Текст книги "Долгий путь к солнцу (СИ)"

Автор книги: StilleWasser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== 1. ==========

Тяжелая сейфовая дверь натужно заскрипела и громыхнула, закрываясь и отрезая Гермиону от остального мира. Ей часто доводилось бывать в Министерстве, но она никогда не думала, что здесь есть такие двери – добротные, надежные, усиленные множеством заклинаний и способные, наверно, выдержать взрыв магловской ручной гранаты. Не говоря уже о мощном магическом ударе.

И эта дверь только что закрыла ее в комнате наедине с одним из самых опасных существ, какие только населяют эту землю: с вампиром, устроившим сегодня ночью вместе со своим сородичем кровавую резню прямо в центре магловского Лондона.

За дверью дежурил целый отряд авроров во главе с Гарри и Роном, а за зачарованным стеклом, прозрачным с одной стороны и темным с другой, находился сам Министр магии Кингсли Бруствер, немало заинтересованный в том, чтобы как можно быстрее закончить расследование жестокого преступления, наделавшего шуму как среди волшебников, так и среди маглов. Гермиона крепко сжимала в руках палочку, однако ее сердце все равно колотилось так, что наверняка обостренный слух вампира мог легко уловить этот звук. И это пугало еще больше.

Он сидел у стены, опустив голову, и пряди испачканных чужой кровью волос спадали ему на лицо, частично скрывая его, однако Гермиона всей кожей ощущала тяжелый внимательный взгляд, чутко ловящий каждое ее движение, каждую эмоцию, каждую нервную пульсацию венки на шее. Его руки были скованы серебряными кандалами, подавляющими вампирскую природную магию, но после увиденных колдографий с места происшествия Гермиона не обольщалась обманчивым спокойствием сидящего у стены вампира. Согласно отчету авроров, при задержании он выдержал попадание четырех парализующих заклятий и все равно смог оказать бешеное сопротивление, из-за которого половина оперативников сейчас находилась в Мунго с ранениями легкой и средней степени тяжести. И вот она стоит сейчас напротив него, хоть и героиня войны, но все же не такой опытный боец, как Гарри или Рон. Что сможет противопоставить бессмертной нежити она, слабая девушка, все послевоенные годы проработавшая в лаборатории зельеварения и не участвовавшая с тех пор ни в одной стычке, кроме снежного побоища в доме Гарри на Рождество?

И все же он потребовал ее, наотрез отказавшись отвечать на вопросы следователей. И теперь ей нужно как-то разговорить его и добыть необходимую информацию, которую ждут Гарри и Рон, ждет Кингсли и магловский министр – да и весь магический Лондон тоже. Все хотят знать, кем был его скрывшийся сообщник и почему сегодня перед рассветом они зверски растерзали шестнадцать человек.

– Грейнджер, – тягуче произнес он, словно смакуя ее имя на языке, и его звучный уверенный голос наполнил комнату, отразился от стен и прошелся едва уловимой вибрацией по коже, так что по телу побежали мурашки, а колени чуть было не подогнулись. Усилием воли Гермиона взяла себя в руки и стряхнула окутавшее ее сладкое оцепенение, понимая, что именно так действуют вампирские чары на неподготовленного человека. Вот только ей нельзя сейчас им поддаваться: она должна помочь аврорам, которые были настолько на взводе, что с радостью применили бы при допросе силу, однако перейти черту им не позволяли недавно принятые законы по защите прав магических меньшинств, а также прибывший в Министерство независимый наблюдатель от негосударственного Фонда поддержки волшебных существ, призванный следить за соблюдением регламента. Так что весь успех следствия зависел сейчас именно от Гермионы.

– Малфой, – презрительно процедила она, надеясь одним словом выразить всю свою неприязнь к нему. – Ты требовал меня – я здесь. Теперь ты будешь отвечать на вопросы?

– Вопросы… – протянул он и рассмеялся низким грудным смехом, в котором звучало нечто настолько инфернальное и жуткое, пробирающее до костей, что Гермиона невольно присела на краешек стола, больше не доверяя своему телу, слишком странно реагирующему на произносимые вампиром слова и издаваемые им звуки. Смех резко оборвался, будто и не звучал вовсе, и Малфой одним плавным движением вдруг оказался на ногах, словно перетек из сидячего положения в стоячее, так что сковывающие его толстые цепи даже не издали не единого звука. Он стоял всего в паре метров от нее, и Гермиона покрепче сжала в руках палочку, осознав, что серебро, судя по всему, вовсе не подавляет его магию, как они все считали, и ему, конечно, было выгодно позволить им так думать.

Решив перейти в наступление и все-таки начать допрос по своим правилам, Гермиона расправила плечи, уверенно вздернула подбородок и настойчиво произнесла:

– Как звали вампира, с которым сегодня в промежутке между пятью и шестью утра ты убил шестнадцать служащих бизнес-центра и покалечил семерых авроров?

Малфой склонил голову набок, рассматривая ее как забавное насекомое, а затем сделал всего один шаг вперед, но каким-то непостижимым образом оказался всего в нескольких сантиметрах от нее, и Гермиона, мгновенно среагировав, соскочила со стола и отошла, предупреждающе выставив палочку. Ее сердце снова заколотилось как безумное, и Малфой удовлетворенно ухмыльнулся, явно довольный произведенным эффектом. Подавив желание пальнуть в него каким-нибудь заклятием, она гордо вскинула голову и только сейчас заметила, что его руки, все еще скованные до предела натянувшимися серебряными цепями, почти вывернулись в плечах назад, однако оковы все же не позволяли ему подойти ближе.

Понимая, что бесполезно скрывать свой страх от вампира, который наверняка своим сверхъестественным чутьем ощущает выплеснувшийся ей в кровь адреналин, она перевела дыхание и заставила себя слегка расслабиться. Ярко сияющая над столом лампочка наконец дала ей возможность хорошенько рассмотреть, во что превратился Драко Малфой после обращения. Он недвижно возвышался над ней, замерев как каменное изваяние, словно намеренно давал ей шанс изучить себя. Скользнув взглядом по его телу, Гермиона отметила, что он стал гораздо выше, и теперь ей приходилось высоко запрокидывать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Его извечно бледная кожа была идеальной, без малейшего изъяна, и больше напоминала тщательно отполированный мрамор. Костюм, вероятно, когда-то являвший собой ручную работу мастера-портного, после стычки с аврорами выглядел хуже лохмотьев бездомного бродяги, кое-где зияя крупными дырами, открывающими вид на рельефные мышцы груди и рук. Но самое большое изменение произошло с глазами, ставшими холодными и непроницаемыми, однако, заглянув в них, Гермиона вздрогнула, боясь представить, какую бурю таит в себе этот кажущийся равнодушным взгляд.

– Я скажу тебе его имя, – ухмыльнулся он, слегка обнажив острые клыки. – Скажу только тебе, Грейнджер. На ушко, – его глаза блеснули странным алым огнем, а голос потек медленно и окутал сладостью, будто патока. – Подойди поближе.

Ожидавшая чего-то подобного Гермиона резко тряхнула головой, сбрасывая вязкую муть вампирских чар, и подняла руку, давая сигнал наверняка напрягшимся за дверью аврорам пока не предпринимать никаких действий. Она почти слышала, как злобно рычит за толстой стальной дверью Гарри и грязно ругается Рон, но они оба доверяли ей достаточно, чтобы послушаться.

– Почему мне? – спросила она, недоверчиво глядя на Малфоя, снова замершего, как безжизненная статуя, словно он совершенно не чувствовал боли в вывернутых плечах. – При чем здесь я? Что за игру ты затеял?

– Какая игра, Грейнджер? О чем ты? – промурлыкал Драко, и уверенность Гермионы в том, что он водит их всех за нос, только окрепла. – Погибло шестнадцать человек. Какие тут могут быть игры? Разве ты не хочешь поскорее принести на блюдечке имя убийцы отважным аврорам, которые спрятались за этой дверью? И вашему Министру, которому необходимо срочно заверить всех, что чудовище под контролем? – он перевел взгляд на непрозрачное стекло и склонил голову в издевательском поклоне, словно мог видеть тех, кто находился с той стороны.

– Отвечай на мои вопросы, Малфой! Тебе грозит смертная казнь за массовое убийство, и ты не в том положении, чтобы диктовать свои условия…

– Не в том положении, – протянул он, будто слова имели вкус у него на языке, и он наслаждался каждым звуком. – И все же ты здесь: пришла, как я и сказал. И сейчас ты подойдешь поближе, как послушная девочка, и подставишь свое ушко, чтобы я смог шепнуть тебе имя…

Вероятно, вспыхнувшие в Гермионе возмущение и ярость слишком явно отразились у нее на лице, потому что Малфой внезапно мило улыбнулся, являя собой яркий образец вампирского очарования, и успокаивающе произнес:

– Клянусь, что при этом не причиню тебе вреда. Ты ведь знаешь, чего стоит слово вампира?

Гермиона знала. Вампиры, как и другие разумные волшебные создания, обладали собственными понятиями о чести, и нарушить клятву для них считалось вечным позором – в их случае действительно вечным. Поэтому они не торопились разбрасываться обещаниями и были весьма осмотрительны в выборе слов, и, если Малфой сказал, что ничего ей не сделает, ему можно было верить.

– Ладно, – выдохнула Гермиона, подавив в себе желание оглянуться и посмотреть на дверь, за которой находились сейчас ее друзья, готовые в любой момент прийти на помощь. – А затем ты ответишь на остальные мои вопросы как положено! Без фокусов!

Малфой слегка склонил голову, что можно было счесть за согласие. Глубоко вздохнув, она сделала шаг вперед, а затем еще один. Драко с холодным безразличием наблюдал за ней взглядом из-под полуопущенных ресниц, и она подошла еще ближе, остановившись в паре десятков сантиметров от него. И тогда он отошел назад, что позволило ему наконец свободно опустить руки, которые все это время оставались оттянутыми назад из-за сковывающих их цепей. Ехидная ухмылка расползлась по его красивому лицу, когда он небрежным кивком показал Гермионе следовать за ним. Чувствуя себя собачкой, исполняющей команды хозяина, а вовсе не той, кого сам Министр магии убедительно просил провести допрос опасного преступника, она мысленно зарычала и снова приблизилась, словно мошка, летящая в паутину, где ее ждет голодный хищный паук. Она прекрасно понимала, что он играет с ней, хоть и неясно пока, в какую игру, но другого способа заставить его говорить она не видела: не пытать же его, на самом деле, а угрозы на него вряд ли подействуют. Чего может бояться человек, который пережил собственную смерть?

Малфой спокойно ждал, не предпринимая никаких действий, и Гермиона, раздраженно выдохнув, сделала еще один шаг вперед, сокращая расстояние между ними до минимального. В ответ на ее вопросительный взгляд Драко лишь криво ухмыльнулся, смотря на нее сверху вниз, а затем медленно наклонился и потянулся к ее уху. Исходящий от него головокружительный аромат, призванный сбить добычу с толку, окутал Гермиону дурманящей пеленой, и она всего на миг потеряла концентрацию. Звякнули цепи, и руки Малфоя взметнулись вверх и дернули ее за талию. Всем телом она врезалась в него, отчего воздух резко вылетел из легких, а из горла вырвался удивленный стон. По ощущениям это было похоже на столкновение с монолитной скалой, и Гермиона успела лишь жалобно пискнуть, когда его губы впились в ее рот дерзким требовательным поцелуем.

На одно короткое мгновение мир вокруг дрогнул и растворился в блаженном ощущении ласкающих ее губ вампира, и Гермиона обмякла в его сильных руках, стальным кольцом обхвативших ее и прижавших крепче к его твердой груди. Чистейшее, ни с чем не сравнимое наслаждение растекалось по ее телу словно медленный яд, и сердце с трудом билось в груди, отравленное им насквозь.

За спиной звучно ухнула дверь, и до боли знакомый голос прокричал:

– Люмос Солем! – однако слышался он как сквозь плотную вату. Голова кружилась, а разум все еще находился в сладком плену эйфории, поэтому, когда в следующий миг поддерживающие ее руки исчезли, Гермиона тяжело осела на пол, мутным взглядом скользя по пространству вокруг себя. Что-то резко дернуло ее вверх, и на щеку легла чужая грубая рука, которую немедленно захотелось скинуть. Теперь все руки будут казаться ей чужими.

– Гермиона! Что с тобой? – раздался над ухом взволнованный голос Гарри, и она попыталась сконцентрироваться и ответить ему, но губы не слушались. – Идем, нужно вытащить тебя отсюда!

Поттер потащил ее к выходу, и Гермиона, все еще ничего не соображая, на ватных ногах поплелась за ним, но у самой двери будто что-то толкнуло ее в спину, заставив обернуться. Глаза на секунду ослепли от яркого солнечного света, вырывающегося из палочки стоящего у стола человека в аврорской мантии, в котором она с трудом узнала Рона. Взгляд, задержавшись на нем на мгновение, равнодушно скользнул дальше, и последнее, что Гермиона смогла увидеть, прежде чем Гарри потянул ее за собой, был охваченный пламенем Драко, стоящий у стены, будто не чувствуя боли, и неотрывно смотрящий на нее.

***

В ушах шумело, и мир вокруг плыл, как во время качки на корабле. Откуда-то слышались голоса, и где-то совсем рядом смутно виднелись расплывчатые силуэты людей, но их лица распознать не получалось. Чьи-то руки суетливо, но осторожно ощупали ее шею, бесцеремонно отвернули ворот платья и заглянули внутрь, и Гермиона наконец нашла в себе силы стряхнуть с себя вязкое оцепенение и шлепнуть наглеца по пальцам.

– Гермиона! – взволнованно воскликнул тот, и зрение в конце концов сфокусировалось, а звуки приблизились, нахлынув на нее жуткой какофонией.

– Гарри, – пробормотала она, и он с облегчением выдохнул и дал знак кому-то за ее спиной что-то принести.

– Гермиона, как ты себя чувствуешь? Где-нибудь болит? Видишь меня четко? Хочешь воды? – он взял протянутый ему одним из ассистентов стакан и передал ей. Она послушно сделала глоток и ощутила, как странный дурман, навеянный на нее Малфоем, отступает, и на смену блаженной неге приходит крайняя усталость.

– Я… в порядке, – пробормотала она и вздрогнула, когда громыхнула дверь переговорной, куда притащил ее Гарри, и возникший на пороге разъяренный Рон подлетел к ней и сгреб в неловкие объятия. – Все хорошо. Все в порядке. Он ничего мне не сделал, – повторяла она, зажатая между друзьями. – Ну все, дайте мне вздохнуть.

– Мисс Грейнджер, как вы объясните произошедшее? – раздался недовольный сухой голос, и, подняв глаза, Гермиона узнала начальника Гарри и Рона, руководителя Отдела магического правопорядка мистера Скальеро. – В каких отношениях вы состоите в подозреваемым?

– Руфус! – недовольно воскликнул Гарри, но тот жестом велел ему замолчать.

– О чем вы? – огрызнулась Гермиона и с радостью обнаружила, что уже вполне сносно владеет собой. – Какие отношения? Я даже не знала, что Малфой стал вампиром! Мне сказали об этом пару часов назад, когда прибыл клерк от Министра и передал просьбу о помощи! В последний раз я видела Малфоя после войны на суде! Я понятия не имею, что только что произошло!

– Прошу прощения за подозрения мистера Скальеро, Гермиона, – вмешался подошедший Кингсли, и суетящиеся вокруг авроры расступились, давая ему пройти. – Он всего лишь выполняет свою работу. Я рад, что с тобой все в порядке, и мне жаль, что пришлось подвергнуть тебя такой опасности.

– Бессмысленной опасности! – прорычал Рон. – Я же говорил, что не надо потакать этому уроду и посылать гражданских делать нашу работу!

– Рон, я сама на это согласилась, – устало возразила Гермиона, но тот не желал слушать. Даже после их расставания три года назад он продолжал заботиться о ней и иногда даже излишне опекать. Как, впрочем, и Гарри. Война сплотила их, сделав узы дружбы крепче родственных, и что бы ни случилось, Гермиона знала, что мальчики ее всегда прикроют.

– Рон прав, Гермиона, – устало вздохнул Кингсли и потер ноющие виски. – Не стоило втягивать тебя…

– Мистер Бруствер, прошу прощения! – подошедший к ним аврор был настолько взволнован, что Министр, не обратив внимания на то, что его грубо перебили, просто кивнул. – Пришли данные видеонаблюдения от магловской полиции.

Аврор неуверенно посмотрел на своего шефа, Скальеро, и, получив одобрение, продолжил:

– Судя по записям с камер торгового центра, где произошло убийство, Драко Малфой не причастен к этому преступлению. Наоборот, он пытался задержать того второго вампира и защитить людей. А в момент, когда появились авроры, он останавливал кровотечение у последней жертвы, что ошибочно было принято за нападение.

– Получается, он… всего лишь защищался, когда его попытались задержать, как преступника? – Гермиона почувствовала себя странно: как будто эта новость принесла ей облегчение, словно судьба Малфоя почему-то стала ей небезразлична. – Вот почему авроры отделались легкими ранениями? Он не хотел никого убивать.

– Гермиона, пойдем, я провожу тебя домой, – обменявшись быстрыми взглядами с Бруствером и Скальеро, сказал Гарри, приобняв ее за плечи. Понимая, что теперь ей здесь нечего делать, и авроры ее просто вежливо выпроваживают, Гермиона пожала руку Кингсли, обняла Рона и позволила Гарри себя увести.

До Атриума они шли молча, лишь изредка здороваясь со знакомыми, но подведя ее к одному из каминов, Гарри обеспокоенно предложил:

– Может быть, поживешь еще немного у нас с Джинни на Гриммо? Мне совершенно не нравится то, что сегодня случилось. Вампирский гипноз – это не шутки… и этот поцелуй… Обещаю, мы с Роном вытащим из Малфоя правду и узнаем, зачем ему понадобилось разыгрывать этот спектакль. И никакой наблюдатель от Фонда нам не помешает!

– Только никаких противоправных действий, Гарри! – занудным тоном проговорила Гермиона, зная, что так воздействовать на друга эффективнее всего. – И за Роном присмотри. Я в порядке, правда, и не нужно делать из этого трагедию. Поцелуи вампиров не смертельны, хотя было, конечно, неприятно…

«Неприятно? Правда?» – прозвучал в голове насмешливый голос, слишком похожий на голос Малфоя. – «Тогда почему ты почти стонала от наслаждения?»

Тряхнув головой, чтобы избавиться от странных мыслей, она сумела весьма убедительно улыбнуться Гарри, но он слишком хорошо ее знал, чтобы вот так просто обмануться.

– Гермиона, я ведь вижу, что ты не в себе, – не обращая внимания на людей вокруг, он крепко обнял ее и погладил по спине. – Мы с Роном и Джинни волнуемся за тебя с тех пор, как на тебя напали…

– Это был просто какой-то психованный магл, – отмахнулась Гермиона. – И произошло это неделю назад, я уже почти обо всем забыла. А Малфой не стоит того, чтобы о нем долго переживать – слишком много чести. Я буду в порядке, обещаю. Я пойду домой, сделаю себе ванну с пеной и залягу туда со стаканчиком вина и «Историей Хогвартса». Что? – улыбнулась она, когда Гарри, не выдержав, хрюкнул от сдерживаемого смеха. – Ты же знаешь, лучше этой книги меня ничто не успокаивает! Даже после стольких лет!

– Ну хорошо, – сдался Гарри и, поцеловав ее в лоб, подтолкнул к камину. – Береги себя. Пришли мне или Рону Патронус, если что не так. И завтра в обед я забегу к тебе в лабораторию проведать. И не спорь, иначе я натравлю на тебя Джинни!

– Хорошо, мистер Избранный! – шутливо огрызнулась Гермиона, зная, как он ненавидит это прозвище, и шагнула в камин.

***

Выйдя из «Дырявого котла» в магловскую часть Лондона, откуда было быстрее всего добраться до дома, Гермиона удивилась, что уже успело стемнеть, и задалась вопросом, сколько же времени она проторчала в Министерстве. Похоже, чертов Малфой украл у нее не только поцелуй, но и весь вечер. Спеша домой, она поймала себя на том, что ее мысли то и дело возвращаются к произошедшему в Министерстве. Откровенно говоря, ничего похожего она никогда в жизни не испытывала: оказавшись в руках вампира, нежити, пьющей чужую кровь, она словно попала в рай при жизни, и каждая клеточка ее тела пела от удовольствия. Конечно, на нее наверняка подействовала вампирская магия, призванная одурманить жертву и заманить ее в лапы хищника: вряд ли Малфой просто настолько хорошо целуется, что это заставило ее потерять голову. Однако, услышав новость о том, что он непричастен к массовому убийству, она, к своему большому удивлению, вздохнула с облегчением – и вот это беспокоило ее больше всего. Неужели он все-таки умудрился запудрить ей мозги и слишком глубоко проник под кожу, отравив собой ее организм, подобно токсину? И чем ей это может грозить?

Как бы то ни было, стоило признать, что сегодняшние события были едва ли не самыми яркими из того, что с ней случилось за последние пару лет. Работа в лаборатории зельеварения хоть и была интересной, приносила удовлетворение и позволяла самореализовываться, но все же со временем превратилась в рутину. И если быть честной с самой собой, то, если бы к ней в руки опять попал Маховик времени и позволил ей вернуться в прошлое, чтобы заново прожить этот день, Гермиона снова предпочла бы сходить на допрос к вампиру, чем провести очередной скучный вечер дома с книгой по зельям. Возможно, настало время что-то изменить в своей жизни: отрезать челку или задуматься, например, о смене работы. Кингсли давно уговаривает ее перейти к ним в лабораторию в Отделе тайн, и, может быть, пришла пора принять его предложение? Тогда и с Гарри и Роном они смогут видеться чаще…

Все еще погруженная в свои мысли, она вошла в неосвещенную подворотню, чтобы попасть во двор, и гулкие шаги, эхом отражаясь от кирпичных стен, создавали ощущение, что за ней кто-то идет. Нервно оглянувшись, она, конечно же, не обнаружила за спиной никого и мысленно обругала себя за слабость: надо было либо признать, что дурацкий инцидент на допросе подействовал на нее сильнее, чем ей хотелось бы, и все-таки пойти ночевать к Гарри и Джинни, либо не шарахаться теперь от каждой тени. Подавив в себе желание нащупать в кармане пальто палочку, она сделала глубокий вздох и повернулась, чтобы продолжить путь, но вдруг перед ней возникла темная фигура, словно соткавшись из притаившихся по углам теней.

Раздалось нечеловеческое рычание, и что-то сильно толкнуло ее в грудь, легко швырнув спиной в каменную стену. Ударившись головой, Гермиона на несколько секунд потеряла способность видеть и соображать. Неизвестный снова зарычал и бросился на нее, схватив за плечи. Все еще дезориентированная, Гермиона смогла заметить только сверкнувшие белизной острые клыки, неумолимо приближающиеся к ее горлу, и, вскрикнув, со всей силы попыталась оттолкнуть от себя незнакомого вампира. Однако это было сродни тому, чтобы попытаться сдвинуть с места скалу. До боли сжав ее плечи, он рванул ее вверх, будто она ничего не весила, и Гермиона, понимая, что уже не успеет достать из кармана палочку, ткнула его ладонью в грудь и, вложив в заклинание всю свою ярость и страх, воскликнула:

– Депульсо!

Вампира смело с нее волной беспалочковой магии, но в следующее мгновение он уже стоял на ногах и с такой скоростью снова бросился к ней, что превратился в размытое пятно. Звериный рык прокатился по подворотне, и Гермиона вскрикнула, выронила палочку, которую успела все-таки выхватить, и упала сама, сбитая с ног врезавшимся в нее тяжелым мужским телом. От удара об асфальт плечо и бедро пронзила боль, и, снова чувствуя возле своей шеи острые зубы, она смогла лишь закричать:

– Нет! Нет!

Мелькнувший на периферии зрения темный вихрь смел с нее озверевшего вампира, и она, не понимая, что происходит, поспешила перекатиться на бок и начала шарить по земле в поисках палочки. Нащупав ее, она первым делом набросила на себя защитное заклинание, а затем, подняв трясущуюся руку, воскликнула:

– Люмос!

Волшебный огонек тускло осветил подворотню, и Гермиона испуганно охнула и поспешила отползти назад, к стене, когда мимо нее пронеслось то, что выглядело как взбесившееся торнадо. Послышался грохот, и, моргнув, она увидела, что торнадо разделилось и снова соединилось, а на противоположной стене образовалась внушительная вмятина. Стремительный вихрь снова сделал круг, кроша асфальт, и распался. На земле осталось лежать изломанное тело неизвестного вампира, а над ним, оскалив клыки, замер разъяренный Малфой, держа в вытянутой руке истекающее кровью все еще бьющееся сердце. Труп у его ног вспыхнул ярким пламенем и за секунду сгорел, оставив после себя лишь горстку пепла. Отбросив сердце в сторону, как кусок мяса, Малфой наклонился и что-то поднял с земли. Когда он выпрямился, Гермиона увидела в его окровавленных пальцах овальный медальон из потемневшего от времени золота и ошеломленно выдохнула.

Острый слух вампира уловил звук ее дыхания, и Малфой обернулся, пряча медальон в карман. Он окинул взглядом сидящую на земле растрепанную Гермиону, и его холодные серо-стальные глаза сощурились. Через мгновение он уже был возле нее, и она дернулась, выставляя перед собой палочку. Острая боль от резкого движения пронзила ушибленное плечо, и ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать. Она сомневалась, что Малфой оставит ее в живых после увиденного, однако что противопоставить значительно превосходящему ее в скорости реакции вампиру она не знала: скорее всего, он убьет ее еще до того, как она успеет произнести заклинание.

– Спокойно, Грейнджер, – мягко проговорил он, поднимая руки ладонями вверх, и Гермиона с удивлением отметила, что на них больше нет крови. – Я тебя не трону. Ты ранена, позволь мне помочь.

– Зачем тебе помогать мне, Малфой? – голос срывался, а рука, держащая палочку, предательски дрожала. – Разве ты не должен убрать свидетеля этих ваших… вампирских разборок?

– Только идиот будет в этой стране убивать Гермиону Грейнджер, героиню войны и всенародную любимицу, – Малфой был спокоен и терпелив, и тот факт, что он до сих пор не попытался ни напасть, ни применить гипноз, немного приободрил ее. – К тому же в нападении на тебя косвенно есть и моя вина, поэтому просто позволь мне загладить ее и обо всем забыть. Считай это вампирским кодексом чести.

С трудом удержавшись от язвительного комментария, Гермиона смерила его подозрительным взглядом и опустила палочку, хотя все равно решила оставаться настороже. Сделав движение, чтобы встать, она поморщилась от вспыхнувшей боли одновременно в плече и бедре и прерывисто выдохнула сквозь стиснутые зубы.

Малфой протянул ей руку, чтобы помочь, но она, вспомнив, что всего пару минут назад этой рукой он вырвал у другого вампира сердце, проигнорировала его и героически встала сама. Боль вспыхнула с новой силой, в глазах потемнело, голова закружилась, и сознание начало уплывать. Последнее, что она почувствовала, перед тем как отключиться, были крепкие объятия подхватившего ее Малфоя, а затем рывок трансгрессии.

***

Ей было тепло, спокойно и уютно. Она лежала на чем-то мягком, и, казалось, ее укачивают неторопливые волны блаженства, подчиняющиеся негромкому рокочущему голосу, что-то произносящему ей на ухо. Он успокаивал и убаюкивал разум, не позволяя всколыхнуться страхам и панике, а нежные прохладные прикосновения к телу унимали боль. Плавные низкие звуки, окутывающие ее шероховатым бархатом, вдруг сложились в слова, и она всем своим существом подалась им навстречу, желая внимать, открыться им, всей душой звучать с ними в унисон.

– Все будет хорошо, – промурлыкал смутно знакомый голос. – Боль сейчас пройдет. Расслабься и ни о чем не думай. А теперь спи.

И послушный разум мгновенно провалился в сон.

Комментарий к 1.

Моя группа вк https://vk.com/stillewasserfanfiction и инстаграм https://www.instagram.com/stillewasserfanfiction/

Добро пожаловать)

========== 2. ==========

Проснувшись, Гермиона с удивлением поняла, что у нее больше ничего не болит, голова ясная, а тело наполнено энергией, как после хорошего долгого отдыха. Лениво потянувшись, она открыла глаза и испуганно села на кровати, не узнав комнату, в которой находилась. Вспоминания о произошедших событиях пронеслись перед мысленным взором бешеным круговоротом, и она вскочила на ноги, гадая, куда мог затащить ее Малфой. Вслед за этим пришло осознание, что ее пальто и платье куда-то делись, и она осталась в одном нижнем белье, а значит, кто-то раздел ее, пока она спала. Видимо, это был тот, кто натер ее заживляющей мазью, раз на коже не осталось даже синяков. Вариантов, кто именно мог это сделать, было не слишком много, и щеки залила краска при мысли, что Малфой видел ее полуголой.

Оглядев роскошно обставленную спальню, Гермиона заметила лежащую на прикроватном столике палочку и с облегчением схватила ее, сразу почувствовав себя гораздо увереннее. Следом взгляд зацепился за висящее на спинке кресла платье, очень похожее на то, в каком она была ранее. Разумно посчитав, что Малфой вряд ли тайком носит такое, она поспешно оделась, пожалев, что нельзя сначала сходить в душ: нужно было как можно быстрее выяснить, куда она попала, а потом выбираться отсюда. Трансгрессировать, конечно же, не получилось – это было бы слишком просто, – поэтому она, осторожно выглянув из-за приоткрытой двери, вышла в гостиную, блистающую не менее богатой обстановкой, чем спальня. «Малфой даже после смерти такой Малфой», – мысленно проворчала она и дернула ручку двери, которая, по ее расчетам должна была быть заперта, но внезапно поддалась и вывела ее в длинный коридор, облицованный дорогими деревянными панелями и устланный ковром.

В коридоре было холодно, и она, с тоской вспомнив свое теплое пальто, двинулась налево в сторону развилки. Бесконечные ответвления и повороты вскоре смешались у нее в голове в сплошную кашу, и она, уже сомневаясь, что найдет дорогу обратно, упрямо шла вперед, поражаясь размерам этого дома, а также полному отсутствию окон. Чем больше она удалялась от комнаты, в которой проснулась, тем шире становились коридоры и тем проще они были отделаны. В очередной раз завернув за угол и увидев стоящего у стены незнакомого высокого мужчину, она почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз, когда он поднял на нее тяжелый холодный взгляд явно нечеловеческих красноватых глаз. Он моргнул, наваждение исчезло, и вампир снова стал неотличим от человека, но Гермиона испуганно попятилась, сжав в руке палочку. Смерив ее ничего не выражающим взглядом, мужчина равнодушно отвернулся и скрылся за следующим поворотом.

На секунду растерявшись, Гермиона бросилась бежать туда, откуда пришла, боясь, как бы он не передумал и не вернулся. Теперь сомнений не оставалось – она не просто в каком-то доме: Малфой притащил ее в вампирское логово. Это объясняло необъятные размеры этого жилища и роскошную обстановку: бессмертие наверняка предполагает ту или иную форму гедонизма. Вот только что ему нужно от нее и почему он не запер ее в комнате, позволив свободно бродить здесь с риском наткнуться на кого-то, кто может возжелать ее крови? А может, затем он и притащил ее сюда – чтобы его вампирские друзья смогли полакомиться героиней войны, а потом стерли ей память и выкинули на улицу? Но почему тогда тот мужчина не напал на нее? Вряд ли он испугался волшебной палочки: судя по тому, что она видела в подворотне, им ничего не стоит уклониться от заклятия. Значит, дело явно в чем-то другом, но в чем?