Текст книги "Собака сутулая, или Несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой"

Автор книги: Саммер Ленц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Саммер Ленц
Собака сутулая, или Несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой

Яне Костаревой.

Она знает, за что.

Дамку забирают

В один собачий приют как-то утром пришёл мужчина и сказал, что хочет усыновить Дамку.

Дамкой звали красивую большую собаку. Она была очень грустной, всё время лежала в углу вольера и шумно вздыхала.

– А почему вы хотите взять именно Дамку? – спросила хозяйка приюта.

– Мне очень понравилась фотография в газете, – признался мужчина. – Всегда хотел собаку.

– А почему не заводили? – насторожилась хозяйка.

– Квартира была маленькая, негде собаку держать. А сейчас я в деревне живу, места много.

– Вы её на цепь посадить хотите?!

– Мне обидно, что вы так обо мне думаете. Нельзя собак на цепи держать. Мне нужна собака для прогулок по лесу.

– Вы охотник?

– Нет, просто люблю гулять в лесу.

Хозяйка какое-то время с подозрением разглядывала мужчину, а потом сказала:

– Хорошо, мы отдадим вам Дамочку. Но я буду следить за вами, чтобы вы нашу собаку не обижали. Вы на машине?

– Нет, пешком.

– А как же вы Дамочку поведёте домой?

– А я всё с собой принёс, – ответил мужчина, и достал из карманов куртки не распакованные даже шлейку и поводок.

– Я гляжу, вы подготовились, – всё ещё с подозрением сказала хозяйка.

– Да, – с достоинством ответил мужчина.

– Хорошо, сейчас я приведу Дамочку.

Вскоре хозяйка привела на коротком поводке Дамку, ласково воркуя, что сейчас Дамочку заберут жить в дом, где её будут любить и часто выгуливать. Дамка не слушала. Она думала о кошке, которую почти догнала во сне.

– Ну, идём, – сказал мужчина и бодро зашагал восвояси.

Дамка покорно пошла следом.

Дамке не разрешают

За приютским забором пахло весной, машинами, другими собаками, но особенно вкусно пахло мусором. Дамка то и дело останавливалась, чтобы сожрать какой-нибудь полиэтиленовый кулёк, в котором раньше была колбаса, или булочки, или чипсы. Но мужчина неласково дёргал за поводок и рявкал:

– Нельзя! Брось! Выплюнь дрянь!

Дамка терпела. Она знала, что у людей странные представления о вкусном. Даже когда у неё прямо из пасти вырвали восхитительного дохлого голубя, она не огрызнулась. Только подумала, с укоризной поглядев на человека: «Вот жмот. Сам не ам, и другим не дам».

Шлейка, которую на неё напялили, неприятно пахла, поводок был ярко-оранжевым и бросался в глаза, а мужчина норовил почесать ухо, хотя чесалось у Дамки между лопатками, как раз под шлейкой.

Дорога была длинная, и Дамка уже начала беспокоиться, что её сейчас заведут в лес, привяжут, да там и оставят. Такое уже однажды было. Но боялась она напрасно, потому что вдруг они пришли.

Котинька и Польша

Новый дом оказался действительно новым, не очень большим, но и не очень маленьким. Вокруг дома раскинулся огромный двор. Во дворе росли берёзы, сосны, ёлки, было много травы и полевых цветов. «Неплохо, – подумала Дамка. – Интересно, как тут кормят?»

Они обошли дом и поднялись на крыльцо. Здесь мужчина сказал: «Стоять!», и Дамка подумала, что это и так понятно – дверь-то закрыта. Тем временем мужчина крикнул:

– Котинька, дай, пожалуйста, тряпку, а то у нас лапы грязные.

«Та-ак, – сообразила Дамка, – у него, значит, здесь кошка хозяйничает… Ну, ничего, сейчас она вынесет тряпку, и я покажу, кто здесь главный!..»

Дверь открылась, но кошки за ней не было. Там была женщина в странной розовой шубе с глазами на затылке. В руке у женщины была тряпка.

– О, пришли, – сказала женщина. – Польша, собака пришла!

«Нифига себе котинька», – разочарованно облизнулась Дамка. В доме явно жили сумасшедшие. «Может, это Польша – кошка?»

Но и Польша оказалась не кошкой. Так звали девочку в такой же странной шубе, как у женщины. Только голубой.

– Это Дамка? – спросила девочка у мужчины, пока он вытирал Дамке лапы.

– Да.

Дамка становится Касей

Когда лапы были протёрты, Дамку впустили в дом. Первое, что она увидела внутри – большую лежанку из толстого поролона. Лежанка была укрыта голубым пледом.

– Это твоё место, – сказал мужчина.

Дамка нехотя взошла на лежанку, и даже прилегла. Не то, чтобы слишком мягко, но лучше, чем в приюте. Дамка положила голову на лапы и посмотрела на людей. Люди стояли у лежанки и смотрели на неё.

– Она устала? – спросила женщина.

– Она, наверное, есть хочет, – предположила девочка.

Дамка резко подняла голову, а потом и вовсе вскочила на ноги. «Конечно, хочу. Где?!»

Люди отчего-то рассмеялись. Девочка убежала в другую комнату и принесла большую миску с кашей. Каша пахла мясом.

– Ой, сколько слюней!

– Она не похожа на Дамку.

Дамка посмотрела на Польшу. «И на кого это я тебе похожа?»

– А на кого она похожа? – спросил мужчина.

– А видишь, у неё на морде пять пятнышек в виде буквы эм? Так созвездие Кассиопея выглядит. Назовём её Кася?

– Полина, Кася – это польское имя.

– Так я сама – Польша.

Мужчина и женщина рассмеялись.

– Ладно, пусть будет Кася. Ты согласна, Кася?

Никакой добавки

Дамке было всё равно. Она громко чавкала кашей, возюкая миской по полу. Всё семейство выстроилось рядом и с умилением смотрело на Дам… теперь уже Касю. Впрочем, долго умиляться новым хозяевам не пришлось: Кася съела всё едва ли не в три глотка. Тщательно вылизав миску, она вопросительно посмотрела на новых хозяев.

– Кхм, – мужчина почесал затылок. – Это всё.

Кася сделала вид, что не поняла, хотя, конечно, поняла всё сразу. В приюте есть давали куда меньше, чем здесь, только чтобы не помереть от голода, но досыта она не ела уже давным-давно. И потому продолжала стоять рядом с миской: вдруг кто-нибудь дрогнет и даст добавки?

Но мужчина никому дрогнуть не дал.

– Хватит с тебя, иди на место.

Кася опустила голову, громко цокая когтями, прошла к лежанке, где бухнулась на бок и сокрушённо вздохнула. Семейство на цыпочках разошлось по комнатам, и Кася от расстройства заснула.

Сон

Снилось Касе, что они с Гуляем гонят зайца. А заяц такой здоровенный, размером с лося! А Пахомыч, на которого они выгнали зверя, стоит и цветочки нюхает, и ничего вокруг не видит.

– Стреляй, Пахомыч, стреляй! – кричит Гуляй, а заяц оборачивается и лапой по губам: мол, тсс, чего орёшь! И Гуляй послушно замолкает. А Пахомыч и вовсе уже спит, и заяц мимо него на цыпочках, даже сапоги снял, и Гуляй тоже тихонько норовит, и Кася… но когда она через Пахомыча начала перешагивать, вдруг видит – ружьё!

Она это ружьё в лапы, прицелилась и – бдыщь! бдыщь! Дуплетом! А ружьё только тихонечко – пууук, пууук… – будто тоже не хочет Пахомыча будить. И так обидно Касе сделалось, что она даже залаяла. Тут уже и Гуляй оглянулся и знаки делает: тихо, разбудишь! Но Кася продолжает лаять на убегающего зайца, и будит Пахомыча.

– Кася, ты чего? – удивляется Пахомыч.

И Кася просыпается.

Кася случайно себя выдаёт

– Пахомыч? – удивилась Кася.

– Чего?! – вскрикнула Польша.

Оказывается, это была она, а не Пахомыч.

– Тихо! – шикнула Кася на девочку.

– Чего?! – хором воскликнули хозяин и хозяйка.

«Опять проболталась,» – с грустью подумала Кася. А вслух сказала:

– Собака сутулая…

Кто такой Пахомыч

– А кто такой Пахомыч? – спросила Польша.

Кася лежала, отвернувшись ото всех, но было поздно: все бегали вокруг и кричали: она говорящая! меня никто не предупредил! может, это игрушка? или робот? ага, и жрёт кашу? не жрёт, а кушает! поучи ещё отца, поучи! Митенька, успокойся! я спокоен, котинька, я совершенно спокоен…

– Касенька, – Польша осторожно погладила её по спине. – Ну, расскажи. Или это тайна?

– Это мой бывший, – буркнула Кася. – Выше почеши, пожалуйста.

Все замолкли. Ладонь Польши поднялась к самым лопаткам Каси и почесала там.

– Вооот! – блаженно выдохнула Кася.

– Ты говори, говори, не отвлекайся, – сказала Польша, ласково скобля Касину шкуру своими тонкими пальцами.

И Кася рассказала

– А чего рассказывать. Сергей Сергеевич Пахомов, его все Пахомычем звали. Мы у него с Гуляем жили, он нас на охоту водил. Потом он состарился, и отдал нас с Гуляем Толяну. А Толян нас Димону, и Витюхе, и Рафику, и кому только не давал. Они нас в лес увезут на охоту, а сами начинают водку пить. Мы с Гуляем бегаем, дичь распутываем, а они часик-два подождут – и уезжают без нас. А нам ни спасибо, ни до свидания. Ни еды, ни питья, в какую сторону домой – вообще не ясно. Несколько дней добираешься назад, а тебе дома – где шлялись? Обидно! А потом, когда мы в последний раз потерялись, Гуляй с голодухи крысу дохлую съел, а она отравленная была. И помер, собака сутулая. А я одна осталась. И решила к Толяну не возвращаться.

Пора гулять

В это время хозяин, которого, если верить Котиньке, звали Митенька, посмотрел на часы.

– Кстати, – сказал он. – Действительно, пора гулять.

– Я с вами! – вскочила Польша.

– А уроки ты сделала? – спросил Митенька.

– Ну паап…

– Никаких «нупап», живо делать уроки. Кася, вставай, гулять идём.

Кася с готовностью вскочила и подбежала к двери.

– Куда? А шлейка? А поводок?

– Что я – маленькая?

– Маленькая – не маленькая, а порядок быть должон!

– Ну Митенька… – заныла Кася.

Котинька и Польша засмеялись, а Митенька рассердился.

– Не Митенька, а Дмитрий Олегович, – строго сказал он. – Я обещал, что не буду тебя отпускать на самовыгул, так что будь добра соблюдать правила!

Кася закатила глаза и покачала головой, но позволила застегнуть на себе шлейку и поводок, бормоча под нос «собака сутулая».

– И без фокусов, – предупредил Дмитрий Олегович.

Они вышли на крыльцо. В воздухе струился едва заметный сизый дымок – кто-то топил баню и жёг прошлогоднюю траву.

– Куда пойдём? – Дмитрий Олегович посмотрел на Касю.

– В лес! – сказала она.

И они пошли.

И они пошли

Некоторое время они шли по грунтовой дороге, по обе стороны которой стояли дома – деревянные и кирпичные, за высокими заборами и за низкими. И из-за всех заборов яростно лаяли собаки.

Кася шла, деловито обнюхивая эти заборы, а кое-где и присаживаясь. Дмитрий Олегович в этот момент тактично смотрел в сторону.

Потом дорога вильнула влево, потом вправо, и выпрыгнула прямо на оживлённую трассу, через которую туда-сюда сновали машины.

– Стоять! – прикрикнул Дмитрий Олегович, дёргая за поводок.

– Стою, стою…

Дождавшись, когда поток транспорта стихнет, Дмитрий Олегович с Касей быстро перебежали на другую сторону, и по широкой тропинке вошли в высокий хвойный лес с густым подлеском. Кася моментально нырнула в кусты.

– Куда?!

– Мы же гуляем!

– Давай гулять по-человечески – по дорожке, а не через буераки.

– Что я – маленькая?

– Кася, ты, разумеется, не маленькая. Но и я не мальчик, и не могу скакать за тобой через поваленные деревья. Давай так договоримся: вечером мы гуляем по моим правилам, а утром – по твоим.

– Ладно.

Кася пошла по дорожке чуть впереди, принюхиваясь. Запахи весеннего леса будили в ней жажду деятельности, хотелось бежать, искать и выгонять.

– А вот скажи мне, Кася, – спросил вдруг Дмитрий Олегович. – А все собаки разговаривают?

– Да все разговаривают, – ответила Кася, обнюхивая кротовую нору. Крот был где-то далеко, и докапываться до него сейчас было пустой тратой времени.

– И ты со всеми можешь поговорить?

– С собаками-то? Могу, конечно.

– А с кошками?

– Дмитрий Олегович, обидные ты вещи говоришь. Я с едой не разговариваю. И тебе не советую.

– Почему?

– Голодный останешься. И не отвлекай меня, я работаю.

Дмитрию Олеговичу было очень неприятно, что собака не разрешает ему с собой разговаривать, но решил, что, если уж они гуляют по его правилам, Кася имеет право хотя бы на молчание.

Плохая фамилия

Домой они вернулись только часа через два, вдоволь напетлявшись по тропинкам. Дмитрий Олегович был слегка шокирован, что Кася при нём разорила несколько птичьих гнёзд и задушила крота (а есть не стала), и поэтому не стал рассказывать об этом жене и дочери. Жену, как выяснилось на той же прогулке, звали Ирина Валерьевна, а фамилия их была Кирпичниковы.

– Вот собака сутулая, – ворчала Кася, пока они возвращались домой. – Плохая фамилия.

– Почему это? – ревниво спросил Дмитрий Олегович.

– А как вас сокращённо звать? Кирпичи?

– А зачем нас сокращённо звать?

– Ну, мало ли… А вдруг заяц?

– Что – заяц?

– Ну, вдруг он выскочит…

Дмитрий Олегович непонимающе покачал головой. Открывшаяся способность собаки вести осмысленную беседу его уже не шокировала, но вскрывала кучу проблем морально-этического характера. И думать об этих проблемах он не хотел.

Чай и закат

Ирина Валерьевна и Польша встречали их, стоя на террасе.

– Вы чего здесь? – удивился Дмитрий Олегович.

– Мы пьём чай и любуемся закатом, – сказала Ирина Валерьевна.

– Я тоже хочу пить чай и любоваться, – с воодушевлением сказал Дмитрий Олегович и ускорил шаг.

Он быстро протёр Касе лапы тряпкой, которую заранее приготовила котинька, разулся сам, и они вошли в дом.

– Кася, а ты пьёшь чай? – спросила Польша.

– Не пью.

– А закатом любуешься?

– Нет. Каша ещё есть?

Дмитрий Олегович проворчал, что кому-то вредно есть на ночь, но каши всё-таки положил, потому что, когда все пьют чай и любуются закатом, тому, кто этого всего не любит, нужно хоть чем-нибудь утешиться.

Пора на боковую

Часов в десять Польшу отправили совершать вечерний туалет и готовиться ко сну. Вслед за ней спать отправились и Митенька с котинькой. Кася долго лежала в полумраке комнаты с открытыми глазами и не могла заснуть. С одной стороны, попала она, вроде, удачно: люди с крепкой нервной системой, толерантные и не жадные. С другой стороны, она себя скомпрометировала, и это могло закончиться чем угодно: секретной лабораторией, бродячим цирком, или даже телевизионным ток-шоу. Конечно, в семье жить спокойнее и сытнее, но мало ли… Не пора ли рвать когти?

Кася прислушалась. Во дворе копошились землеройки и нудно звенели комары, в деревне собаки – все наверняка сутулые – облаивали припозднившегося путника. Семья Кирпичниковых уже крепко спала: Митенька тревожно храпел, котинька тоже изредка всхрапывала, Польша сладко сопела. Сон их был спокоен, потому что они ещё не знали самой страшной тайны.

Самая страшная тайна

Ровно в полночь дом сотрясли чудовищный грохот и лязг. Кирпичниковы в панике выскочили в зал, ожидая увидеть грабителей или… нет, пожалуй, только грабителей. Вспыхнул свет, но никаких грабителей не было. И Кася лежала на своём месте, стыдливо закрывая морду передними лапами.

– Кася, это ты?! – в ужасе спросила Ирина Валерьевна.

Ужаснуться и впрямь было отчего. Весь пол был залит растительным маслом, бутылка от которого, изгрызенная, валялась в углу. Яблоки, оставленные с вечера на столе, тоже были разбросаны и надкушены. Кто-то вытащил из посудомойки и разбросал посуду, а красивая миска и ложка со львёнком, пользоваться которыми предпочитала Польша, оказались на лежанке у Каси.

– Нет, – Кася убрала с морды одну лапу, но открывать глаза не стала. – Это Гуляй.

– Кто?!

– Гуляй.

– Ты же говорила, что он… – Дмитрий Олегович немного пожевал губами, пытаясь тактичнее выразить свою мысль.

– Подох в прошлом годе, – подтвердила Кася. – И меня одну оставил, собака сутулая.

– Он что – призрак?! – спросила Польша.

В голосе Полины не было страха, только восторг и любопытство.

– Полина, что за дичь?! – возмутился Митенька.

– Призраков не существует, – твёрдо сказала котинька.

– А что такое призрак? – спросила Кася.

Гуляй

По совокупности косвенных признаков, а именно: невидимость, неосязаемость, пунктуальность, повадки, а также настойчивое преследование Каси, Кирпичниковы выяснили, что это и впрямь призрак Гуляя, пса, с которым Кася – тогда ещё Дамка – жила бок о бок почти десять лет.

Кася в приюте грустила именно по той причине, что в течение года её брали к себе домой едва ли не каждую неделю, но выдержать этого ужаса никто не мог. Каждую полночь являлся Гуляй и учинял разгром. Разумеется, делал он это не со зла, а потому что хотел есть. Увы, насытиться он не мог, ведь желудка-то у него не было! А так как с хозяевами Кася по вполне понятным причинам не разговаривала, они думали, что все эти бесчинства устраивает она.

– Каждую ночь?! – котинька беспомощно опустилась на диван.

Дмитрий Олегович же мужественно вытирал пол от масла. Он считал себя виноватым, что не выяснил все обстоятельства с самого начала.

– И что, теперь так будет всегда?!

– Успокойся, котинька, мы что-нибудь придумаем. Кася, а в приюте то же самое было?

В приюте было то же самое. Опрокидывались миски с едой и водой. Рвались мешки с кормом. Грохотали сетки вольеров. Поэтому все собаки вокруг и не любили Касю. Бедная Аня, хозяйка приюта, постоянно ходила в слезах, не зная, отчего такая катастрофа.

На свежую голову

– Вы меня теперь обратно вернёте, да? – спросила Кася.

Кирпичниковы переглянулись и в один голос сказали:

– Нет.

– Не для того я собаку брал, – развернул краткий ответ Дмитрий Олегович, – чтобы назад её возвращать. Этот Гуляй ещё вернётся сегодня?

– Нет, он только раз в сутки появляется.

– А ты можешь узнать, чего он хочет?

– Жрать он хочет, собака сутулая, говорила же я!

– Хм… – Дмитрий Олегович некоторое время тёр подбородок, а потом сказал: – Вот что, девочки. Это очень серьёзная проблема, и решать её нужно утром, на свежую голову. Всем спать!

Последствия безобразия, устроенного Гуляем, совместными усилиями были устранены, поэтому все разошлись по местам и легли спать. И на этот раз всё обошлось без приключений.

Спали Кирпичниковы, спала Кася, спал лес, спала деревня, спал где-то собачий приют, затих призрак Гуляя. Даже половинка луны в небе спала, закрывшись набежавшей тучей. Спали все.

Правила Каси

Зазвенел будильник. Дмитрий Олегович встал, оделся, нацепил на Касю поводок и сказал:

– Идём гулять.

Мог и не говорить, потому что Кася давно уже не спала и бесцельно шлялась по дому в ожидании прогулки.

Но на улице она вдруг остановилась.

– Ты чего? – спросил Дмитрий Олегович.

– Кто-то вчера обещал, что утром гуляем по моим правилам.

– Кхм… И каковы правила?

– Я гуляю без поводка.

– И всё?

– И всё.

– Ладно… – Дмитрий Олегович, предчувствуя, что ещё пожалеет о таком опрометчиво данном обещании, отстегнул карабин от Касиной шлейки.

– Эх! – радостно подпрыгнула Кася.

И они пошли по вчерашнему маршруту: мимо домов и заборов, через трассу, в лес. Какое-то время Дмитрий Олегович думал, что всё будет, как вчера, только без поводка, но едва шум машин заглушил шум ветра в деревьях, Кася нырнула в подлесок и исчезла.

Поиски

Какое-то время ещё было слышно, как Кася азартно кричит: «Ах, ах, ах, белка! Ах, ах, ах, птичка! Ах, ах, ах!», но возгласы эти быстро удалялись, а вскоре и вовсе прекратились. Какое-то время Дмитрий Олегович прислушивался, но вдруг зазвонил телефон.

– Алло.

– Здравствуйте, Дмитрий Олегович. Это Аня, из приюта. Как у вас дела?

Дмитрий Олегович похолодел. Он и забыл, что Аня обещала звонить каждый день, чтобы узнавать, как дела у Дамочки.

– Здравствуйте, Аня, – как можно беззаботнее ответил он, обходя завал из сухих веток. – У нас всё хорошо, прямо сейчас гуляем в лесу.

– Всё в порядке, никаких приключений?

– Э… – Дмитрий Олегович нечаянно задел плечом намокшую еловую лапу, и его окатило водой. – Очень скучно. Просто идём, и всё.

– То есть вообще всё нормально, без происшествий?

– Золотая собачка – ест и спит.

– Вы мне потом фото пришлёте?

– Обязательно. Извините, здесь плохая связь, я перезвоню, – соврал Дмитрий Олегович и выключил телефон.

Стыд какой, думал он. Собственная собака обманула. Сам виноват, нужно было договариваться до того, как поводок снимать. Так, спокойно, она не могла уйти далеко. Нужно только погромче звать.

– Кася! – крикнул он. – Касенька!

Напрасно Дмитрий Олегович орал на весь лес. Напрасно бегал свозь мокрые кусты, прыгал через скользкие поваленные деревья, брёл по зарослям свёрнутого в рулетики папоротника. Вокруг щебетали щеглы, зяблики и прочая пернатая мелкота, скрипели могучие стволы над головой, далеко вверху кричал коршун, но Каси слышно не было.

«Поймаю – уши надеру, собака ты сутулая,» – подумал Дмитрий Олегович, и обречённо полез в непролазную чащу.

Лужа

В какой-то момент ему показалось, что между деревьев мелькнула чья-то тень. Победно заорав «Кася, Кася», Дмитрий Олегович бросился вперёд. И вдруг оказался на лесной дороге. Он посмотрел налево, направо, но были видны лишь мачты высоковольтной линии электропередач. Ни человека, ни зверя, ни птицы. Хотелось есть и пить, а ещё бросить всё и идти домой.

Дмитрий Олегович посмотрел на часы. По всему выходило, что он бегал по лесу почти пять часов. Позвонить домой он не мог, потому что связь здесь не брала. Дома, наверное, все с ума сошли. Вернее, с ума сошла Ирина Валерьевна, Полина должна быть в школе, и с ума сойдёт только потом, когда узнает о пропаже Каси.

– Кася! – в последний раз крикнул Дмитрий Олегович.

Но ответа не было. Он тяжело вздохнул, оглянулся напоследок, и тут же увидел Касю. Она склонилась над лужей и тихонько лакала воду.

– Немедленно иди сюда, – строго приказал Дмитрий Олегович.

Кася посмотрела на него, не прекращая пить. И Дмитрий Олегович уже собрался надрать обманщице уши (может, она и про Гуляя всё наврала? А может, она и говорить-то не умеет?!), но тут взгляд его упал на влажный песок, и приоритеты моментально поменялись. Он быстро подскочил к Касе, застегнул карабин на шлейке, и потащил собаку прочь.

Босяк

Какое-то время Кася шла за Дмитрием Олеговичем послушно, но минут через пять начала капризничать.

– Куда ты меня тащишь?!

– Домой.

– Чего так быстро?

– Кася, кто из нас охотничья собака, ты или я?!

– Ну, я.

– Без ну, пожалуйста. Ты видела следы босых ног рядом с лужей?

– А, ты босяка испугался…

– Какого босяка?! Я точно знаю, что это были медвежьи следы!

– Я так и сказала. Пахомыч его босяком звал.

– Да, я испугался босяка. Думаешь, напрасно?

– Босяк, конечно, опасен, – согласилась Кася. Говорила она через раз, язык вывалился у неё изо рта, и по нему обильно стекала вода. – Только он прошёл ещё на рассвете, и сейчас далеко отсюда. Ну, хватит бежать, давай отдохнём.

Домой

Дальше они уже шли медленно, и Кася останавливалась у каждой лужи, чтобы напиться.

– Не ори в лесу, как потерпевший, – говорила она. – Твоё счастье, что босяк давно прошёл, а то бы услышал тебя, собака сутулая…

Дмитрий Олегович поёжился. Он боялся босяков. Казалось бы – всего пара километров от дома, а вот они, босяки, рядом.

– Я прекрасно слышу, где ты ходишь. У меня работа, я не могу на тебя всё время отвлекаться, – продолжала Кася.

– У меня обязательства перед Аней, – с достоинством ответил Дмитрий Олегович. – Кстати, она звонила.

– Зачем? – насторожилась Кася.

– Узнать, как у нас дела.

– Скажи, что хорошо.

– Я и сказал. Но она попросила фото прислать.

– Так пришли!

– Кася, мне кажется, ты здесь вовсе не главная.

Кася надулась и дальше шла молча. И лишь когда показалась крыша дома, Дмитрий Олегович вдруг спохватился и сказал:

– Что бы ни случилось, не говори, что мы видели медвежьи следы. Иначе гулять будешь только во дворе и только на поводке. Я не шучу.

– Ладно, – ответила Кася.

Дома им попало

– Я тут места себе не нахожу, думаю – вас там медведь съел! – громко и чётко, чтобы все поняли, говорила котинька. – Пять часов! Чем можно заниматься в лесу пять часов?

– У меня работа, между прочим, – попыталась возразить Кася.

– Ах, рабооота!.. – котинька вся подобралась, будто собираясь прыгнуть, и даже, казалось, хвостик на её розовой шубе встал дыбом. Кася поняла, что сейчас её будут бить, поэтому упала на бок и задрала лапы вверх.

– Немедленно встать! – потребовала котинька.

– Не встану, – сказала Кася.

– Митя, поставь её на ноги!

– Укушу, – предупредила Кася.

– Что?! – возмутился Дмитрий Олегович.

– Я устала! Я сутулая! Я зайца искала! Я есть хочу!

Дмитрий Олегович прошёл к плите и демонстративно поставил на неё кастрюлю, давая тем самым понять и жене, и собаке, что собирается чего-нибудь приготовить.

– Еда в миске на террасе, – сказала Ирина Валерьевна, слегка остыв. – Но учтите – этот разговор не окончен!

Кася открыла рот, но Дмитрий Олегович проворно вытолкал её на террасу, чтобы собака, не дай бог, не сказала чего-то, о чём потом придётся горько сожалеть. Пока Кася чавкала, в доме проходил какой-то серьёзный разговор, хотя говорила в основном котинька.

За компанию

Со своей порцией Кася разобралась быстро. Дмитрий же Олегович старался есть помедленнее, рассчитывая, что котинька успокоится. Ирина Валерьевна и вправду успокоилась, и теперь примеривалась, как удачнее сфотографировать собаку.

– Зачем меня фотографировать? Что я – маленькая? – опять полезла в бутылку Кася.

– Для отчётности, – строго сказала Ирина Валерьевна. – Лежать и изображать счастье, ясно?

По выражению лица и интонациям голоса Кася поняла, что, если она ослушается, ночной погром Гуляя будет куском колбасы в каше её жизни. Она вскочила на лапы и радостно завиляла хвостом.

Удовлетворённая результатом котинька погладила Касю по голове. Потом погладила по голове Дмитрия Олеговича.

– Меня-то за что?

– За компанию.

Категорически отказано!

Касино фото, отправленное через интернет, Ане очень понравилось, она тут же выложила его на сайте своего приюта и пожелала Кирпичниковым удачи, а Касе – ни пуха ни пера. Ирина Валерьевна прочитала ответ вслух, и Кася тут же сказала:

– Может, сходим на охоту?

Ирина Валерьевна посмотрела на Касю таким взглядом, что Дмитрий Олегович поспешил выйти на террасу.

– В охоте категорически отказано! – сказала Ирина Валерьевна.

Сказала негромко, но если бы она таким голосом приказала тучам разойтись, то пасмурный день в тот же момент стал ясным. Кася преданно посмотрела в глаза хозяйке и ответила:

– Будет сделано!

– Умница, – похвалила её Ирина Валерьевна. – Хочешь сухарик, собачка сутулая?

Кася очень хотела. Хрустя сухариком, она легла на своё место и подумала: «И правда, зачем мне эта охота? У Митеньки даже ружья нету, как тут охотиться?»

Веха

Вскоре вернулась из школы Полина. Она сходу швырнула тяжеленный ранец в угол, не снимая куртки пробежала к Касе и обняла:

– Привет, Касенька! Миленькая собацька!

Кася подняла на Польшу глаза и нехотя села. А Польша глянула на часы и вскричала:

– У нас же праздник! Круглая дата!

Все удивлённо посмотрели на неё.

– Ровно сутки, как у нас есть собака! Поздравляю, Касенька!

И Польша крепко обняла Касю. Затем она вскочила, открыла холодильник, отрезала толстый кусок колбасы и бросила собаке. Кася поймала кусок из положения лёжа и сделала смачное «ам». Колбаса её несказанно взбодрила, Кася вскочила и подбежала к столу.

– Эй, девицы! – запротестовал оторопевший от такой наглости Дмитрий Олегович. – Так нельзя! Польша, раздеваться и мыть руки! Кася, на место!

– Папа, но ведь юбилей! – Полина сделала ангельское личико и быстро-быстро заморгала.

– Это не юбилей, – отрезал папа.

– Но ведь дата!

– Дата. Но не юбилей. Это такая… кхм… небольшая веха в наших отношениях. И нечего на такую мелочь колбасу переводить. Лучше поешь сама и слегка прогуляй собаку.