Текст книги "Огнеда (СИ)"
Автор книги: Шаровая Молния
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
– Д-да… – невольно потянулась к бокалу, чувствуя сильную жажду. – Только вот… от нее пить очень хочется.
Ой, зачем это я ко рту тяну бокал? Нет! Я же не собиралась пить не пойми что.
– А что это? – посмотрела внимательно на жидкость, что плескалась в бокале, и снова отставила его на стол.
Куратор вздохнул и отвел от меня взгляд.
– Легкое, как у вас говорят, столовое красное вино. Имеет приятный ягодный вкус. От него не пьянеют.
– Да? Совсем? – не поверила ему на слово.
Меж тем мужчина потянулся, взял щипцы и положил на мою тарелку нечто рассыпчатое зеленого цвета, похожее на проросшие зерна, и полил сверху тем же соусом, что до этого добавлял к рыбе.
– Такие вина обычно пьют в приятной компании. И с особым деликатесом. Это сердца маленьких… в общем, думаю лучше просто попробовать.
Подал мне узкую ложку, а я замерла в нерешительности. Уж очень меня напрягает его манера уходить от прямого разговора.
– Сигурн Эр-Гро, – произнесла я, использовав другую форму обращения, решительно отложив ложку рядом с бокалом. – Верните мне мой идентификатор. И планшетник… новый.
– Это еще хуже, – откликнулся он, подперев подбородок рукой.
– Что хуже?
– Это обращение. Ужасно звучит.
– Но…
– Назови меня – Дамьян. И я не настаиваю на подписании этого… «шедевра идиотизма». Честно.
И вот такое чувство появилось, что этот эпитет был произнесен сначала мною, но когда – не помню.
– Я не понимаю, – закрыла глаза, потирая шею, затем постаралась ослабить узел на затылке.
И зачем только волосы так сильно стянула?
– А ты подумай, Огни, вот над чем.
Голос куратора приобрел несколько жесткие нотки, я открыла глаза и напряженно замерла.
– Новый чит-код ты сможешь получить, самое меньшее, месяца через два. Пока твой запрос на него дойдет до руководства КВА, пока его рассмотрят и запрограммируют новый, а потом отправят на «Грозный»… и все это время ты не будешь иметь возможность не то, что в группе числиться, но и в столовой поесть не дадут. Здесь на базе без идентификатора никуда. И следовало прежде ознакомиться с правилами пребывания на военном объекте, и только потом неосторожно обращаться с чит-кодом. На работу я теперь тебя тоже не могу взять… Ты же отказываешься от условий инструкции. К тому же подписать ее без чит-кода почти не возможно.
По мере его речи, которая заставила меня шире открыть глаза, появилась еще более сильная жажда и в горле все пересохло. Безвыходность ситуации, в которую я попала по собственной глупости, становилась все более явной и оттого более пугающей.
– Почти? – выхватила я луч надежды из его слов.
– Нет. Я неверно выразился. Эта инструкция уже не актуальна с учетом озвученного обстоятельства, – и куратор бросил на мою больную руку многозначительный взгляд. – Есть другой вариант. Я выдам временный идентификатор «моей сианы», что в принципе в моих полномочиях, только нужно соблюсти некоторые формальности… в традициях Иридии.
На этом он умолк, поднялся и прошелся по комнате, затем зашел мне за спину, и я почувствовала легкие прикосновения к волосам. От неожиданности и испуга подскочила и, едва не снеся еду вместе со столиком, спряталась за креслом, в котором сидел до этого куратор. Мужчина хмыкнул и поднял руку со сжатым кулаком на уровне груди и потом раскрыл ладонь, и на сиденье диванчика посыпались мои шпильки. Я быстро провела рукой, удивленно посмотрев на рыжие локоны, которые свободно спадали на плечи и спину.
– Зачем вы это сделали? – прошептала я, нервно облизнув губы.
– Огнеда-Огнеда, – покачал он головой, сложив руки на груди, – я не сделал ничего такого, чего бы ты сама не хотела. Тебе мешали эти… ужасные орудия пыток, я избавил тебя от них. Итак, вернемся к традициям Иридии.
– Подождите, – подняла руку и потерла переносицу, ощущая, что у меня голова уже идет кругом от его странностей. – Объясните мне, наконец, зачем вы вообще все это делаете? Что вам от меня нужно?!
Эр-Гро умолк, а выражение его лица словно окаменело, и взгляд при этом, если б мог, превратил бы меня в ледяную глыбу. Он смотрел на меня почти с ненавистью и какой-то затаенной яростью, затем закрыл глаза, глубоко вдохнул и… вернул маску на лицо.
– Огнеда, с вами правда тяжело вести переговоры.
– Переговоры? – выдохнула я от удивления.
– Вот именно, – прошипел он и снова замолчал, все так же глядя на меня сквозь свою мерцающую тень на лице.
Не дождавшись продолжения, прикусила нижнюю губу и нервно потеребила ворот туники. И долго он собирается молчать?
– Э-э-эм… – начала я сама, страшась его вообще как-то называть, ну ведь не по имени к нему обращаться в самом деле. – Почему вы молчите?
Мужчина вдруг сдвинулся с места, направляясь в мою сторону в обход стола, я на инстинктах тоже сделала несколько шагов в противоположную сторону – позади дивана. Куратор остановился. Сложил руки на груди в замок и наклонил голову, словно рассматривая меня. Жаль, не видно его лица, так и не поймешь, что у него на уме.
– Ты боишься меня? – вдруг спросил куратор низким, чуть хрипловатым голосом.
– Н-не знаю, – смутилась я, и все же еще сделала пару шагов от него, отгородившись спинкой дивана.
– Что ж… хор-р-рошо! – процедил мужчина сквозь зубы и сед на свое кресло. – Садись… твой ужин остывает.
– А я… как бы уже наелась, – прошептала в ответ, и не сдвинулась с места. – А можно воды?
Эр-Гро поднял руку и проговорил что-то на незнакомом языке в переговорник, встроенный в его нарукавник, и ответил мне:
– Сейчас принесут. Присаживайся.
Глава 8
И именно в этот момент мне так захотелось остаться одной, да и усталость все больше давила на плечи. Чувствую – еще немного и нервы сдадут. Столько неопределенности и осознание той глупости, что я совершила, при этом столь не свойственной мне.
– П-простите, я могу вас просить перенести… хм… переговоры на утро. Не подумайте, что я не благодарна вам за… заботу. Очень благодарна, – посмотрела на куратора, тот снова принял позу внимания, наклонив голову в сторону.
– Огни, мне не нужна твоя благодарность, – вдруг грустно произнес куратор. – Просто произнеси мое имя.
Упрямо поджала губы и сложила руки на груди, копируя его излюбленную позу.
– Ну хотя бы разочек, – с легкой иронией настаивал мужчина. – Нет? Если ты и правда так благодарна, как говоришь, то сможешь это сделать?
Мотнула сердито головой в ответ, ибо моя интуиция просто вопила не соглашаться.
– Что ж… – вздохнул мужчина и поднялся. – Сегодня можешь отдыхать. С утра мы вернемся к разговору. Воду доставят через хозяйственный отсек. Двери я заблокирую. Если тебе что-то еще понадобится, сообщи мне по сети со своего нэс-бука.
Встрепенулась, удивленная, что я вдруг окажусь запертой, и выпалила:
– Почему заблокируете?! Разве я не имею право выйти?
– Нет. До тех пор, пока мы с тобой не договоримся, отсюда ты не выйдешь, – как отрезал, произнося это холодным голосом.
– Что?! Так не честно!
– Не честно?! – вдруг вспылил Эр-Гро и метнулся ко мне.
Я не успела даже пискнуть, как оказалась зажата в руках куратора, прижавшего меня к себе так сильно, что показалось – кости захрустели.
– Не честно другое, Огни. Это делать вид, что ты ничего не понимаешь, игнорировать мои просьбы и требования! А теперь следи за моей мыслью: я приказал не посещать танцпол – ты нарушила и сломала идентификатор, затем спровоцировала драку, за которую кадеты рискуют вылететь с практики. Но этого было мало, да?!
Я уже задыхалась, так как мужчина поднял меня за талию повыше, и уставился своими черными разъяренными глазами в мои, такие напуганные и полные слез.
– Инсценировала суицид и окончательно уничтожила идентификатор и, спрашивается: для чего? Лишь бы не подписываться документ, который позволил бы тебе не оказаться в той мясорубке, в которую в ближайшие недели направят всю вашу группу! И когда я пытаюсь решить твою проблему, Огни, ты отказываешь мне в том, что в принципе для тебя не трудно! Всего лишь и надо обратиться ко мне по имени, – прорычал мне в лицо куратор и маска окончательно исчезла с его лица, а на меня смотрел истинно демон, и глаза уже не черные, а… Мамочки, почему они у него вдруг стали алыми?!
Я зажмурилась и сквозь слезы и боль от его рук произнесла:
– Хорошо… Дамьян, только отпустите меня… пожалуйста.
И в ту же секунду мужчина успокоился, выдохнул и удобнее перехватил меня на руках, направившись в спальню. Я уже готова была зарыдать, когда меня осторожно опустили на постель и тихо произнесли возле самого уха:
– И совсем не сложно это было сделать, верно? А теперь отдыхай, Огни, утром… все разговоры будут утром. А двери я все равно буду вынужден заблокировать. Мне бы не хотелось снова разбираться в последствиях твоих… необдуманных действий. Спокойной ночи, моя сиана.
И меня, с трудом удерживающую истерику, оставили, наконец, одну. Едва услышала характерный звук блокировки входной двери, поднялась и прошла в ванную. Умылась холодной водой, почистила зубы и заполучила, наконец-то, воду в пластиковой многооборотной бутылке. О, минеральная даже. Это вообще редкость. Напившись вдоволь, присела на кровать и задумалась. Истерить расхотелось – это первое, и способность думать вернулась, едва куратор исчез с поля зрения – это второе. В совокупности выходит, что он плохо влияет на мои мыслительные процессы, как впрочем, и на мои нервы. И это-то странно. Ибо я в принципе редко теряю способность мыслить, а нервы… а что нервы, с ними мы тоже как-то привыкли договариваться. Но, похоже, не в этом случае.
Нет, ситуация просто непонятная для меня. Я вообще теперь кто? Кадет или нет? И что нужно конкретно куратору от меня? То, что я могла привлечь его в качестве любовницы, в голове не укладывалось. Это невозможно. Кто он и кто я? Мы настолько чуждые друг другу, что и речи быть не может. Да и на мое предположение, когда я намекнула, что и раньше приходилось отстаивать свою честь, он, кажется, даже разозлился. Ведь разозлился, правда? Значит, ему была неприятна эта мысль. И что же получается? Да ничего не получается, я для чего-то ему нужна, но он все ходит вокруг да около, инструкцией голову заморочил, а теперь вообще заявил, что она не актуальна.
Схватилась за голову, застонав от непонимания и бессилия, затем устало поднялась и медленно побрела в гостиную. Еда со столика оказалась убрана, за исключением фруктов, бутылки вина и бокала, не выпитого мною… О, то есть это все для меня оставлено и предполагается, что я должна все это съесть и выпить? Подошла и села на диванчик, гипнотизируя бокал с красно-кровавой жидкостью в нем. Выпить и расслабиться в принципе хотелось. Но Устав не позволяет. Постучала пальцем по подбородку, вспомнив, что куратор заявил, мол, «на тебя, Огнеда, действие Устава уже не распространяется», и это было тоже странно.
Откинулась на спинку дивана и посмотрела на потолок, такой глянцевый, весь беленький, как взгляд замер, а сердце застучало так быстро, что едва не выпрыгнула. Опустила глаза, пытаясь осмыслить – это что я сейчас заметила? Синхрозаписывающий глазок?! Какого черта? Спокойно, Огни, не надо тем, кто наблюдает, раскрывать твою осведомленность. А-а-а, и в спальной комнате может тоже есть?! И в ванной?!
Поднялась и вернулась деревянным шагов в соседнюю секцию, предназначенную для сна, и легла на постель, раскинув руки в сторону, а сама стала блуждать взглядом по потолку. Ну и где? Пролежала так минут десять и ничего не обнаружила, села, повертела головой, размышляя: «Может на стенах, на шкафу или в зеркале у туалетного столика. Нет, так я не обнаружу, но и переодеваться теперь как прикажете?»
Прошла в ванную и там все перепроверила, но не обнаружила ничего хотя бы приблизительно похожее на «глазок». Что ж… будем надеяться, что в санузле нет камер слежения. Досадно и это правда. Однако не конец света, так что подыграем. В конце концов, не зря же оставили этот бокал для меня, да еще и следят при этом. Ну-ну… будет вам спектакль.
Во-первых, я заперта, верно? Угумс. Во-вторых, совершенно одна и не подозреваю, что за мною следят, верно? Дважды, угумс. И, в-третьих, а как проверить куратора на его интерес ко мне и тем самым понять его мотивы? Как-как? А вот так! Подхватила нэс-бук с тумбочки, прошла в гостиную и разместила его на столике. Залезла на диван с ногами, затем включила экран. Посмотрим, что он вообще может? Выход во внешнюю сеть – отсутствует?! Эх! Тогда в запасниках может есть что-то?
Когда обнаружила музыкальный альбом с названием «Сангро-атарин», удивилась было, так как ни группу такую, ни песни в подобном альбоме не слышала и не видела. Включила на полную громкость, чтобы восторженно заслушалась. Это звучали барабаны – энергично, зажигательно. Сдвинула столик в сторону, а диван к стене, затем сбросила верхнюю тунику, оставшись в кружевном лифе и штанах-шароварах, которые приспустила пониже на бедра, и встала по центру. Закрыла глаза, слушая ритм, руки развела в стороны, одну ножку выставила вперед, упор на носок и… волна бедром… мелкая тряска и снова волна. Я никогда не посещала занятий по танцам и на тех же пилонах не училась, но вот танцы живота была моя слабость. Потому занималась ими сама в свободные минуты, когда никто не видит, и только под музыку в наушниках с планшетника, который вместе со всей моей коллекцией музыки был уничтожен куратором. И за это он тоже будет в ответе!
Не обращая внимания уже ни на что, в том числе и на знание, что за мною могут наблюдать, я вошла в особое состояние танца – некий транс, когда поет твое тело, и движения оказываются настолько ритмичными, что важным становится не упустить свой внутренний огонь вовне, не спалить все вокруг. Я – огонь и ртуть, я ветер в пустыне и морская волна…
Волосы взлетают в такт движениям, руками завожу рассыпающуюся волну то в одну, то в другую сторону, поднимаю вверх и снова бросаю вниз красной лавой, а мне уже и места мало. Мне бы в большой зал для тренировок. Там и огонь можно было бы задействовать. О-о-оу… душа разворачивается от музыки. И плечи и спина заходятся волнами, а бедра выбивают свой ритм, совершая тут же волны восьмеркой, и я чувствую снова жажду. Стресс и депрессия отходят в сторону и мне так хорошо! О как же мне хорошо сейчас. И все трудности и проблемы такие мелкие, незначительные, главное – ощущать себя живой, живым огнем… он пылает во мне и вокруг, он везде… мне жарко!
В какой-то момент танца схватила бокал ивыпила то вино, которое в принципе не собиралась пить. Удивленно уставилась на бокал и вдруг ощутила странную вибрацию, словно ритм барабанов забурлил в крови, меня начало слегка потряхивать. Выронила из рук бокал и отошла в сторону, обхватив себя руками. Что со мною? Он меня отравить хотел? Трясти стало сильнее и в этот момент двери открылись, и ко мне ворвался куратор и еще кто-то… я уже не видела, заваливаясь на пол под звуки барабанной дроби. И голос куратора, словно через барьер, рычит:
– Гаси огонь! Немедленно! Я ее забираю! – меня подхватывают на руки, а я проваливаюсь в темноту. Последняя мысль бьется дурманом: «Вот это я зажгла… мне конец!»
* * *
В этот раз я очнулась благодаря приятным запахам. Потянула носом воздух, м-м-м, так пахнет кофе, а еще присутствует аромат булочек с корицей и… ванилью. Открыла глаза, чтобы тут же в удивлении подскочить и завертеть головой. Где это я?
Моему взору предстали серые, почти холодного оттенка стены, высокий потолок и огромное во всю стену окно-иллюминатор, из которого открывается тот же вид, что я наблюдала из кабинета куратора – льды, снежная долина и пики белоснежных гор, холодный, равнодушный мир спутника планеты Кхелона – Кхе-ЗроСъероне.
Я сидела укрытая меховым одеялом на широкой кровати, застланной белоснежной, приятной на ощупь простыней, тут же лежали пара узких и довольно жестких подушек, а вокруг – противный неоновый серый свет, льющийся откуда-то из стен. Яркий луч света выбивался из-за приоткрытой двери в соседнюю комнату. Откинула одеяло и охнула… Да я же почти раздета. Какая-то легкая сорочка из шелка – опять?! Да кто носит в наше время шелк? Дверь открылась, и я по инерции спряталась под одеяло с головой.
– Огнеда, поднимайся. Одежда на скамье, санузел за прозрачной дверью в нише и… кофе остынет.
Голос куратора был спокоен, на первый взгляд, однако я уловила странные напряженные нотки. Поморщилась, осознав, что сигурн Эр-Гро злится и довольно сильно. Однако главным вопросом этого утра, если сейчас и правда утро, заключался в том, что я делаю в жилом боксе моего куратора, а точнее в его постели?!
Привела себя в порядок, одевшись в платье странного покроя. Оно оказалось длинное в пол, из незнакомого материала бледно-голубого оттенка, довольно плотного и жесткого, отчего фигуру скрыло полностью, с узорами понизу черного цвета, воротничком-стойкой и длинными рукавами. Посмотрела на себя в отражении зеркальной поверхности на двери в ванной – строгость и аскетизм. Хм, ну и вкус у куратора. Скромный образ завершили туфли без каблуков – почти балетки, и лента для волос, которой переплела косу и закрепила концы волос.
Самое радостное для меня оказалось, что рука уже без повязки и полностью восстановилась. Интересно, за счет чего произошла такая ускоренная регенерация? Может дело в той самой странной резиново-тягучей повязке? А вот самое неприятное – я помнила вчерашние свои чудачества, особенно после одного бокала вина, а вот потом… Неужели провалы в памяти имеют свойство повторяться?
Вышла в соседнюю комнату и поняла, что нахожусь в том самом райском уголке – розарий и небольшой садик, в котором я уже завтракала двое суток назад. За тем же столиком сидел мрачный куратор, в смысле с мрачной маской на лице, и барабанил пальцами по столешнице.
Обратил на меня внимание и тут же поднялся.
– Как себя чувствуешь? – хрипловато спросил и прочистил горло.
Хм, а ведь кто-то же меня переодевал… снова. И так пожалела, что он спрятал выражение глаз, любопытно же, понравился ему мой танец или нет, и как он на него подействовал?
– Спасибо. Нормально. В смысле, как убитая, – пробормотала в ответ, и сделал маленький шажок в его сторону.
– Ничего не болит? – снова озабоченность в голосе.
– Н-нет, а что?
– Кофе? – вдруг переменил тему, отодвигая для меня стул. – Тебе очень идет наш национальный наряд.
– Да? А что это? Платье?
– Рукра… да, платье. Хм, – запнулся вдруг, и замер с отодвинутым стулом. – Садись.
Я послушно присела на стул. Мужчина остался стоять за моей спиной, как неожиданно положил руку в перчатке на мое плечо, сжав его слегка, произнес:
– Огнеда, я должен объясниться… может, надо было сделать это сразу. Но… мы мало времени знакомы, ты могла и не понять.
– А мы и сегодня знакомы… мало, – вставила я.
Мне не нравилось, что он так близко стоит и трогает меня. Или меня это скорее беспокоит? Волнует?!
– Конечно, ты права.
Наконец-то отошел и сел напротив.
– Кстати, – решилась я, – а почему я… хм, почему я оказалась не у себя?
– Ты не помнишь? Хотя, наверное, нет. Я тебя принес к себе… Нельзя было, чтобы кто-то вообще узнал. Ты сожгла свою гостиную. Мы еле пробились к тебе. Если честно, не ожидал, что ритуальный напиток так подействует на твой огонь.
– К-какой ритуальный напиток? В том бокале?
– Хм, – промычал что-то неразборчиво, почти виновато, и снял маску с лица, как будто тень слетела.
Налил мне кофе из кофейника, и придвинул чашечку с тарелочкой поближе.
– Пей. Потом поговорим.
И тоже взял свою чашку, отхлебнул, не спуская взгляда, который словно ощупывал мое лицо, касался мягкими мазками, неощутимо, но краской я все же вспыхнула. Его взгляд настораживал, ибо казалось, что мои глаза, щеки, лоб, нос и губы горят от ментальной ласки, почти намека на нее.
Кофе пили в полном молчании, я же елозила на месте от нетерпения. Любопытно было до одури. Как-то на второй план отошли все моменты, связанные с практикой. Сейчас больше всего волновал вопрос – что за ритуал и почему именно я была избрана для этого действа?
Как только я допила кофе и вытерла рот салфеткой, куратор поднялся, затем пригласил следовать за ним в его кабинет. Понимая, что не в моих силах в данный момент изменить ситуацию или как-то повлиять на нее, взяла себя в руки, вздохнула глубже и прошла следом. Стол мой исчез, наведя на одну мысль – я лишилась работы. Опустившись на диван, сцепила пальцы рук на коленях в замок и опустила на них взгляд. Настроение стремительно летело в темноту, ибо если нет работы, а денег все еще должна, то страшно становится, как отдавать-то? Куратор тоже молчал, усевшись напротив в высокое кожаное кресло, маску правда на лицо не вернул, но при этом казался предельно собранным.
Не выдержав напряжения из-за затянувшейся паузы, подняла глаза и вздрогнула. В его взгляде было что-то хищное, нечто такое, отчего инстинктивно хочется сбежать или спрятаться.
– Огнеда, ответь предельно откровенно на мои вопросы, – вдруг заговорил Эр-Гро, едва я снова спрятала взгляд под ресницами.
Пришлось молча кивнуть. У меня мурашки от его взглядов забегали, и что-то такое под ложечкой засосало, что предчувствие свернулось в спиральку и вот-вот развернется каким-то ужасным открытием.
– Итак. Ты родилась обычным человеком? Без дара «огня»?
Откуда он знает?! Вскинулась, хотела было отрицать сей факт, но легкий прищур его глаз подействовал отрезвляюще. Не стоит врать. Он почувствует и тогда не сдобровать. Откуда я это поняла? Не знаю. Я кивнула, выражая положительный ответ на его вопросы.
– Хм… Должно быть и эксперимент с твоим зачислением в КВА не обошелся простым подписанием бумаг и обсуждением вознаграждения. Ты согласилась на вмешательство в свой геном? И это касалось не только биологических изменений?
Сглотнула, прижала руку ко рту и с трудом расслабила мышцы шеи, которые вдруг одеревенели, и снова кивнула. Голос пропал, зато понимание надвигающейся катастрофы захлестнуло с головой.
– Та-а-ак! – и произнес это короткое слово таким тоном, словно я лично совершила некое преступление.
Мужчина вдруг поднялся, прошелся из стороны в сторону, и вернулся к своему креслу. Но садиться не стал, а оперся сложенными руками на спинку сиденья и снова начал сверлить меня взглядом. Я смотрела на него со страхом и смешанным чувством надежды. А вдруг… вдруг эта информация сломает его планы в отношения меня, какими бы они ни были, и он отпустит, да хотя бы обратно в группу.
– И вот что странно, – снова произнес он, понизив голос, – почему тогда твой внутренний огонь оказался сильнее любого из пяти выпусков кадетов, как если бы не они были рождены с этим даром во втором поколении, а именно ты обладаешь невероятной наследственностью… примерно в восемь поколений владевших огненным даром?
– Что? – моргнула от удивления, не поняв о чем он говорит.
– Простым языком, который должен быть тебе понятен, я сказал, что тебе только чуть скорректировали твой дар, почти ничего не привнеся нового… И ты уверяешь меня, что до поступления в академию была обычным человеком? Это странно.
– Послушайте, – встрепенулась я, выпадая из странного оцепенения, – причем здесь вообще моя наследственность и всё, что касается моего прошлого? Вы обещали мне объяснить, что за ритуал провели со мною? И… и меня беспокоит не прошлое, а мое будущее. Я прошу вас, сиг Куратор, – запнулась на обращении к Эр-Гро, так как глаза мужчины снова полыхнули огнем, заставив прикусить язык.
– Дамьян! Мое имя Дамьян и мы это уже проходили, Огни. Не советую испытывать мое терпение.
Черт! Вот именно! Черт ты, а не Дамьян! Но я только молча проглотила свое негодование, еще крепче сцепив пальцы меж собой… Вдох, выдох.
– Твое прошлое имеет для меня значение, Огни, но пока довольно об этом. – Помолчал, обдумывая что-то, потом недовольно мотнул головой, и чуть резковато добавил: – Ритуал мгновенной адаптации сианы довольно сложен, но более эффективен, чем второй вариант, который ты изучила по инструкции. Как я уже раньше говорил, второй вариант для меня утратил интерес и свою актуальность. Слишком долгий процесс и потом…
Умолк, отвел от меня взгляд и хмуро продолжил:
– Инструкция действительно не является тем документом, который принято так называть. Я пытался подобрать для тебя более близкое по значению слово. Но я не учел одного, что клятва ХэйдарАгэш для землянки… для человека с твоим даром… в целом это оказалось бы неприемлемо.
Неужели? Но я молчу и не прерываю, разве только руки перекладываю в замок на груди и начинаю вжиматься в спинку дивана.
– Да и сама клятва используется в отношении иридийской сианы, а они другие. У наших женщин иной жизненный уклад, другие принципы, да и характер тоже другой. Одним словом, они – «другие». Холодные, обжигающе холодные…
Мужчина замолчал, крепко сжимая губы и недовольно хмурясь. Я мысленно повторила последние слова «обжигающе холодные», и попыталась представить этаких ледяных красавиц. Почему именно красавиц? А может женщины дерадмиинов вообще страшные, вот мужики от них и прячут лица, чтобы не обидеть гримасой отвращения. Капелька юмора позволила мне сбросить внутренне напряжение, а голос куратора вернул к разговору.
– Ты спрашивала, что означает слово «сиана».
Хмыкнула, а мужчина улыбнулся и загадочно произнес:
– Я скажу тебе, но готова ли ты за ответ внести небольшую плату?
– Плату? – удивленно и несколько с опаской переспросила, затем чуть возмущенно. – И что это за плата, позвольте узнать?
– Позволяю, – фыркнул он в ответ и вдруг усмехнулся. – Озвучить или показать?
– Что показать? – ох и не нравится мне внезапное радостное выражение на его красивом лице.
– Вот это. – Вынул из нагрудного кармана кителя тот самый кулон с темным камнем, и подвесил его на руке. – Надев его на твою шейку, я вынужден буду ответить на любой твой вопрос.
– А что это?
– Пропуск.
– В смысле?
Удивил, если честно.
– В прямом. Это Саггирад, так камень именуется в подвеске. Так вот, с Саггирадом тебе открыт выход. И даже тренировки сможешь посещать.
– То есть… Вы хотите сказать, что без него мне не выйти из вашего кабинета? – возмущение пронеслось волной, зашевелив даже волосы на затылке.
А в ответ только взгляд исподлобья и упрямо сжатые губы.
– Да что вы себе позволяете?! – вскипела и поднялась, сцепив кулаки. – Да сколько можно?! Сначала, Огнеда, вы больше не в группе, подписывайте инструкцию, которая и не инструкция вовсе, а черте какая клятва, потом пичкаете меня какой-то едой, отравленной к тому же, что даже доктор в шоке, потом какие-то недомолвки, намеки непонятные, еще эти цветы… и вино! Что, черт возьми, вам от меня надо?! – под конец своей экспрессивной речи я сорвалась и перешла на крик.
– Что ж… – вздохнул как-то обреченно, сжал кулон в руке, затем мрачно, почти с иронией изрек: – В моем роду все наследники трона проходят инициацию по достижению двадцати лет, первая ступень – выбор стихии – или ты выбираешь, или она тебя. Мне повезло… почти. Я выбрал лед и воду, а меня выбрал огонь. Сначала он был слаб настолько, что казалось, спит или дремлет. Однако с каждым прожитым годом приходило осознание, что огонь не дремлет, он конфликтует исподтишка с основной стихией. Он мешал мне, превращая в пар все, что создавалось. И Оракул Дерадмиина озвучил свое пророчество, что по достижении определенного возраста я смогу примирить обе стихии, но для этого следует искать недостающее звено в цепи… вторую половину. Единственную. Ту, что я смогу назвать сианой. Моей сианой, моей нареченной.
Гнев и раздражение проходили по мере его рассказа, а глаза становились на моем лице все шире, и рот почти приоткрылся от удивления. Да только когда он глянул на меня так, что озноб прошиб и щеки вспыхнули краской, рот захлопнула и бухнулась на диван.
– Э-эм… вы хотите сказать… – растерянно переводя взгляд от темнеющих глаз куратора на его руку, с запинкой и с недоверием проговорила, – что вы… что я… о, нет!
Закрыла лицо руками и замолчала, кусая до боли губы от досады и внутреннего яркого ощущения, что я в западе. А еще появился страх, что мне не дадут вернуться домой, к маме. Я не услышала или не захотела услышать голос, который что-то пытался объяснить мне. И только резкое и почти злое – «Огни, почему «нет»?» – отрезвило, заставило спрятать паническое желание сбежать.
Вскинула голову и сквозь слезы сипло переспросила:
– П-почему н-нет что?
Спинка кресла, в которую вцепились сильные пальцы мужчины, покрылась инеем. Куратор резко оттолкнулся от него и сделал пару шагов в мою сторону. Я невольно сжалась и даже ноги поджала под себя, забравшись с ними на диван и пытаясь отклониться от мужчины подальше.
– Огни!! – еще более возмутился куратор и полыхнул алым взором.
– А вы… вы не давите на меня авторитетом! – задыхаясь, произнесла быстро.
– Да и не собирался, – сдержанно ответил и лишь соприкоснулся с диваном, намереваясь сесть, как я с визгом вскочила и отбежала за рабочий стол куратора, в панике наблюдая, как диван покрывается изморозью, а кожаный материал трещит, леденея.
Эр-Гро резко отдернул руку от глыбы льда, в которую превратился диван, и удивленно посмотрел на меня.
– М-да. – Почесал подбородок, бросая в мою сторону хмурый взгляд, затем вдруг поднял руку и вызвал кого-то по передатчику.
Все так же не спуская с меня взгляда, спрятал кулон в кителе, и тихо, словно стараясь меня не пугать, произнес, не пряча лица за маской, и даже попытался улыбнуться.
– Должно быть, это ты так на меня влияешь… одно твое присутствие усмиряет мой внутренний огонь, и он уступает первенство моей родной стихии, а та давно ждала своего шанса… Это все довольно необычно. И видимо мне придется провести несколько сеансов медитации в твоем присутствии.
– Верните меня в группу, – тихо и как-то жалобно простонав, обхватила себя руками.
– Огнеда, я уже говорил, что это не обсуждается, – улыбка сошла с его лица, сменившись каменным выражением. – И придется что-то решать насчет твоего пребывания на базе. До первого боевого крещения группы огневиков осталось две-три недели по вашему земному времени, после прохождения испытания справившиеся кадеты будут направлены на следующую военную базу…
– А я? И как группа без меня справится? – попыталась воззвать к разуму явно сошедшего с ума куратора. – Послушайте… черт, – запнулась, опять не зная, как к нему обращаться, если назову опять Дамьяном, это же почти капитуляция, разве нет?
– Так меня еще не звали, – вдруг фыркнул Эр-Гро, и двинулся ко мне, а я от него. Да что же это такое?!
– Не подходите! – воскликнула, хватая со стола планшетник куратора. Замахнулась, и процедила: – Я не давала вам повода! Никакого! Оставьте меня в покое… верните в группу! Я кадет Космической военной Академии и гражданка Евразийского Альянса Земли! У вас нет прав на меня… никаких!
