Текст книги "Цвет любви. Медный (СИ)"
Автор книги: stezia
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Глава 1. Белый ==========
« Твои глаза подходят к обоям.
Палец к губам – тише —
так будет лучше нам обоим,
просто поверь мне, слышишь…
Как за окном дышит море прибоем
И даёт пульс фальшивой ночи.
Знаешь, моя любовь
так похожа на многоточие.»
Мария Чайковская «Люблю».
– Питер, ты уверен, что нас никто не узнает? – скептично выгнув бровь, спрашивает Дрю.
– Да кому мы там нужны? Они все в хмельном угаре собственную маму не узнают! – отвечает брюнет. – Мол? – девушка сидит на парте, болтая в воздухе ногами, обтянутыми черными джинсами. Она слушает диалог своих лучших друзей молча, обдумывая – их план рискован, если их поймают, проблем не оберешься. Молчит, теребя кончик длинной, медной косы, и хмурится. – Да ладно ребята, мы же столько это обсуждали! Вы обломщики! – обиженно ноет Питер, насупившись.
– Нас из фракции могут выгнать, – Дрю, как всегда, самый рассудительный из них.
– Не выгонят! – подает голос Молли. – Наказать накажут, но выгнать не могут, мы несовершеннолетние.
– Ты уверена? – рыжий все ещё не верит.
– Мой отец глава службы безопасности, а мать занимается юридическими вопросами фракции. Вот что-что, а закон я знаю! – девушка хитро улыбается. – Питер прав, мы не можем сейчас спасовать.
– Ой, можно подумать! Просто признайся, что ты хочешь потанцевать и пофлиртовать с симпатичными парнями! – смеётся Дрю.
– Ну, извини! Это же вы – сладкая парочка нашей банды! А я девушка свободная, в поиске!
Дрю мигом краснеет до кончиков своих морковно-рыжих волос, а Питер смущенно опускает взгляд. Молли хочется захохотать во весь голос, но она сдерживает себя.
Ещё обидятся.
Они дружат с детства – сколько девушка себя помнит, эти двое были рядом, они ей как братья, которых у неё никогда не было. Она первая и единственная во всей Искренности знает, что эти двое пара. Такие отношения не были чем-то запретным, но и открыто никогда не поощрялись, так что Мол ревностно охраняет тайну своих друзей, не лишая себя возможности иногда, вот так наедине, поддеть их.
***
Вечером они встречаются возле чёрного хода фракции, у единственного выхода, где не работает камера.
Мальчишки в чёрный узких джинсах и белых обтягивающих майках, сверху накинуты кожаные куртки. Молли в черной пышной сатиновой юбке и укороченном топике с длинными рукавами, если бы не белые кеды, её можно было бы принять за бесстрашную. Яркий макияж и крупные локоны распущенных волос дополняют образ.
Они выскальзывают за дверь фракции и бегут в направлении главной площади, там с краю, в неприметном двухэтажном строении, находится их конечная цель.
Это самый популярный ночной клуб Чикаго, в который мечтают попасть все подростки, ну может, кроме отречённых.
Проблема только в том, что туда пускают только тех, кто достиг совершеннолетия, но какой нормальный подросток, будет терпеть до шестнадцати, когда хочется танцевать и веселиться прямо сейчас, когда тебе только исполнилось четырнадцать, и вся жизнь представляется веселым приключением, а День Выбора – самым долгожданным моментом, полным неизведанного и волшебного.
Они проскальзывают в заботливо приоткрытые двери, ведь у охранников не возникает вопросов относительно их возраста, высокий рост и внешний вид, легко добавляют им по паре лет сверху.
В клубе полно народа, они продвигаются к бару, заказывают выпивку, и бармен ставить перед ними три бутылки пива. Они чокаются и делают по глотку.
– Я танцевать! – смеётся Мол и ныряет в плотную толпу.
Музыка бьёт басами по ушам, вибрируя в теле, но девушке нравится, она извивается под музыку, моментально ловя ритм. Чувствует на коже касания чужих ладоней, видя перед собой калейдоскоп мужских и женских лиц. Когда в горле становится совсем сухо, она выбирается из толпы и забирает недопитую бутылку.
Мальчишки куда-то смылись.
Девушка продвигается среди разгоряченных тел, пытаясь найти укромный уголок, пока не видит свободный островок, прямо за металлической колонной. Ныряет за укрытие и натыкается на темную фигуру, что стоит, прислонившись к стене.
Это молодой парень, может на пару лет старше её; он курит, выпуская дым тонкой струйкой между красивых, словно прорисованных губ. В руке у него стакан, парень выкидывает окурок под ноги, давит его носком ботинка и делает внушительный глоток, изучая её прищуренным взглядом.
– Прости! Думала, здесь никого нет.
Парень растягивает губы в улыбке – она у него красивая, немного бесшабашная и сразу становится понятно, он очень молод. Пирсинг в ушах и над бровью выдает в нем бесстрашного.
– Я не против компании, – парень снова делает глоток. – Особенно такой эффектной.
Мол улыбается, незатейливый комплимент раскрашивает её щеки легким румянцем.
Они шутливо переговариваются, выпивают, совершенно непринужденно общаясь, словно знакомы много лет.
Как они оказываются в такой непосредственной близости, Мол не знает.
Она чувствует его ладони на талии, его дыхание на своей щеке, всматривается в тёмные глаза, что напоминают глубокий колодец, падать в который, почему-то, совершенно не страшно.
Кто первый тянется за поцелуем – не так уж и важно. Его губы тёплые и твердые, со вкусом алкоголя, пьянящие, умелые.
Это не первый её поцелуй, но ещё ни один из её парней не был настолько…
Его язык нахален и беспардонен, он не спрашивает, берёт своё, и Мол отвечает, обхватывая его шею руками, зарываясь в короткие волосы на затылке, чувствуя обнаженным животом холод его кожаной куртки.
В реальность её возвращает испуганный голос Дрю:
– У нас проблемы! – он дёргает её за рукав, пытаясь отцепить от бесстрашного. – Там старший брат Жанны, он узнал нас. Надо уходить!
Девушка не сразу понимает, что от неё хочет рыжик.
Эйфория бабочками бьётся где-то в животе, горит теплом мужских ладоней на пояснице, порхает хриплым дыханием у виска.
– Я сейчас!
Она поворачивается к бесстрашному, он выгибает пирсингованную бровь в немом вопросе, а потом хрипло интересуется:
– Мне начать ревновать? – в его голосе ирония вперемешку с наигранным гневом.
– Считай его моим братом! – девушка тихо смеётся. – Как тебя зовут? – вдруг интересуется она.
Парень закидывает голову назад в приступе смеха, проводить ладонью по ежику волос и, склонив голову к плечу, спрашивает:
– Не думаешь, что этим надо было интересоваться в начале?
– Лучше поздно, чем никогда, – Мол закусывает губу, краснея.
– Эрик, – он снова улыбается.
Девушка наклоняется к его лицу, выдыхая в чуть приоткрытые мужские губы:
– Ты обалденно целуешься, Эрик! – и, развернувшись, быстро скрывается в толпе клуба.
========== Глава 2. Красный ==========
Домой они добираются без происшествий, а на следующий день ее, Питера и Дрю вызывают в кабинет Джона Этвуда, прямо с середины уроков.
– Послушай! – дергает ее за рукав Питер, пока они поднимаются в кабинет ее отца. – Чтобы там не случилось, не признавайся, что была в клубе. Этот парень видела только нас с Дрю, – рыжик машет головой в подтверждении слов друга.
– Но это не честно!
– Нас просто отчитаю, а когда твой отец узнает, что ты целовалась с бесстрашным… – Питер поигрывает бровями, давая подруге возможность самой оценить масштаб бедствия.
Молли понимает, ребята правы.
Ее отец, выросший в Бесстрашии, воспримет поступок мальчишек, как невинную забаву, а вот выходку дочери…
Он ее очень любит и постоянно пытается уберечь от всего на свете и, как правило, безуспешно.
Сколько она себя помнит, отец всегда сетовал на то, что ум и хитрость его девочке достались от матери-эрудитки, а шило в попе и умение ввязываться в немыслимые авантюры от отца-бесстрашного – гремучая смесь, щедро сдобренная языкастостью родной фракции.
Тяжело вздохнув и понимая, что сейчас ей придётся нагло врать собственному отцу, девушка толкнула дверь кабинета.
***
Окрестности оглашает трель звонка, и разноцветная толпа подростков с веселым гомоном, словно весенний ручей, выносится из дверей, разбиваясь во дворе на небольшие яркие островки.
Молли выскакивает на ступеньки, на ходу продевая руки в лямки рюкзака, и машет друзьям рукой.
– Прикройте меня, если что! – просит она мальчишек и быстро направляется за угол школы.
В кармане форменного жакета лежит смятая записка, что передал ей третьеклассник-дружелюбный. Бумажка буквально прожигает ткань, вызывая в теле прилив адреналина и чуть-чуть страха – что все это чья-то злая шутка.
Но парень ждёт её в положенном месте, стоит облокотившись плечом на стену, и курит. Он облачен в чёрные джинсы и косуху, а стоящий рядом байк, словно вишенка на торте – подчеркивает бунтарский образ.
Увидев девушку, Эрик отталкивается от стены и вынимает руки из карманов.
– Я уже думал, что ты не придёшь.
– Я не собиралась, но любопытство пересилило.
– Спасибо, что не выдала меня. Если бы ты назвала мое имя, у меня бы были очень большие проблемы, – он хитро щурится и девушка старается подавить невольную улыбку.
– Ты, действительно, сбежал с дежурства в клуб?
Парень только пожимает плечами, как бы говоря: ну, а что в этом такого. И Молли все-таки не удерживается от смеха.
– Тебя подбросить до дома? – интересуется Эрик. – В знак благодарности, – видя ее сомнения, добавляет парень.
Девушка молчит и парень принимает это за знак согласия, садится за руль, кивком головы «приказывая» ей забираться.
Молли усаживается сзади, ее колени обхватывают сильные мужские бедра, а руки смыкаются в замок на каменном прессе. Байк взрыкивает словно дикий зверь и плавно выкатывается на дорогу – Эрик давит на газ, и мотоцикл срывается с места.
Они долетают до квартала Искренности за пару минут, девушка быстро соскакивает на землю, одернув юбку.
– Спасибо, что подвез, – тихо благодарит она, стараясь не замечать, как на них неодобрительно косятся правдолюбы, торопящиеся по своим делам.
Эрик ухмыляется, ничуть не тушуясь под осуждающими, почти враждебными взглядами и нахально подмигнув седовласой старушке, произносит:
– Еще увидимся Мол, – взревев мотором, байк уносит своего лихого хозяина.
– Молли Этвуд! Как не стыдно? – качает головой пожилая женщина. – Связаться с бесстрашным, да еще и кататься с ним на этом «чудовище». Твой отец не одобрит такое поведение!
Но девушка уже не слушает причитания старой леди, она быстрым шагом идет в сторону дома, стараясь унять бешено стучащее сердце и спрятать от прохожих горящие малиновым щеки.
Все равно, что скажут родители, ей, конечно, влетит, отцу мигом доложат о происшествии, а он достаточно умен, чтобы понять, где его дочь могла познакомится с бесстрашным. Но сейчас это не важно, голос Эрика ещё звенит в воздухе:
«Еще увидимся…»
Он сказал ей это просто так – из вежливости или действительно хочет снова встретится. Эта мысль заставляет Мол счастливо засмеяться, кружась вокруг своей оси, прямо посреди улицы.
Она до вечера лежит в своей комнате, уткнувшись в подушку, улыбаясь во весь рот, школьная блуза пропиталась запахом его одеколона, и девушка беззастенчиво вдыхает его горькие нотки, наслаждаясь и пьянея от восторга.
На следующий день Эрик ждет ее после уроков на том же месте, и Молли с трудом удается не завизжать в исступлении, повиснув на его крепкой шее.
Он забирает её из школы почти каждый день, они гоняют по городу на его мотоцикле, а иногда, если позволяет погода, Эрик отвозит её на один из старых пляжей на озере Мичиган.
***
Эрик курит, краем глаза наблюдая, как девчонка, усевшись по-турецки на его куртке, уплетает шоколадные трюфеля – редкое лакомство даже для бесстрашных.
Мол выуживает из коробки очередную сладкую пирамидку и отправляет в рот.
Девичьи пальцы перепачканы подтаявшим шоколадом, ветер во всю играет распущенными медными локонами, блаженная улыбка застыла на пухлых губах – невинная и чертовски соблазнительная.
Парень одергивает себя, да её папаша ему голову оторвёт только за то, что он таскает ей дорогущий шоколад и катает на мотоцикле.
И, в принципе, будет прав – девчонке только четырнадцать, а ему через месяц восемнадцать.
Про Джона Этвуда он успел навести кое-какие справки: урожденный бесстрашный, перспективный, способный, надежда родителей, неожиданно ушёл в Искренность за любимой девушкой, понимая, что заучка-эрудитка не пройдёт инициацию в его родной фракции.
В двадцать один год он стал главой службы безопасности правдолюбов и доверенным лицом Джека Кана, умудрился создать достаточно крепкую организацию, что в некоторых аспектах почти не уступала Бесстрашию. А ещё он был лучшим другом Макса – их Лидера, и они, кажется, до сих пор поддерживали связь.
Это был ещё один неоспоримый аргумент в пользу того, чтобы обходить малявку десятой дорогой, особенно, если он хочет осуществить свой план. Да и во фракции полно девушек его возраста, которые готовы почти на все, только чтобы симпатичный бесстрашный обратил на них внимание.
Но для Эрика эти встречи уже стали необходимостью, с этой искренней он мог позволить себе быть самим собой: не притворятся, не играть, не изображать кого-то.
Ей, единственной, он рассказал о своей мечте – стать Лидером; о том, что не смог достичь цели, заняв второе место в зачетной таблице. Рассказал о противостоянии с Фором, о своих двенадцати страхах, против четырех треклятого стиффа.
Поразительно, признаваясь ей в своих неудачах, он чувствовал себя сильнее, словно её молчаливая поддержка снимала с его плеч этот неподъемный груз поражения.
– Будешь? – вырывает его из раздумий её голос.
– Я не люблю сладкое.
– А ты когда-нибудь пробовал эти конфеты? – видя его отрицательный жест, Мол ловко выуживает очередную пирамидку и подносит к его губам. – Попробуй! Уверенна, тебе понравится!
Эрик заворожен бликами света, что играют в ее глазах, он приоткрывает рот, позволяя тонким пальчикам положить конфету ему на язык, и смыкает губы за секунду до того, как девчонка убирает пальцы.
Шоколад теплой пряностью тает на языке, вкус у него невероятный: горько-сладкий, тягучий, неожиданно возбуждающий. Эрик посасывает девичьи пальцы, обводит языком, слизывая остатки лакомства, не отводя взгляда от ее распахнутых карамельных глаз, а потом, не сдержавшись, тянется за поцелуем.
Он будет гореть в Аду!
Она отвечает с жаром и страстью, отдаваясь без остатка, им не хватает воздуха, легкие печет, и он отрывается от её сладких губ, не выпуская девчонку из объятий.
– Давай отвезу тебя домой.
Молли хмурится, протестуя, снова тянется к его губам, но он не дает ей себя переубедить, поднимаясь с песка и утягивая ее за собой.
***
– Фору предложили освободившееся место Лидера… – мужской голос разрезает тишину пустынного пляжа.
Они сидят рядом, любуясь медленно накатывающими на берег волнами и вдыхая свежий бриз, в котором перемешались запахи водорослей и горячего песка.
Мол знает насколько для Эрика это тяжело.
Тщетные амбиции и задетое самолюбие; для эрудита, пусть и бывшего, не добиться поставленной цели – худшее, что может произойти.
Девушка помнила рассказы матери о родной фракции, где им с рождения внушалось, что-либо ты первый и лучший, либо ты никто.
У парня рядом с ней ЭТО в крови, словно неоперабельная раковая опухоль, которая распространяет метастазы, что медленно «убивают» организм.
Она обнимает его плечи, прижимаясь к широкой спине, и тихо шепчет в бритый затылок:
– Для меня ты лучший! И мне плевать Лидер ты или нет! Плевать, что думают о тебе другие! Я люблю тебя таким, какой ты есть!
Эрик замирает, а потом притягивает её ладошку к губам, нежно целуя.
Они долго сидят, обнявшись, наслаждаясь моментом, и не хотят отпускать этот ни с чем не сравнимый миг.
А, знаешь, в этом городе
И после нас останется
Остывший пляж и небо над водою.
А, знаешь, в этом городе
Все мои сны сбываются,
Я так давно хотела быть с тобою.
Благодарю тебя за то,
Что ты сегодня со мною рядом,
Благодарю за то, что ты со мной.
И если где-то рядом ты,
Мне больше ничего не надо
Не уходи, возьми меня с собой…
========== Глава 3. Черный ==========
Зима наступает в Чикаго внезапно, словно кто-то рассыпал над городом куль с мукой.
На пляже на удивление безветренно, снег искрится, словно драгоценные камни, отражая полуденное солнце. Эрик с усмешкой наблюдает, как Молли скачет у самой воды, пытаясь выйти на лед, что сковал кромку зеркальной глади ажурной окантовкой.
Чёрный балабон на шапке смешно подскакивает в такт ее движениям, медная коса змеей вьётся на свитере; куртка валяется на сиденье байка, куда Мол её кинула, мотивируя это тем, что ей жарко.
Парень снова усмехается – огненная девочка.
Её рюкзак валяется рядом с колесом, Эрик, вздыхая, поднимает его со снега, вешая на ручку мотоцикла, из кармана вываливается несколько цветных карандашей. Он собирает их с земли и собирается спрятать обратно, но взгляд цепляется за краешек альбома – видимо сегодня у них было рисование.
Он косится на Молли, она поглощена своими «исследованиями», не замечая никого вокруг, и Эрик решается.
Когда они едут обратно, снова начинается снегопад, крупные снежинки красиво кружатся, опускаясь на землю, украшая деревья на обочине пушистыми нарядами.
Визг тормозов раздается внезапно, а следующий за ним удар дезориентирует.
Снег недружелюбно окутывает холодом, словно саваном, слишком быстро пачкаясь алым, забиваясь в глаза и рот, не давая возможности вздохнуть, словно грудь проткнули сотни ледяных игл.
Реальность меркнет невероятно быстро и беспощадно, темнота обнимает своими щупальцами, утягивая на глубину – не вырваться, не закричать.
***
Эрик выныривает из черноты, с трудом разлепляя свинцовые веки. Свет тусклых ламп режет глаза, но парень успевает заметить переплетение черных труб на темно сером потолке.
Лазарет Бесстрашия.
Во рту сухо, язык прикипел к небу, нос не дышит и воздух проносится во рту как наждак, царапая горло. Он пытается пошевелиться, но тело не слушается, отзываясь дикой болью, он, словно открытый нерв, к которому подвели оголенный провод, и кто-то постоянно включает рубильник.
Хочется заорать, но Эрик стискивает зубы, со свистом втягивая густой, тяжелый, пропахший медикаментами, кровью и мочой воздух.
Над ним появляется широкое, неестественно серое лицо Макса.
– Живучий сукин сын! – темнокожий мужчина облегченно вздыхает. – Вас сбил грузовик отреченных. Водителя занесло на дороге, он не справился с управлением. У тебя серьезное сотрясение, раздроблено пару ребер, сломана ключица и пропорота нога, в миллиметрах от бедренной артерии.
– Мол… – это единственное, что Эрик может выдохнуть.
Он пытается повернуться нечеловеческими усилиями, превозмогая боль, чтобы отыскать её взглядом, лежащей рядом, где-то на соседней кушетке.
Макс испуганно давит на плечи, но не может справиться.
– Зак! Помоги! – вдвоем с доктором они удерживают его на кровати. – Эрик! Послушай меня!.. Она погибла!.. Погибла!.. Мне жаль!..
Парень пытается вырваться, словно страшные слова дают ему дьявольскую силу, лишая боли и чувствительности, он «рвет» трубки капельницы и провода датчиков, пока укол снотворного не жалит в шею, даря мнимое успокоение.
***
Лидер твердой походкой шагает по темному коридору, и хоть обычно трубы пола при ходьбе создают легкий гул, он умудряется двигаться по ним совершенно бесшумно.
Люди расступаются перед бывшим эрудитом в благоговейном страхе, предпочитая уйти с дороги, чем ненароком вызвать его гнев.
О самом молодом лидере Бесстрашия ходит много разных слухов и домыслов, реальность в них смешалась с фантазиями, страхом, ненавистью, восхищением и слепым обожанием.
Его жестокость уже стала притчей во языцех; он не жалеет никого, равнодушно взирая на чужую боль; о его безжалостности по Чикаго ходят легенды.
Им пугают непослушных детей, и одно его имя способно остудить самые буйные головы.
Его серый холодный взгляд подобен каленному клинку – он не предвещает ничего хорошего, только страдание и боль.
Его «выковали» в углях Бесстрашия как дамасскую сталь, выжгли все нормальные чувства, характерные для двадцати однолетнего парня.
Он редко улыбается и еще реже смеется.
Бесстрашные шутят, что услышать искренний смех Лидера, так же невероятно, как лицезреть единорога посреди Ямы.
Самые дотошные наблюдатели подмечают, что бывший эрудит, при всех своих недостатках, на самом деле не переносит только три вещи: шоколад, зиму и отреченных.
А ещё, среди его любовниц нет ни одной рыжей.
========== Глава 4. Желтый ==========
А знаешь в этом городе все без тебя изменится
Я не смогу остаться здесь – ты слышишь?
Дождь кругами на воде, к утру туман рассеется
Да, у меня есть море, но ты ближе…
– Ты в своем уме? – Макс резко встает с кресла и меряет широкими шагами светлый кабинет.
– В своем! Это единственная возможность, решить эту проблему! – мужчина за столом откидывается на спинку стула и раздраженно складывает руки на широкой груди. – И не надо на меня так смотреть! Не ты ли неделю назад, в этом самом кабинете, требовал, чтобы я принял меры? Вопрос решился сам собой! От нас только зависит то, как мы воспользуемся этой возможностью!
– Но это… Я даже не знаю… Жестоко! … Господи, Джон, она же твоя дочь! – темнокожий мужчина замирает и всем корпусом поворачивается к своему лучшему другу.
Они дружат с пеленок, даже переход Джона Этвуда в другую фракцию не смог повлиять на их дружбу. Они всегда поддерживали друг друга, но сейчас, когда их интересы сошлись в одной плоскости, Макс сомневается.
– Вот именно – потому что она моя дочь… – Этвуд устало трет глаза. – Это для ее же блага! Да и не ты ли хотел, чтобы они расстались? Ты кричал мне, что Молли отвлекает твоего лучшего бесстрашного? Что вместо того, чтобы заниматься своей карьерой, он сбегает к ней, словно… Как ты там говорил?.. «Хренов Ромео»?
Макс раздраженно разрубает ладонью воздух.
– Я от своих слов не отказываюсь! Но если правда выплывет наружу?
– Каким образом? Да, они пострадают какое-то время, но потом, через месяц-два, успокоятся. Смирятся с неизбежным! Им негде будет встретится. А если вдруг это и произойдёт, ты действительно веришь, что это любовь? – лидер бесстрашных качает головой. – Вот и я о том же! – мужчина сцепляет пальцы в замок на столе. – Макс, я бы не пошёл на это, но вспомни нас. Как ты думаешь, если все оставить, как есть, долго ли Эрик сможет держать себя в руках и не трогать мою дочь? Ты долго мог сдерживать свою похоть в семнадцать? Я нет! А ведь Мол только четырнадцать, она ещё ребёнок! Господи, я как подумаю, что он мог с ней делать, я его готов убить своими руками!
– Да не надо меня уговаривать! Думаешь, если у меня нет детей я не понимаю твоих чувств? И проблем, которые грозят ЕМУ, если эта ситуация выйдет из-под контроля? – Макс садится на стул, внезапно успокоившись. – Решено! Так и поступим, а там будь, что будет!
***
Молли приподнялась, присаживаясь на кровати, ушибленный бок неприятно ныл, загипсованная рука болела, а голова кружилась, заставляя предметы в комнате расплываться.
Врач сказал, что ей крупно повезло, сугроб смягчил удар, все могло быть гораздо хуже.
Что он может знать!
Она мертва, и пусть сердце ещё бьётся в груди, гоняя кровь по венам, но глубоко в душе пустота.
Боль, которую не залечишь ни лекарствами, ни гипсом.
Когда отец ей сказал, что Эрик погиб на месте от удара об дерево, с ней случилась истерика. Она орала так, что родители всерьёз опасались за её рассудок.
Может он, действительно, повредился?
Она не хотела жить.
Мысль, что она его больше не увидит, не обнимет, не заглянет в эти невероятные глаза, не почувствует его тепла, была хуже всех физических мучений вместе взятых.
Мол хотела умереть.
План был прост и банален до ужаса.
Пузырек с таблетками – просто и эффективно.
Когда её найдут, будет уже поздно.
Девушка с трудом поднялась с кровати, зажала баночку с лекарством в руке и высыпала на ладонь горсть ярких капсул. Их было много, не проглотить, а стакана с водой по близости не оказалось. До туалета надо ещё дойти и тут на глаза попался её рюкзак, что сиротливо валялся на стуле. Мол помнила, что там на дне, под учебниками, была бутылка с водой.
Она прошаркала к нему и, расстегнув, свободной рукой высыпала содержимое на кровать.
Ручки, карандаши и прочая мелочевка разлетелась по простыням, учебники с глухим стуком упали на пол, альбом, распахнув страницы, словно белая птица накрыл бутылку, что скатилась на коврик у кровати.
Девушка медленно опустилась на колени, поддевая краешек альбома пальцами, и откинула его в сторону. Взяла бутылку в руки, зубами отвинтила крышку, выплюнув на пол, та, подскочив, плюхнулась прямо на раскрытую страницу А4, разрисованную цветными карандашами.
Молли поражённо застыла, уставившись глазами на рисунок, таблетки «горохом» посыпались на тёмный ламинат, вода лужей растекалась на корике.
Она подтянула к себе альбом: на странице изображена зимняя ночь, снег мягкими хлопьями падает на землю, окутывая фигурку юной девушки, что стоит босиком на снегу. В её руках теплится огонек свечи, освещая мягким светом рыжие кудри.
Девочка настолько похожа на неё, что Молли не может отвести взгляда, поражаясь фотографическому сходству.
Человек, что рисовал рисунок обладал невероятным талантом.
В правом нижнем углу, твердым каллиграфическим почерком написано:
«Девочка, что освещает мою жизнь. С любовью, Эрик».
Она прижимает рисунок к груди, глотая слёзы, захлебываясь ими, тихо плачет.
Её так и нашли родители, спокойно спящей, среди разбросанных школьных принадлежностей и таблеток; на прикроватной тумбочке блестят ножницы, на полу темно-рыжие пряди валяются комком – у их дочки теперь короткое каре.
***
Эрик быстрым шагом направляется к лестнице, что ведёт на крышу, через десять минут прибудет поезд с новыми неофитами, третьими за его бытность Лидера.
Перед дверью он замирает, грудь стягивает невидимым металлическим тросом, сердце больно бьётся в ребра, несколько глубоких вздохов немного ослабляют неимоверное напряжение в нервах.
Мужчина трясёт головой, пытаясь отмахнутся от ненужных сейчас мыслей, что в этот год Мол выбирала бы фракцию и может быть…
Эрик стискивает зубы почти до хруста и толкает дверь, на секунду щурясь от яркого осеннего солнца.
На крыше уже стоят несколько инструкторов, тихо переговариваясь, мужчина прячется в тени вентиляционной шахты, закуривая.
На эстакаде появляется быстро приближающийся поезд и, когда первый вагон ровняется с крышей, из него начинают выпрыгивать подростки; Эрик давит окурок носком ботинка, одергивает форменную куртку и направляется к парапету.
Он мягко кладётся по узкому бетонному бордюру, словно не замечая высоты и сильного бокового ветра, грозящего сбить его на обломки здания, что раскинулись внизу.
Подростки громко смеются и переговариваются, взбудораженные адреналином и опасностью; он окидывает их взглядом, для него они безликая масса, из которой он будет создавать солдат.
– Внимание! – его голос тихий и спокойный, но он, как по-волшебству, заставляет людей на крыше замолчать и повернуться в его сторону. – Меня зовут Эрик! Я один из Лидеров и ваш командир! Там внизу, вход в Бесстрашие! – Он кивком головы указывает в направлении пустоты под ногами. – Кто не сможет прыгнуть отправится к изгоям!
Дальше идут ожидаемые вопросы и ответы, в воздухе звенит напряжение.
Эрик более внимательно скользит взглядом по толпе, пока не натыкается на ярко рыжую шевелюру.
Ее обладателя он узнает сразу, хотя видел его всего один раз, три года назад, в прокуренном полумраке клуба.
В голове тихим эхом звучит голос:
«Считай его моим братом…»
Рядом с рыжим плечом к плечу стоит ещё один искренний, высокий брюнет с непокорными вихрами и наглым взглядом. Они переговариваются, брюнет дёргает плечом, что-то раздраженно отвечая рыжему.
Сердце замирает в груди, он забывает сделать вдох и складывает руки за спиной, чтобы скрыть неожиданное волнение.
– Кто хочет быть первым? – он заставляет себя произнести стандартный вопрос.
Удивительно, первой решается коротышка из Отречения, Эрик кривит губы в презрительной усмешке, спрыгивая с парапета.
***
Через двадцать минут на крыше остается только Лидер, он всматривается в раскинувшийся перед ним город и неосознанно трет рукой левую сторону груди.
Оказывается, все это время он иррационально верил в чудо, надеялся, что она появится здесь, улыбнётся немного смущено, откидывая медно-рыжую косу за спину. Рассмеётся на его растерянный и, наверно, шокированный взгляд, задумавшись, соблазнительно прикусит губу и скажет что-нибудь в своем стиле – искреннее и до боли необходимое… И его жизнь снова наполнится светом.
Эрик сжимает кулаки, прерывисто и тяжело дыша, и через пару секунд, смирившись, покидает опустевшую крышу.
========== Глава 5. Медный ==========
– Осмотрите периметр! Проверьте всё, может они где-то прячутся, – Лидер отрывисто отдает команды своим людям. – Откуда они пришли? – это уже мужчине в оранжевых одеждах.
– Я не знаю! – тот все ещё не может прийти в себя и ощупывает разбитое лицо.
– Сами виноваты! – равнодушно бросает Эрик. – Не хотите огородиться забором, теперь страдайте от изгоев.
Он разворачивается и уходит, ему совершенно не хочется выслушивать идиотский лепет дружелюбного.
Фракция идиотов!
Наркоманы чертовы!
Хуже них только отречённые!
Те вообще готовы изгоев чуть ли не в жопу целовать, показывая свою уникальность и жертвенность.
Он раздраженно закуривает, не забывая осматривать взглядом окрестности, выпускает дым тонкой струйкой, изучая взглядом изумрудную траву возле подошвы ботинка.
Запах травы и яблок дурманит голову, хочется скинуть куртку и завалиться куда-то в стог сена – лежать, щурясь от полуденного солнца, ни о чем не думая, вдыхать запах трав и слушать далекое ржание коней.
Эрик трусит головой словно огромный пес, они что свою траву палят в кострах?
Откуда эти мысли.
Втаптывает окурок в землю, ломая носком берца нежные стебельки, и широким шагом направляется к джипу. Командир патруля выслушивает доклад своего подчиненного, а, увидев Лидера, отправляет паренька «погулять».
– Они прошерстили всю фракцию. Изгои взяли только несколько корзин с овощами и фруктами, стащили одежду из прачечной и все. Никто не пострадал.
– Хорошо! Выдвигаемся обратно!
– Лидер! – бесстрашный тушуется. – Я разрешил ребятам искупаться в озере. Жарко…
Эрик хочет возмутится, но день, действительно, знойный, солнце палит с самого утра – беспощадно и обжигающе, возвращаться в душное Бесстрашие не хочется совершенно. Он кивает головой, давая свое разрешение, и шагает в тень раскинувшегося поодаль сада.
Спина мокрая, ощущение, что футболка вплавилась в кожу, он уже подумывает насрать на субординацию и тоже пойти поплавать, но ноги несут его дальше, туда в чащу заброшенного старого сада.
