Текст книги "Охотничий трофей (СИ)"

Автор книги: Сатанесса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Остров Олух… Затерявшийся в Великом Океане неприметный клочок земли, за годы своего существования промёрзший до самого основания. Погода здесь никогда не славилась разнообразием, а потому дожди, сменявшиеся то градом, то снегом, были тут частыми гостями и уже никого не удивляли своим холодным присутствием.

Сегодняшний день тоже не стал исключением… И если утром погода вела себя довольно сносно, то ближе к вечеру, словно капризный ребёнок, принялась громогласно кричать, оглушая напуганное зверьё раскатами грома, и несдержанно реветь, изливая на ни в чём неповинных жителей пресную ледяную влагу.

В такую непогоду каждый старался согреться любыми доступными ему способами. Но, пожалуй, самым верным средством от нагрянувших холодов было не крыло верного дракона, не добрая кружка хмельного эля и даже не жар яркого огня, а тепло распалённого страстью человека…

По крыше недавно отстроенного дома нещадно били крупные дождевые капли, то и дело подгоняемые потоками северного ветра. Впрочем, хозяину огромного жилища, как и его огненноволосой спутнице, сейчас было не до разбушевавшейся непогоды ― юная всадница и бывший охотник были полностью заняты друг другом, а потому даже гневный вой сурового норда не мог заставить опьянённых близостью воинов прервать нежный, но наполненный неприкрытой страстью поцелуй.

Лишь когда сильные мозолистые руки драконьего ловца скользнули по обнажённой коже девичьих бёдер, амазонка, словно нестерпимо больно обжёгшись, резко распахнула глаза и тут же прервала поцелуй. Упёршись успевшими согреться ладонями в крепкие мужские плечи, она попыталась оттолкнуть викинга от себя.

– Мелисса? ― Эрет с удивлением посмотрел на юную деву, в глазах которой читались неприкрытые страх и паника. ― Что?..

– Ничего… Не надо… ― девушка, крепко прижимая одной рукой к груди волчью шкуру, подалась чуть назад, молча прося мужчину встать и более не прикасаться к ней.

Всадник, не до конца понимая резкую перемену в настроении северянки, нехотя отстранился и внимательно взглянул на неё: воительница судорожно переводила взгляд с одной точки на другую, пытаясь задержать взор хоть на одной из них. Когда же найти достаточно привлекательный для молчаливого изучения предмет быта не удалось, Мелисса притянула колени ближе к себе, а лицо спрятала во вспотевших от волнения ладонях.

В помещении воцарилось молчание… лишь тихое потрескивание прогорающих дров, мирное сопение Оракула, настойчивый стук дождя да тихий вой северного ветра нарушали повисшую в комнате тишину, заставляя появившееся в воздухе напряжение искриться ещё больше.

Не выдержав затянувшейся игры в молчанку и тяжёлого мужского взгляда, всадница отняла руки от лица и робко посмотрела на большой очаг, языки пламени которого выделывали немыслимые пируэты и фигуры, превращая своё бессмысленное трепетание в замысловатый танец.

«Дура… сама же попросила».

Мелисса отрицательно покачала головой и уткнулась носом в пахнущую горными травами шкуру. Сколько времени девушка просидела в таком положении, она и сама не знала ― секунды и минуты неминуемо пробегали мимо неё, однако вскоре она почувствовала робкое, почти невесомое прикосновение к своему плечу. Вздрогнув всем телом, воительница обернулась назад и увидела сидящего перед ней Эрета, в глазах которого мелькало неприкрытое беспокойство.

– Тяжело быть амазонкой, ― всадница, горько усмехнувшись, отвернулась от брюнета и уставилась на пляшущее пламя очага, будто бы оно могло ответить на все волнующие девичью душу вопросы и унять терзающие её сомнения.

– Почему? ― мужчина, боясь спугнуть девушку, нерешительно подсел ближе к ней и тоже взглянул на огонь, который чем-то привлекал юную эллинку.

– Потому… потому что чувствую я одно, ― Мелисса нехотя посмотрела на охотника и скользнула взглядом по его посерьёзневшему лицу. ― Но традиции заставляют меня делать другое. ― Гречанка обречённо покачала головой и перевела взор куда-то за спину викинга.

Сам же Эрет стал внимательно рассматривать сидящую перед ним девушку, которая была напугана, словно дикая лань. Амазонка старательно прижимала к груди пушистую волчью шкуру, старясь всеми силами скрыть от мужского взгляда даже самые маленькие участки обнажённого тела. Однако не плохо сокрытая мехом кожа больше всего привлекала внимание охотника…

Распущенные и успевшие высохнуть длинные рыжие волосы небрежными завитками лежали на хрупких девичьих плечах и ниспадали на пол, словно жидкий огонь, в голубых радужках больших глаз плясали юркие язычки яркого пламени, а силуэт хрупкой фигурки северной девы прекрасно просматривался даже через пушистый мех, в который так упрямо куталась напуганная девушка. Всё это, пожалуй, манило мужчину гораздо больше обнажённого женского тела и сильнее заставляло отдаваться неподобающим мыслям.

Эрет лишь коротко усмехнулся, про себя в очередной раз отметив необычайную красоту, коей юная северянка была в достатке наделена природой. И даже напускная воинственность, от которой теперь не осталось и следа, совершенно не портила нежного девичьего образа, а даже наоборот, придавала ему неповторимую прелесть. В какой-то момент в мужской голове промелькнула мысль, что такой деве, как Мелисса, впору не с мечом на полях сражения бывать, а жить спокойной жизнью при богатом дворе и в окружении слуг. Слишком уж неземной казалась скандинаву эта необычная северянка…

«Подрастёт, так вообще глаз оторвать будет невозможно…»

Почувствовав на себе оценивающий взгляд, Мелисса вновь посмотрела на всадника, сидевшего абсолютно неподвижно и будто бы ожидавшего её дальнейших действий. Амазонка, поёжившись под пытливым взором золотистых глаз, повернулась к викингу боком, надеясь хотя бы так спастись от бесцеремонного разглядывания.

– Если ты хочешь что-то спросить, то спрашивай, если нет ― не разглядывай, как кобылу, ― девушка, которую поведение охотника уже давно не задевало за самолюбие, обиженно сверкнула глазами и положила голову к себе на колени.

– Амазонки все такие? ― всадник сел ближе к Мелиссе, при этом стараясь лишний раз не касаться её. ― Хочу знать. На будущее.

Эллинка, нахмурившись, повернула голову к викингу, который выглядел вполне серьёзным. Сказанная после заданного вопроса фраза смутила юную северянку, и это не укрылось от опытного охотничьего взгляда.

– Какие «такие»?

– Такие, как ты, ― наездник выразительно взглянул на девушку и как-то загадочно улыбнулся. ― Ты сама не знаешь, чего хочешь. Просишь об одном, но затем, имея возможность получить желаемое, отказываешься от этого. Где смысл?

Мелисса вопросительно изогнула брови и скользнула по фигуре воина оценивающим взором, про себя прикидывая, сколько же женщин он мог обольстить за свою охотничью жизнь.

«Немало».

– Смысла нет. Я ведь девушка, ― всадница, пожав плечами, снова повернулась к викингу. ― И вообще… Ничего тебе не скажу, нечестивец. Даже знать не хочу, скольким несчастным девам ты нашёптывал лживые признания в любви.

– Отчего же так? ― ухмылка невольно коснулась губ Эрета, а в глазах заплясали озорные огоньки. Желая поддразнить излишне скромную для амазонки девушку, он продолжил: ― Судя по сладким стонам, назвать несчастными этих дев никак нельзя.

– О боги… ― Мелисса, в душу которой внезапно закралось отвращение, закатила глаза и отвернулась, выказывая всем своим видом отношение к охотнику как к таковому и его мимолётным «увлечениям» в частности. ― Твоё раздутое самомнение тебе не мешает жить?

– А разве должно? ― мужчина с лукавством взглянул на по-детски надувшую губы северянку и подсел настолько близко к ней, что она смогла явственно ощутить тепло, исходящее от бывшего ловца.

Девушка сразу напряглась всем телом, а в голове промелькнула запоздалая мысль, что было бы не лишним отсесть подальше от распалённого её неподобающим поведением викинга, ведь осталась последняя запретная черта, за которую гречанка ещё не успела переступить.

– У тебя не получится меня соблазнить, ― Мелисса натянула шкуру чуть ли не на самую голову и исподлобья взглянула на всадника. ― Даже не надейся. Я не стану очередным развлечением для самовлюблённого, дурного, лживого, невоспитанного и развратного мужлана! ― всадница отодвинулась от охотника и повернулась к нему спиной.

– Полегчало? ― небрежность и весёлость, звучавшие в голосе Эрета, ещё больше взбесили и без того разозлённую гречанку. Казалось, наезднику было совершенно всё равно, сколько ещё словесных помоев юная воительница решит на него вылить.

– Нет! ― гневно сверкнув глазами, Мелисса встала с пола и не спеша подошла к столу, на котором лежали карты, исписанные рунами и греческими буквами пергаменты и угольные карандаши.

Пробежавшись взглядом по деревянному предмету быта, северянка заметила кинжал с выгравированным на нём символом охотников. Мелисса аккуратно взяла в руки миниатюрное оружие и, оценив его внешний вид и качество, повернулась к Эрету и перебросила кинжал в руке, схватив его, таким образом, за лезвие.

– У амазонок есть древняя традиция, ― эллинка вновь перекинула кинжал, взяв его, на этот раз, за обтянутую чёрной кожей рукоять. ― После первой ночи…

– Не думаю, что мне интересно это знать, ― мужчина поднялся с пола и подошёл к вооружённой девушке.

– А зря… ― всадница удивлённо вздёрнула тонкую бровь и перевела взгляд на идеально заточенный клинок, а в следующее мгновение она резко приставила его к незащищённому горлу охотника. ― Ты можешь не встретить утро сегодняшнего дня…

Эрет, сбитый с толку воинственной решительностью ещё пару минут назад относительно спокойной девушки, некоторое время неотрывно смотрел ей в глаза, а после, осознав, что юная амазонка дальше угроз не пойдёт, аккуратно взял её руку и отвёл в сторону.

– Я ненавижу, когда без спроса берут моё оружие, ― всадник забрал у эллинки кинжал и швырнул его на стол. От грохота, последовавшего за ударом закалённого металла о дерево, гречанка испуганно вздрогнула и с недовольством посмотрела на стоящего вплотную к ней викинга. ― Не делай так больше. А теперь… ― наездник посмотрел куда-то в сторону очага, ― маленьким девочкам пора спать.

– Я не маленькая девочка! ― амазонка слабо, по-девчачьи, ударила мужчину в плечо и, оттолкнув его в сторону, направилась к лежащим на полу шкурам, на которых она планировала провести сегодняшнюю ночь. Эрет коротко усмехнулся и проследовал за девушкой, желая удостовериться, что сделать самостоятельно несколько шагов и ни во что не вляпаться, у неё всё же получится.

Мелисса сильнее замоталась в волчью шкуру и, бросив недовольный взор на всадника, улеглась на расстеленный на полу мех.

– Знаешь, ― мужчина сел рядом с девушкой и окинул её беззаботным взглядом. ― Всем ты хороша… но только характером не вышла.

– То же самое могу сказать и о тебе, ― северянка бросила на викинга раздражённый взор и повернулась к нему спиной. Впрочем, сам Эрет был этому даже рад ― теперь он мог безнаказанно изучать взглядом стройную девичью фигурку, силуэт которой можно было рассмотреть даже под пушистой волчьей шкурой.

– В отличие от тебя, я рос в буквальном смысле в море, на корабле, ― скользнув ещё раз взглядом по хрупкому девичьему телу, мужчина, казалось, окончательно позабыв о приличиях, лёг рядом с амазонкой, но взор устремил в потолок, хорошо освещаемый пламенем очага. ― Меня там не учили манерам.

– Оно видно, ― Мелисса повернулась к всаднику и толкнула его локтем в бок. ― Ты чего разлёгся рядом со мной, нечестивец? Проваливай отсюда.

– Это вообще-то мой дом, ― Эрет повернул голову в сторону амазонки и удивлённо изогнул брови. Всё-таки излишняя темпераментность юной девы порой начинала действовать ему на нервы.

– Тогда уйду я, ― девушка, прижав шкуру к груди, хотела, было, встать, но оказалась схваченной крепкими мужскими руками. ― Пусти!

– Не кричи, ― викинг приставил указательный палец к губам амазонки и внимательно посмотрел на неё. ― Куда ты пойдёшь в такую бурю? И твоя одежда ещё не высохла, а бабских платьев у меня нет. Или ты в волчьей шкуре собралась шататься по селению?

Эллинка недовольно глянула на воина и, пару мгновений поразмыслив, всё же признала его правоту и приняла тот факт, что ближайшую ночь ей придётся провести в его доме. Мелисса убрала от своего лица мужскую руку и посмотрела на огонь, который по-прежнему отплясывал свой дикий танец.

– Какова будет плата? ― внезапный вопрос заставил охотника вздрогнуть от неожиданности.

– О чём ты?

– Ты приютил меня… обогрел… даёшь ночлег… что я должна буду дать взамен? ― Мелисса повернула голову к брюнету и стала ждать ответа, который последовал лишь спустя минуту раздумий.

– Ничего. Просто успокойся и ляг спать… ― Эрет, поняв, что лимит девичьих истерик исчерпан, тяжело вздохнул, откинулся обратно на шкуры и прикрыл глаза, показывая гречанке, что разговор закончен.

Эллинка от сухих речей обиженно поджала губы и тяжело вздохнула, но говорить что-либо более не стала и покорно улеглась на тёплую шкуру, рассчитывая, что в ближайшее время её посетит сон, и утро наступит как можно скорее. Однако спокойно прикрыть веки, расслабиться и отдаться Морфею ей мешал лежащий рядом охотник.

Всадница, нервы которой постепенно стали сдавать, распахнула глаза и резко села на небрежно расстеленных шкурах ― близость мужчины всё не давала ей покоя. И она ещё поняла бы, если бы ей было страшно или противно от его нахождения рядом с собой, но совсем иное чувство, словно червячок, грызло её душу…

Любопытство.

Мелисса повернула голову к охотнику, который, судя по его спокойному и размеренному дыханию, уже успел заснуть, и принялась без боязни и зазрения совести разглядывать его.

Чёрные волосы, смуглая кожа, сильные руки, необычные для северянина черты лица… всё это казалось юной гречанке притягательным и… порочным.

«Нечестивец… хорош, скотина эдакая…»

– Странно, что Астерия мне за тебя голову не открутила, ― гречанка прекрасно знала, насколько её сводная сестра была падкой на таких мужчин, как Эрет, а потому её нежелание добиваться его расположения вызывало массу вопросов. Однако с другой стороны девушка была даже рада такому раскладу ― не пришлось бы вступать с собственной сестрой в соперничество за… скандинава.

Ещё с минуту понаблюдав за спящим спокойным сном охотником, воительница, с трудом переступая через своё смущение, но всё же идя на поводу у немыслимых желаний, легла рядом с мужчиной. Однако юной эллинке, любопытство которой перешло за допустимую черту, этого показалось мало, и она, отбросив все сомнения, положила свою голову на грудь викинга.

«Тепло…»

– Бабы ― самые странные существа, созданные богами, ― тихий голос тут же раздался над ухом гречанки. ― Страшно представить масштабы той попойки, после которой асам пришла в их головы идея придумать женщин. ― Девушка испуганно вздрогнула и, стыдливо прикусив нижнюю губу, косо взглянула на, как оказалось, не спавшего ловца.

Конечно, она прекрасно понимала, что ведёт себя не как взрослая эллинка, а как несмышлёная девочка, ведь в её возрасте многие её соплеменницы уже обзаводились собственными детьми, количество которых напрямую зависело от воли богов, любвеобильности самой амазонки и, конечно же, наличия достойной кандидатуры на роль отца будущей мужененавистницы. А отцы, как правило, всегда были разными.

Мелисса знала, что рано или поздно, ей, как дочери королевы, всё же придётся пойти той же дорогой, только вот сама девушка не стремилась приближать этот, как ей всегда казалось, ужасный момент. Она с детства привыкла смотреть на мужчин свысока, а потому никого из них, даже сыновей богатых вождей и отпрысков могущественных монархов, не считала достойными своего внимания: ни дорогие дары, ни сладкая лесть, ни героические подвиги не производили на северянку должного впечатления. От подобных жестов эллинка лишь раздражённо отмахивалась, предпочитая мужскому обществу общество книг, в которых разума было больше, чем в отбитых головах воинственных мужей.

И кто бы знал, что именно один из охотников, племя которых так люто ненавидят все амазонки, станет тем, на кого Мелисса всё же решит обратить своё королевское внимание. Если бы кто-то из темискирских сестёр, пускай даже в шутку, обмолвился бы о том, что первую свою ночь девушка проведёт в обществе драконьего ловца, то она непременно вызвала бы эту гречанку на бой, дабы проучить за неподобающие речи!

Был ли этот странный брюнет любимым человеком?

«Конечно же, нет!»

Был ли он симпатичен рыжеволосой всаднице?

«Безусловно, да!»

– Чего молчишь? ― бархатный голос опять коснулся уха северной девы, отчего та снова вздрогнула, а по телу пробежалась стайка колючих мурашек. Всадница подняла голову и внимательно заглянула в карие глаза викинга, в которых отражалось трепещущееся пламя очага. Девушка виновато закусила губу и увела взгляд в сторону, как бы говоря викингу, что сказать ей ровным счётом нечего…

Сказать-то нечего, но сделать хотелось много… много всякого, разного и до безобразия неприличного. Только вот девственная амазонская сущность стыдливо забивалась в тёмный угол при одной лишь мысли о подобных… «вещах».

Наездница в очередной раз прокляла про себя весь мужской род в целом и Эрета в частности, но не за развратность и порочность, а за излишнюю неуверенность. Амазонка искренне не понимала, откуда в нынешних молодых мужах столько тупой нерешительности. Почему нельзя просто взять и схватить девушку, желательно покрепче, привалить её к доскам, да согрешить с ней самым порочным образом?

Ну и что, что она сама начала вырываться и умолять викинга остановиться? Она же дева! Девам такое поведение дозволено!

– А что я должна сказать? ― всадница вновь перевела заинтересованный взгляд на воина, который уже и не надеялся услышать от амазонки хоть каких-то слов. Сам же Эрет в ответ на девичий вопрос лишь тихо хмыкнул и снова прикрыл глаза, надеясь хотя бы на этот раз уснуть, ― общество красивой обнажённой девушки тяготило истосковавшегося по женским ласкам мужчину, а потому сон был единственным спасением от порочных мыслей и желаний.

Мелисса, заметив, что всадник в очередной раз предпочёл царство сна её королевской обнажённой персоне, обиженно прикусила губу и положила голову обратно на его грудь ― всё-таки темискирской воительнице не суждено понять мужчин, слишком они странные и какие-то нелогичные.

Воительница нехотя прикрыла глаза и, разморённая тихим потрескивающим звуком горящих в очаге хворостинок, размеренным дыханием находящегося рядом охотника и исходящим от него теплом, полностью расслабилась и непроизвольно обняла Эрета одной рукой, в душе желая, чтобы он ответил ей тем же. Несмотря на внутренние противоречия, эллинке нестерпимо хотелось ощутить на своей коже горячие прикосновения сильного и, чего греха таить, красивого мужчины…

Невольно девушка вспомнила последний откровенный разговор со сводной сестрой, которая всегда отличалась свободой нравов. Уж кто, как не она знает всё о мужчинах и их порочных желаниях? Больно любвеобильной была Астерия…

«Мелисса! Да какая из тебя амазонка, если ты даже воинственного мужа боишься соблазнить? Хотя… на кой его соблазнять-то? Привали к камням, да отымей, чтоб собственного имени не помнил!»

Всадница открыла глаза и бросила робкий взгляд на Эрета, а после поспешила прикрыть начавшие тяжелеть веки.

«Да тут кто кого ещё иметь будет!»

Мелисса и дальше продолжила бы вести внутренний диалог со своим вторым «я», но нежное прикосновение к волосам заставило её отвлечься от этого бесполезного занятия. Девушка распахнула глаза и затаила дыхание.

– О чём думы думаешь? ― тихий хрипловатый голос, заставивший десяток другой мурашек пробежаться по девичьей коже, раздался над ухом амазонки.

– Мои думы тебя беспокоят? ― от почти невесомых мужских прикосновений эллинка окончательно расслабилась, а ещё несколько минут назад твёрдый голос превратился в едва различимый шёпот.

Эрет последний раз провёл кончиками пальцев по огненным волосам юной амазонки, а после привстал на локтях, заставив эллинку поднять голову с его груди. Проникновенный взгляд карих глаз внимательно изучал притихшую гречанку, поспешившую в очередной раз за сегодняшнюю ночь смутиться и залиться румянцем.

– Ты дикая. Мало ли что тебе в дурную голову может прийти.

– Я думала, что тебе как раз по вкусу… дикие, ― двусмысленная фраза, неведомо каким образом слетевшая с губ северянки, заставила саму амазонку зардеться ещё больше, а викинга лукаво улыбнуться. ― Я не то имела…

– Можешь не оправдываться, ― всадник повернулся на бок, оказавшись, таким образом, нос к носу с Мелиссой. ― Лучше молчи. А то ещё чего дурного ненароком ляпнешь…

Северянка, словно заворожённая, смотрела в янтарные глаза драконьего ловца, в которых отражались робко трепещущиеся язычки жаркого пламени, придававшие мужскому взору толику лукавства и драхму озорства. Золотистые радужки, больше теперь походившие на жидкое золото, поблёскивали в свете яркого огня, заставляя гречанку всё больше и больше утопать во взгляде охотничьих глаз.

Мелисса до дрожи боялась отвести взор в сторону ― ей казалось, что отвернись она от Эрета, он тут же набросится на неё, словно изголодавшийся хищник, которого так напоминал юной амазонке.

«Хищники все красивые… давно это заметила».

Викинг протянул руку и вновь коснулся растрёпанных девичьих волос, от которых слабо пахло травами и дождём. Скандинав осторожно провёл кончиками пальцев по мягким локонам северянки, а затем нежно прикоснулся к её раскрасневшейся щеке, заставив деву зардеться ещё больше.

Хотя куда уж больше?

От мягкого, едва ощутимого прикосновения амазонку бросило в лёгкую дрожь, а в груди появилось приятное тёплое чувство, названия которому воительница так и не смогла найти на просторах своей памяти.

– Много думать ― вредно, ― Эрет внимательно смотрел в сапфировые глаза эллинки и продолжал лукаво улыбаться. ― Может, прекратишь заниматься этим бесполезным делом?

От насмешливого тона, с которым охотник произнёс короткую фразу, воительнице стало как-то не по себе ― она вдруг почувствовала себя жертвой, загнанной в тёмный тесный угол. В ответ Мелисса лишь отрицательно покачала головой и отвела глаза в сторону, силясь не смотреть на всадника, которого подобное поведение лишь побуждало к более решительным действиям.

Мужчина, осознавая, что такими выходками может навлечь на себя гнев северянки, подался вперёд, в любой момент готовый пресечь девичьи попытки наброситься на него, и неуверенно коснулся её губ своими.

Амазонка, явно ожидавшая подобное, слабо вздрогнула и что-то невнятно промычала в ответ на нежный поцелуй, однако взаимничать с викингом она не спешила и упёрлась ладошкой в его сильные плечи, непроизвольно пытаясь оттолкнуть его. Однако мужчина, желавший получить-таки своё, довольно грубо отвел от себя девичью руку, а саму воительницу прижал к себе настолько близко, насколько это вообще было возможно. Всадница предприняла ещё одну слабую попытку вырваться, но охотник в ответ на это перевернул девушку на спину, подмяв её под себя и оказавшись, таким образом, сверху.

Когда воздуха перестало хватать, Эрет, наконец, разорвал поцелуй и, крепко держа хрупкие руки северянки, заглянул в горящие странным огнём голубые глаза ― во взгляде эллинки плясали искры неприкрытого страха и вновь проснувшегося желания.

Охотник несколько мгновений неотрывно смотрел на красивое лицо юной девы, а затем скользнул взором ниже: плохо прикрытая волчьей шкурой девичья грудь, вздымавшаяся от тяжёлого частого дыхания, так и манила к себе, а оголившийся живот безмолвно требовал немедленно прикоснуться к нему. Мужчина снова взглянул в глаза переставшей вырываться амазонки, которая, казалось, окончательно смирилась со своим положением. Викинг разжал хватку, даровав воительнице долгожданную свободу, и мягко прикоснулся к пылавшей от смущения щеке.

Мелисса не без страха и любопытства разглядывала нависшего над ней воина, на лице которого красовалась беззлобная ухмылка. Всадник замер, будто бы ожидая чего-то от северянки, пока не спешившей, однако, брать инициативу в свои руки. Несколько мгновений девушка молча смотрела в горящие желанием карие глаза, а после резко подалась вперёд, сокращая и без того смешное расстояние, отделявшее её от Эрета.

– Ну а дальше-то что? ― лукавая мужская ухмылка сделалась ещё шире.

Амазонка, осознав, наконец, что викинг откровенно издевается над ней и её природной скромностью, нахмурилась, а после, приложив оставшиеся после долгого перелёта силы, схватила всадника и завалила его на спину, после чего без зазрения совести уселась на его бёдра. Эллинка одной рукой держала края норовившей сползти с неё шкуры, а другой несильно схватила слишком болтливого воина за горло.

– А с виду скромная, ― всадник, не обращая внимания на слабую девичью хватку, привстал на локтях, в очередной раз сократив расстояние между северянкой и им самим. Приобняв девушку за талию, викинг попытался свалить её на шкуры, однако гречанка запротестовала и вцепилась нестриженными ноготками в плечи наездника.

– Нет… ― Мелисса отрицательно покачала головой и толкнула Эрета, заставив его улечься обратно на меха ― теперь девушка решительно не хотела отдавать инициативу в мужские руки. Не по-амазонски это всё-таки.

Воительница, почувствовав своё превосходство, по-хозяйски уселась на мужчине и позволила себе немного расслабиться. Девушка оценивающе оглядела лежащего под ней наездника, в очередной раз про себя отметив его красоту, и впервые за сегодняшний вечер слабо улыбнулась: хоть эллинка и не понимала, что же ей делать дальше со своим скандинавским «трофеем», ей нравилось осознавать, что именно сейчас она может помыкать им, как эллинской душе угодно.

– Вы, мужчины, падки до женских тел. Это ваша самая большая слабость… ― амазонка выпрямилась, словно струна, и снисходительно оглядела продолжавшего лукаво улыбаться викинга. ― Интересно, сколько секретов вашего острова ты мне сегодня раскроешь?

– Исключительно до красивых женских тел, ― внеся поправку в короткую фразу, Эрет вновь привстал на локтях и потянулся рукой к пушистой шкуре, которой усердно прикрылась юная дева. Не без труда выпутав из девичьих пальцев края волчьего меха, викинг скинул с гречанки эту ставшую совершенно ненужной вещь. Шкура с тихим шелестом сползла с хрупких плеч северянки и небрежными волнами улеглась возле её бёдер. ― Секретов не выдам. Даже тебе…

Последние слова воительница пропустила мимо себя, так как прохлада, коснувшаяся её разгорячённого обнажённого тела, бросила девушку в лёгкую дрожь, которую она попыталась унять, непроизвольно обняв себя за плечи.

– Здесь же тепло.

– Здесь холодно, ― Мелисса, одной рукой прикрывая оголённую грудь, второй потянулась к шкуре, желая поскорее укрыться ею. И не только из-за внезапно сковавшей её прохлады. Смущение вдруг накрыло темискирскую деву с головой. Однако внезапный порыв вновь замотаться в волчий мех был пресечён на корню.

– Нет, ― мужчина взял воительницу за руку, не давая возможности схватить треклятую шкуру, которую он мысленно пообещал себе выкинуть нахель. Наутро, конечно же. ― Не для того я долгий час пытался стащить с тебя эту мохнатую тряпку, чтоб ты снова в неё куталась.

– Я замёрзла, ― пропитанная лукавством фраза слетела с губ воительницы. Амазонка бросила невинный взгляд на всадника и мило взмахнула ресницами, надеясь вызвать жалость и загасить в его душе разгорающийся огонь желания. Но откуда неопытной девушке было знать, что такие невинные жесты способны разворошить пламя страсти получше томных вздохов и откровенных просьб?

Ничего не говоря, викинг подался вперёд и без тени сомнения и страха поцеловал дрожащую то ли от холода, то ли от чего-то иного всадницу. Юная дева, не первый раз за этот месяц оказавшаяся в подобном положении, вздрогнула от неожиданности, что-то недовольно промычала и заёрзала в крепких мужских объятиях. Но вскоре, вновь войдя во вкус, послала всё в далёкий и глубокий Тартар и непроизвольно прижалась к Эрету, неумело отвечая на пылкий поцелуй.

Мужчина, почувствовав, что вновь обрёл власть над строптивой амазонкой, аккуратно уложил её на спину и продолжил покрывать нежными, почти невесомыми поцелуями припухшие девичьи губы, покрывшийся лёгкой испариной лоб и заалевшие от смущения щёки юной северянки. Воительница, похоже, начавшая окончательно и бесповоротно терять голову, попыталась привстать, однако всадник грубо прижал девушку к небрежно расстеленным на полу шкурам.

– Да хватит уже, ― жаркий шёпот, коснувшийся слуха воительницы, заставил её расслабиться и отбросить в сторону любые попытки перетянуть полотно инициативы на себя.

Мелисса, что-то невнятно прошептав, прикрыла глаза и запрокинула голову назад, открывая мужским поцелуям исполосованную едва заметными белёсыми шрамами шею. Но Эрет, вместо того, чтобы одарить ласками ставшую необычайно податливой северянку, поспешил отпрянуть от неё. Воительница, почувствовав колючую прохладу, что-то разочарованно промычала, распахнула глаза и с недовольством посмотрела на викинга, который не без интереса и восхищения рассматривал её обнажённое тело.

Под пристальным оценивающим взглядом эллинка невольно поёжилась и поспешила прикрыть руками свою грудь, однако всадник, успевший перехватить хрупкие кисти амазонки, нежно поцеловал каждую из них и, заглянув в голубые глаза гречанки, отрицательно покачал головой, предупреждая её дальнейшие попытки закрыться от него.

– Не надо, ― мужчина нежно коснулся губами девичьей шеи. ― Ты всё портишь. ― Второй поцелуй обжёг тонкую кожу ключиц. От горячего прикосновения Мелисса шумно втянула воздух в лёгкие и сжала в пальцах одну из валяющихся на полу шкур, будто бы это могло помочь утихомирить бурю, разыгравшуюся в её душе.

– Эрет… ― тихий шёпот сорвался с губ северянки, когда брюнет медленно, вкладывая в каждое своё движение всю нежность, на которую только был способен, начал ласкать довольно пышную для юной девы грудь. Амазонка, не в силах более держать себя в руках, выгнулась навстречу удовольствию и тихо, будто бы боясь быть услышанной, застонала. Когда же вместо грубоватой кожи мужских ладоней Мелисса ощутила тёплое влажное прикосновение губ, из её груди вырвался откровенный стон, заставивший всадника самодовольно ухмыльнуться. Второе попадание точно в цель. Теперь он знает, на какие точки нужно воздействовать, чтобы заткнуть строптивую гречанку и сделать ей приятно.

Не в силах держать рвущиеся наружу эмоции, воительница в порыве страсти вцепилась в волосы викинга, заставив его болезненно застонать, ― хоть Мелисса и была девой, с виду довольно хрупкой, она всё же являлась в первую очередь амазонкой. И довольно сильной.