Текст книги "Грозовой перевал (СИ)"

Автор книги: sofiyava

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Короткая пауза, заполненная её глубоким дыханием и звуками свежего хруста снега со всех сторон.

– Нет, – возразил Тео вполголоса, – я нашёл кое-что получше.

Знакомое щекочущее чувство где-то на уровне солнечного сплетения. Лара вновь закрыла глаза, ощущая на коже фантомные прикосновения его взгляда, ласкающего её лицо. Задрожала, то ли от холода, пробравшегося сквозь куртку, то ли жара, что опалил нутро.

Тео ей нравился. Очень. Нравился. Каждый раз, когда он смотрел на неё в Большом Зале, касался её локтя на совместных лекциях по зельеварению, отвечал на абсолютно идиотские вопросы по школьной программе, которую она искренне считала слишком непоследовательной по сравнению с Академией, её сердце заходилось в таком ритме, что казалось, хватит лишь пары настойчивых ударов, чтобы пробить грудную клетку насквозь изнутри.

Наверное именно так и чувствуется первая влюблённость. До шума в ушах. До его прикосновений. До судороги в рёбрах от смеха. До его рук. Таких красивых, боже. До взгляда и целой вселенной внутри, со сдвигающимися в небе звёздами.

Тихий хруст свежего снега под ботинками. Приложив ладонь ко лбу наподобие козырька, Лара увидела остановившегося рядом с ней Теодора, протягивающего руку раскрытой ладонью вверх.

– Поднимайся, – произнёс он, слегка пошевелив пальцами, будто поторапливая к действию. – Ты простынешь, а у Помфри просто чудовищные очереди за Бодроперцовой настойкой в канун Рождества.

– Знаешь, как таких, как ты называют у нас в Академии? – поинтересовалась девушка, вытягивая руку наверх и вкладывая её в тёплую мужскую ладонь.

Тео улыбнулся. Медленно, почти хищно, так, что Лара уже в который раз за прошедшие три месяца подумала о том, что людям с подобными лисьими улыбками просто незаконно находиться на этом свете.

– Знаю, – мягкий рывок, и он поставил девушку на ноги, взметнув в холодный воздух комья пушистого снега. – Это моё второе имя.

Когда Тео притянул её к себе, скользнув языком по губам, весь холод, проникнувший сквозь недостаточно тёплую для подобных мероприятий одежду, отступил. Практически одновременно с тем, как вторая его рука, отбросившая несчастный стакан в сторону, коснулась талии под плотной материей её куртки, слегка надавив, чтобы сделать ещё ближе. Ещё жарче.

Хватило лишь пары коротких секунд, чтобы её губы раскрылись, а руки потянулись выше, касаясь линии острой челюсти, чувствуя пальцами плавное движение мышц под тёплой кожей и желание, вибрирующее внутри тела настойчивыми импульсами.

Когда Тео разомкнул поцелуй для того, чтобы поздравить её с Днём Рождения, Лара едва успела подумать о том, что это, пожалуй, самый потрясающий из всех возможных незатратных подарков, прежде чем притянула его назад, стирая самодовольную усмешку с его губ.

10 декабря, 1997 год

Драко вновь не пришёл ночевать.

Заметив нечто тёмное, выглядывающее из-под подушки друга на соседней кровати, Тео сначала не придал этому значения. Достал из чемодана свежую одежду и начал одеваться. Брюки, рубашка. Пуговицы. Серо-изумрудный галстук. Запонки. Ремень. Опустившись на постель, он зашнуровывал ботинки, смотря задумчивым взглядом на не задёрнутые шторы вокруг постели Драко. Выпрямился, разгладив одежду взмахом палочки, взглянул на часы. Затем на выглядывающее из-под подушки пятно. Осмотрел пустующую спальню.

Подло? Спорно. Некрасиво? Возможно. Непорядочно? Да, ну и что мне за это будет?

Подойдя ближе к кровати и отодвинув тяжёлые тёмно-зелёные затворы до конца, Теодор наклонился ниже, пытаясь разглядеть предмет. Им оказалась старая, но довольно хорошо сохранившаяся книга, на корешке которой Нотт различил тиснёную серебром надпись: «Магические предметы и артефакты. История и эксплуатация».

Выбор книги слизеринца удивил и совсем немного озадачил. Друг был умён и начитан, и, разумеется, не должно быть ничего странного в том, что он взял подобную книгу для внеклассного чтения. Не должно быть.

Однако это, чёрт возьми, странно.

Открыв оглавление и проштудировав его на наличие пометок, Нотт обнаружил в нём лишь одно обозначение – небольшую точку рядом с главой, посвященной функционированию и магическим свойствам Исчезательного шкафа.

Задержав взгляд на выбитой чёрной типографской краской надписи, Тео захлопнул книгу лёгким движением пальцев и протолкнул её дальше, скрыв под подушкой от любопытных глаз однокурсников.

25 декабря, 1996 год

Хлопок закрывшейся двери отрезал звуки веселья за пределами помещения.

– Вероятно, я должен спросить.

– Замолчи.

– Но…

– Бога ради, Тео, помолчи уже.

Его руки нашли её бёдра и сжали кожу под тонкой тканью вечернего платья, которое совершенно точно не имело никаких шансов покинуть этот класс в первоначальном виде. Только не на ней.

Рождественская вечеринка, пунш, пустой и тёмный класс на… Где они вообще? Лара не помнила. Так банально, но как только рука Тео сжала её ладонь, чтобы потянуть за собой к выходу из зала, она едва ли была в состоянии отслеживать их путь. Золотая классика бульварных романов – сознание заволокло лёгкой алкогольной дымкой, стерев все незначительные мелочи окружающего мира и оставив в фокусе лишь самое важное.

Его.

Тео подхватил девушку под ягодицами и усадил на ближайшую парту. Сделал шаг вперёд, становясь между её разведённых бёдер, и без того хрупкое самообладание Лары дало трещину. Она почти услышала этот звук. Посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Выдохнула рвано. Под рёбрами приятно закололо, когда Тео коснулся пальцами её шеи. Легко. Невесомо. Опустил тёплую ладонь на середину ключиц, провёл невесомо вниз, доходя до границы платья. Поднял тёмный взгляд на порозовевшее лицо.

Резкое движение – и оторванные пуговицы рассыпались по девичьим бёдрам и коленям, проскакав по столешнице звонкой дробью. Тео раздвинул части платья в стороны, открывая обзор на мягкую грудь, прикрытую тканью чёрного бюстгальтера. Наклонился, коснувшись губами мурашек на обнажённом плече, попутно стягивая рукава платья вниз до локтей. Сковывая движения. Лишая возможности пошевелить руками.

Тихий нежный стон. Лара откинула голову назад и чуть вбок, упираясь раскрытыми ладонями в прохладу гладкой древесины за спиной. Почувствовала довольную усмешку на мужских губах перед тем, как Тео несильно прикусил тонкую кожу её горла, царапнув верхними резцами по острой линии ключицы. Подцепив пальцами чашки, он отодвинул лиф на живот, и отсутствующий в помещении свет стал её неожиданным союзником в сокрытии вмиг вспыхнувших щёк. Ларе хотелось одеться. Закрыться от его взгляда, губ. И в то же время хотелось запустить пальцы в густые волосы. Прижать к себе. Снять абсолютно всё, чтобы почувствовать его поцелуи на себе.

С правой стороны пошевелилась тень. Отклонив голову, Лара напрягла зрение, увидев, что около стены в нескольких футах стоял старый шкаф с двумя зеркальными дверцами, в которых отражалось всё происходящее в классе. Несмотря на темноту, каждое производимое действие было хорошо читаемо даже в такой мутной от времени поверхности, отчего жар в её теле разгорался лишь сильней.

Горячие дыхание опалило изгиб шеи под подбородком, разгоняя по телу волны мурашек и маленьких иголок. Она потянулась к нему руками, но платье врезалось в кожу, не позволив совершить задуманное. Лара нервно сглотнула сдавивший горло ком волнения, ощутив на своём лице его взгляд.

– Сиди смирно, Лара.

Тихо. Хрипло. Так, что по её бёдрам пробежала колючая дрожь.

– Так нечестно, – захныкала она, сжимая коленями его бока, в попытке ослабить стянувшее нижнюю часть живота напряжение. – Ты не позволяешь мне коснуться тебя.

Тео спустился к её груди, обдав дыханием нежную кожу. Влажным движением прошёлся по ложбинке, втянул губами напряжённый сосок, вызвав у девушки протяжный грудной стон. Лара вцепилась пальцами в край столешницы в попытке сохранить равновесие, выгнулась навстречу горячим губам. Стон. И ещё один.

– В следующий раз я воспользуюсь твоим ужасным галстуком, сладкая, а пока… – его шёпот отозвался в ней дрожью, – приходится импровизировать.

Нотт сжал пальцы на её коже, скользнув ладонью вверх по ноге, наблюдая за собственными действиями через отражение. Лёгкая ткань приподнялась под напором его рук – чуть грубоватая кожа мужских пальцев на мягкой поверхности женского бедра. Плотное ласкающее движение до выступающей тазовой косточки, задевая тонкую полоску белья, слегка оттягивая ткань. Лара тихо выдохнула, инстинктивно приподнимая бёдра навстречу телу Тео.

Пылающий, тёмный взгляд уткнулся в оголившуюся часть бедра и ягодицы. Так бесстыдно и жадно, что девушка почувствовала, как жар удушливой волной охватил тело, касаясь кожи обжигающим шёлком там, где его зрачки оставляли след.

Её руки наконец оказались свободны, и Лара не знала, как именно это вышло. Сжав пальцы на лацканах расстёгнутого пиджака, она притянула его к себе с такой пылкостью, будто это было единственное, чего когда-либо желали её руки. Тео легко прикусил и оттянул её нижнюю губу, провёл языком по невидимой ранке. Поцеловал, забрав весь воздух из её лёгких.

Она потянула его за одежду, желая коснуться обнажённой кожи и восстановить баланс справедливости. Теперь никакой деликатности и осторожности. Его тело было так близко, что Лара отчётливо чувствовала его сердцебиение грудью. Цеплялась пальцами за неподдающиеся пуговицы на рубашке, почти злилась, когда Тео со смехом убрал её руки, чтобы помочь сократить время на сброс одежды.

В голове бушевала буря, потому с каждой секундой его действия становились резче. Жёстче. Контрастней. Усилившаяся хватка на внутренней стороне бедра сигнализировала о том, что терпение слизеринца вот-вот должно было перелиться за край. Тео опустил ладонь вниз, прочертив линию по её напрягшемуся животу и, подцепив двумя пальцами бельё, стянул его со стройных ног.

Звук расстегнувшейся пряжки ремня. Тео смотрел на неё потемневшими от возбуждения радужками, ласкал взглядом каждый изгиб тела, до которого только мог добраться. Он притянул её к краю столешницы, обхватив под коленными сухожилиями, развёл бёдра шире, туша волнение в её глазах нежным прикосновением к щеке. Она почувствовала, как он легко провёл членом между её ног, распределяя выделившуюся смазку, прежде чем сделать толчок.

Лара сжала пальцы на его плечах, втянув нагревшийся воздух в лёгкие вместе с запахом у его шеи. Горький кофе, цитрус и аромат свежего утреннего дождя. Лара была уверена, что если бы прямо сейчас кто-то поднёс к её носу Амортенцию, она бы пахла именно так. Она бы пахла им.

Его ладони стискивали её талию, пока он двигался в ней, ловя губами каждый выдох и стон, наблюдая за каждой сменяющейся эмоцией. Тео оставлял на ней метки, выбивая новые стоны ускоряющимися ударами бёдер, чувствуя дрожь от циркулирующего по венам концентрированного удовольствия на кончиках её пальцев.

13 января, 1997 год

Она застала его врасплох на завтраке.

Тео спустился в Большой Зал одним из самых первых, как делал практически всегда из-за бессонницы и банального безделья в гостиной факультета. Ещё слегка растрёпанная, в расслабленном жёлто-чёрном галстуке, Лара подлетела к столу Слизерина и плюхнулась на скамью напротив него, улыбнувшись неубедительной нервной улыбкой.

– Привет.

Привет?

– Доброе утро, – произнёс настороженно, посмотрев на девушку с лёгким прищуром. – У тебя всё в…

– Ты с кем-нибудь спишь?

Тео поперхнулся куском яичницы, вставшим поперёк горла от резкого вздоха, и закашлялся. Прижал сжатый кулак ко рту, прикрываясь.

Не смейся, не смейся, не смейся…

– Что, прости? – выдавил сипло, пытаясь восстановить дыхание, и потянулся к кубку с тыквенным соком, чтобы смочить горло.

Её глаза пытались, кажется, пробурить его насквозь, пока Лара молча сидела напротив, ожидая, когда он окажется в состоянии ответить на её вопрос. Она смотрела на него, не мигая, мысленно отсчитывая секунды, как бомба замедленного действия.

Тео слегка сменил наклон головы, посмотрев в выжидательно сощуренные глаза и понял, что они никогда не обсуждали статус их отношений прямо.

– Нет, – ответил максимально серьёзно и твёрдо, замечая, как расслабляется линия её плеч. – Мне стоит спросить тебя о том же?

– Нет, – лёгкое движение головы из стороны в сторону. Открытый взгляд в глаза. – Нет.

Ну, вот и обсудили.

1 марта, 1997 год

Слегка приподняв газету, Тео закинул голень правой ноги поверх левой, устраиваясь комфортней на скрипучем кожаном диване в гостиной. Первая полоса «Ежедневного Пророка» – впрочем, как и вторая, третья, пятая – пестрили заголовками о восстании Пожирателей в Лондоне и исчезновении нескольких магглорождённых семей.

Снова эти новости. Чёртовы новости, поднимающие волны страха среди учеников и бессилие среди учителей. Кэти Белл. Вислый. Магглы.

Тихий скрежет отъезжающей стены. Тео повернул голову на звук, увидев переступающего через порог гостиной Драко в свободных пижамных штанах и тёмно-серой кофте с длинными рукавами, доходящими до самых кистей. Его отросшие за полгода волосы были растрёпаны, что абсолютно выбивалось из его привычного образа облизанного вычурным лоском мерзавца, а на осунувшемся лице под глазами лежали тени.

Чуть развернув запястье, Нотт взглянул на время. Половина четвёртого утра.

Заметив развалившегося на диване Тео, Малфой замедлил шаг и неторопливо переставлял ноги до тех пор, пока не остановился рядом с низким деревянным столиком. Посмотрел на друга прямо, устало.

– Почему ты здесь? – спросил вполголоса, будто кто-то невидимый рядом мог услышать их разговор.

– Не могу уснуть, – ответил Тео, складывая выпуск газеты пополам. Слегка сощурился. – А ты?

– Не могу спать.

Они смотрели друг на друга в абсолютной тишине какое-то время. Тео пытался понять, насколько всё херово, чтобы суметь подобрать нужные слова, но с каждой новой секундой, что он вглядывался в бледное лицо, все надежды на то, что слова могли помочь, таяли как холодный снег на губах.

Малфой был разбит. И хуже этого могло быть только осознание того, что всё, что на самом деле творилось в его душе, сдерживалось окклюменционными стенами двадцать четыре на семь. Тео не желал допускать даже в мыслях, что может произойти, когда вся защита, выстроенная в его сознании, рухнет.

Вздохнув, Нотт негромко произнёс:

– Ты знаешь, что я не стану лезть тебе в душу. Но, если ты продолжишь в прежнем духе, кто-нибудь в замке заметит твоё состояние. Будь осторожен.

Прошло не меньше нескольких минут, прежде чем Драко смог кивнуть и уйти, оставив Теодора одного в гостиной.

Через две недели у Малфоя случился нервный срыв. За несколько дней до того, как Гарри Поттер едва не убил его, запустив любимым режущим проклятьем Пожирателей и оставив на полу истекать кровью.

24 апреля, 1997 год

Она знала, что он будет там.

Поднимаясь по закрученным спиралью ступеням самой высокой башни Хогвартса, Лара думала о том, что до конца её пребывания в Лондоне осталось всего три месяца. Какая-то её часть была к этому готова – уже тогда, в октябре, когда во время очередной шуточной пикировки с Тео её сердце предупреждающе забилось, реагируя на опасную близость мужского тела, она понимала, что остаться не сможет, потому как во Франции её ждала куча незаконченных дел, включая учёбу на последнем курсе в Академии. Она никогда не была из тех барышень, что бросались с места в карьер и тонули в человеке без остатка, забывая о жизненных обязательствах.

Но с ним всё было иначе, и от этого тяжесть на сердце становилась лишь больше.

На Астрономической башне, куда они с Тео несколько раз поднимались, чтобы провести время вместе, была небольшая кладовая, которая должна была служить маленьким хранилищем для оборудования и запасных материалов, но благодаря слизеринцу её внешний вид напоминал Ларе нечто среднее между творческим кабинетом и мини-студией для живописи. Добравшись до круглой смотровой площадки, девушка прошла к незаметной узкой двери, что скрывалась за поистине громадным телескопом, и нажала на продолговатую ручку, толкая деревянное полотно вперёд.

Первое, что Лара услышала, когда дверь открылась – музыка. Льющаяся, выразительная мелодия, разговаривающая со слушателем подобно художнику, рисующему портрет девушки, которой она посвящена.

– «К Элизе», – произнесла она, прислонившись плечом к дверной раме и взглянув на сидящего за столом парня. – Либо ты всё же какой-то неправильный слизеринец, либо слухи о вашем факультете слишком преувеличены.

Растянув губы в ухмылке, Теодор отвлёкся от своего занятия и посмотрел на неё. Зелёные глаза лукаво блеснули, поймав последний луч закатного солнца, пробравшийся сквозь большое окно.

– Это всё твоё влияние, – протянул он, выпуская из рук волшебную палочку и нечто маленькое и круглое в ворох пергаментов. Раздававшиеся из проигрывателя звуки музыки стали тише. – Если кто спросит, я буду всё отрицать.

Улыбнувшись, Лара оттолкнулась от деревянной рамы и направилась в сторону Нотта.

– Чем ты занят?

На тёмной столешнице были разбросаны различные свитки пергаментов, странные металлические штыри, пластины и колбы. Несколько обугленных свеч, палочка, тонкий цельнолитой нож. И длинная золотая цепочка с чем-то напоминающим плоский золотой круг на месте подвески. Подойдя ближе, Лара изумлённо вскинула брови, разглядев все находящиеся на столе предметы.

– Это же…

Протянув одну руку, Тео обхватил ладонью её левое бедро и, мягко дёрнув на себя, вынудил девушку с глухим писком приземлиться на его колени. Лара вцепилась в твёрдые плечи, сгребая ткань тонкой чёрной водолазки в кулак, и вскинула горящие смешинками глаза на парня.

– Что ты делаешь?

– Что я делаю? – невинно повёл плечом Тео.

– Отвлекаешь меня!

Лара развернула корпус назад, вновь посмотрев на посаженные на ось миниатюрные песочные часы в золотом диске.

– Откуда у тебя маховик времени? – спросила девушка, чувствуя, как ладони Тео медленно скользнули вверх по её расставленным по обеим сторонам от него бёдрам. – В прошлом году о них писал «Французский вестник», там была статья о том, что в Министерстве магии Великобритании были уничтожены все существующие экземпляры маховиков, как ты… о-ох…

Тео сжал пальцы под лёгкой тканью её юбки, вдавив подушечки в заднюю поверхность бедра, и притянул ближе. Прошагал чуть выше, смяв материю и подцепив кончиками узкую полоску белья. Лара не сдавала позиции, продолжая настойчиво отворачиваться, чтобы собрать полную картину увиденного.

– Нет, погоди, где ты… – тёплый поцелуй на задней поверхности шеи прервал предложение на середине, и Лара слегка повернула голову вбок, взглянув на слизеринца. – Тео…

– М-м? – тихий протяжный звук коснулся линии волос, разогнав мурашки по нежной коже. – Продолжай.

– Это нечестно, – улыбнулась девушка, чувствуя короткие, едва ощутимые импульсы вдоль позвоночника от ласкающих прикосновений. – Ты играешь грязно.

– Я всегда играю грязно, – прошептал слизеринец рядом с её ухом, – это залог успеха, сладкая.

Это была слишком несправедливая правда, потому что у Лары не было даже шанса противостоять его коварству. Тео знал, как она реагировала на его прикосновения, и использовал это каждый раз на максимум.

Но не сегодня.

– Тео.

Его язык мокрым касанием скользнул по изгибу её шеи, но Лара отклонилась, пытаясь сохранять серьёзное выражение, игнорируя пульсирующее напряжение, стянувшее нижнюю часть живота. Её ладони уперлись в мужские плечи и слегка надавили.

– Ты обещал, что расскажешь мне.

– Помнится, я как-то обещал, что в следующий раз буду действовать по сценарию, – низко протянул он, намотав на кулак жёлто-чёрный галстук на её шее и мягким рывком притянув девушку к себе. Лара тихо охнула, соприкоснувшись кончиком носа с его скулой, – но следующий раз уже затерялся в своих повторениях, а обещание так и не выполнено…

– Мой галстук не ужасный…

– Он абсолютно кошмарный, когда находится на тебе без дела, – просунув указательный палец под узел, он медленно его оттянул, ослабляя петлю вокруг шеи и вытягивая её из-под воротничка белой блузки.

Лара приподняла подбородок и слегка наклонила голову, позволяя Нотту чёткими и неспешными движениями расстегивать пуговицы.

– Ты просто невозможный подлец, Теодор, ты знаешь? – выдохнула она, сместив ладони ниже по его груди. – Думаешь, я не замечаю, что ты просто меня отвлекаешь?

– Салазар, мой план раскрыт, – покачал головой он в притворном разочаровании. – А я ведь шёл к успеху…

Кончики его пальцев обжигали ей кожу. Тео расстегнул на ней рубашку и, подцепив верхние края у воротника, стянул её с плеч. Каждое его прикосновение, даже самое незначительное, ощущалось, как сотни коротких импульсных разрядов по оголённым нервам. Проскользив руками вниз по напрягшемуся от касаний прессу, Лара потянула его водолазку вверх, обнажая стройное и жилистое тело. Залюбовалась плавными движениями мышц под бледной кожей, когда Тео поднял руки, помогая.

А затем так же, как и в предыдущие разы, уткнулась взглядом в многочисленные шрамы под острыми линиями ключиц.

Они выглядели неестественно. Тонкие и рваные линии накладывались на широкие спиралевидные рубцы и чередовались с маленькими, похожими на выбитые на коже четырёхконечные звёзды, шрамами. Некоторые были бледнее, некоторые глубже. Некоторые были свежее остальных.

Тео замедлил движение рук по девичьим бёдрам, когда заметил её застывший взгляд, и Лара решилась спросить:

– Откуда они у тебя?

Теодор небрежно повёл плечами, усмехнувшись.

– Боевые шрамы.

– Тео.

– Лара.

– Это отец?

Вопрос сорвался с губ до того, как мозг проанализировал его уместность. Тео напрягся, зелёные глаза сощурились, от чего создалось впечатление, что две части тонкого шрама, пересекающего правую бровь и глаз, соединились. Лара пояснила:

– Ты странно реагируешь на упоминания о нём. Никогда не рассказываешь. Отказался поехать домой на каникулы…

– Я просто нашёл занятие интересней, – протянул слизеринец, и девушка почувствовала его тёплые ладони на пояснице.

– И ты как-то извращённо понимаешь тему мести во всех книгах, которые я тебе советую.

– Может я просто проникся Хитклиффом? – изогнул бровь он. – Узником, запертым в клетке из собственной боли и ненависти…

– Вот об этом я и говорю, ты постоянно упускаешь его историю с Кэтрин, а ведь именно в этом кроется первопричина.

– Мне начинает казаться, что у нас проблемы в отношениях, – Тео потянулся вперёд, приблизив лицо к девушке, – потому что я раздеваю тебя, а ты, судя по всему, жаждешь поговорить о книгах.

– О тебе, а не о книгах, Тео. Ты раздеваешь меня постоянно, а вот рассказываешь о себе практически никогда. У тебя шрамы в виде кровавых роз, а ты отшучиваешься. Это ненормально.

– Ты слишком поэтична для такого шута, как я.

Лара щёлкнула языком, покачав головой. Тео поймал её подбородок губами, поцеловал линию челюсти, скользнул ладонями вверх вдоль позвоночника до лопаток. Чувствуя, как её тёплое податливое тело отзывается, выгибаясь навстречу, прижимаясь.

– Мои шрамы – совершенно не то, что я хотел бы обсуждать, когда ты сидишь на мне верхом, сладкая, – коснувшись края юбки, Тео прошагал пальцами одной руки вверх по её бедру до линии белья и, оттянув ткань, плавно провёл по горячей влажной коже. Лара вздрогнула, издав протяжный тихий вздох. Тео хищно улыбнулся. – Я надеюсь, что желание разговаривать у тебя пропало, потому что если нет, мне придётся прибегнуть к радикальным мерам, – шепнул Тео у её губ, дёрнув на себя свободно свисающий край жёлто-чёрного галстука.

30 июня, 1997 год

Тео проснулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. В темноте слизеринской спальни рядом с его кроватью стоял Драко и смотрел на него ошалелым взглядом серых глаз.

– Поднимайся, – прохрипел он низко.

Нотт потянулся к лежащим на тумбочке часам, чтобы сориентироваться во времени. Голова ощущалась, словно наполненный до краёв чугунный котёл, а это означало, что, вероятно, уснул он не так давно. Тео разочарованно провёл рукой по глазам, думая о том, что это был один из немногих дней, когда ему удалось заснуть без кошмаров.

Стрелки на циферблате часов показывали половину первого ночи. Тео тягостно простонал.

– Блять, Малфой, какого чёрта…

Но Драко его не слушал. Развернувшись, он быстрым шагом направился к выходу из факультетской спальни, и Тео отметил, что друг был полностью одет. Спустив ноги с кровати, Нотт посмотрел на сидящего на соседней постели Блейза, что молча рассматривал ровно заправленную кровать Малфоя. Пустая тумбочка. Вместо чемодана лишь тёмное пространство.

Тео почувствовал, как его внутренности сжались. Блейз повернул голову, посмотрев на него, и без лишних слов принялся искать возле постели ботинки, однако прежде чем итальянец успел просунуть вторую ногу в незашнурованные дерби, Малфой вернулся, втолкнув в спальню сонную Пэнси, одетую в тонкую шёлковую пижаму на бретелях.

– Что ты делаешь, Дра…

– Сядь и помолчи, – оборвал её Драко, подтолкнув чуть вперёд и взмахнув волшебной палочкой, отрезав участок вокруг всех четверых чарами Оглохни.

Пэнси сглотнула. Сделав несколько шагов босыми ногами, она опустилась на край матраса рядом с Блейзом, который с готовностью освободил ей место, не спуская глаз с друга.

Драко остановился между двумя кроватями. Поднял руку, зажав большим и средним пальцами виски. Кончик палочки, что была стиснута в скрипящих от напряжения пальцах, едва заметно дрожал. Он выпрямился. Сделал шаг назад. Вернулся.

– Я их вызвал, – сказал он глухим, почти могильным голосом. – Я… я не мог больше… – глубокий рваный вдох. – Это последний шанс, я не мог больше тянуть, он слишком зол.

Тео выпрямился. Под рёбрами заныло, словно кто-то подцепил его мышцы крючком и потянул. После того, как несколько недель назад он не без помощи абсолютно неадекватного поведения Драко пришёл к выводу, что друг ввязался в какую-то гораздо более опасную поебень, чем можно было предполагать, Тео периодически ловил себя на мысли, что конец этого года станет переломным в назревающей войне. Волдеморт собирал сторонников, готовил пополнивших ряды Пожирателей парней и явно чего-то ждал. За весь этот год Тео получил от отца два письма, одно из которых было пропитано чёрной яростью от того, что сын ни разу не посетил семейное поместье за все прошедшие каникулы. Второе содержало в себе лишь две строчки о том, что старший Нотт надеется, что к лету его эксперименты смогут быть представлены Тёмному Лорду.

Малфой резко выдохнул, делая ещё один шаг назад, и Тео оставалось лишь полагаться на то, что на зов метки в замок не прибудет его отец.

– О чём ты говоришь, Драко? – прошептала Пэнси, тряхнув головой. Её чёрные волосы были растрёпаны после сна.

– Сегодня Дамблдор умрёт. Я… – голос Малфоя на мгновение сломался. – Я должен убить его.

Что ж. Если и существовал в мире самый совестливый и неуверенный в собственных силах убийца, то он только что уступил своё место Драко Малфою.

Даже несмотря на отсутствие света в спальне, Тео увидел, как побледнела после этих слов Пэнси и вытянулось лицо Блейза.

Драко глухо зашипел, дёрнув левой рукой. Метка была крайне болезненной хренью.

– У меня нет времени.

Нырнув пальцами в прорезь переднего кармана брюк, Малфой вытащил три сверкающих кругляшка и нервным взмахом кисти отлевитировал их друзьям. Тео едва взглянул на опустившийся на его ладонь знакомый галлеон.

– Это зачарованные галлеоны, в прошлом году подобными пользовались гриффиндорцы для своих собраний протестующих и притеснённых. Амбридж конфисковала такой у Эджком во время допроса, а я стащил его у Амбридж, – Драко поднял руку, чтобы почесать предплечье сквозь ткань пиджака, но в последний момент остановился, сцепив зубы. Посмотрел в сторону Пэнси и Блейза. – Тео знает, как ими пользоваться, он всё объяснит.

– Ты не собираешься возвращаться, – произнёс Забини утвердительно.

– Нет, – отрезал Драко, обведя взглядом всех троих. Стеклянным, почти неживым. – И хочу, чтобы вы не покидали гостиную Слизерина сегодня ночью. Даже если услышите крики.

Пэнси, услышав последнюю фразу, словно очнулась. Вскочив на ноги, она подступила к Малфою на шаг.

– Что ты несёшь вообще? Какое убийство? Драко…

– У меня нет, блять, времени на твои истерики, Пэнси, – прорычал Малфой, шагнув навстречу, но Паркинсон симметрично попятилась назад, испугавшись смены тона. – Ты останешься здесь. Вы все останетесь здесь, потому что иначе я, блять, клянусь, что наложу на вас Империо, чтобы быть уверенным, что вы не сдохнете.

Теодор тихо хмыкнул.

– Сомнительное проявление беспокойства, на самом деле, мы можем сдохнуть и в кроватях…

– Тео, – взгляд суженных в чистом гневе глаз впился в лицо Нотта. – Не сейчас.

– Ты сам сказал, что не вернёшься, возможно я стебу тебя последний раз в жизни, – нарочито беспечно пожал плечами слизеринец. – Пользуюсь моментом на максимум.

Драко дважды моргнул, глядя на него с выражением секундной растерянности. Медленно выдохнул, прикрыв веки. А затем открыл глаза, задержался взглядом на Блейзе с Пэнси и, преодолев расстояние до двери двумя широкими шагами, покинул спальню.

Несколько секунд в комнате сохранялась могильная тишина, прежде чем Забини глухо выдохнул:

– Какого. Хуя.

Тео кивнул. Пэнси рвано всхлипнула.

– Да. Малфой знает толк в хороших пожеланиях на ночь.

2 июля, 1997 год

Они молчали вот уже пять минут.

Повернув голову и взглянув на застывшую рядом с ним девушку, Тео вздохнул и мягко проговорил:

– Я не умею прощаться. Полагаю, что ты тоже, иначе мы бы не тратили столько времени впустую.

Карета, которая должна была доставить студентов Академии обратно, будет готова через пять минут. В связи с произошедшими недавними событиями, всех иностранных студентов, находящихся на территории Хогвартса, было принято отправить назад без получения полных характеристик от преподавателей и сдачи экзаменов. Которые, впрочем, были отменены для всех без исключения.

Лара насупилась, сморщив нос, и покачала головой.

– Отгремела «Девятая симфония», зрители расходятся, и зал пустеет, – пробормотала она, взглянув на бьющее лучами из-за башен солнце.

Тео хохотнул, протянув руку к девушке.

– Иди ко мне.

Просить дважды не пришлось. Развернувшись, Лара юркнула Теодору под бок, прижавшись щекой к нагретой солнечными лучами груди. Обхватив ладонью хрупкое плечо, обтянутое шёлковой тканью бледно-сиреневого платья, он притянул её вплотную.

– Это нечестно.

Тео кивнул.

– Да, но в Лондоне небезопасно.

– В Италии безопасно, – Лара вскинула голову, уперевшись подбородком ему под ключицу. – Я говорила, что в Вернацце всегда тепло? И безумно красивые виды…

– Я не могу, – грустно улыбнувшись, Нотт прижался губами к нежной коже девичьей щеки. Лара прикрыла веки.