Текст книги "У каждого свои недостатки (СИ)"
Автор книги: Santia
Жанры:
Короткие любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Крепко взяв Кристину за плечи, Мег развернула её лицом к залу и строго велела:
– Пой арию императрицы! «Моя звезда никогда не погаснет», и так далее.
Дирижёр беспомощно взглянул на режиссёра спектакля, тот одарил его таким же взглядом, улыбнулся с легкой сумасшедшинкой и кивнул:
– Пусть оркестр играет!
Первые такты прозвучали в пустоте, затем вступили основные инструменты, и режиссер махнул рукой, подавая знак девушке. Кристина затравленно оглянулась, встретила суровый взгляд подруги, открыла рот – и снова закрыла.
– Нет, я не могу! – замотала она головой.
Эрик, невидимый для всех, крикнул с колосников:
– Кристина! Пой, мой ангел!
Все замерли, застыли, все, кроме Кристины. Она освободилась из рук Мег, выступила вперед – и запела. Её голосу не хватало опыта и совершенства исполнения Карлотты, наследницы мастеров бельканто, но ангельски чистое, прозрачное звучание заворожило, увлекло, и сам мир будто растворился в хрустальном голосе Кристины…
И ей аплодировали на сцене, в оркестровой яме и в зале, все, от режиссёра и до последнего работника, и это казалось бесконечным. Пока, наконец, наваждение не развеял громогласный приказ режиссёра:
– Немедленно к костюмерше – нужно подогнать платья!
Кристину увели, но она всё оборачивалась, и её взгляд блуждал по верхам, где застыл невидимый Эрик.
Мужчина, сидевший до этого момента в зале незаметно – поэтому всё-таки заметившие принимали его за кого-то из театральных критиков, – склонился над краем оркестровой ямы и спросил ближайшего музыканта, укладывавшего свой тромбон:
– А что это за голос? Мне казалось, я знаю всех здешних теноров.
– Не иначе, Призрак Оперы, – с серьезным видом ответил музыкант. – Опять принялся за старое.
Незнакомец вежливо приподнял бровь, но по бесхитростному выражению лица собеседника понял, что вряд ли ему удастся получить более адекватный ответ. Вставая со своего места, он снова бросил взгляд на сцену – точнее, на то, что скрывалось над ней.
– Призрак Оперы? – переспросил тромбониста его сосед. – Ты серьезно, что ли?
– Нет, конечно, – отмахнулся тот. – Держу пари, это Буке пошутил, он же трезвенник, ему развлечений не хватает.
*
– Карлотта не поёт? – ошарашено спросил Рауль Дюшан. – Какого дьявола, я как раз собирался объявить о нашей помолвке! Так что, спектакля не будет?
– Ещё чего, – усмехнулся Эрик.
– Но у Карлотты ведь нет дублёрши!
– Не было. А теперь есть, – Эрик с гордостью кивнул в сторону гримёрной, откуда только что выпорхнула Мег в платье с множеством юбок.
– Ты не серьезно, – уверенно заявил Рауль, провожая балерину взглядом.
– Конечно, не эта блондиночка, она танцует, а не поёт. Я имел в виду её подругу, мадемуазель Кристину Дааэ.
– Кого-кого? Девушку из кордебалета? Дружище, это отличная шутка.
Эрик поманил его пальцем и снова указал на двери гримёрной, где стояла Кристина в наряде и украшениях главной героини оперы.
– Кажется, любовь ударила тебе в голову, – сочувственно произнес Рауль. – Она хоть петь-то умеет? Она пыталась что-то намурлыкать на банкете, но мне как-то… не Карлотта. Не Карлотта.
– Услышишь, – и Эрик огромным усилием воли согнал с лица совершенно дурацкую счастливую улыбку.
Они беседовали за кулисами, куда Рауль явился на правах поклонника балетной труппы, что же касается Эрика – его официальная должность говорила сама за себя.
– Смотри, – с их места прекрасно просматривался зрительный зал, полный такого сверкания драгоценностей, что глазам становилось больно, и всё это великолепие венчала ослепительная громада люстры. – Сегодня куш будет нашим, сразу же после оперы мы его берём и уходим.
– А я запишу в список своих прегрешений ещё и обман невесты, – засмеялся Рауль. Засунув руку в карман, он достал что-то блестящее и устроил на ладони, демонстрируя товарищу перстень с огненным рубином в окружении бриллиантов.
– Неужели настоящее?
– Конечно. Думаешь, Карлотту можно провести фальшивкой? Я купил это у самого лучшего парижского ювелира.
– На какие шиши?
– Да на вот их, – Рауль с насмешливой улыбкой указал на первые ряды партера, где расселись как на подбор лоснящиеся богатством господа.
– Ты обокрал здешних ценителей?
– Коль скоро ты запретил столовое серебро, – Рауль спрятал перстень. – Вот и пришлось облегчить их бумажники. С готовыми деньгами возни меньше, не нужно искать, куда сбыть вещи. И не смей заводить свою песню, что аристократы не крадут чужие бумажники! У меня в этой компании мой собственный чуть не стащили. Дважды.
На сцене началось действо, но Рауль не торопился к себе в ложу. Друзья стояли за кулисами и смотрели спектакль, ловя себя на мысли, что даже когда ты видишь, из чего рождается волшебство – силы своей оно не теряет.
– А почему пятая ложа занята? – вдруг спросил Эрик.
*
– Всё-таки, нужно было пригласить сотню агентов в штатском, – прошептал Ришар Фирмен на ухо компаньону. Но в ложе с ними сидел еще один почетный гость, и даже шёпот от его слуха не спрятался.
– Никакой полиции! – конец трости барона угрожающе качнулся в воздухе. – Всё сделают мои люди.
– Мы перекрыли все входы и выходы из театра, – сказал Андрэ.
– И расставили повсюду ваших людей, – поддакнул Фирмен.
– Получите свои благодарности позже. – Барон покровительственно ухмыльнулся. – Сегодня вечером этого жалкого афериста Рауля Дюшана настигнет давно заслуженная кара.
– Негодяю не скрыться от нашего возмездия! – воодушевленно подхватили Андрэ и Фирмен хором.
*
Рауль прищурился, жалея, что не прихватил театральный бинокль.
– Понятия не имею, кто это такой, – пробормотал он, разглядывая чужака в пятой ложе, – кроме того, что фрак носить он совершенно не умеет. Зато носит револьвер – видишь, как оттягивает? Отвратительно.
Эрик оглянулся – с его глаз будто упала пелена, множество деталей вдруг стали очевидны: рабочие сцены, слишком неуклюжие для своего занятия – и он их не знал, чужие мужские силуэты в отдалении, занявшие выходы из-за кулис… Они были слишком беспечны, позабыв главную заповедь: ты никогда не будешь в безопасности. Глупцы!
Оркестр сыграл несколько нот, предваряя появление на сцене главной героини, зрители замерли и даже задержали дыхание. Человек в пятой ложе встал и отодвинулся в сторону, уступая место другому – чернобородому толстяку, чьё круглое лицо могло бы показаться добродушным, если бы не ярость и холодная жестокость, горящие в глазах.
– Барон де Морни, – простонал Рауль. – Явился-таки по мою душу.
– Молчи, – приказал Эрик, лихорадочно обдумывая ситуацию, в которую они вляпались. – Значит, уходим прямо сейчас. Тут поблизости есть один из тайных ходов, по нему сможем пройти в подземелья, а оттуда выберемся за город.
– Ты прав, – прошептал Рауль одними губами. – Главное – убраться из Парижа…
Кристина была на сцене, окруженная сиянием, она не просто пела, она жила и царила на сцене.
– …Потом заляжем на дно, у нас есть моё кольцо, продадим его – нам хватит на первое время.
– Да, кольцо.
Девушка закончила свою сцену и отступила назад, чтобы потом незаметно для зрителей скрыться за кулисами, где предстояло переодеваться для следующего действия. Эрик слышал, как её поздравляет Мег: «Ты была великолепна, Кристина! И-де-аль-на!» А Кристина отвечала ей: «Это всё он! Ангел Музыки, который поверил в мой талант! Я пою для него!» Сердце Эрика болезненно сжалось.
Рядом стоял столик с чернильницей и бумагой – реквизит, во втором акте героине предстояло писать письмо своему возлюбленному – и Эрик повиновался импульсу.
– Ты что делаешь? – прошипел Рауль, ничего не понимая – друг, вместо того, чтобы бежать, схватил перо и начал писать. Несколько строчек – и вон он уже помахал в воздухе письмом, чтобы просушить чернила.
– Дай сюда кольцо, – велел он, и компаньон повиновался, глядя, как Эрик опускает драгоценность в конверт и идет к группе монтёров, выцепляет из их круга одного, постарше, отдаёт письмо, возвращается.
Монтёра звали Буке, и с поручением он справился отлично: Кристина получила послание. Она тут же открыла конверт, пробежала глазами по строчкам и вскинула подбородок, выискивая автора записки. Эрик вжал голову в плечи и постарался слиться с тенью.
Кристина отмахнулась от щебетания подружек и о чём-то заговорила с Буке. Тот обстоятельно ответил, сопроводив жестом слова «Да завхоз наш». Мозолистый палец монтёра указывал прямиком на Эрика.
Тот, схватив Рауля за плечо, толкнул его перед собой:
– Не стой столбом, бежим!
*
…И всё-таки, они не успели. В лабиринте декораций, когда до вожделенного тайного хода оставалось всего ничего, наперерез выскочили трое с револьверами и перекрыли все надежды на спасение. Рауль, бежавший впереди, молниеносно обернулся, схватил Эрика за рукав и толкнул в сторону, в спасительную тень убежища.
– Они не видели тебя и не знают, – прошипел он. – Уходи один.
– Идиот, они же тебя убьют, – рванулся Эрик, но приятель держал его крепко.
– Уходи, – повторил Рауль и спокойно вышел на открытое место, демонстративно подняв руки. – Эй, вы, – крикнул он, – я сдаюсь!
Его обыскали, потом толкнули в спину и, угрожая револьвером, погнали к сцене.
В спектакле пение сменил танец, и в узор балетных па вторглись слонами в посудную лавку вооружённые люди.
– Остановите музыку! – донёсся откуда-то приказ, и музыканты оборвали мелодию. Месье Рейер, выпучив глаза, смотрел, как по проходу неторопливо шествует незнакомый, но явно богатый и знатный чернобородый господин. А на сцене танцовщицы столпились у левого края, недоуменно и испуганно глядя на группу в центре: красивый молодой человек во фраке – под прицелами трёх револьверов.
– Вот мы и встретились, Дюшан, – сказал барон. – Зря ты приезжал в Ниццу.
– Я того же мнения, – согласился Рауль.
Кристина стояла вместе с танцорами, и Эрик был рядом, мысленно костеря себя за то, что не сбежал. «Вот сейчас нас обоих и пристрелят, – бормотал он под нос. – Толку-то….» Рауль обернулся – друзья встретились взглядами, и в голубых глазах бывшего виконта читалось нечто многосложное и нецензурное, явно выражающее отношение партнёра к его всё ещё присутствию в театре. «Тебя забыл спросить», – красиво артикулировал в ответ Эрик одними губами и обернулся к Кристине.
Она смотрела – не так, как несколько минут назад, когда высматривала в толпе труса, попытавшегося изъясниться на бумаге, и не так, как накануне вечером у подземного озера. Она смотрела прямо на Эрика. Ярко сияли искусственные камни, украшавшие её костюм и волосы, – фальшивым блеском, меркнущим перед пламенем рубина на пальце.
Эрик вздохнул.
– Кристина, моя милая Кристина, – прошептал он, заглядывая в полные слёз карие глаза. – Ни один мужчина в мире этого не стоит.
Бросив на неё последний взгляд, он в несколько прыжков взлетел по лестнице вверх. С самого начала его удивляло, как небрежно закреплена огромная люстра, а сейчас он благодарил за небеса за эту небрежность. Понадобилось несколько ударов, чтобы передвинуть рычаги и перерубить канаты, и тогда огромная люстра – восемь тонн хрусталя и золота, стоит миллион франков! – задрожала, сорвалась и грянула вниз, где немедленно раздались полные ужаса и паники крики.
А Эрик дернул один рычаг, потянул за другой, спрыгнул на сцену и ударом ноги сорвал крепёж с люка, открывая последний тайный ход. Рауль не заставил себе долго ждать: воспользовавшись суматохой, он от души врезал одному из захвативших его молодчиков барона, отправил второго корчиться от боли на полу, и сиганул в провал почти одновременно с партнёром.
Люстра упала на сцену и погребла под собой проход, но за мгновение до этого к люку подбежала темноволосая девушка и успела прыгнуть вниз.
*
– Я поверить… не могу… что ты… сбросил эту люстру! – с трудом переводя дух на бегу, выпалил Рауль. – Она ж… стоит… целое… состояние!
– Вот… сейчас… жалеть… начну! – так же прерывисто ответил Эрик.
Они бежали по темному коридору, не разбирая дороги.
– Стоп! – велел Рауль, и оба чуть не рухнули на пол. Эрик привалился к стене, пытаясь восстановить дыхание, партнер согнулся пополам. Наконец оба кое-как отдышались и, уставившись друг на друга, от души расхохотались. – Куда теперь?
– Подальше! – просто ответил Эрик.
– У нас нет ни су, – напомнил его приятель, продолжая хихикать. – Мы теперь беднее, чем были, явившись в Париж! Ты даже моё кольцо умудрился проср… употребить!
– Наше кольцо, – напомнил Эрик. – Ну и что – это всего лишь золото, рубин и бриллианты. А у нас остались ноги, чтобы бежать, и мозги, чтобы думать. Не пропадём.
Они шли потайным ходом ещё некоторое время, пока, наконец, не уперлись в стену. Но это не был тупик – просто коридор закончился ведущей наверх лестницей, выведшей друзей на одну из улиц Парижа в богатом квартале, среди особняков и карет, одна из которых чуть не раздавила их в лепёшку, не успей они отскочить в сторону. Карета остановилась, и кучер рявкнул на двух недоумков.
– Быть того не может! – Рауль бросился к экипажу и схватился за дверцу. Возница попробовал помешать – и сразу же узнал на себе силу хватки Эрика.
– Che cosa sta succedendo? – донеслось изнутри знакомое сопрано, и из кареты выглянула Карлотта Гуидичелли.
– Любовь моя, сами небеса послали мне тебя этой ужасной ночью! – воскликнул Рауль, хлопаясь перед примадонной на колени прямо на мостовую.
– Что случиться? – Карлотта перешла на французский. – Опять революция?
– О нет, сударыня, – вздохнул Эрик. – Но в ваших силах спасти виконта от участи ужаснее смерти! Ему нужно бежать из этого города.
– О, caro mio! – расчувствовалась итальянка, сторонясь и приглашая Рауля в карету. – Мы уезжать из Париж немедленно!
– Мы уезжать с Эриком, он будет свидетелем на нашей свадьбе.
– Splendido, – кивнула Карлотта. – Карло, трогай, avanti!
– Подождите! – слабеющий голос, прерывистое дыхание… Кристина едва держалась на ногах. – Я бежала… боялась, что не успею… – Силы оставили девушку, и она начала было сползать по стене, пачкая в грязи платье, но Эрик подхватил её и прижал к груди.
– Моя божественная Карлотта, в твоей карете хватит места на четверых? – осведомился Рауль.
– Si, – с прохладцей ответила примадонна. – Почему эта девица быть одета в платье моей героини?
– Это долгая и скучная история, – молодой человек ловко подхватил Карлотту под локоть и втянул внутрь. – Совершенно не интересная. А девушка будет свидетельницей на свадьбе.
– Ещё свидетель? – подняла бровь певица.
– А чтобы никто потом не придрался, – пояснил Рауль.
Эрик посадил девушку в карету и устроился рядом.
– Кристина, Кристина, – вздохнул он, – что ты натворила? Я не достоин тебя, я не Ангел Музыки, я даже Призрак Оперы – и тот фальшивый. Что за жизнь у нас будет?
– Мне всё равно, – решительно ответила она. – Лишь бы с тобой!
…Вид счастливых влюблённых умиротворяюще подействовал на итальянку. Они уезжали всё дальше и от Опера Популер, и от Парижа… Потом Карлотта обернулась к Раулю и одарила его нежным взглядом.
– Я телеграфировать mio padrino в Палермо, – сказала она. – Он быть счастлив и слать благословение.
– Оххх… – Рауль пожевал губами. – Дорогая моя, должен тебе кое в чем признаться… Мне кажется, нам с тобой не стоит жениться.
– Это почему? – примадонна скрестила руки на груди.
– Во-первых, у меня нет денег. Я беден, как церковная мышь!
– О, – снисходительно улыбнулась Карлотта. – Это быть неважно, деньги быть у меня!
– И я не виконт, я даже не дворянин!
– И это быть неважно, я тоже не графиня.
– У меня было ужасное прошлое, совершенно безнравственное!
– Я тебя прощать! – великодушно заверила певица. – Mio padrino Витторио сказать мне в ответная телеграмма, что на этот раз, если я сказать «Si», он не убивать мой жених. Он писать, если быть ещё один труп, он разорится на цветах, это не быть хорошо для семейный бизнес.
Рауль схватил ртом воздух. Да ещё и Эрик был занят исключительно Кристиной, ухом не поведя, чтобы помочь другу.
– Карлотта, – Рауль цеплялся за слова с отчаянием приговоренного к смерти, – я не просто лжец, а еще и жулик, преступник в полицейском розыске.
Примадонна сочувственно посмотрела на него.
– Многие достойные господа быть когда-то в полицейском розыске. Mio padrino тоже когда-то быть. Но мы тебя перевоспитать.
Рауль поперхнулся и закашлялся.
– Ладно, – сказал он решительно, точно генерал, посылающий войско в последний бой. – Карлотта, я – гей!
– Caro mio, – певица снисходительно похлопала его по руке, – у каждого быть свои недостатки.
