Текст книги "Хищники против чудовищ (СИ)"
Автор книги: Shelly Eclipse
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Михай закашлялся. Прохладный ночной воздух с крепким табаком взорвался в горле. Парень тяжело оперся о копье, мотая головой и силясь вздохнуть. Белобрысая челка полезла в глаза, мешая еще и видеть. Рядом криво ухмыльнулся старик Гюри. Сжалившись над мальчишкой, он, перекинув трубку в угол рта, похлопал его по спине. Сухая заскорузлая ладонь тяжело опустилась меж лопаток, выбив пыль из теплого кафтана. В кронах над головой насмешливо заухал филин и вдруг притих, притаился. А после и вовсе взмахнул крыльями, перелетая куда-то в темноту, подальше от дороги.
– Тихо, черти, – глухо прикрикнул старший смены, Рикард.
Поговаривали, что он был из настоящих, из служивших, да еще и из аристократов.Михай не сильно верил, но вот что было у черноволосого долговязого и тощего мужчины отменным, так это слух. Парень задержал дыхание. Гюри принюхался, как старая слепая ищейка.
– Лошадь, – сплюнул старик.
– Карета и всадник, – поправил Рикард, перебрасывая копье из левой руки в правую.
– Какой сумасшедший поедет в ночи через заставу? Лес? – Михай чуть чубук не прикусил от удивления.
– Мало ли, – Рикард настойчиво вслушивался в уже различимый топот конских копыт.
Ровный, быстрый, но не поспешный. Луна, до этого ладная, гладкая, прозрачно-желтая и нежная, как назло, спряталась круглым боком за набежавшим темным облачком. Полотно лесной дороги, нарезанное четкими ровными тенями деревьев, взялось призрачной дымкой. За поворотом вздохнуло. Пара ночных птиц с клекотом бросилась в разные стороны. Подала голос лошадь, сорвался ритм перестука копыт и тут же негромкое фырканье. Охранявшие дорогу люди напряглись, до рези вглядываясь в неверные очертания за изгибом колеи. Первым показался всадник. Черная размытая фигура нарисовалась сначала туманом, проступила контуром тени. Крупный вороной конь шел легко и плавно, сдерживаемый твердой рукой седока, укутанного в неприметный плащ. За ним, отставая на пару корпусов, двигалась двойка в упряжи и, поскрипывая на рессорах, катилась темная дорожная карета, в каких путешествуют далеко дворяне. Михай видел парочку. Одну даже изнутри.
– Держите ухо востро, – Рикард поудобнее воткнул пятку копья в мох. – Ночные путники редко бывают добрыми.
– Не каркай, старшой, – отбрил Гюри, сплевывая. – Пронесет.
– Угу…
Всадник между тем приближался. Конь, почуяв незнакомых людей, загарцевал, настороженно дергая ушами.
– Стой! – Рикард поднял руку. – По приказу господаря проезд только по документам.
Кучер натянул поводья, останавливая карету поодаль.
Всадник, напротив, безбоязненно приблизился. Словно, плевать он хотел на трех вооруженных зубов людей, плохо различимые кусты, наверняка не пустующие и вообще преграду в темном ночном лесу далеко от замка. Михаю показалось, что занавеска на окне кареты вздрогнула, что-то мягко хлопнуло, и тут же запищала летучая мышь. Парень едва не вжал голову в плечи, ненавидел он этих мохнатых тварей. Поговаривали…
Всадник сунул руку за пазуху, извлек кожаный сверток, перехваченный бечевой. Протянул Рикарду. Луна выплыла на свободу, сбросив рваный облачный наряд, ярко залила внутренности леса расплавленным серебром, осветила, лишив насыщенности мрак и съев намеки на краски. Старший пробежался по ровным строкам, вчитываясь, и вдруг замер, судорожно сглатывая вмиг пересохшим горлом. Ладонь всадника в черной перчатке с ленивой небрежностью раскрылась, приняв документ обратно.
– Госп…
Всадник отчетливо покачал головой, толкая лошадь пятками и заставляя сделать пару шагов.
– Пропустить! – крикнул, надсаживаясь, Рикард, не поднимая головы.
Михай, открыв рот, смотрел, как мимо прошел высокий темный жеребец, следом пара и карета…
– И кто это был? – заикаясь, спросил парень, с удивлением наблюдая, как сутулится Рикард, а Гюри, хищно щурясь, опять нюхает воздух и скалит зубы.
– Тебе лучше не знать… не нашего ума дело.
Парень обиженно нахохлился.
****
Мышка поравнялась с раскрытым окном, втиснулась под плотную штору, пискнула и повисла на занавеске, аккурат перед лицом вольготно раскинувшегося на подушках мужчины.
Тот, не открывая глаз, подставил ей ладонь, вздохнул и скинул сбившуюся прядь волос.
– Что за суета? – зевнул он, прикрыв рукой белоснежные острые клыки.
Мышь подергала носом и сосредоточенно засопела.
– Вот еще! – фыркнули в ответ. – Какой-то десяток. Смысл церемониться?
Мышка вздохнула, вдруг сжалась, потекла из пальцев туманом.
– Мало ли что, господин Раду, – рыжеволосый юноша скопировал позу собеседника, потом и вовсе улегся, забросив ноги на стенку кареты.
Углы губ Раду, и бровью не поведшего за все время разговора с охраной, едва заметно дрогнули.
– Мало, Маринель, – ласково протянул он, поглаживая обивку скамьи.
– Ехать еще часа три, – рыжий склонил голову на бок, чутко ловя вздохи листвы, шорох крадущихся ночных хищников, звон сбруи и мягкое шипение пыли под колесами. – Скучно.
– Я и говорю, мало.
– Я понял вас, господин Раду, – хихикнул Марин. – А завтра будет еще меньше. Пока поднимем всю бухгалтерию, пока письма от…
– Мне это не интересно, – Раду зевнул, на сей раз, не прикрываясь и заставив рыжего восхищенно задержать дыхание. – Это твоя работа, пока Влад осмотрит берег.
Маринель согласно склонил голову и лукаво хмыкнул. Вот уже кто принципиально избегал любого разбирательства с государственными делами, так это младший брат господаря Раду, по прозвищу Красивый. Правда, Марин подозревал, что эта показуха нужна господину Раду не столько из-за отсутствия интереса, сколько из простой вредности. Но благоразумно держал свои мысли при себе.
Ночная дорога по-прежнему не обещала сюрпризов, тихо стелилась сухой просекой под копыта лошадей. У самой кромки, когда деревья расступились настолько, что стали видны очертания еще неблизкой стены, протянувшийся каменный язык массивного моста через неширокий ров с наглухо закрытым провалом ворот, возница остановил лошадей. Замок, мрачный и темный на темном же небе, стоял, надменно воздев шпили. Бармица леса, отделенная от камня узкой блестящей полоской воды, простиралась дальше во все стороны, пряча далекую реку. Марин высунулся из окна.
– Господин Влад, что-то случилось?
Всадник отвернул высокий ворот, закрывавший лицо почти до глаз. Крылья его носа затрепетали, хищно ловя запах близкого жилья.
– Нет, – глухо ответил он. – Мы раньше, чем рассчитывали.
Где-то далеко раздался волчий вой. Вожак, учуявший соперника, давал понять, что здесь уже есть предводитель серой братии и других он не потерпит. Влад скупо ухмыльнулся, сжал колени. На сторожевой башне вдруг вспыхнул язычок пламени в окне. Второй взметнулсяна ближней, в жилом крыле. По цепочке загорались огонек за огоньком, охватывая всю стену трепещущим тревожным ожерельем. Во внутреннем дворе вскипела жизнь. Раздались перекличка и скрип.
Раду снова едва заметно улыбнулся, закрывая глаза и откидываясь на спинку сиденья. Лежащая под рукой подушка отделалась пятью глубокими дырами.
Ворота брякнули цепью. Черный монолит провала раскололся узкой серой трещиной, разошелся кривой пастью в бликах пляшущих факелов. Несколько человек, спешно затягивая кожаные рубахи, выбежали в подернутую легким туманом равнину перед замком. Луна безжалостно выхватила беспорядок в одежде и криво надетые доспехи. Маринель наморщил нос. Кто-то получит взбучку. Судя по промелькнувшей красной искре в глазах Влада – прямо сейчас.
Во дворе пахло свежим сеном и спелыми яблоками, хвоей и выделанной кожей. Трое мальчишек бросились к лошадям, рискуя попасть под тяжело бухающие по камням внутреннего двора копыта, схватили под уздцы, останавливая. Каретные послушно встали, а вот юнцу, сунувшемуся к коню Влада, животное чуть не откусило пальцы, звучно клацнув грызлом. Мальчик шарахнулся в сторону, но сумел пересилить себя. Влад спешился легко и бесшумно. Тут же обернулся на начальника гарнизона. Грузный, медведеобразный детина вжал голову в плечи. Шутка ли, проворонить приезд князя. За такое по головке не погладят. Разве что железом по шее.
Негромко хлопнула дверцы кареты, Марин успел только обернуться. Раду встал за плечом брата. В шаге, не касаясь. Просто еще одна тень рядом с той рваной, что уже лежала на камнях. Начальник дернулся назад, но за ним сгрудились его люди. Отступать некуда. Хотя очень хотелось бежать. А ведь князь и рта не раскрыл. Просто смотрел. И молчал.
Марин покачал головой. Ну вот что с людьми поделаешь? Этому еще повезло, что Раду быстро сориентировался в ситуации. Не то кормить кому-то ворон, которые сонно топтались сейчас на дальнем уступе стены, изредка хлопая крыльями. Падальщики, разбуженные светом факелов и суетой. Может, еще им и будет чем поживиться, крутой нрав повелителя так просто не остановить.
Рыжий выскользнул в ночную прохладу. Поморщился. В воздухе разливался запах страха. Насыщенный и густой, он перебивал свежий хвойный аромат, горчил на губах. Факел в руках ближайшего стражника фыркнул, плюнул искрами и затрещал. Раду незаметно коснулся спины брата и отошел.
– Господарь, мы не ждали вас так рано, – из внутренних дверей замка вышел седой, как лунь, старик.
С достоинством поклонился и протянул Владу полотенце. Князь помедлил, но все же снял перчатку и принял украшенную вышивкой тряпицу. Полгарнизона замка, стоящего в диком лесу, не боявшегося нападения людей и нашествия хищников, облегченно вздохнули, когда правитель зашагал к дверям. Оцепенение спало, сменившись суетой. На конюшне испуганно заржали лошади, карета скрипнула, освободившись от тяжелого сундука с вещами. Крупная серая птица сорвалась с башни, хлопая крыльями, путаясь в порывах крепчавшего ветра, устремилась на запад, за реку.
В большом зале пылал огромный камин, тепло пропитывало каменные стены, ласково обнимало, убаюкивало. Мирин зажмурился от удовольствия.
На длинном столе, забранном тканой скатертью с местными ало-червонными узорами, стояли свечи, истекающие бело-сливочным воском.Кто-то заботливо приготовил гостям поздний ужин или – Марин бросил взгляд в окно на пока еще совершенно темное небо – ранний завтрак. Как посмотреть. Пустые хлопоты. Но все-таки ждали.
В углу плеснуло тенью и скрежетом. Маринель подобрался. Верхняя губа непроизвольно вздернулась, показывая кончики аккуратных, но от этого не менее опасных клыков. Неясный силуэт сгорбился, прыснул в узкую дверь для слуг и исчез. Быстро стихла торопливо-испуганная дробь шагов. Рыжий дернул плечом и почесал шею под рубахой. Ужасно хотелось скинуть дорожную одежду, сменить на любимые шелковые шальвары и вытянуться у камина, исходящего волнами тепла и света. Позволить себе подремать, или…
– Марин, пожалуйста, бумаги, – Влад вошел в зал уже без плаща и перчаток.
Маринель тут же вытащил из сундука, принесенного двумя слугами, сверток. Крышка натужно бухнула, подняв облачко дорожной пыли. Князь разложил карты и свои расчеты, списки, сводки. Уселся, погрузившись в чтение. Рыжий замер рядом, готовый в любой момент подать нужное, подсказать, где искать. Половину всего он составил сам. Остальное уже вместе с господином.
Раду возник в зале языком пламени в алом длиннополом кафтане, со смешком глянул на брата и его старательного помощника, перехватил вопросительный взгляд рыжего и кивком отправил переодеваться. Без интереса осмотрел гобелены и портреты, батальные сцены, заключенные в потемневшие деревянные рамы, беленый потолок, перекрытия, свисающий штандарт. Слуги, стараясь ступать как можно тише, не раздражать и без того разозленного недолжным приемом князя, закончили последние приготовления. Старик пристально наблюдал за всеми, сложив руки на груди. На безымянном пальце поблескивал рубин.
– Господарь, – старик снова поклонился Владу. – Мы удаляемся.
Князь оторвался от бумаг.
– Спасибо, Иоска, можете спать спокойно. Завтра до рассвета мне понадобится помощь.
– Сколько человек вам нужно, мой князь? – управляющий внимательно прищурился.
Маринель взглянул на него по-новому, потянул воздух, уловив знакомый, но очень-очень слабый отклик крови.
– Двадцати хватит, – Влад сделал пометку на листе. – Мы идем посмотреть, не ввязываться в драку. Нужно проверить дальний форпост, пока не поднялась вода.
– Как прикажете, господарь. С последним лучом верховые будут ждать во дворе.
Влад молча кивнул. Маринель проводил старика взглядом. Твердая походка, четкие скупые движения. Как же он сразу не распознал?
– Вы не возьмете нас? – вдруг опомнился рыжий.
– Нет, – князь ниже склонился к карте, выискивая нужные тропки, отмеченные пунктиром.
– Но…
– Марин, – мягко перебил Раду, устроившийся с ногами в кресле подле камина, – Переодевайся. Не так много времени, а тебе еще есть чем заняться.
Рыжий послушно склонил голову, не став перечить. Бесшумно проскользнув по ковровой дорожке, он свернул к лестнице, притормозил, прижавшись к стене. Забрался вверх, легко взлетев под самый потолок и замер.
– Ты уверен? – в ласковом голосе Раду отчетливо слышалось беспокойство. – Здесь не было охотников уже давно.
– Тем более повод проверить старый монастырь, – Влад широким жестом сдвинул все бумаги, закрыл глаза. – Я его восстанавливал когда… после. Остались ходы под кладбищем, конюшни.
– Понимаю, – Раду прикусил коготь. – Но рисковать тоже не вариант.
– Я не собираюсь это обсуждать, Раду. Мне нужно самому посмотреть, люди не найдут ничего. А вы с Марином останетесь в замке. Двух-трех ночей мне хватит. Надо вырвать с корнем это жало, пока заразу не разнесло.
Раду посмотрел на пламя. Танцующие языки отражались в глазах, плясали искрами в длинных серьгах и овальном кулоне на груди. Они беспокоились. Младший Дракулешти неподвижно смотрел.
– Так будет лучше, – мрачно проговорил Влад, сжимая челюсти.
Маринель, скрытый сводом и тенями, вздохнул. Господин опять решился рисковать, сунувшись в неразведанную местность, один, если не считать людей. И ведь ни словом никому не обмолвился, что дело вовсе не в приграничном конфликте… в глухой необитаемой местности. Оставалось только надеяться, что они ничего не найдут.
Донесения приходили давно. Сначала невнятные, потом все отчетливей. Вокруг дальнего владения князя собирались охотники. Орден негласно получил поддержку от Церкви и стал активно пропагандировать свои идеалы среди простого народа. Не в открытую, не сея панику, давя на старые страхи, мешая правду и легенды. Именно поэтому они путешествовали почти инкогнито, лишь у самой цели показав настоящие бумаги. Но только теперь Марин понял, что Влад нарочно выманивал охотников, если они тут есть, на себя. Показываясь и подставляясь. Первое открытое противостояние, но жалобы от старост деревень были куда как красноречивы. Не находя настоящих вампиров, охотники не брезговали распинать и сжигать подставных. Одно дело тайный Орден, другое… другое – уничтожение своих людей. Влад Дракула никогда не закрывал глаза на тех, кто кормился и кормил его земли.
Маринель закусил губу, пустив каплю крови, задумчиво облизнулся и отправился наверх, где им подготовили комнаты. Как обычным людям. Неровен час, господин Раду почует, что они не одни. Отправили переодеваться – он переоденется. И подумает, что где-то в замке наверняка есть более подробная карта. А на ней другие тропы. На всякий случай, если придется отступать или путать след.
Небо стремительно светлело над рваным еловым горизонтом. Из синего становилось лиловым, неуверенно зарозовело, но тут же посерело, нахмурилось. Тяжелые облака нагнали сумрак, цепляя верхушки деревьев. Великолепие осенней ночи блекло на глазах, расползаясь кривыми клочьями тумана. Влад клыкасто зевнул, сложил аккуратно все разбросанное на столе и поднялся. Словно почуяв его движение, через крохотное окно стремительно и неотвратимо влетел петушиный крик. Пока одинокий, но уверенный и чистый. Раду, лежащий вполоборота на кушетке и гладящий устроившегося под боком Марина по обнаженной спине, потянулся.Оба дремали, иногда исподтишка наблюдая за работающим князем. Маринель чувствовал, как сильнее давит ладонь княжича, а когти готовы распороть. Но Раду держал себя в руках. Сонливость накатывала волнами по мере того, как поднималось невидимое за полосами дождя солнце. Конечности наливались холодом. Дождь все усиливался, вода во рве уже клокотала; доносился ее недовольный рокот. Стража менялась, кто-то вскрикивал, удивленно переспрашивал. Замок оживал снаружи и погружался в темноту изнутри. Одна за другой гасли свечи, глаза Влада мерцали в сероватой темноте, как угли в камине.
– Тебе пора, – Раду шумно выдохнул Маринелю в шею. – Солнце уже близко.
– А вы? – рыжий беспокойно вскинулся.
– И нам пора. Иди…
На сей раз Марин не рискнул подслушивать, не хватило бы сил уйти. Он спустился вниз, по пустой винтовой лестнице. Ступени заботливо вымели, а вот выше, по своду лежала пыль и паутина. В креплениях сидели сухие факелы, эта дорога не нуждалась в освещении. Невысокие своды сходились все ниже и уже, пока не раздались небольшой анфиладой и почти круглой комнатой, вырубленной в живой скале, а не сложенной, как стены замка. Каменный мешок, с потайным выходом. Марин из любопытства попробовал поискать в кладке нужные швы, но восход давил все сильнее, туманя глаза и путая чутье. Рыжий с ехидством глянул на два мраморных саркофага, полуоткрытые, без резьбы и знаков отличия. Больше сюда бы не вместилось. Один из самых дальних замков Влад посещал редко.
Вытянувшись, Марин закрыл глаза. Дыхание замедлялось, воздух становился холоднее. Еще пара секунд и гибкий, полный жизни юноша застынет, превратившись в…
Сокол пролетел еще немного против ветра, опустился на крышу и заскакал, гася инерцию. Привязанная к ноге красной ниткой крохотная туба покрылась каплями. Птица неподвижно застыла, крутя головой и мигая подвижной полупрозрачной пленкой века. Темные глаза изучали людей и местность под собой. Порыв взъерошил оперенье. Дождь припустил сильнее, заливая швы между камнями внутреннего двора. Сокол с клекотом сорвался вниз, прошел вдоль стены и спикировал в узкое окно, не забранное сеткой. Как раз на такой случай.
– Влад, пора.
– Ложись, я позже.
– Я хочу с тобой, – Раду добавил капризную нотку.
Острое ухо князя дернулось.
– Мне еще нужно…
– А мне нужно прямо сейчас!
Влад зло сощурился, разворачиваясь к брату. Раду сбросил кафтан, оставшись в одних штанах. На белоснежной шее ярко выделялись обвивающие жутковатым ожерельем розовые рваные полосы-кольца. Князь отвернулся.
– Ты же не рассчитываешь завтра где-нибудь сгинуть в этом лесу и оставить нас разгребать твои дела, м? Корона, братец, красивая, но не тянет меня ее надевать. Ты ж даже примерить не дал, а вдруг не подойдет к костюму?
– Раду… – угрожающе зашипел Влад, вцепляясь в угол стола.
– Что?
– Солнце. Ложись.
– Места нет, – Раду насмешливо фыркнул, приласкал длинную вязь камней в ухе.– Дорогой старший брат опять недоглядел. И времени нет. До самого рассвета сюда никто не войдет, а там и не надо будет.
– Мелочь, не беси меня, сейчас не время! – обнажил клыки Влад, медленно поднимаясь.
– Отчего же? – Раду вздернул бровь. – Ты занят государственными делами? Точно? А не охотой?
– Раду, – последний раз угрожающе протянул князь, размытой тенью сделал шаг и схватил младшего за запястья вскинутых рук, отводя явно наметившиеся в глаза когти. – Ляжешь со мной.
– Можно? – младший неожиданно прекратил сопротивляться, заломил брови и прижался к груди. – Я не помешаю тебе?
– Ну, прекрати, – Влад тяжко вздохнул, подхватывая брата на руки и усаживаясь с ним в кресло.
Оставалось всего ничего до полного рассвета, пусть люди за непогодой и не поймут, когда он наступит. Раду жался, пряча удовлетворенную ухмылку за нежностью. Еще пара вздохов и Влад, превозмогая себя, повернул голову, открывая шею. Княжич прикоснулся к ней губами, пробуя, примериваясь. Клыки вошли неглубоко, и Раду присосался, делая маленькие глотки.
Влад прав, не время и не место его ослаблять, но он будет далеко. Никакой гарантии, что не задержится. И если случится попасть в переделку, то пусть его в замке встретят адекватно и спокойно, готовые поделиться всем, чем надо, помочь и просто дать отдохнуть. А не… Влад хрипло выдохнул, прижимая брата ближе. Тот уже закончил питаться, осторожно зализывал кончиком языка затягивающиеся ранки. В венах бушевал огонь, давление солнца отступило, спряталось, испугавшись того, над чем с трудом устанавливало свою власть. Влад тяжело дышал, уткнувшись в алебастровое плечо, крепко сцепляя руки, словно не мог или боялся их открыть и выпустить.
Через час в большом зале остался потухший и остывающий камин, единственный листок бумаги с приказами на день и распоротое острыми когтями кресло.
Влад не смог себя удержать, а Раду и не думал препятствовать.
****
Заброшенный монастырь больше напоминал муравейник. Люди, облаченные в плотные кожаные доспехи, сновали туда-сюда. Четко и по-военному организованно. Из прохудившегося неба лило почем зря, иногда прерываясь на мелкую морось. Кони трясли головами, мешая серую кислую глину под ногами.
– Все следы надо уничтожить как можно тщательнее, – седобородый и по-восточному жгуче черноволосый, коренастый мужчина средних лет тянул край капюшона, надвигая низко на глаза.
По плотной грубой ткани текла вода, попадая на высокий кожаный горжет, защищающий шею. На потертом доспехе ярко выделялись начищенные до блеска серебряные клепки и мелкие острые шипы и бляха магистра ордена.
– Все будет сделано, Димитру, никто ничего не найдет, – собеседник магистра, точно так же одетый, с обритым затылком, расчерченным розовыми полосками шрамов, подтянул намокшие перчатки. – Сейчас уйдет последняя телега, а потом засыплем солью.
– Хорошо, Василь. Что сказал твой человек в замке?
– То же, что и человек на заставе, – Василь оскалил желтоватые зубы. – Он здесь и собирается в монастырь.
– Не слишком ли открыто? – магистр поджал губы.
– Открыто? Да эти твари скрывались, как могли. Даже ехали, как обычные люди, Димитру. Ты зря считаешь меня доверчивым глупцом.
– Они? –перебил магистр равнодушно, следя, как мимо пробегал безусый парнишка, таща в охапке пустые мешки и мотки бечевы. – Он не один?
– С ним еще двое в карете, хотя на заставе был всего один. Не знаю, откуда взялся второй, может из местных. Нам все еще слишком мало о нем известно… взять бы одного живьем. Нам нужна информация.
– Смеешься? – Димитру пристально взглянул на собеседника, чувствовалось, что спор старый как сам мир и они каждый раз не находят ему компромисса.
– Всего пара часов… хотя бы для экспериментов.
Заржала лошадь, кто-то выругался, покатилось колесо. Возница, чавкая сапогами по густой грязи и обширной луже, бросился догонять. Василь напружинился, присел, машинально кладя ладонь на рукоять палаша. Руки Димитру исчезли под плотным плащом, показавшим в распахнутых полах массивные ножны ятагана.
– Простите, магистр, – подбежал долговязый блондин. – Ось треснула, но уже все поменяли. Мы готовы.
Магистр недовольно поморщился, жестом отсылая «гонца». Василь расслабился. Звонко щелкнул кнут. Возница свистнул, тяжеловоз всхрапнул недовольно, поднатужился и степенно двинулся в ворота, минуя развалившуюся стену и колодец.
– Как ты себе это представляешь? – магистр задумчиво тер синеватый подбородок, покусывая бескровные губы. – Ловить?
Василь оскалился.
– Мой человек говорит, что кто-то обязательно останется в замке, потому что велено седлать к вечеру только его жеребца. Так что нет ничего проще, обойти по западному берегу и выйти к подножью крепости. Если не нападать открыто, а…
– Нет!
– Нет никаких гарантий, что если убить его, остальные тоже погибнут. Мы можем не освободить земли от этих тварей одним клинком. Надо упреждать удар.
Димитру помолчал, взвешивая варианты.
– Тогда штурмуйте замок… Днем, пока они беспомощны. Можешь попробовать взять кого-то живьем, но ты отвечаешь головой за это. Будь благоразумен, твоя жажда экспериментов не должна застилась истинной цели. Мы посланцы Всевышнего, наша миссия освободить мир от исчадий ада. Ты слышишь меня?
– Я понял, магистр, – Василь склонил голову.
Но когда Димитру отошел, скривился.
– Упертый фанатик, – в светлых глазах охотника вспыхнул безумный огонек. – К чему мне днем биться в закрытые стены? Пусть эти исчадия сначала отдадут свою силу. А потом мы истребим… и не только их.
Василь встряхнулся, передернул плечами, ненавидя дождь и сырость, и развернулся к ожидающим приказа людям.
– Эй, вы, по коням! Надо еще запрудить ручей и завалить основную дорогу. Вперед. Нам предстоит грандиозная охота.
Монастырь опустел, оставшиеся трое адептов аккуратно рассыпали соль под стены, стараясь, чтобы она не расползлась по всему периметру. Дождь размывал белесые кристаллы, разносил ядовитую соленую воду.
****
Маринель зевнул и сел, сонно потирая глаза. Тишина, темнота, приятная для глаз. Расслабляющая. Рыжий сладко потянулся, выгибая спину и скользя когтями по мрамору. Все тело покалывало, возвращая чувствительность. Слух уловил шорохи над головой, в глубине стен. Маленькие лапки. Ветер хлопает ставнем на духовом окошке. Соседний саркофаг был открыт и пустовал. Маринель подорвался, взлетая по лестнице, расходуя силы без жалости, хотя лёгкий голод уже давал о себе знать.
Во дворе Влад только что запрыгнул в седло. Привычный черный плащ сменила короткая толстая куртка, почти такая же, как у остальных воинов из отряда. Раду стоял подле, длинные не скрепленные заколками волосы трепало. Князь что-то говорил ему, склонившись, младший слушал молча, только вздернутая бровь выдавала не то раздражение, не то волнение. Маринель сунулся вперед, но тут же отпрянул под недовольным тяжелым взглядом. Одежда. Дразнить людей внешним видом не стоит. Мирин шумно потянул мокрый воздух носом и понадеялся, что его и так поймут. На расстоянии, без слов.
Влад развернул коня на месте, оглянулся последний раз на брата и дал шенкеля. Раду остался во дворе один. Темно серый глухой кафтан промок, потемнел почти до колен от влаги. По мокрым волосам стекала вода. И идеально ровная спина. Он стоял один и смотрел на дорогу, пока ворота не закрылись.
– Ты голоден, – Раду повернулся всем телом, Марин читал по губам. – Хочешь поохотиться?
– А тут нельзя? – Маринель наморщил нос, глядя на стекающие с козырька струи и размокшую землю.
Раду вступил под крышу вместе с ветром и запахом дождя, ласково потрепал его по взявшейся каплями шевелюре.
– Нет, придется переодеться.
– Господин Раду, а вы меня не покормите? – умильно посмотрел рыжий на княжича.
– Тяжелая пища вредна, – щелкнул его по кончику носа острый коготь. – Но можешь полетать, если так не хочешь одеваться.
– А…
– Но постарайся не задерживаться, – ладонь ласково коснулась щеки, и Маринель невольно заулыбался.
– А вы со мной не хотите, господин Раду?
– Я подожду тебя, не задерживайся.
Марин предвкушающе вздрогнул. Он чувствовал аромат крови хозяина, идущий от Раду, и еще его собственный запах поверх запаха старшего брата. Смесь ударяла в нос и заставляла тянуться к нему, уткнуться в высокий стоячий воротник.
Намеренно позволяя Марину прочувствовать себя, Раду погладил его по голове, зацепив прядь и несильно дернув. Так будет проще и быстрее. Не надо волноваться, что рыжий заиграется и уйдет надолго, оставив его в одиночестве, наедине с мрачными мыслями. Раду подтолкнул Маринеля внутрь, в тепло и дал знак закрыть двери. Тяжелая створка громыхнула, не оставляя щели. Огоньки свечей испуганно вздрогнули, затрепетали. По гобеленам заметались тени, оживляя изображения.
Раду подцепил брошенную книгу и сел у камина… чинно, спокойно и безучастно. Маринель облизнулся. Стоило побыстрее подкрепиться, чтобы потом удовлетворить не только голод.
****
Мокрый лес был говорлив и беспокоен. Листья дрожали от барабанящих капель, вода шумно плескала под копытами лошадей. Цепочка людей растянулась по ленте дороги, надвинула капюшоны на глаза. Не перекликались, не разговаривали. Похожие на темных призраков среди ночного леса.
Влад в самом начале выбрал главный тракт, худой и тощий, но крепкий и заезжий. Вдоль пары деревенек, дальше, к изгибу реки, что разливалась широко и вольготно. Там на берегу, призванный стать точкой опоры в обороне, бал заложен монастырь. Он простоял всего пару лет. Суеверия и дурная молва так плотно обвили его сплетнями, страшными историями и сказками, что монахи покинули стены, едва они были достроены. В холодном сердце брошенного строения завелась змея. Влад давно обратил внимание, что охотники перестали быть разрозненной организацией. Одиночками-фанатиками. Кто-то умело сдабривал благодатную почву вечных людских страхов этой местности, манипулировал кошмарами и суевериями и планомерно подводил к итогу: во всем виноваты исчадия ада, питающиеся человеческой кровью. Призывали не просто бояться, упреждать, уничтожать, искать, выслеживать. Под знамена ордена вставали молодые сильные парни и подчас девушки. Пока действовали хитростью, осторожно, больше пропагандируя и устраивая мелкие показательные казни.
– Господарь, – осадил лошадь рядом один из воинов – самый мелкий и пронырливой физиономией напоминающий хорька.
Его щуплая тонкая лошаденка, с виду такая же доходяга, как и всадник, проворно ныряла из хвоста колонны в голову, надолго скрываясь впереди, только мелькала среди деревьев серая пригнувшаяся тень.
–Дорога дальше за поворотом разлилась. Всадники не пройдут. Надо спешиться и уводить лошадей лесом. Только в поводу, чтоб ноги не переломали.
Влад молча кивнул и дал знак останавливаться. Колонна сбилась с ровного шага, сгрудилась. Недовольный храп и ржание разнеслось широко по ночи.
– Я проведу…
– Я сам, – спокойный голос князя подействовал на людей и на животных.
Люди притихли, лошади испуганно шарахнулись.
– Мы можем свернуть на соседнюю дорогу сразу за поворотом, господарь, – мелкий с надеждой глянул князю в лицо и отшатнулся от усмешки.
– Свернем, хорошо. Показывай дорогу, – Влад спешился и перехватил всхрапнувшего коня. – Огня не жечь. Идти медленно.
Дождь остался смывать следы с дороги, размазывать, разглаживать склизкую поверхность.
****
Охотится под дождем – удовольствие сомнительное. Еще более сомнительное удовольствие пить простого стражника, который вчера явно не мылся, плохо спал и питался, а еще курил крепкий табак. Марин морщился от горького вкуса и запаха, бившего в нос. Но глотал, быстро, короткими тяжками, пачкая грудь и руки. Старался, чтобы кровь не попала на деревянную стену сарайчика, за которым он выследил этого неудачника. Влад запрещал питаться в замках, но охотиться не было времени, пусть господин Раду и позволил, вел себя при этом так странно отрешенно, что у Маринеля все сжималось.
