Текст книги "Сага о Гисли"
Автор книги: Скандинавские саги
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
XXX
Теперь надо рассказать, что Ауд идет к Гисли и говорит:
– Мне очень важно знать, как ты на это посмотришь и выполнишь ли ты мою просьбу, хоть я и не имею права просить тебя об этом.
Он соглашается ее выслушать и говорит:
– Знаю, что ты собираешься рассказать мне про убийство моего брата Торкеля.
– Так оно и есть, – сказала Ауд, – и мальчики пришли сюда и хотят, чтобы вы с ними теперь помогали друг другу, и, по их словам, им не на что больше надеяться.
Он отвечает:
– Не снесу я такого, чтобы видеть убийц моего брата и быть заодно с ними.
И он вскакивает на ноги и хочет выхватить меч. И он сказал вису:
– Острой льдине сражений
Должно покинуть ножны,
Действовать срок наступил
Родичу рода людского.
Ведомо все, что сталось,
Властителю ратной стали.
Мстя за убийство брата,
Гисли погибнет с честью.
Тогда Ауд сказала, отступив в сторону:
– У меня хватило ума не искушать судьбу и не оставлять их здесь.
Гисли сказал, что так оно всего лучше, чтобы им не встречаться. И он быстро успокаивается, и все идет пока без перемен.
Рассказывают, что ему осталось теперь прожить не более двух лет из тех, о которых говорила женщина его снов. И к концу того срока, что Гисли оставался на Фьорде Гейртьова, снова возвращаются его сны, и это все тяжелые сны. Теперь всегда приходит к нему недобрая женщина, и лишь изредка добрая. И вот однажды ночью снится Гисли, что пришла к нему добрая женщина. Она явилась на сером коне и позвала с собою, в свое жилище, и он согласился. И вот они приезжают к дому, больше похожему на палаты, и она ведет его в тот дом. И казалось ему, что всюду там на скамьях подушки и все так хорошо убрано, она пригласила его пожить там и отдохнуть.
– И ты приедешь сюда, – сказала она, – когда умрешь, и будешь жить здесь в довольстве и счастье.
Тут он просыпается, и он сложил несколько вис о том, что ему снилось.
– Дева на сером коне
Скакала со скальдом рядом,
Ласковой Хлёкк покрывала
Была к дробителю злата.
Бражного рога хозяйка
Речами меня врачевала,
Слов не забыть мне Фуллы
Света тверди тюленей.
Меня отдохнуть усадила
Дивная диса нарядов.
Ласка ее и заботы
Скальду запали в память.
Потом увела за собою
Создателя драп к перинам,
Вовеки не видывал воин
Ложа пышнее и глаже.
«Вечно секир сокрушитель
В этом чертоге пребудет, —
Так ветла ожерелий
Строф творцу говорила, —
Всем, что ни видишь, один
Будешь владеть безраздельно,
Вечную радость изведаешь
С Идунн нарядов рядом».
XXXI
Рассказывают, что однажды Хельги снова послали выслеживать Гисли на Фьорд Гейртьова. Люди считали, что Гисли, вернее всего, там. С Хельги едет человек по имени Хавард. Он приехал в Исландию годом раньше и был родичем Геста, сына Оддлейва. Их послали в лес срубить бревен на постройку. Но это было для отвода глаз, а на самом деле им было ведено разыскать Гисли и разведать, где он скрывается. И вот однажды вечером видят они костер в скалах южнее реки. Солнце тогда уже село, и была непроглядная темень. Хавард спрашивает у Хельги, как им поступить.
– Ведь ты, – говорит, – куда опытнее меня в таких делах.
– Тут можно сделать только одно, – говорит Хельги. – Надо сложить каменную горку здесь, на холме, где мы стоим. И, когда рассветет, ее легко будет найти. И оттуда, от горки, будут видны эти скалы, благо они недалеко.
Они так и делают. И когда горка была почти готова, Хавард сказал, что его одолевает сон, ни о чем другом, мол, не может и думать. Он засыпает. А Хельги не спит и достраивает горку. И когда он все просыпается Хавард и предлагает Хельги поспать, а он, посторожит. И вот Хельги спит. А тем временем Хавард берется за дело и под покровом ночи разбрасывает всю эту горку по камешку. А после этого берет он большой камень и бросает его со всего маху о скалу, у самой головы Хельги, так что вздрогнула вся земля. Хельги мигом вскочил, вне себя от страха, и спросил, что такое стряслось.
Хавард сказал:
– В лесу кто-то есть, и это уже не первый камень за ночь.
– Это не иначе как Гисли, – говорит Хельги. – Он, верно. проведал, что мы здесь. И будь уверен, дружище, – говорит, – ежели такой камень попадет в нас, то уж нам несдобровать. Делать нечего, надо отсюда убираться, да поскорее.
И вот Хельги пускается наутек, а Хавард идет следом и просит не убегать от него. Но Хельги не обращал на эти слова никакого внимания и бежал со всех ног. И добегают они наконец до лодки, мигом хватаются за весла и гребут, не жалея сил. Так плывут они без передышки, пока не возвращаются к себе в Выдрюю Долину, и Хельги говорит, что он дознался, где прячется Гисли.
Эйольв, не тратя времени даром, собирается в путь и берет с собою одиннадцать человек. Едут с ним и Хельги с Хавардом, Они едут до самого Фьорда Гейртьова и рыщут по всему лесу в поисках каменной горки и укрытия Гисли, но так ничего и не находят. Вот Эйольв спрашивает у Хаварда, где они сложили горку. Тот отвечает:
– Откуда мне знать. Я ведь был совсем сонный и мало что кругом себя видел, да к тому же это Хельги сложил горку, пока я спал. Не удивлюсь, если Гисли нас заметил и, как только рассвело и мы уехали, разбросал всю горку.
Тогда Эйольв сказал:
– Нет нам удачи в этом деле, придется поворачивать назад.
Так они и делают. Но Эйольв говорит, что сперва он хочет повидаться с Ауд. Вот приходят они на двор и идут в дом, и снова Эйольв заводит с Ауд разговор. Он говорит так:
– Я хочу заключить с тобою сделку, Ауд. Ты укажешь мне, где Гисли, а я дам тебе за это три сотни серебра, положенные мне за его голову. Тебя не будет при том, как мы его убьем. Кроме того, я устрою тебе брак, который во всем будет лучше этого. Подумай-ка сама, – говорит, – как неудачно для тебя сложилось, что ты обречена жить на этом пустынном фьорде, и все из-за злосчастного Гисли, и никогда не видеть своих близких.
Она отвечает:
– Не бывать тому, чтобы ты убедил меня, будто можешь устроить мне брак, который сравнился бы с этим. Но, видно, правду говорят: скрасит серебро вдовью долю. Дай-ка мне взглянуть, вправду ли так полновесно и хорошо то серебро, как ты говоришь.
Эйольв высыпает серебро ей на колени, и она запускает в него руку, он же так и сяк ее уговаривает. Воспитанница ее Гудрид начинает плакать.
XXXII
Потом Гудрит выходит и идет прямо к Гисли и говорит ему:
– Моя приемная мать совсем обезумела и хочет тебя выдать.
Гисли сказал:
– Успокойся, ибо мне суждено умереть не оттого, что меня погубит Ауд.
И он сказал вису:
– Молвят, что липа пламени
Земли оленя заливов
Ныне лелеет, стройная,
Злобные думы о муже.
Но знаю, сидит в печали,
Льет безутешные слезы
Фулла ложа дракона.
Ложному слову не верю.
После этого девушка идет домой и не говорит, куда ходила. А Эйольв уже пересчитал серебро, и Ауд сказала:
– Серебро ничуть не хуже и не менее полновесно, чем ты говорил. И ты, верно, не откажешь мне в праве распорядиться им, как я пожелаю.
Эйвольв рад согласиться и говорит, что, конечно, она вольна делать с ним все, что вздумает.
Тогда Ауд берет серебро и кладет его в большой кошель. Потом она встает и швыряет кошель с серебром прямо в нос Эйольву, да так, что его всего забрызгало кровью. И она сказала:
– Вот тебе за твое легковерие и получай все несчастья в придачу! Нечего тебе было ждать, что я выдам моего мужа в твои руки, мерзавец! Вот тебе! И пусть падут стыд и срам на твою голову! Будешь помнить, покуда жив, презренный, что тебя побила женщина. И не бывать по-твоему, ничего не добьешься!
Тут Эйольв сказал:
– Держите собаку и убейте ее, хоть она и сука!
Тогда Хавард сказал:
– Уже и так, без этой подлости, все у нас складывается из рук вон плохо. Вставайте же и не дайте ему это сделать.
Эйольв сказал:
– Видно, правду в старину говорили: пришла ко мне беда, да с моего двора.
Хаварда любили, и многие были готовы помочь ему и притом уберечь Эйольва от несчастья. И Эйольву ничего не остается, как примириться со своим позором. С тем он и уезжает. Но прежде чем Хавард вышел, Ауд говорит ему:
– Гисли перед тобой в долгу, а долг платежом красен. Вот тебе золотой перстень. Я хочу, чтобы ты взял его.
– Я не хотел бы с вас взыскивать, – говорит Хавард.
– Все же я желаю уплатить, – говорит Ауд.
На самом деле она дала ему перстень за его поддержку. Сел Хавард на коня и едет на юг к Крутому Побережью, к Гесту, сыну Оддлейва, и не хочет больше оставаться с Эйольвом.
Эйольв возвращается к себе в Выдрюю Долину и очень недоволен своей поездкой. А уж людям эта поездка казалась и подавно позорной.
XXXIII
Так проходит лето, а Гисли все сидит настороже в своем подземелье, и на сей раз он не собирается уезжать. Он думает, что теперь уже не на что надеяться и прошли все те годы, о которых был ему сон. Вот как-то летом Гисли мечется ночью во сне. Когда он проснулся, Ауд спросила, что ему снилось. Он говорит, что теперь явилась ему во сне недобрая женщина и сказала так:
– Теперь я расстрою все то, что говорила тебе добрая женщина. И я позабочусь о том, что не будет тебе проку от того, что она обещала.
Тогда Гисли сказал вису:
– «Вместе вам не живать, —
Хозяйка меда промолвила, —
Бог вас обрек на другое:
Яду изведайте радости!
В путь далекий пошлет
Скальда владыка людей,
В мир иной снарядит
Одного из родного дома».
– Еще мне снилось, – сказал Гисли, – что пришла ко мне та женщина и надела мне на голову кровавый колпак, а до того окунула мне голову в кровь и забрызгала меня с ног до головы, так что я был весь в крови.
Гисли сказал вису:
– Мнилось мне, Гна монет
Пены мечей зачерпнула,
Стала изморось ран
Лить на волосы воину.
Дланью своей богиня
Лавы тропы соколиной
Скальду скалу шелома
Ручьями мечей омочила.
И еще он сказал так:
– Снилось мне, Хильд – владычица
Волн побоища воину
На ржаное жнивье затылка
Алый колпак надела.
Были от крови рдяны
Руки у Фрейи кружев.
Но тут меня ото сна
Нанна льна пробудила.
И сны до того теперь одолевали Гисли, что он стал бояться темноты и даже не смел оставаться один. Только лишь закроет глаза, мерещится ему все та же женщина. Однажды ночью Гисли спал особенно беспокойно. Ауд спросила, что ему привиделось.
– Снилось мне, – говорит Гисли, – что явились к нам люди. И это был Эйвольв, а с ним множество других. И мы сошлись, и я знал, что была у меня с ними схватка. Вперед бросился один из них со страшным воем, и я будто разрубил его пополам. И почудилось мне, будто голова у него волчья. Тут напали на меня всем скопом. А в руках у меня будто был щит, и я долго отбивался.
Тогда Гисли сказал вису:
– Чудилось мне, сюда
Рано враги нагрянули.
Бился я храбро и рьяно,
Но были неравными силы.
Скальда красная кровь
Руки твои обагрила.
Я приготовил из трупов
На радость воронам трапезу.
И еще он сказал:
– Напрасно надеялись недруги
Сразу со мною расправиться,
Тщетно рубили мечами —
Щит был защитою воину.
Гибель мне принесли —
Числом пересилили скальда,
Но я сражался без устали.
Бесстрашно бился с врагами.
И еще он сказал:
– Ранен я был, но раньше
Сразил утешителя вороня.
Накормлены пищею Мунина
Были коршуны крови
Острый клинок разрубил
Бедро у дробителя гривен.
Наземь врага повергнув,
Славу герой упрочил.
Вот идет к концу лето, а снов у Гисли не только не меньше, но, пожалуй, и больше. Как-то раз Гисли снова метался ночью во сне, и Ауд спросила, что ему привиделось. Гисли сказал вису:
– Снова все тот же сон
Снится мне, Снотра злата
Видел я: ран водопады
Вкруг меня низвергались.
Я обагрил оружье,
Отражая вражьи удары.
Теперь ожидаю без страха
Скорого града дротов.
И он сказал еще вису:
– Видел я сон: владыка
Льдины луны ладьи
Мне окровавил плечи,
О Гна огня океана.
Скальд осужден расстаться
С жизнью и с милой женою,
Но смерть положит предел
Годам невзгод и печалей.
И еще он сказал:
– Видел я сон: властитель
Пламени влаги сечи
Палицей ратной рубашки
Тяжко меня изранил.
Обе руки отрублены
Напрочь у Бальдра брани,
Шлема основу разрезал
Меч по самые плечи.
И он сказал еще вису:
– Видел я сон: стояла
Сьёвн монет надо мною,
Были влажны ресницы.
Ньёрун камней благородной,
Раны мои обмывала
Хлин пожара приливов.
Кто сновиденья такого
Смысл понять не сумеет!
XXXIV
Гисли проводит все лето дома, и пока все спокойно. Потом наступает последняя ночь лета. Как рассказывают, Гисли не мог уснуть, и никто не спал. А погода стояла такая: было очень тихо, и выпал очень сильный иней. Гисли говорит, что ему хочется уйти из дому в свое укрытие к югу в скалах и попытаться там уснуть. Вот идут они все трое, и женщины в длинной одежде, и одежда оставляет следы на заиндевелой земле. Гисли держит палочку и режет руны, и стружки падают на землю.
Они приходят к укрытию. Гисли ложится и пробует заснуть, а женщины сторожат. Тут погружается он в сон, и снится ему, что в дом залетели какие-то птицы и исступленно бьются. Они были крупнее белых куропаток и зловеще кричали и барахтались в крови. Тогда Ауд спросила, что ему снилось.
– И на сей раз не были хорошими мои сны.
Гисли сказал вису:
И только Гисли сказал вису, слышат они голоса. Это пришел Эйольв и с ним четырнадцать человек. Они уже побывали в доме и видели следы, которые как бы указывали им путь. Завидев людей, Гисли и женщины забираются на скалу, туда, где им лучше будет обороняться. У женщин в руках по дубинке. Эйольв со своими подходят снизу. Эйольв сказал Гисли:
– Мой тебе совет, больше не убегай, чтобы не приходилось гоняться за тобою, как за трусом. Ведь ты слывешь большим храбрцом. Давно мы с тобой не встречались, и хотелось бы, чтобы эта встреча была последней.
Гисли отвечает:
– Нападай же на меня, как подобает мужу, ибо я больше не побегу, и твой долг напасть на меня первым, ведь у тебя со мною больше счетов, нежели у твоих людей.
– Мне не нужно твоего позволения, – говорит Эйольв, – чтобы самому расставить людей.
– Вернее всего, – говорит Гисли, – что ты, щенок, вовсе не посмеешь померяться со мною оружием.
Эйольв сказал тогда Хельги Ищейке:
– Ты бы стяжал великую славу, если бы первым поднялся на скалу навстречу Гисли, и долго жила бы память о таком геройстве.
– Я уже не раз подмечал, – говорит Хельги, – что как только доходит до дела, ты не прочь спрятаться за других. Но раз уж ты так меня подбиваешь, будь по-твоему. Но и ты смелее иди за мною, не отставай, если только ты не совсем баба.
Вот Хельги наступает с той стороны, где ему кажется вернее, и в руке у него большая секира. Гисли был снаряжен так: в руке – секира, у пояса – меч и сбоку – щит. Он был в сером плаще и подпоясался веревкой. Хельги устремляется вперед и взбегает на скалу, прямо на Гисли. Тот мигом поворачивается навстречу Хельги, заносит меч и рубит его наотмашь по поясу и перерубает надвое, и обе части падают со скалы.
Эйольв подбирается с другой стороны, но тут его поджидает Ауд и бьет его по руке дубинкой, так что вся рука у него обмякла и он покатился со скалы.
Тогда Гисли сказал:
– Давно я знал, что у меня хорошая жена, и все же не знал, что такая хорошая. Но ты оказала мне худшую помощь, чем думала, хоть и был твой удар на славу: я бы отправил второго следом за первым.
XXXV
Тогда двое влезли наверх и держат Ауд и Гудрид, так что работы им хватает. Теперь наступают на Гисли двенадцать. Они лезут на скалу, а он обороняется и камнями и оружием, так что эта оборона прославила его имя.
Вот бежит на него один из людей Эйольва и говорит Гисли:
– Уступи-ка мне доброе оружие, что у тебя в руках, а в придачу и жену твою Ауд!
Гисли отвечает:
– Завоюй их в честном бою! Иначе не бывать твоими ни моему оружию, ни моей жене!
Эйольв наносит Гисли удар копьем, но Гисли ответным ударом срубает у копья наконечник. И удар был так силен, что секира налетела на камень и у нее отскочило острие. Тогда он швыряет секиру и хватается за меч и бьется мечом под прикрытием щита. Они рьяно на него нападают, но он защищается хорошо и мужественно. Вот они сошлись в жестокой схватке. Гисли убил еще двоих, а всего погибло уже четверо. Эйольв побуждает людей собрать все свое мужество и наступать.
– Нам сильно достается, – говорит Эйольв, – но это все пустяки, если наши усилия окупятся.
И вдруг, когда никто этого не ждал, Гисли поворачивается, сбегает со скалы прямо на утес под названием Одинокий и начинает обороняться оттуда. Это застало их врасплох. Они видят, что дело их плохо: четверо погибли, а остальные ранены и измучены. Их натиск ослаб. Тогда Эйольв с удвоенной силой подстрекает людей к бою и сулит им золотые горы, только бы они одолели Гисли. Люди у Эйольва были все как на подбор – стойкие и неустрашимые.
XXXVI
Свейном звали человека, который первым полез на утес навстречу Гисли. Гисли сразил его мечом, и раскроил ему череп до плеч, и сбросил его с утеса. И люди недоумевают, когда же придет конец убийствам от руки этого человека. Тогда Гисли сказал Эйольву:
– Хочу я, чтобы дорого тебе достались те три сотни серебра, что ты взял за мою голову. А еще я хочу, чтобы ты был рад отдать и другие три сотни, только бы нам с тобой не встречаться. Потеря стольких людей покроет тебя позором.
Вот они советуются, как теперь быть, и ни за что на свете не хотят отступать. Они нападают на него с двух сторон, и вместе с Эйольвом впереди двое, один по имени Торир, а другой – Торд, оба родичи Эйольва. Они были удальцами из удальцов. И они наступают теперь упорно и рьяно, и им удается нанести ему копьем несколько ран. Но он отбивается с большой отвагой и мужеством. Им так доставалось от его камней и ударов мечом, что не было среди нападавших ни одного, кто бы не получил раны.
Вот кидаются в бой Эйольв и его родичи. Они видят: дело идет о чести их и достоинстве. Они разят его копьями, так что у него вываливаются внутренности, но он подхватывает их в рубашку и прикручивает к себе веревкой. Тут сказал Гисли, что им недолго осталось ждать.
– Наступает конец, которого вы хотели.
И он сказал вису:
– Скоро услышит милая
Скади колец о скальде:
Друг ее, твердый духом,
В смерче мечей не дрогнул.
Пусть клинков закаленных
Жало меня поражало,
Мне от отца досталось
Стойкое сердце в наследство.
Это последняя виса Гисли. И, сказав эту вису, он тут же бросается с утеса и рубит мечом голову Торда, родича Эйольва, и убивает его наповал. Но и сам Гисли падает на него бездыханный и сразу умирает. Все они, люди Эйольва, были очень изранены. И все диву давались, что у Гисли было столько тяжелых ран, когда он умер. Они рассказывали, что он ни разу не отступил, и не было заметно, чтобы последние его удары уступали по силе первым. Вот и кончилась жизнь Гисли. И все говорят, что еще не бывало такого героя, хоть и не во всем был он удачлив.
Они стаскивают его вниз и берут себе его меч. Они засыпают его камнями и спускаются к морю. Тут, у моря, умер шестой человек. Эйольв предложил Ауд ехать с ним, но она не захотела.
Эйольв со своими людьми возвратился к себе в Выдрюю Долину, и там той же ночью умер седьмой человек, а восьмой лежал в ранах двенадцать месяцев, и ему пришел конец. Остальные из тех, кто был ранен, выздоровели, но покрыли себя позором, И все говорят в один голос, что, насколько это можно знать наверняка, здесь в Исландии не бывало столь славной обороны.
XXXVII
Эйольв пускается из дому с одиннадцатью людьми на юг, к Бёрку Толстяку, и рассказывает ему, как было дело. Бёрк обрадовался и просит Тордис хорошо принять Эйольва и его людей.
– Вспомни, как сильно ты любила Торгрима, моего брата, и получше обойдись с Эйольвом.
– Я буду оплакивать моего брата Гисли, – говорит Тордис. – Не довольно ли будет с убийцы Гисли, если я угощу его кашей?
А вечером, внося еду, она уронила миску с ложками. Эйольв положил меч, – а это раньше был меч Гисли, – между столбом скамьи и своими ногами. Тордис узнает меч, и, нагнувшись за ложками, она схватила меч за рукоять и бросается на Эйольва и метит ему прямо в грудь. Но она не уследила, и рукоять повернулась кверху и задела стол. Удар пришелся ниже, чем она рассчитывала, в бедро. Рана была большая. Бёрк хватает Тордис и вырывает у нее меч. Все они вскакивают и опрокидывают столы и еду. Бёрк предложил Эйольву самому вынести решение, и тот назначил полную виру, как за убийство, и сказал, что назначил бы и больше, если бы Бёрк хуже вел себя.
Тордис называет свидетелей и объявляет о своем разводе с Бёрком и говорит, что отныне никогда не ляжет с ним в одну постель. Она сдержала свое слово. Потом она уехала и поселилась на Тордисовом Дворе на краю Косы. А Бёрк остался на Священной Горе, пока его не прогнал оттуда Снорри Годи. Тогда Бёрк переселился в Леса Стеклянной Реки. А Эйольв возвратился к себе домой и был недоволен поездкой.
