Текст книги "Крах Обоятелей"
Автор книги: Стемарс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– Эва! Ты видела? – демонстрируя озабоченность, прижал к себе графиню Миклош. – Просто, залп молний… Мы в эпицентре бури зарождения страстей….
– Поцелуй Климта! – улыбаясь, подыграла Миклошу графиня.
– Скорее, очарованного викинга! – нашелся Рауль.
– Да, вы обладатель страшного оружия! – коснулась она паль-цем его губ. – Сразили сразу двух девушек. Причем одну в самое сердце…
– Берегись женщин, Рауль. – сказал Миклош. – Они так ветрены, и непостоянны. Стоит отойти от них лишь на секунду, как они уже поклоняются другим богам.
– Не слушайте брюзжащих женоненавистников, Рауль! – наседая, баронесса ткнула в грудь палацем Миклоша. – Любите женщин! И тогда, ваша естественность и обаяние пробьют любую броню.
– На помощь, Рауль! – отступая, взмолился Миклош. – Кажется, на меня объявлена охота.
После такого, словно разыгранного по сценарию знакомства, Рауль почувствовал раскрепощение и легкость. Девушки, вели себя на удивление непринужденно. Громко смеялись, острили, пытаясь вызвать в нем смущение. Принимать участие в охоте, они категорически отказались, предложив конную прогулку. В седлах, держались свободно, легко преодолевая сложные, даже для опытных наездников преграды.
Легкий променад, по залитым утренним светом лиственным лесам, показалась Рауль очищающим.Он с легкостью убедился, насколько благодатна природа Венгрии. Поднявшись на вершину очередного холма, Миклош предложил спешиться. С зеленой, окруженной мощными деревьями, поляны открывался чудесный вид. Компания разбилась на пары. Элизабет и Рауль ушли чуть вперед; не оборачиваясь, девушка похлопывала хлыстом по перчатке.
– Вы отличный наездник, Рауль! В Швеции все так легко управляют лошадьми?
– На море, мы чувствуем себя куда увереннее.
– Ах, я совсем забыла! Викинги! Это такие ужасные, косма-тые грабители в звериных шкурах. Я даже знаю их предводителя – Один!
– Хочу рассказать вам страшную тайну. Каждый вечер мы выходим в открытое море, грабим первые попавшиеся судна, и похищаем исключительно молодых девушек. Остальных за борт…
– Все шутите, Рауль. – рассмеялась Элизабет. – Миклош говорил, что вы были в Африке. Наверное видели стада слонов, и носорогов?
– Естественно. Я даже участвовал в сафари?. Но когда пришло время сделать выстрел, я не смог.
– Это еще почему? – покосилась на него графиня.
– Слоны попросили меня не делать этого.
– Даже так? – иронично улыбалась девушка. – Они обратились к вам на шведском языке?
– Нет! – невозмутимо отреагировал Рауль. – На слоновьем…
– Вы понимаете слоновий язык?
– Не только. Я знаю много языков животных. Хуже всего, я изъясняюсь на языке людей…
– Тогда скажите мне что нибудь. На слоновьем…
– Пожалуйста! – живо отозвался Рауль и громко изобразил слоновий рев.
– Господи! Как это здорово! – удивилась графиня. – Вы просто чудо. Как у вас это получается.
– Легко....
– И что вы протрубили?
– Я протрубил слонам, что встретил самую красивую девуш-ку на свете и в одно мгновение влюбился; с первого взгляда.
– Что за нечленораздельные звуки доносятся к нам из вашего лагеря? – держась за руки, подошли к ним отставшие Миклош с Эвой.
– Рауль только что объяснился мне в любви на слоновьем языке. Такое со мной происходит впервые. Он просто чудо. Если все шведы так очаровательны, я немедленно перебираюсь в ваше королевство.
– Руль не устает нас удивлять. Он здесь единственный мужчина, который не считает, что охота превыше женщины. И очень любезно пытается спасти нас от скуки! – сказала Эва.
– Боюсь, даже, представить, что будет, если он и дальше продолжит очаровывать венгерских женщин. – с тревогой, сказал Миклош.
– На самом деле, я чувствую необыкновенный прилив сил, и не устаю удивляться Венгрии. Конечно, Миклош показал мне только часть её красот – Будайский замок, Секешфехервар*, Вишеград.* Меня очень увлекла история с графом Владом Цепешем* (Дракулой).Но я уверен, главное достояние Венгрии – это её женщины…
– Рауль, уговорите этого медведя показать вам Эгер*! – сказала баронесса. – Это самый красивый город Венгрии.
– Эгер, я держу прозапас. Эльзи родом из тех мест. – пояснил Миклош. – Теперь, мы намерены посетить Сегеде*. Хочу попотчевать его ухой. Обожаю уху. И вообще, я чувствую себя прекрасно в роли гида. Вот, поставил себе задачу показать Раулю всю Венгрию. Жаль, что скоро, он будет должен нас покинуть…
– Даже не рассчитывай! После сегодняшней встречи добровольно Венгрию я не покину. Разве, что меня выдворят…
– Что больше всего понравилось вам в провинции? – спросила Эва.
– Все! Венгрия подкупает своей патриархальностью. Маленькие, словно исполненные пастелью, уютные городки. Народная музыка, танцы, песни.… Я даже выучил кое что…
– Когда вы, только, все успеваете, Рауль? – смотрела на него удивленными глазами Эва.
– В Веспреме мне очень понравилась скульптура девушки….
– Рауль на редкость подвижный и энергичный человек. А, как он водит машину. Он гонщик высокой квалификации. Делает управляемые заносы.
– Эти викинги, сплошная загадка! – сказала Элизабет.
– Не захвалите. Я уже начинаю краснеть…
– А как вам наша кухня? – поинтересовалась графиня. – Могу поспорить, Миклош закормил вас гуляшами.
– Я превращаюсь в огнедышащего дракона!– похлопав ладонью по губам, отшутился Рауль. – Все очень остро!
– Не все так радужно! – серьезным тоном начал Миклош. – С точки зрения венгерского духа у Рауля есть один очень существенный изъян. Для венгров, это звучит, как оскорбление; страшный грех! Он… – Миклош сознательно оттягивал обвинение. – Он до сих пор не может проникнуться токайским.
– Господи! – всплеснула руками Элизабет. – Я уже подумала, что он тайный поклонник румынского короля.
– Просто, вы опустошили недостаточное количество будайских погребов! – язвительно сказала Эва.
– Но мы на пути к цели. – похвастал Миклош. – И вы должны проникнуться сложностью моей задачи. Рауль обладатель одной из лучших частных коллекций кларета.
– Не надо преувеличивать мою коллекцию, да еще и с перез-релым вином. Но отдельные сорта – это, действительно, шедевры виноделия! – все же похвастал он.
– Секрет очень прост! – взяла Рауля под руку Элизабет. – Он угощал вас токайским. А лучшее вино, несомненно, эгерс-кое. Непременно отправляйтесь в Эгер, Рауль. Наше красное вино, лучшего качества. Правда, утверждают, что оно не терпит бутилирования.
– А как вам гуляш?* (венг. Гуйяш – пастух)? – спросила Эва.
– Могу уверенно сказать, к стаду нашего «пастуха» прибился еще один барашек. – самодовольно улыбнулся Миклош.
– Отличное блюдо. – подтвердил Рауль. – Может, слишком острое…
– А теперь, когда мы разобрались с вашими кулинарными пристрастиями, вы должны честно признаться, кто из нас двоих вам больше понравился? Эва или я? – спросила баронесса.
– Вы требуете от меня невозможного! – подавляя смущение, сказал Рауль. – Вы одинаково прекрасны! Вы обе, достояние этой страны.
– Поздравляю тебя Эва! – бросила подружке баронесса. – Нас с тобой причислили к достояниям королевства.
– Не плохо! Хотя я надеялась, по меньшей мере, на звание – достояние человечества.
– Девушек, ты очаровал легко. Остается выяснить какой ты охотник? – вглядываясь в склон холма перед лесом. сказал Миклош.
– Вон там, на опушке! – поймав его взгляд, Эва неопределен-но указала рукой. – Это косуля. Посмотри, она прямо на нас идет. Дурочка, куда же ты бежишь?
– Итак, Рауль? Ты готов? – почувствовав охотничий азарт, в нетерпении, сказал Миклош.– Мы должны добыть лучший экземпляр. Иначе, что я скажу Комозьо!*
Словно не чувствуя опасности молодое животное бежало навстречу судьбе. Скоро, их разделяло уже не более трехсот метров. Миклош несколько раз поднимал ружьё, прицели-вался и опускал, недовольный расстоянием.
– Нет! Далеко! – разочарованно говорил он. – Сейчас уйдет в лес… Слишком далеко…
– Рауль! – скажите, что вы не будете участвовать в убийстве этого очаровательного создания? – капризно топнула ногой баронесса. – Миклош, я прошу тебя, не делай этого.
– Я сделаю все, что вы прикажите баронесса! – не отводя глаз от Эльзи, сказал Рауль.
– Зря вы так восторгались этой варварской страной! – с печалью в голосе, сказала Эльзи. – Желание женщины здесь ничего не значит….
– Не знаю, как Рауль, а я…, – выслеживая дичь, цедил сквозь зубы Миклош, – я далек от этих женских сантиментов.
Тем временем, почувствовав опасность, молодая лань сменила направление. До опушки оставалось несколько прыжков, когда раздался выстрел; вслед, по поляне прокатилось раскатистое эхо.
Уже через несколько минут, все четверо, не спешиваясь стояли у туши молодой косули. Миклош Хорти сиял от радости; чувство гордости, за великолепный выстрел, переполняло его.
– Нет, ты видел, Рауль?! – почти кричал он. – Глазам не верю. Я попал. Метров двести, не меньше.
– Прямо в сердце! – подтвердил Рауль.
Среди женщин восторга было меньше. Графиня с грустью смотрела на животное; баронесса, не отводила от добытчика испепеляющего взгляда.
– Оставайтесь здесь! – кружил на коне Миклош. – Я пришлю егерей. Эта лань должна стать украшением стола. Отец будет гордиться таким выстрелом.
– Я ни за что не останусь здесь? – категорично, заявила графиня.
– А я не сделаю и шага, с человеком, который только что поразил меня в самое сердце! – отвернулась баронесса.
– Как хочешь! – равнодушно, отреагировал Миклош. – Я отправляюсь к загонщикам. Оставляю девушек на тебя. Попробуй продержаться до моего возвращения. И не заходи с ними в чащу. Хочу предупредить тебя, это совсем не безопасно.
– Миклош, не бросай меня. Я с тобой! – отпустив поводья лукаво подмигнула Раулю, Эва.
– Прощайте, господа! – пришпорив лошадь, бросил Миклош.
– Прощай, любовь моя! – тихо произнесла баронесса, глядя вслед удаляющимся всадникам. – Прочь из моей жизни.
С заплаканным глазами она повернулась к Раулю.
– Давайте, оставим это место! – бросив взгляд на мертвую лань в приказном тоне, сказала она. – Хотите, я покажу вам настоящую Венгрию? Я покажу вам наше небо, наши горы и леса. И вы почувствуете, что это край искренних людей, а не бесчувственных убийц, которые разят прямо в сердце. Я не дам вам скучать? Даже не надейтесь! Попробуйте, поспеть за мною, и если вам это удастся, обещаю, вас ждет сюрприз! Догоняйте, Рауль! – уже в приличном отдалении прозвучал её призыв.
25/
Космология.
Москва 1981
О том, что наука дело далеко небезопасное, Андрей понял еще в детстве, когда его отцу, еще совсем недавно успешно-му и многообещающему физику, стали отказывать в рассуд-ке. Драма разыгрывалась у него на глазах. Один из самых обещающих ученных, вдруг начал сыпать всевозможными и странными версиями природы мироздания и очистительных катаклизмов; предвосхищая на Земле торжество новой сверхрасы полубогов.
– Что за сумасшедшие идеи? – сразу же насторожилась мать. – Еще куда ни шло, когда не дает покоя слава Эйнштейна, но не кампания мадам Блаватской*, в конце концов.
– В чем ты меня обвиняешь? Я только сказал, что Дарвин-ская теория это чушь несусветная. Я так считаю, и как ученный не могу считать иначе. Только невежественный человек может утверждать, что Бога нет! Называй Его, как хочешь – Великим Организатором, Вселенским Разумом, сути это не меняет. Эволюция! Да это полное непонимание процессов происходящих вокруг нас. Разве это теория? Это пародия на теорию! Она не объясняет ничего! Особенно смешно она описывает возникновение жизни… Просто нелепое понимание темы. Жизнь нельзя вырывать из одного общего замысла творения. И этот общий проект, называется – Вселенная. Ученый совет? Да, там ни одной достойной личности, и рутинный подход к ко всему новому. Вселенная – это четко расписанная программа. Никаких случайностей; никакого хаоса. Гармония и удивительная организация. Это массив нанизанных друг на друга пространств, и сумасшедшая энергетика, закованная словно в доспехи, в материю…
В отличие от научного сообщества, Андрею нравились фантастические теории отца. Плохое понимание сложных терминов и формул, не мешало их восприятию в целом; он мог, с открытым ртом, часами выслушивать очередное ниспровержение ОТО*.
– В этом мире, нет ничего невозможного! – найдя в нем благодарного слушателя, быстро распалялся отец. – Любая из фантазий, всего лишь отдаленная реальность. Мир ждут открытия, которые подымут человечество на новый уровень развития. Что там галактика – мы будем любоваться многомерностью мультивселенной…
Пытаясь в упрощенной форме донести до сына свое видение мироздания, он сбивчиво и нервно излагал запутанные мысли, и погружаясь в дебри космологии, порой настолько увлекался, что не замечал растерянности в глазах ребенка.
В который раз его Вселенная переживала свою бурную историю, от Планковской эпохи* до Протонной; от Темных Веков* и до наших дней. Вновь выплеснувшись из черной точки, взорвавшись где-то возле люстры, она инфляционно расширялась, кипя бульоном кварк-глюонной плазмы и субатомных частиц. Какие-то немыслимые силы, рождали на глазах Андрея первую материю; фундаментальные взаимодействия распадались у него на глазах, чтобы затем вновь слиться в одно целое, и завязать Вселенную в клубок из времени, энергии и невидимых пространств. «Мир, просто призван потрясать. – вздымал к потолку руки рассказчик. – Мир без начала и конца; мир строгих иерархий; мир потрясающих математических симфоний и глобальных тайн… Он свернут, сложен, как бумажные игрушки; из тонких плоскостей материи; из завихрений света; из бездн завернутых друг в друга; из многообразия пространств. Они пульсируют, в них время замещает безвременье, и бесконечному циклу рождений, сопутствует бесконечный цикл смертей. Да, сын мой! Мир вовсе не открытка с удивительным пейзажем. Он глубже, содержательней, сложнее.
– Отец! – Андрей в очередной раз попытался вернуть его на землю. – Пойдем гулять…
– А! Это ты? – скользнув безумным взглядом поверх головы сына, он вновь ушел в себя. – Перемещение в пространстве – это вовсе не проблема. Я докажу им всем, что я не сумасшедший. Поверь мне…
Как не хотелось, верить становилось все труднее. Казалось, его окончательно покинуло чувство реальности; и время, здесь, не было целебным средством. Когда, он заговорил о Боге, как непременной части научной мысли его уволили из Академгородка…
– Наука стала прислужницей политиков; никаких свежих мыслей, идей; никаких новых имен… Может быть Грин*, да еще несколько молодых физиков. Остальные либо почивают на лаврах, либо увязли в болоте своих ложных теорий. Хотят на пальцах разгадать замысел Бога. Я никогда не стану перед ними прогибаться. Боже упаси….
Чуть повзрослев, и поднаторев немного в теоретической физике, Андрей стал призывать его к упорядочиванию мыслей; приданию им завершенности и стройности. И каждый раз натыкался на сопротивление.
– Когда нибудь ты меня поймешь. – трепал его за волосы отец. – В мою задачу не входит стать знаменитым, поразить кого-то. И я не грежу нобелевской премией. Сейчас, мне хочется перенести свои теоретические знания в практическую плоскость. Это поможет людям в познании мира.
Андрей, всеми силами пытался поддерживать хоть какие то отношения с отцом. Он с ходу отметал все утверждения, о его душевной болезни. Но тот все чаще вел себя шокирующе, появляясь в обществе сомнительных людей, при этом, почему-то называя их учителями. Мать, не прибавляла оптимизма, перечеркивая последние робкие надежды, и после пылкой, эпистолярной дискуссии с мужем, с грустью сообщила:
– Не хотела тебя огорчать, но он мне написал, что путешествует во времени и видел тебя в Гималаях.… Не знаю, есть ли смысл озвучивать его «открытия», как и показывать кипу писем, с подобного рода откровениями. Нет никаких сомнений, он окончательно забросил науку. Слово «он», в её устах, звучало отчужденно… «Нельзя строить карьеру, демонстративно зарабатывая репутацию авантюриста. Нельзя бесконечно балансировать на грани сумасшествия пренебрегая здравым смыслом». Андрей прекрасно понимал, что она больше не рассматривала его, как человека близкого.
О том, что отец в городе, Андрей узнал от деда, который, как бы невзначай заметил, что где-то на окраине города, некий лектор, будет читать лекции по космологии.
– Наплыва публики не ожидается, – грустно заметил он и добавил. – Можем поехать, если хочешь, конечно?
Уже, через полчаса они были на месте. Скользнув глазами по афише, вещавшей крупным шрифтом «Оригинальные фокусы иллюзиониста Белосельских», Андрей покосился на деда.
– Опечатка. – твердо решил он, заслоняя собой рекламу.
С балкона, куда они взяли билеты, Андрей стал пристально всматривался в сцену. Публика в зале, как он и подозревал, собралась специфическая. Очкарики студенты, из близлежащих вузов, старички с авоськами. В сгорбленном, истощенном мужчине, он с трудом узнал отца. Облысевший и осунувшийся, тот тем не менее, сохранил свойственную ему живость. Что-то рассказывая зрителям, он постоянно обращался к «гуру» в индийских одеждах, сидевших в позе лотоса вдоль заднего занавеса.
– Зная характер твоего родителя, чувствую, будут проблемы. – с настороженностью, сказал дед. – И не сверли меня глазами. Так бывает со всеми несостоявшимся гениями. Они словно магнитом притягивают бури.
Анонсированная вызывающей афишей лекция только началась, и потому в зале все еще было шумно. Но, Андрей не сомневался, через несколько минут, отец завладеет вниманием зала, и превратит сцену в арену рождения и жизни Вселенной.
– …Давайте разберемся, каков он окружающий нас мир? – доносился со сцены знакомый, неторопливый голос. – Какова его природа? Что такое Разум? Его предназначение? Эти, казалось, простые вопросы, уведут нас к истокам мироздания.
Начнем с нашей Вселенной. Она огромна. Беспредельна, но не бесконечна. Звезды, галактики, туманности разлетаются с огромной скоростью, в том, что мы называем пространством. Точнее, расширяется оно само. Вселенная похожа на огромный раздуваемый воздушный шар. Но что это – наше пространство? Что такое материя?
Оглянитесь вокруг себя, и вы увидите, почти идеальную организацию. В необозримых просторах космоса; в нас самих. Причем организацию жесточайшую, не терпящую никаких отклонений.
Мы живем на планете Земля. Это наш огромный дом. Но в масштабах космоса, она пылинка. В нашей Вселенной есть звезды, которые в квадрильоны раз больше нашей планеты. Но эти звезды, только части галактик, которых в свою очередь, только в наблюдаемой нами Вселенной сотни миллиардов. К слову сказать, каждая из галактик, сама по себе уже вселенная с трудом осознаваемая разумом.
Если разогнать космический корабль до приемлемой скорости, скажем десять тысяч километров в секунду, даже до ближайшей звезды нам понадобится не один десяток лет.
Но это до ближайшей, до центра галактики получится 27 тысяч лет. Такого резерва времени, как мы понимаем, в запасе у нас может и не оказаться.
– Ага! Тут до пенсии дожить? – утонуло в легком смехе замечание из зала.
– Для путешествия из одной галактики в другую, даже скорость света представляется неприемлемой. Это миллионы земных лет. Предполагаемая величина нашей Вселенной 13,7 миллиарда световых лет. Это очень много… и все же, они есть ключи к преодолению подобных расстояний.
Итак, вокруг вас мириады светящихся точек. Звезды. Бесчисленное множество горящих факелов, в нашем огромном доме. Уже на ранней стадии рождения вселенной, где-то через триста миллионов лет, их словно свечи зажигала вездесущая рука создателя; точнее, программа. Эти первые галактики, в виду все тех же расстояний, мы наблюдаем как точечные объекты, заброшенные далеко в безбрежные глубины космоса, и отстоящей от нас на миллиарды лет. Они похожи на едва тлеющие угольки, и возвращают к жару космической утробы. Там, в темных провалах времени; в сложных лабиринтах микромира, наши истоки… Если, на гипотетическом лифте мы бы смогли погрузиться в его глубины, то сделали бы интересные открытия. Картина бы открылась аналогичной звездному небу; бесконечные скопления субатомных частиц…
Таинственный Микрокосмос! Именно здесь, энергия преобразовывается в материю, образуя из ультрамикроскопических фундаментальных компонентов лицо Вселенной. Имен-но его складчатая структура демонстрирует многомерность мира. Это вечно источающий пространственно-временные флуктуации, Океан сотворенный Высшим Божественным Сознанием. Оно определяется вне времени и вне пространства; а значит не подчинено каким либо законам и не познаваемо…
– Пока все идет нормально! – повернулся Андрей к деду.
– Вся, наша Вселенная стоит на этих принципах. Вечного и неизменного Сознания Создателя.. я говорю о Высшем Разуме; и сознании локальном, его пространственном проявлении; то есть, о нас. Локальное сознание – это часть нашей вселенной, часть ее структуры, подчиненное строгим правилам природы. Та её часть, которая беспрерывно познает себя. Как же оно зародилось? Как родилась Вселенная; возникло человечество? Мы все? В чем замысел? Давайте, поговорим об этом…
Мир окружающий нас неимоверно сложен. Вся наша Вселенная – это расписанная до мельчайших тонкостей программа. И все, в этой Вселенной находится в тесной взаимосвязи. Никаких случайностей. Максимально строгая организация. И главным её замыслом, безусловно, является человек. Каждый из нас, уже сам по себе уникален; каждая наша клетка, несет в себе не меньше загадок, чем все глубины космоса. Один биолог*, заметил как-то: «Вероятность случайного возникновения жизни сравнима с вероятностью, что энциклопедический словарь является результатам взрыва в типографии. (Эдвин Конклин).
Итак, по необозримым просторам космоса, плывет чудесная планета. Она своего рода оазис, в его жесткой структуре. Здесь, за тонким слоем атмосферы, служащей щитом, спрятана уникальная биологическая система; с потрясающей воображение, бесчисленной чередой жизненных форм.
И всем, в этой системе, верховодит человек. Он ее главное произведение. В ней, он стоит над всем… Вот, о его возможностях, мы сейчас поговорим.
Осмелюсь озадачить вас единственным вопросом – вы помните себя до рождения? Задумывались ли – где мы будем после смерти?. Давайте разберемся….
Мы были, есть и будем частью некой сущности, которую называют по-разному – Вселенским Разумом; Мировым Сознанием; Богом! И созданы, как утверждается, по Его образу и подобию. Но проявившись, однажды, из некой вечной сущности, мы сразу же сталкиваемся с грубой реальностью материального мира. Первое время, нас еще держат нити тонкого духовного мира. Мы чувствуем связь с Вечностью; наша аура чиста и не запятнана, мы невесомы и всесильны; мы высшие создания… По сути мы преображенный Свет! Но какова она – наша вечная обитель? Как очертить её? Как разобраться – что такое, тонкий Мир?
– Эй, Склифосовский, фокусы давай! – раздалась нетерпеливая реплика из зала.
– Да, да! Конечно, конечно…. Одну минуту…
26/
Милица
Москва 1986
Осенью 1986 года, Татьяна вышла замуж, и через девять месяцев родила мальчика. С первых же дней, брак не заладился. Она быстро поняла, нельзя на зло стать счастливой. Считая себя женщиной сильной, она надеялась, что легко переживет разрыв с Андреем, но все оказалось гораздо сложнее. Она долго храбрилась, но день за днем, ненавистные бабьи слезы лезли из неё не спрашивая, и только ребенок был отдушиной, от всех навалившихся на нее невзгод.
Андрей, просто замкнулся. Ему было трудно и больно, но он не мог потерять двух самых близких ему людей. Спасал сон. По ночам, он летал. Это было непередаваемое чувство. Нужно было разбежаться и расставив руки прыгнуть, как можно выше. А дальше невесомость и полет, между мерцающих звезд… Татьяну, он почти не видел, а Роману сказал, что не готов к серьезным отношениям, и что он не заслуживает такой удивительной женщины, как она. Да, и никакой другой, вообще…
Идиллия разрушилась. Долгое время, каждый из них жил своей жизнью, с грустными воспоминаниями о промелькнувшей юности. Татьяна, полностью посвятила себя семье; Роман домучивал институт, отдавая все время комсомольской работе в «Аэрофлоте». Градус политической жизни в стране, постоянно повышался; и он живо участвовал во всех её перипетиях. Как то незаметно, он стал частым гостем в доме Елиных, тщетно пытаясь отвлечь Татьяну от бытовых проблем. Она, ценила его усилия; и была искренне благодарна ему. А скоро, его призвали в армию: «Может, это то, что тебе надо для карьерного роста», сказал, она ему. Роман отнесся к её утверждению скептически. «Какой рост? Ты забыла о «пятой графе» в моем паспорте»? – ухмыльнулся он.
Андрей, тем временем, писал статьи в несколько газет и журналов, дружил с ребятами из «Взгляда»*, одновременно пытаясь пробить свою программу на телевидении. В личной жизни, он наслаждался свободой и не стремился к серьезным отношениям. Полностью отдаваясь работе, он скучал по вечерам… Все изменилось, когда он решил сделать репортаж о знаковых личностях МГИМО. Это была его давняя идея. Советская дипломатия, как и все в стране, нуждалась в новой и здравой оценке. Договорившись с деканом, ставшим куратором его работы, он ждал его на «своем» месте в аудитории. Разглядывая с верхних рядов полупустой зал, он с трудом подавлял зевоту. Глаза бесцельно скользили по рядам. Лохматые островки голов, каскадами спускали к кафедре, где седовласый лектор, что-то уныло вещал о международном положении. Казалось, не было ничего, что могло нарушить монотонный ритм его жизни, и вдруг…. вдруг, с верхнего ряда на него упала туфелька; скатилась по плечу прямо в руки. Точнее это была босоножка, на толстой подошве. Опустив взгляд, он долго разглядывал её, затем поднял голову и сразу же его вниманием завладела тонкая, изящная ножка.
– По-моему я наткнулась на самое бесчувственное существо на этой планете? – хлопая как бабочка крыльями, огромными ресницами, сказала владелица сказочного сокровища.
– Ты золушка? – спросил он. Затем, не отводя глаз, надел на её бесподобную ножку туфельку, и поцеловал завораживаю-щий подъем. Потом еще, еще…Не в силах сбросить с себя наваждение, он как одержимый стал целовать загорелую щиколотку девушки, поднимаясь все выше к коленям.
– А я уже подумала, что ты бесчувственный болван! – погрузились в его волосы длинные пальцы. – Ну, а теперь, давай, вспоминай! Кабарда…. Эльбрус…
– Что я должен вспомнить, чтобы ты не исчезла?
– То, как ты бросил меня…
– Ты говоришь загадками. – окрыленный, Андрей просто взлетел на верхний ярус и развалился рядом с девушкой.
– Какие загадки. Ты вытащил меня из рая… А ну-ка, повер-нись! – Милица взяла его за подбородок. – Да! Все верно. Именно, таким я тебя и запомнила…
– Это розыгрыш, да? – огляделся Андрей. – Роман балуется! Прекрасная Елена, что вам от меня надо?
– Милица. Меня зовут Милица. И для начала я хочу…, мороженное.
– А потом?
– А потом, мы переспим, если ты не против…
Андрей раскашлялся.
– Ты мой должник. Герои, не бросают своих девушек, после того, как спасают, а ты исчез… Два с половиной года, я потратила на розыски и ты ответишь мне за каждый день, каждый час своего отсутствия; за все то время, которое я потратила на тебя. Но прежде чем это произойдет, ты должен мне сейчас же подтвердить, что безумно влюблен в меня, и это любовь с первого взгляда.
– Я безумно, до беспамятства влюблен в тебя, Милица. И это любовь с первого взгляда! Но! Я хочу знать, кто на самом деле, устроил этот розыгрыш? – Андрей с любопытством, уставился на девушку.
– Ты, правда, ничего не помнишь? – подозрительно, покосилась на него она.
– А что я должен помнить?
– Эльбрус… синее небо… сверкающий, хрустящий снег. Потом, меня будто толкнули в спину, и я упала… Стало темно, а я словно плыла в снегу, пытаясь грести руками. Вокруг все грохотало; лицо, глаза, уши залепило снегом. Было очень страшно. Не вздохнуть, не крикнуть… Ощущение такое, будто я поднимаюсь на небеса. А потом я услышала твой голос, ты что-то пел. Потом, забрезжил свет и я увидела тебя. На твоем лице было выражение какой то светлой, и беспредельной радости. Всё было так, как я и мечтала. Откуда-то с небес, весь в белом, ко мне спустился принц. И спас меня… Только, сказки так не заканчиваются. Ты спас меня и бросил… А меня никто не смеет бросать, даже если он принц. Слышишь, меня? Никто не смеет бросать меня.
– Вон тот маленький ребенок, в Кабарде, – задумался, Андрей, – это была ты?
– Это была я! – часто закивала головой Милица. – Только, почти на три года младше.
– Ты времени зря не теряла; кто-то серьезно поколдовал над тобой и превратил в красавицу. И если, ты пришла отблагодарить меня, то я не против. Пары тысяч поцелуев, думаю, будет достаточно…
– В таком случае, нам придется отказаться от мороженного…
На юную, деву, Милица походила мало. Скорее, на беспрерывно вибрирующий, сгусток энергии. За несколько часов общения, она успела рассказать Андрею почти все, о своей жизни, и еще задать вопросов на пару энциклопедических словарей. Уже на квартире, она надела его рубашку, и взобралась на колени.
– Знаешь, что самое интересное. Мои родители все знают о тебе. Я им, еще тогда сказала, что как только найду, то сразу же выйду за тебя замуж. Кажется, они не против…
– Ты еще совсем ребенок? Зачем тебе это?
– Чтобы ты больше не сбежал. Я три года жила тобой.
– Никуда я не сбегу! – Андрей с трудом уклонялся, от её губ.
– Конечно, не сбежишь, – уверенно, сказала Милица. – Я тебя и на шаг не отпущу.
– Да, ты нахалка…
– И откуда ты все знаешь?
Андрей не мог не восхищаться Милицей. Рядом с ней трудно было совладать с гормонами. Кровь, в жилах, закипала; свет разливался всей палитрой радуги; он вновь почувствовал вкус жизни.
– И не какая ты не девочка? – сжимая в объятиях шептал, он ей. – Ты – моя бессмертная возлюбленная .
– Ты до меня, влюблялся в кого нибудь? – встав над ним во весь рост, угрожающе спросила она.
– Да! – после короткой паузы, ответил он. – В свою учительницу.
– Ну! Это не считается! Я тоже была влюблена в своего тренера. В детстве, я занималась гимнастикой. Мне было пять лет.
– Значит, ты тоже знаешь, что такое муки любви….
– Еще бы. Он грубо изменял мне; брал на руки мою подругу и все время её целовал. Я страшно ревновала. Только, потом узнала, что это была его дочь. Но, тогда, я была готова лопнуть от злости.
– У меня та же история. Она мне изменила, с моим лучшим другом.
– Ты убил их обоих?
– Убил! – согласно кивнул Андрей и постучал пальцами в грудь. – Вот здесь.
– Ты в нее влюбился с первого взгляда?
– С первой оплеухи. Я храпел на задней парте, и она мне отвесила хороший подзатыльник.
– Я тебя прощаю. Ну и потом, в меня ты точно с первого взгляда влюбился. Я хорошо помню твои глаза. В них было столько… растерянности.
