355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Серый_Волк_ст » Сказки Серого Волка » Текст книги (страница 2)
Сказки Серого Волка
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 01:16

Текст книги "Сказки Серого Волка"


Автор книги: Серый_Волк_ст



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

III

На заре он почувствовал приближение Леса.

Не надо открывать старых, уже почти ничего не видящих глаз: влажная и прохладная свежесть Леса проникала сквозь запах дыма.

– Давно мы с тобой не видались, – грустно подумал он, замедляя ход. – И не должны бы, но раз так вышло – здравствуй!

Выпуская клубы черного дыма, паровоз надсадно загудел хриплым простуженным басом, приветствуя старинного товарища. Лес в ответ закивал кронами огромных деревьев и поднял в воздух стаю птиц. Птицы летели над чадящей машиной и пели песни, каждая свою.

– Помнит, – невесело усмехнулся паровоз, мчась через лес в сопровождении птичьего эскорта. – Я тоже помню тебя. Здравствуй, друг, здравствуй…

…Гудок, еще гудок, надрывный, как рев погибающего корабля в океане.

Ты очнулся.

– Надо же, – сказал ты, – как это я уснул?

– Спи, – успокоил кочегар, – еще часов пять до города.

– Да нет, – отказался ты, – выспался уже.

– Эта гуделка, кого хочешь, разбудит, – зевнул из своего угла машинист. – Всю дорогу, от самой станции гудит, видать, клапан давление не держит. Что я уже не делал! Чуток помолчит и снова начинает. Даже не по себе, будто прощается со всем…

– Почему прощается? – не понял ты.

– Дык, на металл продали…

– А-а-а…

Ты встал и через открытую дверь вышел на площадку. В лицо ударил ветер. Поискал в кармане сигареты, но передумал…

Мрак на душе и тоска.

Такая тоска, что выть хочется. «Сейчас начнется», – подумал ты.

Деревья кружили в безумном хороводе вокруг старого паровоза, потом хоровод превращался в погоню, одни деревья отставали, набегали другие, и снова начиналось кружение.

«И деревья, как всадники», – вспомнилось вдруг.

Где-то далеко за лесом вставало солнце. Небо на востоке – бледно-розовое, почти желтое – просвечивало сквозь деревья. Березы там, вдали, теряли цвет и казались черными, словно отпечатанными на желтых облаках.

Привычно щемило сердце.

– Вот же черт, – сказал ты.

Сердце привычно скакало в груди в сладком, томительном предчувствии чуда.

«Сойду, – подумал ты, – и будь что будет. Иначе инфаркт наживу».

… И так всю жизнь.

Вдруг бешено заколотится сердце, и прощай покой. Какая-то сила кидает тебя к вокзалу, потом тамбур с открытой дверью и успокаивающая мелодия дороги… Толчок в грудь, и ты понимаешь, что пора. Тундра ли, тайга ли, берег моря или бескрайняя степь – не имеет значения: сходи и ищи. Твое чудо где-то здесь, недалеко, совсем рядом: разве жалко тебе сил на его поиски?

– Послушай, земляк! – крикнул ты.

– Чего? – отозвался машинист.

– Тормозни, пожалуйста, я сойду.

– А что так?

– Пора мне…

– Как знаешь…

Шипение. Клубы дыма. Ты спрыгнул на крутую насыпь, не удержался на ногах и скатился вниз. Паровоз коротко прогудел и тронулся…

…«Это мой последний подарок тебе, друг»…

Ты встал и отряхнул джинсы. Побаливало колено.

– Прекрасно, – сказал ты сам себе. – Можно поворачивать назад. Если чудо видело как я здесь кувыркался, то теперь оно улепетывает где-то в области тридевятого царства…

Но Лес уже принял тебя.

IV

Змееподобная тропа металась среди деревьев, петляла, уводя космонавта все дальше от корабля.

Деревья толпились у тропы, вздыхали негромко, тянулись к нему длинными ветвями. Но он их не замечал.

Солнечный зайчик тоже искал свое чудо. Чудо Разума. Не могла же обмануть его эта планета, такая красивая – голубая и зеленая одновременно. Он верил, нет, он знал, что именно здесь он достигнет своей цели.

Он был готов к тому, что они, возможно, не будут похожи друг на друга. Может быть, они даже будут похожи на муравья или на мамонта?

Разве мог солнечный зайчик предположить, что подпирающая головой небо, неуклюжая в судорожных попытках скольжения по поверхности коряга, и есть тот, кого он ждет?

Коряга приблизилась к космонавту, равнодушно наступила на него и прошла мимо.

Вот и все.

И защемило в груди, и сказка не родилась…

– Да есть ли вы тут! – крикнул солнечный зайчик. – Или ваша планета слишком красива, чтобы на ней жить!

Деревья зашелестели листвой, пытаясь ответить, но не смогли.

Прилетел от Лукоморья бродяга ветер, свистнул лихо, подхватил с земли темные прошлогодние листья и затряс ими перед космонавтом.

– Не пугай, – улыбнулся солнечный зайчик. – Все равно не боюсь.

Ветер взвыл обиженно и рванул вверх, вцепился в проплывающее мимо облачко, растрепал ему прическу и погнал на восток.

Тропинка хитро изогнулась и привела космонавта к кораблю.

– Что ж, – решил он, – наверное, правда, пора.

Он подошел к кораблю и, подтянувшись, забрался на подножку. Откуда-то издалека послышался громкий надсадный гул, хриплый и жалобный. Солнечный зайчик оглянулся, посмотрел на зеленую стену вокруг и захлопнул люк.

V

Змееподобная тропа металась среди деревьев, петляла, уводя тебя все дальше от железнодорожной линии.

Деревья толпились у тропы, вздыхали негромко, тянулись к тебе длинными ветвями. Но ты их не замечал.

Ты шел навстречу своему чуду.

Не мог же ты ошибиться и в этот раз. Не может обмануть тебя этот Лес, где растут самые красивые на свете березы. И жужжание пчелы, повторяющей у твоей головы фигуры высшего пилотажа, и фырканье ежа под кустом, и даже щебет птиц – все сегодня звучит по-особенному, так, что ясно становится: оно недалеко, сегодня ты встретишься с ним.

Какое чудо ты ищешь?

Ты и сам не знаешь, какое… Может, это будет олень с вишневым деревцем между рогов? Или Лягушка, превратившаяся в Василису Прекрасную? А может, это будет пришелец с далекой планеты?

Тебе даже больше хотелось, чтобы это был пришелец. Пусть он даже не будет похож на человека. Это ведь абсолютно все равно. Пусть он только чувствует так же. Пусть одинаковыми будут ваши заботы, пусть вы будете любить одно и то же.

Навстречу тебе скользил солнечный зайчик.

«Какой огромный, – подумал ты. – Откуда он, интересно отражается?»

Солнечный зайчик неуловимо скользнул к тебе, и ты наступил на него.

И пошел дальше…

VI

Я люблю Лес и люблю сказки. Я сам почти что сказка. Иногда я очень жалею о том, что могу лишь наблюдать, и ничем не могу помочь. Разве что натаскать воды разболевшейся бабе-Яге, но ведь мы же понимаем, что это мелочи…

А вот в главном они должны разобраться сами, иначе, какой смысл в этих неправильных сказках…

Сказка об упавшей звезде

I

– Послушай, – говоришь ты сам себе, – неужели на самом деле так бывает?

Ты головой вертишь, носом водишь, потом рюкзак бросаешь, садишься на него и все равно ничему не веришь: глаза обманут, нюх подведет… Разве что потрогать?…

На четвереньках к воде подобрался, палец окунул…

Бог ты мой! Мокрая… Как из под крана. И холодная… Не то что у них на пятом этаже.

Побултыхал рукой в воде, снова на рюкзак устроился, обмозговывать все это стал.

Не врали, значит, люди…

Нет, ну мыслимо ли такое, чтобы и речка, и лесок, и степь с ковылем за бугром, и трава зелененькая, и песочек на берегу! Признайся честно, ты же до сих пор полагал, что такое только в хороших фильмах и плохих романах бывает! Ты же в жизни ничего, кроме дороги от дома до офиса, не видел!

И обитают же люди в таких местах! Всю жизнь озоном дышат!

А в лесу, говорят, водятся ягоды, комары и маринованные маслята… Их еще потом в банки закатывают и в магазине продают. Но это, наверное, треплются… Маслята, скорее всего, экспортируются откуда-нибудь из Африки с бананами, яблоками и апельсинами. И комары тоже, кажется, все еще в юрском периоде вымерли вместе с динозаврами… Хотя динозавры, судя по сериалам, еще попадаются кое-где, в основном, конечно в Штатах, но вот в Лох-Нессе, а это, блин, в Шотландии, тоже один плавает. Да и здесь, в этой речке, можно, если постараться, парочку выудить…

Ты вскакиваешь и начинаешь лихорадочно распаковывать удочку. Еще не хватало, чтобы, пока ты здесь эмоциям предаешься, все динозавры расплылись кто куда! Вот здорово будет какого-нибудь ихтиозавра выловить! Может быть, даже в газете напишут.

Нет, что ни говори, а удачная мысль пришла тебе в голову – провести выходной за городом. Теперь даже странно, что за столько лет вполне сознательной жизни она тебя раньше не посещала. Ведь и правда, какая красота вокруг. Такая красота в жизни у человека только в первом классе бывает…

Так… Леска свободна, червяк на крючке корчит рожи. Теперь величественный взмах рукой и… Нет, сначала освободим от крючка штанину, поправим злорадствующего червяка, взмах!.. Великолепно! Сам Хэм умер бы от зависти, увидев этот взмах. Спасибо, дружище. Ты стал хорошим учителем.

Теперь можно садиться на бережок и созерцать мирно покачивающийся на волне поплавок. Так-то… Зря что ли неделю с аквариумом тренировался. Всех золотых рыбок у соседа переловил…

А бережок-то, блин, мокрый… И штанишки теперь, соответственно тоже… Печально.

Так… Это уже становится интересным: на руке сидит кто-то и довольно больно кусается. Кажется, это не муха. Мухи, насколько ты в этом разбираешься, такими не бывают. М-да…

Актуализируем проблему. Конечностей шесть… два прозрачных крылышка… брюшко вытянуто относительно плоскости… и просто набухло от крови. Твоей, надо понимать… А клюв-то какой! Как нос у комара.

Блин, да ведь это, наверное, и есть комар! Великое дело – знание идиом! Раз так, получай, гад, по заслугам! Хлоп! Прямо в глаз ему, подлецу. Будет теперь знать, как ни в чем не повинных людей кусать.

– Ловись, рыбка. Ловись, рыбка большая и маленькая, – потихоньку напеваешь. – Ловитесь, ихтиозавры, плезиозавры, тираннозавры и стегозавры, игуанодоны и птеродактили… Собственно, птеродактили, кажется, летали… Все равно. Представим, что он прилетел на водопой и нечаянно проглотил наживку. Так что ловитесь, все ловитесь…

Однако поудить, как грезилось, тебе не удалось. Изголодавшиеся комары накинулись на твое тело, которое, видимо, чрезвычайно аппетитно выглядело с их точки зрения. А чувствовать себя сродни кулинарному произведению, пусть даже гениального, повара было обидно. В конце концов, ты человек, а это, между прочим, звучит гордо.

Поэтому ты отбивался от них обеими руками и отчасти даже ногами, гнал их в хвост и в гриву, но комары, хотя и несли огромные потери, не отступали и даже усиливали натиск. В другое время ты, возможно, восхитился бы организованностью и продуманностью их военных действий, но теперь, взбешенный, ты сокрушал им челюсти и с ловкостью профессионального боксера сворачивал носы. Во что бы то ни стало, ты хотел дать отпор коварному агрессору, посягнувшему на твое независимое тело. Однако, чем больше ты воевал, тем больше любителей полакомиться твоей личной кровью начинало кружить над твоей головой.

В конце концов, ты, бросив удочку, бежал.

Огонь – вот спасение от любых хищников, даже таких ужасных, как комары. Зажмурь глаза и представь, как тепло обволакивает тело, поднимаясь от кончиков пальцев до самого мозга… или что там у тебя вместо него… Ладно, это неважно.

Огонь и дым – вот что тебе нужно!

Ты идешь к растущему неподалеку кустарнику.

– А какого ляда, – думаешь ты, – мне нужен ихтиозавр, из которого даже ухи не сваришь? Ради фотографии в газете? Смешно… Вообще, мне и уха не нужна. Зачем мне уха, если в рюкзаке лежат полпалки сухой колбасы, три помидора с рынка и все такое… А на самом дне штука такая лежит… Булькает…

Тут ты обрываешь себя, потому что некрасиво получается: вокруг такая природа, куда там Шишкину, а ты про ужин думаешь. Разве нет у тебя фантазии, чтобы парить над всем низменным, наслаждаться жизнью, хотя бы на время забыв о копченой колбасе?

Ты подошел к кустарнику и, на всякий случай оглядевшись, начал ломать нижние, сухие, ветви. Скоро целую кучку наломал. Удовлетворенно осмотрел плоды своих усилий и решил, что хватит. Может быть даже на завтра останется. Сгреб хворост в охапку, определил курс на рюкзак, даже носом пошевелил возбужденно. Да так и замер, полусогнутый, со сморщенным носом и дровами в вытянутых руках.

Собственно, ничего сверхъестественного не было. Просто с неба, словно маленький уставший светлячок, падала звезда. Не так падала, как обычно падают метеориты, расчерчивая черноту неба, а зигзагами, словно изо всех сил стараясь задержать свое падение.

Казалось даже, что это ей удается. Звезда на мгновение неподвижно зависала в воздухе, чтобы тут же продолжить свое стремительное скольжение вниз.

Через мгновение она пронеслась над тобой.

Оно…

Маленькое пушистое существо, фосфоресцирующее, с длинными прозрачными крыльями. Оно пролетело еще немного, в последний раз взмахнуло крыльями и вдруг, сложив их, рухнуло.

Ты помнишь, как следует себя вести, если тебе на голову падает неизвестное науке животное, мало напоминающее птеродактиля? Нет, с такими инструкциями тебе работать не приходилось. Тогда, может быть, не стоило сломя голову бежать к нему, спотыкаясь и три раза пребольно упав?

Хотя, если честно, близко ты к существу не подходил. Кто его знает, что ему в голову взбредет: цапнет за палец, потом врачи по больницам затаскают. Приятного мало… Но стоять просто так было неинтересно. Да и неловко как-то, подумает еще что-нибудь…

Поэтому ты и заговорил елейно, так что самому противно стало.

– У-тю-тю, какой хорошенький, – сладко залепетал ты, – какие у нас крылышки, какая шерстка! У-тю-тю! Ты не кусаешься?..

Зверек смотрит на тебя и фыркает. Обидно, что не говори. И ты делаешь разворот на 180 градусов.

– Чего фыркаешь? Погляди, какой важный! Разлетался тут, призрак лупоглазый! У меня, может, сердце больное, мне, может, волноваться нельзя, а ты светишься на ночь глядя, Баскервиля!..

А зверек или существо, как тебе, в общем, нравится, продолжает смотреть на тебя, и ты вдруг успокаиваешься, садишься на землю и, закрыв глаза, впускаешь в себя другого.

II

Над скалами поднимается Луна. Ее холодные лучи разбиваются о камни и скатываются в долину, покрытую цветами. Тишина.

И вдруг – вспышка… Жарким огнем плеснули звезды и погасли, и небо вновь стало беззвездным. К цветам, торопливо раскрывающими свои чашечки, искрясь, слетает звездная пыльца.

Это весна. Время, когда рождаются сказки.

Еще только появилось в уютной цветочной колыбельке маленькое некрасивое существо, а сказка уже живет в его сердечке.

Сказка вырастает вместе с ним, вместе с ним учится летать. Она понимает, что значат в ее жизни крылья. Она знает, что никому на свете не нужна сказка, не умеющая летать, сказка, которая не может оторваться от Земли и унести туда, где на берегу Океана живут фантазии.

Сказка и зверек – это два разных существа, живущих в одном теле. Они берегут друг друга и жизнь одного неразрывно связана с другим.

Но вот наступает осень. Цветы увядали и в долину опускались первые снежинки. Тогда существа собирались в небольшие стаи и слетали с гор в поисках людей. Они знали, что если сами в силах спать всю зиму под снегом, то люди не могут забраться под теплый наст, где нет ни мороза, ни зимней тоски.

У подножия гор существа расставались, и каждое летело на поиски своего человека. Рано или поздно оно находило его и дарило самое дорогое, что у него было – сказку. Пусть люди, которые никогда не узнают, как тепло под снегом, греются рядом с ней, пусть их сердца никогда не превращаются в ледышки, пусть добро, которое несет в себе каждая сказка, вечно живет в них…

Сказки жили долго. Иногда вечно. Жили до тех пор, пока люди не забывали их. Сказка терялась в памяти, никто не вспоминал о ней, и тогда она умирала.

И вместе с ней умирал лупоглазый, тщедушный зверек с большими прозрачными крыльями. Он летел к земле, не в силах остановить падения, и наивно удивлялся тому, как могли эти умные и красивые люди забыть незамысловатую сказку, в которой было так много добра…

III

– Когда умирает сказка, с неба падает звезда… Ты падал словно звезда.

– Это было красиво?

– Да…

– Хочешь, я попробую еще раз взлететь и снова упаду?

– Зачем?!

– Но ведь тебе понравилось…

– Но я же знал, что это падаешь ты… Я не знал, что это… умирает сказка.

– Теперь ты знаешь…

– Прости…

– Я вовсе не обиделся.

– Всех нас прости, людей…

– За что?

– За то, что мы… забыли тебя.

– Ты очень смешно говоришь… Для чего ты это говоришь? Ни тебе, ни мне это уже не нужно. Это должно было случиться. Когда-нибудь это должно было случиться. Я не знаю только, почему так получается. Может быть вам уже не нужна доброта?

– Нужна! Очень нужна! Каждый человек хранит ее в своем сердце!

– И никому не показывает?

–..?

– Зачем вы храните ее? Надо дарить доброту тем, у кого ее нет…

– …

– Ты сейчас умрешь?

– Наверное…

– Но ведь ты еще о-го-го как выглядишь!

– Я не хочу про это говорить…

– Тебе больно?

– Не знаю. Я еще ни разу не умирал. Мне просто грустно.

– Мне бы хотелось тебе помочь…

– Ты не сможешь этого сделать. Ведь нужно вспомнить сказку, которой уже нет.

– А что если ты сам мне ее расскажешь? Тогда сказка… э-э-э… воскреснет, и тебе не нужно будет умирать. А я ее никогда не забуду! Никогда!

– Ты смешной… Неужели ты думаешь, что мне не хочется жить? Очень хочется! Но понимаешь, сказку можно подарить лишь раз, и если ее забыли, значит, она была не нужна. Зачем снова дарить то, что никому не нужно? И зачем жить, если то, ради чего ты рожден, никому не нужно? Скажи, человек?

* * *

…Ты просидел возле него всю ночь.

Когда в облаках на востоке появились алые просветы, ты вырыл ножом ямку, закутал зверька в свою куртку, и закопал.

От остывшей реки тянуло холодом. Над чистой водой, усыпанной прыгающими отражениями звезд, скользил, будто на коньках, утренний ветер. Он подлетел к тебе, заметив издали, обнял холодными руками, встрепал волосы и, улетая, шепнул на ухо что-то знакомое, отчего сердце у тебя защемило от тревоги. Ты поднял голову…

Кружась и едва не заворачиваясь в спирали, с неба падали звезды. Звезды, не гаснущие до самого удара о землю…

СКАЗКА О ПРОЛЕТАЮЩИХ МИМО

I

– Я готов, – сказал мальчик, преданно глядя тебе в глаза.

Ты серьезно кивнул, изо всех сил стараясь не улыбнуться.

Теплые кроссовки.

Теплая вязаная шапочка.

Теплая куртка – прошлой зимой в ней, помнится, щеголял: иссиня-черная, с опушённым капюшоном и мощным белым зверем на спине. Очень красивая курточка была…

Под курткой толстый свитер. Узкий воротник туго охватил шею, даже голова с трудом вертится. Спортивные шерстяные брюки, тоже, кажется, прошлогодние, потому как вырос он из них изрядно. Бабушка о таких вещах говорила, что люди в них, как подстреленные.

– Что-то ты, брат, немного перебрал, – неуверенно сказал ты. – Мы же, в общем-то, не на Северный полюс идем…

– Мама заставила…

– Запаришься…

– Не-а, – мальчик уверенно помотал головой. – Как выйдем за поселок, я куртку сразу сниму. А сейчас пока так, а то мамка ругаться будет…

– Ну, тогда пошли…

Ты вскинул на плечо рюкзак и вышел со двора. Мальчик потопал за тобой.

– А почему ты калитку не закрываешь? – вопрос из-за спины.

– А зачем?

– Вдруг зайдет кто-нибудь?

– Вот потому и не закрываю…

– Это как?..

– Ну, как, как… Так и не закрываю, что вдруг кто-нибудь зайдет…

– А унесут что-нибудь?

– А зачем им уносить? У меня, собственно, и уносить нечего… Зайдут, дом открыт: посидят, отдохнут, попьют чаю, может, на гитаре поиграют, да и пойдут дальше…

– А-а-а, – мальчик замолчал, переваривая твой ответ.

Вот тебе и «а-а-а», передразнил ты его про себя. Иди теперь и думай, что к чему.

Вы дошли до конца улицы.

За последним двором начиналась степь. Дикая, ничем не обезображенная, серая полумертвая предзимняя степь.

Ноябрь был холодным. Сначала лили дожди, а потом вдруг на несколько дней лег снег. Полынь, убеленная инеем, улеглась в валки, пушистые шапки краснобыльника мгновенно облетели, ковыль просто исчез, и лишь караганник упрямо зеленел сквозь снег. Но, как обычно, за снегом нагрянула жара. Растаял снег, высохла земля, но степь к жизни не вернулась. Последняя зелень, оттаяв, побурела и ушла в землю. Наступило предзимье, недоброе, странное время.

Сухая, покрытая тонкими трещинами земля, похрустывала под ногами. Ты шел, старательно приноравливаясь к шагам мальчика.

– Не устал? – спросил на всякий случай.

– Нет, – бодро сказал мальчик. – А знаешь, я теперь тоже дверь за собой закрывать не буду!

Вот, блин! И столько торжества в голосе, будто только что смысл жизни для себя выяснил.

– Не закрывай, – ехидно сказал ты. – Только вот как на это посмотрит мама?

В ответ – молчание. Такое разочарованно-обиженное, что ты оглянулся. На лице мальчика так живописно было написано, что проблему мамы он из виду как-то упустил, что ты не выдержал и рассмеялся.

– Не переживай, – ты протянул ему руку, – вырастишь и тогда сможешь делать так, как тебе покажется правильным.

Мальчик взял тебя за руку.

– Тебе хорошо, – вздохнул он, – ты большой, тебя мама с папой не заругают…

– Не заругают…

– А где твои мама и папа?

– Умерли…

– Совсем умерли?

– Совсем.

– А может они уехали куда-то? Я кино видел…

– Ноги не натер?

– Н-нет, не натер…

Хороший сегодня день. На небе ни облачка. Низкое солнце старается из последних сил согреть степь. А ей это уже не нужно…

– А зачем ты рюкзак взял?

– А зачем люди берут с собой рюкзаки?

– Чтобы ложить туда что-то…

– Надо говорить не «ложить», а «класть».

– Чтобы класть туда что-то…

– Вот я и положил…

– А что?

– А вот когда проголодаешься – узнаешь.

Мальчик помолчал немного, обдумал все и заявил.

– А я уже проголодался.

– Что-то быстро…

– И нет. Я дома не поел, я только чай попил.

– Почему?

– Я к тебе торопился…

Ты усмехнулся.

– Слушай, брат, ты не обижайся, но придется тебе еще немного потерпеть. Минут двадцать продержишься?

– Угу.

– Вот и отлично… А то мы уже пришли почти.

– Так быстро пришли?

– Да. Видишь, вон там, деревья?

– Вижу…

– Это сразу за ними.

– У-у-у, а я думал, надо далеко идти.

– Нет, еще до обеда обернемся.

– А я у мамы до вечера отпросился…

– Отлично! Будем сидеть возле печки, пить кофе и рассуждать о жизни.

– Ага, ты всегда так говоришь, а сам опять своего «Щелкунчика» поставишь и будешь на фотографию смотреть.

– Разве тебе не нравится «Щелкунчик»?

– Нравится. Мне не нравится, когда ты на фотографию смотришь и слушаешь, что я говорю…

Вот тебе и раз! А ты считал, что он любит те минуты, когда ты отключаешься и он может безнадзорно рыться в старых журналах…

– Ну, ладно, брат, не обижайся. Хорошо?

– Хорошо…

– А фотографию мы, как придем, так сразу и сожжем.

– Зачем?

– Чтобы не мешала.

– Не надо… Она красивая.

– Много ты понимаешь. Она толстая.

– И вовсе нет! И совсем она не толстая, она красивая. И волосы у неё красивые. И … всё…

– Тогда… я ее тебе подарю.

– Не надо мне ее дарить! Пусть она у тебя всегда на столе стоит!

Вот вам, кстати, наглядный пример детской логики…

Вы вошли в посадку. Это была дорога, усыпанная листьями, а по обеим сторонам от нее, неплотной стеной, деревья. Высокие, с роскошными кронами тополя, склонившиеся над дорогой, так что казалось, что ты идешь под крышей. Редкая красота: прямая, как стрела дорога, крыша из бурых листьев над ней, а сквозь стволы видна степь…

– У того сломанного дерева свернем.

– Уже?

– Уже… – Ты остановился у сломанного ветром тополя, достал сигарету и закурил. – Это тут сразу за деревьями…

Вы свернули и, пробравшись сквозь нечастый кустарник, перешли неширокую полосу деревьев.

– Вот, – сказал ты.

Мальчик стоял рядом с тобой и молча смотрел на большое выжженное кольцо земли под ногами.

Разочарование он сейчас чувствует или что?

– Знаешь, – сказал мальчик, – а я сначала не поверил тебе.

Он нагнулся и поднял с земли оплавленный камень, на поверхности которого были видны потеки, похожие на слезы.

Ну, вот, значит, я не ошибся, с облегчением подумал ты.

– А разве я тебя когда-нибудь обманывал?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю