Текст книги "Еретик (СИ)"

Автор книги: Седьмой Ноль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Сначала, я подумал, что вы свихнулись и полезли вешаться. Но я не видел ваших трупов, которые раскачиваются на ветру, – усмехаясь, рассказывал Кайс. – Я лез выше и выше, пока не заметил содранную кору на одной из верхних веток. Посмотрел в сторону черты, и понял, что вы прошли через неё. Сказать честно: никогда бы не подумал, что выбраться из Дома так просто. Эх, знал бы я этот способ тогда... Кстати, о прошлом. Смотри, что я нашёл.

Я видел, что Крысолов сунул руку в сумку, но мне было совершенно не интересно, что он оттуда достанет. Все мои мысли были о другом. То стекло, что пытался разбить Кайс, но так и не смог, оно выдержало все его удары не случайно. Так должно было быть. Дом даровал нереальную прочность хрупкому веществу для того, чтобы Крысолов не смог окрикнуть нас. Для того чтобы между нами была дистанция, достаточная для того, чтобы я... стал убийцей.

"Убийца. Убийца. Убийца" – это мерзкое слово запульсировало в моей голове, напоминая мне о странной встрече во тьме дворцовых подземелий.

" Убийца, ты ссснова здесссь" – всплыли в памяти свистящие слова монстра, ставшего первой жертвой "Спасителя". – "Совпадение или ещё один намёк на... На что?!!! На что, вашу мать?!!! Нет-нет-нет!!! Это всё совпадение!!! Тупое совпадение!!!"

– Эй, ты чего? – Кайс пихнул меня в плечо, чем вернул из мира раздумий. – Что-то не так?

На его раскрытой ладони лежали четыре сияющие новизной, золотые монеты. Три из четырёх лежали реверсом кверху, и лишь одна аверсом. На тех, трёх, ровным шрифтом были написаны слова: "С любовью к подданным". На четвёртой, изящно переплетя стебли, красовались три розы, бутоны которых были равноудалены друг от друга, словно образуя собой вершины равностороннего треугольника. А ещё, это изображение можно было сравнить с трёхлопастным пропеллером, в центре которого было переплетение стеблей, а на концах бутоны.

– Что это? – спросил я Кайса, игнорируя его вопросы.

– С тобой точно что-то не так, – сказал Крысолов, и свободной рукой попытался потрогать мой лоб. – Заболел что ли?

– Да, ничего я не заболел, – отпихнул я его руку. – Вижу я, что это монеты. Они другие, не такие, как те, что у нас были.

– Всё верно. Там были монеты Свободных Земель, а это трагардской Короны. Видишь эти розы – это герб Жанны, а эта надпись её девиз. Хотя, её любовь чаще ведёт к смерти, нежели к чему-то иному.

– И что же в них необычного? – поинтересовался я прежде, чем меня посетила догадка происхождения этих монет. – Да, ладно. Неужели это те самые?

– Именно, – подтвердил Кайс. – Я нашёл пропавшее золото. Взял немного, хотя, если признаться, до последнего не верил, что смогу выйти с ним из Дома.

– А они не устарели? – спросил я Крысолова и, заметив его непонимающий взгляд, пояснил свой вопрос. – Им же очень много лет, и сейчас, наверно, такие не печатают.

– Такие монеты печатают с того момента, как Жанна взошла на трон. Так что, мы снова богатые путники, которые могут себе позволить покупку лошадей. – Довольно произнес Кайс.

– А на еду и ночлег там останется? – мечтательно спросил я.

– С лихвой.

Дальше, наша беседа плавно переросла в традиционный экскурс Кайса по землям, через которые нам предстояло пройти. Первый После Богов – это высокопарное название властителя местных территорий, как и большую часть самих территорий, было дано Ухрасу Миротворцу. Жанна – она стала той, из уст кого прозвучали эти слова. Случилось это спустя десять лет после её предательства. Как вам уже известно, вся правящая элита, все правители Земель Трагарда, погибли в одну ночь в битве Трёх богов с семейством Цедриков, главным из которых был император Лакс. Боги получили то, чего хотели, а взамен отдали Жанне то, что обещали. На этом их непосредственное сотрудничество с личными встречами закончилось. Хотя, утверждать это доподлинно, не взялся бы ни один человек. Но, сейчас не об этом, а о том, что было сразу после самопровозглашения Жанной о своём королевском положении. Трагард, тогда, как и сейчас, был разделён на самостоятельные административные единицы, которыми правили родственники императора Лакса. После той роковой ночи, Земли остались без правителей. Узнав, что произошло, знатные семьи начали прибирать всё к своим рукам, в надежде на скорую возможность узаконить свою власть. Кто-то, и таких было большинство, самолично назначив себя на роль правителя, занял выжидательную позицию, мол: кто победит, тому и присягнём. Кто-то явно выразил неприязнь к первой королеве, назвав её предательницей недостойной короны. Но была ещё одна сторона – те, кто сразу же, безоговорочно преклонил колено перед Жанной. Одним из таких людей оказался Ухрас Голдшильд. Устранив конкурентов из других знатных семей проживающих на прибрежных землях Большой Воды, Ухрас принял королеву в Стоунгарде – своё родовом замке. Благо, от дворца императора, до Стоунгарда сутки пути верхом, и за это время с Жанной ничего не случилось. Именно там и началось становление Трагарда как королевства. Ухрас возглавил армию королевы, которая на тот момент полностью состояла из солдат Голдшильда.

За десять лет Жанна, опираясь на военную мощь Ухраса, подчинила себе все Земли от гор на западе, до восточного побережья. От северных окраин Злозимья, и до Дикого пролива на юге. Своей новой столицей, королева выбрала красивый город – Эйнцсшифф – расположенный на берегу одного из живописнейших заливов Розового моря. По воли судеб, это был тот самый город, который последним признал её власть. Именно там Ухрас был наречён Миротворцем и назван Первых После Богов.

– До того дня, когда боги заберут меня к себе, ты, твои дети и дети их детей, – объявила Жанна Ухрасу, сразу после того, как надела на себя корону. – Будете править Землями вокруг Большой Воды. Ибо ты первый после Трёх богов, что поддержал меня в трудный час, и твой род всегда будет первым в Трагарде.

Не сказать, что Миротворцу пришлась по вкусу такая награда. Нет, он, конечно же, был рад столь щедрому вознаграждению, но Ухрас рассчитывал на большее. Он желал, он мечтал стать королём... Ах, мечты-мечты. Жанна отвергла его наглое предложение, бросив подачку в виде четверти земель Трагарда.

Ухрас негодовал, но всё же принял всё как должное. Спустя несколько лет он повторил свою попытку, и снова предложил себя Жанне, но та снова отказала. На этот раз её отказ не так сильно огорчил Ухраса, ведь за те годы его любовная страсть к королеве подугасла.

Получив известие о смерти Ухраса Голдшильда, Жанна отправилась в Стоунгард. Посетила место сожжения своего самого преданного лорда, и сделала его потомкам воистину королевский подарок – право печати собственной монеты. По ценности, монета Голдшильдов приравнялась к королевской, и получила право на все виды расчётов, как внутренних, так и внешних.

Дальше, столетие за столетием, Голдшильды укрепляли за собой почётное звание Первого рода Трагарда, постоянно преумножая богатства семьи и укрепляя свою власть.

Так продолжалось долго. Очень долго. До тех пор, пока в истории процветания этого рода не произошло два несчастных события. Первое – это то, что началась война с всё тем же Некромантом. А второе – за сорок лет до этого, Первым После Богов стал Унан Счетовод – самый мелочный, жадный и расчётливый из живущих ранее людей Трагарда.

Война, если её итогом не является нажива, очень обременительна для казны. А война таких масштабов, затратна во сто крат. Унан понял это с первых дней противостояния Трагарда с Некромантом. Понял, и ужал до минимума финансовую поддержку, что требовала Корона для себя в те годы. Именно в тот момент и проявил себя будущий герой той войны – Олаз Стойкий – родоначальник династии Красных Баронов. Какими путями – неизвестно. По легенде, что граничит со слухами, он был одним из командиров стражи Стоунгарда. Этот человек знатного происхождения, вывез значительную часть золотого запаса Голдшильдов, и передал его казначеям Жанны.

Если бы Олаз Стойкий не стал героем войны, сыскав себе славу не только доброго воришки золота жадного феодала, но и проявив себя с положительных сторон в кровопролитных сражениях, после победы его осудили бы и казнили. А так, он смог переломить два важных сражения в сторону войск Трагарда и получил заслуженную награду. В наказание Унану Счетоводу, Жанна лишила его земель, западнее Большой Воды, и даровала их Олазу. Конечно, потом, она возместила Первому После Богов часть украденного Стойким золота, но Земли так и не вернула. Это было единственное на данный момент наказание потомков Ухраса, и первое нарушение ею слова, данного всё тому же Ухрасу.

– И что, этот Унан не пытался убить Стойкого? – поинтересовался я.

– А как же, конечно пытался. Он даже войну Красному Барону объявил, но Жанна быстро успокоила его пыл. – Ответил Кайс, смахивая с лица паутину, в которую он вляпался по неосторожности. – Потом уже, потомки Счетовода ещё два раза пытались силой забрать то, что ещё долгое время считали своим, но оба раза королева пресекала зарвавшихся феодалов, грозя им серьёзным наказание. Теперь вражды уже нет, но нелюбовь друг к другу и Первого После Богов и Красного Барона осталась. Так же, жители одних Земель, недолюбливают других. Помнишь, я говорил тебе про Ульдайна Три Монеты? Это налог, в честь которого лорд Большой Воды и получил своё прозвище. Именно столько должен был заплатить подданный Красного Барона, за пересечения границы Земель Голдшильдов. И не важно, сколько раз за день или за год он это делал. Перешёл один раз – плати. Перешёл десять раз за день – плати десять раз по три монеты.

– А как стража понимает, что человек подданный Барона? – поинтересовался я. – У него на лбу же не написано.

– Не понимает, а понимала, – поправил меня Крысолов. – Закон уже лет двадцать как отменили. А что, на счёт того, как они узнавали: стража заставляла платить всех, кто не мог доказать того, что он не подданный Красного Барона.

– Презумпция невиновности? Не, не слышал, – усмехнулся я.

– Чего? – переспросил Кайс.

– Не вникай. Это так – шутки из другого Мира. – Ответил я. – Темнеет. Нам бы место для ночлега найти.

– Спать сегодня мы ляжем очень поздно, если вообще ляжем – "обрадовал" меня Крысолов. – Потому, как за нашими занятными разговорами прошли намного больше, чем я предполагал. Вон, видишь просветы между деревьев? Лес почти кончился, а за ним, если ничего не изменилось, начинаются кукурузные поля. Пару часов посидим тут, а потом выйдем в поля. Пройдём по ним немного северо-западнее, и выйдем на Долгий тракт. А дальше всё просто: находим ближайшую таверну или постоялый двор, снимаем комнату и спим там до тех пор, пока на боках не появятся пролежни.

22. Лицедеи-лиходеи.

Уверенность Кайса в том, что мы выбрались из Дома Цедрика в тоже время, что и вошли в него, поколебалась при виде убранного поля, на котором должна была расти кукуруза. Даже в тусклом свете ночного светила я видел налёт смятения на его, некогда уверенном лице. Хотя, что бы ни выражало его лицо, сам Крысолов продолжал держаться довольно уверенно. На ходу изменив план, Крысолов повёл меня вдоль края леса, обходя убранное поле по дуге. Так мы вышли к большим бревенчатым амбарам, куда изначально и стремились попасть, но только с этим манёвром потратив на час больше. Две короткие перебежки между массивными строениями под аккомпанемент собачьего лая, и мы уже перебираемся через невысокий каменный забор, с внешней стороны поросший плющом. Лишь только ноги коснулись дорожной тверди, Кайс облегчённо выдохнул, поправил плащ, и пошёл в сторону городка, яркие огни которого мерцали внизу пологого склона.

На окраине городка, аккуратные домики, щедро украшенные горшечными цветами, были не больше двух этажей. Они напомнили мне европейские фахверковые дома, ячейки которых были выкрашены в разнообразные, но яркие цвета. По широким освещённым улицам, вымощенным серым камнем, бродил разномастный народ. По одежде людей была заметна разница их социального положения, но все, как один, выглядели нарядно. Чем сильнее мы углублялись в незамысловатое переплетение городских артерий, тем сильней нарастал раздражающий меня звук. Многоголосый, звонкий детский смех. Десятки мальчишек и девчонок разного возраста носились друг за другом взад-перёд, ловко маневрируя между неспешно идущими взрослыми и редкими вооружёнными всадниками.

– Что за ерунда тут твориться? – настороженно спросил я Кайса.

– Улыбайся и иди вперёд, – ответил мне Крысолов сквозь неестественно широкую улыбку, которую он наигранно натянул на своё лицо.

– Я что, похож на идиота? Зачем мне улыбаться? – продолжил я, но краем глаза заметив на себе недобрый взгляд всадника, и сам расплылся в улыбке.

Небольшое знание иностранных языков позволило мне провести аналогию между упомянутой Кайсом фамилии Голдшильд – местного лорда – и облачением всадника. Золотой щит – именно так, если я правильно помнил, должна переводиться эта фамилия. Именно золотой щит с выдавленной римской цифрой "1", держал всадник в левой руке. Отблески масляных фонарей отражались в начищенных до зеркального блеска наплечниках и шлеме стражника. Забрало шлема беззаботно поднято вверх, а длинная, густая борода, чёрная как смоль, прикрывает часть полосатой, золотисто-синей туники, опоясанной толстым, кожаным ремнём.

Проводив нас с Крысоловом подозрительным взглядом, конный стражник плавно потянул за поводья, и продолжил своё неторопливое движение.

– Твою мать, Кайс, объясни мне, что тут происходит, или у меня сейчас истерика будет, – процедил я слова сквозь, до тупости неестественную, улыбку.

– Ежегодный праздник урожая, – получил я ответ. – Найдём спокойное место, и я объясню подробнее.

Спокойное место нашлось раньше, чем я мог представить. Мы попытались отыскать ближайшую таверну, чтобы арендовать комнату, но весёлые прохожие объяснили нам, что такие есть только на северной стороне городка, там, где в непосредственной близости проходит Долгий тракт. Тут же, в южной части, ничего подобного мы не найдем.

– И вообще, зачем вам отдых, если кругом такое веселье?! – воскликнул радостный прохожий, и протянул Кайсу кувшин с вином. – Угощайся, друг!

"Да уж, Вершку бы тут точно понравилось" – подумал я, и, так же, как и мой друг, отхлебнул вина из кувшина.

Еле распрощавшись с назойливым прохожим, мы немного прошли по улице, свернули за угол, и оказались на огромной, ярко освещённой сотнями фонарей и факелов поляне. Кто так проектировал или выдавал разрешения на постройку домов в этом городке – я не знал, и знать не хотел, но то, что в его центре оказался большущий пустырь, было фактом. Именно этот пустырь и служил местом главного городского торжества. Длинные ряды торговых палаток, в которые, громкими выкриками, хозяева зазывали народ совершить покупку, изгибаясь, тянулись к секторам развлечений. О, да! Чего ж тут только не было! В этом месте я позабыл про усталость и, как маленький ребенок, принялся упрашивать Кайса дать мне монету.

– Всего пять медяков!!! – орал громкоголосый зазывала. – Попадёте тремя помидорами в три рыла, и получите лисью шапку, которая согреет вас будущей зимой!

За спиной зазывалы, на широком столе стояла плетёная корзина с помидорами, а поодаль, метрах в десяти, дощатая стена с тремя круглыми отверстиями. Из каждой такой дыры торчали раскрасневшиеся, забрызганные томатным соком и мякотью, довольные, улыбающиеся кривыми зубами, лица людей.

"Выруби кабана" – именно так называлось ещё одно развлечение, которое предлагали соседи помидорного тира. Узкий, короткий стол, возле которого стоял высокий крепкий мужик, с неестественно мощной шеей. На его массивном подбородке, изрядно украшенном синяками и кровоподтёками, зазывающе играли желваки, словно приглашая к состязанию. Рядом, стояла пузатая, закрытая крышкой бочка, на которой сидел белобрысый малец, чем-то похожий на мужика. Третий, кто был с ними – худощавый, но шустрый старикан, который и выкрикивал призывы и правила состязания:

– Всего один серебряный, и вы получите шанс выиграть целую бочку мёда, собранного на северо-восточном берегу Большой Воды! Один серебряный, один удар в челюсть нашего чемпиона, после которого он должен упасть! Ну же, подходим, не стесняемся! Неужели тут больше нет тех, кто уверен в своих силах?!

– Дай монету, – дёрнул я Кайса за рукав. – Я его легко вырублю.

– Ты себе кулак сломаешь, – хихикнул Крысолов. – А мне потом с тобой возиться.

– Да, я... – попытался я продолжить уговоры, но Кайс вывернулся, перехватил мою руку, и потащил за собой.

– Ты-ты, молодец, пошли только отсюда, – шутливо, но совершенно без намека на стёб, перебил и похвалил меня Крысолов, пробираясь дальше.

"Кто дольше просидит в бочке с водой", "кто кого перепьёт", "кто быстрее сложит пятипудовые каменные блоки один на другой", "соревнование по плевкам в длину" и многое другое, что предлагалась на празднике, совершенно не заинтересовало Кайса. Он тащил меня мимо всего этого раздолья подвыпивших людей, готовых унижаться за деньги, словно не замечая их. А я, словно заразившись эйфорией чудных аттракционов, канючил монету, чтобы принять участие в одном из них.

"Сука!!!" – заорало мое сознание, внутренне, где-то там, в глубине души, проклиная Кайса и ненавидя самого себя за то, что с нами, по моей же вине, нет Вершка! Уж он-то позволил бы мне здесь оттянуться на славу! Да, он бы и сам с удовольствием принял участие в этой вакханалии!

Я уже был готов закатить истерику. Хотел встать, надуть щёки, и потребовать от своего проводника монету, всего одну монету, но... музыка. Я услышал плавные переливы, что поначалу показались мне знакомыми. Словно завороженный, я нырнул в толпу людей, распихивая тех, кто мешал пройти. Кайс заметил это, и поспешил за мной. Он быстро догнал меня, схватил за руку, и попытался утащить назад, но у него ничего не получилось.

– Идём, – угрожающе прорычал он мне на ухо, но его слова никак не подействовали на меня.

Я. Весь я, без остатка, был прикован к этому месту чарующим зрелищем, что происходило на временной сцене, что возвышалась над землёй на полтора метра. Крепкие ограждения надёжно удерживали похотливый натиск разгорячённых отдыхающих, желающих оказаться как можно ближе к ней... Грациозно извиваясь, принимая весьма двоякие позы, на сцене, подкидывая в воздух подобие гимнастических булав. Яркие, выразительные, кажущиеся нереальными, голубые глаза, бросали игривые взгляды на публику, подогревая к себе интерес. Длинные, белоснежные волосы, чья белизна могла сравниться лишь с невинно девственным первым снегом, были собраны в хвост. При каждом движении головой, волосы вздымались в разные стороны, образуя вокруг своей хозяйки снежный ореол. Лёгкие, местами обтягивающие одежды, подчеркивали идеальную фигуру.

– Вот же... вот ты... ой, пиз... – недовольно ворчал Кайс, еле сдерживаясь от того, чтобы не выругаться. – Угораздило же тебя увидеть её сейчас.

– Ты знаешь её? – обернулся я к нему, слыша то, что мне хотелось слышать. – Кто она, кто? Познакомь?

– Не знаю я её, – ответил Крысолов. – Идём отсюда.

– Но, ты сказал, что...

– Это обычная танцовщица родом из Злозимья. Такие, обычно, в успешных цирках, да по дорогим кабакам выступают.

Ну и что, – отбрыкнулся я. – Дай досмотрю.

Несколько минут, пока девушка демонстрировала свои умения публике, Кайс нетерпеливо переминался с ноги на ногу, периодически поглядывая по сторонам.

– Пошли, – равнодушно произнёс я, когда белокурая чаровница поклонилась зрителям и, виляя бёдрами, удалилась за кулисами. – Надоело мне здесь.

– Стой, – приказал Крысолов, уставившись на сцену, где чётким голосом конферансье объявлял следующее выступление. – Планы меняются.

Пройдя сквозь толпу, мы направились к тентованным повозкам бродячих артистов, которые поочерёдно продолжали своё выступление. На боках двух из них, ближних к нам, я прочёл одинаковые надписи: "Гастролирующие лицедеи дядюшки Фердинанда". Не успели мы приблизиться к проходу между повозками, как дорогу преградил крепкий, босоногий, молодой парень в кожаных штанах, и с голым торсом.

– Простите, господа, но артисты сейчас заняты, и не смогут уделить вам времени, а благодарность принимаем только через кассу.

– Передай Вицериусу, что его спрашивает Азан, – сказал ему Кайс, представившись вымышленным именем.

– Ещё раз прошу меня простить, – настойчиво и менее любезно, повторил парень. – Но в нашей дружной труппе нет людей с таким именем.

– Если ты не сделаешь, что я велю, – голос Кайса начал приобретать металлический оттенок, который я слышал ранее. Это было тогда, в Ущелье, перед тем, как он единоручно расправился с пятерыми разбойниками. – Твоего имени тоже не будет в труппе.

В ответ на это, парень широко улыбнулся ослепительно белыми, и удивительно ровными зубами, отшагнул в сторону, и жестом пригласил нас пройти.

– Сейчас будет сражение, – шепнул мне Крысолов, и, незаметно для босоногого привратника, вложил в мою руку кинжал. – Но оно будет скоротечным. Постарайся выжить.

Сразу, как он договорил эти слова, Кайс крутанулся вокруг себя, в момент вращения выхватывая меч. Оружие Крысолова взметнулось вверх, и отразило удар массивной деревянной дубины, которой приветливый парень хотел размозжить его голову. Ударом ноги в пах, Кайс заставил парня сложиться пополам, и с жалобным стоном завалиться на землю.

Не успело полуобнажённое тело циркача упасть, а на нас, размахивая изогнутыми клинками, уже бежали, по крайней мере, четыре человека. Я перебросил кинжал, который дал мне Кайс, в левую руку, а правой дотянулся до "Спасителя" и извлёк его из-за голенища.

– Шаг назад, – скомандовал Крысолов, и встал между мной и надвигающейся угрозой.

– Прекратить, – прозвучала довольно громкая, но не до такой степени, чтобы её могли услышать за пределами лагеря лицедеев, команда из уст человека, которого совсем недавно я видел на сцене. Именно он объявлял артиста, выступающего за голубоглазой чаровницей. – Совсем с ума посходили? А ты, Кайс, какого беса ты тут устроил? Подраться не с кем? Так иди, со стражей городской подерись, может хоть там тебе кто-нибудь достойный попадётся.

– Если бы ты, Вицериус, лучше готовил своих людей к встрече с друзьями, то и недоразумений таких не было бы, – улыбнулся Крысолов, после чего убрал меч в ножны. Кайс развернулся, сделал пару шагов назад, и со всей силы пнул корчащегося на земле парня по лицу. – А то набрал себе дебилов безмозглых, и порядок от них требуешь.

Кончик сапога Кайса вновь и вновь находил точки соприкосновения с головой босоногого артиста. Поначалу, тот пытался закрыться руками, но после пары пропущенных ударов обмяк, раскрылся и ещё трижды получил ногой в висок.

– Может, хватит? – расстроено спросил Вицериус.

Кайс покосился на него, затем перевёл взгляд на неподвижного парня с окровавленным лицом, больше похожим на бесформенный кусок мяса.

– Может, ты и прав, – произнёс Крысолов, и сделал шаг назад.

Казалось бы, что мой проводник закончил с показательной экзекуцией, но нет. Словно футбольный бомбардир, Кайс сделал приставной шаг, замахнулся ногой, и сильно пнул по лицу босоногого, как по мячу. От удара голова дёрнулась, и в разные стороны полетели кровавые брызги.

– Теперь хватит, – произнёс Кайс, и пошёл к Вицериусу.

Ещё до того, как Крысолов поставил точку в жизни своего обидчика, я понял и почувствовал к чему это приведёт. А после финального удара место расправы над несчастным парнем посетила Она. Смерть прибыла точно к окончанию срока, что был отведён этому человеку. Что уж, Она забирает у усопших в этом Мире – мне не ведомо, ведь я свято полагаю, что у людей живущих здесь нет души. Точно, я знаю лишь одно – его светоч достался мне, а Она этому не возражала. Ярко-розовый, клубящийся дымок быстро потянулся ко мне из страшных рассечений на лице мертвеца. Меня мгновенно накрыла волна наслаждения, которая воплотилась в маниакальную улыбку на моём лице.

– Всё хорошо? – окрикнул меня Кайс.

– Да, – довольно ответил я, почувствовав приятные волны мурашек, прокатившиеся по моей коже.

– Тогда идём, – поторопил он меня, не дав возможности провести противоестественный эксперимент по оживлению мертвеца. Хотя, может оно и к лучшему? Слишком много тут посторонних глаз, да и что-то мне подсказывает, что на таком празднике должны быть инквизиторы, которые могут почувствовать меня в момент попытке подарить этому человеку Вторую жизнь.

– Подождите меня здесь, – сказал нам Вицериус, когда мы оказались в добротном фургоне, сколоченном из досок, установленном на одну из многочисленных телег цирка Фердинанда. – А я должен закончить выступление.

– Кто он? – спросил я Кайса, когда мы остались вдвоём.

– Старый знакомый, который должен мне больше, чем сможет отдать за всю свою жизнь. – Ответил Крысолов, завалившись на застеленную лоскутным одеялом лежанку.

– Ему можно доверять? – продолжил я.

Кайс усмехнулся, пошарил рукой по столу, который находился рядом с лежанкой, но выше уровня его глаз, и нащупал там надкусанный пирожок.

– А ты становишься подозрительным, – усмехнулся он, откусив пирожок. – Не переживай, эта скотина ничего плохого нам не сделает.

– Почему?

– Слушай, это долгая история, в которой фигурирует много плохих людей и поступков. Поверь мне: если я расскажу тебе её, ты будешь плохо обо мне думать, а нам же не нужно недопонимание?

– Недопонимание? – удивился я. – Ты только что забил досмерти человека, и говоришь о недопонимании?

– Ну, почему сразу досмерти. Может, он ещё жив, – пробормотал он, пережёвывая пирожок.

– За что ты его так?

– Знаешь, я же не садист, и просто так убивать не буду. То, что я сделал – необходимость. Тот парень, он был глуп, что напал на меня, а нам, чтобы добраться до Магистрата, нужно исключить из своего общества глупцов.

– Своего общества? – переспросил я, уже догадываясь к чему клонит Кайс.

– Именно. С этим цирком мы спокойно преодолеем весь Трагард. Это займёт чуть больше времени, чем я планировал, но зато мы будем в безопасности. – Пояснил Крысолов, и в надежде наощупь найти еще один пирожок, сронил на пол глиняную тарелку.

– Это не просто цирк? – спросил я его, сопоставив рассказы Кайса о его прошлом, и предположив то, кем может быть его друг Вицериус.

– Твоя сообразительность не перестаёт меня радовать, – ответил Крысолов, продолжая "слепые" поиски рукой по поверхности стола. – Старая схема. Под видом артистов собирается банда разбойников и воров, и в путь. Есть среди этого сброда и настоящие циркачи, но они так, для отвода глаз. Пока одни выступают, другие обчищают зажиточные дома или карманы подвыпивших зрителей. Потом, под утро или уже за городом, когда цирк уезжает, воришки приносят добычу и прячут в потайные места. Всё. Такими гастролями, если они проходят успешно, за сезон, рядовые артисты получают до двух сотен золотых. Ну, это включая и легальный заработок

– А сколько имеет Вицериус? – поинтересовался я.

– Пять сотен, не меньше, – авторитетно заявил Кайс.

– И, даже таких денег ему не хватит, чтобы искупить долг перед тобой? – спросил я про долг хозяина цирка перед моим проводником.

– Если он оценивает свою жизнь в пятьсот золотых, то пусть отдаст мне их, – услышал я ответ. – Но, я не уверен, что посчитаю долг уплаченным.

– Ты снова увёл разговор от моего вопроса, но я повторю его: за что ты так с тем парнем?

– Это странно, но такие цирки имеют королевскую лицензию. О нет, не удивляйся и не думай, что все они состоят из лихих людей, которые промышляют воровством и разбоем. Большинство из них настоящие, по крайней мере, в том, что касается хрестоматийного понимания. Так вот – лицензия. Получить её довольно сложно, и рассказывать тебе процедуру, после которой ты получаешь право гастролировать по Трагарду, я не буду. Скажу лишь одно: количество мест для артистов и подсобного персонала ограничено. Стража любого феодала или даже инквизиция, может остановить артистов в дороге и сверить число, указанное в лицензии и людей. Что за нехватку, что за лишние головы, полагается крупный штраф. Но, это не всё. Такое нарушение является поводом для долгого и утомительного расследования, а так же тщательного обыска. А вообще, гастролирующих артистов часто проверяют по поводу и без, но это первый и самый главный признак лиходейства.

– Почему? – удивился я, тут же осознав глупость вопроса, но Кайс уже успел выразиться в мой адрес по этому поводу.

– Ну, вот. Только похвалил тебя, а ты снова проявляешь себя как глупец. Все знают, кто может сковываться под личиной цирков, поэтому и отношение к ним такое. Даже сейчас, за этим цирком идёт наблюдение. Но, ты не переживай. Вицериус в этом деле больше двух десятков лет, и ни разу не попался. Так что, считай, что встретив его, мы вытянули счастливый билет.

– Исходя из твоих слов, у нас есть ещё одна проблема, которую нужно решить, да?

– Не переживай. Если Вицериус не решит её, то я сделаю это за него. – Ответил Крысолов, и сонно зевнул.

– Это что, я сейчас тебе спасибо должен сказать? – усмехнулся я.

– Хочешь – скажи. Мне будет приятно.

Примерно через полчаса вернулся Вицериус. Поставил на стол котелок с кашей, которая источала аппетитный аромат, и миску с белым хлебом. Хозяин вагончика уселся рядом со мной, на длинную лавку, что была приколочена к стене, противоположной той, где располагалась лежанка оккупированная Кайсом, и недовольно взглянул на него.

– Ну, давай, обрадуй меня, – обратился Вицериус к Крысолову.

– Прикажи собираться в дорогу, – приказным тоном ответил ему Кайс. – Нам, как можно скорее нужно попасть в Магистрат.

– Пацан – задание Магистра? – Вицериус кивнул в мою сторону.

– Не твоё дело, – получил он ответ. – Делай, что велено.

– Слушай, Кайс, я понимаю, что ты хочешь побыстрее доставить еретика, но и ты меня пойми, – чуть ли не взмолился хозяин цирка. – У нас тур, гастроли, ребята будут не довольны...

– Срать мне на них, – ответил Кайс словами Вершка. – Сказал тебе: едем без остановок, значит едем.

– Мы и так сезон поздно начали, так он, собака, уже на исходе, а у нас навара по минимуму, – казалось, что Вицериус готов упасть на колени, и молить Кайса о снисхождении. – Артисты разбегутся же, да и ребята, ночники, больше со мной дел иметь не будут. Помилуй уж старого друга. Пять выступлений. Всего пять, и всё, дальше ходом на восток, а?

– Пятью выступлениями планируешь всё перекрыть? Что за дела-то такие? Посвети старого друга. – Казалось, что это заинтересовало Крысолова, и он даже изменил положение своего тела на "сидячее".

– Три очень прибыльных... – Вицериус, сначала обрадовавшийся сговорчивости Кайса, немного погрустнел. – Точнее два, а остальные так, до кучи.