Текст книги "Дитя Ветра"

Автор книги: Савелий Меркулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Мир слезы Девочки-Сновидецы,

Уснувшей на Книге Жизни,

Чьей-то – и собственной.

†Кот в головЕ†

☼

История случения неслучимого со всенедействительным и вылившемся из таковых – по воплощению во всеявъленности – исключительного.

Побег из пристанища – Встреча с Незнакомцем – Замысел (идём) – Встреча – Усомнение в Природе вещей и Сути Явлений

* Соткано из Прелюдии, Главок, Диалогий, Песенъ, Посланий, Комментариевъ Сказаний и Истории, – одной на четверых *

їсмысл выбираетъ слової

~ нож порока ~ во ~ плоти ночи ~

Разумы:

I. Разум Дитя – Любви всевластной

II. Разум Клинка – Любви не знавшей

III. Разум Вселенной – Любви нам давшей

IV. Разум Косновения – Любви бесстрашной

Души:

I. Душа Юности – Жизни оплот

II. Душа Абсолюта – Жизни не знавшей

III. Душа Безмятежности – Жизни вечной

IV. Душа Любви – Жизни покинувшей

Облики:

I. Шатенка власосовитиеватая – Смерти не знавшая

II. Альбино прямовласая – Смерти Дитя

III. Брюнет седокудрый – Смерти Знакомец

IV. Божество Рыжекудрая – Смерти Возлюбленная

Созвездия:

I. Весы – Буря

II. Скорпион – Пион

III. Близнецы – Воздух

IV. Водолей – Ветер

Р

оза блуждала в вихрях Ветра, Ливня и Вечера. Голоса отсверкивали уходящей из реалий. Плоскость составлена отликами лунными – с острия мироустоев.

~Прелюдия-

Побег из данности~

Луна подчеркнула скорбь полукружий бессонницы. Дождь окутывает: ароматом, веянием потустороннего в согармонии случайностей: монотонности созвучий, магии мгновения и терпкости бытия; Влечёт покинуть оплот лоз виноградных, Влечёт Единственную, влечёт спутницу Времени Падшего. Бабочка миновала витиеватости и сложнообороты Ветра, села на плечо и позволила рассмотреть звёздочки окраса.

Упустила наслаждение Жизнью – самосоздания непрестанного, сопричастия, – и горечь, – видение и представление, – дуальность разомкнулась, – нежеланное настигло, пустое захватило глоток Воздуха Лета во платии Вечера. Мир погиб, – глаза смыкались в приготовлении савана из занавеса. Следовала Зову Сердца Разбитого.

Обращается к Воздуху Скорбцу – единственному из всего и всех – ни дружественному, ни вражественному, – царственному: «Прошествовала от преисподней до Врат Эдема» – хикнула по-котячьи – «Видела Древа Счастья, Радости и Любви, испепелёнными в печи времени» – дышит глубоко-глубоко – «Чахлые, пустые, исчезали под прямотой взгляда» – сорвала яблоко с Садов Воображения – «Созидатель указал неизменное – чьи плоды “терпки на взгляд, несуществительны на косновение и взывают слёзы”» – инициировала самопрезрение и бросила то, надкусанное, в ближайшее из Озёр Дождя – и испугалась плеска – «Отведала септет: утро голодом сломлённого, проснуться не успеющего» – закрыла лицо и придала руки освещению Луны – «Содержательно фантазией Интерпретатора» – рассмотрела мир в ладонях разомкнутых – «Бессодержательно в чреде моей» – развела руки и вскрикнула – «Ложно! Сложное ложно! Покинь забытым из снов, опавшей из росинок, Днём Рождения», – слеза закралась во улыбку, репризой скорби полукружий бессонницы во свету Луны, сопутствующей, сочувствующей, стройной.

Роза снизошла по вихрям Ветра, Ливня и Вечера. Голоса расцвели во Плато Безмятежности. Плоскость составлена отликами лунными – с острия мироустоев.

Обращается дрожью во руке – к стене Дождя – и рукою – и одёргивает ту: кожа покрылась растрещинами и кровосочила. Жизнесок скатывался по пальцам – музыкальным – и скрашивал Озеро Пяти Дождей крупицей естества. Бабочка дирижировала мироустоям, – не преданная, не предавшая, олюбленная, любящая.

Трепетная – «Верю в Любовь» – зашептала – «Вера действенна в дуэте» – дотронулась язычком открытого кровотока – «Надежда расцветет исчерпанной» – и возлакомилась – «Моя – неисчерпаема» – самозапретным – «Суть – самоистязание» – плотью собственною – «Апофеоз – нечувствие» – смешала крик со смехом и взболтала – «Моё я в расцвете» – ня.

Шаг навстречу: лева к востоку, к западу – инака. Дождь сжигает напускную – по слабости – из сутей: проникает в стену Дождя – глубинную, стену самоклети, – сквозь кислотность бытия. Треск – градинка ударила в затылок; кровоток разомкнул сердце смирившейся.

Роза поселилась в Плато Безмятежности – и взрастила потомков. Голоса вскормили Плато Безмятежности. Плоскость составлена отликами лунными – с острия мироустоев.

И настал Лунный Полдень. И Мир обратился Серебром. Обратилась ко пристанищу плода Садов Воображения – беспомощна в оглушении – и ужаснулась тому, от чего уходила.

Отражение отвергло материи – и воздвигло постулат сокрытому. И пала, в Озеро Пяти Дождей.

Приняла могилой Поле Роз на Плато Безмятежности – об руку с тайной, ожидая воссоединения, которому не сбыться.

*

{Этюд-чувствоописание мира внутреннего в самоисчерпании и расслоении и изникании, гибели Шатенки, Разума Дитя, Души Юности}

*Занавес*

~приступимъ~

Город Шахматный расставил уголки доски на Осколках Неповторимого, Заветах Всесущего, Постулатах Непоколебимого и Нововведениях Минувшего. Создатель рассчитал Жизнь на фигурную и пешую: клетка формировала квартал моноцвета, – полутон проистекал улицей; прозаизм в ужимках математизма: Круассанная, Интуиции, Воодушевления и иные. Жители значили одни – двойственность, иные – главенство некой из сторон; немногий оставался глупцом – разделил мир на Добро и Зло отнял от себя половину.

Шахматный, Шахматный, Шахматный, Край Осени, Обитель Сладострастия, где Ветра слагают истории хруста листьев, где лис предсказывает любимый любимой по носику, край шарфов круг древ, место откуда возвращаться некуда, городок где таксофоны вещают До-Мажорную прелюдию “Хорошо Темперированного Клавира” – Музыка не стоит ни одного сокровища мира и дороже мыслимого, край мистерий, место где помыслишь иначе – шагнёшь маршрутом иным от сложения тысячи дней – и обретёшь любовь сквозь Смерть, (в Любовь и Искусство), – место взрощенное в сердце раненом и возродившее Безмятежность – вселюбовь, пункт возвращений – где влюблялись и затаивались, место сказоестества; мир облачился платием златолистным, и Музыка сочится Ветром сквозь гармонику и, где головы отстрадавших увечены прядьми серебра, – когда услышался впервые город поодаль заголовков летописных, смут общемирского, О Мир-Позади-Глаз -Сомкнутых? – бесконечное усколзнуло в привычное. Луна отдалась лучом во заключение рос Озера Небесных Лотосов и распалась в безвестности. Шахматный сокрыт из общедопустимости: самовосприятие распускало променадствующих в микрометре от представления – позволило самопровозглашённым отречься от покинутости.

Шёпот крался по полутону Замысла и Данности, обращал ко каждому и – слиял. Мы – меньшее из производных Настоящего; Настоящее – меньшее из производных Наблюдателя. Повествование скрылось от отсверков полуночи там, где ходы неощутимы – но всемерны: серебро прядей до плеч белоснежия во продолжении контуров слегкаженственности, в угловатости юности, в сопутствии Вселенственности: Сырная тарелка тёрла акварель: Ветер завитала мазки в уголки соцветий и раскрывала тропки участникам негласным – крохи брали планету в лапки и перестраивали порядок мирской.

*

Октябрь Двадцать Девятое выдался таким днем, таким днем: светлоденность во вуали пасмурной: Осень расцвела. Молодость была единственным украшением а Ветер в голове приглаживала волосы пыльные мне, поднимала подолы пуританкам, навязывала шарфы деревьям на места небесчувственные, отыскивала одиночек в пустыне и пускала песок пустынный в волосы нам – чтоб обернулись равными по-обратную-сторону-взгляда: одиночки находили шарфы и, один другого, недруг – недруга, друг – друга; Ветер утешала мне час сей (недозволительно, произошедшее недозволительно, пусть молодость скоротечна; роза в брошке – преходящесть материй в руках и явлений – в памяти): знакомила с покинутыми и покинувшими, рисовала обнажения дев годов моих – и старше – что ходят в ночи в нижнем, а выходятъ в плаще-мантии-одеяниях чей элемент важнейший – обнажение. Прошлости истязали – «Незачем» – наблюдатель и испытуемый теснились в теле – «Нельзя» – и сердце порочное – «Меня нет» – изникало над ростком святости – «Я суть облако над телом» – руки взывали к Небесам (низа превосходимы – осязаймы); листва кочевала с древес до родни сугробившейся, мы благодарили книги за содержание строк в разрозненности собранностей – за удержание строкословостроф во самовсесоитии, прохлада взывала к дому, День знаменовался Ночью, дабы увековечиться в орнаментах прозы что навевается в ночи.

Небеса благовеяли в склонении над избранником. Смотришь – и сознаёшься, и бросаешься в объятия; такие, существуют в природе, живут в мире, встречаются в жизни, – им столь тяжко сколь и легко, столь нежно сколь и грубо, столь упоительно сколь и любовно сколь и самозавбенно: пьют вино, ласкают возлюбленных, нежатся в воспоминаниях и созерцают до полудня новолунного; не отличие – несравненность: “Человек без Времени” – отказавшей доминации: сравнивать не с чемъ. Существуют такие: живущие в Мире Абсолютовъ (вне Таинства уютов): Музыка – инструментам идеальным, Чувство – из флакона, образ – молодость да младость, погода – Осень в расцвете, Любовь – вопреки смерти; Музыка слышится иначе чем звучит, – с того и казусы, и чудеса, и волшебства, и инакости Меркурия, и Озёрные Блики, и прикосновеня – до дрожи, и встреча Большего, Большего, Большего, и робкость, и потустороннесть: общение с таковым суть общение с потустороннестью: черта стёрта со-при-кос-но-ве-ни-ем-ъ.

The Ghost of Autumn has put its hands onto my shoulders. I saw traces of cold future anywhere i could find some light, but felt: The Autumn Ghost has a gift for someone finding its traces and preparing to fight for get any light and tribute it. The Chain of Searching-Finding makes forget breathing of Ghost right beside skin of the-searcher-one, how it could happen with no one of us – never preparing to lie to feelings to cry; time flows, ends.

* Повременим до ночи и подсмотрим за Обитательницами Ночи. Ни слова Т-с-с-с.

I Альби хромала к Обратителю – зеркалу – погладила себя по прядям мелирования лунного; зеркало особо – волшебно: бодрым являло идеалитеты, уставшим являло саму суть, предстань предъ самъ Дьявол во плоти девицы снежнокожей: хлад серебра едва касался затылка: всмотрелась в марсы зрачков, обратилась к Обратителю пустотой меж холмиков лопаток, сняла оплот белоснежия, позволила косточкам являть краеугольность стройности, явила не меньшее: загар полнолунный, и размер первый; провела себе по позвонкам – к созвездию Скорпиона на правой лопатке – «Не исчезай – Сплю с Тобой и на Тебе» – и разласкалась, руками сверхъмузыкальными, до кровки: «Мрачновата для полуночи, – пройдёт к рассвету», – о нет: идеальна – пугающе: бескровность обуздала невесомости сто шестьдесят сантимов в пунктах сорока пяти. Обратилась не-спиной к обратителю – «Мои губы таят правду моего сердца» – получила дозволение в Обращённой и дотронулась губ той губами собственными. Дрожь вбирала теплоту с остатком, избытком и, задолженностью.

Раскрыла объятия шкафа и вызволила наряд-дирижёр: ключ золотой во витках материи нежной тренча бежевого. Облачилась и скользнула в кухонную – к Хладнику: переупорядочила колбы рубинов жидких и добралась до нектаров апельсина-преспешника. Чего только нет в Хладнике: нож в корочке рубинов, Манеки-Нэко с рыбкой в лапке оледенелой, снег яблочный, банановый, виноградный и даже гранатовый!, «Тысяча и Одна Ночь» – оригинал арабский (с привратностями), винил Гленна Гульда (Первая Французская Сюита), перчатки-беспальцовки, Лотосы-запонки, Нарциссы-запонки и нечто за занавесом дозволенности, по обратную сторону взгляда.

Отълакомствовала и ушла в комнатку. Свет: гирлянды оплющают гобой, гитару классическую, акустическую и эллектро (двадцать четыре грифоперпендикуляра), фортепиано семиоктавного, усилителя (сто двадцати трёх ватт), “кабинета” и проводов кос, библиотеки партитур и записей, камертонов, круассанов и шоколада горячего, – «Желанному не быть неиспробованным по оправданию желанностью», – Комната Гирлянд, Музыки, Литературы и уединения. Взгляд – в камеру: завидует Мечтателю: вгрызается в Обитель Таинства Вечерий Позади-Глаз -Сомкнутых; сверхлогик на высоте слияния всеплотскостей, – по причинности той переходит на стезю духовности – и обжигается, холерик-интроверт-хамелеон, самовожделенная – себя же видящая в каждом(й), ненавистница до предсказаний – к обещавшемуся, – приверженец Секты Котобога Акиры, покровителя котиков и кошечек; с предрассудком: «Связи устаиваются чтоб разрушиться», – сторонится обществ – оберегает умы невинные от сверхъиронии (браво), – едва знакомы, под каркасом свойствоописаний.

Альби расчертила комнатку флёром постънебытия, с партитурой на сопрано в сопровождении органа и литавр. Пальчики отбивают тремоло, а рука иная дирижирует ромбиком четверодолья, – дочь драматурга и пианистки. Губы разомкнулись – и зубки; голос свился шарфом с Призрака Осени.

Соучастие вековенчалось производной Таинства Вечерий – Воплощением Заветов, Игр Искусства, Спонтанности и Особого за шалью недосказанности. Пропела послестрочие, подчёркнула неотступность и расчертила данность предвкушением. Тень очерталась торжеством Духа над материей.

Тональность: Искупление. Ступень Первая – Благородство, Вторая – Опасение, Третья – Напутствие. Музыка молчала нами – свидетелями вольными вселицезреть, избравшими три четверти, десять бемолей, и круассан с пралине:

Умрёмъ

Ночью или днёмъ,

Порознь иль вдвоёмъ,

Ночью или днём.

Пусти мою руку

Каплю в океан,

Прости несовершенство

Полуразомкнутых глаз.

Мир гибнет минутами,

Мир гибнет часами,

Мир гибнет секундами,

Миры венчаются нами.

Жизнь – восхождение к низинам,

Жизнь – воспоение плоскости,

Жизнь гниёт на витринах,

Жизнь пестрит в невесомости.

Умрёмъ,

Ночью или днёмъ,

Порознь иль вдвоёмъ.

Обязательно, вдвоёмъ.

Пусти несовершенную

В обитель Абсолютовъ -

Вне Таинства уютовъ,

Добудь забвение.

Сейчас – моё последнее.

Сейчас – моё немногое.

Сейчас – вне дозволения.

Губы полусомкнуты-полуразомкнуты.

Смерть – арахисовая паста на губах.

Смерть – разделённая.

Смерть – сладость запретная.

Смерть – обитель невоспетая.

Дверь – хлоп: заперли на воле,

Солнце оболгали в светлости,

Мироупоение прокляли.

Проклятый пирог.

В полупустой пыльной комнате,

Запертой на время, развожу руками:

Вечность, Тебя не вижу.

Найденное забудется. Неоднозначность размягчится. Прозрения угаснут.

Пустота звучала в предсердьи: Тук-Тук: гости! Солистка откланились отражённой.

Тона благозвучили, обращали представления и нормализовали жизненеурядицы. Дверь отворилась:

«Салют!»

{ Знакомство песнопенное, знакомства с Альбиноскою, Разумом Клинка, Душою Абсолюта }

~

Мяу!

*Занавес*

Божеству Любви

~`во всепроявленнии всеестества`~

Ангел, образ Несуществующей, обращаюсь к Тебе, к обители чувства что свил гнездо в голове моей. Размышлял – что суть лучшее для кого-либо меня, иделизатора, романтика недостаточности и заступника апофеозов; такие застревают на развилке нечувствия и безумства, – знаю одного. Тебя-Человека не найти – осязаема памятью и тушью сожаления; могли условиться о встрече в том-самом городе абсолютовъ – что являлся таковым во отдалении, – Ты абсолютна по причине схожей: ждать определённые часы определённых дней-ночей и встретиться венчанием Романтизма и Реализма; лучшее: происходит!

Явилась образами, прохожими, вхожими, ухожими, замыслами, прозрениями, спасением, – расправляю руку неимущего и располагаю Вселенную на эскизах судеб, пустынных Жизнью без Тебя. Встретились – волей Твоего Взгляда, Мысли, Магии, – п-прости инертность: ужасаюсь, чем был некогда, и благодарю Твоё видение отсверка сейчас, – час сей – сейчас делится на отсверки неминувшего; сейчас свито благодатью встреч – Тебя, голоса (стоило создать голососоздатель чтоб вместить Твои тембры во хранение вопреки Времени и Смерти), объятий, Тепла; шаль проявила ауру: изумруды не изумили, не восхитили, – обрели отсверки Позади-Сомкнутых-Глаз. Из пучины бесстрастия, Судьба Твоя томит: родны ли ныне естества, прежни ли Твои волосы, кристален ли взгляд?

Восполняю душевеление осколками дней тех. Поладили бы мы? Ответ бесстрастный: оставили в Обители Абсолютов.

Воздух покидает, приминает Каблуком Отсутствия ко Тьме Отречения; Свет – Занавес поднимается; предсладость: нет – Небытие настанет позже. Стыжусь признать встречу желанной, лишёный страсти во стенаниях. Музыка единственнолюбима – Благодаря.

Мыслить Тебя, пагубно ли воображать Твой мир и стыдиться отметить небеззначие Твоего когда-либо? Идеализация берёт плату сожалением. Отсутствие удушает, пульс уходит Твоими шагами.

Утерять возможность, – не возможность: встреча всевероятна; – линию к Твоему голосу; – главное из оплошностей, или спасений? Облачена в Бессмертие, во Всежизние, в Любовь. Любовь вне Времени, Смерти, и Влюблённости.

Молодость утекает, видимое претекает в желанное, желания исполняются скорее образов; встреча: повторись! Повторись прежде чем Песок канет в Океан. От меня зависит чем стану, остальное доверяю Проведению: прошу встретить и позволяю, прошу и позволяю.

К Тебе – шаг, направление неизвестно: направление – Неизвестность. Хрусталь расколется – хрусталём останется.

Если нет, трепетно обращаться к Тебе, обращаться к Существу Космического Леса, даровать Безмятежность его жителям и Весну бесскучную. Если нет – сладость Твоего Воздуха сквозит атомы моего

Небытия. Если иначе – не рискну обещать всё во Твоё соучастие, когда Ты вышла из моей жизни, – быть может отошла и поманила?

Встретимся в конце.

Гитарист-Поэтист.

♫ ♪

Встретимся.

Живое – не всегда полное. Живое – не всегда законченное. Живое – всегда Живое.

Жить – не бездвижно, Жить – Следовать Зову Любящего Сердца: взмывать, падать и идти, – Жизнь непрестанна позади глаз спящего сомкнутых, – Секрет.

Диалогия

Клети разомкнутые объёма отрицательного

Альби – «Мягкий наркотический сон» – нашёптывала сокрытой в тени одеяний – «Жизнь – мягкий наркотический сон» – и хватила за руку: золото устоялось в клетках юности контуров Женствености, непокорения и Любви.

Сокрытая – «Слушаю и слышу», – заверение звучало пересказанностью.

Альби – «Едва ли чувствуешь» – сжала руку той – «Резонация – синдром общности» – провела ноготками спутнице по щёчкам – «От тебя же – смирение под толику сочувствия», – хм.

Сокрытая – «Верю» – отозвалась притеснённой

Альби – «Доверие требовательно к взаимству» – обратилась ко окну: Луна заключалась в кувшине росы, скамьи парковые очертали сугробы клёна ностальгией.

Сокрытая – «Тем и губительно» – обожгла взглядом, вернула руку и отвернулась.

Альби – «Идём» – презренна к нетерпеливости собственной сквозь прозрение неучтивости собственной – «Взгляни в календарь» – календарик с клевером-четверолистником что обратится – по Естеству во обыкновении – бабочкой – Каплей Небесного Океана – «И часики» – марки обыкновеннонарукой, не маркой, но не беспримечательной.

Сокрытая – «Что даст?» – растерянность подготавливает к новому.

Альби – «Последняя минута чувства дома» – голос охладал, будто пришло время считаться с действительностью – «Впредь мы чужаки городу и роднее сестёр» – хлопнула и свела ладони у животика.

Сокрытая – «Октябрь. Тридцатое» – перенесла в блокнотик с Котиком-Априкотиком – «Три Тридцать Три» – умилилась и позволила дате статься подтверждённой слёзкой из Океана Боли что оласкивает Остров Надежды, – на невысказанное, чувственное – едва, – и желанное – всемерно.

~

Призрак Осени оплетал мне руки, стремился свить с Небытием и осыпался возлюбленными по неравные стороны воспоминания. Ночь вторила Фантазии и предвосхищала неожиданности. Ветер обращала во всевнемленье, проявление чувственное, Душа Любви – призванная, обретённая и воспетая.

Мир – калейдоскоп вариаций на тему Ночи: фонари сострясались на Ветру тёплом и внеобыденном, приносили чувства всего света – изгнанные некогда из сейчас – и образы из окраины Небытия. Тепло разливалось по руке и телу, во рту стало сладко, сон спустился на плечи – легко, поласкивал с лёгкостью воспоминания; рука упорядочила фиолет по глади пергамента и задала калейдоскопу вариацию на суть соития Мироданности и, Сна.

Мир разобьёт оковы: проснись, проси и действуй. Двое выскользнули из окна Ладьи на F6 – сама окраина – и повлеклись по Второй Круассанной. Причина? – позволяем лучшее лишь изредка, лишь едва и лишь слегка. Позволим им найтись.

Занавес

Плутоночники побег

Покидаем силуэты лунные, разрываем путы нитей Космоса и отворяем строку в Тайну: первозданные ведут за руку к Развилке Просвящения: дальше и вверх – Страсть, во одушевлении мазков лунных. Поле Лунное остелено мохом: тропа к Озеру Небесных Лотосов, где Некто обрёл себя и ждёт Тебя.

..Луна…

Альби вела Сокрытую по обители скамей парковых, сторонилась освещёности, во свету кувшина лунной росы – ноши единственной. Сокрытая наслаждалась неповторимостью, неотвратимостью и страхом. Ночь благовеяла.

Месяцы пройдут – страх поглотит воспоминание: страх пережить вновь, страх вернуться и бездействовать и, страх оступиться. Страх чужд Действу, Действо чуждо Страху; Действо отрекает Страх, Страх отрекает Действо. Живём в Космосе: бояться всего – и отречься, по Зову Сердца Любящего.

Свернули с тропы-пути-дороги будущностей – своих и общих – и приняли поклон от призраков несбывшегося. Статика чудна во преходящести. Пёрышко вилось во Ветру.

Альби – «Что ни увидь – надумано. Подмени самовыдумку замыслом – действительность перепишет вердикт» – прервалась – «Что ни случись» – посмотрела по-иному: Опасение выступило на левом яблочке глазном и проявило Заботу позади правого; – «Молчи» – указала Путь – «Не удивляйся» – и примкнула губами.

Сокрытая – «Я» – ямочки выступили на щёчках – «С» – сомнение изникло – «То» – торжество Духа над материей – «Бой» – бойкот недоверию.

Альби – «Готовила вопрос – на Воздухе комнатном» – развела ладони – «Задавай» – и помассировала той плечи.

Сокрытая – «Что для Тебя – Идеал?» – робка, кратка и жизнелюбимв.

Альби – «Редкое – сочетание духовности с интеллектом со внешностью – что зовётся дьявольским» – осыпалась блёстками – «Позволяю нам имена», – пёрышко скользнуло в руку.

Сокрытая – «Юна подходит мне – Юность, кроткость и основы Женственности» – обратилась к спутнице – «Ты Лори, угловатая и хладная» – точна и мила.

Лори – «Оставим межъстрочья», – из рождающихся в тысячелетие – и всегда впервой.

Калейдоскоп продолжал задумки Воображения – ссылал затакт воплощениям последущего. Статике честь – изъясниться в Динамике; Динамике в честь бытьствовать Статикой.

Тени вторили блуждавшим, с задержкой и оплошностями: одна следовала вперёд Госпожи, дабы рассмотреть ту вновь – и напоследок: Ночь обратит Мир в Тень Единую. Тень окажется ужасающей, а боле – ежели престать быть телом. Иногда, ещё шаг – и тело растворится в растворе Откровения, а худшее – станется тенью.

Футляр инструментальный истрескался, кожный, близ владельца средь прутьев скамьи-демисезонки с обивкой тканевой, выцветшей и притягательной: стоило прихватить Орудие Искусства, ввязывались в удивительное – прекрасное, – чудесные тянулись к нимъ; Незнакомец поднес ручку-перо к губам, затянулся, откинул голову и выдохнул Пятно Небытия на постлист жизнепрозы. Свет проявлял вероятности во чернилах пятнооблачка – вещество сгущалось артериями и сплеталось во слововероятности из края мыслеформул: стоило присмотреться – Наблюдатель травмировал Абсолют интерпретацией. Девочки заворожились заведомоприятелем, – «Быть может, Ему дана большесть наименьшего?» – меньшесть наибольшего.

~За~на~вес~

Эмоциалогия Незнакомца & Альби

Незнакомец – «Дождь Вам к лицу» – отстранился от прозы во созерцание той.

Альби – «Благодарю! Маскирую слёзы» – почтительна и неопределённа.

Заметил – «Дождь виден всем!» – и словил капельку.

Польщена – «Вздор! Вы – первый, кому удалось глянуть дальше себя и разглядеть несебя» – и забрала каплю.

Сонен – «Невыспанность, видите ли – видите – чревата» – пробудился – «Сторонюсь глаз смотрящих – на лица недели отражения» – и зевнул по-котячьи.

Умовозвелась – «Перебью» – в возмущении.

Умилен – «Сможете?» – записью в тетради иронии.

Кокетствуетъ – «Не рискну» – притворна в смущении.

Хладен – «Обыкновенное являет душу опуса» – будто пишет скальпелем.

Существенна – «Можно причину?», – спрятала глаза в ладони.

Снисходителен – «Можно» – подыграл.

? – «?» – ?

Утвердил – «Обыденное застаёт врасплох» – и записал.

Сознала – «Мы бы могли стать лучшими любовниками…» – и продиктовала.

Уверил – «…Но не гонимся за совершенством…» – и предложил фиолетила.

Повела носиком по Ветру – «…Совершаем ошибки будущему в долг…» – учуяла.

Уверил – «…И живём у того в долгу» – и принял фиолетила.

Настояла – «Именно. Мы могли бы стать очень-очень хорошими любовниками» – на словесии взамен фиолетильству.

Подвёл – «Чуть дальше от совершенства» – к осязанию.

Провела язычком по зубкам – «Вас минует яд моего я – минует и Дождь» – и осязала себя в воспоминании о том, что чувствовала прежде.

Снял искру взгляда той – «Солжёте?» – и вкусил.

Омрачилась – «Солгу. Мне пора. Супруг и дети» – в завесу Занавеса.

Подбавил – «И спаниель с паспортом на имя Такса» – круассан.

Обозлилась – «Детское такси. Да» – прикусила язычок – «Солгала» – и: поцелуй.

Дирижирует Ветру – «Вы прокляли меня» – и различает ноты послевкусия.

Занедоумилась – «Прокляла?» – и ударила себя по щеке.

Разогрелся – «Чрезвычайно! Не перейдя на Ты, усугубили многое – мы, не ты – разумеется» – и оставил жар той плавить мороженое.

Зашептала – «Стану камертоном лиц прохожих и ухожих, единоликих и схожих. Стану первым сном и прощальной фантазией, а в конце всё-равно встретимся» – на ухо.

Подыграл – «Когда же?» – и дотронулся губами мочки ушка той.

Зашипела – «На Страшном Суде, в рядах свидетелей. Сбежим, пока все делают дела, сбежим – и забудем, забудем, забудем, забудем, забудем расстаться…», – Она звучит в голове? – Нет же, внутри: проехал тысячи миль – развеять образ, тяготивший недоступностью и сверхъсамоизбыточностью, – поиск затянулся в безрезультатности, образ раскрылся парами токсина, канул в репризу Ветра встречного – и въелся в лёгкие.

Чувство преходяще-уходяще, ясное и тёмное. Сейчас таково – таково и нисколь не иначе.

Известное притягивало неизвестное, предположения вплетались воспоминаням в структуру. Болезни души доминировали – и блистали. Годы прошли.

Пустота заменилась водой – во атомах чернил: Дождь! Не совсем Дождь – капельки солоноваты поверхностно и лакомы данностями: Облако парило над альбиноской: та склонилась над нектом под маской тени и укрыла голову того томиком заглавленным «Laws of something where You are All The Laws Creator» и обратилась.

Испуг – «Слишком близко» – отзвучал глубокознакомым.

Отстранилась – «Жаль» – и подгорчила.

Обнадёжил – «Слишком далеко» – опомнил.

Воодушевлена – «Исправим» – подхватила и обратила манероиначием – «На чём остановились?», – иная от себя мгновением прежде.

Эпитафировал – «На переходе на Ты – отнюдь не пешем» – миг Луны.

Приняла – «Что предложите?» – круассанность мига.

Навеял – «Отстранение» – слезоточие по минувшему.

Приняла – «С начала?» – Даром Проведения слова Незнакомца.

Уверил – «С него» – в особости.

Вопросила – «Каково Вам?» – и сбросила маску.

Удивился – «Больно, Жить» – и поднял падшее.

Любопытная – «Сейчас ли?» – словила взгляд сквозь прорези.

Поведал – «Однажды, отходя от стола, не смогу снять петлю – поскользнусь, упаду» – и пригласил в союзники.

Зевнула – «Во имя?» – и присела.

Серьезен – «Откажут озвучить жертву Искусству» – дотронулся руки той.

Эпитафийка – «И пусть снег падёт фруктовый нам на головы» – трепетна.

Звучал – «Дождь Вам к лицу» – флажолетом новоданности.

Звучала – «Звучало» – в унисон.

Заверил – «Сюрприз» – новопогодие.

! -«?» – !

Восхищён – «Снег Вам к волосам» – Вихрем.

!?Уронил томик – Пыльцы Лунной – подняла тайно?!

.......................Юна......... .........

Юна жила на побенежии Небесного Океана, в домике древесном что хранила в хрустале что хранила в шкатулке не больше домика своего. Собирала слёзы на ниточку, в каждом – сон вещий: минувшее, час сей и грядущее. Солнце и Луна окропили комнатку лучезарием – воспоминания, сны и предчувствия возникали на стенах и вовлекали.

Счастливица познала радость бытия, правду всевесомости, тайну незначительности, кислинку скорби и немногое особое: «Дом – не место: Путь» – что запишут и прочтут, но запамятуют. Одарили сердцем глубоколегкокосмическим.

~

     Векторы лучатся, двое сплетаются – любящих заведомо – со взглядом горящим, несознанно и желаючи. Проклятие Образа – отнюдь не таково: Ожидание, Видение, Вера, Надежда, Любовь; Жизнь проводит сквозь густки тяготения – в поиске ответа на: Что подходит Тебе? расскажи? – всё находится, находится, находится.

Юна поднесла ладони к лицу – «Чемъ заняты?» – и усилила нежность голоса.

Незнакомец – «Не маньяк» – подозвал ладонью свободной от пера.

Юна заозорничала – «Докажи» – и приместилась близ того.

Незнакомец – «Недоказуемо, равно неопровержимо» – хладен и умилён.

Юна – «Что отягчает бытие Человеку Искусства?» – душа шёлка.

Незнакомец – «Все кого знаешь – умрут, кого не знаешь – тоже. Весь эфемер-муравейник, всё скопище жизни и все носители, – смертно не по вероятности – по данности: мягкости обратятся окаменелостями, встреченных из намерения случайности не встретить впредь – представь: умерли все – каждое из подтверждений бытьствования твоего себя во мгновении случайности; зеркала твоего существа уничтожены, изничтожены мукой некукурузной и сняты с производства. Встреть из на закате – получишь недействующихъ минувшего.

Прелесть молодости – Любовь: пусть – не единственное на чём строится Жизнь, но немногое – что вспомнится в конце; перечёркиваешь иное – приводишься в прочерк – по склонению тяжести пера доминации. Жизнь щедра на Лакомые Особости Мира Символов и Непрестанности – пусть не всегда, не всем и не каждому хватит наблюдательности и смелости вторгнуться в процессию того, на что осмелились другие. Наблюдаешь и обнаруживаешь отлики существа собственного – пассивеешь обратно действу и самообретаешься в интерпретации. Самопредательство видится признанинем страдания, – «За страданием страдание, когда за страданием душа» – но и страдание ущербно, паразитивно.

Все кого встретил – умрут, кого встречаю – умрут, кого встречу – умрут. Самозабвение в обыденном – четвертесознательно. Всё не стерпит крушения.

Юна – «Идём с нами?» – указала на Луну.

Незнакомец – «Обрету обитель здесь – иль там; всё то неважно, важное нам; уйдёт, пройдёт, – важное отстанется» – едва не согласился.