Текст книги "Звёзды и микробы (СИ)"

Автор книги: Солнечный Круг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   В ледяном мраке космоса медленно плыл по предначертанной ему орбите огромный огненно-золотистый шар. Вот уже четыре с половиной миллиарда лет плыл. За такое время можно стать философом. И понять, что, по космическим масштабам, не так уж ты и огромен. Диаметр даже до полутора миллионов километров не дотягивает. Прямо скажем – не голубой гигант. Так себе, жёлтый карлик...

   Но и жёлтые карлики – не самые маленькие во Вселенной объекты. Есть ведь и карлики красные – совсем уж маленькие звёздочки. Не говоря уж о букашках-планетах. Но и они – великаны по сравнению с астероидами, метеорами и прочим, совсем уж мелким, космическим мусором.

   Да и не в размере ведь дело. Главное – делать свою работу. Осуществлять термоядерный синтез, превращать водород в гелий, сжигать себя, освещая и согревая вверенный тебе участок пространства. Любить и согревать всё сущее, а не замыкаться в слепом эгоизме, который даже самую прекрасную звезду превращает в съёжившуюся чёрную точку. Не в точку даже, а в ничто, в чёрную дыру, страшного паразита межзвёздных просторов, заглатывающего в ненасытной жадности всё встречающееся на пути.

   А размеры... Что размеры? На некоторых букашках-планетах (особенно там, где есть вода и кислород) завелись свои, совсем уж крошечные букашки. Можно сказать, микробы. И у них ведь тоже есть какая-то своя жизнь, к чему-то они там стремятся, любят друг друга и ненавидят, строят и разрушают свои города...

   Да, за четыре с половиной миллиарда лет золотой шар видел многое. Как образовались из космической пыли и газовых облаков шарики-планеты. Как на трёх из них образовались океаны, а в этих океанах, прогретых его тёплыми лучами, словно в гигантских кастрюлях, закипел первичный углеродный бульон.

   Шар видел, как в этом бульоне появились живые клетки, как из клеток возникли живые существа, как эти существа выползли на прибрежный песок. На каждой планете жизнь шла своим путём. На маленькой красноватой планете, пятой от горящего шара, победили насекомые. Там было когда-то очень много кислорода, и это позволило им достичь огромных размеров – некоторые виды, если использовать наши земные мерки, в длину достигали до полутора метров.

   Тамошние муравьи обрели сначала коллективный, а потом и индивидуальный разум. Но планета была маленькая, сила притяжения – слабая. Молекулы атмосферы улетучивались, и молекулы кислорода – тоже. А чтобы насекомые таких размеров могли дышать, газовая оболочка планеты должна быть плотной и богатой кислородом. Цивилизации муравьём пришлось зарываться в глубь планеты. На поверхность своего же мира выходили они редко и только в скафандрах. Наблюдать за ними стало трудно.

   На четвёртой планете властвовали динозавры. Они тоже стали разумными, построили на берегах морей чудесные города, высекли из камня великолепные статуи, сочинили дивную, волшебную музыку, написали мудрые книги. Больших успехов достигли они и в науках. В частности, освоили термоядерный синтез. Ну и... Теперь вместо четвёртой планеты вокруг золотого солнечного шара обращается пояс астероидов.

   Третья планета. Прекрасный голубой мир, жемчужина Солнечной системы. Её обитатели тоже создали множество всяческих бомб и средств их доставки, но пока у них хватает ума не применять их. Цивилизация продолжает развиваться. И не прячется под землю. Золотой огненный шар любит наблюдать за третьей планетой. Но наш рассказ не про золотой шар. Шар – он только свидетель, безмолвный, хотя и заинтересованный созерцатель.

   Кому-то в жизни везёт, а кому-то нет. И дело тут не только в наличии или отсутствии способностей. Есть люди, которые могли бы добиться в жизни многого, если бы родились в подходящей для них эпохе. Берсерк, грызущий свой щит, был весьма к месту в тёплой компании викингов, плывущей в своём драккаре к чужим берегам. В яростной битве с обитателями этих самых берегов берсерк был незаменим.

   Однако, даже в лихие девяностые парни, умеющие виртуозно грызть щиты, были не слишком востребованы. Не нужны они были ни в банковской охране, ни в «бригадах», ни даже в ОМОН. Хотя как раз в ОМОН щиты ещё были. Но – пластиковые. А пластиковый щит ни один берсерк не сгрызёт.

   Потому берсерки, родившиеся не в своё время, погибали глупо и страшно. Без пользы и без славы. Их даже не убивали – признавали невменяемыми и закалывали всякой жуткой химией.

   Но наша история не про берсерков. И даже не про викингов. А про девушку Машу. Машу Солнцеву. Которая тоже родилась не в своё время. В 2067 году. Как и все дети той эпохи, росла в интернате – все попытки всех государств изобрести законодательство, заставляющее родителей любить своих детей и друг друга, окончились к тому времени полным провалом. Гораздо проще оказалось взимать с населения определённый налог, а детей забирать на государственное обеспечение. Высвободилось огромное количество судебных приставов, судей и сыщиков, разыскивающих родителей, не желающих платить алименты. Эти силы были брошены на борьбу с преступностью, которая и была в короткие сроки побеждена.

   А детишки счастливо жили в интернатах. Проблема хищений и злоупотреблений была решена полной роботизацией всего персонала. Даже директоров заменили специальными педагогическими компьютерами. Воспитанники были сыты, одеты и окружены заботой. Роботы-нянечки могли говорить басом (имитируя любящего, но немного строгого отца), а могли в совершенстве воспроизводить нежный голос заботливой матушки.

   Все хозяйственные работы производили умные механизмы, а воспитанников такой ерундой не утруждали. Дети ведь могли пораниться кухонным инвентарём или пролить на себя воду из ведра. А развитие соответствующих навыков было признано нецелесообразным, так как неквалифицированной работы становилось всё меньше. Поскольку всё меньше становилось и квалифицированной работы, не слишком мучили юных созданий и учёбой.

   Нравственное воспитание и необходимую информацию о будущей взрослой жизни давали многочисленные сериалы, специально отбиравшиеся специальными педагогическими компьютерами. Сериалы в доходчивой форме показывали, какой прекрасный, солнечный мир ожидает будущих выпускников. У всех будет необременительная, но хорошо оплачиваемая работа, девочки смогут выбирать женихов из многочисленных поклонников-олигархов, а дочери этих олигархов будут преследовать мальчишек. Проблема останется лишь одна: выбрать из них самого лучшего. Или самую лучшую.

   Вообще, наступившая эра всеобщего счастья получила в средствах массовой информации название «солнечной», а счастливую молодёжь этого счастливого времени нарекли «солнечным поколением». Было принято всегда носить с собой какой-нибудь предмет с изображением Солнца. Симпатичные солнышки улыбались с футболок, с курток, даже с татуировок. С брошек и браслетов. У Маши Солнцевой тоже был золотой кулон в виде стилизованного солнечного диска. Давно был, сколько она себя помнила – наверное, ещё от мамы. И «солнечная» фамилия была у неё от мамы. Хотя ребята имели право сами выбрать себе фамилию, и почти все выбирали именно «солнечные». Так что солнцевых было больше всего. Хотя были распространены и восходовы, рассветные, светиловы, солнцесветовы. Встречались зенитовы и даже гелиосовы. Но у неё-то фамилия была настоящей! Солнцева она – и всегда была Солнцевой!

   В общем, Маша была типичной представительницей «солнечного поколения» и ждала её впереди прекрасная, долгая жизнь, полная счастья и тепла.

   Вот только работу сразу найти не удалось. И через год не удалось. При том, что работа, вообще-то, была. Но всё какая-то не такая. Скучная и низкооплачиваемая. В сериалах про такую даже и не упоминали. Откуда она взялась в жизни? Но Маша не расстраивалась. В конце концов, работа – не главное. В сериалах девушки если и работали, то только для того, чтобы встретить симпатичного сына владельца фирмы или просто начальника отдела. Маша была девушкой неглупой и начала уже понимать, что олигархов относительно мало и на всех не хватит. Да и где их встретишь? К тому же, счастье ведь не в деньгах, поэтому не обязательно иметь супербогатого жениха – достаточно просто обеспеченного. Но и с этим возникли проблемы. Не было не только богатых женихов, даже нищеброды и те попадались редко. В чём же дело? Ведь в сериалах и даже в учебниках... Неужели её обманули? Кто?Зачем?!

   Но никто Машу не обманывал. Во всяком случае, сознательно. Просто... Просто педагогика не успевает за нашей бурно меняющейся жизнью. Было ведь время, когда система образования производила в огромных количествах учёных, инженеров и рабочих. А нужны оказались банкиры и менеджеры. Наштамповали юристов и финансистов – вдруг выяснилось, что их тоже в таком количестве не нужно. А вот рабочих, да и инженеров тоже, что-то вдруг стало не хватать. Да, хорошо было планировать рынок труда в Древнем Египте – спрос на царедворцев и строителей пирамид оставался стабильным не одно тысячелетие. А в наше время планировать трудно. И ещё труднее потом жить ошибкам планирования.

   Ну да, вы уже поняли, что именно это и приключилась с Машей. Не в своё время она родилась. В 2067 году. А вот если бы лет на тридцать раньше... Да.

   Способностей особых у Маши не было, но были данные. Такие данные, которые ещё в начале XXI-го века наверняка обеспечили бы ей жизненный успех. 60-90-60, дополненные стройными ножками и длинными белокурыми волосами, позволили бы её каблучкам бодро шагать по дороге, усыпанной стеклянной пылью разбитых сердец. А среди этой пыли непременно были бы сердца, если и не олигархов, то, по крайней мере, владельцев нескольких овощных киосков. Или даже цветочных. А может и оптовой базы.

   Потому шейку девушки Маши украшали бы, если и не бриллианты (лучшие, как известно, друзья девушек), то изящные позолоченные цепочки уж точно. И пила бы она почти настоящий коньяк из почти хрустальных бокалов. Если бы родилась вовремя.

   А во второй половине XXI-го века 60-90-60 и просто стройными ножки не стоили уже ничего. Ибо рынок был заполнен клонами киноактрис и идеально сделанными роботоженщинами. Весёлыми, заводными – и голова у них никогда не болела. Работать начинали сразу после включения, не требуя ни подарков, ни ресторанов, ни даже предварительной ласки – предпочитая ей простую машинную смазку. Гарантию имели на тысячу и одну ночь и, что тоже немаловажно, в любой момент могли быть переведены в спящий режим лёгким нажатием специальной кнопочки на управляющем пульте. Про дешёвые голографические поделки уж не стоит и говорить.

   Ну и кому могли в этой идиллии понадобиться какие-то там стройные (и пусть даже при том живые) ножки? Тем более, что и спроса (платёжеспособного) тоже почти не стало. Людей вытесняли клоны, а клонов – роботы. В экономике происходили очень интересные процессы. Производство росло, как извергающийся в небо вулкан, спрос падал, как несущаяся с гор лавина. Сталь плавила себя сама, вводя, по ходу дела, нужные ингредиенты. 3D-принтеры печатали всё, что угодно. Программисты тщетно пытались превзойти своих железных собратьев. Компьютеры, ноутбуки и даже смартфоны программировались теперь сами. Любой, мало-мальски уважающий себя грузовик, счёл бы смертельным оскорблением пустить в кабину шофёра. Профессий, требующих человеческого разума, почти не осталось.

   Некоторые безответственные господа (слава богу, пока ещё не товарищи) из числа недобитых левых радикалов, стали даже утверждать, что создались наконец экономические предпосылки для так обожаемого ими коммунизма, и товары просто нужно раздавать даром всем желающим. Капиталистические методы, мол, больше не работают, и лавина падающего спроса вот-вот сметёт всю экономику и всю надстройку. И сметёт капитально, то есть совершенно на фиг.

   Разумеется, этот бред вызывал гомерический хохот у любого мало-мальски грамотного экономиста. Совершено ведь очевидно, что эффективно управлять экономикой может только рыночная система. При ней цены никогда не упадут слишком низко – просто возрастёт число посредников. Увеличится прибыль банков и владельцев предприятий. Ещё больше возрастёт благосостояние того заветного процента населения, который владеет девяносто девятью процентами всего. Хотя, казалось бы, куда уж дальше... Но предела совершенству нет.

   Хотя, есть одна закавыка. Цены не падают, зарплаты исчезают. Пенсии откладываются. На какие шиши покупать выросшие до небес горы товаров? Да отстаньте вы уже со своим коммунизмом! Не заслужили его все эти лентяи. Экономикой может рулить только рынок. Только рынок. Только он один и может рулить экономикой. Всё остальное – от лукавого.

   И чтобы лукавого посрамить, надо выдавать кредиты. Под очень низкие проценты. Хотя, в некоторых царствах и в некоторых государствах удавалось даже и в этих условиях сохранять по кредитам запредельно высокие ставки. Даже и по льготным. Что должно было способствовать развитию в тех государствах передовой банковской системы. А следом за этим развитию экономики, промышленному и технологическому росту. Должно было. Теоретически. Однако, на практике...

   Но наш рассказ ведь не про то. А про девушку Машу Солнцеву, которая родилась слишком поздно. И мужиков (во всяком случае, мужиков, способных её содержать) вокруг уже не было. Но на работу она в конце концов устроилась. Когда кончились все пособия и есть стало совсем уж нечего. «Работа?» – спросите вы. Какая могла быть работа у этой, извините, блондинки, если даже мужики (программисты, экономисты, даже и охранники) никакой приличной работы найти не могли?

   Вот тут-то и зарыта собака. Мужчины ищут работу приличную. Женщины, когда припрёт – любую. Опять же, не в том смысле, в котором некоторые (процентов восемьдесят) подумали. Вот наша девушка Маша работала посудомойкой. А слабо мужику (пусть даже и с четырьмя классами образования) работать посудомойкой? Посудомоем. И сразу услужливый Word подчёркивает это слово красной волнистой линией. Нет в нашем языке слова «посудомой» – вот и весь итог борьбы за гендерное равенство.

   Но почему так? Ладно, пусть мужики посуду мыть не умеют. Хотя, тот, кто хоть раз побывал хоть в какой-нибудь Армии, тот на своем, может быть и горьком опыте, убедился, что мужики прекрасно умеют мыть посуду (причём, за целым полком, а не только за семьёй из трёх человек), великолепно драят полы, а уж погоны к кителю пришьют так, как ни одной белошвейке ни разу и не снилось.

   А потому что там не работа. А служба. Вымыть посуду за полком – это подвиг. За семьёй из трёх человек – скучная рутина. Пришивать погон – чтоб все видели, что тебя произвели таки из простых лейтенантов в старшие – это не то же самое, что зашивать в десятый раз порвавшийся детский комбинезончик. Тут свои есть правила. Дня три надо ходить в старых лейтенантских погонах, выслушивая ругань и едкие замечания начальства. Но три дня надо продержаться, показывая, что не очень-то ты этой лишней звёздочки и хотел. Хотя все (и ты сам в первую очередь) понимают, что хотел. Даже если тебя призвали всего на два года, и совершенно очевидно, что третью звёздочку дадут тебе перед дембелем обязательно... А тебе она, собственно, на фиг и не нужна – ты ж по образованию математик, и мотопехоту эту мечтаешь поскорее забыть как дурной сон... А пришиваешь, блин, эти проклятые погоны, в которых и ходить-то тебе осталось две недели.

   Ага. А попытайтесь-ка заставить мужиков шить детские комбинезончики. Даже в исправительно-трудовых колониях (мужских) не пытаются... Но... Ладно, мужики брезгуют. Женщины, типа, согласные. Но где вездесущие роботы? Почему вообще живые мужчины и женщины могут плеваться или не плеваться по поводу некоторых вакансий? А всё просто. Оказалось, что есть масса профессий, автоматизация которых себя не оправдывает. Дворники. Посудомойки. Уборщицы. Профессии, на первый взгляд совершенно не интеллектуальные. По сравнению, скажем, с банковским операционистом. Но их автоматизация упиралась в экономику. Существо из плоти и крови подметало, мыло посуду и пылесосило ничуть не лучше, чем соответствующий робот. Не лучше. Но дешевле. Что касается клонов кинозвёзд, то те заниматься подобной ерундой наотрез отказывались.

   Поэтому люди получили шанс. Шанс и дальше влачить нищенское существование. Получила такой шанс и Маша Солнцева. Она работала посудомойкой, работу свою ненавидела, но другой найти не могла. Другой работы не было. Никакой. Такое впечатление, что уже и подгузники менять роботов научили. И даже полы драить. Только вот мытьё посуды они освоить никак не могут. Или не хотят? Роботы ведь теперь такие сложные стали – почти как люди...

   Так вот всё и тянулось. Вода булькала, посуда гремела, жизнь уходила. И вдруг...

   Газету принесла Айгюль. Читали все, прекратив на время безнадёжную борьбу за чистоту общепитовского фарфора. «Для работы посудомойками на планету Марс требуются молодые привлекательные девушки, не склонные к ксенофобии и...»

   – Опять посудомойками... – разочарованно протянула Маша Солнцева.

   – Так ведь на Марс! – возразила образованная Таня. – Там марсианскими кредитами платят.

   – Так уж и марсианскими? – усомнилась Анна. Она была постарше остальных и имела уже некоторый жизненный опыт.

   – Да вот же! – ткнул кто-то в конец объявления. – Четверть марсианского кредита в месяц!

   – Четверть? – разочаровано откликнулось несколько голосов.

   – Четверть марсианского кредита – это в сто пятнадцать раз больше нашей зарплаты.

   – В сто пятнадцать?!

   – Врут они всё, – безапелляционно заявила опытная Анна. – Такого не бывает.

   – Да вот же газета! Вот же написано! – заволновалась Айгюль.

   – Они напишут... – усмехнулась Анна. – Им лишь бы дур к себе заманить...

   – Зачем?

   – А вот заманят, тогда и увидишь...

   – Да ну, – не согласилась Таня. – Они же муравьи. Зачем им?

   – Кто муравьи?

   – Ну эти, марсиане. Они же муравьи. Бесполые.

   – Бесполые? – Закатила глаза Анна. – А откуда ж тогда у них дети берутся?

   – Ну, – смутилась образованная Таня, – у них есть матки-королевы. Ну и самцы при них...

   – Вот! Самцы! А ты, бесполые, бесполые... Вот попадёшь к этим бесполым...

   – Так у них же королевы есть. Мы-то им зачем?

   – Раз заманивают – значит зачем-то нужны...

   – Ой, девки, – встряла в разговор Айгюль, – а говорят эти марсианские самцы страшные такие, большие, как коровы, кожа склизкая, противная... И бородавки по всему телу... Жуть!

   В общем, мнений было высказано много. В то, что марсиане (с их-то технологиями) нуждаются в земных посудомойках, верилось слабо. С другой стороны, трудно было поверить и в то, что эти марсианские муравьи воспылали вдруг страстью к землянкам. Тут и свои-то самцы давно на роботов переключились. Может земные девушки для них деликатес? До нет, бред, они вообще, говорят, соком марсианских кактусов питаются.

   В общем, ясно было, что дело тёмное. А раз так, то лучше в это дело не соваться. А то, и впрямь, съедят проклятые марсиане, али разврат какой учинят. С Марса-то этого и не выберешься обратно... Так решило большинство. А девушка Маша решила по другому. Девушка Маша решила, что хуже ихнего подвала и лоханей с кучами грязной посуды ничего на свете быть не может. И телефончик из того объявления записала.

   В первый же выходной – отправилась. Скромненький такой офис... Но чистенький. Толпа претенденток уже. Смирненько сидят на стульчиках. За столом – огромный муравей. Жвалами скрипит, глазами фасеточными зыркает – жуткое зрелище. И одет ведь гад в скафандр, хотя и прозрачный. Брезгует, видать, нашей земной атмосферой. Плюнуть бы ему на шлем, да уйти. Но... Как вспомнишь лохани эти, тарелки склизкие... И жир, жир, жир... Жир, который даже «Растворитель всего», по марсианской, кстати, лицензии выпускаемый, и тот не берёт. Перчаток резиновых на полчаса максимум хватает, лохани эти проклятые латают всё время, трубы отводные прорывает, вода из них хлещет, а жир проклятый сидит в тарелке насмерть...

   – Испытание, – процедил сквозь жвалы муравей, – Нужно испытание.

   «Вашего ж клеточного донора! – подумала девушка Маша. – С этим, что ли муравьем? Ладно, сдюжим как-нибудь...»

   Испытание, однако, вышло совсем другое. Претенденткам выдали по неслабой горке грязной посуды. Предложили вымыть. Конспираторы, блин! Посудомоек они набирают. Катастрофа там у них – весь Марс завален грязной посудой... А с другой стороны, девушка Маша именно это испытание и прошла блестяще. Быстрее всех справилась и муравей её похвалил.

   Неудачницы плакали, избранных счастливиц погрузили в планетолёт. Пристегнули к специальным койкам. Загрохотали двигатели, навалилась перегрузка. Часа через два двигатели стихли, вес, даже тот, который был на Земле, куда-то исчез. К потолку, однако, никто не поплыл, так как ремни по прежнему держали крепко. Отстёгивать пассажирок, вроде как, никто не собирался. Это навевало различные мысли.

   – Сейчас придут... – Блондинка, лежащая на соседней с Машей койке, томно потянулась.

   – Кто? Зачем? – забеспокоилась пухленькая брюнетка с другого конца каюты.

   – Ой, что будет... – Блондинка в притворном испуге закатила глаза.

   – Да ничего не будет, – возразила худая как жердь девушка в очках. – В невесомости не получится...

   – А ты откуда знаешь?

   – Ну... – смутилась худая. – Я так думаю...

   Что-то щёлкнуло и двери открылись. В каюту один за другим вошли несколько муравьёв в прозрачных скафандрах. В руках они несли какие-то гигантские шприцы.

   – Ой! – пискнула блондинка.

   – Ай! – поддержала её опасения пухлая брюнетка.

   – Искусственное оплодотворение, – изрекла худая. – Специальные шприцы для невесомости.

   Тем временем муравьи рассредоточились и приступили к делу. Действия их не отличались особым разнообразием. Подходя к очередной пассажирке, каждый из них сначала затыкал своей лапкой-клешнёй орущий ротик, от чего крик прекращался. Затем та же клешня ротик раскрывала, а другая лапа тут же вставляла в него шприц.

   Девушка Маша решила не сопротивляться – поскольку никакой возможности сопротивляться всё равно не было. Она, единственная из всех, не орала, и, когда очередь дошла до неё, сама раскрыла рот. Из шприца вышла некая субстанция, приторная на вкус. Чтобы не подавиться, пришлось её проглотить. На этом всё и кончилось. Обработав оставшихся соседок, муравьи со шприцами удалились.

   – Личинки! – прорыдала худая девушка в очках. – Они внедрили в нас личинки. Теперь личинки нас сожрут и вылупятся.

   – Ой! – пискнула блондинка.

   – Ай! – откликнулась со своей койки пухлая брюнетка.

   – А по моему, – сказала девушка Маша, – нас просто покормили.

   – Извращенка! – пискнула блондинка.

   – Распутница! – поддержала её пухлая брюнетка.

   – А они растут... – испуганно прошептала худышка в очках. – Они растут...

   То ли изнасилования, то ли кормёжки с завидной регулярностью происходили три раза в день. Все семь дней полёта. Потом опять взревели двигатели и накатила перегрузка.

   – Порт-Марс, – провозгласил один из муравьёв, по всей видимости, главный.

   Девушек отстегнули от коек. Все судорожно вцепились в свои паспорта. Как будто они ещё могли их сохранить. Здесь, в пятидесяти пяти миллионах километров от Земли. Однако, на паспорта, как ни странно, никто не покушался.

   – Вставайте. Выходите, – скомандовал главный муравей.

   Делать нечего, поднялись, вышли из каюты. Через узкий коридор, покрытый светящимися панелями, вышли в большое полутёмное помещение. В помещении стоял странный механизм – что-то среднее между танком и длинным свадебным лимузином.

   – Это марсоход, – снова встряла худышка в очках.

   – Сами видим, – не полезла за словом в карман девушка Маша.

   – Садитесь уже, спасительницы Марса – добродушно проскрипел главный муравей. Его подчинённые распахнули массивные дверцы.

   Разместились в довольно удобном салоне. Пристегнулись ремнями. Муравьи залезли в переднюю часть машины, отделённую прозрачной перегородкой.

   – Пока насиловать не будут, – сделала вывод блондинка.

   – И паспорта до сих пор не отобрали, – поддержала её девушка Маша.

   – Подождите, – сказала брюнетка, – вот заедем подальше в пустыню – сразу у них бензин кончится.

   – Какой бензин? Тут же атомный двигатель.

   – Ну, значит, атом кончится, – не сдавалась брюнетка.

   – Да ничего у них не кончится. Просто они...

   – Что?

   – Личинки! Они введут в нас личинки!

   – А сколько заплатят? – пискнула блондинка.

   – Сто марсианских кредитов, на меньше мы не согласные! – поддержала её пухлая брюнетка.

   «На личинок не соглашусь, – думала умная девушка Маша. – Но, если некоторым муравьям понадобился массаж... Пусть даже и эротический. И они готовы за него платить...»

   Марсоход быстро, но очень плавно нёсся вперёд. За окнами тянулась однообразная грязновато-красная пустыня.

   Наконец остановились. Из переднего отсека выскочили несколько муравьёв, приладили почти прозрачную переходную трубу к дверям микроавтобуса и к какому-то полузанесённому песком сооружению. Массивные двери открылись.

   – Добро пожаловать! – сказал репродуктор очень приятным голосом.

   – Личинки! – опять завела своё худая девушка в очках. – Там их личинки. Их кормят девственницами с Земли!

   – Ой! – пискнула блондинка.

   – Ай! – взвизгнула пухлая брюнетка.

   – А среди нас есть девственницы? – удивилась девушка Маша.

   – А-а-а! – обрадовалась блондинка.

   – Мы не годимся на корм личинкам, – сообразила брюнетка.

   – А я... А я... – прорыдала худая девушка в очках.

   – Ну и дура... – сказала ей Маша.

   За этим интересным разговором девушки вышли из марсохода, прошли по пружинящей под ногами трубе и остановились перед открытым люком, ведущим куда-то вглубь Земли (Марса). Муравьи что-то кричали и гостеприимно размахивали клешнями.

   – А! Была не была! – решилась наконец брюнетка.

   Она криво улыбнулась и отважно полезла в открытый люк.

   – Вперёд и с песней! – промурлыкала блондинка и повторила манёвр брюнетки.

   – Да уж... – проворчала девушка Маша.

   Она погладила свой кулон в виде солнечного диска, задрав голову, глянула в тусклое марсианское небо, отыскала у самого горизонта крошечный и очень белый кружок то ли восходящего, то ли заходящего Солнца. То ли попрощалась, то ли помолилась далёкому огненному шару – единственному своему покровителю в этом холодном чужом мире. Потом решительно двинулась вниз.

   Вопящую и упирающуюся девушку в очках в люк втащили два муравья.

   Долго шли по узким извилистым коридорам. Много раз поворачивали налево, и много раз – направо. Поднимались и спускались по лестницам. Маша начала понимать, почему никто даже не пытался отнять у них земные паспорта: из такого подземелья хоть с паспортом, хоть с водительскими правами – один фиг не выберешься.

   Худышка в очках совсем приуныла – не кричала больше, а только тихо всхлипывала и бормотала что-то про муравьиных личинок. Блондинка и брюнетка, истерически рыдая, в десятый раз повторяли все эти глупые бредни про марсианских муравьёв-самцов. Они, эти самцы очень страшные, большие, как коровы, кожа склизкая, противная... И бородавки по всему телу... А ещё...

   – Да заткнитесь вы, дуры! – крикнула Маша, чуть не плача сама.

   Она вспомнила Землю, на которой не нашлось места ни ей, не всему её «солнечному поколению», вспомнила Солнце, равнодушного катящееся каждый день по небу. А ведь Солнце – отец и прародитель всей жизни. И на Земле, и на Марсе. Вот только заботится он о своих детях... Так же как Машины родители о ней, Маше, заботились. И нет никому дела, до того, что сделают с ней в этом страшном подземелье. Скормят личинкам? Высушат для музея? Заставят ублажать марсианских самцов? А может случится что-то настолько страшное, такое чудовищное, чего она и вообразить-то не может.

   «Хватит! – приказала себе Маша Солнцева. Не умирай прежде смерти. Пока есть жизнь – есть надежда. А Солнце – оно не бросит. Оно – поможет!» Тут открылась очередная дверь и они оказались в низком полутёмном зале.

   Маша огляделась. Грязный неровный пол, наспех вырубленные в породе щербатые стены без каких-либо следов отделки. Тусклые светильники под потолком. Под светильниками – длинный ряд каких-то ванночек. В ванночках плещутся бесформенно-уродливые туши. Около ванночек, склонившись над ними, стоят женщины. Женщины с Земли. Руки их опущены в воду и эти мерзкие колышущиеся туши...

   Два муравья взяли Машу под руки и подвели к ванночке, около которой никого не было. Подтолкнули вперёд. Маша посмотрела. Ноги у неё подкосились. Сердце перестало биться, а в правом виске, наоборот, что-то застучало. В мутной, отвратительно пахнущей жиже, противно громыхая и скрипя, медленно перекатывалась огромная, грязная, жирная и склизкая... Огромная, грязная, жирная и склизкая гора немытой посуды.

   А огненно-золотистый шар летел по своей галактической орбите. Он многое видел. Сотни тысяч рабов, подыхающих на строительстве никому не нужных пирамид. Ассирийцев, вырезающих всё население не сдавшихся им городов. Греческих наёмников – честных наёмников, которые убили сыновей своего командира-предателя, смешали их кровь с вином и выпили этот коктейль перед битвой с персами.

   И он, летящий в пространстве огненно-золотистый шар, видел неутомимую поступь прогресса, видел, что жители обращающихся вокруг него планет век от века становятся всё гуманней и всё разумней.