Текст книги "...стать лентой в твоих волосах (СИ)"

Автор книги: soul_z__

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Холодный ветер, пробирающий до костей, отрезвлял, заставляя сильнее кутаться в пальто. Чувство тепла от ворса кашемирового одеяния создавало необъяснимое ощущение спокойствия, будто она была рядом и обнимала, согревая и собирая моё разбитое сердце. Звездное небо всегда было молчаливым, но никогда не прекращало слушать мои мысленные монологи о несправедливости этой жизни, лишь изредка падала звезда в ответ на мои риторические вопросы. Это была моя тайная жизнь. Время, проведенное здесь, в тишине и трезвящем холоде, позволяло немного унять все бури моей жизни и посмотреть на неё со стороны. Я был жалок. И я это признавал.

Как долго человек может пробыть в этом состоянии? Просуществовать амёбой, быть просто аватаром, который передвигает тело? Который просто существует и не способен что-то изменить?

Мы всю свою жизнь ищем её смысл, совершенно не задумываясь о том, что подсознательно создаём его себе сами, а затем уверенно и верно сходим с ума, потому что не можем его достичь. Так как зачастую это становится тем, что не принадлежит нам. А на самом деле смысл прост: любить жизнь, наслаждаться ей и не бояться совершать ошибки. И однажды на вопрос, «Стоит ли пытаться?», мой молчаливый собеседник послал мне звезду. За долю секунды, что она летела, она сожгла своим хвостом все сомнения, что выпивали мою душу. Это был знак, призыв к действию, и я не мог его игнорировать.

Наконец настал день, когда превратность этой жизни меня доконала. Это случилось после очередного вашего скандала с Уизли. Ты была разбита, впервые не стала сдерживать слёзы и ответила на его крики криком. Отчаяние, сквозившее в каждом твоем жесте, позе, в каждой слезинке, катившейся по твоему лицу, разрывало мне душу. Я больше не мог смотреть на это. Мне вдруг надоело бояться завтрашнего дня без тебя. Терпеть твои слёзы. Я решил всё менять. Сказать Астории, что всё придется прекратить, освободить её и себя от этого груза лжи и лицемерия, решил сказать тебе, что ты заслуживаешь другой жизни, показать тебе её. Подарить то, чего ты была достойна. Я был готов.

– Грейнджер, нам надо поговорить, – я как всегда резко остановил тебя в коридоре.

– Хорошо, а о чем? – ты смотрела на меня с явным непониманием, слегка прикусывая губы, на твоем лице была отпечатана вся вчерашняя ссора с Уизли, воспаленные от слёз глаза, серая кожа. От такого вида бросало в дрожь. – Что-то случилось? Ты взволновано выглядишь.

Снова твоё вселенское беспокойство о других. Бойся лучше за себя, Грейнджер.

Раздражает.

Я слегка дернул плечом, стараясь сдержать раздражение и игнорируя твой вопрос.

– Давай поговорим на крыше соседнего здания, там ещё маггловская библиотека.

И когда я начал говорить прежде, чем думать? В этот момент мне стало себя жалко. Удивление на твоем лице, кажется, достигло апогея. Я неловко улыбнулся и поспешил объяснить.

– Просто там никто не будет мешать, и там спокойно.

Плохо получилось.

Идиот.

– Ну, хорошо, как скажешь. Если это важно.

– Важно.

Ты перехватила по-другому книги, что держала и, обойдя меня, ушла. Проклинать себя в последнее время мое главное развлечение. Как можно было сморозить подобную ерунду? Я потер переносицу, зажмурил глаза, пытаясь стереть свой позор из памяти, но получилось паршиво.

Остаток дня провел, как заведенный. Сотню раз прокрутил в голове то, что хотел сказать. Но определенно знал, что всё равно речь спутается, слова забудутся, как только я увижу тебя. Поэтому, откинув все мысли, я направился в назначенное место. Ты была уже там. Стояла ко мне спиной, почти у края и смотрела на город. Полы пальто и подол платья развевались от ветра, и только сейчас я понял, что даже не подумал о том, что тебе здесь будет холодно.

– Ты был прав, тут спокойно и очень красивый вид, – сказала ты, повернувшись вполоборота и слегка улыбнувшись, – Мне нравится.

Блики фонарей соседних зданий прятались в твоих волосах, звездное небо освещало лицо, ты была прекрасна. Я наложил согревающие чары и удивился тому, что ты не сделала этого раньше.

– Спасибо.

Всё что услышал.

Всё это время я стоял позади, рассматривая твою спину, хрупкий силуэт, что с удовольствием сжал бы в объятьях, крепко прижимая к груди. Тянуть время не имело смысла. Слишком долго я ждал. Всю речь, которую готовил, благополучно забыл.

– Гермиона, я люблю тебя.

Я видел, как напряглась твоя спина, как ты отвела голову от неба, руки, скрещенные на груди все это время, опустились вдоль тела, ты обернулась. Удивление в глазах готово было выпрыгнуть.

– Что?

– Подожди, дай сказать.

Я сделал шаг вперед.

– Люблю с того самого дня в Хогвартсе, когда ты спасла меня. Тогда я думал, что возненавидел жалость в твоих глазах, меня раздражало, что ты жалела меня, такая, как ты. Прости, я уже давно послал к чертям предрассудки по поводу магглорожденных, но в тот момент я ещё был полон ненависти. Весь год я жил в мечтах доказать тебе, что всё ещё чего-то стою, но когда увидел тебя на празднике, то понял, что все это время меня тянуло к тебе по другой причине. Я стал тобою одержим, я не мог позволить себе рассказать о чувствах, потому что был уверен, что не достоин быть рядом с тобой. Ты пострадала от моих рук и всё общество, поэтому мне оставалось лишь наблюдать. Я даже приходил к твоему дому. Строил какие-то планы, мечтал, мирился со своим положением, но потом ты стала отвечать мне взаимностью, как мне казалось. Все эти переглядывания в коридорах Министерства, твои улыбки, румянец на щеках. Я был уверен, что ты заинтересовалась мной, но, когда решил раскрыть правду, увидел тебя с ним.

Я видел, как опустились твои плечи. Сердце в груди выламывало дыру, но я выпалил все, что так давно хотел сказать.

– Драко…

– Знаешь, я тогда решил, что ты предала меня. Я был так зол на тебя, хотя сейчас понимаю, что, по сути, я всё это выдумал. Ты ничего мне не обещала, но тогда я готов был убить Уизли. Я разочаровался в тебе. Из чистой и прекрасной, ты превратилась в такую же, как я, и всё, что я стал чувствовать снова – это ненависть. Поэтому я уехал во Францию. Женился. И всё было нормально, а когда вернулся, стало только хуже. Я понял, что не пережил это…

– Драко, остановись… я не…

– Я знаю, что это всё сумбурно, но прошу, дай мне договорить. Я пытался жить своей жизнью, правда, но теперь вижу, как ты несчастна. Ты сильно изменилась, ты выглядишь болезненно, а этот твой Уизли меня раздражает с каждым разом все больше. Ты достойна другого отношения, Гермиона, не такого. Я хочу, чтобы ты была счастлива, хочу видеть твою улыбку. Я хочу сделать тебя счастливой, я просто прошу дать мне шанс. И я знаю, как глупо это сейчас звучит, но просто подумай…

– Драко, мне так жаль, но…

– Гермиона, я отдам тебе всего себя. До миллиметра, каждую чёртову клеточку…ты можешь выпить меня хоть до дна. Ты нужна мне…

Ты смотрела на меня потерянным взглядом, часто дыша, приложив ладонь к груди. Казалось, что я только что обрушил на планету все беды мира, и ты не знаешь, за что именно хвататься, чтобы всех спасти.

– Драко.я …это все так.внезапно. Я ведь замужем, а ты женат и…

– Я не люблю Асторию и не уверен, что ты счастлива с ним…

– Прекрати, ты не знаешь…

– Но я ведь вижу, что происходит…

– Я люблю Рона!

Что это? Пропасть. Я стоял напротив, смотрел в твои шоколадные глаза и был уверен, что если сейчас сделаю шаг, то меня обнимет вечность. Именно так выглядит смерть. У неё твои глаза…

– Прости, я не думала, что ты…послушай…

Ты шумно выдохнула и, приложив вторую руку к груди, начала свой приговор.

– Я ни в коем случае не хочу обесценивать твои чувства, и я понимаю, что тебе нужно было всё мне это сказать, и ты молодец, что решился, но ты уверен, что это любовь, Драко?

Что? Только не заводи песню Астории. Я истерично усмехнулся и приложил ладонь ко лбу. Кажется, мир сошел с ума… или я?

– Не надо, Грейнджер…

– Нет, послушай. Ты сказал, что думал, будто это ненависть, но нет, это другое. Тогда в Хогвартсе я видела твое отчаяние и твою решимость со всем покончить, я искренне хотела тебе помочь. Но это не было жалостью, Драко, я просто дала тебе то, в чем ты нуждался. Прощение и поддержку. Я старалась вести себя с тобой, как с хорошим знакомым, потому что искренне хотела, чтобы ты стал таковым, хотела, чтобы мы зарыли топор войны, чтобы ты не чувствовал себя изгоем, потому что ты до сих пор не простил себя.

– Я давно разобрался с этими проблемами.

– Тебе так кажется, иначе ты бы давно прекратил каждый раз опускать взгляд при виде Джинни или мистера Уизли в Министерстве, прекратил бы делать анонимные пожертвования семье Криви и многие другие вещи. Ты всё ещё винишь себя.

В этот момент что-то в груди закололо. Кажется, мои демоны снова закопошились, выпуская на поверхность все воспоминания, связанные с войной. Я действительно продолжал делать пожертвования, чувствовал себя неловко рядом со старшим Уизли. Боялся осуждения и презрения в свою сторону. Как же сильно я обманывался.

– Ты ни в чем не виноват. И никогда не был. Ты заложник обстоятельств, как и все мы. Драко, просто я стала первой, кто дал тебе это почувствовать. И ты привязал всё это к моему образу. Просто подумай, обратил бы ты на меня внимание, если бы я не помогла тебе? Ведь когда ты жил во Франции, ты сказал, всё наладилось.

– Тогда я не знаю, что такое любовь, Грейнджер…

– Любовь не приходит внезапно, Драко. Это долгий и трудоёмкий процесс, принятие человека, смирение, компромисс. Мои чувства к Рону тоже не возникли сразу.

– А если ты ошибаешься, и я действительно влюблён в тебя?

– Тогда прости, но я не могу ответить тебе взаимностью. Я люблю…

– Не надо! Как ты можешь любить его, если он доводит тебя до такого состояния?!

– То, что сейчас происходит между нами с Роном никак не связанно с чувствами. Дело в другом…

– Ты врешь мне сейчас?

– Нет, я беременна.

Мир остановился. Мой молчаливый друг стал ещё тише. Я слышал, как гулко билось моё сердце и с ужасом ждал, что ты скажешь дальше. Ты колебалась, тебе было неловко.

– И беременность… она грозит тем, что… я могу не выжить. Это последствия одного из проклятий, что угодило в меня во время войны. И Рон, он, просто…он боится и хочет, чтобы я отказалась от… ты понял. Но я не могу.

Мне стало страшно. Страшно от того, как ты приложила руки к своему животу, так нежно и трепетно, будто обнимала самое дорогое на этой планете. Страшно, что я видел отчаяние в твоих глазах и страшно от того, что весь твой вид подтверждал, что ты действительно готова умереть ради ребенка.

– Я могу помочь?

Ты грустно усмехнулась.

– Как ты можешь помочь, Драко? Мне нужно к колдомедику. В Германии есть хороший специалист, но это дорого и не факт, что поможет, а Рон боится всего, поэтому мы никак не можем найти с ним компромисс…

– Я оплачу…

– Нет, Драко, я не могу просить тебя о таком…

– Ты спасла мне жизнь. Я не просил тебя об этом, ты сама решила, сейчас я не спрашиваю тебя. Я так решил.

По твоей щеке скатилась слеза. А мой мир валялся где-то возле твоих ног, растоптанный жестокой правдой, но отчего-то в дыре, где раньше было сердце, я чувствовал легкость. Груз свалился. Ты что-то говорила мне, но я не слышал. Лишь смотрел в твои бездонные глаза, хотел прыгнуть и утонуть в них навсегда. Я готов был продолжать так жить, даже сейчас, когда всё знаю, когда я всё сказал тебе и выпустил этого зверя из своей клетки. Но я не был уверен, что ты сможешь жить со всем этим, что с этого дня ты будешь продолжать смотреть на меня как на «знакомого», вероятность того, что в твоих глазах теперь появится жалость, увеличилась во сто крат. Ты сказала это не любовь, но я не верил.

То, чем я жил столько лет, не могло быть обманом. То, что заставляло меня чувствовать себя живым, не могло предать меня. Мне не хватало лишь одного, чтобы проверить свои чувства и убедиться, что прав. Я – Малфой, Малфои получают то, что хотят, почти всегда…

– Гермиона, ты же знаешь, что я эгоист и всегда получаю то, что хочу. Но получить твою любовь мне не суждено, и я больше не буду пытаться. Но всё же есть то, что ты можешь сделать для меня.

Твой взгляд прояснился, ты стёрла слезу с левой щеки и кивнула мне.

– Что я м…

Я оборвал тебя самым ужасным для тебя и самым сладостным для меня способом. В два счёта сократил расстояние между нами и притянул тебя к себе. Обхватив одной рукой твоё лицо, а другой тонкую талию, я склонился к мягким бархатным губам и сделал то, о чём так долго мечтал. Мир снова обрёл краски. Воскрес, дыра в районе сердца заискрилась, и я снова почувствовал там стук. Я был жив. Я не сошёл с ума и не самообманывался. Я был влюблён. Вся моя история вела именно к этому моменту. Я был счастлив.

Старался целовать тебя нежно, медленно скользя по сжатым губам. Я почувствовал, как маленькие ладошки уперлись в грудь, и ты замешкалась, словно решая, оттолкнуть меня или нет. Я знал, что ты понимаешь, как мне это нужно, поэтому так неуверенно меня отталкивала. Твой синдром спасателя, Грейнджер, раздражает.

Эйфория прошла, я почувствовал всю неловкость ситуации. Ты так и не ответила на мой поцелуй, лишь позволила мне сделать это.

– Драко, я…

Когда ты всё же разорвала поцелуй и попыталась отстраниться, нервно поправляя воротник пальто, я не отпускал. Видел, что ты злилась, и знал, что сделаю дальше.

– Зачем ты…

– Прости, но я должен был. Но это останется только со мной. Я не могу допустить, чтобы в твоих глазах появилась жалость ко мне, не хочу, чтобы ты избегала меня и корила себя за то, что я сейчас сделал с тобой.

– К чему ты клонишь?

– Я оставлю всё это, только в своей памяти.

– Нет…это не…

Ты попыталась вырваться, но я ещё крепче сжал тебя в объятиях.

– Ты будешь испытывать чувство вины перед своим мужем. Я этого не хочу. Я сотру воспоминания о своём признании и поцелуе, оставлю только о разговоре про беременность. Прошу, позволь мне это. Я не хочу быть причиной твоих терзаний и боли. Потому что рано или поздно ты всё равно расскажешь Рону и меньшее, что он сделает, это придет бить мне морду.

Ты невесело и даже нервно усмехнулась.

– И ещё, Гермиона, я прошу тебя, ради всех ваших маггловских святых и Мерлина, прекрати думать обо всех подряд! В первую очередь ты должна думать о себе. Даже сейчас тебе неловко, ты не хотела этого поцелуя, ты должна была меня оттолкнуть, хоть я и благодарен тебе за то, что ты этого не сделала, но ты должна была.

Ты смотрела на меня недоуменным взглядом и учащенно дышала. Я видел это в твоих глазах. Ты усомнилась в том, что мои чувства это всего лишь благодарность.

– Ты так…изменился.

– Ты меня изменила. Прости меня ещё раз.

Ты кивнула головой и закрыла глаза, делая шаг назад. Я отпустил тебя и стало холодно.

– Я готова.

Глубоко дыша, ты стояла передо мной с закрытыми глазами и продолжала доверять. Ты феноменальна. Я никогда не прекращу тобой восхищаться.

Ветер трепал выбившийся локон, когда он упал на щёку, я, протянув к нему руку, в надежде ещё раз ощутить этот шёлк, но замер. Решил, что хватит с меня эгоизма на сегодня, пора подумать и о тебе.

– Обливиэйт.

Я стёр всё, чем дышал всё это время. Теперь ты снова не знала того, что я испытываю. Что произошло между нами, что ты позволила сделать. Но глубоко внутри я понимал, что это правильно, и я действительно был счастлив.

Ты открыла глаза и слегка покачнулась. Я подхватил тебя под локоть и принял на себя новую роль.

– Ну же, Грейнджер, я всего лишь спросил, что у вас с Уизли происходит, не надо только сознание терять.

– Ой, прости, что-то голова закружилась.

– В твоем положении это нормально. Помнишь, о чем мы с тобой договорились? Я вам помогаю и никаких отговорок. Ты спасла меня, я вроде как тебе должен.

– Драко, я что-то слабо помню наш разговор. Очень размыто, наверное, это из-за зелий. Но спасибо, я не знаю, как благодарить тебя…

– Вот только не надо этого вашего гриффиндорского благородства. Я же сказал, я у тебя в долгу, пришло время его вернуть.

– Всё равно спасибо.

– Да, конечно. Пойдем, тут холодно.

– Кстати, а почему мы на крыше?

– Откуда я знаю? Ты же у нас беременная, тебе захотелось на небо посмотреть.

– Но я определенно этого не помню…кажется, это ты…

– Грейнджер, пойдём! Я замёрз или ты хочешь, чтобы я умер от переохлаждения?

– Малфой, твоя толстошкурая самовлюбленность не позволит тебе этого сделать.

Ты улыбнулась, а я улыбался в ответ. Мне было легко.

– Ты, кстати, очень изменился, стал не такой нудный. Раз уж ты решил нам помогать, то не хочешь прийти как-нибудь на ужин?

– О, нет. Избавь меня от этого, Грейнджер, я могу перекидываться парой словечек с тобой, но общество Поттера и Уизли я не переживу. Давай оставим все как есть.

– Хорошо. Но знай, я пригласила тебя не просто из вежливости.

– Конечно, Грейнджер, конечно.

========== Глава 4 ==========

Atlas: Hearing – Sleeping at Last

За окном лил дождь, когда Драко нашел свой дневник в столе, где искал печать для документов. Открыв на странице с последней записью, он весело хмыкнул и проговорил: «Так не пойдет, это ещё не конец». И это было правдой, история Драко Малфоя не закончилась тусклым и серым «оставим всё как есть», она приобрела иной оттенок и он хотел её закончить.

Запись в дневнике от 2006 г.Ты вернулась через четыре месяца. Уставшая, измотанная, но счастливая.

– Всё прошло хорошо, – сказала ты мне.

– Теперь ни мне, ни жизни ребенка ничего не угрожает. Спасибо, Драко.

– Я рад.

Твой Уизли почти оторвал мне руку. Это было странно, но после всего, что между нами было в школе и всего того, что я видел между вами, он меня раздражал намного меньше. Он готов был отказаться от продолжения своего рода ради тебя, раздери меня Салазар, это было …достойно.

Конечно, мы не стали лучшими друзьями, но я стал замечать, что вполне спокойно мог заговорить с тобой в любой момент и ты всегда отвечала с охотой и доброй улыбкой, от которой светлело на душе. Я чувствовал легкость.

После нашего разговора на крыше, я чаще думал о своих чувствах. Знаешь, я почти был уверен, что не смогу распутать эту ленту, но спокойствие, которое я ощущал, дарило мне надежду и ощущение того, что я могу быть счастливым. Может быть, это будет мнимое счастье. Но я буду счастлив, Гермиона, потому что счастлива ты. Потому что ты дала мне это счастье и для него у меня теперь было всё: твои ладони на моем лице, твоё прощение, улыбка, адресованная мне, твой поцелуй и твоя лента. Я буду оберегать это, как и то, что ты подарила мне смысл жить, простить себя и быть счастливым.

Ещё на тот момент я думал, что мое истинное счастье – воспоминания о тебе. Дуралей.

Я пришёл к Астории через две недели после нашего разговора. Твои слова о том, что любовь приходит не сразу, плотно осели на подкорке. Я думал об Астории, которая терпела весь мой холод, всё то отношение к ней. Смогу ли я когда-нибудь стать её достойным? Смогу ли вымолить прощение, чтобы попробовать снова стать для неё мужем?

– Астория, я хочу быть с тобой честен. Я не забыл её и, наверное, буду помнить ещё долго. Но я очень уважаю тебя. Один человек сказал мне, что любовь не приходит сразу, настоящая любовь проходит долгий путь становления. Я обещаю, что буду стараться быть для тебя хорошим мужем, другом и поддержкой, всем, кем для меня была ты, если ты дашь мне шанс.

И она дала мне его. Не раздумывая, не сомневаясь.

Я не достоин такой женщины, как Астория. Великодушная, добрая, милосердная. Каким же идиотом надо быть, чтобы быть настолько слепым?

Первое время я думал о том, чтобы уехать во Францию, но потом чётко осознал, что это будет просто побег от себя. Так не годилось, я должен был принять тот ход вещей, который господствовал в моей жизни сейчас.

Я старался быть хорошим мужем, как и обещал. Мы чаще стали беседовать, проводить время вместе, и я с потрясением осознал, насколько был глуп. Астория не показывала своей обиды или боли, она вела себя достойно, а я корил себя за то, что так поступал с ней.

Ты, Грейнджер, стала реже появляться в моих мыслях, но лента всё также покоилась в ящике рабочего стола.

Только кое-что в моей жизни совсем скоро стало меняться, улыбающиеся карие глаза постепенно приобретали голубоватый оттенок. И я стал понимать, что твой образ стирается из моей головы. Хорошо это было или плохо? Я боялся снова запутаться, ведь я уже обрел какой-то определенный, конкретный смысл жизни. Я больше не чувствовал себя виноватым перед тобой, не чувствовал себя предателем, когда обнимал её, когда просыпался ночью, чтобы укрыть, или когда спешил с работы и целовал её при встрече. А в день, когда Астория сообщила мне, что ждет ребенка, я снова пришел на нашу крышу.

Всё встало на места.

Возможно ли, Грейнджер, что то, что произошло, предназначено мне судьбой? Что было бы, если бы не было войны, были бы мы вместе? Я вспоминал твои же слова и больше не мог на них однозначно ответить.

Знаешь, что я понял точно? Мою любовь. Чувства или мысленная увлеченность, что это было я не знаю, но это заставило меня сосредоточиться полностью на тебе. И я не разрушил себя вечными сожалениями о содеянном, о том, что совершил на войне, о том, что на моих руках кровь и души ни в чем неповинных людей. Возможно, ты была права, я придумал свои чувства к тебе, как и твои тогда, придумал для того, чтобы вытащить себя из чёрной ямы ненависти. Твой образ, твоя улыбка стали для меня спасательным кругом. Я выбрал меньшее из зол, безответную любовь, вместо самобичевания и вины. Однако то искрящееся ощущение от поцелуя живет в моём сердце до сих пор. Думаю, что никогда не решу, что испытывал к тебе на самом деле, но точно знаю, что благодарен тебе за то, что так внезапно появилась в моей жизни и перевернула её с ног на голову.

Я смотрел на своего молчаливого собеседника, отпуская все свои терзания, вопросы, на которые всегда думал, что никогда не найду ответов. Отпускал твою ленту с ветром, а вместе с ней и тебя, то, что испытывал к тебе, и оставлял только чистую, неизвращенную благодарность. Я принял эту жизнь такой, какая она есть сейчас.

Любовь. Всепоглощающее чувство, которому, я всегда думал, что не буду подвластен. Она приходит не сразу, но наполняет твою жизнь красками и, если ты видишь всё в сером цвете, это не она. Любовь – симпатия, уважение, взаимопонимание, желание, чтобы у этого человека было все хорошо и неважно, рядом ты или нет. Это способность отпустить его, это компромисс, это желание быть рядом даже когда всё плохо, это благодарность. Да, Грейнджер, благодарность – это тоже любовь, она отличается от истинной, но многому учит.

Я любил тебя, в тот миг на крыше, когда поцеловал и забрал это воспоминание, я смог отпустить тебя, чтобы открыть своё сердце снова. Я долго не мог поверить в то, что любовь не бывает однажды, есть влюбленность, благодарность, то, что приходит к нам для урока и есть истинная любовь. Ты была моим уроком, моим спасением, ты помогла понять себя, простить, восстановить для того, чтобы я увидел ту, кто была предназначена мне судьбой.

Ту, которая полюбила меня раньше, принимала меня таким, какой я есть. Которая мирилась со всем несправедливым отношением к себе и была терпелива. Которая ждала и верила.

Чистая, искренняя, настоящая любовь Астории помогла мне осознать, как она важна, и как мне хорошо рядом с ней. Кто знает, чем бы закончилась наша с ней история, если бы я не сосредоточился на влюбленности к тебе и окунулся бы с головой в свою никчемность. Возможно, меня бы уже не было в живых. Я причинил боль Астории, но, возможно, могло быть всё намного хуже. Поэтому для нас это лучший исход.

Вспоминая всё, что пережил, я чётко осознал, что она волновала меня задолго до того, как я разобрался со своими чувствами. Просто я не хотел видеть очевидного. Я ревновал её и уважал, был благодарен и восхищался ей. Всегда.

Я помню, как она заплакала, когда я впервые сказал ей: «Я люблю тебя», держа на руках нашего новорожденного сына. И, кажется, плакал вместе с ней, потому что в тот миг осознавал, что всего этого могло и не быть, если бы не ты, Грейнджер.

Я научился любить, научился себя прощать, научился видеть сокрытое, чувствовать других и быть внимательным. Всё это было необходимым, чтобы моя Астория улыбалась сейчас самой счастливой улыбкой.

***

Запись в дневнике от 2017 г.

Сегодня мой сын прислал мне письмо из Хогвартса и сказал, что его раздражает твоя дочь, Грейнджер. Но мы ведь с тобой оба знаем, чем всё это закончится, верно? И знаешь, я буду этому только рад.

***

Драко Малфой закончил писать свою историю в этом дневнике. Уже давно отпустив прошлое, которое когда-то тяготило его душу, выпустив зверя, метавшегося взаперти. Он больше к ней не вернется, ему больше это не нужно, он распутал и отпустил одну ленту, чтобы стать другой, свободно развевающейся, довольной своей жизнью, счастливой изумрудной лентой в тёмных и мягких, как бархат, волосах Астории.