Текст книги "Still Here (СИ)"

Автор книги: Stasy Evans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Still loving You ==========

Волан-де-Морт недоумевал, отчего его не слушается самая могущественная волшебная палочка, созданная когда-либо. Гарри подбирался поближе, чтобы лучше рассмотреть местоположение змеи, а Рон посмотрел мне в глаза, стараясь скрыть страх, который одолевал его.

– Я думал серьезно и долго, Северус… Ты знаешь, почему я вернул тебя с поля боя?

– Нет, мой Лорд, но я прошу Вас позволить мне вернуться. Позвольте мне найти Поттера.

Я вздрогнула и сильнее сжала руки в кулаки.

– Ты походишь на Люциуса. Ни один из вас не понимает Поттера, как я. Его не надо искать. Поттер придет ко мне. Я знаю его слабость, его большой недостаток. Он не хочет видеть жертвы вокруг себя, зная, что это случается из-за него. Он захочет остановить это любой ценой. Он придет.

– Но мой Лорд, он может быть убит случайно кем-то другим…

Я стала терять связующую нить разговора, в ушах зазвенело, а грудь словно сдавило бетонной плитой. Окончательно сев на холодный, пропитанный сыростью, пол, я попыталась сфокусировать взгляд и выровнять дыхание, но воздух с хриплым стоном вырывался наружу, а в висках пульсировала боль. Рон крепко сжал мое плечо и одним взглядом спросил, что происходит. Я помотала головой и сделала глубокий вдох – в этот момент боль ушла, и все чувства вновь заработали так, как нужно.

– Убить, – послышался холодный голос Волан-де-Морта.

В ту же секунду прозвучал леденящий душу крик, за которым последовал сильный шум, и я могла видеть, как огромная змея из раза в раз впивается своими острыми клыками в шею Северуса Снейпа. Вздрогнув от неожиданности, я на всякий случай зажала рот ладонью, а в моих глазах застыли слезы. Даже этот предатель не заслуживал такой жестокой и унизительной смерти, но он поплатился за все.

Стоило Темному Лорду исчезнуть вместе со змеей, как Гарри ринулся к умирающему телу профессора. Я попыталась его остановить, но это было бесполезно. Когда друг наклонился над ним, Снейп стал издавать булькающие звуки, доносившиеся из его окровавленного горла.

– Возьми… это… Возьми… – хрипел Снейп.

Сначала я не поняла, что он имел в виду, но затем обратила внимание на то, что сочилось из него помимо крови – это была субстанция серебристо-синего цвета, такую обычно опускают в омут памяти.

– Гермиона, дай мне что-нибудь!

И я, моментально вспомнив о фляге, протянула ее другу.

– Посмотри… на меня… – говорил Снейп, пока Гарри собирал мысли и воспоминания мужчины во флягу.

Когда дело было сделано, казалось, в глазах профессора промелькнуло облегчение и смирение, будто он много лет ждал этого часа. Еще миг, и его черные глаза навсегда утратили живой блеск. Снейп больше не пытался жадно глотать воздух, он больше не двигался.

Через несколько мгновений раздался шипящий голос Волан-де-Морта, который, казалось, исходил от самых стен – он звучал в головах у каждого.

– Вы сражались – как герои. Лорд Волан-де-Морт знает, как оценить храбрость. Все же, вы испытали большие потери. Если вы продолжите сопротивляться, то все умрете, один за другим. Я не хочу, чтобы это произошло. Каждая пролитая капля магической крови – это большая потеря и ненужная растрата. Лорд Волан-де-Морт милостив. Я прикажу своим войскам отступать немедленно. У вас есть один час. Позаботьтесь о раненых.

А теперь, Гарри Поттер, я обращаюсь к тебе. Ты позволил своим друзьям умереть ради тебя, вместо того, чтобы самому сразиться со мной. Я буду ждать тебя в течение часа в Запретном Лесу. Если по истечении этого часа ты не придешь ко мне, бой продолжится. На этот раз, я сам буду сражаться, и я найду тебя, и я жестоко покараю каждого мужчину, женщину, или ребенка, который попытается спрятать тебя от меня. Один час.

Мы с Роном синхронно замотали головами, увидев решительный взгляд Гарри, который означал только одно – он во что бы то ни стало пойдет на эту встречу.

– Нет, даже не думай! – возразил Рон.

– Давайте вернемся в замок. Если он действительно ушел в лес, у нас есть время, чтобы придумать новый план, – обреченным голосом сказала я, чувствуя, что это не подействует на приятеля.

В замке было непривычно тихо. Складывалось впечатление, что внутри не осталось ни одной живой души. Но чем ближе мы подходили к Большому залу, тем отчетливее слышались стоны и голоса людей, и еще больше я ощущала тревогу, нарастающую в груди, как снежный ком. Вспомнилась та тяжесть и боль, что я испытала недавно – это было не спроста. Ноги стали ватными, руки дрожали.

Войдя в огромное помещение с высокими потолками, обычно отражающими небо над школой, я невольно ахнула. Всюду сидели покалеченные и уставшие ученики, но еще больше было тех, кто лежал. Тех, кто больше никогда не поднимется. Проходя вдоль зала, я невольно пробегалась глазами по недвижным телам и ужасалась. Сколько знакомых пало в бою! Сколько детей больше никогда не увидят солнечный свет. С разных сторон доносились всхлипы и рыдания: я и сама еле сдерживалась, когда профессор Трелони накрывала простыней женское тело, чье лицо я не успела рассмотреть.

В самом конце я увидела скопление огненно-рыжих макушек, и сердце подскочило к горлу, а затем забилось чаще. Моя радость сменилась смятением. Всегда сдержанный и скупой на эмоции Перси рыдал как ребенок, а миссис Уизли обнимала Джинни: плечи обеих тоже содрогались от рыданий. Рон сорвался с места и в несколько шагов оказался возле семьи, а затем пошатнулся, словно не веря своим глазам.

Я задрожала всем телом и стала медленно приближаться. Подойдя ближе, я могла видеть только ноги человека, лежавшего на полу, а возле него на коленях сидел еще кто-то. Шаг. Еще шаг. Джордж, будто почувствовав, поднял на меня красные от слез глаза, и мои ноги подкосились. Я начала терять равновесие, но Гарри вовремя подхватил меня и удержал на месте.

Когда Джордж поднялся и крепко обнял Рона, я присела на колени рядом с еще теплым телом Фреда. Взяв его за руку, я прижала ее к своей щеке, с которой уже стекали обжигающие слезы.

– Фред… – хрипло прошептала я, а затем строго добавила: – Хватит шутить, это не смешно. Вставай!

Но Фред молчал и все также смотрел перед собой неподвижным взглядом небесно-голубых глаз, которые постепенно теряли живой блеск, становились бесцветными. На его губах все еще витал след так и не прозвучавшего смеха.

– Фред, это не смешно! – настойчиво повторила я. – Вставай, Фред! – Я потрясла его за плечи. – Вставай! – Мой голос надломился, и я разрыдалась, упав на грудь парня, которая больше не вздымалась. Внутри перестало биться горячее сердце, которое умело любить так сильно, что перехватывало дыхание.

– Гермиона, детка, поднимайся, – прошептала Молли, пытаясь оттащить меня от мертвого тела своего сына.

– Нет! – взвизгнула я. – Он сейчас встанет, это просто глупая шутка. Фред просто заигрался! Он ни в чем не знает меры, – уверяла я, маниакально глядя на своего любимого.

– Он не встанет больше, – послышался серьезный голос Джорджа, в котором отчетливо звучали нотки грубой стали.

– Что ты такое говоришь? – Я истерически усмехнулась, переведя взгляд на близнеца моего возлюбленного.

– Он умер, черт его подери, умер! – взревел Джордж.

Эти слова прозвучали, словно отрезвляющая пощечина. Я всхлипнула и посмотрела в глаза Фреда, которые за эти минуты успели стать серыми и холодными. Они больше не лучились ярким светом и не согревали меня будто два солнца. Фред умер, – пронеслось у меня в голове бегущей строкой.

Я наклонилась к нему и едва коснулась теплыми губами его мягких губ, но уже таких холодных. Мои слезы неустанно текли из глаз и заливали его побледневшее, измазанное в грязи, крови и копоти, лицо.

– Я люблю тебя, Фред Уизли, – дрожащим голосом прошептала я и отстранилась.

За спиной слышались тихие всхлипы рыжего семейства, и я невольно взглянула на взлохмаченные волосы юноши, которые тоже, казалось, утратили свой огненный цвет и стали отливать скучной бронзой. А может мне просто показалось.

Я протянула дрожащие и холодные пальцы к лицу Фреда, в последний раз взглянула в его глаза и опустила веки, а затем резко встала и пошла прочь из Большого зала, не оборачиваясь. Внезапно стало плевать на эту войну, на то, кто все же победит, на свое будущее, потому что каким бы ни был исход, Фреда в моей жизни больше не будет.

Близнецы Уизли – это было что-то вечное, что-то само собой разумеющееся, неразделимое. Как же так случилось, что еще недавно их было двое, а сейчас всего половина? Надломленная, убитая, потерянная половина.

Как так случилось, что Фред умер? Как сложилось, что погиб тот, кто больше всех хотел жить?

Дальнейшая борьба за светлое будущее всего мира проходила для меня как в тумане. Я отчаянно сражалась с Пожирателями, ощущая, что меня одолевает ярость, ненависть, презрение и боль… Боль, которая адским пламенем выжигала из меня сострадание и человечность. Внутри не осталось ни любви, ни тоски, ни жалости.

Я плохо помню и победу, и похороны Фреда. Отпечаталось в памяти лишь искаженное болью и отчаянием лицо Джорджа и его глаза, тяжелые и пустые, безжизненные – почти как те, что я видела у Фреда. Он не плакал больше после того кошмарного дня, по крайней мере, его слез не видел никто. Джордж держался молодцом, а я вот сплоховала.

Гарри позволил мне пожить с ним в доме Сириуса на площади Гриммо, так как в Норе я находиться не могла, а возвращаться в свой пустой дом была не в силах. Одиночество бы окончательно раздавило меня. Мы с Гарри почти не разговаривали, но его присутствие где-то поблизости согревало меня, не давало шагнуть в пропасть, на краю которой я балансировала уже месяц.

Месяц прошел со смерти Фреда, а я до сих пор не могу поверить, что его нет. Кажется, что он просто занят с Джорджем в своем магазинчике, хоть я и понимала, что «Вредилок» тоже больше нет, и не будет. По крайней мере, такими, какими они были раньше. Без Фреда в этой жизни все теряло смысл.

Я мало ела и почти не вставала с постели. Лежала, обняв колени, и жалела себя, лелеяла свою боль. Спать становилось все страшнее, потому что кошмары возвращались каждую ночь, разбивая меня вдребезги. Я просыпалась под утро или даже, когда еще не рассвело, в холодном поту и в истерике, а уснуть больше не получалось, да и не хотелось. Иногда меня будил Гарри, проснувшийся то ли от своих кошмаров, то ли от моих истошных воплей, ложился рядом, и мне удавалось спокойно поспать еще несколько часов.

В один из теплых июньских дней я заставила себя подняться с постели и привести себя в порядок. Еле одолев колтуны в густых волосах, я надела первое, что попалось под руку и, даже не взглянув на свое отражение в зеркале, отправилась в Косой переулок. Я почувствовала, что мне нужно туда, и только дойдя до некогда яркого и шумного магазина близнецов, я остановилась. Некоторые окна заколочены, а внутри стояла непроглядная тьма, но я почему-то знала, что Джордж там.

Как ни странно, дверь оказалась открытой, и я вошла в пыльное помещение, воздух которого был пропитан сыростью и тяжестью. Пробираясь сквозь многочисленные коробки, периодически спотыкаясь и чертыхаясь, я добралась до лестницы. Каждая ступень протяжно скрипела под моим весом, а в мертвой тишине магазина и вовсе наводила ужас. Оказавшись на втором этаже, я медленно подошла к спальне близнецов, дверь в которую была приоткрыта. Значит, я не ошиблась. Легонько толкнув ее рукой, я сделала нерешительный шаг внутрь. Все осталось таким же, каким было при жизни «Вредилок» и Фреда: те же две кровати, прикроватные тумбочки из светлого дерева, шкаф и письменный стол, всегда доверху заваленный какими-то бумагами и чертежами. Он и сейчас наполнен всем этим уже никому ненужным барахлом, которое только собирало пыль и создавало немую видимость бурлящей жизни. Но сама картина выглядела жутко именно в силу своей заброшенности.

У окна стоял высокий рыжий парень, исхудавший, ссутулившийся и потерянный. Он выглядел таким же заброшенным и ненужным, как и те разработки, что в беспорядке лежали сейчас на деревянном столе. Руки Джорджа покоятся в карманах джинсов, а сам он стоит как скульптурное изваяние и не шевелится, отлично пародируя предмет мебели.

– Я видел, что ты идешь, – послышался хриплый голос Джорджа.

– Какая-то неведомая мне сила привела меня сюда, – тихонько ответила я, словно боясь нарушить тишину, воцарившуюся вокруг.

Джордж пожал плечами и продолжал любоваться пейзажем за окном. В таком ракурсе, со спины, я бы с легкостью спутала его с Фредом. От осознания этого сердце защемило, и я с силой зажмурила глаза, отводя наваждение.

– Зачем ты пришла?

Я вздрогнула от того, насколько грубо прозвучал его всегда приятный низкий голос.

– Проверить, жив ли я? Так я все еще жив! – Он резко обернулся и всплеснул руками.

Что-то в груди кольнуло от того, насколько они похожи, но я бы никогда не смогла быть рядом с Джорджем. И не только потому, что считала это предательством и чем-то неправильным, из ряда вон выходящим. Просто для меня они всегда были разными, и Джордж бы не смог заменить мне Фреда. Никто никогда не посмотрит на меня так, как смотрел Фред. Никто не улыбнется так, как улыбался он. Фред – это часть меня, неотъемлемая часть, без которой я не вижу смысла своей дальнейшей жизни. Фред умер, а вместе с ним душа Джорджа и моя душа.

– Мне плохо, Джордж, – прошептала я, из последних сил сдерживая слезы.

Что-то во взгляде юноши потеплело, в нем промелькнуло сожаление и понимание. Кто как не он понимал меня сейчас? Мы оба потеряли гораздо больше, чем можно себе представить. Мы оба потеряли все.

– Я до сих пор не могу смириться, – сказала я, присев на край постели Джорджа.

Парень все также стоял у окна и внимательно смотрел на меня. Под его ярко-голубыми глазами залегли яркие тени, а кожа стала бесцветной, даже светлые веснушки не оживляли ее.

– Мне тоже постоянно кажется, что он вот-вот войдет сюда, рассмеется и скажет: «Ну, вы что, правда, поверили? Вот он я, живой!». Знаешь, я бы простил его за такую злую шутку, пусть только вернется. – Джордж печально улыбнулся, и я стерла непрошеную слезинку, скатившуюся из левого глаза.

– Я бы все отдала за то, чтобы он был жив, – уверенно произнесла я. – Действительно все, что у меня есть.

– У тебя нет ничего, Гермиона, кроме твоей жизни.

– Значит, отдала бы ее! – смело заверила я, вызвав легкую улыбку на губах юноши.

– Я бы не хотел видеть Фреда в таком же разбитом состоянии, в каком сейчас ты.

– У него был бы ты, Джордж! Разделять вас – это кощунство высшей степени.

Джордж сел рядом со мной и облокотился спиной о стену, устремив взгляд в белый потолок.

– Если бы ты знала, чем все закончится, ты бы все равно стала девушкой Фреда? – вдруг спросил Джордж.

Я задумалась, окунаясь в свои воспоминания, в то, о чем думать было запрещено. В то, что причиняло мне невыносимую боль.

Все началось в декабре тысяча девятьсот девяносто четвертого года. Хогвартс был поглощен атмосферой приближающегося Рождества, а вместе с ним и Святочного бала. Я уже дважды отказала Виктору Краму в приглашении, надеясь, что Рон все же одумается и позовет меня. Я поклялась, что если чемпион Дурмстранга пригласит меня еще раз, то соглашусь, не задумываясь.

В один из вечеров я засиделась допоздна с домашним заданием. Гарри и Рон уже ушли спать, когда в общую гостиную вошли веселые близнецы, тащившие гору еды, которую услужливо надавали им эльфы, работающие на кухне.

– А Грейнджер как всегда зубрит, – усмехнулся Джордж, поддерживая рукой несколько кексов, опасаясь их самопроизвольного передвижения.

– Ты спишь хоть иногда? – в той же манере поинтересовался Фред.

Я фыркнула и демонстративно отвернулась, вновь погружаясь в работу и стараясь не замечать присутствия надоедливых старших братьев Рона.

– Джордж, ты иди, я тебя догоню, – послышался голос Фреда.

Через несколько мгновений я краем глаза заметила, как один из них поднимается по лестнице, а второй приземлился на диван возле меня. Вот уже несколько минут, что парень здесь сидит, он постоянно жует и смотрит на меня, чем раздражает до скрипа зубов.

– Какого черта тебе надо, Фред? – взорвалась я под насмешливым взглядом одного из близнецов.

– Пошли со мной на бал, – невозмутимо сказал он.

Я поперхнулась и уставилась на парня, будто он сейчас изрек самую глупую чушь, на которую только был способен его мозг.

– Заканчивай со своими шутками, мне сейчас не до них, – строго ответила я и отвела взгляд.

– Вообще-то, это не шутка, Грейнджер.

– Да ну? – Я скептически взглянула на собеседника. – С какой стати ты позвал меня? Меня – заучку Грейнджер, самую скучную на свете девушку, а не какую-нибудь красавицу со своего курса? Вроде Анджелины, к примеру. – Я буравила парня глазами, стараясь уловить насмешку, но тот был предельно спокоен и серьезен.

– Брось, Грейнджер, это будет весело. Ты только представь, – он подался вперед, и я невольно отодвинулась, избегая опасной близости, – какой мы произведем фурор, придя вместе на бал!

Я задумалась, понимая, что доля правды есть в его словах – это будет и, правда, ошеломляюще. Да и Рон позлится…

– Что ж, ладно, – согласилась я, а глаза парня округлились.

– Ты согласна?

– Да, и, кажется, уже жалею, – настороженно ответила я, но Фред просиял.

– Отлично, тогда без четверти семь я буду ждать тебя на этом самом месте.

Не дав мне и слова вставить, Фред подорвался с дивана и энергично зашагал в спальню, оставляя меня в полном смятении и непонимании. Как Фред Уизли – главный хулиган школы, видный и яркий парень мог позвать на бал меня – надоедливую подружку младшего брата, книжного червя и серую мышь, если можно так выразиться? Я надеялась, что это не его очередная шутка, очень злая и жестокая шутка. Нет, конечно же, нет! Фред и Джордж – шутники, но никогда не переходят такие границы. Даже они понимают, где заканчивается шутка и начинается неприкрытая издевка.

Но в день бала я безумно нервничала. Мало того, что пришлось очень повозиться с внешним видом, так еще я опасалась, что Фред все же пошутил, и я приду на бал в одиночестве, как идиотка. Но, спускаясь по лестнице, я увидела знакомую рыжую макушку. Парень сидел в гордом одиночестве, закинув ноги на журнальный столик. Сделав глубокий вдох, я подошла ближе и негромко кашлянула, привлекая к себе внимание. Юноша вздрогнул и обернулся. Озорной блеск в его глазах и задор сменились чем-то новым, мне неведомым, но очень похожим на изумление и восхищение.

– Черт возьми, Грейнджер, ты прекрасно выглядишь! – присвистнул юноша, отчего я смущенно улыбнулась и опустила глаза.

– Спасибо, ты тоже неплохо.

– Прошу Вас, мисс. – Фред шутливо поклонился и протянул мне локоть, за который я нерешительно взялась.

Как только мы вошли в Большой зал, роскошно украшенный к празднику, к нам было обращено множество взглядов, в числе которых был удивленный, принадлежащий Гарри, ошарашенный и недовольный, который излучал Рон. А я выпрямила спину, робко помахала друзьям и позволила Фреду увести меня в свою компанию. Джордж лишь ухмыльнулся и почему-то подмигнул брату-близнецу.

– Позволите пригласить Вас на танец? – галантно спросил Фред.

Я хихикнула и кивнула, вкладывая свою маленькую прохладную руку в его теплую ладонь. Сначала мы вальсировали, как и положено, но вскоре Фреду это наскучило, и он стал издеваться над танцем, вовлекая и меня в этот сумасшедший процесс. Я хмурилась и пыталась сопротивляться, но очень быстро втянулась, поддаваясь натиску и упрямству, с каким меня убеждал Фред и не выпускал из своих рук, и даже начала получать удовольствие от такого веселья. У него были очень сильные руки и крепкие объятия. Фред никогда не был робким, в нем собралась вся решимость и прямолинейность, а также настойчивость и дерзость. Парень нахально смотрел мне в глаза и ухмылялся, завидев на моих щеках легкий румянец. Он нарушал всякие границы моего личного пространства и прижимал к себе так близко, что я могла чувствовать жар его тела, а когда начался медленный танец – мерное биение сердца, в то время как мое отбивало ритм чечетки и грозилось вырваться наружу. Любого другого парня я бы оттолкнула и одарила недоброжелательным взглядом, но дело в том, что с Фредом мне было хорошо, спокойно и уютно. Парадокс, но именно рядом с ним я чувствовала себя защищенной, ощущала безопасность.

Я позволила себе обнять юношу за шею и стала аккуратно перебирать пальчиками по теплой коже, касаясь мягких и сильно отросших огненных волос. Фред немного напрягся от моих касаний, но очень быстро привык и расслабился. Последовав моему примеру, он стал водить длинными пальцами по моей обнаженной спине, словно по грифу гитары. Его разгоряченное дыхание обжигало мой висок, и я чувствовала, как бесстыдные мурашки скачут по всему моему телу.

– Фред? – тихо позвала я.

Юноша немного отстранился, заглядывая мне в глаза, и я продолжила:

– Все же, почему ты позвал именно меня, когда мог выбрать любую, какую только пожелаешь?

– Я и выбрал ту, какую пожелал, – серьезно ответил он. – Хватит искать в себе изъяны. Ты ничем не хуже Анджелины или Алисии. Может, даже лучше.

Я вздрогнула и прикусила губу, чувствуя, как краснею. Фред мне улыбнулся и покрепче обнял, увлекая в танец, который казался бесконечным.

– Не забивай голову чушью, Гермиона.

И я послушалась его, выкинув из головы все ненужные мысли, и отдалась полностью танцу, вечеру, Фреду.

Когда ночь подошла к концу, он проводил меня, облокотился о перила лестницы, ведущей к женским спальням, и нахально улыбнулся, напоминая мне дикого рыжего кота.

– Не пожалела, что пошла со мной, а не с Крамом?

Мои глаза округлились, и я уставилась на юношу удивленным взглядом.

– Как ты узнал о Викторе?

– Сорока на хвосте принесла, – пожал плечами он. – Ты не ответила.

– Не пожалела. – Я улыбнулась.

– Мне тоже понравилось проводить с тобой время. – Я смущенно улыбнулась. – Приятных снов, Гермиона.

Фред наклонился поближе и нежно коснулся теплыми губами моей окончательно покрасневшей щеки, а затем улыбнулся, подмигнул и ушел к себе. А я еще какое-то время стояла на нижних ступенях, держалась за щеку и глупо улыбалась.

С того самого бала я потеряла покой и контроль над собой и своими чувствами. Фред Уизли прочно расположился в моем сердце, не спрашивая разрешения.

Я часто заморгала, отгоняя накатившие воспоминания, и посмотрела в глаза Джорджу, который все это время терпеливо ждал, пока я приду в себя, чтобы ответить на его вопрос.

– Да, я бы в любом случае полюбила его, – твердо ответила я. – Те два года, что мы были вместе, стоят гораздо больше, чем целая жизнь без него.

Джордж слабо улыбнулся и понимающе кивнул, а затем отвел взгляд.

– Он очень сильно любил тебя. – Я вздрогнула и прикусила губу. – Однажды, когда вы еще не были вместе, я спросил у него: «Фред, что, черт возьми, с тобой происходит?».

– И что он ответил? – тихо поинтересовалась я.

– Он ответил: «Я по уши влюблен в Грейнджер. Убейте меня». – Джордж ухмыльнулся, видимо, вспоминая тот самый разговор.

– Наверное, ты очень удивился. – Я горько усмехнулась, смаргивая слезы.

– Удивился… – задумчиво протянул он. – Думал, что это его очередная прихоть. Все мы знаем, что Фред вечно в кого-то влюблялся, – на последнем слове он изобразил пальцами кавычки. – Поэтому я не сильно верил, что это надолго. Но спустя время понял, насколько все серьезно. Мой ветреный и легкомысленный братишка больше ни на одну девушку не посмел взглянуть. Для него существовала только ты.

Я тихо всхлипнула, а затем спрятала лицо в ладонях и заплакала, ощущая, что боль наваливается на меня с новой силой, но при этом я хотела говорить об этом с Джорджем, мне это было необходимо.

– Знаешь, Джордж, я хотела быть с ним всю свою жизнь, – сквозь слезы вымолвила я.

– Он тоже этого хотел, я уверен.

Не выдержав, я крепко обняла Джорджа, и когда ощутила, что тот обнимает меня в ответ, начала потихоньку успокаиваться. От него даже пахло иначе, не так, как от Фреда. Нет, он бы никогда не заменил мне Фреда, даже будучи так на него похожим, что уж говорить о других людях? Перспектива всю жизнь быть одной не пугала меня. Я не буду одна никогда. Фред будет рядом, в моем сердце, и я ни за что его не предам.

– Давай на днях уберемся здесь? – предложила я. – Фред хотел бы, чтобы магазин вновь открылся.

– Я не смогу в одиночку справляться здесь, – запротестовал парень.

– Я помогу тебе, Рон, уверена, тоже не откажет. Джордж, нужно продолжать жить.

– Мы всего лишь создадим видимость жизни, – упрямился он.

– Не попытаешься – не узнаешь! – бодро заверила я и поднялась с постели. – Выспись, пожалуйста. Прими зелье сна без сновидений, поешь, а через пару дней я зайду, и начнем.

– Тебе бы тоже не помешало воспользоваться своим же советом, – усмехнулся он. – Ты словно призрак, словно тень. Просто оболочка Гермионы Грейнджер, в которой еле держится ее прежняя душа.

– Я посплю, обещаю. – Я сжала плечо Джорджа и попыталась ободряюще улыбнуться. – До встречи?

– Да, до встречи, – согласился он, и я покинула до боли родной мне магазинчик.

Когда я вернулась, Гарри не было дома. Войдя в кухню, я начала варить себе кофе и делать яичницу с беконом, снова в мои мысли ворвалось прошлое, обхватывая своими крепкими руками и утягивая вслед за собой.

Я приехала на Гриммо за две недели до начала учебного года, где уже обитало все рыжее семейство. Сердце изо всех сил рвалось наружу, чем быстрее я приближалась к кухне, где сейчас завтракали все обитатели дома.

– Доброе утро, – с улыбкой поприветствовала я и нашла взглядом Фреда, который при моем появлении заметно встрепенулся под смешок Джорджа.

– Ох, дорогая, ты уже проснулась! Садись! – причитала миссис Уизли и поставила мою тарелку прямо напротив места, где сидел Фред.

– Когда Гарри приедет? – спросила я.

– На днях должен, – ответил Рон, сонно пережевывая яичницу.

Я коротко улыбнулась и принялась уплетать завтрак, иногда ловя на себе заинтересованный и внимательный взгляд Фреда. Мне начало казаться, что со мной что-то не так или я испачкалась, поэтому, не выдержав, я извинилась и отошла в ванную, чтобы проверить. Когда выяснилось, что все вроде бы в порядке, я вернулась в кухню, где оставались только близнецы.

– Когда ты собираешься сказать ей? – спросил Джордж.

Я притаилась за стеной, коря себя за то, что подслушиваю.

– Кому? – невозмутимо поинтересовался Фред.

– О, не будь идиотом! Гермионе, конечно же.

– Она не так поймет или чего доброго пришибет меня, – усмехнулся Фред, и я нахмурилась, думая, что он натворил нечто плохое.

– И за что я должна это сделать, позволь узнать? – поинтересовалась я, входя в помещение и скрестив руки.

Джордж присвистнул и быстро ретировался, а Фред сделал скорбное лицо.

– Ты, кажется, не доела? Вот и доедай.

– Не уходи от темы. – Я села на стул, сверля парня строгим взглядом. – Очередную шалость придумали?

– Можно и так сказать, – усмехнулся юноша.

– Так, выкладывай немедленно! Что на этот раз? – Я подошла к парню слишком близко. – Это опасно? Угрожает жизни окружающих или вашим жизням? Или…

– Я люблю тебя, – выпалил парень, не дав мне закончить гневную тираду.

Я так и замерла с открытым ртом и стала ловить им воздух словно рыба. Мне показалось, что мир уходит из-под ног, а дыхание замедляется, и я вот-вот умру от недостатка кислорода.

– Неудачная шутка, Фред, – скрывая горечь в голосе, ответила я.

– О, Мерлин, Грейнджер! – застонал юноша. – Когда ты перестанешь думать, что я шутки шучу? Я говорю абсолютно серьезно.

Я внимательно посмотрела в его небесно-голубые глаза, которые лучились светом, теплом и искренностью, и почувствовала, как сердце тает, а в груди вновь разжигается пламя, пущенное той самой искрой на Святочном балу.

Фред приблизился ко мне и поцеловал, и если бы не его крепкие объятия, я бы, наверное, рухнула от переизбытка чувств и неизвестных мне ранее ощущений, что выжигали прежнюю меня.

– Я не буду спрашивать, станешь ты моей девушкой или нет, потому что у тебя все равно нет выбора, – прошептал мне в губы Фред.

– А если я не хочу? – скрывая улыбку, спросила я, глядя в его шальные глаза.

– Придется, Грейнджер. Смирись, что с этой минуты ты со мной.

– О, это будет сложно, – насмешливо ответила я. – Ты же невыносимый.

– Брось, я прелесть, – хохотнул парень.

– И несерьезный, – продолжала я.

– Твоей серьезности нам хватит на двоих, – с улыбкой ответил Фред.

– А еще… – начала я, но тот меня перебил.

– Грейнджер, закрой рот, пожалуйста, а то надует. Видишь, я еще и заботливый.

Не сдержавшись, я расхохоталась и уткнулась носом в его плечо, все еще содрогаясь от смеха. Фред посильнее сжал меня в объятиях, как будто в эту минуту я могу исчезнуть.

– Надеюсь, вы не все съели, и я еще могу чем-нибудь позав… – начала Джинни, вошедшая в помещение.

Я инстинктивно отстранилась от парня, но он не позволил мне совсем отдалиться и взял за руку. Глаза девушки округлились, и через пару секунд она хитро улыбнулась, напоминая мне проворную рыжую лису.

– В принципе, я и потом могу позавтракать. Не буду вам мешать, голубки, – хохотнула Джин.

– А ты не завидуй, малявка, – насмешливо ответил Фред.

Джинни скорчила ему рожицу и скрылась где-то в коридоре, и я вновь оказалась в теплых объятиях теперь уже своего парня.

– Это безумие, – прошептала я, глядя в его чистые, как горное озеро, глаза.

– Нет, это всего лишь я, – ухмыльнулся он и снова потянулся за поцелуем, но как только наши губы соприкоснулись, сбоку послышалось настойчивое покашливание.

– Не кухня, а проходной двор какой-то, – буркнул Фред.

– Спешу напомнить, что это моя кухня, – насмешливо сказал Сириус и расположился на стуле, а на соседний закинул ноги.

– Мама тебя убьет, если увидит, – ухмыльнулся Фред, кивнув на ноги Блэка.

– Но ты же не побежишь ей жаловаться? – мужчина хитро сощурился.

– Я – нет, а вот она может. – Я толкнула Фреда локтем в бок.

– Значит, тебе придется весь день находиться возле нее, – с наигранно печальным вздохом сообщил Сириус.

– Звучит, как приговор, – усмехнулась я, взглянув в озорные голубые глаза юноши.

– Привести приговор в исполнение! – скомандовал Сириус.

– Есть, сэр. – Фред шутливо отдал честь мужчине, взял меня за руку и потащил в гостиную.

Наши отношения с Фредом всегда напоминали бочку с порохом – никогда не знаешь, когда рванет, но от этого было только интереснее. Пусть мы часто ссорились, не всегда понимали друг друга, неоднократно расставались, но я знала, что уже никого не полюблю так сильно, как этого несносного мальчишку. Он лучшее, что было в моей жизни. Встреча с ним – это то, за что я неустанно буду благодарить судьбу, которая его у меня и отняла. Говорят, что самых лучших, самых светлых людей Бог забирает первыми, и я верю, что там, где сейчас находится Фред, хорошо и спокойно. Я верю, что он дождется меня, и мы вместе пойдем дальше, держась за руки, как в былые времена. Фред, ты только дождись…