Текст книги "Спасибо, что остался (СИ)"

Автор книги: Skays

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Мама все еще думает, что с помощью порошка, типо исцеляющего, можно меня вылечить. Она не понимает, что ли, что мои болезни исходят от головы? Что, если я избавлюсь от воспоминаний, то избавлюсь и от болезней? Но это очень тяжело…и я не знаю, как с этим справится.

–Я хоть что-то делаю,– отвечает мама, грозно смотря на папу.– А что делаешь ты? Везешь ее в город! А если ей плохо станет? Ты вообще думаешь о нашей дочери? Или тебя только шлюхи беспокоят?

–Мама, хватит!– повышаю на нее голос, и все смотрят на меня.– Пап, ты поел? Можем ехать?

Я встал из-за стола и по теплее укуталась в одеяло, ища в нем защиту. Как она могла такое сказать отцу? Сама не лучше!

–Кэт, собирайся, поедешь с нами,– говорю ей.– Возьми с собой воду и сумку, чтобы туда поместилось одеяло.

Я взяла стакан воды и выпила его, после вышла из-за стола и направилась на улицу. Если им невмоготу жить вместе, почему не разведутся? Хотя, ответ я знаю. Иначе я окончательно сойду с ума и откину лыжи. Но мне еще больнее смотреть на то, как они ругаются, хоть и делают это редко. И стараются не при мне. Если папа бросит маму, то она останется ни с чем, ведь все это состояние принадлежит папе. А они заключили брачный договор, на тот момент мама была уверена, что от папы не уйдет.

На улице уже стоит серебристая машина “Audi A7”. Мне открыли заднюю дверь, я села. Через пять минут вышел папа, Нил и Кэт в своей длинной цветастой юбке и коричневой сумке. Они втроем пошли к машине. Нил сел за руль, папа спереди, а Кэт около меня. Странно, я думала, что Нил поедет на своей машине.

–Элли, ты не против, если сейчас поедем на работу? Мне нужно немного поработать.

–Не против,– тихо ответила я, смотря, как мама выходит на крыльцо, и с другой стороны подъезжает еще одна машина.

Нил тронулся, и мы выехали за пределы особняка. Все ехали в полной тишине, что меня очень напрягало. Открыв окно, вдыхала свежий воздух.

–Пап, куда мама поехала?– спросила я, прикрыв глаза.

–К своим подругам,– кратно ответил он.

–Хотела бы я на них посмотреть. Интересно, они тоже себя ведут, как мама?

–Возможно,– отвечает папа.

– Элли, ты есть хочешь?– тихо спросила меня Кэт. Ого, она заговорила!

–Не отказалась бы от йогурта,– ответила ей, не открывая глаз.

Слышу, как открывается сумку, после какое-то шуршание. Открыв глаза, вижу, как Кэт втыкает толстую трубочку и пластмассовую баночку с йогуртом со вкусом киви. Протянув мне, она смущенно улыбается, я тоже улыбаюсь ей, чтобы поддержать. После делаю пару глотков и смотрю в зеркало заднего вида, и наталкиваюсь на серебристые глаза Нила. Он улыбается мне и подмигивает, а после снова смотрит на дорогу.

–Кэт,– начинаю я, но запинаюсь. Она смотрит на меня.– Нет, ничего.

Я хмурюсь и отворачиваюсь к окну. Боже, я только что захотела попросить у нее прощения! Нет! Этого нельзя допустить, иначе я проиграю ей. И тогда эта молодая сиделка останется у нас.

Мы подъехали к большому стеклянному зданию. Нил остановил машину напротив входа и вышел из машины, тоже самое сделал и папа. Я свернула одеяло и протянула Кэт.

–Не потеряй его,– говорю ей и натягиваю на себя фиолетовую пайту с капюшоном, после выхожу из машины.

Около входа стоят два охранника, одно из них зовут Стен. Он как-то помог мне открыть бутылку с водой и спас от парня из школы, который очень хотел сходить со мной в кино, а я не хотела. Рядом встал папа и Кэт, Нил разговаривал с каким-то мужчиной в белом костюме, и черной рубашечке.

–Как себя чувствуешь, Элли?– спрашивает папа, беря меня за руку.

–Хорошо.

–Тогда идем?

Я киваю и иду в здание. Многие смотрят на нас и здороваются с моим отцом. Пройдя мимо Стена, я улыбнулась ему, и захожу в стеклянную дверь, чтобы окунуться в мир бизнеса. Мы проходим по светло-бежевому коридору прямо к лифту. Зайдя туда с Кэт, папа нажимает на последнюю кнопку, и лифт плавно поднимает нас наверх. Все молчат, а я разглядываю себя в отражении зеркальной двери. Невысокая, слишком худая девушка с короткими светло-русыми волосами и зелеными, как и у папы, глазами. Маленький, вздернутый чуть наверх носик, впалые щеки, и тонкие искусанные губы. В правом ухе две золотые сережки, на руках браслеты. Кожа белая, словно снег и видно каждую венку. Я очень сильно похудела, конечно, не костлявая, но большинство моей одежды на мне висит. Вид у меня болезненный и усталый.

Я и вправду устала, мне хочется поспать сейчас, хоть пару часиков. Двери лифта открываются, и мы выходим в просторный холл, где за ресепшеном сидит стройная блондинка с высоким хвостом, который оголяет ее тоненькую шею, на которой висит кулон.

–Здравствуйте, мистер Адамсон,– здоровается она.– Здравствуйте, мисс Адамсон.

–Зовите меня просто Элли,– говорю я, проходя мимо в кабинет.– Пап, а ты долго будешь работать?

–Не знаю милая, как совещание пройдет,– пожимает он плечами.– Ты же не сильно расстроишься, если побудешь со мной на работе?

–Нет, конечно. Я рада, что мы не дома.

Я села в мягкое и глубокое черное кресло, Кэт достала мне одеяло и укрыла меня. Только прикрыла глаза, как тут же заснула.

Просыпалась я нехотя. Открыв глаза, осмотрелась. Коричневый большой стол, черное кресло, цветы и картина на стене. Так, это не папин кабинет! Я резко села на ДИВАН. В кабинете никого не было, даже Кэт. И где все? Встав с дивана, завернутая в одеяло, подошла к столу. Здесь было стерильно чисто, все лежало на своих местах. Но не было и намека на владельца кабинета. И чей это, до тошноты, чистый кабинет?

Подошла к картине под названием “Алые паруса”. Где-то я уже слышала это название. Красивое синее море с бликами от солнца, а вдали корабль с белыми парусами, которые поддувает ветер, чтобы корабль быстрее пришел к своей цели, вокруг корабля кружат чайки, словно указывают ему путь домой.

–Александр Грин “Алые паруса”,– слышу сзади.

Обернувшись, вижу Нила в темно-сером костюме, белой рубашечке и отполированных туфлях. Пиджак расстегнут, как и верхние пуговки рубашки, волосы взлохмачены, а на губах играет легкая улыбка. Значит, он сидит в этом кабинете? Забавно. Я думала, у него своя компания.

Нил медленно подходит и садится на диван, где я не так давно спала. Он смотрит на меня, а я на него. Воздух сгущается и, кажется, электризуется. Я чувствую непреодолимое желание сесть рядом и положить голову ему на плечо, но быстро отгоняю от себя эту мысль. Кому понравится больная девушка, с умирающим видом? От меня все отказались, все мои друзья и знакомые. Кроме…

–Нравится картина?– разрушает он нашу тишину.

–Нет,– честно отвечаю я.– Слишком скучно.

–Скучно? Возможно.

–Что я здесь делаю?– решаю перевести разговор в другое русло.

–Ты здесь спала. У твоего отца совещание в кабинете, тебя перенесли сюда.

–Кто?

–Я,– он бесстрастно посмотрел на меня.– Ты очень легкая, тебе нужно больше есть.

–Я не хочу есть,– отвечаю ему и сажусь на кресло около стола.– А долго папе еще работать?

–Не знаю, но судя по потоку клиентов, достаточно.

–А сколько времени?– спрашиваю я, не увидев здесь часов.

Нил смотрит на наручные часы.

–Полпервого.

–Ого,– я откидываюсь на спинку кресла и прикрываю на пару секунд глаза.– А где Кэт?

–Пошла покупать твоему отцу ланч.

Видимо сегодня не удастся погулять с отцом. Но я на него не обижаюсь. Сидеть дома еще хуже, чем сидеть здесь. Там каждая стена давит, и хочется поскорее убежать, а здесь по спокойнее как-то. Я посмотрела на Нила и сразу же вспомнила про маму.

–У меня к тебе просьба: не спи с моей матерью.

Нил закашлял, и поднял на меня удивленные глаза. После поерзал на диване и прочистил горло.

–А с чего ты взяла, что я собираюсь спать с твоей матерью?

–Она положила на тебя глаз, и просто так ты от нее не избавишься. Если не переспишь, конечно,– добавила я, закутывая ноги. Чего-то у них тут холодно.

Лицо Нила приобрело бледный оттенок. Он откинулся на спинку дивана, и через пару минут засмеялся. Я нахмурилась от его реакции. И что смешного я сказала?

–Элли, не переживай, я не любитель секса со старушками,– несмотря на меня, ответил мужчина, все еще смеясь.

Я тоже рассмеялась, понимая, комичность ситуации.

–Ты не хочешь кушать?– спросил Нил, когда мы перестали смеяться.

–Только если чуть-чуть. И тем более, папа еще работает.

–Давай, я пойду узнаю, когда он освободится. Хорошо?– я кивнула, и Нил вышел из кабинета.

Я осталась сидеть на кресле, завернутая в одеяло, и думала про Нила. Довольно симпатичный, да что там, очень красивый. Как будто сошел с обложки модного журнала. Если бы я не болела, то обязательно попыталась его соблазнить. Но сейчас я не в том положении, и не в том состоянии, чтобы даже пытаться. Конечно, я много думала над тем, как дальше жить. Но в голову лезут всякие попытки самоубийства. Единственное, что меня держит, это папа. Мой любимый папочка, который спас от смерти уже трижды, и я не могу быть настолько неблагодарной, чтобы умереть еще раз.

В кабинет заходит Нил и приглашает пойти в ресторан на другой стороне улицы. Сказал, что папа присоединится к нам через минут двадцать. Встав с мягкого кресла, я пошла за Нилом.

Ресторан был светлым и просторным. Круглые столики, плетеные стулья бежевого цвета, с подушкой для спины. Мы сели с ним за столик у окна, где хорошо было улицу и вход в папино здание. По дороге к нам присоединилась Кэт. Пока мы ждали заказ, я наблюдала за людьми за окном, и краем уха слушала разговор Нила и своей сиделки. Они смеялись и вели обычный разговор про каких-то музыкантов.

К нам подошел официант и принес салаты. Поковыряв вилкой в тарелке, я откинулась на спинку кресла и вновь уткнулась в окно, ожидая папиного прихода. Я привязана к нему больше, чем к матери. Мне нравится сидеть и смотреть, как он работает. Нравится видеть его. Нравится смеяться с ним, и играть. Нравится разговаривать и делится своими переживаниями.

–Элли, почему ты не ешь?– спрашивает меня Нил.

Я повернула голову и смотрю на него. Никогда моя жизнь не будет такой, как прежде. Будь здесь прежняя я, то сейчас бы смеялась вместе с Нилом, разговаривала. Гуляла бы с друзьями и не парилась ни о чем. Если бы развелись родители, то переехала бы к папе, а с мамой виделась бы по выходным. Поехала бы к дедушке. Стала бы учиться танцевать или петь, хотя ни того, ни другого не умею. Путешествовала со своей бывшей лучшей подругой Карой. Вобщем, была бы насыщенная жизнь.

–Не хочу есть без папы,– ответила ему.

–А папа уже здесь,– услышали мы радостный голос моего родителя.

Он, с широкой улыбкой, поцеловал меня в макушку и сел рядом с Нилом. Я тоже обрадовалась.

–Элли, тебе надо хорошо поесть.

–Хорошо,– киваю я, улыбаясь.

После беру в руки вилку и начинаю кушать салат, слушая, как папа хвастается своими достижениями за сегодня. Хоть я и не понимаю ничего в его работе, но слушать его хочу. Мне приятно от самой мысли, что он рядом со мной. Когда я была одна в зеленой комнате, единственным моим желанием было вновь увидеть папу, и сказать, как сильно я люблю его.

Мы посидели еще полчаса в ресторане, а после договорились посидеть в офисе, потом поехать погулять. Когда мы переходили дорогу, я почувствовала жуткую усталость и сильную головную боль. Схватившись за рукав пиджака папы, стала медленно оседать на пол.

–Элли, что случилось?– встревожился отец, подхватывая меня.

–Ой, мне плохо,– выдохнула я, а дальше упала в обморок.

***

–А я тебе говорила, что нельзя ей идти гулять!– сквозь сон, услышала мамин раздраженный голос.

–И, что прикажешь ей дома сидеть целыми днями, чтобы она здесь умирала?– тоже раздраженно спрашивает папа, пытаясь заглушить голос, чтобы я не проснулась.

–Она больна! Ей нужен покой!– рычит мама.– А ты повел больного ребенка на улицу! Ты хоть думаешь…

–Может, хватит?– хриплым голосом спрашиваю я, открывая глаза.

Я лежала на диване в гостиной. Папа расположился в кресле напротив, а мама расхаживала из стороны в сторону. Кэт сидит на другом кресле, сжимая в руках мокрый платок. Она, что плакала из-за меня? Так же здесь присутствует Нил, и…

–Ты, что здесь делаешь?– с ярость спрашиваю я Сэма, своего ненавистного психолога.

Слишком маленький, слишком лысенький и слишком полненький. Нос картошкой вечно красный, щеки пухлые, а глаза не видно из-за заплывшего жирка. Пуговицы на белой рубашке вот-вот лопнут, что, иногда, я боюсь оставаться с ним наедине, вдруг пуговица мне в глаз отлетит или в рот, когда буду говорить. Вечно ходит с потрепанным коричневым портфелем, и записной книжкой коричневого цвета, в которую записывает все наши сеансы, на которые я стараюсь не ходить.

Сэм смутился, опустил маленькие карие глазки вниз, краснея еще больше. Иногда кажется, что он стесняется всего. Когда смотришь ему в глаза, Сэм обязательно покраснеет и отвернется. Он старается больше записывать и слушать, чем говорить и смотреть на тебя. Странный психолог…

–Элли, он беспокоиться о тебе тоже!– возмутилась мама, останавливаясь около меня.

–Пап!– не обращая внимание на маму, посмотрела на бледного папу, которые неотрывно следил за мною.– Пап, отнеси меня к себе в комнату!– попросила я, потому что мне срочно требовался туалет.

Папа тут же вскочил и, подойдя ко мне, взял на руки. Я обхватила двумя руками его шею, чувствуя усталость по всему телу. Хочется снова лечь спать. Когда мы пришли ко мне, попросила отнести меня в ванную комнату, принести чего-нибудь перекусить, а так же свое синее одеяльце.

Через пять минут я уже лежала на кровати, под одеялком, поедая фруктовую нарезку. Поблагодарив папу, отправила его отдыхать, и, включив себе телевизор, наслаждалась покоем.

Когда я проснулась во второй раз, на улице уже было светло. Телевизор не работал, тарелки не было. Я была укутана пледом. А моего синего одеяла не было! Встав с кровати начала обыскивать комнату, но нигде его не нашла. Почувствовав, что сейчас начну истерить, быстро вышла из комнаты, направляясь на кухню. Дышать было тяжело, на глаза наворачивались слезы, и пелена мешала что-либо рассмотреть. Я остановилась, облокотясь одной рукой об стену, вытерла слезы, и пошла дальше.

–Где мое одеяло?– крикнула я, когда вошла на кухню, чем очень сильно напугала всех.

Здесь была мама, папа, Кэт, Сэм и Нил. Короче, вся вчерашняя компания. Они, что у нас теперь ночевать все будут? У нас тут не проходной двор.

–Какое одеяло, золотце?– спросил папа, ставя кружку с кофе на стол.

–Мое синее одеяло,– сквозь сжатые зубы, от еле сдерживаемой злости, прошипела я, не зная, кого винить.– Кто убирал у меня?

–Я,– тихо пискнула Кэт.

–Где мое одеяло?– крикнула я, смотря гневно на нее.

–Стирается,– прошептала она, глядя на свои сплетенные руки.

–Кто разрешал тебе его забирать?– я была зла и в тоже время сильно напугана.

–Элли, я попросила Кэт постирать одеяло,– спокойно сказала мама, попивая вино.– Не пойму, чего ты носишься с ним! Хватит уже! Тебе 20 лет, перестань вести себя, как маленькая.

Она не понимает? Боже, почему она не понимает?

–Верните мне мое одеяло!– сквозь слезы начала кричать я.– Верните! Верните!!!– я сдернула со стола простынь и все чашки, тарелки, вилки и прочее полетели на пол, разбиваясь.

–Элли, перестань!– крикнула мама, подскакивая со стула.

–Нет!– замотала я головой.– Ты не понимаешь! Верните мне его!– я громко ревела, стоя на кухне в одной футболке, и сильно дрожала.– Пожалуйста,– прошептала я, медленно оседая на пол.

Меня подхватили под руки, не давая упасть. Я села на пол и, обняв себя руками, раскачивалась взад-вперед и выла, словно волк на луну. Рядом со мной присел Сэм, и начал что-то говорил, но я не слышала ничего. В ушах стоял звон, а в душе возрастало чувство одиночества и страха. Мне нужно было это чертово одеяло, чтобы почувствовать себя в безопасности!

–Верните,– прохрипела я.

Когда моих плеч коснулась знакомая полушерстяная ткань, я прижала к себе это чертово одеяло, которое одновременно напоминало о страхе, и дарило чувство безопасности. Я закрыла глаза и задержала дыхание, чтобы восстановиться. Открыв глаза, увидела перед собой тревожное лицо Сэма. На кухне стояла гробовая тишина. Встав с пола, я повернулась к Кэт, которая была белее потолка.

–Больше в мою комнату ты не заходишь! А если узнаю, что ты трогала мое одеяло – убью, не задумываясь!– тихо, но четко, смотря ей в глаза, сказала я.

Девушка, побледнела еще больше, хотя казалось, куда больше, и опустила голову вниз. Я резко развернулась и посмотрела на любопытное лицо психолога.

–Не смейте ничего спрашивать об этом!– рыкнула на него.– Иначе вылетите отсюда, быстрее пули.

После я, покрепче прижав одеяло, пошла обратно к себе в комнату. Голова раскалывалась на части, хотелось снова зареветь, но уже от возможности потери вещи, которая дороже всего на земле.

–Элли,– за мной пошел папа.– Элли, милая, подожди.

–Прости, пап, но я устала,– впервые в жизни, я закрыла дверь своей комнаты перед папой.

На душе было противно, мерзко и страшно. Казалось, что мою душу вывернули, окунули в грязь и засунули обратно. Как можно было зайти ко мне в комнату и забрать МОЕ одеяло? С ним много чего связанно, много боли, но и много счастья. Конечно, вы могли бы подумать, что я девочка-плакса, которая трясется словно псих, над каким-то простым одеялом. Но это одеяло вернуло меня в этот мир, оно мое сердце и душа.

Сейчас моя комната была чистой и просторной. Но она была не живой, потому что я убрала все свои вещи, убрала воспоминания. И теперь это просто комната, где я сплю и прячусь ото всех, от всех проблем. Когда я легла на кровать, то сразу же заснула, даже не успев обо всем подумать.

Проснувшись в третий раз, на улице уже было темно. На часах было восемь вечера. Я ополоснулась в ванной, и, обернувшись в одеяло, пошла на кухню, чтобы перекусить. В животе кошки скреблись, и голова кружилась. Дома было тихо, видимо все спрятались по комнатам. Когда я вошла на кухню, там сидела Кэт и читала какой-то журнал. Не обращая на нее внимания, открыла холодильник и достала салат и мясо, взяла тарелку и села за стол.

–Привет,– тихо сказала Кэт.– Прости меня, я не…

–Дай спокойно поесть,– перебила ее, даже не поднимая голову.

–Прости,– пискнула она.

–Знаешь,– я положила вилку и посмотрела на девушку,– ты мне не нравишься. Меня раздражает в тебе то, что ты боишься меня. Раздражает то, что ты слушаешься мою маму, хотя должна прислушиваться ко мне. Ты знаешь, что я терпеть не могу, когда меня опекают словно инвалида. А ты даже дышать на меня боишься. Бесишь!– я снова взяла вилку и принялась за еду.

Конечно, это было жестоко, но, что я могу сделать, если это правда? Терпеть ее? Терпеть ее страх и жалость ко мне? Нет! Я не могу! Поев, положила тарелку на стол и потопала в гостиную, чтобы посмотреть фильм, все равно я хорошо выспалась. Проходя мимо комнаты для прислуги, услышала шорохи и стоны. Не надо быть гением, чтобы понять, кто в этой комнате!

Я сильно открыла дверь, из-за чего ручка отлетела и застыла, так как думала, что увижу маму и Нила. А увидела маму и Сэма! Вот так поворот. Мама сидела на столе с разведенными ногами, рубашка была расстегнута, вызволяя грудь третьего размера, а Сэм стоял ко мне спиной с припущенными штанами. Они оба застыли и смотрели на меня испуганными глазами.

–Элли,– просипела мать, тяжело дыша.

–Ненавижу,– выплюнула я, и, развернувшись, пошла к папе.

Нет, я не буду говорить, что мама ему изменила, опять! Я просто скажу, чтобы он уволил этого жирного, противного, жалкого мозгоправа. Фу! Я возненавидела его только за то, что он мозгоправ. Когда мне сказали, что в моей голове будет капаться чужой человек, мне даже не захотелось с ним видеться, просто ушла в другую комнату. Мне все равно, как выглядит человек, но я не позволю капаться в моей голове. НИКОГДА и НИКОМУ!

–Пап, ты занят?– спросила я, открывая дверь кабинета.

–Нет, не занят,– улыбнулся родитель и отложил планшет.

В кабинете вновь сидел на диване Нил, с папкой документов. Дежавю какое-то.

–Пап, ты должен, нет, обязан уволить мозгоправа,– попросила я, стоя около стола.

–Но..

–Никаких но, пап. Я не буду с ним больше общаться, даже в одной комнате находиться не смогу. Ты будешь зря тратить деньги на него. Просто уволь!– с нажимом в голосе, попросила я.– Я все равно не буду с ним разговаривать. От него никакого толку.

–Элли!– в кабинет забежала мама с растрепанными волосами.– Элли, не смей!

–Что не сметь?– растерянно спросила я.

–Не смей ничего говорить!– пригрозила она.

Когда ее взгляд натолкнулся на Нила, мама мило улыбнулась ему и подмигнула. Нил нахмурился и отвернулся ко мне.

–Что произошло?– спокойно спросил папа, вставая из-за стола, и застегивая пиджак.

–Уволь его и все,– устало проговорила я, присаживаясь в кресло. Даже от разговоров я устаю, словно марафон по кроссу пробежала.

–Элли, ты головой своей думаешь?– удивленно спросила мама.– Кто будет тебя лечить?

–Он не лечит меня, он просто жрёт и получает за это деньги. Я не буду с ним разговаривать!

–Доченька, не переживай, я уволю его,– поцеловал меня в макушку папа, после взял маму за локоть, вытолкнул из кабинета.

Я откинулась на спинку кресла, заворачиваясь в одеяло, и смотрела на дверь.

–Ты в порядке?– спросил Нил. Я и забыла, что он здесь.

–Знаешь, когда услышала стоны в комнате, подумала, что там ты и мама,– все еще не смотря на него, сказала.– Но была удивлена, застав там не тебя, а мозгоправа.

–Элли, я же тебе сказал, что меня не прельщает секс со старушками,– скривился парень.

Я посмотрела на него и начала смеяться, после вместе со мной начал смеяться и Нил.

–Ты забавный,– выдохнула я и посмотрела на него.– В какой сфере ты работаешь? У тебя своя компания или ты работаешь на папу?

–У меня своя компания по производству технологий и машиностроения.

–Ого! А тот до тошноты чистый кабинет чей?– спросила я, поправляя одеяло.

–Без понятия,– пожал плечами Нил.– Я принес тебя туда, потому что он был свободен.

–Сколько тебе лет?– поинтересовалась я, вспомнив, что еще не спрашивала.

–Мне двадцать пять лет. А что?

–Такой молодой, а уже владеешь своей компанией?– удивилась я.

–Должен признаться – компания досталась мне от моего отца. Я ее унаследовал и всячески развиваю и стараюсь создать что-то новое.

–Все равно, не разорить компанию, даже если она досталась от отца, большое умение. Ты молодец,– улыбнулась ему.

–У тебя красивая улыбка,– неожиданно сказал Нил.

Я смутилась. После моей болезни такое сказал только папа и Коллинз, когда заходил ко мне первые три недели. А после…Уф!

–Спасибо,– снова улыбнулась я.

–Милая, он уже уволен,– в кабинет зашел папа.– Но, я не знаю, может, следует нанять другого психолога?

–Нет!– я строго посмотрела на него.– Не нужны мне психологи. От них никакого толку!

–Возможно, ты права,– печально ответил папа и сел на кресло.– Уже год, как он к нам ходит, но ничего не происходит. Никаких сдвигов.

–Потому что их не будет,– тихо сказала я, опуская глаза.– От этого, невозможно убежать или уйти, или просто выговорится и все станет хорошо! Просто не реально.

–Ты даже не сказала, что там было,– так же тихо ответил папа.

–Поверь, если я скажу, то хуже будет не только мне, но и остальным,– я резко выдохнула, от чего немного закружилась голова, и встала со стула.– Ладно, я пойду к себе. Спокойной ночи.

–Спокойной ночи,– ответил Нил, а папа так и остался сидеть в кресле с печальным лицом.

Папочка, прости меня, но я не могу тебе рассказать. Это слишком тяжело, чтобы принять. Узнать, что происходило с твоей дочерью на протяжении месяца…какие муки она испытала…и после этого спокойно жить? Нет! Не получится. И поэтому я буду оберегать тебя, чтобы ты ничего не узнал. НИКОГДА!

***

Прошла неделя. Я все также не разговаривала с Кэт, которая всячески старалась подружиться со мной или просто разговорить. Нил не приходил к нам, и без него было как-то скучно и тоскливо. Папа все так же работал, а мама делала вид, что обеспокоена моим состоянием. Хотя, на самом деле, она целыми днями развлекалась с нашим садовником, и ходила по вечерам на мероприятия.

Сегодня был вторник. Я сидела в саду, около яблони, и раскачивалась на качели, укутываясь в синее одеяло. Кэт сидела на крыльце дома, и, читая книгу, иногда смотрела на меня. На часах было десять утра. И мне было как ни когда спокойно. Я ни о чем не думала, не беспокоилась. Просто наслаждалась солнечным и относительным теплым деньком.

–Элли,– ко мне пришла мама.– Элли, к тебе гости,– она радовалась, словно ей принесли какое-то дорогое украшение или снова позвали стать моделью. Хотя не удивлюсь, если такое случится, она нас бросит.

–Кто?

–Твои школьные друзья,– радостно ответила она.– Коллинз и Сара.

О! Только этого мне не хватало! Могут же испортить день.

–Я не хочу их видеть,– спокойно ответила я, и откинулась на спинку качели.

–Элли-и-и-и!– заверещала Сара, своим маленьким и противным голосом.– Как я рада тебя видеть!

Ко мне подбежала не высокая девушка, в белом сарафане, с черными длинными волосами, собранными сейчас в высокий хвост, большими карими глазами, улыбкой на пухленьком лице.

–Ты не поверишь, но я жутко по тебе соскучилась,– она попыталась меня обнять, но я отодвинулась и шарахнулась от нее, словно от прокаженной.

–Не могу того же сказать о себе,– сухо ответила я.

–Ну, ты и шутница, Элли,– усмехнулся голубоглазый брюнет, с шикарной улыбкой.– Привет.

Коллинз тоже потянулся меня обнять, но я снова увернулась. Парень нахмурился и сел в плетеное кресло, которое стояло рядом с качелей. На другое кресло примостилась Сара.

–Кэт, принеси ребятам сока,– сказала мама.– Поверьте, Элли, рада, что вы пришли,– улыбнулась она моим давним друзьям, и пошла в дом.

–Как дела, Элли?– спросила у меня Сара, все еще улыбаясь.

–Может, перестанешь улыбаться, как сумасшедшая?– рыкнула на нее, удивляясь своей агрессии.

–Элли, что…

–Зачем вы пришли?– перебила ее.– Полгода от вас ни слуху, ни духу. А тут раз, пришли, да еще и вдвоем!

–А мысль, что мы были заняты и только сейчас смогли к тебе приехать, тебя не посещала?– грубо ответил мне Коллинз.

–Полгода?– съязвила.– М-м..круто! Позвольте узнать, а чем это вы были заняты?

–У нас учеба была,– тихо ответила Сара, краснея.

–Я тебя умоляю, учеба у них! Если вы называете меня своими друзьями, то приходили, хотя бы раз в неделю! А не через полгода!

–Элли, нас не было в городе,– пыталась оправдаться Сара дрожащим голосом.

–Сара, вот только не надо плакать! Нужно было вообще не приходить ко мне!– в груди бушевала такая злость и обида, что мне хотелось крошить все, кричать и реветь.– Встали и ушли. Видеть вас не хочу.

На улицу вышла Кэт с подносом в руках, на котором лежало три стакана с апельсиновым соком. Я встала, натянула одеяло, взяла сок и пошла к себе в комнату.

–Элли, подожди!– ко мне подбежал Коллинз и схватил за руку.– Почему ты так себя ведешь?

–Как так?– прошептала я, вырывая руку.

–Не нужно от нас отстраняться,– Коллинз медленно провел по моей щеке, вытирая слезы, которые, словно водопад, капали мне на лицо.

–Это первые сделали вы,– я развернулась и, закрыв рот рукой, чтобы никто не слышал мои всхлипы, побежала к себе в комнату.– Ненавижу!– крикнула я и бросила стакан с соком в стену, медленно оседая на пол.

Всхлипы рвались наружу, слезы затопили мои глаза. Я все плакала, пытаясь понять, что именно меня расстроило: мое поведение, приход бывших друзей, злость на маму или обида на жизнь.

–Элли,– в комнату вбежала мама и, сев около меня, попыталась обнять.

–Не трогай меня!– закричала я, после быстро встала и выбежала из комнаты.

Мне хотелось умереть. Хотелось забыть все это. Хотелось стать прежней Элли, которая любила музыку, любила веселиться, и просто хотела жить. Хотела заниматься в жизни чем-то таким…чтобы люди гордились. Мне хотелось помогать другим. Для меня жизнь – словно хрустальное сердце, которое раньше было крепче железа, а сейчас оно распалось на мелкие кусочки. И нет ни одного человека, кто мог бы его собрать снова, склеить и отдать мне. Это фантастика, мои грезы и мои страхи.

Я потеряла себя в тот момент, когда сдалась. Когда перестала бороться за свою жизнь, и со всем смерилась! Именно в ту ночь, когда я подставила к своему горлу нож и попрощалась с отцом и друзьями, потеряла себя. Я стала оболочкой, внутри которой бушует страх и отчаяние. Боль – это все, что осталось у меня, и всепоглощающая ярость, которая помогает мне не забыться…

–Элли,– меня схватили за руку и резко развернули.

Я стукнулась об чью-то грудь, а крепкие руки обняли меня. Не выпуская и оберегая. Подняв глаза, столкнулась с серебряными глазами Нила, который обеспокоенно смотрел на меня.

–Не надо меня жалеть,– прошептала я, как завороженная, смотря на него.

–А я и не жалею,– ответил парень, вытирая мои слезы.

–А что ты делаешь?

Казалось, будто мы одни в целом мире. Казалось, будто никого больше нет: только он и я. Слезы прошли, зато дрожь во всем теле осталась. Мне было больно, мне было одиноко и страшно. Как же я хотела стать прежней…но разве это возможно? Человек, которые прошел мой путь, вряд ли сможет стать как раньше. Это сложно, а как я знаю, люди страшатся сложностей, и стараются с ними не связываться. Как и я…

–Успокаиваю тебя,– ответил Нил и улыбнулся.

–Девочка моя,– к нам подбежал папа, и, забрав от Нила, притянул к себе.– Что случилось? Скажи мне, что случилось?

–Все…все нормально уже,– ответила родителю, и прижалась к нему, ища защиты.– Просто я не готова была к сегодняшним событиям.

–Все хорошо, я с тобой, девочка моя,– прошептал папа на ушко, и я снова расплакалась.

–Я люблю тебя, пап. Очень сильно люблю.

–Я тоже люблю тебя, Элли. Всегда любил и буду любить.

Не знаю, сколько мы так простояли, но мне было хорошо и не хотелось разрывать контакт с отцом. Поцеловав его, я пошла к себе в комнату, набрала горячую ванную и легла. Тело болело, голова раскалывалась, а в голове было пусто.

-Элли, вставай,– тормошил меня кто-то за плечо.

–А?– я открыла глаза и быстро проморгалась.

–Элли, ты уснула в ванной,– надо мной стояла Кэт и обеспокоенно смотрела.– Ты пролежала здесь два часа. Твоя мама очень беспокоится, но заходить побоялась. Тебе помочь выбраться?

–Я не…да, спасибо,– я никогда еще не засыпала в ванной. Бывает же такое.

Оперевшись на руку Кэт, я вышла из уже холодной воды и накинула на себя халат.

–Как ты себя чувствуешь?– спросила сиделка.

–Нормально,– я вошла в комнату.– Сколько время?

–Четыре.

Открыв шкаф, выудила оттуда черные легинсы и длинную черную футболку. Расчесала короткие волосы, взяла одеялко и пошла на кухню. Есть хотелось нестерпимо. Если подумать, то я вчера съела только один йогурт и выпила два стакана воды, утром сегодня скушала один банан с кефиром и больше ничего.