Текст книги "Диагноз (СИ)"

Автор книги: Шустик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

По барабанным перепонкам стучит незатейливый, прилипчивый мотивчик, который последний месяц чуть ли не из каждого утюга звучит. Пестрая толпа похожа на единый живой организм, бьющийся в эпилептическом припадке, по ошибке названный танцем. Полумрак клуба скрадывает это буйство красок, щадя уставшие за день глаза. Виски обжигает горло, обрушиваясь в пустой желудок раскаленной лавой, и оставляет на языке едкую горечь. Сбоку льнет лихорадочно горячий омега, раскрасневшийся то ли от духоты клуба, то ли от спиртного, его острые ноготки цепко впились мне в ладонь.

Невольно сравниваю нас, оцениваю и ладно сидящие на его точеной фигуре брендовые тряпки в радужных разводах, и пепельно-белые волосы с показушно-небрежной стрижкой, и ярко-голубые глаза, выделяющиеся на миловидном личике.

Наклоняюсь к нему и, ткнувшись носом в висок, жадно вдыхаю. В какофонии запахов, тонкой паутиной прилипшей за вечер, удается выцепить отголоски его собственного – ванильно-сладкого, как и у всех омег, с вкраплениями трав. Вкусный. Конфетка оказалась под стать обертке.

Эмми, кажется, так его зовут, целует в ответ – куда-то в щеку, шершавый язык влажно проходит по коже, вычерчивая линию скулы, а потом добирается до губ. У поцелуя мятный привкус жвачки и полынно-жгучий – сигарет. Эмми идет эта черта, и я окончательно останавливаюсь на своем выборе на этот вечер, прижимая хрупкую фигуру ближе к себе, ненавязчиво намекая. Кто-то сбоку одобрительно свистит. Не оборачиваюсь, показываю средний палец. Зрители не нужны.

– Пойдем. – Омега загнанно дышит и лихорадочно облизывает искусанные губы.

В полутемных, похожих на лабиринт коридорах клуба я совершенно не ориентируюсь, поэтому покорно иду следом за Эмми, пока не оказываюсь в какой-то каморке, захламленной ведрами, швабрами и ядовито-цветастыми флакончиками с моющими средствами. Глухо щелкает выключатель, и тесное пространство наполняется теплым электрическим светом.

Проворные пальцы омеги забираются под тонкий свитер, оглаживая кожу, и я не остаюсь в долгу – провожу ладонью по спине, вдоль позвоночника, замирая на пояснице чуть дольше. Эмми провокационно выгибается, совсем по-кошачьи напрашиваясь на ласку. И я не скуплюсь, выполняя его капризы. Запах ванили усиливается, забивается в легкие сладкой ватой.

– Твой запах, – холодный кончик носа касается моей шеи, посылая по телу волну дрожи, – такой необычный для беты. Грейпфрут и шоколад.

Он беззастенчиво трется об меня, при этом ухитряясь оставаться по-прежнему невинным, отчего складывается ощущение, что это не меня соблазняют, уверенно подталкивая к греху, а я совращаю доверчивого школьника.

– Потому что я омега, – не вижу причин скрывать. Эмми на долю секунды замирает, а потом в голубых глазах вспыхивают озорные искорки.

На неровную пирамиду ведер падает тонкая футболка с изображением глазастой мультяшки. Бряцает ремень, и коротко вжикает расстегиваемая молния. Омега оборачивается через плечо, лукаво улыбаясь.

– Пожалуй, так даже интересней.

***

Считается, что быть омегой – это не физиология, а призвание.

По моему скромному мнению – это диагноз, причем довольно исчерпывающий. И хрен ты к нему подберешь лекарство, дешевле сдохнуть.

Коварный понедельник, подкравшийся незаметно, и очередные сборы на работу убеждают меня в этом в который раз. Минут двадцать уходит на пробуждение и завтрак, состоящий из чашки крепкого чая с сахаром, а остальные сорок на то, чтобы привести себя в божеский вид и найти тонкую грань между приличным омегой, работающим секретарем в крупной фирме, и застенчивой блядью, только что вылезшей из постели клиента. Отражение, словно издеваясь, раз за разом показывает второй вариант. И это ни черта не смешно!

Серьезно, мироздание, неужели я так много прошу?!

За пять минут до выхода я прихожу к компромиссу с зеркалом, спрятав следы бурных выходных за стеклами очков в толстой оправе и безукоризненно-белой водолазкой. Наскоро запихнув в рюкзак все, что попалось под руку, я выскакиваю за дверь.

Улица встречает морозом, жадно набрасывающимся на незащищенные шарфом кончик носа и щеки, тонким слоем снега, едва прикрывающим асфальт, и витающим в воздухе ощущением приближающегося праздника. Все окна украшают симметричные кляксы-снежинки, а витрины мигают разноцветными гирляндами, на углу хвастливо приосанилась красавица-елка, кокетливо подмигивая блестящими шарами.

На работу я в буквальном смысле влетаю, лишь чудом не разъехавшись на скользкой от натаявшего снега кафельной плитке. Приветливо покивав охранникам, прошмыгиваю через турникет. Лифт, ради разнообразия, сегодня ждать себя не заставляет и отправляется на нужный мне этаж полупустой.

Все идет неправдоподобно хорошо, и это настораживает.

Только оказавшись в приемной и торопливо покосившись на висящие на стене часы, показывающие, что до начала рабочего дня осталось десять минут, я шумно выдыхаю и плюхаюсь в свое кресло. Там же, не вставая, начинаю раздеваться, благо практика в этом деле у меня была огромная. Куртка, шурша рукавами, летит на диванчик для посетителей, а шапка и шарф – на тумбочку с ксероксом. За расшнуровкой берцев и застает меня мой непосредственный начальник, внезапно заявившись раньше обычного.

– Мистер Фоук, – меня окидывают красноречивым взглядом, оценивая растяжку и узкие джинсы, пока я торопливо пытаюсь убрать ногу со стола. – Вам помочь?

– Ценю ваше рвение помочь, мистер Харди, но я взрослый мальчик и со шнурками как-нибудь справлюсь, – язвительностью, как ни стараюсь ее скрыть, все равно фонит сквозь вежливое равнодушие.

За альфой закрывается дверь, а из меня будто вытаскивают стержень – я обмякаю на стуле, превращаясь в желе, и в раздражении спихиваю на пол стопку папок, которые в пятницу методично рассортировывал по дате. Пестрые прямоугольники на сером паркете приносят извращенное удовольствие.

Наша история стара как мир. Нейт Харди – директор «Ультрамарина», компании, занимающейся рекламой, а я играю роль его секретаря уже последние три года. По всем законам жанра, начальник, имея в свободном доступе хорошенького омегу, должен периодически трахать его на столе, в кресле, у шкафа с документами и – где там еще положено? И Нейт совсем не против придерживаться этого сценария, проблема в том, что я куда охотнее нагнул бы своего начальника, чем раздвинул под ним ноги. И на это есть две причины.

Во-первых, задница мистера Харди. Он и сам чертовски привлекательный, но вот его задница заслуживает отдельной строчки в моем списке. Когда он появляется на работе в своих тесных, не оставляющих простора воображению брюках, как сегодня, у меня от желания темнеет в глазах, так хочется запустить ладонь под тонкую ткань и огладить соблазнительные полушария, сжать их, оставляя следы ногтей на светлой коже.

Во-вторых, голос мистера Харди – бархатно-мягкий, с едва заметной хрипотцой. Я слышал, как Нейт орет на подчиненных, слышал, как смеется над очередной шуткой, слышал, как он по пьяни шепчет мне на ухо пошлости, уговаривая поехать к нему. И у меня рвет крышу, стоит лишь представить, как он будет стонать подо мной, умоляя о большем. А в том, что он будет стонать, я не сомневаюсь. Он просто создан для этого.

Большая стрелка часов едва достигает двенадцати, и телефон, будто только этого и дожидался, взрывается трелью, а к начальнику начинают подползать первые страждущие. Ночуют под дверями, что ли?

Добро пожаловать в ад, мистер Фоук.

Ближе к обеду толпа в приемной рассасывается, вспомнив о физиологических потребностях, а телефон, словно устав, замолкает. Или виной тому вытащенный штепсель из розетки. Аминь, блин! Рассортировав документы на подпись и прихватив чашку чая, иду в кабинет к Нейту. Если бы руки не были заняты, перекрестился бы.

На мое появление альфа не реагирует, поэтому я подпихиваю ему под нос стопку бумаг, где предварительно отметил неоново-желтым стикером, где надо поставить подпись.

– Что? – переключается Нейт неохотно.

– Автограф, пожалуйста, – для наглядности тыкаю пальцем, где именно.

Нейт вчитывается в ровные строчки договора и, удовлетворительно кивнув, ставит росчерк в нужном месте.

– Ты подумал над моим предложением, Джей? – вопрос звучит внезапно, и я на мгновение теряюсь, но быстро понимаю, к какой теме мы вновь вернулись. С последнего разговора прошел месяц – все по расписанию.

– Мой ответ прежний, мистер Харди. – И да, о моих предпочтениях я был вынужден рассказать еще в прошлом году, так как логичные отговорки закончились и меня в прямом и переносном смысле прижали к стенке.

Неподписанную часть документов в раздражении отодвигают в сторону, и я по глазам Нейта понимаю все его желание запустить в меня пресловутой чашкой с чаем, которую я оставил на краю стола. Однако я дальновидный!

– Это противоестественно, – начинает со стандартного аргумента альфа, считая его самым веским в своем списке. Не удержавшись, фыркаю, за что меня награждают убийственным взглядом, обещающим все кары небесные разом.

– Или просто вам страшно, – убираю улыбку с лица и пожимаю плечами. – Но прошу заметить, мистер Харди, что опыт по подготовке партнера у меня куда больше, чем у вас.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что никто не жаловался. – Опираюсь руками на столешницу и подаюсь вперед. – А некоторые даже просили добавки.

– Кажется, ты просто не знаешь, от чего отказываешься, – его хриплый шепот наждачкой проходится по нервам.

Вытягиваю руку и хватаю Нейта за шелковую полоску галстука, наматываю на кулак и резко дергаю на себя, впиваясь в его губы голодным, злым поцелуем, не даю перетянуть лидерство, проталкивая язык ему в рот, скользнув по кромке зубов и пощекотав небо. Чувствительно укусив напоследок, отстраняюсь и делаю шаг назад, чтобы до меня не могли дотянуться.

– Сучка строптивая, – выдыхает Нейт, облизываясь. – Ты же сам хочешь!

– О да! – не вижу смысла скрывать очевидное. В кабинете все провоняло моим запахом. – Из меня течет – хоть трусы выжимай.

– Но при этом твой ответ по-прежнему «нет»?

– Должно же что-то быть вечным в нашем изменчивом мире?! – по-детски невинно улыбаюсь, насколько это возможно в моем положении, конечно. Пора валить отсюда, пока мозг хоть как-то функционирует.

– Ты разбил мне сердце! – кричит мне вслед Нейт, но судя по тону, разбил я ему кое-что другое.

– Я принесу вам клей, мистер Харди. – Кто бы знал, каких сил мне стоит дойти до двери.

Уже в приемной понимаю, что еще чуть-чуть, и выжимать можно будет не только трусы.

Ебушки-воробушки, когда же вся эта свистопляска кончится?

***

Остывший кофе безбожно горчит, оставляя во рту противное послевкусие. Мерзнут кончики пальцев, отчего буквы на листе бумаги выходят угловатыми и резкими, передавая настроение. До конца обеденного перерыва остается двадцать минут, а желания вернуться в приемную под бок к альфе, который поставил себе цель сегодня довести меня до белого каления, так и не появляется. Опрокинуть на Нейта чашечку чая, что ли? Если эту чертову шелковую рубашку не сменит, то хоть моральное удовлетворение я получу.

Помяни черта.

Безошибочно нахожу в мешанине запахов один – едкую полынь и морскую соль перебивает дорогой парфюм. Нейта я чувствую раньше, чем он появляется в поле моего зрения. Передо мной ставят креманку из толстого стекла. Шарики мороженого – шоколадного и клубничного – притягивают взгляд, но я выжидательно смотрю на мистера Харди.

– Нам надо поговорить, – без предисловий начинает он. Наконец-то, мать его!

Понятливо киваю и вытаскиваю из рюкзака свой блокнот. Пролистав около десятка страниц, останавливаюсь на нужной и хищно щелкаю ручкой.

– Замечательно! У меня как раз возникло несколько вопросов. Вино мы с мистером Брауном подобрали, осталось уточнить некоторые детали меню у вас.

Не вовремя решивший глотнуть кофе Нейт давится и начинает кашлять. Сотрудники, собиравшиеся возвращаться на свои рабочие места, покидать столовую передумали, пожелав присутствовать на разворачивающемся прямо перед носом представлении до конца. Зашибись!

– Ты о чем?

– О корпоративе, – терпеливо поясняю я.

– Забудь об этом, есть дела поважнее! – альфа отмахивается и, дотянувшись до моего блокнота, захлопывает его. – Я хотел поговорить о нас.

– А есть это «нас»? – я вопросительно выгибаю бровь. Тема, конечно, животрепещущая, но корпоратив уже в следующую пятницу, а столько всего нужно успеть сделать. С проблемами с горизонтальной плоскостью можно разобраться в другой раз.

– В этом все и дело, Джей, – раздраженно шипит Нейт, предусмотрительно понизив голос, так как любопытные работники уже начали на нас поглядывать, а особо наглые – и прислушиваться. – Три года! Так продолжаться больше не может.

– Мне написать заявление?

– Я тебя сейчас убью, – не выдержав, все-таки рявкает альфа, отчего за соседними столиками испуганно подскакивают. Нейт вспоминает о наличии зрителей и читает мораль мне уже на несколько тонов ниже. – Джей, твои игры зашли слишком далеко. Не пора ли сдаться?

– То есть раздвинуть перед вами ноги, мистер Харди? Называйте вещи своими именами. Вы затеяли разговор только потому, что вам хочется потрахаться?

– Не передергивай, – рычит альфа. – Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.

– Как и ты знаешь о моих чувствах и предпочтениях, Нейт, – устало произношу я и, порывшись в папке, вытаскиваю стопку листов. – Хорошо. Вот договор.

– На что? – он заинтересованно вчитывается в первые строчки.

– На наши отношения, – пожимаю плечами, словно такие вот договоры я составляю каждую неделю. – Я учел все пожелания и принял в расчет твои потребности.

– В смысле?

– Десятый пункт, – подсказываю я.

– Обоюдная измена?

– Все верно. Изменишь ты, и я автоматически получаю разрешение «сходить налево». Все честно.

– И что же будет считаться изменой? – судя по тону Нейта, идея ему ох как не понравилась, и если я не заткнусь, в меня полетит что-то тяжелое.

– Не будь ребенком, Нейт. Как только ты достаешь свой член из штанов в присутствии кого-то постороннего, не считая, разумеется, естественных нужд, правило вступает в силу. Там еще много интересного, поэтому внимательно ознакомься и взвесь все «за» и «против». У тебя есть время до Нового года.

– Я не знаю, то ли мне тобой восхищаться, то ли бояться, – он качает головой и тепло улыбается.

– Одно другому не мешает, мистер Харди. А теперь вернемся к корпоративу. Итак, меню!..

***

Четверг встречает меня жгучим морозом и хриплым признанием Нейта по телефону в том, что он заболел и вообще сейчас сдохнет, поэтому за главного остается наш исполнительный – мистер Браун, в чье распоряжение я временно перехожу. Старенький бета моему появлению радуется так, будто на его улице перевернулся самосвал с пряниками, и тут же дребезжащим голосом направляет сортировать архив, в котором, судя по толщине пыли и гирлянд из паутины, не убирались с момента появления его электронной версии, то есть лет пять как минимум.

Посещать меня в этой каморке никто не спешит, поэтому я с чистой совестью складываю несколько пирамид из пожелтевших от времени картонных папок, изображая видимость работы, а сам перебираюсь в расчищенный от хлама угол с книгой, благополучно мной забытой когда-то в нижнем ящике стола. Выползаю я из своего убежища только за чашкой кофе и в обеденный перерыв. Впрочем, от подлянки судьбы меня это не спасает.

– Джей, мальчик мой, – зовет меня мистер Браун в конце рабочего дня и протягивает увесистую, килограммов на пять, пачку документов. – Надо, чтобы это лично подписал мистер Харди. Съезди к нему. Заодно и проверишь его самочувствие.

И взгляд такой, из разряда – ты-ж-омега! Словно я родился с желанием помогать всем сирым и убогим!

– Хорошо, – натянуто улыбаюсь я, пытаясь скрыть свое неудовольствие. Я, конечно, мечтал посетить логово альфы и рад, что удачный повод навестить Нейта нашелся, но как-то морально к такому еще не готов.

И когда кого-то интересовало мое мнение?!

Жил Нейт в пятнадцати минутах ходьбы от работы, поэтому до его квартиры я прогуливаюсь пешком, решив, что на подвиги – поездку на автобусе в час-пик – организм пока не готов. Десять минут уговоров себя любимого не увенчались успехом. Нужный дом обнаруживается сразу, нет необходимости плутать по дворам. С консьержкой проблем не возникает, старушка охотно пропускает меня в подъезд, а дверь после пробного толчка оказывается не заперта.

Мне сегодня подозрительно везет!

Стоит переступить порог, как из комнаты вылетает мелкая собачонка, грозно тявкая на меня и даже намереваясь пожевать мои шнурки. Следом за ней из глубины квартиры раздается кашель и спустя несколько мгновений появляется и сам хозяин. Домашние штаны и широкая футболка с растянутым горлом на этой суке смотрятся не хуже дорогущих костюмов в половину моей зарплаты, а вязаный шарф делает Нейта по-домашнему уютным, отчего все внутри сжимается от щемящего приступа нежности, а руки тянутся запутаться во взъерошенных со сна волосах. Выглядит альфа, конечно, больным, но на умирающего не тянет ни под каким углом. Симулянт хренов!

– Джей, – Нейт чересчур счастливо улыбается, отчего на щеках появляются ямочки, театрально покашливает, громко шмыгает носом, и бредет в комнату, старательно изображая страдальца. – Какими судьбами? Неужели соскучился?!

Конечно! Особенно усердно тосковал с трех до полчетвертого.

– Не успел. – Я прохожу следом и выкладываю на стол стопку документов. – Это вам подарок от мистера Брауна.

– Ты ведь сказал ему, что я умираю? – уточняет он, вчитываясь в первый акт. На меня он перестает обращать внимание, погрузившись в работу.

– Два раза, – я скашиваю глаза на вертящуюся под ногами собачонку. – И мне кажется, что твоя крыса хочет жрать.

– Крыса? – удивленно вскидывает глаза Нейт, с неохотой отрываясь от документа. – А, ты про Буцефала. И если зрение тебя подводит, то это собака.

– В каком месте это собака? – для наглядности я подхватываю под животом четвероногую пародию на домашнего питомца и размахиваю ей перед носом альфы. Псу такое обращение не нравится, и он жалобно скулит, умоляюще глядя на своего хозяина.

– Положи где взял, – на меня угрожающе кашляют и даже пытаются чихнуть. – Сделай лучше что-нибудь полезное, пока я изучаю эту макулатуру.

Демонстративно фыркнув, я отправляюсь на кухню. Тщательно проинспектировав холодильник и все шкафчики, нахожу, к радости крутящегося под ногами Буцефала, упаковку собачьего корма, а для альфы – задвинутую в самый дальний угол аптечку. С едой у Нейта было туго, поэтому все, что удалось – приготовить овсянку да вскипятить стакан молока с маслом. Полупустая аптечка порадовала необычным выбором лекарств. Покрутив приглянувшуюся мне пачку, я ухмыльнулся и кинул препарат на стол.

Начнем операцию, что ли?! И пусть хоть одна тварь попробует сказать, что я плохой омега! Ха, да мне цены нет! Я как «Чип и Дейл», только в одном флаконе и раза в три обаятельнее!

– Держи, – я ставлю на стол перед альфой тарелку с кашей. – А потом приступим к твоему лечению.

– Само пройдет, – хрипит Нейт, но к моему кулинарному шедевру заинтересованно принюхивается. И от молока отказываться не стал. Кто бы мог подумать, что болезнь делает Нейта более покладистым.

– Разумеется, пройдет после того, как ты примешь лекарства, – покивав и проследив, что альфа начал есть, я отправляюсь на кухню мыть посуду.

За шумом воды я не замечаю появление Нейта, который входит абсолютно бесшумно. От раздавшегося за спиной вопроса я испуганно дергаюсь и роняю тарелку, та звонко бряцает о раковину, но, к счастью, не разбивается.

– Разве у меня есть лекарства?

– И довольно любопытные, – я киваю на стол, где оставил свечи. – Иди в спальню, я помогу.

Минуты две Нейт соображает и, видимо, прикидывает, как оно будет выглядеть. Я процессу не мешаю и с излишним усердием вытираю тарелки.

– Ты серьезно?! – вчитавшись в название, пытается рявкнуть альфа, но тут же закашливается и хрипит уже тише, но по-прежнему зло. – Я не буду!

– Я не спрашиваю, а ставлю перед фактом, – спокойным и безразличным тоном начинаю я свою атаку. – Или ты боишься, Нейт?

Все альфы ведутся на это. Упаси ж боже усомниться в их мужественности!

– Не боюсь! – неразборчиво бормочет альфа, нервно расхаживая по кухне и при этом огибая стол по широкой дуге, будто там по меньшей мере затаилась гремучая змея.

Я вопросительно вскидываю брови и ехидно ухмыляюсь.

– Допустим. Тогда объясни причину своего отказа.

– Потому что это… это…

– Это лекарство, – отрезаю я и, вытерев руки, подталкиваю замешкавшегося альфу к комнате. – И другого в твоей аптечке нет.

Убедительные доводы у Нейта заканчиваются, поэтому он с неохотой кивает, словно одолжение делает. Можно было бы предложить Нейту самому вставить свечу, но альфа то ли из-за болезни не сообразил о таком варианте, то ли подействовал мой командный тон, а я от бесплатного представления отказываться не собирался.

– Просто признай, что тебе нравится издеваться надо мной, – бурчание Нейта все еще недовольное, но, кажется, он смирился с неизбежным.

В комнате за счет тяжелых серебристо-черных штор царит полумрак.

Потоптавшись возле кровати и встретившись с моим непреклонным взглядом, Нейт с видом великомученика падает на живот, утыкаясь лицом в подушку.

Подсунув Нейту вторую подушку под живот, я сажусь ему на ноги, прижимаясь пахом к соблазнительно выставленной заднице. Не удержавшись, провожу ладонью по бедру и боку, успокаивающе похлопав, будто альфа – норовистая лошадь. От моего невинного касания Нейт напрягается, но молчит, лишь сопит сильнее и раза в два обиженней.

Стянув домашние штаны вместе с трусами, скольжу пальцами между ягодицами, чувствуя, как вздрагивает Нейт. Не удержавшись, я устраиваюсь на его широкой спине, грудью ощущая жар через тонкую ткань одежды.

– Не бойся, – шепчу я ему в макушку и целую в висок, жадно вдыхая запах – терпкий и острый, не скрытый ничем. – И расслабься.

– Еще скажи «получай удовольствие», – в голосе появляются томные нотки возбуждения.

Зубами вскрыв упаковку, я вытряхиваю на ладонь «торпеду» и, пока она не растаяла, приставляю свечу к анусу. Плавно надавливаю пальцами, проталкивая ее внутрь. Альфа от моих действий напрягается, зажимается, не впуская инородный предмет, поэтому приходится легко шлепнуть Нейта ладонью по выпяченному заду. Приглушенно ойкнув, Нейт ослабляет контроль, чем я коварно и пользуюсь, пропихивая пальцы внутрь на половину и не давая вытолкнуть свечу наружу. На меня обиженно шипят и даже делают попытку стряхнуть. Слезать я не собираюсь, но руку убираю, чтобы не нервировать Нейта.

– Все?

– Как ощущения? – отпускать альфу я не тороплюсь, наоборот притискиваюсь к нему теснее, упираясь пахом в его ягодицы.

– Непривычные, – он замирает, словно прислушиваясь к своим ощущениям. – И там… мокро.

– Это похоже на течку у омег, знаешь. Так же жарко и нечем дышать, а там, – я надавливаю пальцами на вход, проталкивая один и чувствуя, как начинает таять парафин. – Липко и влажно, непривычно скользко. Тянет, словно не хватает чего-то – большого и твердого, и эта незаполненность сводит с ума. Ты пытаешься унять этот зуд, но пальцев чертовски не хватает. И все, о чем ты можешь мечтать, чтобы тебе вставили, засадили так глубоко, чтобы достало до глотки.

В ответ альфа сипло стонет и выгибается. Я трусь носом о шею Нейта и, пользуясь тем, что он легко выдержит мой вес, окончательно ложусь на него, запуская одну руку под рубашку и царапая подрагивающий живот. Обхватываю ладонью стоящий член, бережно оглаживаю, обводя начинающий набухать узел, и слышу приглушенное шипение, от которого у меня в паху сладко екает.

– Не упрямься, Нейт, – шиплю, проталкивая пальцы глубже, до самых костяшек. От терпкого запаха альфы рвет крышу. – Впусти меня, будь умницей.

– Иди к черту!

Глухо смеюсь ему в затылок и начинаю раздражающе-медленно дрочить Нейту, не давая ускорить темп.

Когда до грани хватило бы пары движений, я останавливаюсь и разжимаю ладонь. С гортанным вскриком Нейт вскидывается, недоуменно глядя на меня. Поднимаюсь с альфы и одергиваю свитер.

– Выздоравливайте, мистер Харди.

Быстро выхожу из комнаты и, торопливо накинув куртку, выскакиваю на лестничную клетку.

Уже в автобусе едва заряженный, жалобно мигающий телефон сотрясает дрожь пришедшего сообщения, и эти два слова заставляют меня довольно рассмеяться:

«Ненавижу тебя».

***

На стекле распускаются причудливые, лишенные красок цветы, холодные даже на вид. Ломаные острые грани переплетаются, создавая ледяное кружево. Когда от солнечных лучей, пронизывающих морозный узор золотыми нитями, начинают слезиться глаза, я моргаю и отворачиваюсь от окна.

Длинная стрелка с неохотой, будто издеваясь, подползает к двойке. Уже десять минут как обед. И все приличные люди должны жрать, уткнувшись мордой в тарелку!

Так о чем Нейт может говорить с этой крашеной дрянью три часа восемнадцать минут?! Или рот они используют не по назначению. И ведь, суки, даже кофе не попросили!

Звук открываемой двери и веселое звонкое щебетание Кейси звучат для моих ушей райской музыкой. Я послушно растягиваю губы в улыбке, всем своим видом изображая неземное счастье от возможности лицезреть перед собой огненно-рыжего омегу.

– О, Джей! – Кейси радостно взмахивает руками, отчего концы воздушного шарфика взлетают, как крылья тропической бабочки. – Ты все еще здесь?!

– Так получилось, не заметил, как время пролетело, – невинно хлопаю глазами, старательно кося под дурачка. Пользуясь тем, что Кейси стоит к нему спиной, Нейт совершенно по-скотски ухмыляется на мой невразумительный лепет, ничуть не сомневаясь в причине задержки.

– Что-то срочное? – с наиграно-обеспокоенным тоном в игру вступает альфа.

– Ничего такого, что не могло бы подождать несколько часов, мистер Харди.

– Замечательно. Мы как раз с Кейси говорили о предстоящем корпоративе, – Нейт приобнимает омегу. – И он изъявил желание посетить наше скромное мероприятие.

Какая ж ты сволочь, Харди! «Королева в восхищении!» Но я охуенно хороший секретарь, и ты это знаешь. И ты мне платишь за мою охуенность.

– Для нас ваше присутствие будет огромной честью, мистер Кейси, – изобразить безграничную радость удается на удивление легко. Зря мама не отдала меня в кружок актерского мастерства.

– Джей, тогда вышли Кейси пригласительный. – Нейт бережно держит омегу за талию, невесомо поглаживая кончиками пальцев, и неприкрыто развлекается за мой счет.

– Непременно.

– О, Джей, ты такой душка, – заливается соловьем Кейси, единственный, кто не въезжает в ситуацию и, кажется, совершенно не замечает разлившегося в воздухе напряжения, которое уже начинает искрить. – Кстати, тебе ведь есть с кем пойти? Не может такой очаровательный омега заявиться на вечер в одиночестве! Если хочешь, я могу тебе порекомендовать одного моего друга, вы отлично…

– Спасибо, мистер Кейси, – торопливо вклиниваюсь в монолог, пока шустрый омега не успел меня поженить без моего же согласия. – У меня уже есть пара на этот вечер.

Осталось только ему сообщить об этих планах.

– Вот как, – Кейси разочарованно вздыхает, но быстро приходит в себя и улыбается еще радостнее, будто заглотил десяток лампочек. – Нейт, а ты видел избранника Джея?

И если омега выглядит чересчур счастливым, как под кайфом, то у Нейта после моих слов довольный оскал словно половой тряпкой стирают.

– Нет, но уже в нетерпении.

О, дорогуша, я не сомневаюсь!

Проворковав на прощание еще одну дозу восторгов, Кейси почти силком выволакивает Нейта из приемной. Убедившись, что парочка ушла далеко и возвращаться не собирается, я приступаю к насущной проблеме. Пролистав список контактов в телефоне, нахожу нужный и звоню. После четвертого гудка в трубке глухо щелкнуло.

– Эмми, как ты относишься к халяве и что делаешь в эту пятницу?..

***

– Как ты себя чувствуешь? – Эмми прижимается непозволительно близко для приличного общества и взволнованно всматривается в глаза. Травянистая ваниль оседает на языке пряной сладостью. Вымученно улыбаюсь и легко касаюсь губами его лба, обозначая поцелуй.

На нас смотрят. Все, кто собрался в зале. Двое омег – что может быть интереснее в этом цирке?! Я чувствую чужие взгляды кожей – они жгут не хуже огня. Надеюсь, главные сплетники нашего серпентария не захлебнутся от восторга.

– Таблетка еще не подействовала, – голос хриплый, будто я простыл. О, простуда, пожалуй, была бы меньшей из всех зол.

– Сядь, – меня толкают в сторону диванчика, скрытого за разлапистым растением, которое еще немного, и вылезет из деревянной кадки. – Я принесу воды. Или сока.

– Лучше виски. Или коньяка, – вношу я коррективы в меню. – А лучше все сразу. И льда кинь.

Кожа горит под одеждой, словно по венам течет не кровь, а раскаленная лава – хочется провести по ней ладонями, стирая этот жар и зуд, пока еще легкий и щекочущий. Ощущение, что в трусы высыпали ведро песка, с каждой секундой лишь усиливается – первые признаки начинающейся течки. Я чувствую, как балансирую на грани, не хватает всего чуть-чуть, как меня накроет с головой. Зрение подводит, меняя цвета местами и превращая окружающий мир в сюрреалистичную картину. И хуже всего, что вся эта разноцветная клякса крутится вокруг невидимой оси. Промежуточное состояние самое паршивое. Лекарство не начнет действовать, пока не запустится процесс.

Возвращается Эмми и вкладывает мне в руку стакан с янтарной жидкостью, приобретающей в мерцающем свете зала кровавый оттенок.

– Тот альфа не сводит с тебя глаз весь вечер. – Тонкая ладошка успокаивающе проводит по бедру и будто невзначай прижимается к паху. – И следуя из того, что от моего невинного жеста у него в руках лопается бокал, то мне лучше его не провоцировать. Кто он?

Перевожу взгляд туда, куда кивком указывает Эмми, и не сразу узнаю в серебристо-сером мазке Нейта. Только мне сейчас не до альфы.

– Мой начальник, – заторможенно отвечаю, стараясь вспомнить, остались ли с моего прошлого раза в ящике стола «подавители».

Если математические способности меня не подводят, то в дальнем углу валяется полторы дозы. Вполне хватит, чтобы притупить набирающие обороты симптомы.

– Я скоро вернусь, – одним глотком допиваю виски и поднимаюсь с диванчика.

Глухое «сомневаюсь», брошенное мне в спину Эмми, я уже не слышу.

Выбираюсь из зала в полутемный коридор и бреду к лифтам. Как хорошо, что корпоратив по старинке и годами сложившейся традиции мы отмечаем в столовой.

Верхний свет в приемной я не включаю, решив не испытывать шалящее зрение, тем более что настольной лампы для моих поисков достаточно. Чтобы добраться до заветной коробочки, приходится вытащить стопку ненужной бумаги, которую я в раздражении скидываю прямо на пол, а также груду ручек и другой канцелярской мелочевки. Таблетки с неохотой выковыриваются из блистера, а может, виной мои дрожащие руки, но когда белые кругляшки оказываются на ладони, я уже готов рыдать от обиды и облегчения одновременно.