Текст книги "Неформальная любовь (СИ)"
Автор книги: Серена Никки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Глава 18. Долгожданная встреча.
Глава 18. Долгожданная встреча.
Амалия
– Фу, пронесло, – почувствовала, что меня поймали, но в темном коридоре сложно было что-то рассмотреть.
– Лийка, это ты? – отозвался мой спаситель.
– Ага, я, профессор. Ты что, решил так не смешно пошутить? Давай, фонарик ищи. Я лампочку, так и не вкрутила.
– Терминатор озадачил? – усмехнулся профессор, – Дай сюда свою лампочку. – Сергей быстро поставил стремянку, забрался наверх, вкрутил лампочку, и она тут же загорелась.
– Амалия, а ты что же свет перед заменой лампочки не выключала? – поинтересовался профессор насмешливо. Вот вечно он умничает. Но то, что он мозг не выносит по поводу моего отсутствия, уже хорошо.
– Нет, а зачем? – пожала я плечами.
– Ну, просто так по технике безопасности положено. Ладно, не важно. – Сергей спрыгнул, сложил стремянку и поставил ее к стене. – Идем в мою комнату, я верну тебе твои вещи. Да и поговорить нам нужно.
– Амм… нет, не пойду пока. Там еще полы не просохли, – проговорила я. Пришлось навести генеральную уборку у профессора. Терминатор обязал, но это мелочи.
– Терминатор тебя так наказал? – догадался Сергей.
– А кто же еще? Так бы я не стала. Так что наслаждайся наичистейшей комнатой, а я можно спать пойду? – чувствовала себя не совсем уверенно рядом с ним. Казалось, что веду себя не так. Сердце предательски стучало. Ну, началось. Болезнь под названием «Профессор» вернулась.
– Хорошо, я позже тогда зайду и принесу твои вещи, Амалия?
– Что, профессор? Уроки делать не буду. Все завтра. Меня и так сегодня воспитатели замучили, и в полиции я побывала. Не самый простой день получился. А проблем-то не было никаких. Я просто заболела, а дед Трофим меня вылечил. Мировой мужик, скажу я тебе. Я потом как-нибудь вас познакомлю. Тебе понравится. Ой…– поняла, что мой монолог вышел за границы непринужденной отстраненной беседы и стал напоминать дружеский разговор двух приятелей, которые знают друг друга давно. Сергей подошел ближе, и неожиданно я поняла, что он меня обнимает. Его руки легли мне на талию, и в итоге я ощутила неловкость.
– Скажи, глядя мне в глаза, Лия. Ты из-за меня сбежала. Соврешь, поцелую так и знай.
– Профессор, руки убрал. А ты тут не причем, вообще … – и после этих слов, мои губы обожгло дыханием Сергея. Его поцелуй стал для меня неожиданностью. Я растерялась и на какое-то время, пребывая в состоянии шока, поддалась его натиску. Ощущения были умопомрачительными.
«Оттолкни его, Лия. Ну же. Он недруг тебе, а ты позволяешь». Уперлась руками в грудь парня, но он не отпустил. Тогда прикусила его губу так, что профессор простонал от боли, а я высвободилась и побежала в свою комнату. Да что за наваждение? У него что, в привычку вошло меня целовать? Один убираться заставляет, а этот поцеловал уже второй раз, между прочим. Я тот-то поцелуй с содроганием вспоминала, а тут мне память освежили. Вот Лия как это было. Так сказать наглядно. Добежала до комнаты, захлопнула дверь и провернула ключ на два оборота. В дверь тут же постучали.
– Лия, давай поговорим? – послышался голос Сергея.
– Еще чего? Ты меня поцеловал! А вдруг опять? Я не верю тебе.
– Обещаю, что больше не буду. Правда, поговорить надо.
– А мне не надо. Завтра в школе встретимся, а сегодня я не открою.
– Амалия, не будь ребенком. Я же чувствую, что ты не безразлична ко мне. Может, хватит? Давай объяснимся?
– Ничего я к тебе не чувствую. Иди уже, профессор.
Через пять минут Сергей подсунул листок бумаги под дверь, и я поняла, что записка для меня. Взяла ее и прошла обратно к кровати.
«Амалия, ты мне нравишься, как девушка. Знаю, что и ты что-то чувствуешь ко мне. Я не отступлюсь, Лия. Рано или поздно ты станешь моей».
«Это он сейчас на что намекает, этот самоуверенный гад? Он что, хочет быть моим парнем? Или провести со мной ночь? Вот же невезенье. А чего делать-то теперь? Я с профессором быть не хочу. Он же с Пикассо дружит. Да какого черта, вообще?»
Листок смяла и бросила в мусорку. Легла в постель и долго не могла уснуть.
Вернулись девчонки. Кристина и Варя. Как оказалось, сегодня была дискотека в школе, и они что-то бурно обсуждали.
– Валентин и не говорил, что тебя любит. Он просто позволил тебе быть с ним, Кристинка, а теперь у него новая девушка, и в тебе нужда отпала. Я тебе сотню раз говорила.
– Я не могу без него. Я люблю Валентина. Он же тоже говорил, что любит и предал, – Кристинка плюхнулась на кровать, а ее лицо было все перепачкано в туше и помаде. Она тыльной стороной руки еще сильнее растерла глаза, и теперь ей явно нужно было в душевую, чтобы умыться.
– Кристя, а вы только целовались? – Кристина отрицательно покачала головой, и в ее глазах читалось отчаяние. – Вот он мерзавец. Как так-то. Для себя решила, что разберусь с этим Валентином, которому было далеко до святого.
Весь вечер мы провозились с Кристинкой, и легли спать, когда было уже очень поздно.
Глава 19. Женская солидарность…
Глава 19. Женская солидарность…
Сергей
Это была самая долгая ночь в моей жизни. Ждал утра, как никогда, и вот оно настало. Я считал минуты до встречи и хотел с Лией вместе идти в школу. Сбегал с утра в цветочный магазин и купил букет цветов. Уроки выучены, я чувствовал, что счастлив. Как я далек был тогда от понимания того, что нам уготовано в будущем.
Наивный глупец. Я бегу по лестнице, не чувствуя усталости, а встретила меня запертая дверь. Стою как дурак с цветами. Нет, Лия не могла так рано проснуться и уже куда-то исчезнуть. Вообще-то два снаряда в одну воронку не падает. Не могла она сбежать. Или могла?
В коридоре появилась Олеська Доронина. Само очарование. Вежливая, внимательная, нежная. Вот не мог я в нее влюбиться? Сейчас бы ходили с ней по аллее в парке и томно вздыхали, глядя друг другу в глаза.
– Сережа, а девчонок нет. Привет, кстати. Они громко ругались с утра и собирались кому-то навалять. Сегодня будет драка.
– Да с кем драться? Вчера ничто не предвещало драки.
– О… Да? По-моему, Кристининого Валентина бить собрались.
Пару минут помялся, переваривая полученную информацию, и полетел на поиски своей заполошной Джульетты. Спустившись на первый этаж, вручил букет цветов тете Глаше, которая у нас полы мыла. Сделал человеку приятное с утра.
– А это Вам. Вы сегодня особенно очаровательны, – чтоб вы знали тетя Глаша это большая такая тетя, необъятная, с белокурыми волосами, собранными в хвост, и платком на голове повязанном назад. Наша тетя Глаша была без комплексов и носила обычно спортивные костюмы, которые в прямом смысле обтягивали ее фигуру. Ее любимая поговорка «Хорошего человека должно быть много». В ее случае не могу не согласиться. Она добрая хорошая светлая. Я бы, не задумываясь, ее поставил вместо воспитателя. Ей даже образование не нужно специальное. Она наша большая мама для всех. Поможет всегда, любому ребенку, кто бы к ней не обратился. Ну а то, что аппетит у тети Глаши хороший, это же отлично.
– Мне, Сережа? Вот бывают же мужчины. Маленький, а уже джентльмен. Только влюбился в Амалию. Ладно, заметила, как ты смотришь на нее. Но видно любовь зла.
– Ну да, полюбишь и гота. Готку. Не важно. Я побегу? В школу тороплюсь.
– Беги, Ромео, беги.
Никогда так быстро не бегал, но возле школы было спокойно. А вот на асфальте была кровь. Небольшая лужица и рядом крупные капли. На душе неприятно царапнуло, сердце сжалось. Мне на встречу выбежала Пикассо. Странная добрая девчонка сегодня снова была одета в стиле «мисс эпатажность». Желтые брюки, зеленая блузка, изумрудные кроссовке на платформе в десять сантиметров. Волосы раскрашены зелеными мелками. Теперь я знаю, что это такое. Девчонки 1 апреля меня ими раскрасили, и я даже так на занятия пришел. Хорошо, что шутку восприняли, как шутку, и я тоже оценил юмор Пикассо. Внимательнее утром нужно было быть, особенно 1 апреля.
– Серый, ты уже в курсе, да? – встревожено отозвалась Коралина.
– Видимо, нет… – пожал я плечами. Да кровь на асфальте наводила на определенные мысли, но мне хотелось узнать детали.
– Девчонки из 313 избили Вальку. Короче замели их. В полицейском участке все сидят. Наш воспитатель там девчонок вызволяет. Амалии сильно досталось. Она всегда в драку кидается, не думая о последствиях, но Валька на бокс ходит, да и весовые категории у них разные. Лийка худая, маленькая, из преимуществ, только огромные синие глаза. Чем только думает? – Пикассо посмотрела по сторонам, а потом добавила. – Пойдем на урок. Ты все равно ничего не изменишь. А Лийка, наверное, в больнице, а не в полицейском участке.
Я тут же позвонил Амалии, но услышал композицию АС/ДС, после чего вызов был завершен. Не ответила.
Набрал СМС. Тоже не ответила. Злость на этого Валентина была запредельной. Она девочка. Как посмел ударить? Лийка такая маленькая, беззащитная. То, что он боксер, меня не пугало. После школы боевых искусств от Терминатора мне без разницы, кто передо мной стоит.
И вот я увидел Валентина и Кристину с Варей. Вела их наша воспитательница. Отправился сразу к ним. Схватил Валентина за руку и отвел его в сторону.
– После уроков в центральном парке тет-а-тет встретимся. Лия моя девушка, и ты ответишь за это.
– Ну да. Бездомные как лягушки в одном болоте сидят и квакают в унисон? Тебе конец, профессор, – Валик уверенно на меня посмотрел.
– Еще посмотрим, – на уроках отсидел и после сразу помчался в больницу. Адрес дали. Купил очередной букет из алых роз и отправился навестить Амалию.
Назвали номер палаты, выдали халат, и я пошел по стерильному коридору, предварительно надев светло-голубые бахилы. Амалия лежала в хирургии, в травматологии. Осторожно приоткрыл белоснежную дверь и увидел ее. Лоб Лии был заклеен пластырем, рука по локоть перебинтована и зафиксирована на повязке, перекинутой через голову. Но Амалия не лежала или спала, а ходила по палате и жестикулировала руками. Она разговаривала с кем-то по телефону.
«Амалия, ну что ты за человек такой? Зачем на боксера кинулась?»
Лия увидела меня, и ее щек коснулся румянец. Неужели я причина ее смущения? Но все указывало именно на это. Лия практически выронила телефон, и я подхватил его.
– Амалия, снова неприятности и проблемы с законом? – тут же спросил я. Но не упрекал, скорее негодовал.
– А я ни о чем не жалею. Валя козел. Пойдем, выйдем, поговорим, – отозвалась Амалия и вывела меня в коридор. Мы прошли в зал для встреч с родственниками и устроились на мягком диване. Тут же протянул букет цветов Амалии, как и фрукты.
– Это тебе, Амалия. А теперь я бы хотел послушать твою версию развития событий, – девушка взяла цветы и фрукты. А ее смущение было красноречивее всяких слов. Вздохнула, потом еще раз вздохнула. Это было так мило, трогательно. Лия ранимая нежная девчонка. Если бы не обстоятельства, она бы такой и осталась, но вынуждена была стать такой, как сейчас. Ее смена образов. Одеваясь во все черное, она как бы мысленно говорила всем.
«Не подходите ко мне, это опасно». Такой оригинальный способ защититься. Ее действительно побаивались. А значит, все работало именно так, как она и хотела. Только со мной ее теория дала сбой. Нет, я не боялся ее и не сторонился. Да хоть в костюм Дракулы пусть вырядится, я-то знаю, что она все та же Амалия, которую я раздражаю и заставляю волноваться. Нравится ли мне быть причиной ее волнения? О да. И очень.
– Спасибо, мне никто, никогда цветы не дарил.
Придвинулся ближе и слегка притянул Лию к себе, обнимая.
– Я очень переживал за тебя. Рассказывай, что там у вас произошло?
– Валя – козел, – проговорила Лия снова.
– Ну, это я уже слышал, а можно подробнее узнать. Почему он козел?
– Он на Кристю поспорил, что переспит с ней и переспал. А сейчас бросил. Но Кристя от него беременная. Знают все и воспитатель тоже. Она аборт хочет сделать. Я отговариваю. Ну, а когда увидела этого урода, не сдержалась. Мало я ему врезала. Кристинка на аборт собралась, а он ходит довольный, ухмыляется, – Лия едва не заплакала, а я коснулся губами ее щеки. Такая вся холодная. Дрожь ее тела была осязаемой.
– Не волнуйся, я разберусь с ним, обещаю. И с воспитателями поговорю, – Лия сидела, и я вдруг осознал, что не отстраняется и не бежит. Боже, я хочу стать тем человеком, которому ты поверишь.
– Профессор, не связывайся с ним. Он тебя покалечит.
– Что ты, конечно, я не буду с ним связываться. Ну что смогу, то сделаю, – успокоил я Амалию. Я понимаю, что девушка если что-то испытывает ко мне, то не будет счастлива узнать о драке, теперь уже моей. Да и она даже не узнает ничего. Валентин получит свое, это я решил для себя.
– У тебя какое-то странное выражение лица, – с подозрением проговорила Амалия. – Ты о чем думаешь? – вдруг спросила Лия.
– Поцеловать тебя хочу, можно? – выпалил я то, что на ум пришло, а Лия замерла. «Нет» сразу не сказала, и я понял, что надо ловить удачу за хвост. Склонился к ней и приник к ее губам. Холодная вся, хрупкая. Она не отталкивала. Хотела моего поцелуя. Растерялась. Понял для себя, что здесь подушек нет, и в голову ничем не прилетит после этого. Язык не использовал. Вдруг откусит? Для подобных экспериментов рановато. Не сейчас. Нас прервала медсестра.
– Амалия, что тут происходит?
Я резко отстранился, а Лийка была смущена. Заправила прядь волос за ухо и поднялась. Немного пошатнулась, и я тут же придержал ее.
– Это мой парень. Мы встречаемся. Ну, в смысле, дружим. Иногда он меня целует. У нас любовь.
Такое откровенное признание меня повергло в шок. Но говорила Лия правдоподобно, и я только в подтверждение ее слов кивнул. И медсестра измерила меня придирчивым взглядом, а потом перевела взгляд на Амалию и фыркнула.
– Угораздило же, – и она пошла дальше. – На уколы проходим!!! – вторую фразу сказала не нам, а громко, уже чинно вышагивая по коридору.
– Лия, а у нас любовь? – уточнил я, склонившись к уху девушки.
– Профессор, ты же понимаешь, что логичнее было так все это объяснить. Ну не искусственное же дыхание ты мне делал, в конце концов. А если есть оригинальный способ объяснить медсестре, что это было. Так чего молчал? Да, кстати, с чего вдруг ты снова меня поцеловал?
– Ну, я, кажется, ясно тебе дал понять, что я к тебе чувствую.
– Профессор, ты ведь с Пикассо встречаешься. Тебе не кажется, что это слишком? – ее слова подействовали на меня, как холодный душ. А потом Амалию позвала медсестра, и она поспешила за ней.
Я с Пикассо встречаюсь? Что за бред? Лия поэтому такая со мной? Интересно, она давно такие выводы сделала? Ну, хорошо, к этому разговору мы еще вернемся обязательно, а пока надо с Валентином разобраться. Так сказать, вразумить его, что девочек бить нельзя. И спорить на них, тоже чревато.
Глава 20. Мотылек.
Глава 20. Мотылек...
Сергей
Мы договорились с Валентином о встрече в парке, и я успевал. Очень быстро бежал, чтоб успеть. Но когда понял, что Валентин не один ждет меня, я немного притормозил, оценивая свои возможности. Будет больно, не спорю, но я верил в то, что я смогу с ними справиться, хоть и не без труда. Пару секунд мне хватило, и я все равно решил встретиться с Валентином и поговорить, и возможно не только. Я подошел к ребятам достаточно близко. Они при себе имели кастеты и ножи.
– А вот и Серый пожаловал, наш бездомный герой. Ты у нас свое болото пришел защищать? Да забирай себе и Кристинку, и Амалию. Мне эти оборванки не нужны.
– Что ж ты, тварь, когда Кристинку в постель тащил, не предупредил, что не нужна? Разве можно с живыми людьми так поступать?
– Мы сейчас тебя уделаем, так, что ты хирургу будешь рассказывать, кто и кому тут нужен.
Ну что, я попал в неравный спарринг. Их пять я один. Но меня Терминатор тренировал, и двоих я вырубил сразу, а потом краем уха услышал голос Стрельникова. Откуда он здесь взялся, я не знаю, но он был не один.
– Займись Валентином, а этих мы успокоим, – я тут же направился в сторону Валентина. Он хоть и боксер, но почему-то выглядел растерянным. Бросился на меня, как истинный боец, но я умел и удары отражать, и атаковать. Тимур до изнеможения меня тренировал. Мое тело не способно уже воспринимать боль. В итоге, я, игнорируя его боксерское мастерство, разбил его нос, губу. Еще удар и еще и, наконец, он упал. Дышал тяжело. Я остановился, подошел к нему ближе и присел, чтобы меня было слышно.
– А теперь слушай сюда, Валя. Ты сейчас пойдешь к Кристине и извинишься. А еще умолять будешь на коленях, чтобы она не сделала аборт. Что хочешь, делай, но не допусти. Узнаю, что обидел, убью.
– Хорошо, но я не готов отцом быть, – вытирая кровь с губы рукавом, отозвался Валентин.
– Об этом, нужно было раньше думать, герой любовник недоделанный. Как видишь, не только ты хочешь жить. Предохраняться надо было. А Амалию тронешь хоть пальцем, можешь с жизнью проститься сразу, – я встал и снял свои очки, которые, увы, были сломаны.
– Ты как, Серый? – тронул за плечо Тимур.
– Нормально, этот гад очки мне сломал.
– Ты чего один пошел на стрелку? На такую беседу компанию брать положено, а если бы Пикассо мне не позвонила? Она разговор Валентина подслушала. Ты смотри. Сила это хорошо, но количество противников тоже нужно учитывать.
– Вообще-то мы один на один встретиться договаривались.
– Серый, ты бы в наше время не рассчитывал на благородство и честь со стороны противников. Ты звони, мы своих не бросаем. Подъедим, поговорим.
– Хорошо, буду знать. Отделался так сказать сломанными очками, – Валентин и его приятели, как побитые собаки попятились назад, а потом и вовсе сорвались на бег. Правда, бежали не быстро. Травмы давали о себе знать, но мы их останавливать не стали. Информацию донесли, и они все поняли. А не поймут, так мы и повторить встречу можем.
– Как там Амалия?
– Благодаря Валентину не очень, – и тут Тимуру позвонили. Его лицо было серьезным, немного побледнело. Я понял, что что-то серьезное. Стоял, ждал. Тимур отключил телефон.
– Кто? – просто спросил я.
– Кристина, ушла в заброшенный дом, там, на окраине, и упала с верхнего этажа. Сама. Воспитатель узнала, что не беременна она и перегнула немного. Накричали там на нее наши, а она просто Валика удержать хотела. И … глупая девчонка. Да что ж такое-то, а? Как этим нашим девчонкам объяснить, что не стоим мы того, чтобы так бездумно уходить из жизни. И Валик этот тоже. Зачем он ей сдался? Вон Яша ее любил очень. Только вот отвергла она его. Тоже год страдал, но сейчас успокоился как-то, пока Кристинка в любовь со всеми подряд играла. Как мотылек крылья опалила, и вот результат. Душа-то она у всех ранимая. И Лийка тоже. Закрылась и не вытащить ее настоящую. Таких замков навешала на себя. Гот не гот, а тоже ведь ранимая, странная, – Тимур с силой ударил кулаком в дерево, а потом тяжело вздохнул.
– Тимур, я за Амалией присмотрю, обещаю, – ровным голосом проговорил я, правда, сам пытался в этот момент переосмыслить услышанное.
– Да-да, присмотри за ней. Замкнутая, самостоятельная слишком. И все эти ритуалы на кладбище. Вытягивай ее из этого мрачного общества.
– Я сделаю все, что смогу. А как про Кристину стало известно?
– Вездесущая Пикассо. Она бежала по лестнице того заброшенного дома, чтобы остановить, а Кристина уже сделала это. Пикассо звонила мне с крыши. Плакала. Сложно было разобрать, но я понимаю Коралину, и то, что она говорит. Она не одного вытащила с того света, а вот Кристине помочь не успела. Винить теперь себя будет. Знаю ее. Она, как я, чувствует ответственность за всех наших. Дакота много раз порывалась вскрыть вены, но Пикассо с ней всегда рядом. С такой подругой Катька не пропадет. Коралинка мне сказала как-то, что пока под защиту сильного надежного мужчины Катю не передаст, не сможет подругу отпустить от себя. Видимо, так и будет.
– Меня она тоже спасла. Коралина. Тимур, а я все думаю про Амалию. Ее родители ведь возможно живы.
– Родители Пикассо тоже возможно живы. Выбросили ребенка, а сами живут где-то среди нас.
– Тоже верно. Ты куда теперь?
– Идем в детский дом. Пикассо надо поддержать, Лии позвонить и Варю тоже успокоить нужно. Да и воспитатели тоже хороши. Сейчас проверки начнутся. Многих уволят. Доведение до суицида – статья. Виноват Валя, а сядет воспитатель. Не уберегли, значит виноваты.
Сегодня небо было особенно мрачным. Ветер завывал, создавая зловещую атмосферу. Шум деревьев давил и хотелось забыться. Не самая простая жизнь не самых простых детей, и когда случается такое, как сегодня, хочется отмотать время назад и помочь той, что нуждалась в помощи больше всего. Я отомстил за Кристину и Амалию, но поздно. Слишком поздно. Что стало главной причиной? Валя, воспитатель, или то, что придали огласки всю эту ситуацию. Понятно, что мы теперь не узнаем об этом.
Когда мы с Тимуром оказались в детском доме, до нас не было дело никому. Участковый был здесь и сейчас воспитателей допрашивали, а я заметил Пикассо. Она сидела на окне и, спрятав лицо в ладонях, которые опустила на согнутые колени сидела тихо-тихо. Тимур первым поспешил к ней, и она обняла его. Коралина плакала навзрыд, а чуть позже подбежала Дакота. Я теперь утешал ее. Моя рубашка промокла от слез Кати, да и Пикассо была безутешной. Подхватил Дакоту на руки, как и Тимур Пикассо, и так мы быстро добрались до моей комнаты. Девчонок усадили на кровати, и я сразу подал им стакан воды каждой, сначала Коралине, а потом Кате.
– Серый, ты, где очки потерял? – вдруг спросила Дакота почти шепотом.
– Сломались. Не важно. Завтра новые закажу, – задавать вопросы не стал, они только немного успокоились.
– Тимур, я опоздала, совсем немного. Я была на двенадцатом этаже, а Кристина на тринадцатом. Я не успела.
– Ты сделала все что смогла. Не всегда мы успеваем помочь. Винить себя не надо. Я понимаю тяжело, но не надо. Постарайся отпустить ситуацию. Она успела что-то сказать перед смертью?
– Нет, она меня не видела. Я с другой стороны дома пробралась на 1 этаж. Она оставила записку, – Пикассо протянула листок бумаги Тимуру. Написано было мало, и парень горько усмехнулся.
– Все-таки Валя. Она по-настоящему его любила и вот не смогла пережить его предательство.
– Это не любовь, это зависимость, – проговорила Дакота. – Зависимость одно человека от другого. Вот он тварь последняя, а другой человек, наша Кристина, была убеждена, что она без него не сможет. Он самый лучший для нее, и разубедить ее в этом было не возможно.
– Может и зависимость. Но видишь, до чего она порой доводит. Девчонки, Дакота, Пикассо, не принимайте вы так близко к сердцу все эти мимолетные увлечения. Придет к вам ваше счастье тогда, когда настанет время. А если появятся проблема, Пикассо, ты всегда можешь позвать на помощь Терминатора. Я обязательно помогу. Всегда. Даже, когда мы вырастим, и нас жизнь раскидает, я всегда приду к вам на помощь, девчонки. А мало меня будет, Серого позовем и тех, кто будет со мной на тот момент. Мы семья, а жизнь не стоит гнилой любви Валентина. Он вообще не стоит того, чтобы на него внимание обращали.
Пикассо постепенно успокоилась, а мы так и уснули у меня в комнате. Долго разговаривали о разном. Как выяснилось Тимур, когда-то и сам упустил друга, и тот отравился. Пикассо очень внимательно слушала Стрельникова. Предрассветные сумерки говорили о том, что скоро утро, и я проснулся от того, что в комнату пожаловали воспитатель с комиссией проверяющих. А у нас тут, ну как бы, не совсем все красиво. В моих объятиях спит Дакота, притом, мы сидим на кровати, а рядом на соседней кровати, в таком же положении, спят Тимур и Пикассо.
– А это еще что за новости? – услышал я голос женщины, одной из проверяющих. – Вот как вы следите за подростками? С каких пор мальчики спят с девочками в одной комнате?
– Так, успокоились все. Мы тоже люди, и вчера мы потеряли члена нашей семьи. По нам что, не видно, что между нами ничего не было? – Тимур осуждающе посмотрел на проверяющих. – Вы бы лучше домашних на предмет адекватности в школе проверяли. Кристина из-за Валентина с собой покончила. Лучше бы она Яшкину любовь приняла, счастливее бы была и живой осталась.
– Ну ладно, Тимур. Как всегда под твою ответственность, – его знали не только воспитатели, но и другие проверяющие. Его слово было весомо, и он говорил убедительно. Никогда не пасовал и был таким, какой есть.
– Может мне воспитателем устроиться, а то, как поступил в техникум, так и случаются в нашем детском доме несчастья с завидным постоянством.
– Пройдемте к директору, – отозвался суровый мужчина в дорогом костюме, окинув равнодушным взглядом нашу комнату и нас полусонных. – Вы же понимаете, что инцидент с Кристиной уже попал в сводку новостей, так что головы полетят однозначно, – после услышанного, я помрачнел. Голову разрывало сразу несколько мыслей. Первая: это то, кого поставят на место старого директора. Второе: сейчас обо всем узнает Амалия, и ее поведение непредсказуемо. Вчера я не решился ей позвонить, ведь она и так была расстроена из-за Кристинки и третье: Валентин останется в классе, и я не собирался с этим мириться…
