Текст книги "Отец (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Хорошо. Но куда ты…

Но Локи уже не слышал его. Он шел по коридору быстро, стремительно, будто летел. На пороге палаты Мерфи оглянулся, кинув на застывшего Старка нечитаемый взгляд, и исчез за дверью. А еще через несколько секунд больница содрогнулась, как от удара. Вспышка света ослепила, и Тони поспешно прикрыл глаза, чувствуя, как губы сами растягиваются в улыбке. А еще он знал, что если зайдет сейчас в палату Мерфи, то увидит там только искореженную мебель и выжженный круг на полу.

***

…– Это не лучшая идея, Локи, – Хеймдалль смотрел словно сквозь него. – Тебе не будут рады.

– Ты знаешь, что у меня не было выбора.

– Знаю. Я буду ждать тебя здесь.

Локи кивнул и устремился к выходу. Радужный мост гудел под ногами, полыхал от каждого шага. Сердце на мгновение сжала тоска, но Локи только стиснул зубы, стараясь не смотреть по сторонам. Здесь все изменилось с тех пор, как он покинул Асгард. Словно золото потускнело, а сияние звезд стало еще более колючим. Гулкой тишиной встретил его дворец. Тишиной и пустотой. Но Локи чувствовал, что сердце некогда родного мира бьется, живет. Только ритм стал другим. Локи шел почти на автомате одному ему известным маршрутом. Тело помнило, тело знало, куда надо повернуть, и какую лестницу выбрать. И в тронный зал Локи вошел подобно ледоколу, рассекающему льды. Собравшиеся асы расступались перед ним. Гул голосов нарастал, но когда Локи достиг подножия трона, стих. И свои последние шаги Локи делал в полной тишине. Опустившись на одно колено, он положил свою ношу на ступеньку:

– Я прошу тебя о помощи, – вскинул голову и тонко улыбнулся, заглядывая в полные удивления голубые глаза. – Брат.

Тор окинул его взглядом, и махнул рукой. Подождал, пока асы покинут зал, и встал.

– Ты никогда не был трусом, Локи, но это верх безрассудства – прийти сюда после того, что…

– Умоляю, Тор, сократи свои нравоучения. Я выслушаю их, но сначала помоги, – Локи опустил взгляд на лежащего без сознания Мерфи. – Врачи в Мидгарде бессильны. Я могу надеяться только на тебя и лекарей Асгарда. Но время дорого, Тор. У него его почти не осталось.

– Почему я должен помогать тебе? – Тор встал и спустился пониже. И теперь Локи мог разглядеть и морщинки на его лице и усталость в глазах.

– Потому что когда-то я помог тебе? Тор, тебе не идет циничность. А ребенок умирает.

Тор закусил губу, отвернулся, что-то крикнул и через пару секунд вокруг Локи появились лекари. Отстранив его, они подняли Мерфи и унесли, запретив следовать за ними. И Локи обмяк, словно из него выпустили весь воздух. Но слабость длилась лишь секунду. Этот мир больше не был его домом. И Тор вряд ли испытывает к нему дружеские чувства. Но пусть злится на него, а не на Мерфи.

Тишина сворачивалась вокруг них подобно кольцам Мирового змея. Стягивалась, душа, пока Тор не выдержал:

– Зачем? – Старая боль, безумная. Она жила в голосе Тора, билась пульсом крови в ушах.

Локи только усмехнулся. Этого разговора было не избежать. Так почему бы сейчас не расставить все точки?

– В чем ты обвиняешь меня?

– Я думал, что ты мертв. Думал, что ты погиб из-за меня.

– И поэтому ты оставил меня в том всеми проклятом мире? – Локи развернулся, поневоле чувствуя, как наполняет его то, что он, казалось, навсегда запер.

– Я должен был найти Малекита, тебе ли не знать?

– А потом, Тор? Что ты сделал потом? Вернулся за телом погибшего брата, чтобы похоронить? Или оставил там на съедение тварям? – Локи шагнул вперед, чувствуя, как сжимаются кулаки, а щеки окрашиваются румянцем гнева. – Все, что тебя интересовало – это твоя смертная.

– Малекит…

– Хватит!!! Хватит им прикрываться, Тор. Ты так спешил вернуться в Мидгард, что не замечал ничего вокруг. Друзья? Какие друзья? Уставший отец? С ним все в порядке. Мать? А что мать? Она умерла. Я помню, каким ты пришел ко мне, Тор, в мою темницу. Я задал тебе всего один вопрос, брат. И что ты ответил мне? Ничего. На меня тебе было плевать так же, как на всех остальных!

Звук пощечины оглушил. Голова Локи мотнулась, но в ответ Тор услышал только смех. Издевательский, колючий смех.

– Не любишь правду, Тор? Ты сам хотел знать.

– Может, я ошибался. Может, был не лучшим братом тебе, но я любил тебя, а мать была мне дорога так, как может быть дорога только мать. И я сполна расплатился за свои ошибки. Я похоронил отца. И Джейн я тоже потерял. Она умерла, считая меня обманщиком.

– И теперь ты каждую ночь вспоминаешь проведенные рядом с ней дни и тоскуешь по разбитому сердцу, – издевательски протянул Локи, на щеке которого все еще горел след от ладони Тора. – Когда-то ты сказал, что она сильнее меня. Но ты ошибался. Она была сильнее нас всех. Когда-то я ненавидел тебя больше всего на свете, Тор. Зная тебя, я не ждал от тебя милости, но твое предательство… Ты стал таким же, как я. Но Я бы тебя не бросил.

Тор отвернулся, кусая губы, и Локи нахмурился. А он изменился. Куда делась уверенность? Самомнение? Куда делся тот блестящий Тор, которого Локи знал? Вот только жалости – не было. Можно было признаться хотя бы самому – он любил Тора. Не как брата. Как любимого. Когда-то. Давно. Когда был молодым и глупым достаточно для того, чтобы наивно полагать, что он нужен кому-то, кроме матери. Что ж… Время все расставляет по местам.

– Зачем ты тогда пришел сюда? Снова? Спасти смертного мальчишку? Ты так размяк в ссылке? Зачем? – Тор развернулся к нему, и Локи усмехнулся.

– Спасти твоего сына?

Тор нахмурился:

– Твои шутки перестали быть смешными.

– Я и не шучу, – улыбка Локи стала жесткой, безжалостной. – Мерфи Локинсон, урожденный Мерфи Фостер. Твой сын. Твой и Джейн. Я растил его, когда Джейн умерла.

– ТЫ ЛЖЕШЬ!!! – от отчаянного, полного боли крика Тора с дерева во дворе дворца испуганно спорхнула стайка птиц. – Я бы… Я бы знал…

– Один так и не рассказал тебе ничего, верно? Джейн была беременна, когда отец призвал тебя. Она не успела тебе ничего сказать, а потом было уже поздно. Я знаю, ты хотел взять ее с собой, но Один запретил. И ты, как послушный сын, решил ему не перечить, дабы не волновать старика. Но, вот незадача, Малекит забрал не весь Эфир, и одной его капли хватило для того, чтобы начать уничтожать ослабленное беременностью тело. Врачи Асгарда могли бы ее спасти, но твой отец всегда считал, что Джейн всего лишь смертная и не пара тебе. К тому же ты был нужен ему здесь. Она умерла в день рождения своего сына. Я был рядом с ней потому, что все это время она помогала мне освоиться в Мидгарде, научиться жить без магии, как обычный человек. Она отдала малыша мне и взяла слово, что Один не узнает о нем. Что я сохраню мальчику жизнь. Джейн боялась, что Один попытается уничтожить его, как… Неважно, – Локи мотнул головой и, опустошенный, прислонился к колонне. – И если бы не обстоятельства, ты бы никогда не увидел его.

– Мой сын?.. – потерянно, как-то жалко проговорил Тор, глядя на свои трясущиеся руки. – Сын?

– У него волосы, как у Джейн. И твои глаза. Я растил его, как своего ребенка, я люблю его, как своего сына. И не позволю тебе его у меня забрать, – с неприкрытой угрозой в голосе заявил Локи. – Даже не думай.

– Ты не имеешь…

– Умолкни, Тор, – Локи отвернулся. – Я был рядом с ним все это время. Я видел, как он рос. Видел его первый шаг, слышал первое слово и первый смех. – Он прикрыл глаза, и на губах появилась мягкая, почти нежная улыбка. – Он мой, Тор, – он распахнул ресницы и растерянно замер. Потому что Тор плакал. Сгорбившись на ступеньке, сжавшись от боли, он смотрел на свои руки невидящим взглядом, а по щекам катились крупные слезы.

– Не лишай меня надежды, Локи. Молю тебя… Я думал, все это время думал, что у меня не осталось ничего в этом мире, кроме этого проклятого трона. Локи… – он медленно поднял голову, и тот невольно отшатнулся. Взгляд почерневших глаз Тора был страшным. Так когда-то на Локи смотрела Бездна. Так им любовалась безысходность.

– Тор…

– Я умоляю тебя. Я прошу тебя. Шанс, хотя бы шанс.

Локи тяжело сглотнул. Не за этим он сюда пришел. Локи отвернулся, зажмуриваясь. Одина больше нет. Но что бы сделала Джейн? Дала бы шанс настоящему отцу узнать сына или прятала бы его до конца дней? Джейн любила Тора несмотря ни на что. До самого конца любила.

– Сначала спаси его, – наконец глухо произнес он, и на губах Тора появилась робкая улыбка. Показалось, или золото Асгарда стало сиять ярче?

========== Часть 3 ==========

…Подобрав ноги и обняв колени руками, Мерфи с тоской смотрел на Асгард. Где-то там отец и… и… второй отец в очередной раз спорят. Отец хотел уйти, как только стало ясно, что последствий отравления для Мерфи не будет, но царь Асгарда воспротивился, запретив Хранителю Врат отпускать их. Мерфи до сих пор вздрагивал, вспомнив бешенство, в которое пришел отец. Но даже он не смог переубедить упрямого громовержца. Странно и смешно, но, выросший на рассказах о супергероях и Мстителях, Мерфи и предположить не мог, что его биологический отец окажется одним из них, да еще и асгардским богом, а папа… Поверить в это было не просто сложно. Невозможно. Но реальность, поймав его в свои цепкие лапки, отпускать больше не собиралась. И Асгард, и Локи, и Тор – все это было реальностью. Но от нее такой мутило. Мерфи хотел домой. Просто домой. К своим глупым проблемам, «хвосту» по психологии, друзьям-придуркам и Нарви. Здесь все на него смотрят, как на чудо. Или бога. Хотя он всего лишь обычный парень, каких полно. Он не умеет извлекать огонь из пальца, превращаться в птицу или понимать животных. Он обычный. Совсем обычный. Но этим… асам, похоже, было все равно. Они видели в нем наследника, сына Тора. Он с боем отвоевал свое право носить футболку и джинсы. Хотя, глядя на отца, облачившегося в свой обычный асгардский костюм, иногда сомневался в правильности своего решения. Ибо тот в этих странных одеждах смотрелся… хорошо. Даже слишком. Над ним не хотелось смеяться, он не казался здесь чужим. Это был его мир, и первые дни Мерфи со страхом вглядывался в глаза отца, боясь увидеть там признаки изменений. Но их там не было. И Мерфи снова и снова ластился к нему, наплевав на то, как смотрится это со стороны. Он просто не хотел потерять отца и доказывал ему свою любовь как мог. Только бы тот не оставил его тут.

В дверь негромко постучали, и Мерфи поджал губы. Если это опять служанки… Но на пороге стоял Тор. Светловолосый, голубоглазый. Такой, каким его на картинках рисуют. Его глаза Мерфи видит каждый раз, когда смотрится в зеркало. Сомнений в том, что Тор – его биологический отец, не было. Но что-то держало его на расстоянии. Возможно, они станут друзьями когда-нибудь, но той близости, которая была у них с отцом – не будет никогда. Слишком поздно.

– Здравствуй, сын, – Тор улыбнулся, но без приглашения входить в комнаты не спешил. Мерфи был очень похож на Локи, а тот вторжений в свое личное пространство не терпел. – Я могу войти?

– Входи, – Мерфи кивнул максимально вежливо. Отец рассказал ему все. О себе и Одине, о Торе, читаури и Джейн Фостер, его матери. О троне, ссылке, магии… Он говорил и говорил, кусая губы от волнения и страха, что сын обвинит его в том, что все это время от него скрывали правду. Но Мерфи не нужна была такая правда. Совсем. И винить отца он ни в чем не собирался. И считать его чужим – тоже. Но тот просил дать Тору шанс узнать его поближе. Ради матери. И Мерфи уступил.

– Я не сильно потревожил тебя? – Тор прикрыл за собой дверь и подошел ближе, глядя на него с интересом, почти болезненной жадностью и непонятной нежностью.

– Мне все равно здесь нечем заняться, – Мерфи пожал плечами и снова повернулся к открытому окну, за которым простирался Асгард. Город из фантастических фильмов. Слишком чуждый для него. Пустой без Нарви.

– Не болит? – Тор аккуратно коснулся повязки на его руке. Рана от укуса твари перестала кровоточить, но еще не зажила, и к Мерфи каждый вечер приходил лекарь, чтобы смазать ее какой-то пахучей мазью и сменить повязку.

– Нет, – Мерфи еле подавил в себе желание отдернуть руку. На лицо Тора легла тень. Он покусал губы, а потом почти робко предложил:

– Сейчас начнется тренировка воинов, хочешь посмотреть?

Мерфи недоверчиво на него покосился. Тренировка? Чисто мальчишеское любопытство мгновенно дало о себе знать покалыванием подушечек пальцев, и Мерфи еле удержал себя на месте.

– На мечах? – на всякий случай уточнил он, уже зная ответ.

– На мечах, – Тор светло улыбнулся. – Если хочешь, я могу научить и тебя. У тебя должно получиться.

Мерфи облизнул губы, мучительно колеблясь. Сочтет ли отец это предательством? Или все-таки нет? Но он сам просил не отталкивать Тора.

– Хочу, – наконец приняв решение, Мерфи кивнул и слез с кровати. Одернул задравшуюся футболку и покраснел, представив себе вдруг, как будет он смотреться в своих джинсах рядом с воинами в доспехах. Тор тепло усмехнулся и сжал его плечо.

– Тогда пойдем, ты сам выберешь себе меч…

…Локи отошел от окна, сжав губы в узкую полоску. Кто бы мог подумать, что Тор найдет наконец, чем увлечь Мерфи. Тор никогда не был силен в словах, но Мерфи был его сыном, кровь от крови, плоть от плоти. Отрицать это было глупо, но смотреть на это было больно. Тор владел всем вниманием Одина. И теперь отбирает сына. Мерфи, которого Локи все равно считал своим. Как же хочется домой. К Нарви и Старку, которые, наверное, с ума сходят, не зная, что с ними. Тони не дурак и вряд ли не догадался, куда Локи так торопился с умирающим сыном на руках, но Нарви… Простым объяснением Старк от него не отделается. Нужно возвращаться. И как можно быстрее.

Локи потер лицо ладонями и бесшумно вышел из покоев. Прошел знакомым маршрутом, игнорируя откровенно любопытные взгляды, и оказался во дворе, воздух которого, кажется, звенел от ударов мечей.

– Локи, – Тор заметил его сразу. Развернулся, и Локи с раздражением отметил искорку счастья, все сильнее разгоравшуюся в зрачках голубых глаз. Кольнуло сердце и отпустило. – Потренируешься со мной? Или жизнь в покое лишила тебя сил?

– Я обычный человек, Тор, – усмехнулся Локи, неторопливо спускаясь по ступенькам. – Разве может смертный тягаться с богом?

– Ты можешь все, – Тор отразил его усмешку. – Ты всегда был осторожным, но никогда не был трусом.

Локи кинул быстрый взгляд на замершего мышонком рядом с Тором Мерфи и покачал головой. Вместе с бессмертием он изрядно потерял в скорости, но если откажется…

– Хорошо, – кивнул он, сделал неуловимое движение рукой, и в лучах заходящего солнца тускло засияло лезвие ножа. Локи не любил ближний бой, но тяжелые, неповоротливые мечи не любил еще больше.

Воины расступились, очищая площадку, и противники закружили по кругу, присматриваясь друг к другу, вспоминая заново и ожидая нападения. Наконец Тор, никогда не обладавший особенным терпением, рванулся вперед, подняв меч, но Локи без труда ушел от удара. Мышцы запели, тело вспоминало забытые навыки. Веселая злость захватила его, а осознание того, что сейчас на него смотри сын, только добавило адреналина.

– В чем дело, Тор, жизнь в мире сделала тебя неповоротливым? – Локи язвил, Локи дразнил, кружа вокруг брата и делая резкие, неожиданные выпады. Тот злился, огрызался выпадами в ответ, но достать Локи не мог, сколько не старался. Их бой был больше похож на странный, завораживающий танец, который закончился как-то сразу и вдруг. Тор сделал обманный выпад, схватил Локи за руку, крутанул и, заведя ее за спину, дернул брата на себя. Прижал к груди, приставив лезвие меча к его горлу.

– Попался, брат.

– Думаешь? – Локи улыбнулся, и Тор зашипел, почувствовав, как острие кинжала жалит кожу бедра в опасной близости от паха.

Тор рассмеялся и опустил руки, отпуская Локи:

– Я рад, что кое-что в этой жизни не изменилось.

– Я рад, что ты такой же увалень, каким был раньше, – Локи подмигнул смотрящему на все это большими глазами Мерфи и развернулся к Тору. – Мы уходим, брат. Прямо сейчас. Наше время здесь истекло.

– Нет. – По двору словно ветер прошелся. Небо потемнело, и где-то вдали загрохотало. – Вам нет нужды покидать Асгард, вы дома.

– Смертные в обители богов? – Локи сузил глаза. – Ты знаешь, что это невозможно.

– Я верну тебе твою магию, – Тор кинул тяжелый взгляд на собравшихся воинов, и те поспешно покинули площадку. – Твое бессмертие. Я не хочу потерять сына и брата, которых только обрел.

– Асгард больше не мой дом, – Локи покачал головой и отступил. – Не наш дом.

– Ты обещал, Локи, – Тор поджал губы. – А как только у меня начало что-то получаться – ты решил лишить меня этого. В этом весь ты.

– Ты слишком долго собирался, – подбородок Локи отвердел, заострился. – Мы уходим. Открой врата.

– Не решай за вас обоих, – Тор отбросил меч в сторону. – Может, спросим у Мерфи? Хочет ли он уйти?

Локи поджал губы и повернулся к Мерфи, ловя его взгляд, а Тор выступил вперед.

– Твой дом здесь, сын, – он смотрел на юношу с отчаянием и болью. – Ты мой сын. Твое место здесь, рядом со мной. Я покажу тебе миры, о которых ты не мог и мечтать. Научу всему, что знаю сам. Ты достоин большего, чем жизнь обычного смертного.

Мерфи растерянно посмотрел на меч в своей руке, а потом вскинул взгляд на Локи:

– Отец?

– Решать тебе, – после недолгого молчания произнес тот, тяжело сглатывая. – Это твоя жизнь и только ты волен выбирать, какой она будет.

– Ты же… не останешься? – Мерфи смотрел на него с тоской и отчаянием. Он еще помнил, как пел в его руках металл меча, помнил, как кипела кровь. Это не было сказкой и все то, о чем говорил Тор – тоже. Ему начал нравится этот мир, но отец всегда говорил, что дом – это люди. Он будет жалеть, если уйдет, но что станет с ним, если он останется?

– Я должен вернуться к Нарви… – негромко произнес Локи, и меч зазвенел, выпав из мгновенно разжавшихся пальцев Мерфи. Нарви…

– Мы возвращаемся, – Мерфи перевел взгляд на Тора и слабо улыбнулся. – Прости.

Но тот только вскинул руку, останавливая обоих:

– Нарви?

– Мой сын, – Локи сверкнул глазами сквозь ресницы. – И если тебе интересны подробности – к его рождению ты не имеешь никакого отношения.

Тор отступил:

– Ты не говорил, что у тебя есть еще один ребенок.

– Ты не спрашивал, – Локи скривил губы. – Он родился здесь, в Асгарде, пока ты был в Мидгарде, а Один спал после смерти матери. Но когда он проснулся, мне пришлось отдать всю свою магию, чтобы забрать его с собой. Твой отец был столь любезен, что не оставил мне другого выбора.

– Локи… – Тор отступил, глядя на него с потрясением и ясно читавшимся недоверием в глазах. – Отец не мог…

– Твой отец даже не сказал тебе, что Джейн больна, – нехорошо усмехнулся Локи. – Не думал, что ты настолько наивен.

Тор отвел взгляд, шумно дыша, и Локи сощурился, продолжая:

– Мерфи и Нарви росли вместе. Как мы с тобой. Разлучишь их? Отпусти нас, Тор. Мерфи свой выбор сделал.

– Ты жесток… – прохрипел побелевший Тор.

– Я отец, – Локи вскинул голову, улыбаясь уголками губ. – Не царь, не ас, а просто отец. Все просто, Тор…

***

…За окном полыхнула молния, а от последовавшего за ней раската грома, кажется, содрогнулась Башня. Нарви улыбнулся, выводя вензель на стекле, в которое барабанил дождь.

– Громовержец сердится?

Тони хмыкнул, возвращаясь к изучению схем новой системы вооружения, выпущенной компанией Хаммера.

– Может быть, – спрятать кольнувшую ревность можно было от Нарви, но не от себя.

– Как думаешь, они вернутся? – озвучил Нарви тот вопрос, задавать который Старк боялся.

– А есть варианты? Локи не оставит тебя. Да и Мерфи… Тору очень не поздоровится, если он попробует удержать его. Знаешь, мне даже странно видеть тебя одного.

По тонким губам Нарви скользнула улыбка. О том, что Тони рассказал ему не все, он не сомневался ничуть, но детали были не так важны, если он знал главное. Принять такую правду было сложно, но отец никогда не казался ему обычным человеком. Слишком отличался он от скучных обывателей. Когда Нарви был маленьким, он часто рисовал папу сидящим на троне. С короной на голове. Старк хмыкал, отец только вскидывал бровь, а Мерфи смотрел странно, непонятно. Но не смеялся. Только хмурился почему-то. Словно хотел что-то вспомнить и не мог.

Плохо без отца. А без Мерфи пусто. Пусть и не брат вовсе, оказывается. Все равно пусто. И взгляд его везде ищет. Когда-то Нарви часто думал о том, почему у его братика глаза голубые, если у них с папой зеленые, но чем старше они становились, тем меньше этот вопрос его волновал. Мерфи рос, менялся, уходила детская неуклюжесть и угловатость, добавлялся рост, раздавались плечи. Только улыбка не менялась. Светлая, солнечная. Мерфи шли его темные длинные волосы, и у Нарви временами дыхание перехватывало, стоило только их коснуться. Упругие, шелковистые, прохладные на ощупь… Нарви опустил ресницы, чуть заметно улыбаясь. Если бы не сжималось сердце всякий раз, когда Мерфи оказывался рядом, принял бы он известие о том, что тот и не брат ему вовсе так спокойно? Вряд ли…

– Ты ведь очень любишь отца, да? – продолжая улыбаться, и так и не открыв глаз, спросил Нарви. Взрослые никогда не говорили в их присутствии о своих отношениях и, по правде говоря, Нарви даже не помнил, когда «мы и Старк» стало вдруг одним большим «мы», но ему это было и не нужно. Тони всегда был рядом, сколько он себя помнил. Ехидный, теплый, смотрящий на отца с обожанием.

– Так заметно? – после недолгого молчания усмехнулся тот и, поднявшись из-за стола, встал рядом с Нарви, глядя на то, как заливает дождь раскинувшийся перед ними город.

– Заметно, – Нарви повернул к нему голову. – Всегда было. Ты боишься, да?

– Он вернется, – Старк пожал плечами. – К тебе – обязательно.

– И к тебе тоже, – уверенно произнес Нарви, и Тони, обняв его за плечи, притянул к себе, прижавшись губами к макушке.

– Спасибо, – улыбнулся грустно и закрыл глаза, вслушиваясь в шум дождя и дыхание стоявшего рядом юноши, которого давно привык считать своим сыном. Локи… Где же ты, мой сумасбродный бог?

***

– Локи… Это нечестно, – Тор больше не был похож ни на владыку Девяти миров, ни на громовержца. Потерянный мужчина, который переминался с ноги на ногу и не знал, куда деть руки. Они стояли у самого края Радужного моста, и Локи не чувствовал ничего, кроме усталости. Близость Тора выматывала, воспоминания убивали, беспокойство за Нарви и Тони не давало покоя. Нужно просто пережить эту ночь. А завтра утром Хеймдалль вернет их домой. Таков был уговор.

– Все рано или поздно возвращается на круги своя, – Локи поднял голову, подставляя лицо свету далеких звезд. – Жизнь не заканчивается, Тор. Я не могу и не хочу запрещать тебе видеться с сыном. И только от тебя зависит, сможешь ли ты завоевать его доверие. Он не ребенок на самом деле и понимает больше, чем кажется.

– Я учту, спасибо, – серьезно сказал Тор, а потом, немного поколебавшись, спросил: – Он говорил мне, что ты и Старк…

– Вместе? – закончил за него Локи. – Да, наверное, это можно и так назвать.

– Почему он?

– Потому что ему единственному все равно на то, где и кем я родился. Он не ждет благодарностей, он просто рядом.

– Мужчина?

– А есть разница?

Тор покраснел, смутившись.

– Есть. Наверное.

– Никакой на самом деле, – Локи развернулся к нему всем телом. Подался вперед, заглядывая в глаза. – Не дергайся, – взял лицо в ладони, потянул на себя, прижимаясь губами к губам. Странный поцелуй, неправильный. Когда-то такой желанный. У Тора мягкие губы, с привкусом меда и полевых цветов. Такие покорные, податливые. Словно их не целовали очень и очень давно.

– Вот видишь… Никакой разницы, – еле слышно выдохнул Локи, закончив этот поцелуй.

– Локи…

– Успокойся. Ничего не будет больше, – Локи накрыл ладонью рот Тора, запирая готовые вырваться слова изумления. – Я должен был это сделать.

– Почему ты никогда не… – Тор стиснул пальцами его запястье, отводя руку. – Никогда не говорил.

– Я говорил. Только ты никогда не слушал меня, – Локи отступил, улыбаясь слабо, болезненно, почти ненавидя себя за эту слабость. – Спокойной ночи, Тор.

– Локи!!

– Хороших снов… брат…

========== Часть 4 ==========

– Ты так и не сказал ему? – Тони прятался в тени рабочего кабинета, лаская откровенным взглядом силуэт Локи, замершего у окна. С момента их с Мерфи возвращения прошло два дня, улеглась радость от встречи, и даже войну с Локи о переезде в Башню Старка Тони выиграл, но что-то все равно дергало. Словно Локи принес из Асгарда какую-то занозу, невидимую, небольшую, но очень неприятную, и всадил ее под кожу. И теперь она болит, ноет, и достать нет никакой возможности. Локи многое рассказывал, о еще большем умалчивал, но Старк с некоторых пор не считал себя вправе лезть со своими вопросами и советами, придерживаясь правила «захочет – сам расскажет». Но большей частью Локи молчал. Отлично знавший, как долго может тот трепаться, Старк потихоньку впадал в панику, не зная, откуда ждать удара и как его предотвратить. Но сейчас речь шла не о них. Совсем не о них.

– Не думаю, что это та правда, которую он должен знать, – Локи покачал головой и кончиком пальца нарисовал вензель. Почти такой же, какой рисовал Нарви, стоя на том же самом месте несколько дней назад.

– Он легко принял то, что его отец не совсем человек, а брат – вовсе и не брат, – заметил Тони, покосившись на дисплей. Все спокойно. Если бы мальчишки решили подслушать, Джарвис бы уже все окрасил в красный.

– Я не кормил их байками о том, что однажды один из них займет трон, – хмыкнул Локи.

– Тем не менее, Мерфи – наследный принц. Рано или поздно Тор додумается до этого. Других детей, как я понимаю, у него нет. И тогда тебе придется вернуть его Асгарду.

– Я рад, что ты мыслишь настолько глобально, – раздраженно бросил Локи. – Но асы вряд ли примут царя-полукровку. К тому же воспитанного мною.

– Когда у них не будет выбора – они забудут об этом. В Мерфи течет кровь Тора. И она очень сильна. Это видят все, кто знает Тора. И ты тоже.

– Что ты хочешь от меня, Старк? – Локи потер виски пальцами, и Тони поднялся с дивана. Подошел к нему и, отведя его руки в сторону, принялся за массаж головы и шеи.

– Чтобы ты подумал об этом. И что будешь делать. А еще о том, что Мерфи – наследный принц Асгарда, а Нарви? Ты воспитывал их по-другому, но что если когда-нибудь они оба окажутся в Асгарде? Разница между ними будет слишком велика. Нарви – сын так нелюбимого асами бога Локи. Мерфи – сын громовержца, царя Тора, всеобщего любимца. Почему ты не хочешь рассказать ему, хотя бы ему все до самого конца?

– Это ничего не изменит, – напряженно произнес Локи, хотя мышцы все равно расслаблялись под умелыми касаниями.

– Ты ведь солгал и Тору, да?

– Нет. Всего лишь не сказал всей правды. Вот ему она точно не нужна.

– Наверное, ты прав. Но Нарви имеет право на правду о себе.

– Узнать о том, что у него нет и никогда не было матери? Тебе бы понравилась такая правда? – в голосе Локи звучало настоящее отчаяние.

– Какая разница, каким способом явиться на этот свет, если уж ты появился? – Старк обнял его, прижимаясь грудью к спине. – Он твой сын. Твоя плоть и кровь, если я хоть что-то понимаю. Но у него свой характер, своя жизнь.

– Я отдал почти всю магию, чтобы он появился на свет, – тихо выдохнул Локи, прикрывая глаза. – И отдал то, что осталось, только бы защитить его от Одина.

– Так это была не ссылка? – тихо, как-то горько произнес Старк, впервые слыша это от Локи. – Ты ушел сам?

– Я сбежал, когда отец проснулся, – Локи накрыл ладонями лежащие на его животе пальцы Тони. – У меня не было выхода, если я хотел сохранить себе и Нарви жизнь. Но Один все равно нашел меня. Это был тяжелый разговор, он как раз собирался вернуть Тора в Асгард. Он забрал мое бессмертие. А в уплату за жизнь сына взял с меня обещание, что я буду присматривать за Фостер, когда Тор уйдет. Прости.

– Не прощу, – угрюмо бросил Тони, в отместку больно впиваясь зубами в открытую шею Локи. Тот охнул, но протестовать не стал. – Но что теперь?

– Ничего. Один мертв, Джейн – тоже. И я свободен от своего обещания. От обоих обещаний. Но если я только заикнусь Нарви о тайне его рождения, мне придется сказать ему и остальное. А я не хочу, чтобы он считал себя виноватым в том, что у меня не осталось магии.

– Она теперь вся в нем, да? – Тони стиснул его крепче, зарываясь лицом в волосы на затылке.

– Нет. Он обычный человек.

– Он очень похож на тебя, знаешь ли. А, значит, вряд ли его можно назвать обычным.

Локи развернулся в его руках:

– Я знаю, что он бывает странным. Что он говорил тебе, пока нас не было? Вы не ссорились?

– С ним очень сложно поругаться, мой бог, – Старк криво усмехнулся, а потом прижался губами к его губам, целуя осторожно, пока еще без напора и жара. – Но тебя ведь гложет не это… Ты вернулся сам не свой.

– Я боюсь потерять сына, Тони, – Локи устремил задумчивый взгляд за его плечо, в одну ему видимую точку, как только этот поцелуй закончился. – Боюсь, что Тор окажется ему лучшим отцом, чем я.

– Для этого Тор слишком опоздал, – Старк прижался лбом к его лбу, вынуждая заглянуть в свои глаза. – Именно ты лечил его разбитые коленки и учил с ним уроки. Ты, Локи, растил и воспитывал его. Защищал его. Любил. Думаешь, это можно забыть или затмить одним тренировочным боем?

– Он вырос, Тони. И сейчас ему, как любому мальчишке, нужен меч в руках и тренировочный бой. Он был счастлив, тренируясь с Тором. Я видел, как светились его глаза. И он сомневался.

– Детей надо отпускать, Локи, – Старк коснулся губами кончика его носа. – Рано или поздно. Это больно, но необходимо. Они взрослеют и уходят в свою жизнь.

– Я знаю, – Локи зажмурился, пряча отчаяние и страх в глазах. – Мне не страшно отпустить его, мне страшно потерять его. Страшно, что однажды он посмотрим на меня, как на чужого.

– Этого не будет. Люблю тебя, – выдохнул Старк так редко произносимые им слова. Кажется, третий раз за всю жизнь с Локи. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Нам всем нужно. А завтра… все твое утро – мое. И даже не думай отвертеться.

– Кажется, идея переехать к тебе все-таки была не очень удачной, – пробормотал Локи, но дал себя увести смеющемуся Старку. Жизнь все равно продолжается…

***

Напряжение, казалось, можно было руками пощупать. Оно искрило, вибрировало, гудело. И уходить никуда не желало. Возможно, будь они старше, как отец с Тором – и не изменилось бы ничего. Но сейчас любое слово, любое движение казалось иголкой острой. Они пытались, честно пытались вернуться к тому, что было, но… нет. При отце они еще старательно делали вид, что ничего не изменилось, но стоило тому исчезнуть из поля зрения… Неловкость и проклятое напряжение сковывало их обоих. И воистину были благословением отдельные комнаты. Но так дальше продолжаться не могло. Для них время словно остановилось на полуночи, когда «вчера» уже закончилось, а «сегодня» еще не наступило. От старых отношений остались тревога за другого, поддержка, тепло и забота, а из новых было только это напряжение и… тяга. Болезненная, жгучая, тщательно скрываемая тяга. Взгляды исподтишка, «случайные» прикосновения, странные, «на грани» подколы и шуточки. Они оба то хлопали дверями, обидевшись на мнимое невнимание или задумчивое молчание, то не могли расстаться, пытаясь найти новый способ общаться, понять, как жить дальше. Когда отец был рядом, они разговаривали обо всем и ни о чем, но стоило тому уйти, как оба затихали. Это было невыносимо. Это было… жарко. Касаться взглядом открытой шеи, ласкать тонкие кисти рук и кусать губы в мучительной попытке сделать хоть что-нибудь, чтобы ушло это напряжение наконец. Как раньше уже не будет, но и так продолжаться больше не может. Им нужно хотя бы поговорить.