Текст книги "Темная сторона сказки (СИ)"

Автор книги: Собаку но Хината

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Она слушала, не перебивая, забыв обо всем на свете. Ей не приходилось раньше слышать об обращениях других. Знала, конечно, как это происходит, а вот так, чтобы кто-то рассказал, не было еще такого.

Так дни складывались в плавные вереницы, сплетая из себя истории. Изо дня в день они узнавали друг друга все лучше и лучше. Росла между ними та эфемерная связь, что была и счастьем, и проклятьем. Любовь вампира один раз и на всю жизнь. Ведь не только оборотни могли таким похвастать. Но все имеет свой конец. Пришло в один из дней и назначение новой стражи. Не хотели они прощаться, да и не могли: стоскуются вдали друг от друга, а тоска для вампира почище кострища обжигает. На прощание девушка написала портрет, где он и она вместе в любимом ею саду.

Его бронзовые волосы, гордый и правильный вид, красные радужки глаз, высокие скулы, тонкий прямой нос – все это она вырисовывала с особенной аккуратностью, лишь слегка дрогнули рука и сердце на желанных губах. Таких родных для нее. Себя она тоже хотела сохранить в его памяти. Такой, какой видела в зеркале: красные глаза, темные волосы, немного болезненная бледная кожа, всегда слишком милое лицо в форме сердца и пухлые губы, причем верхняя непременно больше. Она стояла в его объятьях. Только так она могла спрятаться от жестокого мира.

Месяц, ставший мучительным адом, они провели в разлуке, отец зверствовал, не понимая, почему с каждым днем она все больше угасает, все больше становится похожей на призрака. Месяц она терзалась тяжелыми мыслями, не находя сил ни пить, ни есть, даже жажда, казалось, отступила перед её тоской.

Когда в окно легко постучались, она не поверила своему счастью: это был он. С запахом леса он ворвался в её покои, глаза бешено глядели на нее, он велел собираться. Она понимала, что её похищают, понимала, что отец не простит, но остаться и не пойти все равно, что нож в сердце. Легче сгореть в огне, чем остаться.

Три месяца им удавалось скрываться и бежать от наемников отца. Три месяца бегства, что имели свой конец. Их схватили и доставили в замок, кинув в ноги отцу. Она никому не сказала, что носит под сердцем ребенка, а любимый не успел узнать: его приговорили к смерти. Когда готовили костер, он клялся ей, что и смерть над ними не властна, что он вернется сквозь года и снова ее найдет.

Могла ли она жить, когда он принял смерть? Она снова бежала, пряталась так, как учил он. И она смогла… смогла родить сына, найти семью людей и поведать свою историю. Она оставила ребенка там, а сама уже жить не желала. Уходя, она клялась ему вернуться. В след за ним клялась, что однажды они обретут счастье. Ее отец был свидетелем той казни, что она сама себе устроила, но не смел остановить. Лишь тогда на доли секунды она увидела в его глазах сожаление.

Леонор Мендес шла к своему любимому. Они будут счастливы, ведь он уже ждёт. Пусть пройдет вечность, но Калеб Мейр вновь будет рядом с ней.

========== Глава 38 или “По следам времени” ==========

Занятная вырисовывалась картинка. Леонор Мендес нашла крайне интересный способ поделиться своей историей. Какой? Она банально оставила письмо для потомков. Жизнь у нее, конечно, была не иначе как в мелодраме. Мы не знали кто был тем, кто остался с ней в последние минуты её жизни, но нам были известны причины столь ужасной смерти. Было ли важно остальное?

– О чем ты думаешь? – Эдвард стоял рядом. Он тоже прочел его… как и все Каллены. Ах, да, я же не рассказала как это письмо у нас оказалось. Мальчишка согласился показать мне портрет. Я, конечно, не стала это дело откладывать, и мы сразу направились к нему. Он жил вместе с дедушкой, тот еще старичок, который любому фору даст. Меня он встречал без того ошеломления, что было у его внука, сказав только, что обещание было выполнено. Он с радостью передал мне письмо и хотел портрет тоже задарить. Только вот, что-то не хотелось, право слово.

А дальше все сложное… на деле просто. Этот Калеб был одним из предков родителей Эдварда, сейчас уже не узнаешь кем он им приходился, но фамилия как бы намекает, да и сходство было просто невероятным. Из чего следует, что родственницу мою он и правда любил. Я даже решила списать одержимость моего вампира на отголоски еще той любви между Калебом и Леонор. Отсюда и моя не одержимость. У той-то девочки любовь должна была пылать, а я во многом не она. Хотя, оно и к лучшем, пожалуй.

– Думаю взять себе псевдоним, – абсолютно серьезно ответила я. – Тут такие истории пропадают… прям Ромео и Джульетта.

– Причем тут Шекспир? – А это уже Джейкоб вписался. Однако правильные вопросы задает.

– А притом, что тоже умерли. Пусть и не в один день, но от большой любви точно.

После этого короткого диалога напряжение заметно спало. Да, нас всех это удивило, да, Эдвард явно немного не здесь, да, Каллены загрузились, да, Джейкоб мрачноватый. Но как по мне, то это было столько лет назад, что пора забыть. История, конечно, та еще, но её можно и детям рассказывать на ночь. Правда, моменты убийств опустить, и вот тебе сказочка. Красивая, конечно: и через века они вновь обрели любовь. Но будем честны: любовь тут у нас с Эдвардом, а они давно свое отлюбили.

И пусть я далеко не романтик, но зато все честно. Посидели мы да и решили все-таки, что дело это давно минувших дней. Вот только остался один вопрос.

– Судя по письму, отец Леонор был влиятельным вампиром и может быть еще жив.– Карлайл был задумчив как никогда. И доля правды в его словах была.

– Меня как-то не тянет на поиски родственников. Судя по тому же письму, характер у него, – подобрать приличное слово я так и не смогла, но меня и без этого поняли. – К тому же, сложно предположить как он отреагирует.

А тут я не врала. Вот приходит какой-то вампир, пусть и твой подданный, тырит твою дочь. Ты их находишь, прибиваешь несчастного, а твоя дочурка за ним. И вроде пора бы эту страницу заканчивать, как через туеву кучу лет к тебе заявляются их копии. Учитывая то, что отцовские чувства у него были мягко говоря слабо выражены, то-то будет встреча. Собственно это я и сказала.

– Ни к чему сейчас ворошить прошлое. – О, Эдвард отмерз. – Важно другое. Карлайл, ты говорил, что Вольтури не знают о полукровках, но тут… Как такое возможно? Если верить этой истории, то они даже экспериментировали с такими детьми?

– Тут все куда проще, Эдвард. Каждый из глав Вольтури имеет свое войско, не меньше. И каждый из его слуг будет хранить тайны своего хозяина даже ценой жизни, – молодой мужчина замолчал, что-то в его взгляде сквозило тоской и непомерной грустью. – Если кому и по силам было это провернуть, то только Аро, Кайусу или Маркусу. Но кто из них?! Этого я не знаю.

На этом семейное собрание было решено закончить. Каждый занялся своими делами, но вот горькое послевкусие осталось у всех. Я устроилась в кресле, Эдвард читал. Я же никак не могла выбросить из головы другое. Как такое было возможно?

Почему в той реальности, что стала прототипом книг, Белла так спокойно пережила встречу с Вольтури. Да, Эдвард едва не погиб, но их отпустили, дали шанс быть вместе. Почему ни один из правящих вампиров не показал и виду, что вот она точная копия его дочери? Почему Эдвард был так спокойно отпущен? Вот же он копия того, кто украл Леонор, разрушил чей-то мерзкий эксперимент. Почему, черт его побери, никто даже не намекнул на это? В книги об этом точно не говорилось. Что все это значит?

– Тебя беспокоит эта история, да? – тихий и родной уже голос обволакивал. Да, меня зверски это беспокоит. – Я встречался с ними однажды. Это было мельком, а мне хватило, чтобы почувствовать всю их мощь. И если все так, как писала Леонор, то я не знаю: почему до сих пор жив.

Продолжать этот разговор не было сил. Потому я, наверное, впервые с момента отъезда уснула в объятьях Эдварда. И пусть теперь мой отдых был куда короче, но мне впервые снились сны: странные картинки, силуэты без лиц и лишь одна фраза преследовала как злой рок… «Хэппи энды так редки».

Поэтому и проснулась я еще более разбитой, чем засыпала. Надеясь, что охота меня взбодрит, я попросила Элис отправится со мной. У меня были проблемы с тем, чтобы не заляпать всю одежду кровью. Эдвард всегда шутил, что я его кровожадная леди. Но мне было не до смеха: находить каждый раз хоть и одну, но каплю крови на одежде, удручало.

– Ты злишься. Джаспер сказал, что тебя не покидает раздражение. – О да, я была раздражена. Меня не покидали вопросы, в книгах решили просто не уточнять такие милые факты… или это я такая везучая? – Почему ты решила не забирать картину?

– Прошлое мертво. Зачем цепляться за то, что мне не принадлежит? Эта картина – свидетельство любви тех, кто уже давно покинул этом мир. Мне их любовь и ценности не принадлежат. – Считала ли я так на самом деле? Да, это было их прошлое. Возможно, это было прошлым Эдварда и той Беллы, что уже не может его с ним разделить. Была ли я его частью? Нет, и не могла быть. Мое прошлое осталось так далеко в будущем, что, возможно, однажды я встречу его, если захочу, а, возможно, и забуду… однажды полностью оставив все свои воспоминания о нем. Однажды те редкие моменты, которые я вспоминаю, те тридцать лет жизни точно канут в небытие.

– Из прошлого состоит наше будущее, Белла. И пусть оно нам уже не принадлежит, но все же когда-то существовало и сделало нас такими, какие мы есть. Я не знаю своего прошлого. Ведь для меня оно полно загадок, но каждый из прожитых мною дней уже становится частью этого прошлого. – Вот и ударились мы в философию, никому не понятную и всеми почитаемую.

– Да, может оно и так, но вот там бежит хорошенький олень. Предлагаю оставить его в прошлом… хорошеньким обедом! – коротко рассмеявшись, мы продолжили охоту. Прошлое прошлым, но вот как с ним разобраться с минимальными потерями?! Вот в чем вопрос…

Комментарий к Глава 38 или “По следам времени”

Нет, я не забросила фик. Более того: в черновиках уже несколько глав.

Я сейчас занимаю больничную койку и выкладывать главы не могу, но раз уж вышло такое волнение по этому поводу, то мой муж будет выкладывать их, пока я не смогу заняться этим самостоятельно.

========== Глава 39 или “Мама” ==========

Жизнь текла своим чередом: мы посещали школу, строя из себя прекрасных и не достигаемых; Джейк вовсю развлекался в местном футбольном клубе, пропадал часами в гараже и, в принципе, был доволен жизнью как никогда. Карлайл принимал больных, болтал с туристами на их родных языках и вел привычный себе образ жизни.

Эсми рискнула и продала эскизы одного из своих домов в модный журнал под красивым псевдонимом и стала популярна как дизайнер-новатор со свежим взглядом. Конечно, знаменит стал лишь псевдоним, но то, как сияла сама Эсми, говорило о многом. Раньше она все не решилась так поступить, работая через маленькие конторки. Хотя и через них имела хороший заработок, однако работала она все же для души. Деньги последние, что волновало Калленов.

Однако, как ни странно, больше всех старался Джейк. Теперь имея возможность строить свою жизнь без оглядки на стаю, он быстро зарекомендовал себя в школе, хотя с языком он все же испытывал трудности, но упорно повышал свой уровень, не стыдился обращаться к остальным за помощью в домашней работе и уверенно набирал баллы и рекомендации для поступления в один из лучших колледжей для автомехаников. Летом ему даже обещали подработку в хорошем центре по ремонту машин, что тоже станет ему весомым плюсом.

Больше всех, конечно, сверкала все же Эсми. Не только из-за успеха в творческой карьере, но и из-за Джейка. Она наконец-то получила сына. Не просто любимого ребенка, но того, ради кого стала учиться готовить и часто выманивала меня на кухню. Как ни крути, но остальные Каллены были уже вполне самостоятельные… с немалым жизненным опытом. Джейкоб тоже мог сам о себе позаботиться, но зачем? Когда миссис Каллен нашла того, кому могла полностью отдавать свою нерастраченную нежность и заботу? Радоваться успехам в учебе и медленному, но верному приближению к мечте?

Карлайл лишь улыбался и в шутку просил жену не испортить их младшего сына. Он же был рад тому факту, что жизнь в доме буквально бурлила. Все были при деле и даже требовательная Роуз с удовольствием помогала Джею шлифовать его навыки механика.

Мы же с Эдвардом становились все ближе: привычнее и теплее были объятья. Все чаще мы сбегали от остальных, чтобы насладиться красотой Норвежских лесов и просто поговорить, обсудить любимые книги, поделиться впечатлениями от города, который мы неустанно исследовали, и просто побыть рядом.

Все чаще я спешила к нему, чтобы поделиться чем-то сокровенным или получить целомудренный поцелуй в макушку. Бывали и ночи, когда я приводила его в тихий шок и замешательство своими быстрыми словно украденными поцелуями в губы, крепкими объятьями или совершенно умилительной для всех Калленов привычкой путешествовать на его спине по дому.

Сам же Эдвард уже без прежнего опасения брал меня за руку в школе или обнимал в присутствии семьи, а когда я использовала его как транспорт, все чаще подшучивая, отправлялся прыгать с дерева на дерево на немыслимой скорости. Такие путешествия дарили восторг и покой. Впервые за долго время я чувствовала, что у нас все хорошо.

Но как и все хорошее даже эта часть нашей жизни решила принести нам сюрприз, оставивший двоякое чувство волнения и ужаса у каждого из нас. А точнее лишь у меня и Эдварда.

Связавшийся с нами по экстренной связи отец оповестил меня об ужаснейшем событии. Рене не только все знает, но и жаждет увидеть «голубков» у себя на ковре. Говорила ли я когда-нибудь, что обычно рассеянная и ветряная мама имеет свойство превращаться в цербера, когда что-то вызывает её недовольство? Нет? Так я и сама не знала, а вот папа просветил, попросил держатся и даже сказал, что запомнит нас такими молодыми и счастливыми. Тоже мне… тролль.

Но как бы там не получалось, а билеты до Аризоны были куплены. Каюсь, встретить нас попросила Фила, который тоже был подозрительно сопереживающий и тоже просил крепиться. От этого желание ехать не только пропало, но и стало со знаком минус.

Аризона встречала палящим солнцем. На самом деле я скучала по этому месту, только вот повод, который меня сюда привел, никак не настраивал на воспоминания. Загорелый и подтянутый Фил приветливо несся в нашу сторону.

– Привет, Белла! – Меня сгребли в объятья. Мой отчим неплохой человек, я бы даже сказала, что Рене с ним крупно повезло. Однако такие проявления чувств между нами были непривычны. Сказать честно, их вообще никогда не было. – Привет, я Фил, а ты верно, Эдвард, да? Вам не жарко ребята?

Эдвард пожал руку Филу. А я должна заметить, что одежда на нас и правда была совсем неподходящей для Аризоны: легкая, но полностью закрытая одежда привлекает внимание. Многие обращали на нас внимание. Мы специально выбрали рейс, который прибывал уже после захода солнца, но перестраховка явно не помешает. Пусть моя сияющая кожа была незаметна для людей, но про Эдварда сказать тоже самое было совершенно нельзя.

Погрузка в машину прошла спокойно: Фил без умолку что-то рассказывал. акой активности ранее за ним замечено не было, что напрягало. Он нервничает, я и сама нервничаю. И спокойнее не становится.

– Она злится? – Действительно важный вопрос. Я же всего лишь сделала тоже самое, что и она когда-то. Хотя поправочка: она собиралась замуж после школы, а ты только на последнем году. Ну, маленький нюанс, да?

– Она не в восторге. – Короче, она очень сильно злится. Будем называть все своими именами. – Я еще не видел ее такой, но думаю мы сможем все уладить.

Как же хотелось, чтобы смогли. Я любила Рене. Пусть взрослой из нас двоих чаще была все же я, но она стала мой матерью в этой жизни, заботилась обо мне и любила. Я просто не могла не отвечать ей тем же.

Рене встречала нас во дворе. И пока Фил с Эдвардом разбирались с сумками, я решила принять весь удар сразу и не затягивать с этим. Хуже уже не будет.

– Привет, мам? – Приветствие получилось скорее вопросительным. Я впервые испытывала на себе её строгий взгляд. Она смотрела жестко, пытаясь уличить меня в чем-то известном лишь ей. Но в какие-то доли секунды лицо её разгладилось от напряженных морщин… и она заключила меня в крепкие объятья.

– Ох, Белла! – Это все, что она сказала, но я вдруг почувствовала тепло. Знаете, это как вернуться домой после долгой разлуки, туда, где тебя всегда любят. По сути это так и было. – Детка, как же ты меня напугала. А это твой парень?

– Здравствуйте! Эдвард Каллен, рад встрече. – Совершенно неожиданно для меня и, я думаю, не менее неожиданно для Эдварда Рене обхватила его рукой и притянула в наши объятья. Это было странно: стоять вот так втроем. Она отпустила нас лишь спустя мгновенье, как-то ласково осматривала каждого, заглядывала в глаза и, кажется, осталась довольна увиденным.

– Можешь называть меня просто Рене. Идемте же в дом. Вы наверняка проголодались с дороги. – Семейный ужин прошел иначе: не так, как я успела его себе представить. Я наслаждалась едой, а Эдвард упорно делал вид, что ест. Но когда дело дошло до десерта…

– Сколько вы уже вместе? – Да, тот самый момент, когда начинаются вопросы.

– Мы начали встречаться после того, как Эдвард спас меня. – Ну, вроде и не соврала, почти. Первый вопрос отбит, только что-то мне подсказывает, что этот пинг-понг только начинается.

– О, тот ужасный случай! Я так рада, что вы не пострадали. – Фил предпочитал помалкивать и активно изображал поедание торта. Того самого, что раньше терпеть не мог. Ясно, это слив. – Значит, вы решили пожениться?

Вот он тот вопрос, что собрал нас всех здесь, вот так в лоб. Спасибо, мам!

– Да, мы были импульсивными и решили заключить брак сразу, однако сейчас мы решили подождать до окончания школы. – Спасибо, вот правда, спасибо, если бы не Эд, я бы просто не смогла ответить на этот вопрос.

– Я рада, что вы решили подождать. Где вы сейчас живете? – Второй опасный вопрос, однако еще с Калленами мы решили, что не за чем врать. В такой ситуации лучше говорить правду, насколько это вообще возможно.

– В Бергене вместе с семьей Эдварда. Там отличная школа и образование в целом. – Ну вот, а сейчас она должна попытаться вернуть меня в Аризону или хотя бы к отцу.

– Это Норвегия? – Что все? Весь вопрос? Что тут не так?

– Да, у моей семьи там дом. – Эдвард вовремя перехватывал инициативу разговора и казалось, что беседа протекает плавно и спокойно, хотя это было совершенно не так.

– У вас нет проблем с языком? Там ведь говорят по норвежски, верно? – Ага, как сказать маме, что я выучила язык за пару дней? А собственно никак… так не бывает.

– Берген довольно большой город, к тому же туристический. Там многие говорят на английском, а в школе есть платформа для обучения англоязычных. – Вот же, как говорят, все гениальное просто, почему я тоже не могла сразу сообразить об этом? Боже, Джейк живой пример сему явлению.

– Вот как… это отлично! И когда планируется свадьба? – Мама сегодня в ударе, не иначе.

– Мы еще не обсуждали это. Думаю, что после школы, мы всерьез задумываемся об этом. – Вот вроде нормально, да?

– Да, да, милая, верно! Вам некуда спешить. – Мама начала убирать со стола, и я вызвалась ей помочь. Дальше, кажется, разговоры были более, чем обычными: нас расспрашивали о новой школе, а позже Эдвард и Фил ушли смотреть бейсбол, к тому же отчим был восторге, что мой «жених» играл в его любимую игру. – Ты уверена во всем этом?

– Да, мам. – А что я могу еще ответить? Прости, мам, у меня не было выбора. Я полувампир и тут вообще все сложно. – Я правда уверена в том, что делаю.

– Милая, когда я была твоего возраста, то мы как раз встретились с твоим отцом. – Вот и задушевная история. На кухне мы выпили еще чаю. Мама в который раз рассказала мне их с папой историю. Ту, которую я уже слушала сотню раз, и сейчас новых деталей не было. – Но он красавчик. Ты отхватила лакомый кусочек.

– Мам? – Вот такого развития событий я точно не ожидала. Еще из комнаты я уловила ехидный смешок вампирюги. Подслушивает, бессмертный, хотя и так по сути бессмертный, эх.

– А что? Он очень привлекателен. Наверняка многие девочки в него влюблены, верно? – Нет, что ты… пару сотен, не больше.

– Думаю, да. – Как-то меня не привлекало разговаривать о своем парне, когда он так бессовестно греет уши.

– И что… между вами уже что-то было? – Черт, вот именно такие вопросы родителей бесили меня в прошлой жизни. Новость! В этой ничего не поменялось.

– Мам! – Нет, я точно не создана для того, чтобы обсуждать такое с родителями. – Ничего не было.

– Ха, вы такие благоразумные! Вот мы с твоим отцом. – Нет, о таком я точно была не готова слышать. Конечно, я понимаю, что это нормально, но сколько бы лет мне не было, я не могу слушать о таких отношениях родителей.

– Нет, мам, не нужно подробностей. – Рене лишь рассмеялась и сказала, что я еще совсем крошка. Какая ж мне женитьба?! Однако больше мы к этому вопросу не возвращались. Спать нас отправили в мою старую комнату. Причем после пожелания доброй ночи, следовала просьба сильно не шуметь. С каких пор мои родители начали меня троллить?

– Это был тяжелый день, – я упала на кровать, раскинув руки и ноги наподобие звезды. Со стороны Эдварда послышался смешок.

– Все пошло лучше, чем могло бы. Я понравился твоей маме и отчиму. – Ну, кто бы сомневался, что мистер совершенство всем понравится?! – К тому же Рене не против наших отношений.

– Это радует, но прекрати копаться в их мыслях! – Я обиженно кинула в него подушку, и мы уже вместе валялись на кровати.

– Рене идет сюда, хочет проверить, что мы тут делаем. – Порой эта его способность очень радует. Приближение мамы я и так почувствовала. Но вот мысли читать – это к моему соседу по кровати.

– Дети, вам ничего не нужно? – Похоже, что ночь только начинается. Хмык Эдварда подтверждал это предположение.

Комментарий к Глава 39 или “Мама”

Следующую главу выложу либо поздно вечером, либо завтра.

========== Глава 40 или “Не стыдно…” ==========

Утро было солнечным, а ночь длинной. Мама еще три раза заглядывала к нам: то спросить что-то, то сказать. Один вампир ржал в подушку и подговаривал меня дать уже моей маме застукать нас на горяченьком. Я на такое предложение обиделась и легла спать. Утро не предвещало беды. Встала я рано, но Эдварда уже не было в комнате. Прислушавшись к звукам в доме, я услышала прелюбопытный разговор между моей мамой и Калленом.

– Значит, ты хочешь жениться на моей дочери? – Я прям-таки слышу в её голосе нотки веселья. Справедливо заметить, что Рене когда-то подшучивала, что за своим увлечением учебой я однажды не замечу как останусь одинокой старушкой, обрасту кучей кошек и буду называть их своими детками.

– Да, именно так. – Эдвард сама серьезность.

– Главное не плачь на их свадьбе. Вы, женщины, это любите. – О, а вот и Фил решил голос подать. Слёз Рене он боится до дрожи, а вот мама у меня человек чувствительный.

– Да я-то что? Мы-то отмучались. Это пусть жених рыдает. – Занавес. Мама, я так тебя люблю… особенно твои шутки за 300. Мужская половина ржет, а мама не сдает позиции. – Ты только учти: решил женится, женись, а то товар возврату не подлежит.

Пора бы вмешаться. И когда все в моей семье стали шутниками? И ржут они отчего-то надо мной. Спускаясь на кухню, я пыталась придумать, как объяснить Рене то, что мы не особо жалуем солнечную погоду. Я-то еще ладно, а вот Эдвард… это да, это проблема.

– Белла, доброе утро! – Минут пять назад оно еще могло быть добрым. – Почему ты не сказала, что у Эдварда аллергия на солнечные лучи?

– Не успела, вчера столько всего навалилось. – Конечно, что может быть более правдоподобно, чем это? Аллергия у него, как же! А еще боязнь крови и огня. Он у меня вообще такой нежный и хрупкий цветочек. Прям дунешь и сломается… тот, кто дунет…

– Я так рада, что вы решили нас навестить! – Ага, решили мы, как же! Прям взяли, посидели и решили. Это же не Рене тут гром и молнии вызывала, а мы сами такие хорошенькие, что решили приехать. – Вы такая красивая пара! Эдвард, вы же предохраняетесь, да? Ну, что же это я! Ты же сын врача, конечно, предохраняетесь.

– Мама, мы уже обсуждали это вчера! – Знаете, ломать вампиров – это явно семейное. Ох, чует моя, кх, филейная часть, что этим я в маму. Женишок покраснел, побледнел, хотя куда-дальше-то? И явно пытался мимикрировать под окружающую среду. Не готовила его жизнь к Рене, ой, не готовила.

– Я просто волнуюсь, Белла! – Ага, вот как от волнения на хи-хи пробивает, да, мам? – Я не спорю, внуки будут красивые, но я еще не готова стать бабушкой!

– Какие внуки, мам? – Я, конечно, сейчас бессмертна и все такое. Жизнь не первую живу, чего уж там, но становится мамой сейчас не собираюсь. Да и с такими родственниками… я-таки не враг своим детям. – Я еще школу не закончила!

Завтрак проходил крайне весело. Нас не иначе как пытали на всевозможные темы. И завтрак грозил бы затянутся, если бы не Фил. Святой человек! Взял и увез маму к какой-то там магазин, в который они давно собирались и теперь точно обязаны поехать. Я говорила, что люблю Фила? Нет? Я люблю Фила! Рене, конечно, особо довольной не выглядела, но спорить не стала, и то хлеб.

– У тебя милая мама. – Да, когда спит зубами к стенке. Нет, я не спорю, что она очень мила, но вот сейчас она, кажется, поставила себе цель довести меня до нервного тика. И самое страшное то, что у нее может получится! И это при моих-то способностях вампира! – Правда, немного своеобразная.

– Да, своеобразная, пожалуй, единственное приличное слово в данной ситуации. – Вот чего он ржёт? Мне кажется, что моя семья все же смогла сломать вампира. Нет, я не спорю, тот же Эмметт сам по себе веселый парень, но вот мой… определенно сломала.

– Не будь так строга: она лишь волнуется. И, да, я чертовски красив. – Кто о чем, а Эдвард понял, что может вылавливать отдельные четкие мысли Рене, и во всю развлекается. Полностью «слышать» её он не может, но вот отдельные мысли, четко оформленные и «громкие», как он выражается, это пожалуйста… «слышит». – Кстати, Филу я тоже понравился.

– Да, ты тот еще очаровашка. Я не удивлена. – Мне бы понять, как с мамой достигнуть мира, она же специально это все. Сдались ей те внуки.

Рене и Фил вернулись ближе к вечеру. Мы с Эдвардом устроили себе день кино. Жаль, вместо фильмов были записи с моих концертов, выступлений и прочие. Мама, застав нас за сим занятием, растрогалась и притащила мои детские альбомы: детские голенькие фоточки в наличие, стыд-то какой. Мне припомнили все мои косяки: и любимые тарелки мамы, которые я разбила, и разукрашенное платье. А это даже еще не я была!

А на деле получился милый и достаточно семейный день полный воспоминаний и трогательных моментов. Вот я читаю стих на день Матери, а вот я гордо рассказываю о папе-шерифе на классном часу. Тут и первая победа в конкурсе, и первое показательное выступление с танцевальным коллективом.

Эдвард? Он подтверждал то, что я и так уже поняла: ни один парень на свете не слушал бы эти истории, рассматривал видео и фото, ловя даже крупицы информации, улыбаясь так искренне. Ему действительно было интересно знать эту по сути уже не важную информацию.

И Рене видела это, а я видела, как в её глазах зарождалась нежность, как плескались в них самые разнообразные эмоции, как проскакивала грусть и тоска, печаль и радость. Однако она видела искренность Каллена, видела и принимала его самого… с каждой историей и фото пропуская все глубже в такое сокровенное место как семья.

А утром еще до восхода солнца мы уже спешили на рейс, обещая приехать еще, обязательно сообщить о свадьбе и помнить, чтобы не случилось, а нас всегда тут ждут. Эдвард Каллен слишком глубоко смог забраться в мое сердце. Так глубоко, что Рене, как любящая мать пустила его и в свое. Обнимала на прощанье нас двоих и просила быть счастливыми, почаще звонить и помнить самое главное.

– Ты всегда была очень взрослой, родная, но я пусть и не лучшая, но твоя мама. Если ты хочешь выйти замуж в семнадцать, то не сбегай из дома, а просто скажи нам как есть. Я так тебя люблю, что пойму все на свете. Ты только будь счастливой, доченька!

– Наверное, после таких слов не стыдно реветь на плече у Эдварда, не стыдно самой обнять Фила, не стыдно сказать:

– И я люблю тебя, мама!

Комментарий к Глава 40 или “Не стыдно…”

Проверено)

========== Глава 41 или “Смотри глубже” ==========

Комментарий к Глава 41 или “Смотри глубже”

Проверено)

Норвегия – это то место, где началась новая глава мой долгой жизни. Я полюбила его за отсутствие взглядов: в Форксе люди смотрят, ищут, что-то высматривают. Тут этого нет. Нет осуждения в глазах старшего поколения, нет предрассудков и пересудов.

Однако в этом городе мне все чаще кажется, что я нахожусь в сумасшедшем доме. Чтобы объяснить это явление, я приведу несколько примеров. Только в этом доме в вас может полететь книжный шкаф и только у нас проходящий мимо индеец может на лету выхватить из него нужную ему книгу. И нет, мы не ссоримся… просто делаем перестановку…

Окна нашей с Эдвардом комнаты выходят на лес… второй этаж. Однако не стоит пугаться, если к вам в окно заглянет одна предсказательница. Соскучиться может даже вампир, верно?

О спорах Розали и Джейка можно слагать легенды, но что характерно они все заканчиваются одной фразой: «Ну ладно, хрен с ним, давай попробуем!». Что может бедный индеец против вампирши в предвкушении?

Я всегда считала Эсми самой милой и доброй из всей нашей разношерстной семейки, пока не увидела как Эмметт случайно разносит её гостиную. Хотя здоровяк гризли в розовом переднике и с веником в руках, это, пожалуй, даже мило.

Когда уровень ненормальности для меня зашкаливал, я находила утешение в казалось бы самом необщительном обитателе нашего дома. И это не раз заставляло меня пересмотреть свое отношение к вампирам в целом. Джаспер не тушил мои эмоции своими способностями. Он просто научил меня видеть прекрасное. Странно звучит, правда?

Но, пожалуй, только он понимал меня полностью.

– Когда мы только присоединились к семье, мне тоже было непривычно. – Я смотрела на этого вечно молодого и холодного парня и понимала, что он действительно способен понять мои чувства в этой семье. – Ты сможешь принять их, если начнешь смотреть вглубь. Люди или вампиры, не важно кто… самое сокровенное мы прячем в самый темный угол. Ты можешь рассказать мне о них.

Тогда я еще не понимала к чему меня приведет этот рассказ. Было ли это внушением или нет, однако я полностью доверилась ему. Я рассказывала порой то, о чем, как мне казалось, даже не смела думать.