...
Но самый большой ажиотаж на уроках танцев. Все, кто посещал танцы регулярно, пришли, чтобы еще раз потренироваться. Те, кто посещал уроки иногда, пришли, чтобы разучить хотя бы пару танцев. Те, кто никогда не был у маэстро, пришли, чтобы наконец-то освоить эту хитрую науку и блистать на завтрашнем балу.
Маэстро Ломбус нервничал, кричал, махал руками и вот, наконец, выстроил всех присутствующих вдоль стен зала.
– Бал, бал! Хороший бал готовится лет десять, а не день! Бал это не наряды и не еда, это танцы, а что будет на этом, с позволения сказать, балу? Топтанцы-обжиманцы! Кривлянье и прыжки! Хотя, может быть, вам всем и повезет, и вы увидите хоть один приличный танец. Танец это ведь полет души! Это стихи, читаемые телом. Спинку! Все держим спинку! И смотрите, показываю вам ранго. Может хоть кто-то что-то поймет и увидит. Ранго, это танец – встреча, это танец – разговор, танец– судьба!
Маэстро Ломбус выходит на середину зала. Медленно вступает музыка. Звуки нарастают, звуки заставляют ждать и тревожно всматриваться. Ломбус сурово обводит взором зал, его глаза задерживаются на даме во втором ряду, он вздрагивает и делает шаг навстречу. Она тоже идет к нему.
Глаза в глаза, расстояние между танцорами все меньше.
– Маги?
– Ломбус?
– Маги, это ты?
– Это я Ломбусик! Я!
Маэстро делает грациозный шаг назад, но демоница делает не менее грациозные три шага вперед и решительно опускает свою руку на его талию.
– Маги, ты знаешь, мы так давно не виделись, – сильф изящно разворачивается и, совершив несколько пируэтов, оказывается в нескольких шагах от Маги. Та легко сокращает расстояние, легко тянет маэстро за руку на себя, так, что тот, повертевшись, оказывается в ее объятиях.
– Да уж, дорогой! – несколько шагов вперед, и маэстро почти лежит над полом, удерживаемый лишь хвостом Маги. Ломбус красиво опирается о паркет правой рукой и выверенными движениями отползает подальше от выбивающих дробь копыт.
– А как некрасиво мы расстались! – Маги подхватывает Ломбуса за левую ногу и тянет на себя, тот скользит по полу, сворачивается змеей и вспархивает вверх настоящей бабочкой, – я так ждала тебя, милый!
Маэстро весь полет и порыв, часть зала ахает от восторга, другая часть от ужаса, ведь то, что проделывает Ломбус в опасной близости от острых рожек демоницы, можно увидеть лишь на выступлениях малакийских акробатов.
– А ты все не приходил и не приходил, – маэстро снова на полу, теперь во власти Маги его правая нога.
– А ведь я так и не успела тебе сказать, – Ломбус снова в руках партнерши, – у нас с тобой сын!
Маэстро пластично перегнулся в руках Маги и даже артистично перестал дышать. Зал взорвался аплодисментами.
А в переговорной Нискари рассеянно просматривает досье. 'Барды', 'Танцовщицы' 'Невинные танцовщицы стриптиза' и 'Комедиантки'.
– Что это?
– Творческие личности, они понимают искусство, – мягко объясняет Тиха.
Нискари листает, всматривается в лица, хмыкает, брезгливо отодвинув в сторону одну из папок.
– А почему сегодня в агентстве такая суета? – задумчиво спрашивает он.
– Так завтра бал. А вы пойдете?
– Нет, конечно, у меня репетиция.
– Жаль, – ушки Тихи печально опускаются, – но ведь Аэиа грозилась расторгнуть контракт с теми клиентами, что не придут на бал?
– Пустяки, – отмахивается Нискари, – расторгнет, новый заключу. Ладно, мне пора бежать, завтра досмотрю.
– Завтра я не приду, завтра бал, – качает головой Тиха.
Нискари удивленно смотрит на Тиху:
– Ты что, пойдешь на бал?!
– Сотрудникам явка обязательна.
– Глупости, ты еще маленькая, – с недоумением говорит Нискари.
– Я большая и самостоятельная, – улыбается Тиха, – к тому же у агентства много клиентов, которые капризничают и никак не могут выбрать невесту. Аэиа надеется, что им подойдет кто-то из работников.
– Какие такие клиенты? – раздражается демон.
– Эльф, гном и темный Повелитель, только это секрет, – заговорщически шепчет Тиха.
– Тиха, я против, чтобы ты ходила туда, – почему-то начинает не на шутку злиться Нискари, – все эти темные Повелители, это совершенно неподходящая компания для столь юных девушек!
Тиха блестит озорными глазками, разводит руками и говорит:
– Ничего не могу сделать, я уже взрослая и половозрелая тиха, не приду, меня уволят!
Нискари бьет хвостом об ножку стола. Почему-то представляя, как его взрослую, половозрелую Тиху будет обнимать своими ручищами гном или красавчик-эльф, он начинает впадать в ярость.
Баба Пуня моет полы. Среди суеты и криков, среди пробегающих клиентов и мелькающих метеорами сотрудников она одна спокойствие и рассудительность. И еще трудолюбие. И ей совсем не грустно мыть полы в такой день, ведь кому-то надо подготовить дом к празднику.
Через швабру Пуни ловко перескочила рыжая девица. Аэиа промчалась дальше, потом остановилась, развернулась и звонко спросила:
– Опунция, а что вы здесь делаете? Клининговая компания все уберет сегодня и завтра после бала, а у вас выходной, идите домой, готовиться к празднику. Ну, Дарна, я же сказала до всех довести приказ! – и Аэиа убежала.
А баба Пуня остановилась, убрала швабры в кладовку, переоделась и побежала на выход. Надо срочно посмотреть платье, сделать прическу, маску, маникюр, педикюр, эпиляцию и подобрать украшения. Опунция выскочила из здания и ... вернулась. Пусть наемные уборщики все уберут, пусть они будут внимательны и аккуратны, но есть одно место, куда ей не хотелось пускать посторонних – сад на крыше.
Солнечные блики играли на поверхности пруда, шелестели под лаской ветра ивовые листья, тихо покачивались лотосы на воде. Троллина смахнула всюду пыль, убрала листья и, взяв специальные грабли, пошла в сад камней. Человек может старательностью и упорством провести борозды ровно, гном может услышать камни и сделать площадку красивой; но только тролль, который сам камень, может уговорить камни, все, и большие и маленькие, лечь правильно. Когда каждый камешек, каждый валун занял свое место, развернулся нужным боком к солнцу, Опунция ушла. А на калитке остался свиток.
Поставлю в сарай мотыгу.
Пора готовиться к балу.
Грязные пятки тереть!
День восьмой
Или вечер восьмой? Потому что начинать бал с утра как то не принято, принято начинать его на закате и завершать на рассвете. Но, для бала корпоративного, бала, организованного на работе и во многом принудительного, действуют немного другие правила. Поэтому бал в 'Единственной' начался с того часа, когда прилично было сказать: 'Добрый вечер', а вовсе не на закате.
Итак, гости съезжались на бал. Сходились, слетались и телепортировались, блистали нарядами, сияли драгоценностями, сверкали улыбками и поднимались по огромной, торжественно укутанной красным ковром лестнице к площадке с зеркалами в золоченых рамах, где гостей встречала прекрасная юная фея и удивительно импозантный, хотя и призрачный господин. Микки дружелюбно обнимал гостя и вручал каждому маску, а Аэиа осыпала входящего волшебной золотистой пыльцой.
Скажем честно – золотая пыльца, дарующая приподнятое настроение, это единственное, что проявилось у Аэиа от магии фей, даже летать на стрекозиных крылышках у нее не получалось. Но ведь это совсем не обязательно знать посторонним, и желания Аэиа в этом образе выполнялись так же беспрекословно, как и желания настоящей феи. Фея пожелала вручить каждому гостю маску – и вот на челе Повелителя маска зайца, а серьезный гном стал Арлекином.
– Я имею право! – господин Комр по привычке начал скандалить, и был потрясен тем, что ему вручили маску, осыпали пыльцой и пропустили. Гости поднимались, улыбались, раскланивались и уходили в зал, а гремлин все стоял, вертел в лапках маску и бормотал: 'У меня же приглашение'. Поднявшийся Грыбус получил свою маску, опустил руку на плечо корреспондента и проговорив: 'Этот со мной', пошел в зал. Гремлин вприпрыжку помчался за ним.
Вот на площадку поднялся сексуальный и томный инкуб, вот прошла взволнованная Опунция, мелькнул в толпе хвостик Тихи, пыхтя, протопал Император. Когда Аэиа уже собралась уходить, на площадку вскочил взволнованный Нискари. Кивок, маска, пыльца и нет его, умчался в зал.
Ах, бал! Ах, бальный зал, освещенный тысячами светлячков, напоенный ароматами цветов, опасно блестящий натертым паркетом, ах, гости, смущенные и растерянные! Они ищут взглядом знакомых, но их, таких нарядных, да еще и в масках, не узнать сразу. Приглашенные пытаются заняться чем-нибудь привычным и успокаивающим, например, поесть, но летающие подносы с крошечными бутербродиками и напитками быстро взмывают вверх, стоит взять с них хоть что-то.
– Милые гости, – голос хозяйки бала звонким колокольчиком разнесся над залом, – развлекайтесь, веселитесь, знакомьтесь и флиртуйте. Но! При звуках музыки начинается танец, и тогда все должны танцевать. И танцевать со своим соседом, да, да, невзирая на пол, возраст и расу. Вот такой каприз феи. Правда, во время танца вы можете поменять партнера, например, на приятную партнершу. Танцуют все!
Фея взмахнула рукой, подносы и светлячки поднялись повыше, музыка заиграла, смущенные гости схватили друг друга за бока и закружились в вальсе.
Кружится в танце Дарна с сестрой. Дарна в пышном розовом платье, она поправляет корсет и раздраженно шипит:
– Ласия, это бал, а ты в чем пришла?
– В платье.
– А цвет?
– Розовый.
– Это не розовый, это кошмар, это вырви глаз!
– Ха, зато меня видно.
– А длина? Ты думаешь, хоть кто-то смотрит на цвет, когда у тебя видны все ноги.
– Ну вот, значит, цвет не важен, а длина хороша, с такой длиной танцевать удобно.
– Хоть бы талию сделала.
– И сколько я съем, с талией-то? Ходить в гости и не поесть, ты с ума сошла! О, вот и чудная парочка гномов, давай ее разобьём?
И дамы-дроу решительно подхватывают гномов и кружатся теперь порознь. Гномы так рады избавиться от общества друг друга, что с радостью обхватывают своих новых партнерш. Особенно рад был гном, которому досталась Ласия.
Кружится в танце юноша в маске зайчика. Его партнерша даже в маске притягивает взгляд редкой некрасотой. Наконец она не выдерживает и фыркает:
– Вам так нравятся мои жаберные щели? Вы просто неприлично на них пялитесь.
– Извините, – молодой человек смущен. Через некоторое время зайчик не выдерживает и спрашивает, – простите, вы ундина?
– Нет, я не ундина! – барышня молчит, а потом, сама не понимая почему, начинает объяснять, – моя бабушка была ундиной. Зато меня не утопишь, и избавляться от такого наследства нерационально.
– Действительно, это было бы крайне неразумно, отказываться от такого, – соглашается партнер, – извините, что спрашиваю, но, может у вас еще есть какое-нибудь полезное наследственное качество?
– Да сколько угодно! – оживляется она, – вот например кожа – от прабабушки– горгульи. Камень, чистый камень, но при этом легкий и молниеустойчивый.
– Класс! – оживляется молодой человек, – а еще?
Вальсирует странная парочка: гремлин и тролль, гремлин пытается выяснить что-то у тролля, иногда порывается вырваться и найти себе для танцев кого-нибудь более подходящего, но юрист даже на отдыхе, даже на балу, стоит на страже родной компании. И его рука непреклонно возвращает юркого гремлина в танец.
Вальс кружит голову, вальс дурманит, вальс оттаптывает ноги и не дает сосредоточиться. Вот танцует Опунция. Но с кем? Кажется с орком в шляпе, или может это молодой русал? Вот, как всегда красиво, ведет свою партнершу в танце Нискари, но, бедная мадам О'Блуа, никогда в ее присутствии мужчина не был так рассеян! Что выглядывал демон в танце? Кажется, он искал пушистый хвостик с розовым бантом. Вот мэтр Шиш ведет в танце свою любимую ученицу, русалку Нию.
Музыка замолкает, танцоры останавливаются. Кто-то с облегчением кланяется и побыстрее отходит друг от друга, а кто-то остается стоять рядом. Ния и Шиш остановились, и вдруг мэтр резко толкает русалку.
– Ох, извините, привычка, – бормочет он, закладывает руки за спину, от греха, и шустро семенит подальше от места конфуза. Покачнувшуюся русалку ловит гном. На гноме маска Арлекина, зеленый камзол, а борода украшена морскими ракушками.
– Ниечка, вы не ушиблись?
– Ой, – радуется Ния, и признается, – а я вас искала!
– И я искал. Но я нашел! – хвастается гном, и протягивает Ние бокал воды, – вот, а еще бутерброд с икрой. Ния, а.... а давайте вместе с вами откроем общее дело. Вот.
Рядом с Аэиа стоят Дарна и Микки. Поговорить Аэиа надо, конечно, с Дарной, но скоро будет еще один внезапный танец и присутствие рядом призрака совершенно необходимо.
– Дарна, а ты видела Тиху?
– Мелькал хвостик, а вот где она сама?
– Вот она, – показал рукой Микки на изящную демоницу.
– О боги, – простонала Аэиа,– ну что я скажу тете Кларе? Какой ужас!
– Ужас? Почему? – не поняла дроу.
– Она влюбилась, моя бедная Тиха влюбилась в демона! Тихи – они тоже метаморфы, только такие, неполноценные, – сожаление и совсем немножко презрения звучало в голосе Аэиа, – влюбляются только один раз в жизни и полностью меняются под возлюбленного.
– Это как, становятся совсем той же расы?
– Да, меняются полностью. И даже магия проявляется специфическая. И аура и все, только... Только один раз в жизни. И если он в ответ не полюбит ее, то, – Аэиа тихо прошептала, – то на свет появится еще одна Тиха. А не нужная любимому умрет.
– А если он тоже полюбит?
– Тогда они будут жить долго и счастливо, сколько там положено жить демонам, и рожать маленьких демонят. Только вряд ли этот спесивый балерун может любить. А там ведь важно искреннее чувство! Ладно, заболтались мы, а у нас бал, – и Аэиа громко объявила, – Танцуют все!
Заиграла музыка. Танец начался. Медленный и торжественный, в отличие от вальса, не требующий особой грации и чувства такта, но в этом танце были Фигуры! И их нужно было знать. Ах, сколько неловких моментов возникло, пока все не разобрались, что пройдя четыре шага, и при этом держась за вытянутые руки, надо остановиться, покружиться, опять остановиться и снова идти. И шаги, они ведь у каждого разные, одни у гнома, совсем другие у эльфа. Зато меняться партнерами в этом танце гораздо удобнее. И разговаривать тоже.
– Мы будем доставать утонувшие корабли. У меня есть знакомые, которые очень заинтересованы в древесине, такой, хорошо вымоченной древесине. Ния, а вы по специальности кто?
– Бухгалтер, – Ния сама не знала, почему она так расстроена, почему предложение Трибидоуса ее обидело. Неужели она ждала от гнома других слов?
