Текст книги "My disease is you (СИ)"

Автор книги: SaTaMi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

«– Обещаю, – искренне сказал Ботан. – Тогда и ты пообещай, что не будешь худеть и принимать таблетки, чтобы вся еда, которую ты съела, вышла из тебя. И что ты будешь любить себя и ценить…»

А какой в этом смысл – держать эту клятву сейчас? Он больше не любит её, как она считала. Ради кого быть красивой? Ради кого быть счастливой?

Оливия начала судорожно размышлять. Ужин будет только через много часов, сейчас ещё только день.

Девушка начала рыться в своей сумке, и нашла разного рода «сладости»: шоколадки, печенье, сухарики, чипсы. Она хотела вновь удариться в компульсивное переедание, так как более лучшего способа причинения себе боли она не видела. Нужно было как-то отвлечься.

Одна пачка, вторая, третья… Так много она не ела уже год. Потом еще, и ещё, и ещё. В желудке начались сильные спазмы. Оливия поняла: накрыло. Она закрыла рот рукой и пулей вылетела из палаты…

***

Ботан вышел из палаты, чтобы прогуляться и успокоиться. Нужно было объясниться с Оливией. Ведь фактически даже поцелуя не было, а значит, он не предал?.. «Неправда, мне не стоит пытаться оправдать себя. Я предатель. Я должен был сразу её оттолкнуть от себя и заорать, но я этого не сделал. Потому что что? Потому что слабак!»– тот круг мыслей, который в итоге приводил к селфхарму, снова возник в его голове. Тут он увидел Лив, которая пролетела мимо него. Он хотел остановить её, но не смог. Оливия оттолкнула его одной рукой, второй прикрывая рот.

***

Через десять минут Лив вернулась в палату и снова упала на кровать, горько плача. Теперь к её негативным чувствам прибавилась ненависть к себе за свою минутную слабость.

Во время своей истерики она почувствовала на своей шее чье-то дыхание.

– Уйди, пожалуйста…– взмолилась она, а слезы лились из её глаз.

– Я хочу поговорить.

У Оливии не было сил на возражение. Она просто сидела молча, теребя край рубашки.

– Слушай, я понимаю, что тебе больно…

– Не понимаешь. Ты знаешь, как мне тяжело верить людям, какие у меня проблемы с доверием. Ты должен был понимать, что тебе нельзя косячить нигде, – она тыкнула ему в грудь указательным пальцем.

– Я знаю.

– Нихера не знаешь. Знал бы, не целовался ни с кем!

– Я не целовался! Я даже не шевелил губами!

Затем он вдохнул и продолжил уже более спокойно:

– Лив, пойми меня. Я понимаю, что поступил очень неправильно и низко. Но неужели не очевидно, что я люблю только тебя одну? Мне на эту дуру плевать. Прости, пожалуйста…

– Ты же знаешь, что я шизанутая, и что я теперь буду думать об этом и прокручивать этот эпизод у себя в голове снова и снова?

Этот разговор, полный драмы и волнения, был прерван объявлением в громкоговоритель:

«Стар и Соколов, просьба подойти к заведующей»

– Ну что теперь? – устало сказала Оливия, вставая с кровати и уходя. Ботан поплелся за ней. Он чувствовал, что не все будет хорошо. За ними шли врачи, которые теперь ещё тщательнее следили за этой парочкой.

***

Заведующей не было, на её месте был заместитель: парень лет двадцати пяти, весёлый шутник.

– Ой ребята… Не знал, что бешенство передается половым путем… – грустно вздохнул он.

– В смысле? – заучка покраснел и отвернулся.

– А в коромысле. Сначала Сашка подрался, потом Оливушка подралась… И все вы друг друга защищаете…

– Та сучка этого заслужила! – выпалила Оливия, – Она стебалась над моим диагнозом, говорила обидные для меня вещи, она моего парня отбила!

– Вот как? Я уж думал, вы будете как Ромео и Джульетта: до самой смерти… Короче, к чему я клоню: за ваше сплетение, и за драки и за бунты вам назначен курс аминазина. Соколов – две недели, Стар – неделю. Начинаем с сегодняшнего дня.

Это известие повергло обоих в шок. Разве они смогут выдержать эту нагрузку, если даже один раз делает из них беспомощных овощей?

– Вы не имеете права! – кричал Ботан, пытаясь защититься, но врач покачал головой:

– Не я решаю, выше стоящие люди решают.

***

Завтрак. Оливия села на самый дальний стол, подальше от Ботана и его тяжёлого, грустного взгляда и его манящих карих глаз.

Ботан молча ел какую-то холодную кашу, которая за год осточертела до невозможности. Неожиданно его соседка по палате прыгнула на занавеску и закричала, раскачиваясь:

– Смотри, я пятерка! Я хорошая, я хорошая!

– Савушкина, слезь с занавески.

Она не слушала. Тогда врачи сняли её оттуда с силой, и сделали уколы успокоительного. Ботан поморщился. Есть и так не хотелось, а тут ещё такое. Он не доел, оставил тарелку и ушел.

Ему нужно было сделать первый укол аминазина. Казалось бы, все должно пройти нормально, но нет.

Ботан зашел в процедурную. Там сидела молодая врач-практикантка. Можно было подумать, что шприц она держит впервые. Ботаник поднял рукав, отвернулся и начал думать о чем-то своем (об Оливии, естественно).

Врач осматривала его порезы и вдруг выдала:

– Я забыла, как колется… Ай, похер, – она махнула рукой, – Чё я, укол сделать не смогу?!

Она уколола резко, куда попала игла. Ботан даже заорал от боли.

– А как ты в армию пойдешь, если обычного укола не можешь потерпеть? – это было последнее, что он слышал.

В ушах сильно зазвенело, в теле появилась болезненная тяжесть, все болело. В эту секунду Ботаник упал с стула и отключился…

Комментарий к Кошмар продолжается

я же говорила, будет стекло.

спасибо вам за ваши отзывы, они мотивируют меня писать дальше!

========== Новый поворот ==========

В этот момент ревущая Оливия вернулась с завтрака и снова упала в подушку лицом. Казалось, что сейчас из неё выйдет весь запас слез, который у неё был в организме.

Ботана не было уже больше часа в палате. Лив подумала, что он завтракает просто, или гуляет, но что-то внутри подсказывало, что не все так просто. Рука начала ныть, с каждой минутой все сильнее. Лив вспомнила те ощущения, когда ей неправильно сделали укол в детстве, и рука онемела на день. На руке даже появилась точка от иглы…

Прошло ещё полчаса. Оливия поняла, что больше так продолжаться не может. Она быстро надела тапки и побежала к главврачу, чтобы все прояснить.

Она как раз была на месте. Оливия облегчённо вздохнула и спросила:

– Вы не подскажете, что с Соколовым?

Ей было так непривычно называть Ботаника по фамилии…Хотя сама каждую ночь себе её примеряла.

Сердце бешено билось в груди, как будто стремилось вырваться на волю. У Оливии задрожали руки.

– Оливия, будь спокойна, не волнуйся и не накидывайся на меня с кулаками.

Оливии захотелось сделать это ещё больше.

– Если блять ваше шоу «Идиотские паузы, заставляющие подыхать от страха» не кончится прямо сейчас, то я…

– Соколов без сознания, за его жизнь сейчас борются все врачи.

Оливия застыла на месте. Её как будто парализовало в это мгновение. Дыхания стало катастрофически не хватать. Лив сейчас чувствовала себя, как в запертой комнате, откуда медленно выкачивают кислород… Тот человек, на которого она держала злобу и которого ненавидела… Причина их ссоры мгновенно стала пустяком для Оливии.

Сначала до неё даже не дошел смысл слов врача. Только через несколько минут они отпечатаются в её сознании.

– А что с ним? – выдавила из себя Оливка. Главврач лишь пожала плечами:

– Никто не знает. Ему стало плохо после укола. Его нашли в бессознательном состоянии, а из руки шла кровь. Можно конечно предположить, что это неправильно сделанный укол, но у этой санитарки был красный диплом…

– Спасибо, – прохрипела Оливия в последний момент, отходя от неё.

Её сильно шатало, а походка походила на стариковскую. Когда она убедилась, что никто не наблюдает за ней, она громко зарыдала, закрыв лицо ладонями. Те несколько шагов, которые она шла до своей палаты, показались ей вечностью.

Почему она такая гордая? Ничего же между Алисой и Ботаном не было, это же было ясно, как день. Почему Лив позволила себе усомниться в Ботане? Ведь он делал все, чтобы радовать её. Он не давал и тени сомнения. Лив так боялась, что он закроет свои глаза навсегда и душа, теплившаяся в его организме, улетит, но последнее, что он услышит от Оливии, будет такое мерзкое и болезненное:

«Я тебя ненавижу»

Это ведь было горькой ложью.

Настоящая любовь, пусть даже и в таком возрасте, она не сможет исчезнуть после предательства кого-то. Даже после такого будешь любить, просто будешь осознавать, что быть с тем, кто с тобой так поступил, нельзя, что это опасно.

Просто Лив пыталась спасти себя, не быть размазней, доказать, что у неё есть честь и достоинство. Но нужно ли это было в тот момент?!

Она ворвалась в палату, легла на кровать, и опустошенным голосом произнесла фразу, адресованную Алисе:

– Теперь ты довольна?

– С хрена ли?

– Саша без сознания. Мне больно. Довольна? Ты же этого, черт возьми, добивалась?! – Лив вскочила с кровати и закричала: – Ты же так хотела видеть меня в страданиях?! Распишись в получении!

– Поверь, я сейчас не испытываю такой радости. Мне это не нужно. Я вообще хотела извиниться!

Извиниться?

– О! Сегодня день сюрпризов! Правильно, день рождения же! Хеппи бездей, твою мать! – Оливия залилась истерическим хохотом.

Алиса дождалась, пока Лив отойдет и начала говорить:

– Я знаю, кто виноват в этом.

– И кто же?

– Та медсестричка-мразота. Она со всеми такая жестокая. Я вот не пойму, зачем устраиваться на работу врачом в психушку, где нужно быть доброй и терпеливой, если ты такая поганка бледная? – Алиса достала сигарету и затянулась, следя, чтобы дым не попал на систему сигнализации, – Она такая… Я сразу поняла, что не будет сладко. Та медсестра, которая тебя и привела сюда, помнишь её?

– Да, она была такой милой…

– Ушла в декрет, – прервала её Алиса, выпуская дым, – Короче. Я просто пришла к ней на прием, а она начала высказывать мне по поводу моей ориентации…

– Какой? Профессиональной?

Алиса повернулась, улыбнулась:

– Ты так сейчас своего краша напомнила. Такая же наивная и глупая, – она потушила сигарету об пепельницу, – Неа. Не профессиональной. Меня не интересуют мальчики от слова совсем. Мне нравятся девчонки.

– Погоди, ты лесбиянка?

– Прикинь!

– А зачем ты приставала к Ботану, если ты из этих?

– Можно было и потолерантнее высказаться, – слегка обиделась Алиса, – Ну тебя позлить хотела.

Ты такая счастливая, любишь правильно. Ты никогда не узнаешь, что такое осуждение родной семьи, общества… Но сейчас я поняла, что тебе непросто тоже. Да и всем, кто здесь лежит. Да и вообще чё уж мелочиться то, всем людям не так сладко живётся!

У нас у каждого свои сложности, и порой мы скрываем свое разочарование за счастливой улыбкой. Кто-то так искусно притворяется, что сам начинает верить, что счастлив. А потом плачет в подушку.

– Нифига ты умная, – восхитилась Оливия.

– Ну а чё мне? Литру должна была сдавать. Могу тебе биографию Пушкина рассказать, а также проблемы, поднимаемые в «Горе от ума».

Оливия засмеялась:

– Нет, не нужно! Это ты Ботану можешь рассказать, ему понравится.

После слова «Ботан» Лив вернулась в суровую реальность.

Она вспомнила причину своих слез и опять заплакала. Алиса обняла её крепко-крепко:

– Ливи, не плачь. Не бойся ты так. Он выживет, он сильный, он справится.

– А вдруг нет? Я ведь его так обидела!

– Не смей даже думать о том, что не выживет! Ты сама программируешь свою судьбу своими мыслями! Блин, а БЭ – полезная программа! – вдруг отвлеклась Алиса, – Он выживет, ты поговоришь с ним, вы обнимитесь, поцелуетесь, поебе… Ой, извини. Я пойду с отцом в полицию (у него такие там связи!), накатаем заяву на эту идиотку, её посадят, вы победите свои диагнозы, а через десять лет вы женитесь друг на друге, а ещё через два года девочку ему подаришь. Или мальчика. Неважно!

Лив улыбнулась сквозь слезы. Она правда начала надеяться на то, что все будет хорошо.

– Алис, спасибо, но откуда такие подробности?

– Я немного с картами лажу.

– Можешь погадать?

– Днём нельзя. Нужно ночью, – помотала головой Алиса.

***

Два часа спустя.

– Живой?

Ботан покрутил головой, приподнимаясь на операционном столе:

– Что случилось?

– Теперь уже ничего. Как самочувствие?

– Слабость.

– Правильно, слабость! Вы были между небом и землёй! Вы герой, Саша! Такой сильный. Думали, не справимся. А ты боролся до последнего…

– Получается, я не слабак??

Для него все в голове переменилось. Все те слова, которыми он называл себя, не про него?

– Да вы силач! Лев просто! – врач похлопал его по плечу и помог слезть со стола. – Бегите в палату, а то твоя любимая всю больницу зальёт своими слезами.

Тут он вспомнил об Оливии. Его сердце сжалось. «Она.. я ведь не достоин её нервов и слез».

Его взяли под руки и повели в палату, не допуская обморока.

Когда он перешагнул порог, все поняли, что сейчас будет личный разговор двух взрослых людей, и вышли из палаты.

Лив вытерла слезы, отлипла от Алисы и, резко прыгнув с кровати, побежала к Ботану, начала его целовать, куда попадут губы, и орать от счастья.

– ТЫ ЖИВ! – она сходила с ума, словно под горячкой танцуя, – Я.. я так боялась! Ты вернулся!

– Прости ме…

– ДА МЕНЯ ТЫ ПРОСТИ! Я такая идиотка! Ты не мог мне изменить! Это же очевидно! Почему я сразу тебе не поверила? Прости! – вскричала Лив, обнимая его, как мишку.

– Я виноват…

– Ты не виноват! Так сложились обстоятельства!

Алиса отвела взгляд от стыда.

– Забыли, – хором сказали ребята, садясь на кровать. Ботан пытался прийти в себя после операции. Но все же возник один вопрос:

– Как…почему ты обнималась с Алисой, а не убивала её?

– Она норм девка оказалась! – Оливия улыбнулась, и подмигнула ей. – Она розовая, так что ты ей не интересен.

– Какая? – переспросил Ботаник.

– Ей парни не нравятся, дурачок.

Он только сейчас понял абсурд всей сложившейся ситуации, и громко рассмеялся.

– Ой, вообще! Санта-Барбара! Даже круче! – он смеялся не переставая. Лив тоже стало намного легче.

– Но клятву ты нарушила, – улыбка мгновенно сползла с его лица, и Лив получила лёгкий подзатыльник.

– Все девочки кушают много, когда расстаются с парнями.

– У тебя РПП! Ты не можешь экспериментировать с едой! – воскликнул Ботан, – Я ведь волновался!

– Так, короче. Что случилось? – вмешалась в разговор Алиса.

– Ну я пошел к медсестре за уколом аминазина, она забыла, как его колоть, и кольнула наугад. Вот, не угадала, – он задрал рукав рубашки, показывая шов.

– Идиотка… – простонала от досады Оливия, закрывая лоб ладонью.

– Да судить её и все. Это же статья, – сказала Алиса.

– Она и дальше будет причинять вред своим пациентам!

Но тут вдруг в громкоговоритель сказали:

«Соколов, просьба подойти на комиссию для выписки»…

Комментарий к Новый поворот

поздравляю всех и меня с тем, что до конца этого фанфика осталась ~1 глава.

Я благодарю вас сердечно за ваши отзывы, активность. Вы такие зайки, я не могу.

========== Комиссия ==========

– Какая нахрен выписка? – Оли была шокирована данным объявлением.

Естественно, она желала только добра Ботанику, и если у него есть возможность начать новую нормальную жизнь, учиться и работать, то не стоит препятствовать этому.

Но Оливия понимала, что тогда велика вероятность того, что они просто потеряются и больше никогда не сойдутся. Их любви может прийти конец. Поэтому она почувствовала болезненный укол в сердце, но Лив старалась объяснить себе, что все хорошо, что не нужно вести себя эгоистично и по-детски.

– Такая.. Я уже год тут лежу, им же наверно нужно избавиться от меня.. – усмешка, – Но вот что такое комиссия, я не понимаю.

– Вот, я нашла, – Алиса повернула экран планшета к Ботану, – Это обычное психиатрическое освидетельствование. Зададут стандартные вопросы и отпустят. Просто посмотрят, конечно же, на твое поведение. Не шути глупо по типу «Я хочу убивать» или «Я съел деда вчера», иначе тебя задержат тут ещё на фиг знает сколько.

Для Ботана частица «не» отпала в последнем предложении. Он так не хотел терять Оливку. Конечно, это странно, что человек, лежащий в психиатрической больнице уже год, без друзей, без родителей, не хочет выписки и боится её, но…

Что изменится для него после возвращения домой? Он вернётся не домой, нет. Он вернётся в очередные крики, побои. Ботаник точно чувствовал, что после лечения это только усугубится, потому что пребывание здесь оставило определенный след и пятно на его биографии и репутации. А для родителей его авторитет – чуть ли не самая важная вещь в их жизни.

Вернёмся же к событиям того дня.

– Лив, я не покину тебя, ты понимаешь? – Ботаник гладил Оливию по волосам.

– Я не хочу быть причиной того, что твоя жизнь разрушена.

– Ты стала причиной восстановления разрушенной жизни.

– Неправда. Когда ты закончишь тут лечение, для тебя откроется столько возможностей…

– Мне не нужны эти возможности, мне нужна ты…

– Это ложь…

Каждый пытался доказать друг другу правоту своей точки зрения, но в итоге ни к чему не пришли, кроме слез Оливии.

В палату заглянула врач и с силой потащила его на запись для комиссии.

***

Вечер. Лив старалась не думать обо всем произошедшем. Она понимала, что выглядит, как капризный ребенок, у которого забирают игрушку, но не могла ничего с собой поделать. Ботан просто лежал и думал, что же ему делать. Единственный выход, который он видел, был рискованным, но должен был помочь на 99%. Даже на 99,5%. Алиса с грустью смотрела на этих двоих, и куда-то на цыпочках ушла.

***

Заведующая ушла куда-то, следовательно, на её посту никого не было. Алиса ловко пробралась к комоду, где лежали телефоны пациентов и нашла телефон Оливии, а рядом с ней лежавший – Ботана. Она усмехнулась. «У двух возлюбленных даже вещи лежат рядом», – подумала она, пряча телефоны в карманы пижамы и быстро убегая к себе.

***

– На, посмотрите хоть, че в мире происходит, – она вручила телефоны ребятам, – Чувствую себя контрабандисткой, если у этого слова есть феминитив, конечно. Короче, наслаждайтесь, я на шухере.

– Спасибо, – поблагодарили оба. Лив разблокировала телефон. На обоях – какой-то актер. Подумать только, но когда Оливии было почти пятнадцать лет, во время своей болезни она думала, что влюблена в него, настолько сильно она хотела забыть того парня, который поломал ей судьбу.

– Ботан, у тебя есть какая-то фотка? – обратилась она к парню, который даже не притронулся к гаджету.

– Ну есть какая-то… Годичной давности. Тебе зачем?

– У тебя Xiaomi?

– Да.

– Скинь по MiDrop фотку свою, – Лив облизнулась незаметно. Ботан смотрел на неё, как на дурочку, но скинул. Оливия поставила его фото на обои, и почувствовала, что что-то встало на свои места. На её лице появилась довольная улыбка.

Лив решила зайти в телеграм. Интернет ловил отвратительно. Внезапно она увидела то, что заставило её разозлиться.

Какой-то канал скинул фото порезов (не Ботана, а просто рандомную картинку из интернета). Этот канал вообще в целом романтизировал селфхарм, анорексию и другие способы саморазрушения. Для Оливии в то время этот портал был подпиткой её РПП-шных мыслей. Оливия взглянула на Ботана ещё раз и начала печатать:

«Послушайте меня сейчас внимательно. Селфхарм – это не красивые мальчики, целующие тебе твои шрамы. Это не когда ты маленьким канцелярским ножом, едва касаясь вообще запястья, режешь его. Это не когда ты застенчиво одергиваешь рукава своей одежды, скрывая порезы. Это очень больно. Об этом не говорят вот так вот публично. Это такое личное. Я прошу вас перестать романтизировать селфхарм, потому что это, черт возьми, больно и страшно. Вы не представляете, как тяжело видеть то, как твой близкий человек режет себя. Это перерастает потом в сильную зависимость к причинению себе вреда, от которой люди потом лечатся ГОДАМИ! Я Оливия Стар, пациентка психиатрической больницы, прошу вас перестать говорить об психических расстройствах в таком ключе и подталкивать подростков с неокрепшей психикой на то, что потом разрушит их».

Оливия головой понимала, что особо это никак не повлияет на это. Ведь сейчас в Интернете идёт сильная романтизация всего, что связано с психотклонениями, но Оливии надоело это терпеть. Да и ради Ботаника, который пережил это, она не могла молчать.

Она показала это сообщение ему. Ботан читал, а в его глазах виднелась гордость за Лив.

– Подумать только, в 14 я так обожала этот канал, я прям наслаждалась всей этой темой, я считала то, что я уже блин скелет таким крутым и романтичным… – с возмущением сказала Оливка.

– Хорошо, что ты это поняла, – Ботан приобнял её, – Кстати, нашел пароль от электронного дневника, и… Вот такие дела.

Он открыл страницу дневника, где по всем предметам стояли одни пятерки. Оливия офигела.

– Ты робот?

– Ботаники со временем превращаются в роботов, которыми управляют родители. Они теряют способность чувствовать, просто сухо выполняют самостоятельные, тесты, зачёты. Вот так, – он грустно вздохнул, – а это мои фотки с школы…

С экрана на Оливию смотрел весёлый мальчишка в очках, в белой клетчатой рубашке, заправленную в штаны, (Лив всегда это бесило).

– Через час после этой фотки я резался, – произнес Ботан, – из-за четверки по химии.

Лив ужаснулась. Она молча погладила его по руке, тем самым успокаивая. Ботан улыбнулся, листая фотографии и показывая их Оливии. В его телефоне были в основном конспекты, скрины и прочие ботанские штуки, но также там были селфи. Но тут Оливия зашла в скрытые альбомы, и дико расхохоталась:

– Ты не такой уж и Ботан, если честно!

Ботаник подлетел к ней, весь покраснев.

– Как ты нашла?

– Такой изичный графический пароль: буква “z”. Я его легко разгадала.

– Я просто..ну.. реализовывал свои потребности..

– Мы это уже все поняли, – Оливка хитро улыбнулась, – Может быть, тот раз был и не первым у тебя.

– Ты чего?– он немного обиделся, и Лив поняла, что переборщила и замолчала. Какое-то время сидела молча, но потом Ботану пришла одна идея в голову:

– Давай посмотрим что-то?

Лив кивнула. Смотреть с любимым какую-то сопливую мелодраму – то, о чем она мечтала. Ну, кроме того, что просмотр будет в психушке, естественно. У Ботана на телефоне кроме научно-популярного кино ничего не было, однако ребята нашли один сериал, который начали смотреть.

Однако Оли не учла одного: там было пару постельных сцен. Ну не то, что прям вот в подробностях, скорее что-то категории R, но все же Ботаник застенчиво отворачивался, стеснялся, и краснел, как спелый помидор. Оливия смеялась немного, целовала его в щеку, чтобы он расслабился.

Так они и провели весь вечер в обнимку, уснув вместе. Вот только им пришлось проснуться, потому что в палату зашли врачи, и сделали им замечание за то, что они снова вместе.

– Ты свое РПП вылечи, а ты, – указали на Ботана, – Резаться перестань. И готовься к комиссии. Она будет уже завтра. Нам проблемы не нужны. Вот выпишитесь, можете хоть ребенка сделать, нам все равно будет.

Ботан очень разозлился, услышав это. Но Лив сжала его ладони, чтобы он не начал драку. После того раза, когда он избил обидчиков Оливии, всем стало ясно, что этот заучка и тихоня – не такой уж и Ботан. Ботаник ушел на свою кровать, поцеловав Оливию в щеку.

– Просто чудо, что они не заметили наш телефон! – прошептал Ботан.

– Согласна…

Воцарилось молчание. Затем Ботан сказал:

– Обещай, что не будешь плакать из-за меня.

– Обещаю, – ответила Лив бегло, а сама скрестила пальцы за спиной. Это был жест всех врунов.

– Спокойной ночи, котяра.

– Спокойной ночи, Ливушка..

Но затем, через полчаса, Ботан услышал плач Оливии и открыл глаза. Девушка лежала, отвернувшись к стенке и прижимала к груди медвежонка – его подарок на день рождения.

***

Утром Ботана разбудили чуть ли не на рассвете. Он с неохотой проснулся и начал собираться на комиссию. У него был точный план действий, который должен был помочь задержаться в ПБ ещё ненадолго.

Он зашёл в маленький кабинет с широкими окнами, куда пытались проникнуть лучи. Там уже сидели три психиатра и ещё один – главврач.

– Здравствуйте. Присаживайтесь, – сказал врач и кивнул на стул. Ботан, немного трясущийся от волнения, сел и начал теребить край пижамы.

– Отвечайте на мои вопросы.

Ботан забегал глазами то туда, то сюда.

– Есть ли у вас жалобы?

Ботаник начал говорить неадекватным, чересчур возбуждённым от эмоций голосом:

– Я думаю о смерти постоянно, я прям представляю, как я умираю, как все плачут надо мной…

Это была ложь. Все негативные мысли ушли с приходом в его жизнь Лив. Но Ботан решил завалить эту комиссию окончательно.

– Какой сейчас день, месяц и год?

– Хороший день, плодородный месяц. Год, правда, суховат…

– Какое на дворе время суток?

За окном сияло яркое солнце.

– Ночь, полагаю.

– В каком городе вы проживаете?

Врач полистал его карту, где был написан город «Санкт-Петербург».

– Маленьком таком… А вообще я съел крысу сегодня.

Врачи удивлялись каждому его слову.

– Сколько лет вам?

– Шестьдесят восемь, – Ботан улыбнулся во весь рот. Врачи записали что-то в его карту.

– В-общем, мы не наблюдаем у вас какого-либо улучшения, прогресса. Вы останетесь тут ещё на месяц. Ясно?

Ботан еле сдержался, чтобы не начать прыгать от счастья. Он в последний момент догадался скорчить грустное лицо.

– До скорой встречи, – сказал Ботаник, закрывая дверь.

***

Лив сидела на кровати, обняв колени. Алиса с сочувствием смотрела на девушку.

Когда дверь открылась, и Саша зашёл в палату, то Лив кинулась его обнимать, говоря, что поздравляет с выпиской, но Ботан спустил её с небес на землю:

– Я завалил комиссию, поэтому я остаюсь тут!

Оливия стояла, застыв на месте.

– Ка-как завалил?

– Я наговорил всякой чуши в стиле шизофреника и меня задержали!

– Ботан, ты специально?!.

– Да! Так круто! – Он прыгнул на кровать.

– Ты идиот, Ботан. Я теперь буду думать, что ты это сделал из-за меня и я разрушила тебе жизнь, – Лив всплеснула руками.

– Да ладно тебе! Я же счастлив с тобой рядом быть!

Кудрявая улыбнулась наконец.

– Ты сумасшедший… – восхищенно произнесла Оливка, резко целуя его.

Комментарий к Комиссия

следующая глава финал, я вас люблю, обожаю

========== Побег. Развязка истории. ==========

Казалось бы, на этом история и закончилась бы. Все было бы здорово, Лив и Ботан прошли бы свое лечение под надзором врачей до самого конца. Однако в этой истории начались новые, неожиданные повороты…

***

Это был самый обычный день. Ботан и Оливия лежали на одной кровати, обнимались, тискались, Алиса смотрела разные видео, связанные с мистикой, как вдруг в палату зашли люди в странной одежде.

Сразу стало понятно, что они как-то связано с какими-то государственными делами и всем таким прочим. Ботан отлип от Оливии и сел на кровати, пристально вглядываясь в вошедших сюда.

– Проверка больниц, – пояснили они, – Мы уже выявили здесь много правонарушений.

Внезапно один из них заметил забинтованную руку Ботана.

– Что произошло с рукой?

Ботан сначала не хотел говорить правду, но подумал, что это может как-то помочь потом в деле о той медсестре. Он рассказал все в подробностях. Оливия все подтверждала.

– Так, интересно… Можно осмотреть ваши сумки?

– Но… – Ботан вспомнил, что у него в сумке, где-то на дне лежит лезвие. Но было поздно. Ботаник просто надеялся, что они не найдут тот отсек, где оно лежит. И тут…

– Так, это уже интересно.

Внимательно осматривают пациентов в приемном отделении, ничего сказать не могу, – с иронией в голосе сказал проверяющий. Также он посмотрел в целом на состояние палаты.

– Тут уборка вообще проводится? А проветривание?

Алиса помотала головой.

Наконец в палату забежали врачи и спросили:

– Как проверка?

– Да как вас ещё не прикрыли?! Девочка с тяжелым психрасстройством гуляет по больнице спокойно без сопровождающих! При проверке личных вещей одного из ваших подопечных мы нашли средство причинения вреда кому-то, – Ботан на этих словах отвёл взгляд, – А самое удивительное, что ваш пациент получил травму руки при уколе. Это такие у вас высококвалифицированные врачи? Вы вообще следите за ними? – неясно было, что подразумевалось под словом «ними», но это было неважно в тот момент. Врачи смотрели в пол.

– Будет назначена повторная проверка через месяц. – один из них достал лист с печатями и начал что-то писать. Сомнений не было: это не развод, это не подстава, это действительно проверка от государства.

Врачи согласно кивнули и начали пытаться оправдать себя и свою халатность. Вскоре они покинули палату вместе с проверяющими.

У Ботана появилось дурное предчувствие. Он понимал, что большинство минусов было связано с ними обоими. Ботаник понимал, что возможно отношение к ним ухудшится.

И он не прогадал.

***

Уже на следующий утро после этого их разбудили с грубым воплем: «Подъем» на какое-то там обследование. Чувствовалось какое-то напряжение.

За любую провинность на них орали в течение двадцати минут, потом давали подзатыльник. Еды им подавали меньше, чем остальным.

Да и остальные пациенты стали на них как-то подозрительно смотреть с какой-то неприкрытой ненавистью. Стало очевидно, что терпеть это нельзя.

После очередной порции криков Ботан зашел в палату, захлопнул дверь и возмущённо сказал:

– Нет, так дальше продолжаться не может! Мы что, псины какие-то? Как будто мы виноваты в их проблемах!

– Я абсолютно с тобой согласна, – Оливия сидела на кровати, обнимая колени и о чем-то сосредоточенно думала. Можно было подумать, что она даже не слышала высказывания Ботана.

– Оливия, ты слушаешь меня?!

Девушка подняла голову:

– Чего тебе?

– Не тебе, а нам! То есть ты чувствуешь себя в шоколаде от всего этого?

– Нет. Поэтому я думаю, как отсюда бежать.

Ботан подумал, что он ослышался, и переспросил:

– Что делать?

Оливия закатила глаза:

– Ты глухой? Бежать отсюда надо!

– То есть ты полностью излечилась от РПП?

– Ботан, как я могу лечиться от РПП, когда вокруг меня люди с таким же заболеванием? Да и где это лечение? Я от этого лечения набрала двадцать килограмм за те полтора месяца моего пребывания!

– Ну тебе надо не менее тридцати пяти..

– Я и дома смогу лечиться. А про тебя я молчу вообще. У тебя когда последний раз была паническая атака? Или желание резаться? Или ощущение, что ты не в своем теле?

– Не помню.

– Вот именно.

– Оливия, но все это может вернуться рано или поздно.

– потом если чё вернёмся назад. Ну или пойдем по психиатрам. Короче, я не могу терпеть такого к себе отношения. Я планирую побег. Но без тебя я бежать никуда не буду, – Лив всхлипнула.

– Но что мы будем делать, когда окажемся на свободе? Меня домой не пустят назад.

– У меня есть некоторые сбережения. Я клала в банк под проценты. Не знаю, зачем. Но у меня в тот день были мысли, что однажды мне потребуется крупная сумма денег. Так и получилось. На первое время нам хватит. Но вот уже потом я устроюсь на работу, листовки там раздавать. Я могу устраиваться на работу без согласия родителей, мне уже 17.

– Ого, как ты все продумала… – восхитился Ботан.