Текст книги "Плавучий универсам доктора Фитца"

Автор книги: Саммер Ленц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Саммер Ленц
Плавучий универсам доктора Фитца

Плавучий универсам доктора Фитца

В классе Магнуса Беккера все – и мальчики, и девочки – хотя бы раз в жизни видели плавучий универсам. Одни – с пристани, другие – издалека, в бинокль. Фридрих Цангер даже подплывал к нему на шлюпке. Дедушка Фридриха работал одно время речным перевозчиком, и взял внука в плаванье. И хотя Фридрих был задирой, дружить с мальчиком, который прикасался к борту плавучего универсама, хотели все. Ну, кроме Магнуса.

Плавучий универсам доктора Фитца – это огромный пароход с четырьмя палубами, тремя трубами, двумя якорями и одним духовым оркестром. Попасть в этот универсам – заветная мечта каждого, но у пристани Фрюлингштадта он никогда не швартуется, потому что это слишком высоко по течению, и здесь ходят суда только с низкой осадкой. Зато в новом порту ганзейского города Шённен-Блау владелец универсама, доктор Руперт Фитц, разрешает капитану бросить один из якорей.

Происходит это обычно в первый день мая. Швартоваться такому большому судну опасно даже в Шённен-Блау, поэтому гостей своих плавучий универсам встречает прямо на рейде. Едва встав на якорь, универсам издаёт призывный клич, и тотчас два катера с нарядно одетыми пассажирами устремляются к этому чуду науки и техники. Но это, разумеется, не клиенты доктора Фитца, а всего лишь экскурсанты.

За всё то время, что земля Ганцфогель, лежащая по обеим берегам реки Ферез, встречала в своей акватории этот знаменитый пароход, ни в портовом Шённен-Блау, ни в промышленном Фрюлингштадте, ни в добром десятке других городов не нашлось человека, который приобрёл бы полный билет в плавучий универсам.

В стоимость билета входит трансфер, обслуживание кают, развлечения, питание и любой товар, который вы сможете унести. Фирменные сумки, пакеты, корзинки и коробки тоже в счёт билета. Администрация универсама ни в чём не ограничивает своих клиентов. Однажды поднявшись на борт, можно хоть всю жизнь проплавать, прежде чем определишься, что выбрать, и никто тебя не выгонит, пока ты не выберешь товар по сердцу. Подобная роскошь кажется жителям земли Ганцфогель излишней. Зачем отправляться в кругосветное плаванье, если тебе нужна даже такая новомодная вещь, как посудомоечная машина? Её можно заказать через каталог товаров и получить на почте.

Экскурсия в универсам – это развлечение иного толка. Экскурсантов проведут по всему пароходу, от машинного отделения до торговых площадей, разрешат немного попастись среди дорогих витрин, и, возможно, купить что-нибудь в отделе уценённых товаров. А в самом конце гости универсама за дополнительную плату участвуют в лотерее – бросают свои посадочные талоны в огромный плексигласовый барабан, юнга раскручивает его, а затем нужно с закрытыми глазами вытащить из этой кучи талон со своим именем. Рискуют многие, но до сих пор никто не выиграл.

Магнус разглядывал детище доктора экономических наук Фитца только на рекламных проспектах. Нельзя сказать, будто Магнус был самым бедным в классе. Его мама, фрау Магда Беккер, и старшая сестра Элинор работали на ткацкой фабрике Фрюлингштадта, и мама даже подменяла несколько раз мастера, а сестра точно им станет. Магнусу вплоть до совершеннолетия военным адмиралтейством выплачивалась небольшая пенсия по утере кормильца – папа Магнуса, военный моряк, погиб в бою. Беккеры могли позволить себе съездить к морю на курорт, провести в дом газ и электричество, исправно оплачивали счета, и даже хватало денег Элинор на вечерний колледж. Магнусу просто не везло. Он или болел, или мама с Элинор были на работе, или ещё какая-нибудь досадная накладка мешала им всей семьёй отправиться в Шённен-Блау, чтобы поглазеть на знаменитый на весь мир магазин всякой всячины.

Обычно Магнус не создавал проблем. Бывало, конечно, что он попадал мячом в чьё-нибудь окно, терял ключи, забывал заправить постель или вымыть ноги, но это, как считала мама, не повод для трагедии, это всё поправимо. И вдруг, накануне своего десятилетия, Магнус попросил у мамы и Элинор в подарок ни много ни мало, а билет в плавучий универсам.

Мама тогда сказала, что это очень дорого. Чтобы купить полный билет в плавучий универсам, нужно работать весь год, экономить на всём, и ещё неизвестно, хватит ли. Может, лучше велосипед? Магнус подумал и сказал, что если велосипед ещё не купили, то лучше эти деньги отложить на следующий год, чтобы проще было купить билет. Мама и Элинор удивились, но желание именинника – закон, и десятый день рождения Магнус встречал без подарков и именинного пирога. Карманные деньги по решению Магнуса тоже пошли в фонд билета.

После летних каникул Магнус решительно налёг на учёбу, и в конце семестра заработал именную стипендию директора Фрюлингштадтской школы. Он вовремя делал уроки, бегал в лавку, сортировал бельё для прачечной, даже ужин готовил, чтобы мама и Элинор видели: Магнус достоин того, чего просит! Зимой он отказался от новогоднего и рождественского подарков.

Год пролетел быстро. Утром одиннадцатилетия Магнус проснулся за час до будильника и тщательно обшарил всю комнату. Вожделенного подарка не было нигде. Мама и сестра ещё спали, будить их было нельзя, и Магнус изнемогал от нетерпения. Ведь плавучий универсам должен прибыть в Шённен-Блау уже завтра!

От отчаяния он прокрался на кухню и начал готовить завтрак. Замешал тесто на блинчики, нарезал сыр, включил плиту и поставил греться сковородку. Когда запахнет блинчиками, мама и Элинор обязательно проснутся.

Они и вправду проснулись, поцеловали Магнуса в щёки, поздравили с днём рождения и сели завтракать. О подарке никто не сказал ни слова. Магнусу кусок не лез в горло. Он ковырял вилкой в стопке политых клюквенным сиропом блинчиков, и в конце концов не выдержал.

– Мама…

– Да, капитан?

В день рождения она всегда звала его капитаном.

– А можно спросить?

– Про подарок?

– Да.

Мама убрала тарелки, кружки и вилки в мойку, сполоснула руки, тщательно вытерла их кухонным полотенцем и сказала:

– Капитан, тут такое дело… Мы не смогли.

У Магнуса задрожали колени и запершило во рту. Мама с сестрой за всё это время не давали ни малейшего намёка, что может не получиться. Они подбадривали его, тоже строили планы, как поедут в Шённен-Блау и чем будут там заниматься, пока Магнус гуляет по универсаму…

– Магнус, только не реви! – предупредила Элинор.

Хорошо ей говорить! Он уже проболтался в классе, что ему подарят. Ему, разумеется, никто не поверил, все начали дразниться. Даже лучший друг Юрген покрутил пальцем у виска: больной, что ли? Скажи ещё, что пасхальный кролик яйца несёт.

– Капитан, миленький, ну, прости нас, пожалуйста, – сказала мама, тоже едва не плача. – Мы собрали все деньги, Элинор вчера взяла отгул за свой счёт и специально ездила в Шённен-Блау, в кассу пароходства…

Оказалось, что детский билет в плавучий универсам нельзя купить без взрослого, если это не экскурсия. А взрослый билет стоит в пять раз больше.

Это была катастрофа. Магнус сколько угодно мог ограничивать себя, но только не маму и Элинор… Мечта умерла. Он собирался горько её оплакать.

– Я кому сказала не реветь? – строго повторила Элинор. – Мы ещё можем поехать и купить экскурсию.

– Отстань! Я не хочу экскурсию!

– Нет уж, Магнус, не отстану.

Элинор села перед братом на корточки и посмотрела ему в глаза. Глаза у Элинор красивые – большие, тёмно-карие, и сама она очень милая.

– Я знала, что ты не согласишься на экскурсию. Поэтому у меня есть для тебя особенный подарок, – сказала она. – Даже два, если честно. Посмотри в кладовке. Думаю, это тебе точно пригодится.

Магнус встал со стула и покорно отправился в кладовку.

Подарки он увидел сразу. Два больших свёртка, один – почти в рост Магнуса, другой – ему до пояса. Элинор упаковала их в белую обёрточную бумагу так щедро, что это могло быть что угодно, даже якоря с плавучего универсама. Ещё и нарядными лентами перевязала.

– Что это? – спросил Магнус, обернувшись к маме.

Мама, похоже, тоже не знала, потому что вопросительно смотрела на Элинор. Элинор почти не улыбалась. Она, наверное, боялась, что подарок Магнусу не понравится.

– Открывать?

– Подожди, капитан, я сяду, – сказала мама и присела на краешек стула.

В первом свёртке оказалась настоящая дворницкая метла. Такие стоят в углу скобяной лавки герра Шнитцельбаке и стоят четверть талера, потому что, как утверждает сам герр Шнитцельбаке, им сносу нет. Во втором свёртке Магнус нашёл совок на длинной ручке, тот, из которого не вываливается мусор. Такой совок стоит полталера. Ещё столько же – и получится велосипед, от которого Магнус отказался в прошлом году.

– Братик, ты только не торопись обижаться, ладно? – взмолилась Элинор. – Мы с мамой очень тобой гордимся. За прошедший год ты стал взрослее всех твоих одноклассников. И я подумала: если ты уже такой взрослый, может, тебе найти работу? В нашем колледже дворнику Михелю нужен помощник. Если хочешь, я договорюсь.

– А сколько будут платить?

– Немного. Всего талер в неделю. Но зато на следующий год мы абсолютно точно накопим на билет, потому что с двенадцати лет сопровождение взрослых уже не требуется.

Магнус шмыгнул носом, подошёл к Элинор и обнял её. Элинор тоже обняла брата.

– Только не реви, – предупредил он.

Сказать, что в школе день прошёл ужасно – это ничего не сказать. Известие о том, что Магнус собрался в плавучий универсам, ещё вчера облетело все классы, и сегодня все только и ждали, чтобы увидеть Магнуса без билета. Все – и даже Юрген! – обзывали Магнуса хвастуном, говорили, что он завидует славе Фридриха. Девочки сложили бумажный кораблик, написали на нём «Плавучая лавка хвастуна Магнуса». Фридрих несколько раз пребольно ударил Магнуса по щиколотке, а в конце уроков на ранце кто-то написал чернилами «подайте на билетик». Напрасно учителя пытались вразумить обидчиков Магнуса. Напрасно он сам пытался объяснить, что на самом деле накопил на детский билет, просто без взрослых туда не пускают. Никто не хотел слушать.

Сначала Магнус хотел отлупить всех. По счастью, он понимал, что даже Юргена вряд ли отлупит, хотя они и одного роста. К тому же за драку его вряд ли похвалят, а терять именную директорскую стипендию – три талера за семестр – в его планы не входило. Можно было зареветь и убежать, и несколько раз Магнус был близок к этому. Но тогда пиши пропало, и даже если произойдёт чудо, и он внезапно окажется в универсаме, и фотографию опубликуют на первой полосе «Фрюлингштадт цайт», он навсегда останется в памяти школы как тот, кто заревел и убежал. Терпеть издевательства помогала мысль о подарке Элинор. Как он вернётся домой, как сделает уроки и как вместе с сестрой пойдёт знакомиться с дворником Михелем.

После школы одноклассники и прочие, кому было не лень, шли за Магнусом, швыряли в него комки грязи, прошлогодние шишки, плевались жёванной бумагой. Фридрих, отчаявшись задеть Магнуса, назвал его маму и сестру нехорошими словами. Магнус назвал его говнюком, и это стало поводом устроить кучу-малу, в результате которой Магнусу оторвали рукав школьной куртки, поставили фингал и укусили за подмышку.

По счастью, дома никого не было. Магнус приложил к фингалу грелку со льдом, и в таком неудобном положении сделал уроки. Потом, уже без грелки, пришил, как умел, рукав куртки. До каникул не так далеко, за лето он вырастет и не влезет в куртку, так что мама, наверное, не заметит.

Элинор пришла со смены в пять часов вечера, наскоро перекусила бутербродом, обжигаясь, выпила какао, и спросила Магнуса:

– Готов?

Готов Магнус был уже давно. Нашёл в чулане старый рабочий халат Элинор, вытащил из сундука мамины прохудившиеся ботинки – вот вам и униформа. Головного убора, правда, не было, но он вспомнил об издевательском кораблике, и вытащил его из мусорной корзины, куда было запихнул, вернувшись из школы. Пусть будет хоть какая-нибудь польза.

Внешний вид Магнуса Элинор не понравился, но она не сказала ни слова ни о синяке, ни о надписи на бумажном кораблике.

– Сними это и сложи в сумку, в колледже переоденешься, – сказала она. – И побыстрее, трамвай через десять минут отходит.

Тащить одновременно сумку, метлу и совок не получилось, поэтому Элинор взяла метлу. С ней она была похожа на молодую начинающую ведьму, которая накануне Вальпургиевой ночи отправилась сдавать на лётные права. Завидев её, вагоновожатая Брунгильда затрезвонила на всю улицу. Элинор лишь улыбнулась и помахала в ответ свободной рукой.

Трамвай шёл через весь город. Люди входили и выходили, и только Магнус с Элинор стояли на задней площадке, потому что им нужна была конечная.

Вечерний колледж, в котором училась сестра Магнуса, был не только вечерним. Днём в нём учились те выпускники Фрюлингштадтской школы, родители которых не могли оплатить высшее образование. Здесь преподавали слесарное и токарное дело, готовили обслуживающий персонал для ткацких станков и железнодорожных путей, и много ещё чего. Просто вечером здесь проводились платные курсы для тех, кто хотел поступить в институт и для рабочих, которым предложили стать мастерами.

Магнус здесь уже был однажды, когда потерял ключ и вынужден был просить у Элинор запасной. Но тогда он думал, будто колледж – это только новое трёхэтажное здание, покрашенное в светло-лазоревый цвет. Оказалось, что зданий в колледже целых шесть, половина из которых – производственные, и вокруг каждого нужно убирать территорию. Ещё в обязанности дворника входило отпирать ворота утром и запирать вечером, стричь кусты и газоны, убирать опавшие ветки, не давать разрастаться тополям, поливать в тёплое время года цветы, и убирать их на зиму в оранжерею. Раньше со всем этим управлялся старый дворник Клаус, но он недавно умер, а его помощник, Михель, немножко не успевал.

Об этом Элинор рассказала Магнусу, пока они шли к дворницкой – маленькой будочке на окраине сквера, окружающего колледж со всех сторон.

– И за всё это всего один талер? – испуганно спросил Магнус.

– Балбес, тебе этого всего и не поручит никто, – сказала Элинор. – Тебя никто не трудоустроит, пока ты выше метлы не вырастешь. Просто Михелю нужна помощь, он тебе из своего жалованья платить будет.

– А не обманет?

– Михель-то? Сейчас сам увидишь.

Михеля они увидели издалека. Это был высоченный парень в белом фартуке, который сгребал в кучу прошлогодние листья. Когда Магнус с Элинор приблизились, стало ясно, почему он «немножко не успевал». Михель походил на сломанную куклу. Голова его смотрела вверх и вправо, будто шею заклинило, пальцы на руках скрюченные, левую ногу он подволакивал, правой же будто подпрыгнуть хотел.

– Михель, привет. Я тебе помощника привела.

Дворник повернулся всем телом и наклонился чуть не до земли, потому что смотрящая вверх голова не давала увидеть то, что происходит внизу. Магнус увидел, что глаза Михеля тоже сломаны – смотрят в разные стороны, а правый уголок рта опущен вниз, отчего лицо дворника казалось злым.

– И это помощник? – с трудом сказал Михель. – Маленький.

– Ну что ты опять начинаешь, Михель? – Элинор будто и не заметила разочарования в голосе дворника. – Он справится, он смышлёный.

– Нет. Слабый.

– Значит, дашь ему другую работу. Только учти – не дольше, чем до девяти вечера. Он должен успевать на трамвай.

– Сущеглупая гусыня, – сказал Михель. – Он сбежит.

– А ты сделай так, чтобы не убегал. Клаус, поди, тебя не сильно гонял.

– Заткнись и проваливай, – огрызнулся Михель и перевёл взгляд на Магнуса. – Спецовка?

– Есть.

– Иди в будку. Барахло там оставь. Будешь тележку катать.

Магнус повернулся к сестре, но Элинор была уже на полпути к своему колледжу. Поняв, что Рубикон перейдён, Магнус отправился переодеваться.

В дворницкой было прохладно, вдоль стен стояли лопаты, мётлы, грабли, вилы, на стенах висел всевозможный садовый и плотницкий инструмент. Магнус быстро переоделся и бросился обратно.

– Видишь листья? – спросил Михель, уже не глядя на своего помощника, а просто тыча скрюченными пальцами в гору жухлой листвы. – Их нужно в компост. За оранжерею.

– А где это?

– По дорожке. До конца. Потом налево. Там увидишь. Листья не ронять. Дорожка чистая.

– А вы что будете делать?

– Чай пить, болван! Видишь, сколько ещё?!

Грести и впрямь было много чего. Половина сквера, очищенная от прошлогодней пади, ярко зеленела свежей травой, а другая была будто пылью прибита.

Михель дал Магнусу вилы, показал, как удобнее загружать листву в тачку, и ушёл с граблями в другой конец сквера. Магнус остался один на один со своей работой.

У дворника вилами орудовать получалось куда ловчее. Как Магнус ни старался, вся листва у него отчего-то высыпалась между зубьями. В конце концов, он так умучился, что бросил вилы и начал грузить листву охапками. Дело пошло быстрее. Магнус нагрузил тачку с горкой, схватился за ручки, и чуть не опрокинул. Ближе к ручкам надо грузить, догадался Магнус. Он перераспределил нагрузку. Поднимать тачку стало тяжелее, но зато она перестала вилять из стороны в сторону. Осторожно развернувшись на месте, Магнус покатил тачку по гаревой дорожке.

Пару раз ему приходилось останавливаться от усталости, ещё три раза из-за лёгкого встречного ветерка, норовившего выдуть листья из тачки. Но с грехом пополам он всё-таки докатил тачку за оранжерею, вывалил листву, и налегке, чуть ли не вприпрыжку, погнал назад.

Гора листьев как будто и не убыла. Магнус с тоской посмотрел на эту невероятных размеров кучу, погрозил кулаком липам, сбросившим столько листвы, и принялся грузить тачку снова. Теперь он сразу развернул её в сторону оранжереи, и трамбовал листья, чтобы влезало больше, а чтобы ничего не разлеталось – накрыл груз сверху халатом и придавил сверху вилами, не просто так же им валяться.

Рейсы до компостной ямы и обратно участились. Скоро Магнус сбился со счёта, сколько раз он ездил туда-сюда. Он грузил, отвозил, вываливал, возвращался. И вдруг листья закончились. Он сам не заметил, как всё увёз.

Гордый, Магнус покатил тачку туда, где Михель скрёб землю граблями.

– Я всё! – сказал он.

– Наконец-то, – сердито ответил дворник. – Думал, ты сдох. Убирай эту кучу.

– Эту?! – протянул в ужасе Магнус.

Оказывается, пока он воевал с первой кучей, Михель успел нагрести вторую, раза в три больше той.

– Шевелись!

Магнус тяжело вздохнул и принялся загружать тачку.

Чем темнее становилось небо, тем короче становился путь до компостной ямы. На ладонях появились мозоли, ноги в ботинках молили о пощаде, пот стекал по лбу и спине, штаны норовили сползти. Казалось, теперь не Магнус толкает тачку, а она тащит его за собой. Солнце, отражаясь от стеклянных стен, расцветило парк жизнерадостными красками, но Магнусу это буйство природы не приносило никакого удовольствия. Он думал только об одном: как бы не упасть и не рассыпать листья по дорожке.

Занятия у Элинор закончились без десяти девять. Она вышла на крыльцо главного корпуса и огляделась в поисках брата. Магнус ждал её у ворот колледжа, рядом с ним стоял Михель. Оба были мрачны и друг на друга не смотрели.

– В чём дело? – спросила Элинор, подойдя ближе.

– Не годится, – покачал головой дворник. – Слабый. Вот оплата. Больше пусть не приходит.

Михель отсчитал четыре медяка и протянул Элинор. Она исподлобья посмотрела на дворника и сказала:

– Во-первых, работала не я, а мой брат, и деньги будь любезен передать ему в руки, если не боишься. Во-вторых, где ты за такие деньги найдёшь помощника лучше? Может, в дирекцию пойдёшь? Они тебя мигом попросят освободить место тому, кто справляется. А в-третьих, дорогой Михель, ведёшь ты себя по-свински.

Михель яростно задышал, повернулся к Магнусу и буквально затолкал монеты ему в ладонь, после чего быстро, как только мог, уковылял прочь, повторяя «доннерветтер». Элинор, как ни в чём не бывало, пошла к остановке трамвая. Магнус поплёлся вслед за ней. Он ничего не понимал. Разве он не старался? Разве он не перетаскал все листья за оранжерею? Разве он оставил хотя бы листик на дорожке? Но Михель всё равно остался им недоволен, ворчал, называл бесполезным куском мяса, и вот, получается, уволил. Видно было, что Элинор разочарована. Магнусу не хотелось разочаровывать сестру, тем более, что она изо всех сил старалась ему помочь.

– Лина, – сказал он, когда они сели в трамвай. – Я не виноват, честно. Я всё делал…

– Глупый, – ответила Элинор и взяла Магнуса за руку. – Я уверена, что ты всё делал правильно. Михель, похоже, очень ревнует к своей работе. Он получил её недавно, и очень боится её потерять. Ты же видел, какой он…

– Он воевал?

– Нет, что ты. Просто он таким родился, поэтому все думают, будто он ничего не может. Клаус всему его научил, хотя мог обходиться и без помощника. Михель может делать всё не хуже Клауса, но ему приходится тратить на это немного больше времени. И теперь Михель боится: если кто-то из дирекции увидит, что у дворника есть помощник, то там могут нанять кого-нибудь не такого… ну, как Михель. Ничего, мы найдём тебе ещё что-нибудь. У нас на фабрике…

– Ой! – вдруг всполошился Магнус. – Метла! И совок! Я же их в будке оставил!

– Ерунда, завтра я их заберу, – успокоила его Элинор. – Ой, нет, у меня завтра смена…

– Мы завтра не учимся, я сам могу съездить.

– Хорошо. Вот тебе на завтрашний проезд и провоз багажа…

– Не надо. Мне заплатили, ты забыла, что ли?

Элинор пристально посмотрела на брата и сказала:

– Магнус, мне кажется, ты очень быстро взрослеешь.

От этих слов у Магнуса запылали уши, а по спине побежали приятные мурашки. Всё-таки Элинор очень милая. Вряд ли кому-то сёстры говорят в день рождения настолько приятные слова.

Дома их ждал капустный пирог от бабушки Лизхен, соседки Беккеров. Бабушка Лизхен торговала на рынке тыквенными семечками и куриными яйцами, в гости заглядывала нечасто и только по неотложным делам – соли спросить или занести вчерашнюю газету, но сегодня вдруг зашла основательно. Выглядела она какой-то особенно торжественной: в кипенно-белых чепце и переднике.

– Сегодня по рынку слух прошёл, будто малыш Магнус билет в плавучий универсам покупать собрался, – сказала бабушка, когда они сели ужинать.

– Что? – посмотрела мама на Магнуса.

– Я здесь ни при чём! – покраснел Магнус.

– Вы, фрау Магда, не удивляйтесь. У нас бургомистр только подумает, а на рынке уже известно, что торговая точка подорожает. Я это к чему разговор-то завела, – теперь бабушка Лизхен обращалась непосредственно к Магнусу. – Ты, милый, возьми мне там, пожалуйста, по мотку золотой и серебряной пряжи, я точно знаю, что там есть. Хочу, знаешь ли, гобелен закончить, прежде чем богу душу отдам, а там без золота и серебра ну просто срам получается, я уже столько раз распускала…

– Э… – растерялся Магнус.

– Он обязательно возьмёт, – пообещала Элинор. – Мы даже список напишем. – Только это случится через год, не раньше.

– Да-да, конечно, я не тороплю, – часто закивала соседка. – Для нас, стариков, что год, что десять – всё едино. С днём ангела тебя, малыш!

Магнуса очень удивило, что одно только обещание доставило бабушке Лизхен столько удовольствия. Мама говорила, что пожилым людям приятно оказанное им внимание и уважение, наверное, это тот самый случай.

Дальше ужин прошёл как обычно: Беккеры рассказывали о том, что произошло за день, бабушка Лизхен тоже поделилась своими наблюдениями на рынке, пирог оказался очень вкусным. Когда со стола убрали, а соседку проводили, Магнус понял, что если сейчас же не отправится спать, то упадёт прямо под стол, настолько он вымотался. День оказался очень длинным, хотя и пролетел быстро. Пожелав всем спокойной ночи, он отправился к себе на чердак, и заснул прежде, чем успел укрыться одеялом.

На следующее утро он чуть было не проспал. Хорошо, что петух бабушки Лизхен такой голосистый.

Метла и совок! Магнус посмотрел на будильник. Трамвай через пять минут. Натянув штаны, Магнус схватил рубашку и быстро спустился вниз. Мамы и Элинор уже не было, на столе, накрытый салфеткой, ждал завтрак. Увы, времени уже не было, поэтому Магнус сунул в башмаки босые ноги и выскочил из дому, на ходу застёгивая рубашку. В трамвай он впрыгнул почти на ходу, и, отдышавшись, понял, что не запер дверь. Ладно, может быть, за тот час, что его не будет, никто к ним в дом не заберётся.

В субботнее утро колледж и сквер вокруг него выглядели очень нарядно. Зелень травы теперь ничего не скрывало, и она переливалась в лучах солнца, словно какое-то сокровище, а не обычная трава, которую щиплют коровы, кролики или, например, куры бабушки Лизхен. Магнус ещё раз отметил, что после него вчера не осталось ни листочка.

Он подошёл к воротам, но те оказались заперты. Колледж по субботам открывался с десяти часов, то есть ждать нужно не меньше полутора часов. В глубине сквера угадывалась дворницкая будка. Дверь в неё была открыта настежь, из трубы вился едва заметный дымок. Значит, Михель там. Крикнуть ему? Судя по вчерашним событиям, дворник точно не будет рад его видеть. Но как тогда попасть в сквер? Между прутьев Магнусу уже не просочиться, а перелезть через высокую ограду даже пытаться не стоит.

Он пошёл вдоль ограды в надежде найти какой-нибудь лаз. Увы, прутья стояли один к одному, и в их строе просвета не было. На углу улицы ограда тоже поворачивала, и теперь вела вниз, к реке. Делать всё равно было нечего, и Магнус пошёл туда.

Но и у реки его ждало разочарование. Не доходя каких-то десяти метров до кромки воды, ограда вновь поворачивала, и дальше, сколько видит глаз, тянулась вдоль берега.

– Эй, малёк, ты чего здесь крутишься? – окликнул его какой-то человек в выходном клетчатом костюме, канотье и лаковых штиблетах. В одной руке он держал перчатки, в другой – трость.

– Ничего, – ответил Магнус. – Мне туда нужно, а там закрыто.

– В десять часов откроют.

– Мне не гулять, мне по делу.

– Скажите пожалуйста, дела у него, в выходной-то день! Все школьники в Шённен-Блау стремятся, на универсам посмотреть, а этот тут околачивается.

Понять человека было трудно. С одной стороны, он, вроде, выражал недовольство поведением Магнуса. С другой стороны, мужчина не выглядел угрожающе, голос его был скорее весёлым, чем сердитым.

– И какое у тебя там дело? – спросил незнакомец.

– Мне нужно забрать у дворника метлу и совок. Они мои.

– Ну, если нужно, то идём. Я директор колледжа, и у меня есть ключи.

Тут Магнус не на шутку испугался. С одной стороны, Михель оказался пренеприятным типом, и расстались они вчера не самым лучшим образом. С другой стороны, Магнус знал, что Михель боится дирекции, и директора, стало быть, боится тоже. И как теперь объяснять, каким это образом какой-то мальчишка оставил у дворника метлу и совок?

– А… извините… я, может, в следующий раз? – заюлил Магнус.

– Да чего ждать-то, малёк? Мне всё равно по пути.

– Вы только не ругайте Михеля, ладно? – попросил Магнус. – Честное слово, он тут ни при чём.

– Разберёмся. Да не переживай ты так, пустяковое же дело, – успокоил директор Магнуса.

Они бодрым прогулочным шагом проделали обратный путь до ворот колледжа. Здесь директор похлопал себя по карманам, после чего раздосадовано пробормотал:

– Вот растяпа! Ключи-то у меня в другом пиджаке. Ладно, пойдём, тут недалеко. Я с тобой возвращаться уже не буду, дам тебе ключи, а ты передашь их Михелю, он мне потом отдаст.

– А так можно? – Магнус обрадовался, что дворник не увидит его вместе с директором.

– Не вопрос, малёк. Идё…

– Ты здесь чего?!

Магнус растерянно поднял глаза и увидел грозно нависшего над ним дворника. В руках у Михеля был бумажный пакет, из которого торчало горлышко бутылки и батон.

– Пшёл вон, урод, – окрысился на него директор. – Здесь приличные люди гуляют, не видишь?!

Директор неожиданно крепко сжал ладонь Магнуса и потянул за собой.

– Но… – попытался возразить Магнус.

Директор сжал руку ещё сильнее, даже больно стало:

– Никаких «но», малёк, давай быстрее. Тебе же ещё нужны ключи?

– Но Михель…

– Да никуда не денется твой Михель.

– Это я Михель, – сказал дворник, переключив внимание с Магнуса на директора. – Я тебя знаю. Остенштрассе. Галантерея. Перчатки. Вольдемар, да?

Магнус взглянул на «директора», и теперь ему стало не просто страшно. Он ощутил, как душа уходит в пятки. По лицу Вольдемара, словно волны, прокатились выражения страха, досады, ненависти, и ещё чего-то, что Магнусу было пока незнакомо. «Директор» замахнулся тростью, пытаясь ударить ею Михеля, причём ударить не так, чтобы ему было больно. Вольдемар хотел нанести дворнику смертельный урон.

По счастью, трость была у «директора» в левой руке, потому что правой он держал за руку Магнуса. И левшой «директор» тоже не был, поэтому удар своей цели не достиг. Он только выбил бумажный пакет с едой из рук Михеля. Бутылка в пакете разбилась, и на мостовой моментально образовалась белая молочная лужа.

– Ах ты мясо! – рассердился дворник, неожиданно ловко сгрёб Вольдемара в охапку и начал мять, как мнут тесто. Магнусу показалось, что затрещали кости, и он от страха заорал во весь голос. Именно в этот момент раздался полицейский свисток. Все – Михель, «директор» и Магнус – мгновенно встали по стойке смирно.

Полицейский, здоровенный детина, такой же высокий, как Михель, но раза в три шире, быстро пересёк проезжую часть, на противоположной стороне которой появился незадолго до этого.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, господин полицейский, лёгкое недоразумение. Я нечаянно разбил бутылку молока этого несчастного, он рассердился, но я не в претензии.

– Ах ты мясо! – Михель вновь полез в драку.

– Молчать! – перебил полицейский. – Мальчик, ты с кем?

– А вы знаете?! – внезапно оживился «директор». – Кажется, я что-то видел. Этот урод приставал к мальчику, когда я шёл мимо. То есть я сначала не придал значения…

– Что? – хором спросили полицейский и Михель.

– Да-да, теперь я понимаю! – продолжал «директор». – Кажется, он звал его в сквер, он там дворником работает.

– Мальчик? – полицейский посмотрел на Магнуса.

Магнуса сковал ужас. Этот «директор» Вольдемар врал, как дышал. Он был уверен в себе, ни капельки не боялся полицейского, и говорил так, будто он здесь один. И при этом смотрел на Магнуса, как змея смотрит на мышь.

– Ребёнок напуган. Давайте, я отведу его домой…

– Этот мужчина сказал, будто он директор колледжа и может впустить меня в сквер, – услышал Магнус свой дрожащий голос.

– Не случайте его, мальчик только что испытал…

– Зачем тебе в сквер? – полицейский не обращал внимания на болтовню Вольдемара.

– Я шёл к Михелю, – Магнус кивнул на дворника. – Я помогаю ему в свободное от учёбы время.

– Ты сейчас вместо Клауса? – спросил полицейский у Михеля.

Михель кивнул, страшно при этом искривившись.