Текст книги "Бархатный сезон (СИ)"
Автор книги: Шлифовальщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Когда девушка заметила огонёк вдалеке, она чуть не запрыгала от радости.
– Я ж говорил, что деревня живая! – бурно ликовал и директор, хотя совсем недавно утверждал обратное.
Лена не стала спорить. Измученные ночными похождениями путники ускорили шаг. Девушка достала из сумочки телефон и включила его. Связи так не было.
– Село Пимокатово, – прочёл Дима на придорожной облупившийся стеле, подойдя к ней вплотную и посветив телефонным фонариком. – Старинный центр народного промысла. Рекордсмен Лойвинского района по надоям.
– Я умею читать, Дмитрий Сергеевич, – грубовато оборвала Диму Леночка. Что у него за привычка дурацкая читать вслух то, что другие сами могут прочесть!
Лена думала, что в любом населённом пункте должна быть вышка сотовой связи. Поэтому она и стремилась в Пимокатово, чтобы вызвать такси и уехать в город, проскочив с ветерком мимо Толяна с Мариком и этого, в балахоне. Теперь она не знала, что и предпринять.
Путникам, вошедшим в село, открылась мрачная картина: центральная улица, как и лесная тропа, вся в выбоинах, залитых водой, ни одного фонаря вдоль дороги, покосившиеся заборы и сарайчики, половина домов заколочена, другая половина вросла в землю. Похоже, тут уже лет двадцать никто не занимался надоями и народным промыслом.
Леночку не покидало ощущение, что в селе ещё чего-то не хватает. Девушка о сельской жизни имела слабое преставление – раза два в детстве ездила в деревню к дальней родне. Но та деревня отличалась от этой, а чем именно, Лена не могла понять.
– Собаки… – словно прочитал её мысли Дима и поудобнее перехватил дубину. – Собак не слышно.
В этой деревне нет собак! В любом селе собаки ночью поднимают лай при самом незначительном шорохе. А уж ночных гостей обгавкали бы из каждой подворотни. А тут – тишина! Ладно, люди могут спать, деревня – не город, ночной образ жизни у селян непопулярен. Но собаки-то спят чутко. Неужели всё-таки это село мёртвое?! Но ведь видели же путники огоньки!
Сотовой связи, конечно, не было. С "обычной" связью дело обстояло не лучше: здание с вывеской "Почтамт" было заколочено, а сломанное его крыльцо заросло бурьяном.
Путники, как бабочки, двинулись к огоньку, который они заметили с тропы. Это горели окна крайней избы. Им пришлось пройти через всё мёртвое село и миновать местные "достопримечательности": постамент без памятника, пустую раму с надписью "Наши передовики", руины дома культуры… На площади стоял ларёк, эдакий динозавр, сохранившийся с лихих девяностых – бронированный железный короб с зарешеченной витриной и махоньким окошечком для выдачи товара, через которое свободно пролезала лишь бутылка водки.
– Спят, видать, все… – проговорил Дима почему-то шёпотом.
Он вынул телефон и посмотрел на часы.
– Утро уже скоро! Всю ночь бродим.
Беглецы остановились возле штакетника той самой избушки-маяка. Окна были завешены цветастыми занавесками, и попытка разглядеть, что там внутри, не удалась.
– Кто это такую рань поднялся? – удивилась Лена.
– В деревнях обычно рано встают, – заверил Дима. – Коров доить и вообще по хозяйству…
– Да я знаю! Но так ещё темно на улице!
Ромашин некоторое время стоял, задумчиво покачивая дубиной.
– Надо бы узнать, ходит ли тут какой-нибудь транспорт до города…
Помявшись, он предложил:
– Постучись и спроси у местных, как можно выбраться отсюда. Может, у них телефон есть.
Леночка возмутилась Диминой наглостью:
– Вы очумели, Дмитрий Сергеевич?! Один дом на всю деревню светится! Может, тут притон наркоманский!
– Да какие здесь наркоманы, в этом углу медвежьем! Алкаши есть, не спорю. Вот ты постучись и узнаешь, алкашня тут живёт или нет. Если хозяева нормальные, ответят. Если пьянь какая, то я рядом, подстрахую.
Дима для убедительности помахал дубиной, свирепо выкатив глаза. Леночка еле удержалась от смеха.
– Осторожнее машите палкой, Дмитрий Сергеевич! Ушибёте себе ножку, я вас на закорках не потащу!
– Давай, иди уже! Всё равно мужику дверь ночью никто не отворит, а девке откроют. Тем более вид у меня… – Ромашин показал на плащ, забрызганный болотной грязью. – Да не бойся ты, я рядом буду!
Однако их спор завершился неожиданным образом. Дверь дома распахнулась, и на крыльце показался дед в телогрейке и нелепой вязаной шапочке. В руках он держал древнюю берданку, обмотанную изолентой.
Глава 6
Привележье – это увалы и короткие кряжи. Между увалами – большое количество озёр и болот, местами значительная заболоченность. Леса среднетаёжные из ели, кедра и пихты с липой в подлеске. Встречаются вторичные осиново-берёзовые леса, особенно в пойме реки Лойвы. Почвы – болотно-подзолистые и кислые неоподзоленные.
Южнее озера Велеги ближе к Лойвинску леса становятся более высокоствольными, однако заболоченность их по-прежнему высока. В подлесках встречается багульник обыкновенный, шиповник иглистый, линнея северная, брусника. Очень много мхов, лишайников и папоротникообразных…
«Лойвинско-Терешская ландшафтная провинция», изд. «Мысль», 1952 г.
…Статус города Лойвинск получил в 1954 году. Название происходит от реки Лойвы (с языка кайсов «лой» – холодная, «ва» – вода). 57 тыс. жителей. Промышленность представлена машиностроением (крановый завод) и приборостроением (радиозавод). Имеются также завод железобетонных изделий, деревообрабатывающий комбинат и ряд небольших предприятий лёгкой и пищевой промышленности. Город находится на самом севере области…
«Город юности и мечты», брошюра к двадцатипятилетию города, изд. «Лойвинский рабочий», 1979 г.
…К услугам туристов и командированных уютные гостиницы нашего города: «Тайга Отель» (территория бывшего радиозавода), «Центральная» (возле бывшего ресторана «Лойва») и «Постоялый дворикъ» (бывший профилакторий «Сосновый» кранового завода)…
Сайт администрации Лойвинского городского округа, 2009 г.
* * *
Дима и Леночка одновременно присели, спрятавшись за забор. Конечно, глупейшее было решение – через штакетник они видны, как на ладони. И дед, разумеется, их тут же заметил и спросил строго:
– Эй, кто такие?
Дима осторожно положил на землю дубинку и подтолкнул локтем Лену.
– Дедушка, мы ягоды собирали и заблудились! – сказала Леночка неожиданно тонким голосом, осторожно поднимаясь во весь рост.
– Ягоды, значит… – ухмыльнулся дед.
– Ага, ягоды, – неуверенно ответила девушка, смущённая дедовой ухмылкой.
Дима сердито поглядел на Лену, сморщился и постучал себе по лбу. Ну и дура же!
Дед поудобнее перехватил берданку и заорал:
– Ягоды они собирают, мать твою! В конце октября, мать-перемать! Ночью, матери твоей плод! Ну-ка ты, мордастый, встань! Что ты за девку прячешься! Я сейчас из тебя дуршлаг сделаю! Ягоды, млин!.. Сразу видно, меняльщики или шпионы!
Ромашин испуганно соскочил и поднял руки вверх.
– Русские? – задал дед неожиданный неполиткорректный вопрос.
– Русские, – поспешно заверил Дима, косясь на берданку, и для убедительности взъерошил светлые вихры.
– А я – марийка наполовину, – призналась честная Леночка, на всякий случай снова аккуратно приседая.
Дима волком глянул на девушку, покрутил пальцем у виска и снова поднял руку вверх.
– Ходят тут всякие… – пробурчал дед, опуская ружьё. – Шпионы, мать их! Вот и приходится бдительность проявлять. Бардак ведь в стране! Развалили всё!..
Деду явно хотелось развить мысль о бардаке в стране, но за спиной деда раздался визгливый голос:
– Сашка, ты чего там застрял, пустозвон?!
– Моя зажужжала! – дружелюбно засмеялся дед. – Перечница старая!
Из-за дедова плеча высунулась рассерженная старушечья голова в пуховом платке.
– Это кто такие? – недружелюбно спросила "старая перечница", враждебно осматривая путников голубыми слезящимися глазками.
– Да свои, Полюшка! – вступился за беглецов дед. – Русские.
– Русские тоже всякие бывают… – резонно заметила старуха. – А чего им надо, русским твоим?
– У вас есть телефон? – взяла инициативу в свои руки Леночка. – Нам в Лойвинск надо срочно позвонить. Такси хотим вызвать.
– Телефон-от?! – Бабка удивилась так, как если бы её спросили про звездолёт.
– А в деревне у кого-нибудь есть? – спросил Дима.
– Откуда ж ему тут взяться? Переговорный пункт-от был с кабинками, так закрыт уже сколько. Как Машка-почтальонша в город сбежала с хахалем-тем, так закрытый и стоит.
– А до города на чём можно добраться? – поинтересовалась Леночка.
– Дак тут давно никто не ездит… – задумчиво ответила бабка.
– Как полигон секретный закрыли, так автобус и перестал ездить! – жизнерадостно подтвердил дед, но под сердитым старухиным взглядом немедленно замолчал.
– Надо вам до шоссы-той пешком дойти, а там и попутка какая подвернётся, – посоветовала старуха. – Дорога тут одна, не смешаетесь.
Дима вдруг почувствовал сильнейшую апатию ко всему на свете. Он присел на скамейку и закрыл голову руками. Обложены со всех сторон! Путь до "шоссы" перекрыт вооружённым Толяном, связи нет, а через (Дима заглянул в телефон) три часа презентация. И если они не успеют к восьми часам на завод, то с должностью директора филиала можно попрощаться.
– Чегой это он сомлел? – спросила Леночку бабка, кивнув на Диму.
– Устал немного и проголодался. У вас магазин есть круглосуточный? – спросила девушка.
– Ларёк-от есть. Завтра откроется…
– Полюшка, может, покормим их? – обернулся гуманный дед Сашка к вредной старухе. – Щи остались с ужина, хлеб есть, яйца…
– Корми их всех! Так и самим можно ноги протянуть!
– Мы заплатим, бабушка! – пообещала Леночка, ослепительно улыбаясь.
Может, деду Сашке удастся уговорить упрямую бабку пустить их в дом. Дима чувствовал, что просто зверски проголодался. А из дверей избы тянуло умопомрачительным запахом чего-то съестного. И ещё в доме тепло, а мокрые ноги озябли…
– А чем заплатишь-то? – не совсем понятно спросила алчная старуха. – Керенками?
– Рублями заплатим, – недалёкая Лена явно не поняла, чего хочет Полюшка.
Дима пошарил в бумажнике и протянул бабке две сотни.
– А, такие рубли-те… – разочарованно протянула старуха, поднеся купюры к носу. – Я-то думала, советские или царские… Ну да и ладно, с паршивой овцы… Ну, заходите, что ли. А то я двери-те в сени не заперла, выстудила, видать, избу-то.
Бабка Поля провела измотанных промокших путников через тёмные сени, забитые всякой рухлядью, в избу. Напротив входа на путешественников уставилась, широко раскрыв пасть, русская печь. От неё веяло таким теплом, уютом и воспоминаниями детства, что у Димы по телу пробежали приятные мурашки. Наконец-то в тепле!
Было бы здорово наплевать на все презентации, совещания и переговоры, переодеться в сухое, забраться на печку, где приятно пахло то ли полынью, то ли берёзовыми вениками, и уснуть, укрывшись каким-нибудь драным тулупом.
– Сымай чоботы-те, посуши, – предложила бабка Леночке, пряча Димины деньги куда-то в передник. – Садись вон к печке и сымай.
– Что снимать? – спросила девушка.
– Кроссовки! – подсказал, ухмыльнувшись, эрудированный Дима. – Эх ты, поколение некст!
Леночка со скрипом стащила кроссовки, сняла промокшие насквозь носки, уселась на низкий табурет и с блаженством протянула бледно-синюшные ноги к печке.
– Давай чоботы, посушу, – Бабка приставила Леночкины кроссовки к печке, сверху набросила на них носки, а взамен кинула девушке мягкие вязаные тапочки огромного размера.
Дима не стал дожидаться приглашения и тоже разулся. Но вязаных тапок ему уже не досталось, пришлось довольствоваться обычными, видимо, купленными на вещевом рынке, ободранными и по-азиатски аляпистыми.
– Девка-то твоя тоща. Захворает. Надо ей ноги самогонкой растереть, – озабоченно произнёс дед. Он ушёл в соседнюю комнату, где бабка звенела посудой, погремел крышкой подпола, почертыхался и вернулся с огромной бутылью прозрачной жидкости.
– Ты что ль натрёшь девке, ягодник? – предложил он Диме, протягивая бутыль.
Дима не отказался бы, но Леночка это заметила и немедленно вскочила.
– Я сама!
– Ох ты, стрекоза! Ну сама, так сама! Держи, растирай.
Дед сходил за стаканом и нацедил Леночке сильно пахнущей хлебом жидкости чуть больше половины.
– А мы с твоим мужиком пока изнутри разотрёмся! – Дед подмигнул Диме и выразительно щёлкнул по горлу. – Смотри, как слеза прозрачная! И сивухой не пахнет!
В глазах Лены Дима прочёл огромное желание присоединиться к выпивке, но у старика даже в мыслях не было предложить девице самогонки. Ромашин увидел, как Леночкина рука поползла в сумку за сигаретой. Незаметно от деда, Дима дёрнул девушку за рукав и отрицательно помотал головой. Он знал из книг, что деревенские обычно очень плохо относятся к женскому курению. Чего доброго, бабка учует и вытурит их опять под дождь.
Дед Сашка сходил за стопками и закуской, они с Димой уютно расположились возле печки, выпили и смачно захрустели солёными огурчиками. Лена сглотнула слюну.
– Да ты не глотай слюнки, – заметил глазастый дед. – Щас Полюшка на стол накроет, завтракать пойдёте. Мы-то рано с ней встаём. Тут из-за Заморочья всё время сбилось, так иной раз…
Дед Сашка неожиданно замолчал.
Из комнаты потянуло аппетитным запахом. Выпивший дед ещё больше подобрел и подсел к Лене.
– Ты, девка, на меня не серчай. Я ж вас чуть не подстрелил.
– Да ерунда какая! Ну, и подстрелил бы, делов-то! – горько улыбнулась Лена.
– Просто объект тут секретный, полигон… Был… Учёные там… Вот я по привычке и бдю. Вдруг диверсант какой. Охраны-то нет теперь… Бардак!
– Помолчал бы ты, пенёк дряхлый! – крикнула из комнаты Полюшка. – Вот ведь дьявол болтливый!
Дед Сашка послушно замолчал.
– А чего бдить-то, дед? – спросил немного порозовевший от печки и спиртного Дима. – Раз охрану сняли, значит, уже ничего ценного нет.
Дед хмыкнул так, будто Дима какую-то ерунду спросил:
– Ну ты выдал, парень! Ничего ценного! А само Заморочье что уже, не ценно?!
– А что в нём ценного? – спросил Ромашин, вспоминая свою способность говорить о незнакомых вещах с тоном знатока.
Старик только разочарованно рукой махнул.
– Во даёт! Газет что ль не читаешь?
– Ты бы, старый, помолчал! – раздался из комнаты сердитый голос хозяйки.
Лена поднялась с табурета, обула вязаные тапочки и прошла в комнату.
– Давайте, я вам помогу, тёть Поль.
Бабка с уважением посмотрела на Леночку, и взгляд ей потеплел.
– Ну, помоги, раз не сидится. Вроде городская, а, смотри-ка…
– Да какая я городская! У меня мама деревенская. Она замуж в городе вышла…
Женщины, старая и молодая, дружно захлопотали вокруг стола.
– Раньше, бывалоча, академики приезжали сюда, на полигон, – продолжил дед. – Военные всякие, начальство… А потом этот… как его… "Обдергон", "Абирон"… закрыли, вот и у нас запустение. Эх, жисть!
– Ты что-то разговорился, старый! – крикнула из комнаты бабка. – Иди-ка лучше дров-от принеси с сарая. Много не бери – русскую топить не буду, подтопок только. И этого городского захвати в помощники. А то, ишь, сидят тут, ржут, пьянчуги!
Завтрак (или поздний ужин) был обилен: хлеб домашней выпечки, наваристые кислые щи, картошка в мундире, крутые яйца, варёное мясо, различные солёные огурчики-помидорчики-грибочки, домашний ядрёный квас с хреном. Вся эта благодать щедро смачивалась самогоном под завистливые взгляды Леночки, пока баба Поля не убрала бутылку подальше.
Сытый, отогревшийся и слегка осоловевший от самогона Ромашин с блаженством вытянул ноги под столом и оглядел комнату. Типичная деревенская комната: везде вазочки, салфеточки, на стене куча фотографий. Директор лениво обежал взглядом чёрно-белую галерею в рамочках. Ничего интересного, дед Сашка во всех ракурсах: в военной форме, кавалерийской бурке, казачьем мундире. Сколько же ему лет, если он на этих пожелтевших фотографиях уже старый?
– Дедушка, а ты что ли в кино снимался? – спросила Леночка, указывая на фотографии. – Казака играл?
Бабка предупредительно погрозила старику кулаком.
– Да это так… Всякое тут… – невнятно ответил дед.
Дима, не услышав ответа, уставился в телевизор. Старинный чёрно-белый "Рекорд" на рябящем экране показывал поля с комбайнами, снопы, стада, улыбчивых крестьян. Хорошо поставленный баритон диктора размеренно говорил за кадром:
– По решению Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, от Президиума Политбюро ЦК КПСС…
– Что за хрень ты смотришь, дед? – спросил Дима слегка заплетающимся языком. – Тоска зелёная! Включи что-нибудь повеселее: музычку там, клипы. Или новости хоть…
Дед Сашка засмеялся:
– У нас тут каналов-то – раз, два и обчёлся! И что с того? У вас в областном центре полсотни каналов, а смотреть один чёрт нечего! Сенька рассказывал, внук.
Кряхтя, дед поднялся и перещёлкнул канал круглой рукояткой. На втором канале появился диктор и объявил начало прямой трансляции хоккейного матча СССР – Канада.
– Показывать больше нечего, что ли! – проворчал Дима. – Всего два канала, и по обоим фигня идёт.
– Сейчас модно старые передачи показывать, – высказалась Леночка. – Всё время крутят про Гагарина там или ещё кого.
– Это с Заморочья тянет, – добавил дед. – Волны энти, радио… Там же, в Заморочье, этот, как его, контину… время… Ну так вот с разных времён волны и идут… Вчера показывали, как на Плутон высадились…
– Что ты мелешь, чёрт болтливый! – прикрикнула баба Поля.
– Цыц, швабра трухлявая! – ударил по столу кулаком осмелевший от самогона дед Сашка. – Это раньше мы подписку давали о неразглашении! А сейчас уже она не действует! Никаких секретов нет, всю страну ведь разбазарили! Значит, можно говорить!
Старики начали спор на повышенных тонах. Дима глянул на часы – полшестого утра. Он застонал, и дед с бабкой тут же перестали спорить.
– Плохо, что ль? – заволновалась старуха.
– Городским самогонка, конечно, непривычна, – предположил дед.
– Может, тазик принести? – засуетилась Полюшка.
Ромашин отчаянно замотал головой.
– В город нам надо, дед, в город, – проговорил он с отчаянием.
Дед Сашка и бабка Поля пошептались.
– Значит, вот какое дело… – начал дед. – У нас тут внучок… промышляет в Заморочье, сумманты достаёт. Сенькой зовут. Он обычно в полседьмого приходит, аккурат к завтраку. Я ему скажу, он вас и отвезёт в город. У его машина тут в гараже стоит, "Жигуль".
– И что он ночью промышляет, интересно? – удивился Дима.
– Дык в этом мультихроме или мультихраме… не помню… там разницы нет, день ли, ночь, завтра ли, вчера, сто лет ли прошло…
– Да не слушай ты его! – перебила старика Полюшка и путано пояснила. – Просто наш Сенька – охотник-от ночной. На ночного зверя ходит.
Пожалуй, вариант с непонятным Сенькой был единственным способом выкрутиться из всей этой историей. Дима даже воспрял духом. Появилась надежда успеть к началу презентации и тем самым сохранить своё нагретое директорское место. Жаль, бабка убрала самогонку, а то можно с радости и принять грамм сто!
Дед, увидев, что Дима опять вернулся в хорошее расположение духа, решил побаловать всех очередной байкой.
– Сенька рассказывал: пошёл он в мультихр… чтоб его! Ну а хронуказник у его сломался. Как запулило нашего Сеньку к этим, динозаврам! И они его там моментально сожрали, чтоб их мать! – Старик что есть силы хватил по столу кулаком.
– По-моему, дед, ты лишку за галстук залил! – засмеялся Ромашин. – Как же сожранный Сенька нас в город повезёт?
– По-твоему, значит, дед Сашка – брехло? – рассвирепел старик и ещё раз грохнул кулаком по столешнице.
– Ну-ка хватит, старый! – закричала Полюшка. – Развоевался, пенёк лишайный!
– Пойду до ветру прогуляюсь… – сообщил Дима, выбираясь из-за стола. Терпеть уже не было мочи.
– А то, что Сенька разактуалился, ничего не значит, да?! – проорал дед вслед, но Ромашин уже его не слушал.
Дима прошёл через тёмные сени, больно ударившись о приклад висящего ружья, и вышел на крыльцо. На улице было ещё темно. Ощупью Ромашин добрался до деревянного туалета, пройдя через весь двор. Для этого ему пришлось обогнуть гараж, зайти за сетчатую загородку и прошлёпать по лужам мимо сараюшки, с опаской прислушиваясь к басистому хрюканью за стенкой. Хорошо что ещё собаки не было у стариков, какого-нибудь зубастого агрессивного волкодава.
Окончив все неотложные дела, он вернулся на крыльцо и некоторое время всматривался в темноту. В той стороне, дед говорил, загадочное Заморочье, откуда ловятся странные телепередачи, и где Сенька добывает "сумманты". Их же предлагает в гостинице администраторша. От этого всего в голове такая каша!
И тут ему в голову пришла отличная мысль о происках конкурентов! Наверное, какая-нибудь другая фирма тоже решила продать на крановый завод свою программу и решила устранить конкурентов. Наняли исполнителей, один исполнитель отвёз их в клуб, другие – Толян и компания – заманили на дачу, чтобы удержать их там до утра и тем самым сорвать презентацию. Правда, странно, что конкуренты начали работать такими грубыми методами. Всё-таки программное обеспечение – бизнес интеллигентный, даже в лихие годы обходилось без похищений и перестрелок. Ведь деньги тут вертятся не такие большие, как у нефтяников и газовиков.
Только что-то не сошлось у конкурентов – Толян вдруг передумал и решил их освободить. Наверное, чтобы замаскировать своё предательство, он переоделся в камуфляж и замазал царапины скорее всего тональным кремом. Непонятно только, зачем ему нужно было освобождать пленников. Совесть? Вряд ли. Месть своему начальству? Леночка понравилась? Однако оставалось ещё много и других вопросов. Загадочные "сумманты", странные дедовы реплики, раздетый до трусов мужик в клубе… Всё это было очень странно, но Ромашин решил это обдумать после презентации.
Решив, что не стоит до прихода Сеньки ломать голову над всякой непонятной ерундой, Дима захотел вернуться в дом. Он вошёл в сени, прикрыл за собой дверь и тут же почувствовал лёгкое движение сзади. Директор не успел сообразить, что к чему. В бок ему упёрлось что-то твёрдое.
– Не дёргайся, а то пристрелю! – посоветовал ему сзади сердитый голос. – Давай-ка, шагай к сараю!
