Текст книги "Успеть схватить (СИ)"

Автор книги: Save Our Souls

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

 – Дурак!

 – Понял.

Губы невольно растянулись в улыбку. Раздвинув согнутые колени и капнув на пальцы смазку, погладил сжатую звездочку ануса. Серый чуть дернулся, но лежал.

«Летом смелее был, – беззлобно усмехнулся в мыслях. – Надо было выпить, чтобы расслабился или…»

Серый требовательно шевельнул тазом, возбужденный член шлепнул об живот, напрочь выметая ненужные мысли из головы Игоря. Скользкие пальцы, лаская, погрузились в тепло напряженного тела, растягивая, подготавливая к менее щадящим действиям своего готового сорваться хозяина.

Серый задышал глубже, руками хватаясь то за плечи Игоря, то за собственный требующий внимания член.

 – Ну, давай же!

И Игорь дал. Снова и снова, компенсируя полгода томительного воздержания. Так дал, что после, лежа в посторгазменной неге, не удивился, услышав:

 – И кого из нас на этот раз лечить придется? – Серый бережно вытер влажной салфеткой грязные следы на кончике головки члена Игоря и взглядом показал на красную, надорванную уздечку. – Больно?

 – Щиплет.

 – А гандон натянуть, не судьба было?

 – Умный, да? У меня больше полугода секса не было, хотелось вживую, почувствовать тебя.

 – Не было? – неверяще.

 – Не было.

Серый отложил салфетки и, укрыв обоих одеялом, довольно прикрыл глаза.

 – Назови меня, хочу услышать.

 – Как?

 – Как тогда, летом, так только ты меня…

 – Серёня? Нё-о-онечка.

 – Бля, как же я по тебе скучал, – Серый растянулся вдоль Игоря, оплетая того руками и ногами. – Уснуть вчера не мог, боялся – проснусь, а тебя нет, просто приснился.

Игорь промолчал, не говорить же, что у дураков мысли схожи. Ведь сам ночью о том же подумал.

А дождь стучал по крыше дома, по голым виноградным лозам и оконным стеклам, убаюкивая своей монотонной колыбельной.

На следующий день сильный ветер, разогнавший небесную серость, высушил хитросплетения виноградных лоз и трубы беседки. И во дворике на прежнем месте появился гамак.

Серый раскладывал одеяла, кидая зазывные взгляды на Игоря, будто приглашая опробовать ложе. И вечером, вернувшись после прогулки по побережью, выключив везде свет, они сидели, обнявшись в гамаке, и было непонятно, что больше согревало – выпитое вино или чувство нежности и покоя, окутавшее теплом прильнувшие друг к другу тела.

Холод не пробирался через несколько слоев одеял снизу и сверху, и уж тем более, через горячие руки и искрящие взгляды.

Бытовые мелочи никто не отменял – летний душ на то и летний, что зимой в нем делать нечего. Серый и воду в бак не заливал, желания лезть под ледяные струи никогда не возникало. Он смущенно объяснил, что в бане печь давно пора перекладывать, да необходимости не было, зимой хата пустовала. Мыться было негде, а идти к тетке не хотелось.

Пару раз воспользовавшись народным методом – помыться в тазике, Игорь вынужден был согласиться, что это не мытье, а одно название. И, после вылазки в город, отправиться с Серым к Михалычу и Вере Васильевне.

Баньку гостеприимный хозяин натопил знатно. Городской до мозга костей Игорь, поначалу скептически косящийся на выглядывающий между бревен сухой мох и деревянные полы, рассчитывал по-быстрому помыться и, забрав Серого, топать обратно. Но уже через полчаса, первым вылетая из парилки, красный, ухахатывающийся, весь в налипших мокрых листьях, плюхался в лохань с холодной водой, и думать забыв про свои планы. Злорадно ухмылялся во второй заход, потрясая размоченным веником у Серого перед носом, и подмигивал развалившемуся на лавке Михалычу, мол, сейчас его веничком обработаю, и на хозяина сил хватит.

Особых опасений спалиться не было – все трое целомудренно замотались в полотенца, а крепкий влажный жар парилки расслаблял, отвлекая от полуголого тела юного любовника. В предбаннике их уже ждал пятилитровый термос с травяным чаем и розетки с вареньем и медом. Раскрасневшийся, разгоряченный Серый счастливо лыбился и разливал душистый напиток по кружкам. А коварный Михалыч, выскочив на минуту из баньки, вернулся с баклажкой холодного пива и «тазиком» мелких азовских креветок.

Креветки щелкались как семечки, пиво в запотевших стаканах янтарно золотилось, а разлившаяся по телу приятная легкость располагала к общению.

Серый трещал почти без умолку, Михалыч одобрительно покрякивал в нужных местах и лениво набивал табаком трубку, Игорю рассказывать о себе было нечего, но и он поддерживал разговор, вставляя время от времени реплики.

Домой собирались уже затемно, как ни уговаривала хозяйка остаться, ни заманивала свежезастеленными перинами, Игорь с Серым были непреклонны.

Дороги освещали редкие фонарики, хозяева, вышедшие проводить, лузгали семечки, разнеженный после бани Серый наконец-то притих, стараясь не отходить от Игоря и при этом еще больше стараясь соблюдать дистанцию, пока рядом шли родные.

Вера Васильевна похвалилась новым летним домиком, воздвигнутым стараниями мужа и Серого. Михалыч посетовал на отсутствие стабильной работы.

 – И не страшно же тебе было через всю страну ехать. Неспокойные времена пошли.

 – Да не, вроде тихо все было. Пару раз гайцы ваши тормознули, но тоже как-то без особых наездов. Заметил по пути, что убрали с рекламных щитов вашу… – Игорь безуспешно попытался напрячь размякшие после парилки и пива мозги. – Ну, эту вашу…

 – Мм?

 – С рулём на голове…

 – Пф… – Серый прыснул, но промолчал под строгим взглядом тети Веры.

 – Тю! Не, давайте не будем трогать эту, нашу… Политическую ситуацию в стране. О, как. Ну их всех, спиногрызов этих, – шевельнул усами Михалыч.

 – Давайте, – согласно кивнул Игорь. – Вот уж последнее, что бы я хотел трогать, когда сюда ехал, это «ситуацию», – смутившись прозвучавшей двусмысленности, перевел разговор на школьные успехи единственного ученика в их компании.

И совсем уж бессовестно обрадовался, услышав от радушных хозяев такое желанное:

 – Ну, повертаем, шо ли, Верушка, назад. Ребята дале и сами дойдут, верно? А мы еще куме обещали заглянуть.

Оставшийся до хаты путь был преодолен махом, уютный гамак и остывшая печь нагло проигнорированы, и лишь старый диван, возмущенно скрипнув, прочувствовал на себе всю пользу бани для молодых влюбленных организмов.

* * *

К радости Игоря, родственники Серого их несколько дней не беспокоили, зато потом выяснилось, что причина тому – активные приготовления ко дню рождения главы семейства, плавно перетекающему в Рождество. Уже утром пятого января приехали сын и дочка с внуками. Друзья-товарищи и прочая родня должны были подтянуться к празднеству.

В знаменательный для Михалыча день Игоря уже с утра затащили в гости и надавали мелких поручений. Поскольку все задания были даны им с Серым на пару, они вдвоем лихо подняли из погреба нужные банки, встретили в Геническе приехавших на поезде родичей и, отогнав машину в гараж, под графинчик чачи взялись за растопку мангала.

Вокруг все шумно суетились и сновали туда-сюда, негромко играла музыка, пахло выпечкой, свежими салатами, копченостями и дымком перегорающих в мангале дровишек. Теплая домашняя суета. Серый отирался поблизости, по своему обыкновению не в силах стоять на месте ровно, он, притаптывая-пританцовывая и счастливо сияя мордашкой, звонко покрикивал расшалившимся детям и переговаривался с остальными гостями. Иногда, забываясь, норовил прильнуть к стоящему рядом любовнику, но Игорь бдительно следил за ситуацией, ловко уходя от демонстрации тактильных нежностей. И Серый спохватывался и благодарно улыбался, отстраняясь лишь для того, чтобы через полчаса-час все повторилось снова. И в этом тоже была своя прелесть – чертова романтика украдких касаний и многообещающих взглядов.

Но среди всего этого дружелюбного гвалта Игорь не раз ловил на себе внимательный, настороженный взгляд хозяйского сына. Денис, и без того выделявшийся на фоне остальных высоким ростом и крепким сложением, явно доставшимся от отца, вкупе с навязчивым вниманием к Игорю, не давал расслабиться.

После продолжительного застолья Игорь улучил момент, когда Серый занялся племянниками и кивнул головой Деньке:

 – Пошли, покурим.

Вышли со двора в переулок и молча уселись в стороне на непиленные на дрова бревна. Денька сунул сигарету в зубы и протянул пачку Игорю.

 – Не курю.

 – А че звал-то?

 – Поговорить.

 – А, ну валяй, говори, – чиркнул спичкой, прикурил и уставился на собеседника.

 – Да я думал, это тебе есть что сказать. От тебя прям фонит неприязнью, ты что-то против меня имеешь?

 – Пытаюсь свыкнуться с мыслью, что Серый взрослым стал, – не стал отпираться парень.

 – А я тут при чем?

 – За тупого меня не держи.

Денька махнул приветственно проходящему по переулку мужичку и, понизив голос, продолжил.

 – Я еще летом, вернувшись домой, понял – Серый… Изменился. А поскольку у него только твое имя на языке и держалось, понял, шо то за перемены.

Он глубоко затянулся и откинулся на забор спиной. Игорь осторожно повернулся к нему.

 – А кто еще знает?

 – Батя подозревает. Он вообще у нас наблюдательный. Первым мне намекнул, что не все просто с нашим малышом.

 – А Вера Васильевна?

 – Не, мать не знает. И не должна узнать, – грозно глянув на Игоря, отвернулся и сплюнул. – Батька и то вон по первости маялся, все пытался понять, где они с мамкой не доглядели. А уж если она узнает – вовсе изведется вся. Ни к чему в её возрасте такие переживания. А потом же, они с Катюхой спелись. Ну, мы с батькой и понадеялись, шо все образуется. Только и слышно было от малОго: «Катюша то, да Катенька сё». А Катька, она ж такая… Такая вся… Та, ты ж сам её видел, – зажатая между большим и указательным пальцами сигарета заходила ходуном.

Игорь удивленно уставился на теребившего тлеющую сигарету парня. Вот это «она ж такая» наводило на определенные мысли.

 – Мы с батькой не лезли в их дела, не мешались. Ждали, что с возрастом дружба ихняя тож «повзрослеет», да и оженится наш малыш, – Денька затянулся и, закинув голову вверх, выпустил дым в небо. – Если уж Катюха ему не подошла… Ток Серого в обиду не дам, так и знай. Узнаю чего плохое – всё село соберу!

 – И после этого ты меня в тупости уличаешь? Хочешь на все село пацана ославить? – хмыкнул Игорь, но не стал накалять обстановку. – Я-то думал, чего это Серый от Кати всех гоняет, как собака на сене, а он, оказывается, для брата старается.

Перехватил настороженный взгляд и осклабился:

 – А брат тоже заботливый оказался. Так и помрет ваша златовласка в девках.

Денька хотел что-то возразить, но лишь мотнул головой.

 – Точно?

 – Точно. Пошли в дом, пока нас искать не кинулись.

Щелчком пальцев Денька отправил в далекий полет затухший окурок.

Поднялись с бревен и заметили стоящего за кустами в паре метров от них Серого. Он молчал, озабоченно хмуря брови и переводя взгляд с Игоря на брата и обратно.

 – Давно стоишь?

 – Угу.

 – Ну, пошли в хату греться, разведчик ты наш.

Денька, проходя, хлопнул его по плечу и, приобняв за плечи, потянул за собой к калитке. Серый дернулся и жалобно посмотрел на старшего брата.

 – Ну чего ты, Серый? Всё в порядке. Ладно, не задерживайтесь тут, – Денька взъерошил светлые вихры стоящего столбом младшего и поплелся во двор.

 – Мда, дела… – Серый закусил губу и покачался на стопах, перекатываясь с пятки на мысок.

 – Переживаешь?

 – Не знаю. Просто неожиданно как-то.

 – Ты же слышал, Серень, все хорошо. Брат у тебя нормальный.

 – Братуха у меня зачетный. Ток ты правильно заметил, тупит, как дело Катюши касается.

 – А что ж ты не намекнул ему?

 – А как? Это ж моё алиби, в своем роде.

Оба хохотнули и не спеша направились к теплу дома и пьяному задорному застольному шуму. Захмелевшие бабы жалобно выводили нестройным хором:

 – Шла до ньо-ого, наче місячна царіi-iвна, шла до нь-оого, як до березня веснаа-а.

І не зна-ала, що ця музика чаріi-iвна не для мене, а для іньшої луна…

* * *

Уезжать не хотелось, неделя промелькнула, как один день, но все же расставаться было легче, чем летом. Зная, что любим, нужен и важен, проще верится в неизбежность грядущих встреч. Игорь не собирался повторять ошибок Лекса и, поставив работу на первый план, надолго оставлять своего мальчика. Не то чтобы он был мастак учиться на чужих ошибках, но уж больно пример ярко перед глазами стоял.

До Харькова к нему в попутчики напросился Денька. Игорю, толком не выспавшемуся под будто озверевшим перед разлукой Серым, это было на руку. Посадив парня за руль и убедившись, что тот опытный водила, он откинул назад спинку пассажирского кресла и, прикрыв глаза, провалился в темноту сна.

Проснулся, абсолютно выспавшийся, уже на подъезде к Харькову.

Благодарно кивнул заметившему это Деньке и протянул ему деньги за бензин, оплаченный пока он спал.

Денис лишь отрицательно покачал головой и не взял. Игорь решил отдать после, все-таки обирать бедного студента, живущего вдали от родителей, в его планы не входило.

 – Ты приезжай еще, – неловко начал Денис. – Тебе всегда рады будут, и это я не только про Серого. А если не приедешь, если решишь, что… Что всё. Дай знать Серому, чтобы не ждал, чтобы не жил, как жена моряка. Он поймет. Он хоть и мелкий, но настоящий мужик.

 – Да знаю я, что он мужик, – усмехнулся Игорь. – Всю ночь мне это доказывал, еле на же могу сидеть.

 – Не-не-не! Ничего не хочу об этом знать! Погодь, он что? Он тебя? – Денька оторвал взгляд от дороги и в шоке посмотрел на Игоря. – Не, серьёзно?

 – Серьезнее некуда. А чему удивляешься-то, сам же только что говорил, что он «настоящий мужик».

Денька еще раз быстро окинул взглядом далеко не хрупкую фигуру Игоря и хмыкнул, тряхнув головой:

– Ну, братишка! Не ожидал!

Игорь лишь закатил глаза – натуралы, такие натуралы, – и промолчал. В конце концов, ему было плевать, что о нём думает этот бугай, а вот Серёне не помешают плюсы в карму в глазах брата.

С Денькой они расстались в самом городе, Игорь категорически отказался от предложения довезти до самой границы. Черт его знает, Лекса, кто у него там на таможне сидит и что у него в голове. Лучше не светить парня, пусть и совершенно чужого ему.

Оставшийся путь он преодолел без задержек, мысленно еще находясь в теплой хатке с Серым.

Промозглая, слякотная зимняя Москва заглотила его в свою ненасытную утробу, возвращая в реальность. Отдаляя воспоминания о темных водах моря, покрытого коркой льда и светло-голубых озерах, покрытых поволокой страсти.

И чтобы скорее приблизить новую встречу, Игорь со свежими силами ринулся в работу.

А уже через неделю в Украине началась полноценная революция, * Евромайдан набирал обороты, и всеми силами приближаемый миг новой встречи оказался еще призрачнее и недоступнее, чем в прошлом году.

____________________________________________________________

* – СОС напоминает, что это история про любоф и никаких политических аспектов в оридже затронуто не будет.

========== Глава 19 ==========

Зеркало с завидным постоянством показывало синяки под глазами, а после очередной порции новостей о жертвах, устав намекать, нагло и зло показало на висках перышки ранней седины.

Игорю все сложнее становилось улыбаться под внимательным взглядом Лекса и понимающим Тика.

А Серый успокаивающе убеждал, что все спокойно, все тихо, готовится к контроше.

И все бы ничего, но СМИ снова и снова утверждали, что ничего не спокойно и вовсе уж не тихо. Да и сам Серый иногда, забывшись, мог ляпнуть что-то, от чего светлых волосков в черной шевелюре Игоря прибавлялось.

 – Игорь, прикинь, вчера по дороге через Счастливцево колона танков проехала, – восторженный голос Серого из трубки. – Мы с ребятами бегали смотреть на БМПэхи. Ваще круто!

«Мальчишка! Какой же он еще мальчишка! Глаз да глаз нужен, что б не нарвался на неприятности, упаси боже!»

Но вслух ничего подобного не говорил. Бессмысленно. В этом возрасте запретить – лишь помахать красной тряпкой.

Несмотря на все переживания, жизнь шла своим чередом. Агентство твердо стояло на ногах. Необходимость «деловых» встреч с Тиком сошла на нет, но Игорь все же старался поддерживать с ним связь, не бросая чисто по-дружески.

Радикально противоположная ситуация была с Лексом. Общение с ним не только не сошло на нет, а даже более укрепилось, как ни странно, действительно перейдя в дружеский формат.

Лексу запросто могло прийти в голову вызвонить Игоря и рвануть на какую-нибудь «премьеру года», так же как и Игорь мог появиться у ворот Васильевского особняка и помахать перед камерой наблюдения билетами на чемпионат по боксу.

Игоря раздражали попытки Лекса оплачивать счета и покровительствовать. Лекса раздражало игнорирование собственного авторитета и полное неповиновение Игоря. В общем, обоим было вполне комфортно – и спокойно, и не скучно. Именно Лекс, уловив по телефону агрессивные, совершенно не присущие Игорю интонации, сорвался с деловой встречи и оттащил в бар разочарованного Игоря, снова и снова разглядывающего на карте границы Крыма. Последняя надежда, что Серый станет гражданином РФ лопнула, как мыльный пузырь. Геническ и Счастливцево остались на территории Украины. Его мальчик остался для него недосягаем. Пьяный Игорь тыкал пальцем в планшет, показывая Лексу, что же его так задело. Лекс понимающе кивал головой, ободряюще хлопал по плечу и внимательно следил за наполненностью стопок. Тот же Лекс заботливо загрузил Игоря в свой «майбах», не дав обтереть дорогим пальто покрытые тонким ледком глубокие мартовские лужи, и велел водителю ехать домой.

* * *

Тик выглядел плохо. И без того похудевший, он ещё больше истончился, синяки под глазами были совсем уже нездоровыми. На вопрос Игоря о самочувствии отмахнулся:

 – Нормально всё. Кошмары вернулись, у меня бывает. Я тут в одно место ходил… К другу… Знаешь, жизнь не стоит на месте, все меняется, один я завис как в студне. А там отделение закрыли на ремонт, а с метлами и лопатами теперь таджики…

 – Ты о чем вообще?

 – Да так, задумался.

Они расположились на диване с кальяном, и даже обычно «правильный» Тик потягивал через мундштук ароматный дым.

 – Не могу больше, Игорь. Всё. Пусть хоть убьёт, но так жить я больше не могу. Он хоть ищет меня, дружбан твой новоявленный?

 – Ищет, Тик, ищет. Он мне тут как-то рассказывал, как летом приятеля твоего доставал – кремень мужик, ни глазом не моргнул, когда говорил, что сам тебя потерял.

 – Саня-то? Да, он такой.

 – А осенью ему достали адрес прописки, так он жильцам твоим допрос устроил, как, мол, они тебе деньги передают. И прикинь, они ему рассказали. Чужому мужику выложили, как на духу, бумажки все предъявили, чеки, решили – он оперативник на задании.

Тик слабо улыбнулся.

 – А ты, оказывается, крутой у нас? Деньги тебе на веб-кошелек перечисляют. Васильев своих работничков на уши поставил – кто, когда, где, пароли-фиголи, всю хуйню вычисляли.

Улыбка Тика стала почти настоящей.

 – И тут выясняется, что деньги снимали только раз, и то почему-то проведя через несколько других кошельков.

 – И что, все мои кошельки вскрыли?

 – Все, – теперь улыбнулся и Игорь. – Что ты не знаешь, что Васильев бы своим холуям устроил, если б не вскрыли? В общем, так никто и не понял, почему деньги сняли в Австрии. Прикинь, он и туда чуть не ринулся, уже и в посольство смотался, пока ему не объяснили всю бессмысленность поездки. Все клубы, все гостиницы в Москве его ребята под наблюдением держат. А ты говоришь – не ищет. Я так в детстве спрятанные мамой конфеты не искал, как он тебя ищет.

 – Что ж, раз ищет, значит, рано или поздно найдет, – Тик задумчиво затянулся и посмотрел на Игоря в упор. – Я тут как-то долго думал над всей этой ситуацией. В общем, надо хотя бы какую-то пользу от этого получить.

 – От чего «этого»?

 – От того, что ты ему меня сдашь.

 – Ты с ума сошел? – Игорь подпрыгнул от неожиданности. – Никого я сдавать не собираюсь!

 – Игорь, он все равно меня найдет. Или по тебе выследят, или имя моё где-нибудь всплывет. Я же с людьми работаю, не забывай, а люди имеют свойство трепаться. В общем, я всё решил, и сам мордой в грязь не плюхнусь, возвратясь к нему как побитая собака, и тебе будет польза. Прикинь, приходишь к нему на днюху. Ему там золото, антиквариат, сертификаты всякие невъебенные и прочую фигню дарят. А ты такой, – раз! – и меня ему с голубым бантиком на башке! Спорим, всех его толстосумов переиграешь! – Тик живописно показал морды остальных приглашенных. – Всё, он твой навеки – проси, что хочешь, как у золотой рыбки.

 – А ты, я смотрю, скромный такой.

 – Да лан те, не плакать же теперь. Еще сам смеяться будешь. Может быть, – сник и уже просительно добавил: – Только предупреди меня, когда встретишься с ним. Нет, лучше после встречи. Чтоб я успел домой вернуться. Или наоборот, чтоб не успел сбежать.

Игорь с сомнением посмотрел на меняющего уголь в кальяне Тика. Идея ему не очень нравилась.

 – Игорь, ему когда восемнадцать, мальчику твоему?

 – Да вот, в мае, вроде.

 – В мае, это хорошо. Может, поутихнет у них там, а если повезет, то его не заберут.

 – Куда заберут?

 – Ну, здрасти-приехали! Ему восемнадцать, самое время для службы Родине, да еще в смутное для страны время. Ты, конечно же, не в курсе, что родители думают по этому поводу?

 – Он сирота.

 – Сирота? – Тик откинулся на спинку дивана и задумчиво уставился на Игоря. – Это многое меняет. К черту днюху, договаривайся о встрече в ближайшие дни. Мы не знаем, сколько времени у него уйдет на то, чтобы все обстряпать. Слушай сюда…

 – Я не хочу на чужой беде своё…

 – Ну ты даешь! – как-то невесело, без задора расхохотался Тик. – Сколько пафоса. Не выдумывай, пожалуйста, драм. Я все равно долго не выдержу. Думал хотя бы до днюхи Лекса в апреле дотянуть, а так хоть тебе польза будет.

Уезжал Игорь полный решимости довести все до конца. В чем в чем, а в стратегии Тику было не занимать, это он еще летом понял. Вроде выходило, что все оказываются в выигрыше. И маленькая гусеничка сомнений спряталась поглубже в сочное яблоко перспектив.

Встреча с Васильевым, начавшаяся как уже привычные пятничные посиделки, перешла из дружеской в странную недоделовую.

К удивлению Игоря, Лекс вовсе не бросился к нему с радостными объятиями. Наоборот, он стал собран, скуп на слова и эмоции, и что-то непонятное, незнакомое доселе промелькнуло в его глазах.

Молча выслушав предложение Игоря, он сухо выспросил, какие именно документы и на какое имя он должен достать. Заверил, что это в его возможностях, как и коридор через границу. И протянул руку Игорю за листком с адресом Тика, все еще не вырванным из блокнота.

И только спрятав в нагрудный карман заветную бумажку, встал из-за стола и устало кинул сидящему Игорю:

 – А я ведь поверил, что ты настоящий. Что Коська не ошибся в тебе, и ты действительно можешь быть другом, не предашь. А ты продал его доверие за бумажки. Своя рубаха ближе телу, да? Не беспокойся, как только я увижу Коську, я выполню все условия нашего договора.

И не дав и слова вымолвить опешившему Игорю, он сунул купюру под стакан и быстро пошел прочь.

Пришедший в себя Игорь отогнал кольнувшее где-то глубоко сожаление от увиденного в глазах Лекса разочарования и скинул СМС Тику: «Поджег фитиль. Жди, скоро рванет».

* * *

Телефон звякнул, оповещая о пришедшем сообщении.

Доля секунды, чтобы прочесть и выронить трубку из резко задрожавших пальцев.

Трясущимися, непослушными руками ухватить сигарету из лежащей рядом пачки и не с первой попытки выбить искру из зажигалки.

И только после первой затяжки вспомнить, как надо дышать.

Фитиль горит. Отсчет пошел. Сколько у него осталось времени – час, два, а может день. С чего он взял, что Лекс, бросив всё, посреди ночи ринется за ним?

Бросит и ринется. Это же Лекс.

И остается только сесть и ждать, пытаясь успокоить взбесившийся стук сердца. Стараясь ровно сидеть, а не бежать в панике прочь, чтобы снова прятаться от самого себя, сопротивляясь, цепляясь изо всех сил за свою гордость, за свою боль, за разбитое когда-то сердце, разрушенные мечты и планы. Сначала планы, в которых Лекс был главным, затем, спустя годы, планы, в которых его не было вообще. А сны… Сны не в счет. Ведь они уже не нужны и даже уже не страшны.

Он ждал этого звонка, и все равно тело будто парализовало, когда тот прозвучал. Поэтому не успел подойти первым – у двери уже стояла девочка, резво поворачивая рычаги замков.

«Глупый ребенок, – почему-то подумалось. – Вот учишь их, учишь, что нельзя открывать двери незнакомым…»

На пороге стоял Васильев. Во всей красе – сверкая глазами, лысиной и оскаленными зубами. И почему-то с чемоданом.

«Он меня в чемодане собрался увозить, что ли, – отстраненно мелькнула мысль. – Остывшим и навеки умолкшим».

Васильев решительно шагнул в квартиру, резко распахнув дверь.

Даша испуганно ойкнула и прижалась к стене.

 – Не волнуйся, Дашенька, это ко мне.

 – Да, Даш-шенька, иди-ка ты к себе в комнату.

Девочка нерешительно посмотрела на Тика, тот молча кивнул ей, и она скрылась за дверью.

 – Ты ко мне? С вещами? Насовсем? – как можно равнодушнее выдавил из себя Тик. Добавить в голос сарказма уже не хватило сил.

Васильев молча схватил его за грудки и потащил к двери в комнату.

 – Моя комната там, если что, – вот тут сарказм все-таки проявился. – Но если тебе интересно посмотреть, где спит Дашин…

Наверное, это был уже перебор, потому что лицо Лекса приобрело оттенок перезрелого помидора, а чемодан подозрительно завибрировал в руке.

 – Ты… Ты… – Лекс шагнул к двери напротив и втолкнул в неё Тика. – Какой же ты…

Ярость клокотала в нем так, что будто тисками сжимала горло, не давая сказать ни слова.

 – Весь в тебя, наставник… – договорил Тик уже в полете, чувствуя сильный рывок за рубашку. И, не чувствуя ушедший из-под ног пол, неуклюже приземлился на кровать.

Лекс нависал над ним, по-прежнему красный.

 – Лучше молчи, гаденыш! – он швырнул здоровенный чемодан, будто дамскую сумочку в сторону шкафа и пнул его от души ногой. – Всю кровь из меня высосал. Только пикни – убью нахуй. Всё, сил моих больше нет!

Он резкими движениями отодвинул дверцу шкафа и начал снимать вещи, кидая их на кровать. Вещей было немного и все новые, потому в глаза бросился мужской халат. Халат был явно дорогой, но старый, чуть потертый на вороте. И значительно большего размера, чем нужен был Тику.

«Ёбарь оставил», – Лекс зло сжал зубы, сдернул синий материал с вешалки и замешкался. На груди халата шелковыми нитками были вышиты причудливыми завитками инициалы «ВА». Это был его собственный халат, он смутно помнил, что это был подарок какого-то его бывшего любовника-модельера на день рождения. Второго такого же просто быть не могло, халат был эксклюзивным. Узнавание сменило ярость на недоумение, а память подсунула воспоминания о том времени, когда он только начал делать первые шаги в сторону от счастья. Во время его отъездов Коська всегда носил его домашний халат, именно вот этот.

Лекс повернулся к молчаливо сидящему парню и вытянул руку с халатом, чтобы спросить, зачем все эти годы, не раз меняя место жительства, Коська таскал с собой эту синюю тряпку.

Затравленный взгляд был красноречивее любых слов.

И Лекс сдулся.

 – Кось…

Тик отвернулся. Лекс, автоматически сжимая халат, шагнул к нему и, встав на колени, обхватил его за бедра, заглядывая в глаза.

 – Кось, это правда? Все эти годы? Маленький мой!.. – Лекс уткнулся лицом в него. – Прости меня, Кось. Прости… Я так виноват перед тобой.

Коська мучительно сжал веки и наклонился лицом вниз, накрывая черным водопадом своих волос склоненную перед ним голову…

Правда. Все эти годы.

Глупый щенок.

========== Глава 20 ==========

20 глава.

Лекс сдержал слово – его человек встретился с Серым и его семьей, вручил бумаги и подробно проинструктировал. Вера Васильевна охала, всплескивала руками, но под спокойным взглядом Михалыча не противилась. Ехать Серый должен был на поезде, предварительно предупредив Игоря о времени приезда и номере вагона.

Серый мог поехать, мог отказаться, мог сесть в поезд и выйти на любой остановке. Российские паспорт, свидетельство о рождении и даже аттестат об окончании школы в какой-то неизвестной Игорю тверской деревеньке были ему переданы в руки. Игорь, наблюдающий это через скайп, твердо сказал, что выбор только за Серым.

Один Бог знает, как непросто далось Игорю решение не лишать Серого права выбора.

Но перед глазами стоял наглядный пример обратного. Ошибка Васильева обошлась слишком дорого для всех, чтобы оказаться забытой. Сам же Лекс фактически исчез из жизни Игоря, самоустранившись с его горизонта. И лишь редкие случайные встречи на нейтральной территории показывали, что с Тиком все в порядке и вызывали яркое удивление – как Тик с такой легкостью вертит этой глыбой Лексом? Как это он вообще мог когда-то снизойти до Игоря, если при одном лишь взгляде на них видно, что это не он при Лексе, это Лекс при нем. Со стороны казалось, что тот чуть ли не светится своей лысиной, если рядом маячит заметно отъевшийся и похорошевший любовник. Чего стоил хотя бы звонок Кости с просьбой взять его снова к себе в агентство. Игорь только представил, что на это устроит ему разгневанный «Василиск» и сразу поинтересовался, а нет ли случаем у Тика черного пояса по прыжкам на грабли. В ответ же услышал смешок и спокойное: «Не беспокойся, я сделаю так, что летом Лекс сам будет рад меня куда-нибудь пристроить. Еще и спасибо скажет, что буду у тебя под присмотром».

Игорь на это лишь прикрыл глаза ладонью и покачал головой. А не видевший его фейспалм Тик довольно делился своими планами.

* * *

Вокзальные шумы какофонией обволакивали слух. Смесь шорохов, людских голосов, отбывающих поездов, восьмибитных мелодий из игровых приставок ожидающих, гул чемоданных колесиков и одному Богу известных звуков…

Настал день «Х», и, бросив все, Игорь стоял на вокзале с цветами и безуспешными попытками справиться с волнением. Вцепившись пальцами в корпус телефона, он все же держался – не звонил Серому. Это было его собственное решение, чтобы не давить на мальчишку, не заставлять его врать или оправдываться, если выбор будет не в пользу Игоря. Именно поэтому, как только услышал от Серого, что все нормально, и тот уже едет по российской территории – просто отключил аппарат.

На табло менялись рейсы, вокзальное кафе встречало уже как знакомого – улыбкой буфетчицы и очередной порцией кофеина. Хотя впору бы пить валериану. Он впервые пожалел, что не курит – нечем даже отвлечься. Изучил уже весь ассортимент журнального киоска, холодильника мороженщицы и расписание всех рейсов на ближайшие пару часов.

Поезд с Серым задерживался на двадцать минут. Всего двадцать. Пустяк, если не брать в расчет, что приехал он зачем-то на час раньше, что от вокзального шума сводит зубы, что несчастный букет стал похож на ветки плакучей ивы, а рука сама собой тянулась в карман за отключенным телефоном.