Текст книги "Нет слов (СИ)"

Автор книги: Старки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Туалет оказался кстати. Нужно отдышаться, нужно умыться холодной водой, чтобы опухшие губы не выдавали моё желание. Дышу и умываюсь. Потом ещё стою в переходе другого вагона, где не пахнет так остро туалетом. Жаль, в скоростном поезде не открываются окна. Сейчас бы высунуться, как в нашей родной электричке, и заорать навстречу горячему рваному воздуху: «А-а-а-а-а!..» Так, чтобы сладковатый железный воздух выбил слёзы из глаз и поставил дыбом волосы.

Но надо возвращаться, а то Лара и Пашка ещё отправятся меня искать! В вагоне Алекса не было, на его месте лежал ноут и портфель. А в переходе напротив я увидел Алекса разговаривающим с его напарником – невысоким квадратным испанцем. Тот качал головой, что-то темпераментно втирал Алексу, звонил и обречённо как-то говорил в трубку. Я прошмыгнул на своё место и разрисовал интерьер местного туалета в красках для своей беременной сестры. Она в тубзик ходит каждые полчаса! За себя и за того парня!

Затеял разговор с Пашкой. Тот рассказывал о своей свадьбе, об идиотских обрядах, которые оказались необычайно схожи с нашей свадебной тупостью. Пел дифирамбы своему тестю, владельцу завода по изготовлению апельсинового сока. Выспрашивал про своих давних питерских друзей, так как я их немного знаю. Я оказался очень разговорчив и словоохотлив. Лариса, вернувшись, даже велела нам умолкнуть и спать, так как от нашей болтовни у неё тошнота. Мы героически умолкли.

Я вообще вёл себя героически. На Алехандро ни разу не повернулся. Горжусь собой! Правда, как только мы доехали до вокзала Малаги с каким-то женским именем, я стал озираться. Весь мой героический пыл испарился. Алехандро в вагоне уже не было. Удрал? И даже взглядом не попрощался? Я почувствовал, что меня продинамили… Настроение вновь херовое!

========== 3 часть ==========

Фил

На вокзале уныло плетусь за Пабло, который ведёт нас к остановке такси. Сейчас поедем в наш отель. В доме у Пабло и Грацианы уже толпа гостей. Мы решили, что поедем в отель. Не будем напрягать новых испанских родственников, заодно и ощутим прелести средиземноморского лета. Отель новый, «Los Naranjos» – типа «под апельсинами», рядом с пляжем.

Не успел Пашка замахнуться на такси, как к нам подкатывает фольксваген и оттуда выглядывает квадратный друг Алехандро. Он о чём-то говорит по-испански удивлённому Пашке, тот отвечает. Я несколько раз расслышал имя «Алехандро». Мы с Ларой только тупо переглядываемся, а я заглядываю внутрь, там ли он?

– Нас довезут до отеля! – заявляет нам Пашка.

– Как?

– Он сказал, что его патрон – тот, который к нам подходил, – будет жить в том же отеле. Сам он уехал в порт. И велел нас довезти, – растерянно сообщает Пашка.

– Он к нам подходил? Когда? – заорал я.

– Ты в туалет ушёл… – испуганно ответил Пашка

– А он?

– Он увидел буклетик из «Los Naranjos», подошёл и спросил, туда ли мы едем?

– Как спросил? – продолжаю орать я.

– Как-как? Голосом! Он не немой ведь! По-испански! Я понял…

– Спросил и всё?

– И всё…

– И сказал, что он будет жить там же?

– Да ничего он не сказал! Это нам сейчас Пепе сказал!

– А… в общем, ну-у-у… – у меня вдруг закончился голос, и дальше хриплю: – Нам нельзя в другой отель?

– Ты что? Из-за испанца этого?

– Н-н-нет… ладно, поехали…

Квадратный Пепе, тупо улыбаясь, наблюдал за нашим диалогом и вдвойне обрадовался, когда мы наконец стали забираться в машину. Засуетился перед Ларой, поглаживая её ручку, открывая дверцу.

– Спроси у этого Пипи, – зло зашипел я в ухо Пашке, – Как зовут нашего благодетеля?

Тот спрашивает.

– Алехандро Каброс, – отвечает квадратный человечек, хитренько улыбнувшись.

– За фига он в Малагу притащился?

– У него работа такая… – переводит Пашка.

– И надолго он тут?

– На неделю.

Я застонал. Блин! Как же так! Он опять будет рядом! Всю неделю! Зачем мне такие испытания? Меня уносит, когда он рядом! Я теряюсь и теряю себя! Этот чёртов сосновый кабальеро! Я себя знаю – буду искать его, буду жопой вилять, буду фантазировать! А на хрена мне этот испанский перец! Да и я ему на хрена? Почему он в нашем отеле-то оказался? Что, это единственный отель в курортной Малаге? Эй-э-эй! Там, наверху! Кто такое придумал?

Воткнул себе наушники в уши, отвернулся к окну, обиделся. На Алехандро, на Пипи этого, на Пабло, на того, кто там наверху такую фигню наворотил! Только на Лару не обижаюсь, нельзя. Она беременная!

Отель оказался небольшой, действительно новый, сверкал глянцевыми полами и ослеплял белыми стенами. У нас с Ларой стандартный дабл с двумя кроватями. В отеле никто на русском не разговаривает, а Пашка почти сразу смылся к невестушке, пообещал, что заедет за нами завтра, велел осваиваться, интимно сообщил, что рядом есть молодёжный клубешник на Ла Малагете, сходи. Но будь осторожен, тут съём такой, что пристанут – не отвяжешься!

Я исследовал отель. Нашёл столовую, интернет-зону, бар, во дворе небольшой бассейн с пальмами вокруг, душик тут же, указатель, как на пляж пройти. Персонал мне приветливо улыбался:

– Буэне! Ола!

Отель понравился. Чисто, приятно, народу не очень много. Может быть, все на пляж упороли? Уговариваю Лару тоже пойти на море. Она переодевается полчаса! С каждой минутой моё негодование возрастает в геометрической прогрессии. Выдвинулись – уже шестой час по-испанскому времени!

Но на берегу людей море! В море их тоже море! Вода чистая, но холодная. Лариска только по бёдра заходит и стоит руки в боки. Я шиплю, но вхожу полностью. Плаваю туда-сюда! Брр! Освежает! И тело, и голову! Ну и что, что Алекс будет здесь в отеле! Я разве в чём-то перед ним виноват, чтобы так переживать? Я на свадьбе, он на работе – мы, может, и не увидимся вовсе, чтобы так нервничать. Я разве собрался к нему в постель падать, чтобы ком в груди не рассасывался?.. А разве нет?.. Нет.

Для меня секс с мужчиной не совсем в новинку, но и приятного мало. Год назад я доэкспериментировался! Весь из себя такой неформальный либерал! У Никитоса есть старший брат – Женька, тоже панк. Всё перепробовал, и всё ему было мало. Ко мне приставал ещё с класса с десятого. Обжимал, когда я к ним приходил:

– Фи-и-и-ля! Зайка! Какой ты душка! Как надумаешь половую жизнь начать – мимо меня не пройди!

А сам всех девок, что рядом в радиусе пары километров были, перепортил. Жека бухал, курил план, перешёл на спайс, на спине и на ягодицах себе татушек нацарапал. Отморозок полный! Ник по сравнению с ним – ангел. Так вот, год назад Жека мне по-серьёзному предложил переспать:

– Давай, Филя, попробуем! Любви нет и не будет! А секс нужно потреблять, пока потреблялка робит!

Я сопротивлялся, но любопытство и умелый Женькин развод сделали своё дело. Жека всё обставил по-деловому, пообещал, что будет стараться. Старался. Мял меня, вылизывал, пыхтел в шею. А я перестарался. Так был напряжён, что никакого кайфа вообще не ощутил. Жека меня даже растягивал пальцами, бе-е-е… Могу себе представить, чем он пах! Но представить себе боль, которую я почувствовал, когда он в меня вошёл, я не мог. Я не орал, терпел, как праведник на пытках инквизиции, сжевал ему полподушки! Жека потом уже перепугался и сообщил, что данный опыт не удался. Хуево вышло! Так и сказал. Ему хуево, а мне так вообще жопа! После этого чудного секса на собратьев мужчин меня и не тянет. Вернее, не тянуло…

Лежу звездой в холодном море, соображаю. Нужно почаще вспоминать Женькин урок! Чтобы не играло ничего при виде всяких испанцев-засранцев! Твёрдо решил, что при первой возможности Алехандро покажу фак, а полезет с поцелуями – пошлю, пусть по-русски! Где-то я слышал, что русский мат в Европе прекра-а-асно понимают. И потом, он же из Питера летел! Пару матов он в Раше точно усвоил! Вот такой вот я уверенный в себе и решительный.

Лариска уже орать стала, чтобы я выходил. Матерь стала из себя разыгрывать. Сеструха старше меня на два года. Никогда меня не воспитывала и не корчила из себя мудрую наставницу. Мы с ней в детстве бились смертным боем. А сейчас вот она беременная! Родит какого-нибудь Артёмку или Арсеньку (из-за этих имён она с мужем и поругалась), вообще отдалится от меня. Уже сейчас с ней не о чем говорить. Только какие-то физиологические проявления может обсуждать… Блин!

После пляжа отправились с Ларой в ближайшую кафешку. Ели тортилью. Пили кто что: она – сок, я – пиво. Сидели разморённые солнцем, солью, новыми впечатлениями. Лара сказала, что «им пора спать», и тяжело поковыляла в номер. А «нам» тоже, что ли, пора? Я решительно направляюсь в поисках той дискотеки, про которую Пашка вещал. Еле нашёл.

Захожу – там вяленькие такие танцульки. Народ у бара тусуется, пьют какие-то коктейли, видимо, час веселья ещё не пробил. Я тоже заказал себе колу с виски. Подлетела деваха, черноглазая, с бешеными кольцами в ушах. Тараторит что-то, а я глупо ей улыбаюсь – «нон абла эспаньол». Даже эту фразу говорю неуверенно. Она кивает, хохочет, тянет меня в другой конец зала. А! Приглашает меня к ним за столик! Там три девицы и один парень. Все чёрные, смуглые, одинаковые. Кричат! Что-то у меня спрашивают? Как зовут, что ли? Говорю – «Фил», а они орут: «ООО! Финн! Финн! Санта-Клаус! Норте». Идиоты! Какое «норте» (это ведь север, значит?). Так и говорим они о своём, я о своём, но виски с колой делают своё дело, ответственный напиток! Потом и музыка заиграла, танцевальный латинос, какой-то рэпчик на испанском, пара хитов всеевропейских, сойдёт! Девы потащили меня танцевать. А я и не против! Но уже после первой композиции моя пьяная танцевальная цель резко изменилась. Сначала-то я ради девчонок танцевать пошёл, а вот теперь… ради него.

Алекс восседал совсем рядом с танцплощадкой, один за столиком, пил что-то красное из огромного бокала. И никаких сомнений! Он здесь из-за меня! Смотрит. Или присматривает? Или присматривается? И куда делись те холодные мысли, что были ещё недавно в моей голове? В жопу, вот куда! Я пьян и чертовски красив! Вот и вся мысль. Одна-единственная. Мозг, видимо, разгладился, не оставляя ни единого шанса разуму зацепиться за его извилины!

Я не бегу, не показываю ему фак, не матерюсь, не смущаюсь и не краснею! Я танцую. Танцую для него, повернулся к нему, задом к девчонкам. Улыбаюсь ему, какая-то гибкость во мне образовалась, кураж взвился по позвоночнику. Танцую, виляю, маню, откидываю волосы. Движения находятся сами, они берутся откуда-то свыше. Я танцую много композиций, Алекс от меня в двух метрах. Иногда девочки тащат меня внутрь круга, но уже через пару минут я возвращаюсь. Я рядом с ним. Вижу, он млеет, улыбается только глазами, рта не видно, он закрыл его бокалом. Не пьёт. Просто смотрит. Обращаю внимание на руку, которая покоится на столе. Нееет! В руке бьётся нерв: судорожно большим пальцем крутит свой перстень. Хочешь меня? Ну-ну!

Моя испанская компания волочет меня обратно за столик, вливаю в себя ещё коктейлей. Танцы становятся горячей. Танцую с девчонками какие-то страстные задницетрясучие пляски, кружу, хохочу, глазами стреляю, близко к телам, Анабель так вообще ногу на меня задрала! Но это всё для него! Он уже выпил своё вино. И он не улыбается, не млеет. Он жадно впитывает мои движения, оскалился, прищурился! А я, как тореро перед бычарой, машу красной тряпкой – это я рубашку снял, помогаю себе… Слюни текут? Ну-ну… Я не учёл только одного: слюни могут потечь не только у Алехандро.

Чувствую, меня сзади чья-то рука обхватывает, и вижу на своей голой симпатичной груди волосатую несимпатичную мужскую руку! Потом ещё и руку на заднице ощутил! Ёб! Пытаюсь повернуться, но меня волокут куда-то вглубь танцпола и дальше. Я даже не вижу, кто! Довыебывался? Мне что-то хрипло шепчут в ухо, сжимают сильнее, ужас! Потное мужское тело больше моего, сильнее, оно и не думает меня отпускать:

– Кверидо чико! – хрипят мне в ухо, и мне уже нечем дышать от этих рук, от этого голоса и от ужаса.

Но вдруг руки меня выпустили, вернее, оттолкнули, я оказался на полу. Меня за плечо тащат назад, поднимают, толкают. Это Алекс! Он толкает меня за свою спину, типа защищает. Я наконец вижу ублюдка, который меня сцапал. Вот это образина! Как бы он не убил моего кабальеро! Но Алекс не ждёт, когда его начнут убивать. Он резко выкидывает руку вперёд между глаз ублюдку, потом левой в челюсть, правой под дых, тот даже блок не успел поставить. Я был не прав! Это бокс! Алекс разворачивается ко мне, хватает за локоть и толкает впереди себя:

– Quickly!

Это я понял, это «быстро» по-английски. И мы почти бежим, от его пальцев на руке будут синяки. Он тащит меня в отель, что-то бурчит под нос, видимо, на смеси английского и испанского. Разобрал только два слова: «shit» – это значит дерьмо, и «блядь» – это значит я. Тут же с удовлетворением отметил, что был прав: русский мат интернационален!

Галопом мы добрались до отеля и до нашего третьего этажа. Алекс толкнул меня к стене, прижал одной рукой в плечо, придавая мне, пьяному танцору, устойчивости. Другой рукой он выразительно постучал себе по лбу, гневно вперился в меня. Типа ругает? Ну и не стыдно мне! Показываю ему язык. Он закатывает глаза. Я что, должен ему «спасибо» сейчас говорить? Фигу! Это вообще всё из-за него случилось! Это я ЕМУ приватный танец устроил, а тот озабоченный подсмотрел! И нехер мне сейчас тут наставления давать! Хотя, конечно, из наставлений не было сказано ни слова. Очевидно, что он не знает, как мне сказать! Тогда Алехандро сказал просто. Поцеловал. Гад мерзкий, козёл, ублюдок, целуй дольше только! Целуй глубже, не отпускай! Злись, злись на меня, давай яростней, жёстче! Я просто начал стекать по стене от слабости, от его наглых губ и языка! Жека-а-а! Спаси! Грёбаный идальго, откуда ты взялся такой! Аж челюсть сводит от наслаждения, колени дрожат! Когда воздух кончился, Алекс ещё постоял, подперев меня лоб в лоб, потом развернул к нашему с Ларой номеру и хлопнул по заду!

– Go!

Иду-иду! Лара дрыхнет!!! Эх, сеструха, твоего брата чуть было не изнасиловали (один раз) и не отлюбили (наверное, могло быть и несколько раз), а ты дрыхнешь! Артёмка! Арсенька! Спокойной ночи, малыши… Какая я всё-таки пьяная блядь!

========== 4 часть ==========

Алекс

Неплохо закончился день! Я просто супермэн какой-то! Вспомнил всё, что знал когда-то из техники бокса, чтобы отбить своего распутного финна от этого маркона («голубой» по-испански). Он, придурок, не для тебя танцевал, чтобы ты его поволок, лапая на моих глазах! Компашка финика ничего сделать не могла, орали только как припадочные: «Финн! Финн!» Хотели, чтобы из консульства прибежали его спасать? Или так образумить этого урода решили? В общем, спасателем стал только я! Награда в студию! Присасываюсь к нему в коридоре отеля, мучу, наказываю эту развратную финскую заразу! А он мне отвечает! Второй раз за день! Он тянется ко мне, послушен, дыхание трепещет, прощаю пьяного мальчика: шуруй спать!

Фил закрыл за собой дверь, а я остался в коридоре. Сел на корточки, прислонившись к стенке. Винегрет в голове – смесь красного стыда и солёной решимости. Безусловно, начал я. Не смог пройти мимо него в поезде, не смог не попробовать его на вкус. И вот расплата – пристрастился, зависим теперь, быстро подсел. Тут же велел Пепе звонить и менять мне апартаменты. Тот в недоумении. Как! Люксовый Ac Malaga Palacio с бассейном на крыше и с видом на новенький порт поменять на сомнительные «Апельсины»! Но я непреклонен! Хочу! Буду добираться до порта сам! Пепе делает всё возможное, и у него получается сразу! Разве это не знак?

Прошу Пепе довезти моих знакомых до «нашего отеля», но не болтать про меня! А сам лечу в порт. Наше судно уже заждалось меня, всесильного, с нужными документами, словами и напором. Два часа испанской истерики, потрясания бумагами, хлопанья дверями. Ничего! Знаем мы ваш иберийский темперамент и способность пустить пыль в глаза! Стоило только позвонить в ИМО (International Maritime Organization) и просто сказать: «Hallo!», истерика окончилась, пыль улеглась, назначили переговоры на завтра, сказали, что за ночь изучат наши предложения. Еду, уставший, в отель. Всю дорогу представлял себе, как увижу финика в холле отеля. Просто увижу! Без всяких подходов и раундов!

Хрен! На ресепшен сказали, что девушка в номере, а красивый юноша ходил-ходил вокруг отеля да и зашёл в диско-бар по близости. Любопытство праздного персонала иногда бывает очень полезным! А проснувшаяся во мне страсть к этому яблочку оказалась ещё полезнее для разнузданного финика! Вот и сижу на корточках, анализирую. Герой! Спас ребёнка от растлителя! Но сам-то! Герой! Сам-то чего добиваешься от него? Хотя Фил не ребёнок. Сам кого угодно растлить может, причём осознанно. Он вообще однозначно виноват в случившемся! С какого перепугу он мне приват при всех устроил? Я даже стал ожидать в какой-то момент, что он раздеваться сейчас начнёт! Пришёл бы в номер и танцевал, и раздевался! Так что мне совсем не стыдно! Стыдно в другом! У него же жена рядом… беременная. А я! А он!

Хотя я его понимаю. Находиться рядом с беременной женой тяжко. Когда моя Марья носила Ритулю, я не знал, как выживу. Марья сделала всё, чтобы я постоянно чувствовал себя виноватым в её пузатом и тошнотном состоянии. Бесконечные истерики, что она одна, что ей грустно, что ей страшно… а я что? На работу не ходить? Целыми днями сидеть и ожидать, когда ребёнок толкнётся? Беременная, так ведь назад не повернёшь уже. Ох, я гулял тогда! Чувствовал себя сукой. Но не мог находиться с ней рядом более пяти минут. И когда она мне уже после родов в истерике заявила, что Ритуля не моя дочь, я вновь почти полюбил эту истеричку. А финик-то помоложе меня тогдашнего будет. Он ещё не отбегал своё, а тут такое испытание! Как его жена примет сегодня? А что бы она сделала, если бы узнала, что молодой муж сегодня дважды целовался с мужчиной? Во-о-от, с этого места совесть и начинает свой скрежет по моему сердцу.

Именно этот скрежет не допустил меня с утра на завтраке подсесть к ним за столик. Фил сидел ссутулившись, серый, угрюмый. А как меня увидел, так ещё и испуганный. Беременная жена пихает его локтем, на меня подбородком указывает, типа, смотри, вон «тот дядька». Сама мне улыбается, кивает, милая девушка! Но я прохожу мимо, ни здрасте, ни насрать! Не могу ей в глаза смотреть. Соблазняю её мужа, только треск от брюк стоит! А она мило мне улыбается! А вдруг она ему не жена? Тогда кто? В одной комнате живут. Она беременная, муж, по идее, должен быть рядом, приехали отдыхать… Нет, жена!

Поглощаю резво завтрак, а на закуску, на дижестив, пялюсь в белый затылок, уныло склонившийся над тарелкой. Дождался, когда они встали и пошли наверх. Фил умоляюще смотрит мне в глаза. О чём просит? Ясно-понятно, не раскрывать его, не подходить, не заговаривать. Мучится парниша! Я тоже.

Потом опять горячий день с испанскими партнёрами. Все документы выправили, раз двадцать звонили в головняк, в Питер. Я, умница, сумел избавить фирму от дополнительных пошлин. Шеф меня хвалит по телефону. Испанцы недовольны, хотя и улыбаются, но сверкают глазами, ох, как недобро! Предлагают съездить в Ла Карунью, заявляю – после Барселоны! Лживые андалусы, и особенно Пепе, сразу сникли. В Барсе покажут класс, как всегда, в Тарагону свозят и про карунские делишки мне, милому другу, всё расскажут как на духу! У них вражда! А нам на руку! Злятся, но улыбаются. Сижу за документами, слышу, как горластая ослепительно красивая секретарша с кем-то по телефону болтает, русский красавец у неё козлом настоящим изображается, она думает, что я глухой? Или, что я по-испански не понимаю? Дура! Ну, я нарою сейчас! В общем тружусь, аки пчела! Задерживаю их на сиесту, аж до трёх часов веду расспросы и сверяю бумаги. А потом ещё лично провожаю наше застрявшее судно. В четыре меня с радостью увозят в отель. Но очевидно, что боевое настроение не испарилось…

На ресепшен мне тут же доверительно сообщают, что мальчик из 302 номера пошёл в бассейн. Ма-лад-цы! Следили, что ли, за нами? Мучаюсь, идти или нет? Иду, загадал, что если он ещё там, то опять – знак! В смысле, можно продолжать.

Там. Стоит под душем, видимо, только что купался. Один на весь бассейн. Бёдра облепили полосатенькие плавки-шорты. Молодой бог в шортах. Длинная спина, длинные ноги, волос не видно, они блёклые. Крутится под душем, задрав голову лицом к струе воды. Фырчит, гладит грудь и живот. Запускает воду под шорты. Выключает душ. Берёт полотенце, вытирается похлопывающими движениями. Идёт к шезлонгу за жёлтым флаконом, очевидно, с кремом-защитой от солнца. Начинает втирать себе в грудь, в плечи, потом, вывернув руки, пытается достать до спины… И я уже близко. Выхватываю флакон.

– Ай! – воскликнул Фил и чуть не упал на мокром полу, развернулся и выпучил на меня глаза. Опять испуган! Что-то пьяным ты посмелее был! Издал какой-то утробный звук, густо покраснел и захлопал ресницами! Я разворачиваю финика спиной и выдавливаю крем на руку. Мажу. Левой рукой держу его за плечо, а правая балдеет. Всей ладонью, медленно, с нажимом, от шеи до копчика, от одной подмышки к другой, по диагонали и по кругу. Не могу терпеть! Тру ладонь о ладонь. Обеими руками по плечам, по шее, по лопаткам, по бокам, ниже… Фил схватился за трусы. Хорошо, пропускаем трусы! Сажусь на корточки, выдавливаю ещё крема и обеими руками по ногам, вниз, вверх, снаружи, и… и… и по внутренней стороне. Фил уже не в трусы вцепился, а в кожу свою, всхлипывает. Я встаю и делаю ещё мазки по спине, ладони едут к животу через талию, двигаясь по резинке трусов, как по рельсам. Упираюсь губами в белый, мокрый затылок. Фил дёргается, рычит и хватается за мои руки, рвётся от меня, получается не сразу. Я ведь тоже уже заведён, меня не так просто остановить! Но Фил рвётся сильнее и прыгает от меня в бассейн. Плывёт к противоположному бортику, цепляется за него, смотрит из воды страшными глазищами. Протестует, трясёт головой, типа – не-е-ет! Видит, что мой бугор под плавками уже не просто бугор, уже рог! Трясёт ещё агрессивнее! Испуган! Но я ведь тоже не могу просто так со стояком загорать лечь! Прыгаю в прохладную воду. Когда выныриваю, финик уже на бортике, обтекает и чешет к шезлонгу. Он бежит от меня! Он бежит и от себя тоже! Не убежишь, у меня есть ещё время! Пять дней.

Совесть преспокойно спит. У неё сиеста.

Фил

Трясётся всё внутри. Боже мой! Боже! Алекс чуть не трахнул меня у бассейна. Я не могу и не хочу! Я заигрался с ним! Нехрен было ему губёшки подставлять, танцы вытанцовывать, в глазки заглядывать. Сам виноват! Даю ему повод, а он со своим южным темпераментом изобретает разные сцены! Ещё немного, и я буду там, у него на чистеньких простынях, придавленный испанской страстью, орать. И я буду орать! Потому что Жека мне всё правильно объяснил, показал на доступном примере… А у Жеки член по сравнению с тем, что в чёрных плавках сейчас красовался, скромненький. Так что заткни свои кокетливые ужимки и сопротивляйся!

Алекс, конечно, красавец, но пусть свою красоту прикладывает к другим бёдрам. Он даже не поздоровался сегодня утром! Как по подиуму, прошёл мимо нас с Ларой, даже не повернулся! А я, как идиот, смотрю на него, умоляю: узнай меня! Прости, я подвёл тебя вчера! Улыбнись мне! Конечно, на хрен я ему на завтраке! Народу много вокруг – ни зажать, ни засосать! А тут, в бассейне, красота! Никого рядом, я почти голый, доступен, вновь в сети… вернее, в сетях. Буду сидеть в номере, не выйду больше! Тем более что завтра на свадьбу с утра укатимся!

Ларисы в номере нет: ушла в интернет-зону с любимым по скайпу разговаривать, это надолго. Валерка выслушает сейчас не только прогноз погоды на неделю, но и меню на день, с кем здоровалась, какие испанские слова выучила, как в туалет ходила, что снилось, про брата-гуляку, от которого перегаром тащит… Ну и много других весьма важных тем! Я выглядываю в окно – вид на бассейн. Где там этот смазыватель? Вижу его. Он вылез уже из бассейна, стоит ко мне спиной, что-то рассматривает. Вдруг разворачивается, поднимает лицо, ищет взглядом что-то на здании отеля, останавливает глаза прямо на нашем окне! Я прячусь за штору. Алекс нагло улыбается и поднимает руку, в которой жёлтый флакон. Блин, я средство от загара оставил впопыхах! Испанец постоял так немного, призывно помахивая рукой. Потом накинул свой халат, обтёр полотенцем лицо, голову, взлохматив чёрные мокрые волосы, взял мой крем, ещё раз посмотрел в наше окно и, улыбаясь, отправился в здание. Он идёт ко мне! Блин, и Лариски нет! При ней-то он не стал бы настраивать свои чудо-органы на меня!

Я подхожу к двери номера, прислоняюсь всем телом, и главное, ухом. Слушаю. Точно! Открывается лифт, мягкие шаги по ковру, он очень близко. Откашливается, шелест одежды, тишина. Что он стоит? Почему не рвётся? Вдавливаюсь в дверь ещё сильнее, почему не стучит? Жду, но стука нет. Слышу какое-то шуршание по двери, как будто он просто рукой по поверхности водит. Как хочется посмотреть, что он там делает. И вдруг неожиданно слышу дыхание. Он тоже к двери прислонился? Лёг на меня с другой стороны? Гладит меня сквозь дверь! Почему просто не постучать? Он понимает, что я не открою? Он знает, что в номере нет Ларисы, а я распластался по двери номера? Что он там дышит? Не дрочит случайно? Хотя нет, дыхание ровное, не судорожное… А вдруг он тоже моё дыхание слышит? Или ещё лучше – стук моего сердца! Не, не должен…

Стоим. Я от двери не отхожу, объясняю себе: чтобы не шуметь! Нет меня туточки! Алекс возит руками по двери, дышит. Гад! Даже через деревяшку пытается меня соблазнить! Не открою! Вали давай отсюда! Хотя мне приятно, что он тут, что он тут ради меня, а не ради крема от загара. В животе сжалось от его деревянных прикосновений, от его близости. Поворачиваю голову и упираюсь в дверь губами, облизываю морёное дерево, целую его. Уходи, не открою всё равно! Прикладываюсь щекой. Уходи, фига ли ты стоишь? Опять прижимаюсь губами, блин, издаю какой-то звук, какой-то стон! Он же услышит меня! Замираю. Алекс завозился, потом отчётливо слышу – чмокает дверь! Царапается, шуршит. Мы с ним целуемся через стенку! Совсем охренели! Вариант наиболее безопасного секса! Отталкиваюсь, сажусь перед дверью на задницу, по-турецки. Пусть слышит, что я тут! Скрывать уже бессмысленно! Но не открою! Возня за дверью тоже прекратилась, тишина.

Сижу на полу в отупении, как будто меня только что отымели до бессознательного состояния. Тупо уставился на дверь, смотрю в одну точку. Зареветь, что ли? Пожалеть себя? Получается, я извращенец, хочу его. А эта сцена с изнасилованием двери с обеих сторон! Мы оба извращенцы – деревофилы! Чёрт! Шумит в голове. Раскачиваюсь влево-вправо. Зову силу и мужество, медитирую, можно сказать…

Ужас! Слышу: пискнул электронный ключ! А-а-а! Как он смог? Ручка дёргается, дверь открывается, за ней… Лара.

– А-а-а! – вскрикиваем мы одновременно, уставившись друг на друга.

– Филя! Ты нормальный? Ты что здесь сидишь! – кричит Лара, а я не знаю, что ей ответить, – Филя! Что с тобой? Крем зачем в коридоре поставил? Я испугалась, просто жуть, ты дурак?

Я наконец встаю и тихо ей отвечаю:

– Не просто дурак, Лара! Я – идиот!

========== 5 часть ==========

Алекс

Целый вечер ходил вокруг отеля, около их номера, спускался в ресторан, сидел в бассейне. Не может ведь он всё это время находиться в комнате! Чего я хотел? Увидеть, как он растерян, как он борется с собой, как он восторженно смотрит на меня и в то же время как отчаянно трусит. Понятно, что трусит. Он не гей. Иначе всё было бы по-другому. Ему и хочется, и колется одновременно. Дышал на меня через дверь! Глупышка! Жена его на втором этаже в Интернет-кафе зависала, поэтому я без смущения дурачился. Дверь наглаживаю, целую, лицом провожу, пусть он почувствует, пусть захочет меня. Не открыл. В принципе, я знал, что не откроет, но почему сейчас-то не выходит?

Хочется выйти перед их окнами и закричать: «Фи-и-ини-и-ик! Выходи-и-и!» Или забраться на третий этаж по балконам, постучать в окошко, чтобы его рожица удивлённо-восхищённая оказалась совсем рядом, через стекло, чтобы он осторожно щёлкнул рамой и высунул голову к моим губам навстречу. Чёрт! Фил! Выходи, уже я четвёртый час изнемогаю!

Целую ночь ворочаюсь, строю планы. Решил, что прямо на завтраке подойду, сяду рядом, познакомлюсь. На уровне: «Ай эм Александр! Ар ю нейм?» – все поймут, не то что финны, вымершие майя ответят. А когда начнём говорить на всех языках мира, тут и зацеплюсь. Во-первых, увижу, как он к жене относится, во-вторых, зазову его куда-нибудь на вечер, в-третьих, просто услышу, как он говорит, в конце концов!

Ничего не получается с утра! На завтрак я пришёл поздно, когда спускался, в лифт на первом этаже входила беременная девушка: видимо, позавтракали. Я иду в ресторан, вхожу в двери, а финик из-за стола выходит и как раз на встречу ко мне направляется. Увидел меня, остолбенел. Глазищи, как мониторы, а в них вопрос: «Что делать? Куда бежать?» Эй-эй! Куда? Фил сначала попятился назад, наткнулся на пустой стул, уронил, потом бочком-бочком мимо завтракающих людей, я за ним. Мы не бежим, чего людей-то шокировать! Но шагаем резво так, бодренько. Он огибает один стол, другой, я за ним. Он даже стул за собой выставляет, как демаркационную линию. Обходим, ускоряясь, стойки с салатами, омлетами и круасанами. Хитрец! Заставил меня с выгодной позиции уйти за ним в погоню! Вокруг столов полавировал и вылавировал к выходу, я за ним. А там финик просто побежал! Смешно, но я тоже! Как-то я от себя этого не ожидал! Куда бежим? Ясно, что на третий этаж…

Он был быстрее. Долетает к своему номеру, стучит:

– Лара! Лара! Лорена!

Я тут же останавливаюсь, так чтобы девушка меня увидеть не могла. Дверь открывается, и парень радостно заходит внутрь. Правда, перед тем как скрыться, посмотрел на меня, сладострастно облизнул языком верхнюю губу и подмигнул! Ни хрена себе! Это он так растерян? Вот ведь козлёнок финский, хотя козлёнок тут я, а он олень. Вот я тебе олень рога-то пообломаю!

Приходится отложить свои планы на вечер, ибо завтрак всё же ждёт, а работа так вообще поджидает, тем более что сегодня пятница, нужно основные дела в порту Малаги закончить. Еду вкалывать. Там всё то же: испанцы ловчат! Добиваюсь поездки на Гибралтар, два часа по трассе под неусыпную трескотню с виду добродушного Пепе. Всё его добродушие тут же закончилось, когда в Гибралтаре я добиваюсь переговоров с британцами и получаю текст их предварительного соглашения с Испанией. Англичане мне разъясняют всю политику и тактику новых правил, подсказывают, как лучше оформить свидетельства. Тет-а-тет с мистером Бёрчем в курительной комнате мне вообще раскрыл глаза на все нюансы испанского авизо. Назад Пепе что-то не трещал, а грустно посвистывал какую-то лирическую андалусийскую песенку. На прощание сказал, что в субботу можно в Тарифу и в Танжер сходить на пароме. В субботу? Завтра? Чёрт! Я думал, отдохну, спланирую всякое… Но сказал Пепе, что едем!