Текст книги "Белая победа (СИ)"

Автор книги: Sиничка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

На следующие утра, встав пораньше, Вика поехала к Лоре, но не застала её дома. Пришлось тащиться в редакцию журнала «Светские хроники». Там она и нашла Лору Льюис, которая пребывала в неприятнейшем расположении духа. Когда Вика зашла, Лора оторвалась от созерцания колонки новостей и жестом указала ей на стул.

– Привет. – Вика присела.

Лора кивнула – она явно была не в настроении.

– Можно тебя кое о чём попросить?

Лора опять кивнула.

Вика расстегнула куртку и вкратце изложила суть своего посещения.

– От тебя требуется одно – поехать в Киев и разузнать что там затевается. В случае успеха – почёт и денежное вознаграждение, – закончила Вика и выжидающе посмотрела на Льюис.

– У меня подписка о невыезде, куда я поеду? – Лора встала со стула и подошла к Белой. – Всё этот дурацкий процесс! Я и так должна была лететь в Киев, но надо же было этим идиотам подраться в фойе! Теперь из-за них пол-Москвы проходят свидетелями. Ну, подумаешь тяжкий вред здоровью! Как ведь этот кретин не подумал, что лезет на человека, который его в два раза выше и раз в двести сильнее! Теперь страдают все! – Лора закончила изливать негодование и села обратно. – Уфф, выговорилась! Вика, я бы рада тебе помочь, но… подписка о невыезде! Надо же, слово какое придумали! А здесь, в Москве, чем-нибудь могу помочь? – Лоре вовсе не хотелось оставлять подругу совсем без помощи.

– Можешь, почему нет. Установи неофициальную слежку вот за этими людьми, – Вика протянула Льюис лист в мультифоре, – это – начальник московского ОВД, это – зам.главного прокурора, а это – генерал сухопутных войск.

– Окей, босс, – сказала Лора, убирая лист в маленький сейф. – Понадобится ещё что-нибудь – обращайся.

Девушки попрощались, и Вика вышла из здания редакции. Положение осложнилось – она рассчитывала отправить в Киев Лору, а теперь придётся искать другого человека, такого же надёжного.

«Мне нужен кто-то, обладающий такой же железной настойчивостью и такой беспринципностью, как и Лора, – думала Вика, шагая по улице. – Нужен кто-то, кто не боится «грязи» и кто сможет, если понадобится, допросить свидетеля. Не самой же лететь в Киев! Искать надо, искать, а работы много и здесь. Ладно, отправлю Воронцова на первое время, а там посмотрим. Нет, нужен другой человек, причём быстро!» – так думала Вика, подходя к зданию политической разведки.

Такой человек, бесстрашный и «железный», у неё был, но это было средство на самый крайний случай.

========== Глава 6. «Ах, если бы, если бы, если бы…» ==========

Большая однокомнатная квартира типовой многоэтажки на Арбате. На большой кровати спала девушка, часы показывали три тридцать утра. В этот момент раздался звонок телефона.

– Алло, – сонно ответила девушка, поднимая трубку, – кто это?

– Лора, это Олег Павлович, – ответил Табаков.

– Олег Павлович, вы знаете, что сейчас половина четвёртого? – сонно и недовольно ответила Лора. – Должна быть очень веская причина, для того, чтобы вы разбудили меня в такое время… ну, говорите быстрее, я сейчас опять усну! – Она ткнулась лицом в подушку.

– Лора, мне нужен номер телефона Александра Сколкина. – Табаков, внутренне сжался, произнося это имя.

– Он не продюсирует театральные постановки, только телепередачи и сериалы, – ответила Лора, уже собираясь положить трубку и продолжить спать.

– Лора, мне нужен его телефон или место, где его можно найти!

Лора моментально проснулась. Таких интонаций в голосе Олега Табакова она не слышала никогда – жалобная мольба.

– Так, теперь подробнее, зачем вам нужен Сколкин, я ведь уже говорила, что он не продюсирует театры. Зачем он вам нужен?

– Он мой сын, – просто ответил Табаков.

У Лоры округлились глаза. Она нигде и никогда не встречала упоминания о том, что у Табакова есть ещё один ребёнок. Даже слухов таких не было.

– Олег Павлович, почему же я тогда никогда не слышала о том, что у вас есть этот ребёнок?

– Ну, понимаете, его мама не захотела, чтобы я с ним общался… – начал оправдательную речь «аморальный человек».

– Так, только врать мне не надо. По-любому что-то не так с этой историей. А номер рабочего телефона Сколкина: 33-45-97. Завтра я к вам приеду часов в двенадцать, у меня всё равно сейчас из-за этого проклятого процесса работы мало, – ответила Лора и отключилась.

Она полежала ещё немного, но так и не смогла уснуть. Ей не давали покоя слова Табакова и она, как истинная журналистка, хотела докопаться до правды. Она встала и включила ноутбук, подождала, пока тот загрузится и набрала в поиске “Александр Сколкин”. И обомлела – этот человек был точной копией только что звонившего ей Табакова, такого, какой он был в «Семнадцати мгновениях весны».

«Ой, дура, – подумала Лора, хлопнув себя по голове. – Ну почему я никогда не интересовалась, как выглядит Сколкин? Да мне бы и в голову это не пришло: скандалов не учиняет, живёт спокойно, жена, дети, дом, мама, все дела. Вот я и не обратила на него внимание. Ведь сколько сейчас таких успешных людей в Москве? Тысячи? И не было никаких гарантий, что я обращу внимание именно на него. А он, нате, табаковский сын! Павлович говорил про то, что мама этого Саши не захотела, чтобы Табаков с сыном общался? Чушь собачья. Ну да ладно, завтра, точнее, уже сегодня, всё выясню».

Ровно в двенадцать Лариса Константиновна Малиновская, больше известная в Москве и Питере как Лора Льюис, зашла в кабинет Олега Павловича Табакова, предварительно съездив в редакцию, где отпечатала все сведения о жизни и карьере Александра Васильевича Сколкина, его жены Даны Дрейфус и матери Марии Сколкиной. Лора была высокой, сто восемьдесят два сантиметра ростом, молодой двадцативосьмилетней девушкой. У неё были густые, тёмные, с химической завивкой длинные волосы, карие глаза и тяжёлая, выступающая вперёд челюсть. Она была наглой, циничной, дерзкой, у неё была особенность говорить неудобную правду. Но эти качества причудливо сочетались в ней с заботливостью и внимание, проявляемые к старикам, больным и детям.

Её псевдоним «Лора Льюис» так прочно прилепился к ней, что начисто вычеркнул Ларису Малиновскую. Она работала в команде с оператором Денисом, которого звала Денчик, и водителем телевизионного фургона Ваней. С Олегом Табаковым она познакомилась четыре года назад на открытии его пансионата для приезжих актёров-студентов. Табаков сразу проникся к дерзкой, лезущей с микрофоном наперевес, Лоре какой-то странной симпатией и дружелюбием. Именно Лоре он доверял свои тайны и проблемы как никому другому. На его вопросы и просьбы о совете она отвечала немного раздражённо, но её ответ всегда бил в цель без промаха. На жалобу по поводу того, что кто-то взламывает его шкафчик с едой и что ему с этим делать, она ответила: «Купите сейф». Сейф был куплен тут же, и кражи прекратились. Сама Лора относилась к Табакову с теплотой, следила за его здоровьем, иногда привозила ему что-нибудь с банкетов в редакции. Часто она задавалась вопросом – зачем я с ним вожусь? Ответ был очевиден – Лора воспринимала Олега как старого умного человека и относилась к нему, как к дедушке. По поводу Лоры и Табакова сначала пытались развести сплетню о романе, но Льюис ответила: “Чтобы у меня был роман с этим стариком? Неужели, вы меня так низко оцениваете?” Завершила она свою речь размашистым ударом в челюсть спрашивающего, и дальнейшие вопросы по этому поводу отпали сами собой.

– Здрасте, Олег Палыч, – сказала Лора, плюхаясь на ближайшее кресло и вытягивая ноги, обутые в тёплые кроссовки. На ней были джинсы, синяя водолазка и зелёная пуховая жилетка, с мехом на воротнике и капюшоне. Лора сняла чёрную спортивную шапочку с пампушкой и положила на тумбочку. – Так, рассказывайте, почему разбудили меня в половине четвёртого?

И Табаков начал. Вчера вечером он рылся в шкафу и нашёл свой старый альбом с фотографиями конца семидесятых годов. Олег начал смотреть фото, как вдруг, откуда-то из середины выпала карточка, сделанная моментальным фотоаппаратом.

– Как в романе, – сатирически вставила Лора.

Табаков поднял карточку – это оказалась фото его и Маши. Маша была в светло-зелёном платье, тёмно-рыжие волосы заплетены в косу и уложены вокруг головы, совсем как у древнерусских красавиц. И на Олега нахлынула волна воспоминаний. Пронеслось видение, как он в первый раз увидел Машу – молодую, робкую. Вот он пригласил её на танец. Она, высокая, одного с ним роста, недоверчиво смотрит ему в глаза. А теперь они уже гуляют. Недоверчивый взгляд Маруси сменился выражение тихой грусти и нежной влюблённости. Они на набережной. Закат. Лучи заходящего солнца отражаются в спокойной глади Москвы-реки. На ней – розовая кофточка с рюшами. Она обнимает его так крепко, и так хорошо и спокойно у него на душе. Лунный свет пробивается в открытое окно снятого на ночь номера в гостинице. Маша, с распущенными волосами, лежит, обернувшись лёгкой простынёй, на кровати. На её лице отражается удовлетворённость и счастье первой ночи.

Вдруг, заслоняя счастливые видения, из глубины сознания возникает другой образ Маши – рыжие волосы взлохмачены, лицо перекошено от ярости, серо-зелёные глаза горят такой ненавистью, что казалось, она никогда не испытывала к нему любви. Как эхо, в голове прозвучали её слова: «предатель». А затем – «аморальный человек» и звук пощёчины. Казалось, Табаков снова ощутил боль от удара.

И как будто со стороны, услышал он собственный голос, произносящий роковые слова: «Нет. Я ухожу». И только теперь, спустя тридцать пять лет, Олег понял, что своими собственными руками убил любовь этой красивой девушки и своё счастье, ведь ни с кем, кроме неё, не чувствовал он себя так спокойно и радостно. Идиот! Как он тогда испугался, когда Маша сказала, что беременна! Он представил объяснения с семьёй, с родными, с работниками театра, воочию увидел заголовки газет, пестреющих надписями типа «Роман Табакова», «Обманутая семья», «Обманутая девушка», «Предатели среди нас», «А мы думали, он честный». И страх затопил его. Страх и что-то ещё. Теперь, спустя время, он понял, что это был мелочный эгоизм, что придётся менять свою жизнь, расстаться с удобствами, что придётся решать что-то с разделом имущества, кому-то что-то объяснять, выставлять себя в невыгодном свете. И он выбрал самый простой и, как казалось в тот момент, верный путь. Он просто ушёл. Бросил девушку, не думая о ней, и ушёл.

«О, чёрт, – подумал Олег, сползая вниз по шкафу и садясь на пол. – Ох, я кретин! Почему не ушёл тогда к ней, к Марусе?»

Ответа он так и не нашёл. Зачем, раз любил Машу, остался с Людой?

«Дурак потому что, – сам себе ответил Табаков. – И теперь вот расплачиваюсь. Всё-таки ушёл от Люды к Марине. А почему ушёл? Да потому что Марина была похожа на Машу, вот почему, а я тогда этого не понял. И что дальше? Антон с Александрой от меня отвернулись, не общаются, внучку я так и не увидел, Люда меня теперь ненавидит больше, чем евреи Гитлера. Судьбой сына, Саши, даже не поинтересовался. Не хотелось. Ни времени, ни желания не было. Я постарался о нём забыть, чтобы не мучиться. А потом, тогда, осенью, встретил Машу. На той самой аллее, что за окном. И она тогда сказала «прощай». Что ж, сам виноват».

Табаков уткнулся лицом в ладони и заплакал. Раскаяние пришло, увы, слишком поздно. После этого, уже ночью, когда он так и не смог уснуть, Олег решил позвонить Лоре.

Лора слушала Табакова, опустив голову, когда она подняла глаза, Табаков увидел, что карие глаза Лоры наполнены прозрачными слезами. Она медленно произнесла:

– Вы животное, Олег Павлович, – это было сказано настолько зло, что Табаков невольно вжался в кресло. – Хотя, нет, вы хуже. Вы, Табаков, аморальный человек.

Олег закрыл глаза. Опять. Опять это словосочетание, как нельзя лучше выражающее его поведение.

– Ладно, – сказала, поднимаясь, Лора. – Извините, но мне теперь намного труднее уважать вас, после того, что вы мне рассказали. Ну, да ладно, не будем о грустном. Я тут принесла материалы про Сколкина, могу зачитать.

– Зачитывайте, – кивнул Табаков.

– Сколкин Александр Васильевич, – начала Льюис. – Родился двадцать третьего марта марта 1978 года, окончил факультет журналистики и связи с общественностью. Работает продюсером в компании «ЭмиСим». Женат с 2003 года. Двое детей, сын и дочь, соответственно семь и трёх лет. Жена – главный финансист компании «Альянс», еврейка, тридцать три года. Живет в собственном коттедже, в Лесной Поляне, это за Москвой. Это основное, вот его фото. – С этими словами Лора положила на стол Табакова фотографию Саши.

Табаков чуть слышно застонал. Сын был его точной копией.

«Тварь, ты Табаков, – мелькнула у него мысль. – Теперь вот живи с этим».

– Вижу, Олег Палыч, совесть вас грызёт не по-детски, – сказала Лора, внимательно наблюдая за реакцией Табакова. – Бросили тогда беременную женщину, а теперь расплачиваетесь. За это вас жизнь наказала. Прежде всего – за неверность жене, а потом за это. Вам по заслугам воздалось. Это было преступление против морали и чести, против совести… Олег Павлович, вы меня слушаете или уже петлю себе мылите?

– Кажется, петлю мылю, – ответил Табаков.

– Ну, ладно, хватит зубоскалить. – Лора налила себе воды. – Ничего уже не поправишь.

– Думаете, не поправить? – прямо-таки с детской наивностью спросил Табаков. – А я хотел позвонить ему и встретиться. Вдруг простит.

– Олег Палыч, – назидательно произнесла Лора, поднимая палец. – Это только в сказке бывает, что брошенный сын кидается в объятия отца, и они все дружно поют и обнимаются. А мы живём в реальном мире. Но, если хотите, звоните.

Табаков вздохнул и набрал номер.

В кабинет Александра Сколкина зазвонил телефон. Он отложил отчёт и снял трубку:

– Александр Сколкин слушает.

– Здравствуйте, Александр. Это Олег Табаков.

Саша не изменился в лице, только губы у него чуть-чуть побелели.

– Здравствуйте, Олег Павлович, – это было сказано с таким холодным спокойствием, что Табаков немного испугался. – Очень приятно, что вы позвонили, но наша компания не продюсирует театральные постановки.

– Александр, мы можем встретиться. Не в деловой обстановке?

– Да, конечно. – Саша решил повидаться с отцом. Большого вреда от этого не будет и вообще, Саша вспомнил своё давнее желание увидеть человека, которому он отчасти обязан своим появление на свет. – Давайте через час в ресторане “Белая роза”. – И Саша повесил трубку.

Через час чёрный Мерседес остановился около ресторана “Белая роза”. Из него вышел, изящно хлопнув дверью, симпатичный молодой человек, лет тридцати трёх-тридцати пяти. Темноволосый, голубоглазый, среднего роста, он казался очень обаятельным и несколько нарочито мягким, но в тоже время производя впечатления сильного духом и решительного, умного человека.

Саша вошёл в ресторан и тут же увидел за боковым столиком в тени дерева Табакова. Сколкин решительно подошёл и сел, положив на стол ключи от машины.

– Ну, здравствуй, отец, – сказал Саша, смерив Табакова пронзительным холодным взглядом голубых глаз.

«Точная копия, – подумал Олег. – А характер – Машин», – но вслух сказал: – Здравствуй, Саша.

– Хочу сказать сразу, я пришёл не ради того, чтобы слушать избитые фразы, вроде «я хотел, но не мог». Ты мог, но не хотел. Если бы ты хотел со мной встретиться, ты бы нашёл для этого и время и место. Поэтому говори, что тебе нужно?

– Саша, – начал Табаков, ему не хватало дыхания. – Саша, я очень хотел с тобой увидеться, но, понимаешь…

– Если ты сейчас ещё раз уклонишься от главной темы, я просто встану и уйду. – Саша перегнулся через столик, его пальцы до боли впились в столешницу.

– Извини. Я хотел сказать, что решил с тобой увидеться.

– Решил, – повторил Саша. – У тебя было тридцать пять лет, чтобы это сделать, а ты решил встретиться тогда, когда в этом уже нет необходимости. Приди ты на пятнадцать лет раньше, может быть я бы тебя и выслушал. А теперь мне на это наплевать. – Саша встал из-за столика и вышел из ресторана.

Табаков увидел только, как Саша садился в свой чёрный автомобиль, и как машина выехала со стоянки и исчезла в потоке движения на Арбате. Олег ещё немного посидел, а потом вышел на улицу. На душе у него было как никогда грустно.

========== Глава 7. «В каждой сказке есть доля правды». ==========

Саша Сколкин гнал машину в направлении своей работы. Он чувствовал себя как нельзя более паршиво.

«Встретился, называется, с отцом, – думал Саша, сжимая руль. – Я думал, он мне хоть скажет, почему, почему он тогда меня бросил. Мне всегда хотелось знать это. А он вместо этого начал мямлить дежурные фразы. Чёрт бы его побрал!»

Саша резко свернул влево на светофоре. Он решил поехать в «Альянс» к жене.

– Сашенька, милый, что случилось, на тебе лица нет, – встревожено проговорила Дана, когда Саша зашёл к ней в кабинет. Она встала и подошла к нему.

– Дана. – Саша обнял жену, сильно прижимая её к себе. – Я сегодня виделся с отцом.

– Продолжай. – Дана, не отрываясь, смотрела на Сашу.

– Он мне позвонил, и мы встретились в ресторане. Он начал говорить про то, что хотел встретиться, да не мог и всё в этом духе. Оправдаться решил, как же! Я просто встал и ушёл. – Сколкин с размаху плюхнулся на диван, на котором вчера сидели Вика и Максим. Дана, у тебя есть что-нибудь покушать?

Дана достала из маленького холодильника «Смайк №35» и положила его в микроволнову, а когда тот согрелся, протянула мужу. Саша кивком поблагодарил её и молча сжевал бутерброд. Дана молчала – Саша всегда, когда волновался, ел.

– Саша, как ты ? – спросила, наконец, Сколкина, беря мужа за руку.

– Да, как сказать, – начал Саша. – Нет, не то, чтобы обидно, но как-то досадно. Я ожидал от этой встречи большего. Понимаешь, нет, ты, наверное, не поймёшь. Ты росла в полной семье, у тебя даже брат есть. А я… господи, как я в восемнадцать лет ненавидел Табакова! Потом мне стало как-то всё равно. А теперь я с ним встретился. Нет, я не переживаю, просто когда он был мне нужен, его не было рядом. Да я даже отцом его назвать не могу – просто Табаков.

Дана сидела, сжимая Сашину руку. Она понимала. Перед свадьбой, он рассказал ей, кто его отец, когда её брат Фокс обмолвился о сходстве будущего зятя с Олегом Табаковым. Дана помнила, как Саша рассказал ей, помнила наизусть.

– Саша, я могу помочь? – спросила Дана, глядя в голубые глаза мужа.

– Нет, само пройдёт, – улыбнулся Саша. – Заберём Сашку с Дашей из садика, приедем домой, поужинаем, я и успокоюсь. Не переживай. – Он легонько поцеловал Дану. – Полетим на следующей неделе на Кубу, там быстро неприятное отойдёт на дальний план. – Саша, уже обретая свой прежний спокойный вид, встал с дивана и решил не тратить время обеда попусту, посидеть с с женой.

Прошло три дня. Всё семейство Сколкиных собиралось в долгожданный отпуск. Дело в том, что они не отдыхали по-нормальному, чтобы паковать чемоданы и ехать в аэропорт, уже четыре года. Сперва ремонтировали дом, потом платили кредит, затем родилась Даша, да и времени не оставалось. И вот теперь, когда у Саша и Даны совпало время отпуска, они решили съездить отдохнуть. Решено было лететь на Кубу. Вылет был назначен на семнадцатое апреля.

Маленький Саша с воодушевление говорил сестре, что научит её делать красивые песчаные замки, а Даша заворожено слушала брата, держа в руке маленькое ведёрко с камушками, из которых они с Сашей строили дорогу на заднем дворе. Оживлённое участие в постройке дороги принимал их папа, на которого была возложена обязанность следить, чтобы камни для постройки использовались детьми сугубо в мирных целях.

Вечером, когда Дана и Саша приехали домой, Дана сидела на диване, в большой просторной гостиной и смотрела по телевизору Камеди Клаб. Из соседней комнаты слышались смех детей и какие-то Сашины реплики.

«Сейчас они, должно быть, играют в пилотов», – с нежностью подумала Дана, глядя через приоткрытую дверь на мужа и детей. В это время по комнате летал купленный сыну на Новый год радиоуправляемый вертолёт. Правда, в него играл не только Сашка – Саша-старший тоже был любителем всяких управляемых игрушек. Так что, в данный момент, скорее Сашенька ждал, когда папа наиграется.

Дана погрузилась в созерцание выступления «Дуэта имени Чехова», когда зазвонил Сашин телефон. Она взяла трубку:

– Алло.

– О, Дана, привет, это Витя, – послышался в трубке весёлый голос Сашиного друга и коллеги Вити Жданова. – Я просто свой телефон на столе оставил, лень идти за ним, звоню с Инкиного. Дай Сашу.

– Саша, тебя Витя, – сказала Дана, отдавая мужу телефон. Саша вышел из комнаты.

– Мама, а мы скоро полетим? – спросила дочка, подбегая к Дане.

– Конечно, Даша, – ответила Дана, подхватывая дочурку на руки. Даша улыбнулась маме и погладила маленькой, пухленькой ручкой светлые волосы Даны.

– Рассказывай, во что сейчас с Сашей и папой играли?

– Мы играли в пилотов, – воодушевлённо начала Даша. – Я была штурманом, а Сашка – первым пилотом. Правда, Сашка?

– Да, – важно ответил её брат, забираясь на диван. – Мам, вы же с папой собирались в театр?

Дана совсем забыла про это. Они так увлеклись обновление загран.паспартов, покупкой необходимых с собой вещей, что она совсем за была о том, что они с Сашей завтра вечером едут на премьеру новой пьесы «Зимняя сказка», о которой Витя прожужжал им все уши. В этот момент вернулся Саша, сказал, что Вите удалось через брата снохи жены достать контрамарки. После этого они все вместе поужинали, Дана уложила деток спать, и они с Сашей тоже отправились в спальную. Пока Дана расчёсывала волосы перед сном, Саша незаметно подошёл к ней сзади, обнял за плечи и начал медленно целовать её открытую шею и руки.

– Саша, что ты делаешь? – тихо и игриво поинтересовалась Дана, картинно рисуясь и создавая видимость, что пытается высвободиться.

– Не знаешь, что ли, – так же тихо ответил Саша, поворачивая жену к себе и переходя на шею.

– Знаю. – С этими словами Дана легонько толкнула мужа на кровать. Ночь обещала быть очень насыщенной и приятной.

Вечер. Горят огни автострады. Перед зданием театра имени Чехова съезжаются машины. В фойе театра, украшенном по первому разряду, толпятся мужчины в элегантных костюмах и красиво одетые женщины. Саша и Дана стояли немного в стороне от толпы, ожидая Витю. На Дане было серебристо-белое, на одно плечо, длинное платье. На руке красовался изящный браслет. Саша был одет в чёрный, с отливом, костюм и ослепительно белую рубашку. Дана в тот вечер, увидев вышедшего из комнаты Сашу, назвала его Реттом Батлером. Наконец пришёл Витя с женой Инной, и они вместе прошли в зал, который уже начал наполняться.

Спектакль получился отличный, зрители рукоплескали.

– А говорили, что нет теперь гениев, – стараясь перекрыть шум толпы, прокричала Дана.

– Согласен, – прокричал в ответ Саша, помогая жене выбраться в проход.

В фойе уже началось обсуждение только что просмотренного представления.

– Это просто гениально, – говорила Инна, передавая Дане бокал шампанского. Из толпы вынырнули Саша, Витя и режиссёр «Сказки».

– Пётр Иванович, вы святой, – начала Дана, пожимая ему руку. – Как, скажите, как вы это делаете?

– Секрет, дорогая моя, – ответил Пётр Иванович Майский, польщённый похвалой.

Дана с Инной и мужьями ещё немного поговорили про спектакль, а потом Майский тихонько отвёл в сторону Сашу.

– Александр Васильевич, – начал он. – Я знаю, что ваша компания не продюсирует театры, но, может быть, вы попробуете. Поговорите с нашим ведущим и многоуважаемым артистом, я думаю, мы найдём общий язык.

– Конечно, я ничего не обещаю, но попытка не пытка, – весело согласился Саша, который впервые за полгода выбрался в такое большое общество, да ещё и в неформальной обстановке. – Думаю, ничего не выйдет, это не от меня зависит, но поговорить с артистом – стоящее дело, когда ещё представится такая возможность?

Майский одобрительно улыбнулся и повёл Сашу на второй этаж. Пройдя метров тридцать, они оказались перед дверью кабинета, но в темноте Саша не смог разобрать, что написано на табличке. Если бы он смог это сделать, то никогда бы не зашёл туда. Майский постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл. Тут Саша всё понял и от удивления слегка икнул: за столом сидел его отец – Олег Павлович Табаков.

– Вот, Олег, привёл к тебе продюсера, Сашу Сколкина, – начал Майский, присаживаясь в кресло, где три дня назад сидела Лора Льюис.

Они начали разговор после того, как Майский познакомил Сашу с Табаковым. Пётр Иванович начал вкратце расписывать достоинства Табакова и перспективу их сотрудничества. Саша почти не слушал его, лишь приподнимал с издёвкой бровь, слушая, как Майский разливается.

«Знал бы Петя, что этот человек на самом деле из себя представляет, вмиг бы поскучнел, – думал Саша. – Хорошо хоть он сейчас выпивший, не заметит сходства между нами».

В это время Майский закончил свою пиар-компанию и вопросительно посмотрел на Сколкина.

– Знаете, Пётр Иванович, – зевнул Саша, – извините, конечно, но нашей компании это, увы, не интересно.

– А, ну и ладно, – весело махнул рукой Майский и отпил из принесённого с собой бокала. – Я же просто, так, чисто из спортивного интереса – а вдруг получится! Ну, на нет и суда нет. Вы ещё поговорите, пообщаетесь, а я пойду. Адью! – И Майский, слегка покачиваясь, вышел из кабинета.

Когда за Петром Ивановичем захлопнулась дверь, в кабинете воцарилась гробовая тишина. Казалось, что её можно было потрогать руками. Наконец, Саша произнёс:

– Да, ладно! Я сегодня в хорошем настроении и могу позволить, чтобы мне поканифолили мозги. Давай, начинай!

Табаков начал говорить то, что собирался сказать ещё в кафе. Он говорил о том, что очень сожалеет, что он виноват, что он хотел увидеть сына, но ему всегда мешали обстоятельства…

– Стоп, – резко прервал его Саша. – Начало было хорошим, но теперь пошло сплошное враньё. Ноги у тебя, что ли, были сломаны всё это время или ты был парализован? Нет, уж, давай честно. – Сколкин взял со стола бутылку дорогого импортного виски “Джим Бим”, налил себе в стакан и вопросительно посмотрел на Табакова, держа в руках бутылку, как бы говоря «тебе налить?» Табаков отрицательно мотнул головой. Саша пожал плечами и отпил из стакана.

– Хороший виски, – сказал он, немного поморщившись. – Мы остановились на том, что обстоятельства мешали тебе встретиться со мной.

Табаков решил, что не стоит пытаться обелить себя перед этим человеком, собственным сыном, которого он так предал. Теперь Табаков понимал, что он именно предал, а не просто бросил этого мальчика, который теперь стал взрослым, успешным мужчиной, который, казалось, видел его насквозь. Олег вздохнул и начал свой рассказ. Он рассказал Саше про то, как познакомился с его мамой, как влюбился в неё. Потом она влюбилась в него, как они были вместе и про то, как он её бросил. Саша уже слышал этот рассказ в интерпретации своей мамы, теперь он слушал другую точку зрения на произошедшее. Да, эти люди по-разному видели события, но суть была одна – Табаков бросил Сашу и его маму.

«Теперь он этого не отрицает», – подумал Саша, глядя на сидящего в кресле человека.

– Что же, – произнёс Саша, когда Табаков закончил. – Я тебя выслушал. Теперь моя очередь говорить. Саша сел поудобнее, налил себе ещё виски и начал:

– Сначала, когда мама мне только всё рассказала, я очень хотел с тобой увидеться. Я мечтал, что увижу тебя, мы поговорим. А потом, где-то через год, я тебя люто возненавидел. Ты даже не представляешь, как! Но, спустя некоторое время, мне стало всё равно. Я просто смирился с тем, что у меня нет отца. – Здесь Саша сделал паузу. – И вот, три дня назад ты позвонил мне. Я этого не ожидал, честно. Я признаться, и думать про тебя забыл. И тут этот звонок. Я разозлился. Ох, как я разозлился! Я не мог понять, если ты так хотел со мной увидеться, почему не позвонил раньше? Почему ты позвонил тогда, когда было уже слишком поздно? Когда я уже вырос, и мне уже не была нужна твоя поддержка. В прошлую нашу встречу я сказал, что мне на это наплевать. Это действительно так. Мне не двадцать лет, а тридцать пять, у меня есть своя семья. Вчера вечером, когда Дана играла с детьми в их комнате, я стоял в коридоре и смотрел на них. У меня не укладывалось в голове – как можно бросить своего ребёнка? На миг, на один страшный миг, я представил, что было бы, если бы я их бросил. Мне стало настолько жутко, что я тут же выкинул эту мысль из головы. Как я могу бросить своего сына или дочку? Это невозможно. Но нас с тобой нельзя сравнивать. У нас одна оболочка. Но совершенно разная начинка. Я лишён твоего эгоизма и страха. Но я не умею прощать.

Когда Саша произнёс последние слова, у Табакова как будто выбили почву из-под ног. Он подсознательно, до последнего, надеялся, что сын простит его, но видимо, Лора Льюис сказала правду «это только в сказке прощают».

– Однако, – продолжил Саша, – ты всё-таки позвонил мне. Ты мне, правда, не сказал, что тебя натолкнуло на этот звонок. Что же?

– Я нашёл фотографию твоей мамы, – чуть слышно ответил Табаков. Ему было очень стыдно.

– Фото мамы, – повторил Саша, отпивая из стакана. – А если бы не нашёл, не вспомнил бы обо мне?

– Не вспомнил бы, – эхом откликнулся Табаков, даже не стараясь приврать ради своего оправдания.

– Горькая правда лучше, чем сладкая ложь, – заметил Саша. – Вот что я тебе скажу. – Он немного откинулся на спинку стула. – Я тебя не люблю, но это не значит, что я тебя не уважаю. Уважаю хотя бы за то, что тебе хватило мужества сказать мне правду, а это дорогого стоит. Нам с тобой нет смысла продолжать общение, так как слишком много воды утекло и прошлого не вернуть. И не надо говорить, что вернись ты назад, поступил бы иначе. Это была бы ложь. Если придётся встретиться по какому-нибудь важному делу – Бога ради, помогу, чем смогу, а так – зачем? И знай, я тебя не ненавижу.

Саша встал и направился к двери. Он уже открыл её и собирался уйти, как вдруг неподвижно сидевший до этого Табаков, сказал:

– Спасибо.

Саша приостановился, обернулся, сделал неопределённый жест рукой, и ушёл.

Когда за Сколкиным закрылась дверь, Табаков чуть заметно улыбнулся. Ему не надо было прощения, достаточно было того, что сын его не ненавидит. В тот же вечер, от пережитого волнения, у Олега Табакова случился сердечный приступ. Пока его везли на «скорой» в больницу, он, слушая вой сирены и крики врачей, думал, что, если это конец, он успел увидеть сына и раскаялся. Это был не конец. Табакова откачали, и на следующий день к нему в палату на минутку заглянула Лора.

– А я думала, вы представились, – сказал она, держа в руках пакет с апельсинами. – Как я понимаю, говорили с сыном. Непохоже однако, что он вас простил.