Текст книги "Плавучий универсам доктора Фитца"

Автор книги: Саммер Ленц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ты знаешь, как зовут мальчика?

– Магнус, – сказал Михель.

– А как вас зо…

Полицейский обернулся к «директору», но он уже бежал прочь, распихивая прохожих. Полицейский снова засвистел.

– Я его знаю, – сказал Михель. – Он перчатки продаёт. На Остенштрассе. Зовут Вольдемар.

– Будь у себя, я вернусь, – коротко ответил полицейский, и с неожиданной для его размеров прытью бросился в погоню. Спустя мгновение Магнус и Михель остались одни.

– Я инвентарь забыл, – сказал Магнус как можно твёрже. Похоже, по его вине Михель попал в неприятности.

– Идём.

Михель открыл ворота, но запирать не стал, на тот случай, если полицейский вернётся. Они прошли в дворницкую. Там на печке подпрыгивал огромный чайник. Из его носика бил пар, крышка тоже скакала. Михель схватил рукавицу и переставил чайник на верстак.

– Ну? – спросил он у Магнуса.

– Что?

– Там. На тротуаре. Свинячество. Иди и убирай. Вот щётка. Вот ведро. Совок возьми. Вода из гидранта. Там рядом.

Когда Магнус пришёл убирать «свинячество», оказалось, что убирать почти нечего. Две дворняги уже слопали батон, и теперь слизывали с камней остатки молока. Магнус сгрёб в совок битое стекло и размокшую бумагу, набрал в ведро воды и затёр пятно. Вода на лёгком ветерке моментально высохла. Тротуар вновь был чист.

Вернувшись, Магнус спросил, куда девать мусор. Михель молча проводил его в сарай, в котором вдоль стены стояло несколько огромных ларей с надписями: «Битое стекло», «Бутылки», «Бумага», «Дерево», «Ткань», «Металл». Выбросив бумагу и осколки, Магнус вышел из сарая. Его мучила совесть. Спасая Магнуса от страшного «директора», Михель остался без батона и молока. Нужно купить для него эти продукты. С собой были только остатки вчерашней зарплаты, значит, на трамвай уже не хватит, но зато у дворника не будет повода думать о Магнусе, как о неблагодарном куске мяса.

Искать продуктовую лавку в незнакомом районе – не самая удачная мысль, особенно после того, как едва не попал в лапы незнакомца, но Магнус полагал, что Михель вряд ли ходил куда-то далеко. Так и оказалось: маленький ларёк притаился в нише у ограды сквера. По счастью, денег хватило и на бутылку, и на хлеб.

Михель не обрадовался возвращению Магнуса, но за продукты спасибо сказал. Стоя рядом с верстаком, он откусывал от батона, и пил прямо из горлышка. Магнус тихо стоял у двери и изо всех сил скрывал, что тоже голоден. Наконец, дворник проглотил последний кусок и спросил:

– Чего ждёшь?

– Инвентарь забрать можно?

– А работать чем? Метла одна. Совок один.

– Э… Так я не уволен?

– В понедельник. Без директора. Не опаздывать.

Домой Магнус добежал, как ему казалось, быстрей трамвая.

Не зная, что делать с радостью, которая его переполняла, он подмёл крыльцо, выбил коврик, сбегал в лавку герра Шнитцельбаке и вымыл ему витрину в благодарность за метлу и совок, и помог бабушке Лизхен убрать в курятнике.

В ожидании понедельника Магнус наколол дров, разобрал хлам в сарае и покрасил ограду палисадника, и всё это время душа его пела, будто с началом недели он отправится в круиз на плавучем универсаме, а не метлой махать будет.

Мама и Элинор тоже обрадовались новости, когда вернулись. Особенно радовалась Элинор, которая обещала что-то подыскать на фабрике, да так и не успела сегодня.

Но как бы оптимистично ни смотрел Магнус в будущее, в понедельник издевательства в школе возобновились. Почти все ездили в Шённен-Блау, все видели плавучий универсам, но никто не видел там Беккера.

На этот раз Магнус вообще не реагировал на подначки и тычки. Он уже видел, как на двенадцатый день рождения поднимется по трапу на борт универсама, наберёт там всяких конфет и леденцов в фирменных фантиках, и раздаст потом перед уроками всем, кто так злобно шипит ему в спину. И обязательно со всеми помирится, и никому не припомнит зла, даже Фридриху. И даже не вспомнит о предательстве Юргена. Главное – с понедельника по пятницу являться на работу, и делать всё, что скажет Михель, который, как оказалось, совсем не плохой.

Незаметно пролетел май. Все летние каникулы Магнус провёл, благоустраивая территорию колледжа. К нему все привыкли, даже дирекция. Михель перестал ругаться, научил правильно держать в руке ножовку, стричь кусты секатором, стал доверять ключи от ворот. Несколько раз Магнус вообще полностью заменял дворника, потому что у него были какие-то срочные дела дома. Если кто-то спрашивал Михеля, Магнус отвечал, что он вывозит мусор, обещал передать поручение, и выполнял его сам. Если в дирекции об этом и догадывались, то смотрели сквозь пальцы: работа-то, в конечном счёте, выполнена, бюджет не превышен, значит, всё в порядке.

На двери в дворницкой висела вырезка из «Фрюлингштадт цайт»: фотография полицейского Дерека Лемке, задержавшего опасного преступника, несколько раз покушавшегося на жизнь мальчиков и девочек, слава богу, безуспешно. Задержать преступника помогли сознательные граждане Фрюлингштадта, пожелавшие остаться неизвестными. Справедливости ради, Магнус и Михель с удовольствием бы не остались неизвестными, но Магнус решил, что, если дома узнают об этом приключении, его вообще никуда отпускать не будут.

Отношения с Михелем тоже заметно изменились. Если в первые дни Михель злобно шипел и ругался по малейшему пустяку, то к середине лета уже предлагал вместе попить чаю или даже сыграть в карты, но выиграть у него было невозможно, и скоро такое времяпрепровождение обоим надоело.

Магнус так привык к работе, что начал скучать в выходные дни. С ребятами из школы он перестал разговаривать, никто не звал его играть в мяч или запускать воздушного змея. Заводить новые знакомства не было времени. Поэтому в выходные он помогал бабушке Лизхен и по дому, причём за домашние обязанности денег уже не просил, понимая, что маме и Элинор дома тоже никто не платит ни за суп, ни за мытьё посуды, да и с бабушки Лизхен платы не требовал, если только она сама предлагала пять-десять пфеннигов (их Магнус откладывал на проезд).

Закончилось лето. Сквер сначала вспыхнул разноцветным пламенем, потом пламя облетело, зарядили дожди. Цветы с клумб Магнус с Михелем перевезли в оранжерею, отапливать которую тоже приходилось им. Когда выпал снег, работать стало немного полегче: чистить приходилось только дорожки, а газоны, клумбы и сам сквер постепенно заметало. Иногда Магнус помогал Михелю загружать мусор в грузовики. Оказалось, за мусор платят, и узнав, сколько, Магнус мигом подсчитал, что с одной их улицы за полгода можно собрать мусора на половину билета!

– Какого билета? – не понял Михель, перекидывая тюки с макулатурой в кузов грузовика.

– В универсам.

– В универсам? По билетам?

– Чудак человек! Это плавучий универсам доктора Фитца, там есть абсолютно всё, чего только может желать человек.

– Так уж и всё?

– Доктор Фитц утверждает: если покупатель не обнаружит в его универсаме какой-либо товар, существующий в мире, он лично выплатит десятикратную компенсацию за билет, ну, и ещё всякое.

– И ты нашёл такой товар?

– Я?! Нет. Погоди!

Магнус вылез из ларя с бумагой и сбегал в будку, где висела на гвозде его цивильная одежда. В заднем кармане штанов лежал старый портсигар, раньше принадлежавший отцу. В портсигаре давно уже не было папирос, и Магнус хранил в нём фотографию отца и рекламный проспект плавучего универсама. Это был цветной буклет на четыре полосы, и на последней был изображён аэростат эконом-класса «Цеппелин-смарт» с разборной гондолой, электродвижком и портативным генератором гелия. Эту картинку он и показал, вернувшись, Михелю:

– Вот это я хочу. И ещё бабушке Лизхен золотую и серебряную пряжу, конечно.

– Убиться веником, – хмыкнул Михель, поглядев на картинку. – А просто так этот пузырь никак не купить?

– Такой только в Америке продаётся, да и то не всегда, а только на салонах аэронавтики. И заказов слишком много, я читал.

Магнусу было удивительно, что есть люди, которые ни разу не слышали о плавучем универсаме. И он стал рассказывать обо всём, что когда-либо читал про доктора Фитца и его магазин. Так они загрузили два грузовика, а после пошли чистить снег перед производственными корпусами. Пока шли, Михель вдруг снова спросил, дождавшись, пока Магнус на мгновение замолчит:

– Если в этой плавучей лавке всё так легко можно взять, почему тогда богатеи не летают на воздушных шарах? Уж наш-то бургомистр должен был купить своему сынку такую игрушку.

– Масса «Цеппелина» со всеми комплектующими – сто килограмм без малого. А забрать можно только тот товар, который обладатель билета может унести сам. Ты что, слушал невнимательно?

– Как же ты его вынесешь?

– Очень просто. Я соберу аэростат прямо в универсаме, накачаю гелием и выведу за верёвочку.

– То есть обманешь владельца?

– Это не обман. В правилах не запрещено…

– Но так ведь никто не делает.

– Значит, я буду первый.

– Хитрый, – Михель дёрнул шеей. – Ладно, хватит болтать, снег сам себя не уберёт.

До половины девятого вечера они чистили пешеходные дорожки и подъездные пути, на этот раз молча. Но рассказ о плавучем универсаме, видимо, чем-то зацепил дворника, и под конец он снова спросил:

– И туда вот прямо всех-всех пускают?

– Если есть билет.

– А у тебя есть эти… правила?

– Конечно.

– Принесёшь?

– Спрашиваешь! Хоть завтра!

– Завтра выходной. В понедельник приноси.

Обычно дворник был нелюбопытен и молчалив. Казалось, будто у Михеля вечная ангина: когда ему приходилось говорить, он каждое слово выталкивал из себя, болезненно морщась. А сегодня он прямо забыл о своём недуге. Магнус был счастлив, что сумел вызвать в Михеле хоть какой-то интерес к окружающему миру. Может, он тоже начнёт копить на билет? Было бы здорово! Магнусу очень не хватало друзей, и, если Михель будет проявлять к нему интерес хотя бы через плавучий универсам – что ж, пусть так.

На остановке его ждала Элинор.

– Как дела? – спросила она.

– Михелю понравилось, как я рассказываю про плавучий универсам.

– Почему я не удивлена, – рассмеялась Элинор. – Послушай, меня сегодня приглашали в дирекцию колледжа. В эти выходные привезут уголь для котельной, а котельщик заболел. Поможешь разгружать?

– На выходных?.. – грустно протянул Магнус, поскольку хотел покататься на коньках.

– Ой, я забыла. Два талера.

– Два талера?! Да, я буду.

– Учти, это очень тяжело.

– Да я за два талера всё один сделаю!

– Не вздумай сказать об этом в дирекции!

Ах, если бы знать, как дадутся эти деньги – Магнус ещё десять раз бы подумал! Уголь приехал в пятитонном «стюдебеккере», загруженном не с горкой даже, а с горой. По дороге он смёрзся, и чтобы разгрузить грузовик, пришлось снять все борта и долбить уголь ломом. Правда, долбил Михель, а Магнус лопатой сбрасывал заиндевевший уголь на землю, но это тоже было нелегко. А когда они освободили кузов, оказалось, что «стюдебеккер» приедет ещё четыре раза. Пока автомобиль делал следующую ходку, они начали затаскивать уголь в кочегарку. Это тоже оказалось не так легко: на этот раз Михель грузил, а Магнус таскал тачку. Много таскать он не мог, поэтому приходилось чаще бегать. Не успели они и половину кучи перетаскать, как вновь приехал грузовик, и всё началось сначала. Гора угля рядом с кочегаркой продолжала расти до самой темноты. После восьми вечера, когда «стюдебеккер» сделал последний рейс, Михель сказал:

– Хватит, идём по домам.

– Мы же ещё не…

– Если не отдохнём как следует – вообще не закончим. По домам, я сказал.

Договорились доделать работу в воскресенье. Вернувшись, Магнус сразу сел за уроки.

– Милый, ты как? – спросила мама, заглянув на чердак.

Магнус только отмахнулся. Он был ужасно разочарован. По счастью, мама не обратила внимания на эту очевидную грубость, подошла и села рядом.

– Что случилось?

Магнус тяжело вздохнул и признался, что у него на этой неделе вообще не будет выходного.

– Милый, ты можешь не ходить завтра. Михель сам справится, – сказала мама. – Это взрослая работа, и я не понимаю, о чём Элинор думала…

– Ма, Лина не виновата, я сам хотел! Я просто не думал… Если я не приду, мне не заплатят, и получится, что я зря сегодня весь день работал.

– Я заплачу тебе талер, – мама тронула его за плечо.

Магнус посмотрел на неё с благодарностью. Мама взъерошила ему волосы и поцеловала в лоб:

– Не засиживайся.

Спать Магнус лёг с твёрдым намерением на работу завтра не ходить. Даже будильник заводить не стал. Однако в воскресенье проснулся сам, будто кто-то его растолкал. Лёжа в темноте он долго соображал, где находится, а когда понял, вскочил с постели и посмотрел на часы. По счастью, не опоздал.

– Ты куда? – удивилась мама, когда Магнус, уже одетый, спустился с чердака.

– Ма, я не могу так. Михель ждать будет. И ему тележку катить слишком тяжело, он до завтра не успеет.

– Поешь хотя бы!

Наспех позавтракав и чмокнув маму, Магнус побежал на работу.

Увы, вчерашняя гора угля за ночь никак не уменьшилась (и было бы странно, если бы она уменьшилась), и даже наоборот, казалась много больше.

– Чего уставился? – спросил Михель. – Давай уже заканчивать.

Закончили они, когда перевалило за полдень.

– А когда заплатят? – спросил Магнус, когда они, вытряхнув пыль из одежды, грелись у печки в дворницкой.

– Завтра. Кастелян выплатит, – обычным своим недовольным голосом ответил Михель. – Правила принёс?

Правила Магнус принёс ещё вчера, но забыл о них, едва увидел, сколько придётся работать.

– Вот, держи, – он протянул Михелю брошюру, которую Элинор привезла из Шённен-Блау. – Здесь правила, каталог товаров повышенного спроса, ну, и всякое разное.

Михель взял брошюру и бережно засунул в карман куртки.

– Чай будешь? – спросил он.

– Нет, – отказался Магнус. – Я хотел ещё часик на коньках, если успею.

– Как знаешь.

Магнус лукавил. На самом деле ему хотелось домой, поскорее лечь и выспаться. Он твёрдо решил никогда больше не выгружать уголь зимой. По крайней мере, за два талера.

На следующий день, едва Магнус приехал на работу, в дворницкой его ожидал кастелян. Он выдал два талера за выгрузку, дал расписаться в ведомости оплаты, а потом сказал:

– Пойдёшь в уборщики?

– Э… – растерялся Магнус. – А я разве…

– У нас уборщица производственных помещений увольняется. Я видел, как ты работаешь, и решил сначала тебе предложить, прежде чем объявление в газету давать.

У Магнуса на миг перехватило дыхание. Его берут на работу по-настоящему!

– А сколько платят?

– Четыре талера в неделю, но ты всё равно неполный рабочий день работаешь, так что два.

И зарплата выросла в два раза!

– Я!.. – Магнус готов был сказать «согласен», но тут взгляд его остановился на Михеле. – Я подумаю.

– Думай быстрей, объявление в пятничную газету даём.

Кастелян забрал ведомость и ушёл. А Михель сказал Магнусу:

– Болван! Зачем отказался?

– Я не отказался. Но ведь ты…

– Справлюсь. Ещё и талер в неделю экономить буду.

– Но тебе нужен помощник!

– Тебе сколько осталось талеров до билета?

– Шестьдесят.

– Вот! У меня в помощниках тебе ещё год работать. А в уборщиках ты до мая почти сорок заработаешь. Переходи в уборщики. Или я тебя сам уволю.

– Но…

– Ты уволен! Собирай манатки и догоняй кастеляна!

Магнус схватил вещи и выбежал из дворницкой.

В производственных помещениях Магнусу нужно было каждый день мыть туалеты, подметать, раз в неделю делать влажную уборку, сортировать отходы учебного производства, поддерживать температурный режим в ткацком цехе, и ещё множество мелких дел.

Обычно он приходил, когда работы уже заканчивались, но иногда видел, как молодые парни и девушки работают на ткацких, дерево– и металлообрабатывающих станках, шьют, режут и сваривают металл газом и электричеством. Это было невероятно интересно, но смотреть долго он не мог – слишком много работы.

С обязанностями своими он справлялся хорошо, каждую пятницу кастелян, выдавая жалованье, лишь давал мелкие советы: как проще оттирать пятна или откуда удобнее сгребать стружку и опилки, чтобы меньше тратить времени и сил.

С Михелем они теперь пересекались крайне редко, только если случайно Магнус выносил мусор, а Михель поблизости чистил снег. Они здоровались, а потом снова расходились по своим делам.

Зима пролетела незаметно. Март выдался тёплым, и к апрелю весь снег уже сошёл. Неуклонно приближался день рождения.

В классе Магнуса все уже знали, что он зарабатывает на взрослый билет в плавучий универсам. Никто не насмешничал и не называл его вруном или хвастуном, и лишь Фридрих Цангер, предчувствуя, что скоро перестанет быть самым популярным учеником, всё отчаяннее и грязнее злословил. Магнуса это уже давно не беспокоило. Он знал, что в этом году тоже не сможет осуществить свою мечту, но это его уже не расстраивало. В следующем году он купит билеты и на себя, и на Элинор, и на маму.

Герр Шнитцельбаке хвастался всем, что «тот самый Магнус Беккер с Вебберштрассе» покупает инструмент именно в его лавке, и даже завёл полку с надписью «Магнус рекомендует». Семья Беккеров от этого сильно смущалась, но герр Шнитцельбаке делал им значительную скидку, потому что клиентов у него и впрямь прибавилось.

В последний понедельник апреля, уже в конце смены, в цех деревообработки пришёл Михель.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – растерянно ответил Магнус. Он понял, что очень соскучился по дворнику.

– Как дела?

– Да вот… работаю. Герр Штайнер, вроде, доволен.

– Знаю. Я вот что… Элинор сказала, что тебе двадцать пять талеров на билет не хватает.

– Да ничего. Год терпел – и ещё год потерплю.

– Не надо терпеть. Вот.

С этими словами Михель достал из кармана тяжёлый на вид кожаный мешочек, затянутый шнурком.

– Тут тридцать талеров серебром. На всякий случай. Чтобы точно хватило.

– Михель… Нет, я не могу. Это большие деньги!

– Потом отдашь. Ты же не улетишь потом на этом пузыре?

– Нет, конечно. Ты что, в долг мне даёшь?

– Да. В долг.

Магнус бросил швабру и обнял Михеля за пояс. Выше бы он всё равно не дотянулся.

– Ты мой лучший друг за всю жизнь, – сказал он дворнику.

– Ладно тебе. Ну, отпусти. У меня работа.

Магнус разжал объятия. Михель, пряча лицо, пошёл на выход, и уже у дверей сказал:

– Ты молодец, мелкий. Не думал, что так скажу, но хорошо, что Элинор меня тогда уговорила… Смотри, не потеряй деньги!

– Не потеряю! Я даже билет тебе покажу!

Дворник махнул рукой и уковылял прочь.

Непонятно как Магнус в этот день закончил работу: руки его ходили ходуном, сердце едва не выпрыгивало из горла, и вообще его бросало то в жар, то в холод. Получилось! Он смог! Кое-как собрав волю в кулак, он домыл помещения, сдал ключи сторожу, переоделся, и, не помня себя от радости, отправился на трамвайную остановку. По пути ему откозырял сержант Дерек Лемке. Издалека затрезвонила вагоновожатая Брунгильда. И какие-то парни и девушки – наверное, знакомые Элинор – радостно что-то прокричали Магнусу вслед и приветственно замахали руками. Будто все знали, что скоро он станет самым знаменитым мальчиком Фрюлингштадта.

Сначала он не хотел рассказывать о неожиданной помощи. Как обычно поцеловал маму и сестру, доделал уроки, сбегал в лавку за хлебом. Но держать такую радость в секрете оказалось тяжелее, чем скрывать обиды. За ужином Магнус не выдержал и начистоту выложил всё о разговоре с дворником, и показал кошель. Что тут началось! Мама с Элинор скакали по кухне друг за другом и размахивали полотенцами. Они хохотали, как маленькие девочки. Они щекотали Магнуса. Они начали спорить, кто будет его сопровождать до универсама. И договорились, что поедут все. Заснул Магнус абсолютно счастливым человеком.

Как пролетели вторник, среда и половина четверга, Магнус даже и не помнил толком. Обычно пролетели: за учёбой, домашними делами и работой. Но если бы его попросили рассказать, что за эти дни произошло, он бы сразу и не ответил. Всё вокруг слилось в один яркий разноцветный поток, будто Магнус уселся на ярмарочную карусель. Мыслями он был… нет, не в универсаме, а в гондоле «Цеппелин-смарта» высоко-высоко над землёй, выше даже, чем флагшток на городской ратуше.

Это вовсе не значило, будто он стал хуже учиться или работать. Наоборот: всё стало получаться как-то легко и просто, будто кто-то подсказывал, как будет правильнее. Кастелян герр Штайнер даже пообещал с осени увеличить жалованье за такое отношение к работе.

Вечером четверга он возвращался сильно уставшим – в учебном ткацком корпусе было ужасно жарко и пыльно, и пока он там закончил, с него семь потов сошло. Поэтому он не сразу понял, войдя домой, что никого нет.

Магнус не испугался. Такое уже случалось. Это значило, что часть ткачей и ткачих вновь не вышла на работу, и мастер уговорил фрау Беккер и фройляйн Беккер отработать лишнюю смену. Неприятно, конечно, но такова взрослая жизнь. Он сам разогрел себе ужин, поел и лёг спать.

В половине седьмого утра бодро зазвонил будильник. Магнус проснулся, привёл себя в порядок, позавтракал вчерашним ужином, взял ранец и только в прихожей понял, что мамы и Элинор до сих пор нет дома: в прихожей не было ни обуви, ни одежды.

А если их ограбили, вдруг подумал Магнус. Стараниями бабушки Лизхен и герра Шнитцельбаке вся Вебберштрассе… да какое там, бери больше – весь Фрюлингштадт теперь был в курсе, что Магнус Беккер копит на билет в плавучий универсам. Это огромные деньги! Даже ради половины стоимости билета маму и Элинор могли подкараулить и схватить бандиты.

Он разулся и опрометью бросился в спальню. Деньги мама хранила в тайнике под кроватью. Магнус нырнул под кровать прямо в школьной одежде, не заботясь о её сохранности. С замиранием сердца поднял секретную половицу.

Денег не было.

Магнус забыл, как дышать. Нет, на фабрику бы они с деньгами не пошли. Но они могли вообще не ходить на работу, у них достаточно отгулов накопилось, чтобы вместе съездить в Шённен-Блау за билетами. Их могли ограбить в поезде, а тела выбросить на ходу, о таком уже писали в газетах. А что, если…

В это время раздался стук. Магнус на дрожащих ногах подошёл к двери и спросил:

– Кто там?

– Магнус! Это бабушка Лизхен.

Магнус рывком открыл дверь.

– Малыш Магнус, прости старую, совсем запамятовала вчера. Фрау Магда и Элинор просили передать, чтобы ты их не терял, а я уснула, старая тетеря.

– Где они?

– Они на забастовке.

– Забастовке?

– На фабрике рабочих сокращают, вот профсоюз всех и взбаламутил. Они со вчера там стоят.

До Магнуса дошло, что вчера он не слышал фабричного гудка. И утром тоже.

– А когда они будут? – спросил он слабым голосом.

– Сказали, что твой день рождения они ни за что не пропустят. Я им тут поесть собрала, передать что-нибудь?

– Передайте: если они вечером не появятся, я сам за ними приду.

Всю дорогу в школу Магнус думал. Ткацкий профсоюз, конечно, сила, особенно если в нём состоят мама и Элинор. Но если всё пойдёт плохо? Если бастующих разгонят дубинками и водомётами? Если маму с Элинор уволят? Тогда они не смогут платить за жильё, за курсы Элинор, за газ и электричество. Хорошая ли это мысль – покупать билет в плавучий универсам? Он ведь даже не собирается никуда плыть, только на борт подняться – и обратно. Если подумать, то даже экскурсия сделает его самым знаменитым мальчиком всей земли Ганцфогель!..

Одноклассники заметили, что радостно-мечтательный в последние дни Магнус вдруг пришёл в школу хмурым и задумчивым. Фридрих Цангер злорадно сказал:

– Помяните моё слово – этот балабол опять никуда не поедет и будет придумывать отговорки.

Магнусу было всё равно, он привык, но тут голос подал Юрген Штайн:

– Заткнись, Цангер.

– Что ты сказал?!

– Заткнись.

Началась драка, появился директор и увёл Юргена и Фридриха из класса, а Магнус будто этого и не заметил. Он думал, как там мама и Элинор.

Вернувшись из школы, он переоделся, сделал уроки, и отправился на работу раньше, чем обычно. И работал зло и остервенело, не давая мусору и пыли ни малейшего шанса забиться в самые отдалённые щели, и, наверное, опоздал бы на трамвай, если бы кастелян герр Штайнер случайно не увидел, что в корпусе деревообработки горит свет. Он пришёл, велел Магнусу немедленно отправляться домой и обещал сам убрать инвентарь в кладовку. Магнус равнодушно поблагодарил и отправился домой, где всё ещё никого не было. Но идти на фабрику сил уже не было. Магнус залез с ногами в кресло и заплакал от жалости к себе, маме, Элинор, Михелю, бабушке Лизхен, Брунгильде, и вообще ко всем, кому приходится работать. Так он и уснул.

А на следующее утро ему исполнилось двенадцать лет. Он открыл глаза, а над ним стояли, улыбаясь, мама и сестра.

– С днём рождения, капитан, – сказала мама.

– С днём рождения, – сказала Элинор.

– Вас не уволили? – встревоженно спросил Магнус.

– Нас? Попробовали бы они! – усмехнулась Элинор.

– Нет, капитан, нас не уволили. Мы победили.

– Правда?

– Правда.

Магнус бросился их обнимать. А потом сказал:

– Я передумал. Не нужно никакого билета.

Мама с Элинор испуганно переглянулись.

– Почему?

Покраснев, Магнус объяснил, что ему неудобно перед людьми, которые убиваются за гроши, а он собирается потратить прорву денег на пустяк.

– Стоп, машина! – сказала мама. – Разве ты украл эти деньги? Или выпросил на паперти? Ты их заработал!

– Но я не помогал вам…

– Ты? Капитан, я врача вызову, ты, похоже, переутомился.

Мама села в кресло, рядом с Магнусом.

– Капитан, ты очень нам помог. Ты не клянчил, вёл хозяйство, как взрослый. Ты два года жил этой мечтой, ты упорно работал, чтобы она осуществилась. Я не знаю никого, кто больше тебя заслуживал бы этого. И никто не смеет сказать, что ты тратишь свои деньги на пустяк.

– К тому же мы всё равно уже купили билет, и сдавать не собираемся, – добавила Элинор.

Магнус сглотнул комок в горле.

– И мы завтра поедем в Шённен-Блау?

– Не завтра, а сегодня. Поезд отправляется вечером, завтра утром мы будем там.

– А билет? Можно на него посмотреть?

Билет были из плотного картона, размером примерно в два раза меньше почтовой открытки. На лицевой стороне билета переливался разноцветными огнями плавучий универсам, с обратной был напечатан чёрно-белый ростовой портрет доктора Фитца.

Утром первого мая семья Беккеров сошла на перрон вокзала Шённен-Блау. Фрау Магда и фройляйн Элинор были в самых нарядных своих платьях, Магнусу пришлось влезть в нелюбимый выходной костюм с короткими штанами, и к своему неудовольствию обнаружить, что он всё ещё впору. Несмотря на ранний час, на вокзале было шумно и весело, играл оркестр, слышны были крики зазывал посетить порт и насладиться зрелищем прибытия плавучего универсама.

Магнус впервые был в таком большом городе. Здесь даже вокзал был многоэтажным, и поезда – вот дела! – останавливались на каждом этаже! А то, что было за окнами вокзала, вообще не поддавалось никакому описанию. Огромные здания, широченные дороги, невероятное количество народу, и всё это в непрерывном движении.

– Магнус, будь добр, держи меня за руку, – сказала мама.

– Я не потеряюсь.

– Ты – нет, а я – да.

Пришлось позволить маме взять себя за локоть.

– С богом.

Разношёрстная толпа уезжающих и вернувшихся, провожающих и встречающих бурлила и клокотала. Все толкали всех, все извинялись перед всеми, и никто никого не слушал. Пару раз Магнусу казалось, что ему оторвут руку, несколько раз ему основательно отдавили ноги, а уж сколько раз пихнули, он и считать не пытался. Протолкавшись таким образом через вокзальную толчею, Беккеры оказались на широком проспекте. Под открытым небом всё перестало казаться огромным и быстрым, и волнение слегка угасло.

– Куда сейчас? – спросил Магнус.

– Здесь рядом есть недорогое кафе, – сказала Элинор. – Позавтракаем.

– Может, в универсаме поедим? – предложила мама.

– Кто-то поест, а кто-то и нет, – многозначительно посмотрела на неё Элинор. – У нас всего один билет.

– Ой, божечки, – спохватилась мама. – А где он?

Магнус похлопал себя по карману. Портсигар отозвался глухим стуком.

– Проверь.

Магнус с удовольствием подчинился. Билет был на месте.

– Тогда идём есть.

Кафе действительно оказалось рядом, совсем недорогое, и там на удивление вкусно готовили. Официантка ни капли не удивилась, что Магнус самостоятельно отправляется в универсам. Видимо, в Шённен-Блау таких счастливчиков хоть пруд пруди. Расплатившись, Беккеры дошли до автобусной остановки, сели в двухэтажный автобус – непременно на второй этаж – и поехали в порт.

Если на вокзале народу было много, то в порту и вовсе не пробиться. Людей, кажется, было больше, чем воды в акватории. Беккеров подхватило, понесло, и затянуло в водоворот.

– Мама, Магнус, сюда! – крикнула Элинор. – Вход для тех, кто с билетами.

– Где?

– Да вот, за аншлагом!

Магнус увидел впереди, всего метрах в десяти, огромную белую вывеску «Плавучий универсам доктора Фитца. Вход только по билетам». Они с мамой начали продвигаться туда, и вдруг кто-то с силой дёрнул Магнуса за руку и заткнул ему рот платком. Он тут же потерял из виду и направление движения, и маму, и Элинор. Он слышал их испуганные крики, но ответить не мог: платок надёжно закрывал ему рот. Потом его развернули, и Магнус лицом к лицу встретился с похитителем.

– Михель? – спросил Магнус. Страха как ни бывало. – Что ты здесь…

– Билет. Быстро.

Господи! Как он мог забыть! Он ведь обещал показать Михелю! – Михель, прости! Я совсем забыл! Погоди, я сейчас! Вот, смотри, – Магнус раскрыл портсигар и протянул билет другу.

– Я его забираю, – сказал Михель.

– Забираешь? Я думал, ты тоже будешь копить…

– Да пойми ты, кусок мяса! Мне в жизнь таких денег не скопить! А ты снова заработаешь, ты здоровый, у тебя семья есть!

– Но… ты что, хочешь всю жизнь прожить в универсаме?

– Это не запрещено! Я хорошо прочёл правила! Пока покупки не совершены, можно плавать сколько захочешь, и у меня будет жильё и бесплатная еда. И врач.

– Но я же тебе помогу! Правда!

– Ты ничего не понимаешь, – ответил Михель. – Прощай.

С этими словами дворник выпрямился во весь свой огромный рост и заковылял ко входу в плавучий универсам. Магнус стоял и смотрел, как его лучший друг скрывается в арке вместе с другими обладателями билетов.

– Магнус! Магнус! – раздались громкие рыдания совсем рядом.

– Мама! Элинор! Я здесь!

Его схватили, ощупали с ног до головы, обняли и поцеловали. Он тоже целовал и обнимал. Вдруг толпа на мгновение стихла, а потом взорвалась приветственными криками, которые на несколько секунд заглушил пароходный гудок. Магнус из-за стоящих впереди людей почти ничего не видел, но точно знал, что на одной из четырёх палуб плавучего универсама сейчас играет оркестр, одна из трёх труб слегка дымит, маневровые винты ещё вращаются, но через мгновение один из двух якорей опустится на дно гавани, и универсам примет дорогих клиентов.

Слёз не было. Даже дыра в сердце, через которую всего несколько минут назад свистел ледяной ветер, стремительно затягивалась. Магнус не разрешил Элинор бежать на катер, чтобы снять оттуда Михеля и утопить в собственных соплях. В кармане у него лежало пять серебряных талеров, и он точно знал, что нужно делать.