Текст книги "Сириус Блэк III (СИ)"

Сириусу сегодня было очень плохо. Он не мог бы сказать, что обычно принимал по утрам человеческий образ бодро и весело. Но сегодня… Видимо, ночью Бродяга допустил какую-то ошибку и был наказан за неё визитом голодного стражника. Сириус плохо помнил, что именно произошло. Кажется, дементор, как всегда не распознав в сознании животного достойный объект для утоления своего аппетита, всё-таки внимательно прошёлся по невидимой для него душе пса Блэка, чем привёл обернувшегося утром в человека Сириуса в состояние сильнейшего уныния.

На тарелку с завтраком, рыбным супом неопределённого цвета, Блэк даже не взглянул. Запах еды вызвал у него приступ тошноты. Голова гудела, тело ломало и выкручивало. Не хотелось даже дышать. «Скорей бы снова ночь. Не буду больше обращаться. Хватит. Пусть эти склизкие твари обожрутся моей душой. Больше не могу хранить её. Слишком тяжёлое сокровище. И совершенно бесполезное…» Он с трудом заставил себя выпить воды. На прогулку решил не идти. Зачем? Надоело. Поддерживать физическую форму, чтобы тебя вывезли из этих скорбных стен в покойницком мешке не совсем дряхлым и с натренированными мышцами? На-до-е-ло. Если не шевелиться, то можно представить, что тебя уже нет…

Сириус сам не понимал, почему всё же поднялся с жёсткой кровати и вышел, еле волоча ноги и спотыкаясь, из камеры. Под присмотром паривших на значительном расстоянии дементоров он в компании тощих грязных узников, большинство из которых уже не отзывались на свои когда-то известные имена, уныло прошёл по узкой лестнице во двор тюрьмы. Солнце, редко заглядывавшее в каменный мешок Азкабана, больно ударило по глазам. «Надо же, – вяло удивился Блэк, – сегодня хорошая погода? Хотя… какая разница…» Но его апатию и безразличие к окружающей действительности смыло, словно волной, только лишь он услышал голос Римуса Люпина. Слуховая галлюцинация! Последствие ночного общения с дементором. Значит, скоро конец…

Голос его школьного друга, его любимого, казался чужим и странным, но вполне реалистичным. Сириус сощурился и приставил ко лбу козырёк ладони, стараясь оглядеться на слепящем солнечном свете, заполнившем прогулочный дворик тюрьмы, потёр кулаками глаза, поморгал. Он определённо слышал Люпина! Если это мираж, игра больного разума, то почему в нём присутствует и другой голос, очень знакомый, кажется, принадлежащий Министру? С чего это его сознанию перед сдачей позиций безумию захотелось воспроизвести не только голос любимого, а ещё и Корнелиуса Фаджа?

– Раздайте газеты, Люпин, – командовал Министр магии. – Только не подходите к заключённым слишком близко. Цель нашей инспекции – не личное общение с преступниками, а проверка условий их содержания. Гуманность – вот девиз реформы нашей пенитенциарной системы. Негоже цивилизованному магическому сообществу уподобляться этим негодяям, не знавшим в своё время жалости. Министерство готово тратить средства налогоплательщиков на обеспечение для заключённых Азкабана человеческих условий содержания, – Фадж говорил преувеличенно громко, словно на заседании в своём кабинете, обращался не только к своему спутнику, а ко всей аудитории, забыв, вероятно, что мало кто из рассыпавшихся по тюремной площади арестантов был способен понять его пламенную речь.

– И вы считаете, господин Министр, что газеты помогут в этом благородном деле? – без тени издёвки спросил Римус Люпин.

– С чего-то ведь надо начинать. – Министр тяжело вздохнул: удручавший вид оборванных грязных узников, гревшихся на солнышке, сбивал его жизнерадостный деловой настрой. – Какие-то они… неухоженные… Злодеи, конечно, но человеческий вид нельзя терять ни при каких условиях.

Люпин не смог сдержать грустную усмешку:

– Дементоры вряд ли за ними ухаживают. А персонала не хватает.

Фадж недовольно взглянул на него:

– Вы, инспектор, слишком либерально настроены. Это нынче модно. Но мы не собираемся перепрофилировать Азкабан в санаторий. Если они хотят достойно жить, то и сами обязаны потрудиться. – Он хотел перечислить, что именно должны делать заключённые для сохранения цивилизованного облика, но, покосившись на парившего в стороне дементора, осёкся. – Пусть… читают. Будут в курсе последних событий. Пусть знают, что, несмотря на всё совершённое ими зло, магическая Англия живёт и процветает!

– О, это совсем другое дело, – поспешил согласиться Люпин. – Это должно усилить раскаяние преступников! – Он уже давно увидел худую длинноволосую фигуру в центре солнечного круга, расцветившего мрачные плиты тюремного двора всеми возможными оттенками серого цвета. И не узнал очень изменившегося Сириуса, а, скорее, почувствовал, что это он. Если бы не решётка, отделявшая площадку для прогулок от остальной части двора, Римус, вероятно, не смог бы сдерживаться и бросился к Блэку. Сердце его бешено забилось, руки задрожали, он чуть не выронил кипу газет. «Успокойся! – приказал себе Люпин. – Сейчас же успокойся! Он жив! Этого мало, но пока достаточно. Возьми себя в руки! Ты столько сил приложил, чтобы втереться в доверие к Министру и организовать эту идиотскую инспекцию в Азкабан! Ты не имеешь права сейчас всё испортить! Другого шанса не будет. Фадж – не дурак, иначе не стал бы главой Министерства. Нельзя давать ему повод для подозрений».

– Было бы неплохо, господин Министр, – решил проявить рвение Люпин и обвёл рукой тюремный двор, – поставить здесь растения. – Фадж посмотрел на него, как на душевнобольного. – Кадки с деревьями, цветочные горшки. Это приведёт мрачность тюремных интерьеров в более эстетичный вид. – Министр обожал высокопарные фразы, и Люпин ему немного подыграл. – Это будет приятно и нашим коллегам, посещающим Азкабан. А стоимость озеленения не так уж и высока. – Люпин сделал вид, что смутился под строгим начальственным взглядом. – Зелень, свежий воздух… «Интересно, – усмехнулся он про себя, – возразит ли Фадж, что в открытом океане воздух и так свеж?»…

Их глаза встретились лишь на несколько секунд. Римус поёжился от взгляда в бездонные непроницаемые омуты, лишённые не только былого яркого бесшабашного блеска, но и всякого свечения. Глаза живого мертвеца. Но признаки разума во взгляде Сириуса он увидел без труда и облегчённо выдохнул: «Помнит!» Внимательный Фадж заметил непроизвольно изменившееся выражение лица Люпина и проследил за его взглядом:

– Встретили старого знакомого?

Люпин глазами поспешно показал Блэку на свою руку и незаметно выронил из рукава пиджака крохотный предмет. Кусочек кости, чуть слышно стукнувшись о каменные плиты, тут же растворился в воздухе.

– Да. С трудом узнал своего бывшего одноклассника, – Люпин решил, что безопаснее будет не врать Фаджу по мелочам.

– И друга? – уточнил тот.

– Вы, господин Министр, думаете, что подлый предатель и убийца, пожизненный узник Азкабана может быть моим другом? – равнодушно возразил Люпин. Сириус услышал эти слова, и земля закачалась у него под ногами.

Фадж бросил на Блэка мимолётный презрительный взгляд и направился к выходу. Последовавший за ним Люпин краем глаза увидел, что один из дементоров, державшийся до этого на приличном от них расстоянии, неспешно, но уверенно двинулся в сторону того места, где они только что беседовали. «Что-то почувствовал?» – испугался Люпин. Дементор всё ближе подплывал к источнику мощной магической энергии, пробивавшейся через почти глухие чары Невидимости. Люпин быстро преградил путь стражу Азкабана и приоткрыл свою антидементорскую защиту. Серый призрачный силуэт дёрнулся и сменил траекторию движения. В сторону мага, снявшего специальный щит, потянулись дымчатые щупальца, видимые ему одному. «Ну и пусть…» – на Люпина быстро нахлынула волна безразличия. Фадж успел оттолкнуть бестолкового инспектора и прикрыл его частью своего щита. Дементор недовольно отпрянул от них.

– Вы что, с ума сошли?! – Министр был вне себя от гнева. – Такая беспечность! Идиот! – не стеснялся он в выражениях. И кричал: – Вас в школе не учили, что нельзя приближаться к дементорам? Ноги вашей больше не будет в инспекционной группе!

Воспользовавшись инцидентом, Блэк ринулся к решётке и принялся лихорадочно нащупывать на земле невидимый предмет, выроненный Люпином. Пальцы его коснулись чего-то маленького, и он молниеносным движением сунул находку в рот. Подоспевший дементор оттеснил слишком прыткого узника в центр прогулочного дворика и, чувствуя неладное, долго ещё парил у него над головой. Сириус повертел на языке зазубренный кусочек кости («Клык? Тот самый?») и привычно заставил себя вызывать в памяти самые плохие и тягостные воспоминания. «Отвяжись! – буркнул он в сторону навязчивого стражника. – Мне сейчас очень плохо! В другой раз пообедаешь».

Часть 2. Прощальный ужин для дементоров

Глава 1. Необычные планы

Вечерние сумерки почти совсем приглушили свет, проникавший через узкое грязное оконце в камеру арестанта Блэка, а он и не думал принимать свой, ставший привычным, ночной анимагический вид. На сегодняшнюю ночь у него были необычные планы: он собирался устроить дементорам грандиозный ужин. Прощальный пир. Сегодня впервые за все годы заключения он позволит себе расслабиться и сознательно вытащит из глубин памяти всё самое дорогое, то, что так берёг и тщательно скрывал. Ему, конечно, было жаль дарить свои воспоминания дементорам. Но слишком многое было поставлено на карту. Если побег не удастся, то рано или поздно (не сможет же он вечно дурачить стражников!) дементоры всё равно до них доберутся. А если ему повезёт вырваться из Азкабана («О, мой небесный тёзка! Озари путь Фортуны, чтобы она не заблудилась и нашла меня в этом чистилище»), то у него ещё будет возможность восстановить утерянные воспоминания или обзавестись новыми. Пусть дементоры обожрутся этой ночью и потом хоть на какое-то время оставят его в покое. Завтра ему потребуется лишь несколько часов без присмотра, чтобы его не хватились. И немного удачи… А там – океан и материк. Как он преодолеет вплавь немаленькое расстояние до большой земли, Блэк даже не задумывался. Все его мысли занимала только одна идея: выбраться за стены крепости!

Тело его заныло в ожидании обращения, ставшего ежевечерним моционом. Нет, милорд, сегодня Вы будете принимать дорогих гостей! Очень дорогих… Он почувствовал холод, скользивший впереди омерзительных стражников, отправлявшихся на ночной обход.

Глава 2. До

Благодаря чертовски привлекательной внешности, манерам аристократа и свободным нравам, царившим в высших слоях общества, к которым Сириус Блэк III принадлежал по праву рождения, он уже пару лет, как не был девственником. Для юного джентльмена голубых кровей столь раннее начало половой жизни, конечно, не поощрялось, но и не считалось чем-то из ряда вон выходящим. Родителям и свету было наплевать, во сколько лет наследник древней фамилии начнёт тренироваться в нелёгком деле продолжения рода, главное, чтобы годам к тридцати эти тренировки дали свои плоды в виде здорового красивого карапуза. А то, что сексуальные опыты подростка не всегда направлены на представительниц противоположного пола – так это, сорри, дело вкуса. Не ограничивать же юного лорда в его желаниях и маленьких слабостях! Перебесится. Пройдёт. Не он первый – не он последний. Ну, а если не пройдёт – тоже не страшно. Долг перед семьёй, воспитываемый с пелёнок, не позволит отпрыску знатного рода оставить свой титул без наследников. Женится, куда ему деваться! А с кем будет проводить ночи – с женой, горничной, великосветской любовницей или с каким-нибудь шалопаем привлекательной наружности – это личное дело милорда.

В весёлой бесшабашной компании Мародёров красавчик Сириус оказался самым опытным героем-любовником. И именно он меньше всех придавал значение собственным романтическим похождениям или их отсутствию. Друзья частенько расспрашивали, что у него было, с кем, когда и как. Юный удачливый ловелас поначалу во всех красках описывал Лунатику, Хвосту и Сохатому свои сексуальные победы, но потом, увидев, что те завидуют ему и переживают из-за отсутствия у них самих столь же бурной и насыщенной (или хоть какой-нибудь!) личной жизни, он перестал делиться с компаньонами пикантными подробностями, и вовсе не из-за гордыни, а щадя их неокрепшие, жаждущие любви и эротических приключений души.

Свой первый сексуальный опыт Сириус Блэк получил с представительницей прекрасной половины человечества. Его дядя Альфард завёл интрижку с весьма взбалмошной особой, отличавшейся странным, даже для её круга общения, привычного к экстравагантным выходкам, чувством юмора и какой-то маниакальной неразборчивостью в связях. Столь сомнительный выбор фаворитки Альфарду Блэку прощала лишь неземная красота любовницы, в отношении которой ходили упорные слухи о её родстве с венгерскими вейлами, и особая изобретательность дамы в постели.

Однажды, веселясь с Альфардом и его подвыпившими друзьями в загородном доме Блэков, сумасбродная любовница дяди решила развлечься и научить юного сероглазого паренька, всё время болтавшегося под ногами у взрослых и изо всех сил старавшегося казаться старше и значительнее, как же надо вести себя с женщиной. Во время шутливого и поначалу безвинного урока бойкая девица так вошла в раж, что превратила насмешливое соблазнение Сириуса в самое настоящее. Распутница уже предвкушала смущение неопытного мальчишки, его растерянность и, если повезёт, даже испуг. Но каково же было удивление нетрезвой куртизанки, беззастенчиво и нагло предлагавшей себя юнцу на глазах у разгорячённой компании, когда и правда растерявшийся сначала Сириус быстро взял себя в руки и весьма решительно поддержал навязанную ему взрослую игру. Соблазнительнице надо было догадаться, что тот, имея такого популярного в женской среде родственника как Альфард Блэк и доступ к обширной библиотеке с весьма редкими и не всегда целомудренными книгами, не мог считаться, несмотря на юный возраст, невеждой в вопросах секса. Познания Сириуса были теоретические, но настолько многогранные, что он легко и энергично включился в процесс собственного совращения. Решительности ему, особенно под насмешливыми взглядами взрослых мужчин, было не занимать. Вожделение, благодаря усилиям незадачливой шутницы, переполняло мальчишку. А когда он понял, что любовница дяди просто беззастенчиво смеётся над ним (смеётся над Блэком!), то уже ничто не могло остановить его на пути взятия своей первой сексуальной крепости! Сириус так уверенно подключился к действу, что его неопытность выдавала лишь чрезмерная спешка. Девица опомнилась, когда уже было слишком поздно. Отбиться от крепкого парня не удавалось. Она попыталась криком искать поддержку у любовника. Но подоспевший на шум Альфард неожиданно принял сторону племянника. Он предпочёл не мешать Сириусу в его первом сексуальном эксперименте, даже поддержал парочкой скабрезных словечек. А когда дело было сделано, и крепость девственности Сириуса пала, дядя наградил свою любовницу такой звонкой затрещиной, что выступившие на её глазах то ли от унижения, то ли от удовольствия слёзы моментально просохли.

Как ни странно, но тот свой первый раз Сириус почти не помнил. То есть он мог рассказать, что было и как, но какие чувства он при этом испытывал, кроме стремительно нахлынувшего и так же скоро отступившего оргазма, память его утаивала. Первый блин комом. Зато развитие отношений с Римусом он помнил во всех подробностях.

Юный Римус Джон Люпин заинтересовал его почти сразу после знакомства. А когда молодые гриффиндорцы стали закадычными друзьями, то наследник дома Блэков уже не представлял своей школьной жизни, полной веселья и хулиганских выходок, без простого немногословного задумчивого Римуса. Хотя простого ли? То, что Люпин не был даже чистокровным магом, ни сколько не умоляло его достоинств, а вот его секрет, довольно быстро раскрытый Мародёрами, приводил друзей в восторг. До тех пор, пока они не смогли понять, чего стоило их другу скрывать от окружающих страшную болезнь – ликантропию, и бороться с её проявлениями. Чтобы поддержать Римуса мальчишки решили подробно изучить искусство анимагии, и им это удалось. В Хогвартсе появился не один оборотень, а сразу четыре, только Блэк, Поттер и Петтигрю перевоплощались, в отличие от Люпина, по собственной воле и в более мирных тварей.

О сексуальном влечении между мальчишками речи поначалу не шло. Только дружба. Озорная, искренняя детская дружба. С победами и поражениями, новыми открытиями и разочарованиями, с обидами, слезами, верностью и бескорыстной помощью. Потом, падкие на всякие, порой не очень достойные шалости, подростки решили испытать острые ощущения во всех их проявлениях, так сказать.

Впервые инициатором нестандартной взрослой забавы был опытный к тому времени Сириус. А его партнёром – Джеймс. Слава Мерлину, что после произошедшего им обоим хватило мужества остаться друзьями. Поттер никогда после не вспоминал глупую развратную шутку с Блэком, не принёсшую им ничего, кроме разочарования и стыда. «Хорошо ещё, Бродяга, что это был ты, а не какой-то другой парень, – признался Джеймс с тяжким вздохом, – иначе я, боюсь, не только на мальчиков, но и на девочек не смог бы смотреть». У самого Сириуса тоже хватило такта и ума никогда, ни словом, ни делом, не напоминать другу об их неудачном совместном детском приключении. С Люпином всё было иначе… И начиналось слишком сложно… И продолжалось не просто…

Глава 3. Как-то не так, или Какие бывают волки

Сириус в какой-то момент с удивлением понял, что влюбился… Это было странное чувство. Обычно, кому оказывать своё внимание, выбирал он. Претенденток и претендентов на интерес юного лорда Блэка было предостаточно, и не только в школе. Порой у его пылких воздыхателей дело доходило и до безобразных потасовок. Случалось, конечно, что ему и отказывали, но Сириус не придавал этому особого значения. «Моё дело предложить – ваше право отказаться. Ну, не портить же из-за мелких редких неудач себе настроение!» Римус его зацепил по-настоящему, по-взрослому, серьёзнее не бывает. Сириус дико хотел этого парня и ничего не мог с собой поделать. Всё время думал только о предмете своего возжелания, хотя этот предмет находился рядом с ним чуть ли не сутки напролёт и, если честно, не представлял собой ничего из ряда вон выходящего. Обычный мальчишка, разве что карие глаза излучали какой-то особенный, загадочный, манящий свет… «Ну почему Люпин? Почему не кто-то другой? Всё было бы проще. В Хогвартсе столько приятных девчонок и парней… Надо побыстрее кончить это дело, – решил Блэк, – в прямом и переносном смысле. Может, отпустит». И предпринял максимум усилий, чтобы заставить Люпина обратить на него внимание, как на сексуальный объект. Римус согласился на эротический эксперимент нехотя и только из любопытства, наслушавшись вдохновенных дифирамбов однополой любви.

У Сириуса хватило ума в тот первый раз не пугать своего неопытного партнёра. Он даже не стал назначать их роли, и, тем более, навязывать свою игру, а предоставил Римусу возможность самому решать, как именно тот хочет отзываться на умелые действия знатока своего дела. Разведка боем. Боем очень осторожным и бережным, не предполагавшим ни пленных, ни, тем более, убитых. (Ц) «Чтоб тебя… Пропадаю!» – выдохнул Блэк…(Ц) «Глупый девственник! – разозлился он, но взял себя в руки: – Пусть так. Зато будет, чему его научить. И, вообще, я готов всё делать сам, – удивлённо заметил он, – лишь бы он был со мной».

…………………………………………..

(Ц) – описание секса удалено, цензура

*