Текст книги "«Добро пожаловать в мой мир» (СИ)"

Автор книги: Сатанесса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

***********************************************************************************************

«Добро пожаловать в мой мир»

https://ficbook.net/readfic/4562254

***********************************************************************************************

Утреннее солнце, медленно поднимавшееся из-за далёких гор, бросало прозрачные лучи на ещё спящий крепким сном округ Эль-Пасо, расположившийся в центральной части штата Колорадо. Рассеянные, но настырные и довольно тёплые летние лучи уверенно просачивались через густой туман, стремясь как можно скорее разогнать его белёсые клубы, спрятавшие под собой добрую часть среднего по американским меркам городка.

Певчие птицы, поселившиеся в этом районе ещё бог знает когда, уже вовсю раздирали свои глотки, заливаясь на разный манер звонкими трелями, так, что начинало препротивно звенеть в голове. Где-то в неестественно зелёной траве галдели трескучие насекомые, будто бы стремящиеся перекричать пернатых певунов, рассевшихся на раскидистых розовых кустах и диковинных, стриженых по форме шара деревьях.

Вся эта утренняя суета, впрочем, никоим образом не тревожила крепко спящие двух и одноэтажные домики, расположившиеся по обе стороны безлюдной узкой улочки. Царившую здесь тишину нарушали лишь пробегающие в такой ранний час редкие собаки, улизнувшие от своих оставленных позади хозяев, решивших начать новый день с лёгкой пробежки, да далёким, едва слышным звуком бренчащего велосипедного звоночка ― какой-то парень, одетый в новенькую спецовку, развозил свежую прессу по этому довольно респектабельному району.

Хлипкий на вид двухколёсный транспорт с лёгким бренчанием направлялся в сторону одного из не самых бедных домов, которых, к слову сказать, здесь было не так уж много. Не сбавляя хода, юноша выудил из огромной двухцветной сумки свеженькую газетку, хорошо свёрнутую в подобие трубки, и швырнул её в сторону каменного крыльца. Ударившись, газетка отскочила от двери и упала на пыльный порог, где стала дожидаться, когда хозяйка дома изволит выйти на улицу и забрать её, никому ненужную прессу, оставленную здесь на растерзание ветрам и муравьям.

Сама же обитательница двухэтажной постройки ещё спала крепким сном и не думала просыпаться, по крайней мере, ближайшие несколько часов. Однако стоящий на прикроватном столике будильник, заведённый на шесть, вдруг противно заверещал, оповещая свою хозяйку о наступлении очередного утра. Белокурая девушка, сквозь сон услышавшая нестерпимый звон самого ненавистного предмета в её доме, недовольно заворочалась и возмущённо замычала, будто бы это могло заставить звенящую пластмаску заткнуться на веки вечные.

Через минуту будильник действительно замолк, оставив от себя противное послезвучие. Девушка облегчённо выдохнула и, натянув одеяло на самую голову, вновь задремала. Однако по прошествии трёх минут, через которые по привычке электронное чудо техники начинало вновь верещать, раздалась очередная писклявая серенада, деться от которой было просто некуда.

Блондинка скинула с головы одеяло и, не без труда разлепив веки, сонно уставилась в потолок, не забывая в мыслях проклинать идиота, создавшего будильник. Девушка сложила руки на груди и с мазохистским удовольствием слушала писклявую трель надрывающихся прикроватных часов.

«Однажды наступит чёртов момент, когда будильник, в очередной раз исправно сработав, будет звонить, звонить, звонить… Звонить до тех пор, пока его батарейка попросту не сядет, ведь нажать на плоскую кнопочку, прекращающую его работу, будет попросту некому…»

Вскоре, наконец не выдержав отвратительного галдёжа, девушка с размаху ударила по пластмассовой коробочке, и она с грохотом и звоном электронного механизма полетела на пол. В тот же миг наступила тишина. Нет, будильник не разбился ― думать об этом было бы глупо и наивно: уничтожить это творение американской промышленности могла бы разве что машина, прицельно проехавшаяся по нему раз так пять. Просто будильник подобен человеку: и того и другого, чтобы заставить заткнуться, нужно хорошенько приложить обо что-то твёрдое.

В комнате было прохладно: в приоткрытое окно, тревожа дорогие занавески, ворвался утренний ветерок, принесший с собой запах роз и стриженой травы.

Полежав ещё несколько мгновений, девушка лениво села в кровати и уставилась на лежащую рядом Шпаргалку ― чёрную с белыми пятнами или белую с чёрными пятнами (кто её теперь разберёт?) кошку, ― бессовестно сопящую куда-то в свою лапу. Блондинка недовольно поджала губы и принялась тормошить миниатюрное животное, которое тут же из плотно свёрнутого клубка превратилось в некое подобие хитро вывернутого кренделя ― Шпаргалка всегда любила изгибаться немыслимым образом и смотреть на свою хозяйку под самым необычным углом.

– Чего уставилась? Вставай давай, ― девушка скинула с себя одеяло, край которого случайно накрыл бездумно глазеющую на блондинку кошку, тут же зашипевшую и неистово зашевелившуюся под тканью в попытках выбраться на волю. ― Бестолочь четвероногая. ― Астрид, именно так звали хозяйку многострадальной Шпаргалки, скинула с неё одеяло, и кошка, осознав, что свободна, быстро спрыгнула с кровати и, скользя по отполированному паркету, убежала в сторону выхода из комнаты.

Девушка нехотя опустила ноги на пол, где гуляли слабые сквозняки, и её тело тут же покрылось сотнями мурашек. Да, в комнате определённо было холоднее, чем обычно. Астрид ещё долго сидела на постели, без эмоций глядя куда-то в сторону пола, где лежал несчастный будильник, которому так не повезло попасться под её тяжёлую руку. Пересиливая свою лень, блондинка наклонилась за многострадальной пластмассовой коробочкой, хорошенько тряхнула её, пытаясь на слух определить, отвалилось ли от внутреннего механизма что-нибудь или нет, а после, убедившись, что всё цело, взглянула на бледный циферблат.

Начало седьмого. До тренировки два с лишним часа.

– А ведь сегодня воскресенье, ― с нескрываемым расстройством девушка поставила часы на прикроватный столик и нарочито тяжело выдохнула, проклиная свой спортивный режим, который не отпускал её даже в межсезонье, когда все нормальные атлеты отбрасывали мысли об усиленных занятиях и просто отдыхали.

Астрид, которая, впрочем, как никто другой заслуживала день-два здорового и долгого сна, могла бы себе позволить остаться сегодня дома и заниматься своим любимым делом ― ничегонеделанием. Однако ещё вчера с вечера она договорилась со своим напарником, что они встретятся, и непременно сегодня, и смогут в спокойной обстановке, без тренера, обсудить детали предстоящего спортивного сезона, который, однако, официально откроется только к октябрю-месяцу.

На мгновение девушке подумалось, что можно было бы действительно плюнуть на сегодняшнюю тренировку и остаться дома в обществе самой себя, Шпаргалки и любимой книги, но, всё же пренебрегая собственными безалаберностью и ленью, Астрид встала с постели и направилась к выходу из комнаты, не забыв с собой прихватить висящую на спинке стула домашнюю одежду.

Душ ― первое, о чём с утра должен думать любой уважающий себя человек: прохладные струи прохлоренной воды ― идеальное средство для пробуждения даже после самого крепкого и короткого сна. Астрид не была исключением, а потому прямиком направилась в ванную комнату, где быстро избавилась от смешнявой пижамы с изображениями мультяшных сов. Да, по-детски мило, но зато по-домашнему уютно: мать вечно стремилась нарядить её в непрактичные шелка и кружева, несмотря на то, что красоваться, кроме как перед Шпаргалкой и попугаем Голубчиком, ей было не перед кем.

Закончив короткие водные процедуры, девушка замоталась в огромных размеров полотенце, проигнорировав лежащие рядом с ней домашние короткие шорты и безразмерную футболку, и толкнула дверь, рядом с которой так неудачно оказалась кошка. Взвизгнув, Шпаргалка чёрно-белым пятном устремилась вниз по лестнице, вероятнее всего, в сторону кухни.

Астрид, обречённо закатившая глаза, поспешила направиться за ней ― завтрак всё-таки никто не отменял. Когда девушка зашла на кухню, первое, кого она увидела, ― обиженную кошку. Короткошёрстная британка сидела возле своей миски и недовольно махала хвостом, сверкая в царившей полутемени кухонного пространства огромными жёлтыми глазами. Вторым, на кого упал взор блондинки, был Голубчик ― гиацинтовый ара, подаренный отцом ей на восемнадцатилетие. Попугай, которого Астрид, вероятно, забыла вчера закрыть в вольере, сидел на столешнице и постоянно болтал что-то на своём птичьем языке, изредка говоря что-то вроде «ара хороший» и «красивый Голубчик».

Первым делом, девушка решила, что стоит угодить кошке: Шпаргалка, вопреки мнению, что все чёрно-белые четвероногие – добрые создания, была дамой весьма характерной, а потому нагадить в тапки, лишь бы проучить хозяйку, проблемой для неё не было. Насыпав ей в миску кучу ароматного корма, вероятнее, чтобы до следующего утра есть ей больше не хотелось, Астрид удостоила взглядом единственного мужчину в её доме ― попугая.

Блондинка залезла в холодильник и хорошенько осмотрела его скудные «внутренности»: из человеческой еды здесь был только позеленевший кусок сыра, которым, не будь он завёрнут в плотную упаковку, уже давно провоняло бы насквозь это чудо техники, да бутылка несладкого йогурта. Рядом с белоснежной тарой лежали фрукты ― яблоки и груши. Последние предназначались попугаю.

– После тренировки придётся идти в магазин… ― вынув из холодильника как никогда скромный завтрак, девушка с грохотом захлопнула белую дверцу и направилась к неспокойно сидящему на столешнице Голубчику, требовавшему, чтобы его наконец покормили. Астрид, умело орудуя небольшим ножиком, почистила фрукты и нарезала их небольшими кубиками ― так любила эта несносная птица. Когда лакомство лежало на столе, ара ухватилась тощей, но цепкой лапой за кусочек спелой груши и с большим удовольствием отправила его в клюв.

– А-р-ра… хор-роший.

– Глупый ара, ― блондинка схватила нетронутое яблоко, взяла бутылку с йогуртом и направилась прочь с кухни: у девушки была привычка собираться и завтракать одновременно. Так она экономила время, высвобождая из своего загруженного графика свободные минутки, в которые могла себе позволить подумать о чём-то, кроме тренировок и очередных соревнований.

Когда взгляд упал на огромную спортивную сумку, Астрид облегчённо выдохнула ― впервые в жизни она была благодарна своей лени, приступ которой произошёл с ней два дня назад: сумка оказалась не разобранной ещё с прошлого занятия. Блондинка, зажав яблоко в зубах, одной рукой расстегнула молнию и заглянула внутрь сумы ― весь инвентарь был на месте.

«Ну вот и славно: меньше мороки».

Через пару минут, когда Астрид успешно расправилась со сладким яблоком и крайне гадким на вкус йогуртом, она скинула с себя махровое полотенце, успевшее впитать лишнюю влагу и теперь бывшее ужасно тяжёлым, и швырнула его в сторону дивана, на котором наверняка останется мокрое пятно, подпортящее внешний вид дорогого предмета мебели.

Блондинка подошла к шкафчику, где находился весь её гардероб: по большей части на полках залёживались практичные футболки, майки, джинсы и леггинсы ― стильно и удобно. Однако здесь можно было обнаружить и пёстрые платья: хоть Хофферсон была далеко не самой женственной натурой, она всё же была… девушкой. А куда же девушка без платьев?

Выудив из шкафа нужное тряпье, Астрид с грохотом захлопнула дверцу и направилась к дивану, куда и швырнула вещи. В тот же самый момент, возмущённо шипя, в комнату вбежала Шпаргалка, понукаемая Голубчиком, который так любил трепать кошку за хвост: несмотря на то, что сам ара появился в доме Хофферсон всего два года назад, в то время как британка жила здесь аж пять лет, попугай чувствовал себя в человеческом жилище вполне по-хозяйски, иногда не забывая напоминать и самой Астрид, кто здесь главный.

Тяжело выдохнув, девушка, даже не утруждая себя прикрыться хоть чем-то, побежала вслед за ковыляющим попугаем, пытаясь его поймать, пока он окончательно не общипал Шпаргалке и без того общипанный хвост.

– А ну иди сюда! ― Астрид на очередном повороте крепко схватила птицу, которая тут же принялась громко кричать и вырываться, то и дело пытаясь клюнуть в руку наглую хозяйку. ― Прекрати! Голубчик!

Когда же человеческая речь не возымела должного эффекта, Хофферсон схватила первую попавшуюся под руку большую тряпку, швырнула её на ару, а затем взяла на руки брыкающуюся не маленькую птицу и бегом направилась к вольеру, куда тут же поспешила её затолкать. Замок щёлкнул, и девушка отошла подальше от клетки, в которую попугай успел вцепиться своим мощным клювом. В тот же момент Астрид поблагодарила всех известных ей богов за то, что этого представления сейчас не мог видеть её отец ― эта «пернатая фурия», как сама блондинка называла Голубчика, стоила целое состояние. Хофферсон-старший умер бы от разрыва сердца, если бы ему довелось лицезреть, как его дочь гоняет по дому две тысячи долларов.

Вскоре птица успокоилась, а до смерти напуганная Шпаргалка поспешила вылезти из-под дивана, где просидела всё это непродолжительное время, и тут же направилась к хозяйке, о ноги которой принялась тереться с особым, мешающим передвигаться усердием.

– Брысь! ― девушка мягко оттолкнула от себя кошку ― играться с животным у неё не было ни времени, ни желания: она уже должна быть собранной, если не хочет опоздать на утреннюю тренировку. Хофферсон бросила беглый взгляд на настенные часы ― со всей своей утренней беготнёй она даже не заметила, как быстро пролетело время. В запасе у неё было всего полтора часа.

Через пять минут девушка уже стояла собранная и готовая к выходу из дома. Закинув тяжеленную сумку на плечо, она бросила последний взгляд на Шпаргалку, сидевшую теперь возле вольера и своим присутствием раздражавшую попугая, и уверенно толкнула дверь.

Когда Астрид оказалась за пределами жилища, на неё пахнуло уже тёплым воздухом, пропитанным ароматами скошенной травы, цветущих роз и принесённой откуда-то влаги. Туман, ещё час назад укрывавший собой округу, почти рассеялся под лучами восходящего солнца, а потому теперь можно было без труда разглядеть утреннюю, постепенно просыпающуюся улочку.

Хофферсон захлопнула дверь и закрыла её на ключ, который тут же, пока не забыла, поспешила затолкать в кармашек спортивной сумки, ― у девушки была гадкая привычка таскать ключи в руках, а потому она постоянно их теряла, прибавляя работы специальным службам, приезжавшим по знакомому адресу взламывать замок.

Астрид осмотрелась вокруг и первым делом заметила газетку, валяющуюся под самыми её ногами. Девушка обречённо закатила глаза и, плохо скрывая своё неудовольствие, подобрала прессу с пыльного порога. Не смотря на заголовок газетки, блондинка свернула её в несколько раз и скорым шагом направилась к мусорному баку, в который тут же поспешила закинуть эту не интересующую её «бульварщину»: Хофферсон ужасно раздражала эта навязчивая попытка заставить её читать абсолютно скучную газетёнку, где писали либо начинающие журналисты, не сумевшие найти достойного места работы, либо продажные «репортёришки», любившие копаться в грязном белье знаменитых и не очень людей.

Когда крышка бака с глухим звуком закрылась, девушка поудобнее перехватила ремень сумки и скорым шагом направилась в нужную ей сторону: до спортивного центра она всегда добиралась пешком ― на её счастье, он находился относительно недалеко от её дома. К слову, это была одна из причин, по которой этот спальный район считался престижным: знаменитая на весь свет «World Arena» принимала у себя соревнования мирового уровня, приглашала на свою многотысячную сцену самых ярких американских и зарубежных артистов, но самое главное – воспитывала будущих чемпионов. Жить вблизи престижного Венетуччи бульвара – настоящая роскошь.

Вскоре Астрид дошла до тихого перекрёстка, где редко ездили машины, особенно в воскресное утро, и вдруг почувствовала едва ощутимую вибрацию мобильника. Достав тоненький чёрный аппарат, девушка взглянула на дисплей, на котором красовалось имя Эндрю.

– Привет, Хофферсон! ― послышалось на той стороне, стоило блондинке нажать кнопку приёма вызова.

– Что с твоим голосом? ― без всяких приветствий вставила Астрид и тут же остановилась на проезжей части. ― Ты спишь что ли?

– Кто? Я? ― искреннее удивление, смешанное с наигранным оскорблением, послышалось с того конца. ― Если бы я спал, то не звонил бы тебе в такую рань. Верно?

– Я уже на перекрёстке, Кейн, ― блондинка, заслышав звук приближающейся машины, поспешила убраться с дороги: быть расплющенной каким-то внедорожником не входило сегодня в её планы. ― Скоро буду в центре. А ты где?

– Я не приду.

– Что?! Ты из ума выжил, Эндрю? ― Астрид, добравшись до тротуара, от злости сбросила с плеча свою сумку. ― Мы же договорились.

– Знаю, прости, ― мужской голос сделался грустным. ― Но ко мне из Нью-Джерси прилетают родители. Год их не видел. Извини, что не предупредил раньше.

– Я тебя ненавижу, Кейн. Клянусь, увижу, голову оторву! ― Хофферсон схватила свою сумку и зашагала по тротуару в сторону спортивного центра, стены которого показались из-за деревьев. ― Какого чёрта я подлетела в такую рань?

– Иди домой, Аси. Всё равно живёшь чуть ли не под дверьми «арены». Это мне тащиться аж из другого конца города.

– Пошёл ты, Эндрю.

– И я тебя люблю! ― звонкий смех послышался на той стороне, и блондинка поспешила сбросить вызов.

– Придурок, ― Астрид действительно была зла на своего напарника: ей пришлось подняться в выходное воскресенье аж в шесть часов утра (даже в будние дни она просыпалась позже), а этот идиот даже не соизволил написать ей хотя бы SMS. Впрочем, возвращаться обратно Хофферсон уже не собиралась: было проще дойти до центра и потренироваться в одиночестве. В конце концов, кто её выгонит?

Вскоре на её пути показался небольшой круглосуточный магазин, где она по привычке затаривалась свежими продуктами, привезёнными прямо с местной фермы. Девушка остановилась и бросила ещё один короткий взгляд на дисплей: восемь тридцать. В запасе осталось всего полчаса.

Астрид перевела взгляд с магазина на центр и обратно, в недовольстве поджала губы и, проклиная в мыслях быстротечность времени, поспешила направиться в сторону спортивной «арены»: всё-таки тащить продукты с собой ― не самая хорошая идея, хотя, конечно, их всё же стоило купить прямо сейчас, ведь свежие сыр, молоко и овощи в этом маркете раскупались крайне быстро, а тащиться на другой конец города за провизией девушке хотелось меньше всего на свете.

Совсем скоро Хофферсон вышла на небольшую, мощёную плиткой площадку, благоустроенную перед спортивным центром. В столь ранние часы, особенно воскресные, здесь было довольно тихо и почти пусто, однако сегодня на площади относительно многолюдно и довольно шумно. Девушка замедлила шаг и принялась оглядываться по сторонам: тут и там ютились небольшие группки школьников и людей постарше ― скорее всего, студентов колледжей и магистратуры, приехавших на экскурсию, которые в последнее время проводились с завидной регулярностью.

Астрид в недовольстве закатила глаза и громко цокнула языком ― покоя на тренировке сегодня точно не будет: ей довелось однажды побывать на таком вот экскурсионном «дне». «Дне» во всех смыслах этого слова: постоянный галдёж вокруг, подростковое желание показать себя перед спортсменами, вечные расспросы от любопытных школяров… Хофферсон зареклась приходить сюда в такие дни.

Но дело сделано: она уже здесь, а потому демонстративно разворачиваться и уходить было ей не с руки. Тем более что сам директор этого центра уже успел её заприметить ― белоснежная мужская улыбка разве что не сияла на солнце: он был несказанно рад, что кто-то из учеников этой спортивной обители пришёл в такой ранний час и как никогда вовремя ― вокруг же масса желающих посмотреть на весь тренировочный процесс изнутри.

Астрид натянула на себя маску доброжелательности и спешно направилась ко входу в огромное бело-серое здание, с красовавшейся на нём подобием таблички, вырезанной в виде планеты, под которой мостилась короткая надпись «World Arena».

Успешно огибая стоящих тут и там подростков, блондинка, улыбкой поприветствовав мистера Мэтью Олсоппа, являющегося владельцем спортивного центра, влетела в здание, которое её встретило приятной прохладой и тишиной, ― здесь не было никого, кроме уборщиц, уже успевших привести в порядок холл арены, да хмурых охранников, откровенно скучавших на посту.

Девушка показала свой пропуск, который, впрочем, ей всё равно был не нужен ― ведь её здесь и так все знали ― и бегом направилась в сторону раздевалок, в душе моля бога, чтобы тот отвёл от неё мистера Олсоппа: он при каждом удобном случае любил всем хвастаться, что в их центре тренируется сама Астрид Хофферсон. А это блондинку раздражало до крайности: мало того, что Мэтью говорил о ней, будто мёда объелся, так он ещё любил напоминать, что именно благодаря ему и его спортивному центру Астрид стала на несколько шагов ближе к осуществлению американской мечты.

Конечно, отчасти это было правдой: у Хофферсон теперь есть стабильный и хороший заработок, на свои призовые, полученные от выигрыша нескольких крупных чемпионатов, она смогла купить дом (не без помощи родителей, конечно же), а последние соревнования, кроме денег и машины, принесли ей весьма выгодные финансовые предложения от спонсоров. И Астрид была за это благодарна. Однако и засевшая в душе обида не отпускала её: за всей этой денежной мишурой окружающим не было видно главного ― разбитой об арену молодости и угробленного здоровья, о чём сам Олсопп предпочитал лишний раз не говорить.

Девушка прошмыгнула в пустую раздевалку и с грохотом бросила на пол свою сумку, сама же тяжело уселась на скамейку: идти куда-либо ей теперь совершенно не хотелось, однако было надо, а потому первое, что необходимо сделать ― отдохнуть. Хотя бы минуту. Просто чтобы привести в порядок мысли. И тогда можно смело идти тренироваться.

– Отлично день начинается…

***

Астрид, всегда старавшаяся передвигаться как можно тише, теперь особенно не следила за тем, какой громкости звуки она издаёт при ходьбе: перед дверьми, ведущими на ледовую арену, собралась небольшая, но шумная компания подростков, откровенно игнорировавших рассказ экскурсовода о правилах поведения на катке, а потому стараться вести себя тише просто не было смысла ― на неё всё равно не обратят внимания.

Хофферсон остановилась возле небольшой, восемь человек, группы ребят, никак на школьников не походивших, ― слишком взросло они выглядели, да и вели себя как-то обособленно. Вероятнее всего, это студенты колледжа, а то и магистратуры, по своей или не совсем воле оказавшиеся в стенах «World Arena». Блондинка встала аккурат рядом с невысоким брюнетом, тут же обратившим внимание на привлекательную девушку примерно его возраста. Та, ощутив на себе прожигающий взгляд, повернула голову в сторону юноши, который тут же поспешил подмигнуть ей и мило улыбнуться, вероятно, рассчитывая, что это действие произведёт на впечатление на блондинку. Впрочем, Астрид лишь обречённо закатила глаза и демонстративно отвернулась от парня, показывая всем своим видом, что её внимания он недостоин.

– … и не забудьте: выезжать в центр катка запрещено, ― экскурсовод, надрывая голос, пыталась донести до школьников важную информацию. Тут же послышались разочарованные стоны. ― Помимо нас, сегодня здесь могут находиться тренеры и их подопечные. А теперь идём.

Двери, ведущие на ледовую арену, открылись, и вся группа школьников поспешила войти в огромное, на восемь тысяч человек, помещение. Со всех сторон послышались восхищённые возгласы радостных школьников, никогда прежде не видевших таких масштабных строений.

– В этом помещении на протяжении многих лет…

– А ты, я смотрю, совсем не удивлена, ― Астрид, невольно заслушавшаяся стройным рассказом экскурсовода, вздрогнула и с возмущением повернулась к потревожившему её парню ― снова этот брюнет. ― Такое чувство, что ты здесь часто бываешь. М?

Вместо ответа девушка удивлённо изогнула бровь и оценивающе оглядела юношу с ног до головы: это был невысокий парень крепкого телосложения, черты лица его были угловатыми и немного грубыми, что, впрочем, не отталкивало блондинку, а напротив ― привлекало, его тонкие губы были изогнуты в самодовольной улыбке, а в глазах застыла откровенная усмешка.

«Симпатичный, но самодовольный».

Астрид в очередной раз отвернулась от брюнета, нарочно ударив его собранными в высокий хвост волосами, и направилась в сторону выхода на лёд. За спиной девушки послышались разномастные смешки от других ребят, бывших в компании юноши: то ли смеялись над ней, то ли подшучивали над неудачным подкатом этого героя-любовника.

Блондинка быстро сняла чехлы с лезвий и небрежно, чего никогда не делала, бросила их на рядом стоящую скамейку, с которой они, впрочем, поспешили с глухим грохотом свалиться. Не стараясь даже заставить себя поднять с пола такой мелкий, но такой важный инвентарь, Астрид быстро ступила на только что залитый лёд и замерла, не смея отъехать от бортика: лёд был ещё совсем гладким и до тошноты идеальным ― без единой царапины и ямки.

«Даже жалко портить…»

Впрочем, ей самой портить его не пришлось: в скором времени с радостными криками на лёд посыпали приехавшие отдохнуть подростки, которым забота о труде заливщика была совершенно по боку. Как и наставления по технике безопасности от экскурсовода-инструктора.

Астрид смотрела на всё происходящее с некоторой долей скептицизма: она в очередной раз пожалела, что решила прийти сюда. Определённо, в этом дурдоме, если она решит остаться в самом его эпицентре, то получит травму: или в неё влетит какой-нибудь безбашенный подросток, решивший, что он ― чемпион мира по шорт-треку, либо её собьёт кто-то, кто совсем не умеет стоять на коньках.

– Почему дама скучает? ― знакомый голос вновь послышался за спиной Астрид. Девушка, в очередной раз закатив глаза, повернулась к парню, который стоял по ту сторону бортика, и вопросительно вскинула бровь. ― Меня зовут Стив. ― Юноша снова улыбнулся, что совершенно не произвело на Хофферсон хорошего впечатления, и зашагал к блондинке. ― Я могу преподать тебе пару частных… ― брюнет, едва ступив на лёд, со всего размаха шлёпнулся прямо под ноги Астрид, остававшейся такой же беспристрастной, как и прежде. ― Уроков…

Девушка лишь тяжело выдохнула и, не обращая никакого внимания на неудачные попытки познакомиться с ней, направилась в противоположную от брюнета сторону. За её спиной в очередной раз послышался смех. На этот раз громкий.

– … ты безнадёжен, Стив, ― весёлый мужской голос донёс до Хофферсон обрывок длинной фразы. Девушка бросила взгляд назад ― это был длинноволосый блондин, откровенно смеявшийся над своим неуклюжим приятелем.

– Сам бы попробовал, придурок, ― черноволосый парень наконец поднялся со льда и посмотрел в сторону уехавшей на почтительное расстояние девушки. ― Она прекрасна… словно ангел…

– То же самое ты говорил и Хелен, ― в разговор вмешалась зеленоглазая брюнетка, от желания поскорее вытащить друзей на лёд не могущая устоять на одном месте.

– Это было пять минут назад, Хедер! ― огрызнулся Стив и, скрестив руки на груди, медленно, вдоль бортика, направился прочь от приятелей, в душе и не надеясь, что с таким черепашьим темпом он сможет нагнать находящуюся на противоположной стороне катка блондинку.

Астрид, уже, казалось, позабывшая про назойливого парня, вновь встала возле бортика и принялась наблюдать за мельтешащими туда-сюда фигурами подростков, всеми силами старавшимися удержаться на коньках и самостоятельно обучиться какому-нибудь простому элементу фигурного катания. Особое внимание Хофферсон привлекли девочки школьного возраста, из кожи вон лезшие, чтобы понравиться двум, явно взрослым ребятам: высокому смуглокожему брюнету и худощавому, но поджарому шатену, о чём-то беседовавшим между собой.

Блондинка, смотря на то, как стараются школьницы привлечь внимание, чего греха таить, симпатичных ребят, не смогла скрыть ухмылки: со стороны это выглядело до крайности забавно, в какой-то степени даже смешно. А ведь совсем недавно, каких-то пару лет назад, она тоже надеялась лёгким росчерком лезвия конька обратить на себя взор понравившегося ей мужчины. Однако тот счёл кандидатуру никому не известной Астрид Хофферсон недостойной своего звёздного статуса чемпиона, о чем не преминул ей тут же сообщить.

«Где ты, а где ― я? Найди себе рыбку по зубам, Аси», ― эти обидные слова прочно въелись в память молодой и на тот момент не подававшей никаких надежд фигуристки.

И Хофферсон нашла эту рыбку ― спорт. Именно ему последние два года принадлежит сердце Астрид: он не предаст, не бросит, как ненужную вещь, не станет с тобой ругаться, не променяет на кого-то другого и не пойдёт за твоими деньгами и титулами… правда, покалечит и, может, жизнь сломает. Но не более того.

Откинув в сторону так не вовремя появившиеся мысли, блондинка оттолкнулась от бортика и, едва не столкнувшись с неразличающим дороги подростком, направилась в центр катка, где и планировала провести ближайший час. По счастью на середину льда никто не заезжал, а потому она без зазрения совести могла тренировать элементы в полную силу, не боясь кого-то зацепить.

В гигантском помещении уже вовсю играла какая-то весёлая, с ненавязчивым мотивом музыка, а потому Хофферсон плюнула на отсутствие у себя плеера, которым, несмотря на запреты тренера, частенько пользовалась на ледовых занятиях, и, уловив ритм песни, направилась вперёд, на ходу делая какие-то незамысловатые элементы руками.

– Нет, она поистине прекрасна… ― низкорослый брюнет, всё это время не сводивший взгляда с Хофферсон, подъехал к двум своим приятелям, которым уже чуть ли не под ноги бросались малолетние поклонницы. ― Это просто ангел, спустившийся с небес…

– Ты о ком? ― шатен повернул голову в сторону друга и сдержанно улыбнулся.

– Как о ком? Ты видишь здесь много ангелов? ― брюнет, казалось, обезумевший от нахлынувших чувств, взмахнул руками, а затем указал в сторону Астрид, закрутившуюся в быстром вращении. ― Ты только посмотри на неё, Хэддок…

Иккинг, именно так звали шатена, тут же повернул голову в сторону и увидел находящуюся на почтительном расстоянии от их скромной компании девушку: хрупкая, невысокого роста блондинка старательно вырисовывала на льду какие-то слишком сложные для обывателя фигуры, дававшиеся ей с видимой лёгкостью.