Текст книги "Ты сеешь ветер (СИ)"
Автор книги: s i e n n a
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Маленькие язычки невидимого пламени всё ещё жалили шею и грудь – там, где Артур касался меня губами, – и время от времени я вздрагивала, будто бы вот-вот собираясь разрыдаться, но глаза мои оставались сухими. Я вся теперь была высохшей и обожжённой, как глина после печи – твёрдая и прочная.
Но мне вновь сделалось мучительно холодно, мурашки поползли по стянутой коже, которая ещё совсем недавно была разгорячённой.
Я наклонилась, чтобы поднять с земли сумку. Платок с травой лежал чуть поодаль, рядом с Артуром, и я не решилась приблизиться.
Он по-прежнему молча наблюдал за мной.
Прежде чем уйти, я обернулась и с тревогой взглянула на озеро. На противоположном берегу клубились штормовые облака. Поднялись волны, в этот раз они не шептали – пели.
О, Нимуэ. Ты сеешь ветер – пожинаешь бурю.
========== iii ==========
На середине жизни – развилка двух дорог.
Я слышал мудрого слова,
Как выбрал он тропу, что хожена едва
И изменить потом уж ничего не мог.
– Ларри Норман —
– 1 -
Прислушиваясь к звонкому стуку ледяных бусин града, я наблюдала за тем, как пейзаж за окном медленно, но верно скрывался под туманным пологом. К несказанному своему восторгу, я поняла, что еще немного – и я стану узницей ледяной тюрьмы.
Ах, какая это радость, когда буря, снегопад или ледяной дождь нарушают привычный ход вещей. В отличие от болезни, претерпевать которую приходится в одиночку, непогода так или иначе касается всех без исключения. Я почти слышала облегчение, с каким задышал Лондиниум и его окрестности, которым Природа, вмешавшись, позволила отвлечься от утомительной человеческой суеты. Нежданное освобождение от тягостной необходимости что-либо делать, от тирании легионеров Вортигерна, бесконечных обысков и досмотров, разбоя и поджогов наполняло моё сердце весельем и триумфом.
Старинная легенда обретала реальные очертания и становилась былью.
Если старик и знал имя истинного короля, то предпочитал держать его при себе. Он вообще не слишком жаловал имена, которыми одни люди нарекали других. Я же узнала обо всём в день, когда клубы густого чёрного дыма поднялись над юго-западной частью города; горел бордель и все близлежащие постройки. Сэйв рассказала, о чём болтали все в округе, а я смеялась и отвечала с издевательским насмешничеством:
«Храни, Боже, царствие нашего истинного короля, ведь без иного вмешательства оно обречено. Что это будет за королевство, во главе которого встанет Артур, будь он хоть тысячу раз Пендрагон?».
И всё же что-то внутри меня с трепетом отзывалось на эту новость.
Дух восстания и предчувствие великих перемен захватили всех, и город превратился в водоворот кипучей деятельности. До той поры, пока не вернулась буря.
Я наслаждалась красотой окружающего мира, охваченного сражением со стихией. Все вокруг поглощало свет, внося свой вклад в величественное завершение уходящего дня. Ветви деревьев в низине склонились совсем низко, и я подумала, что какая-нибудь из них непременно сломается, если ветер ещё усилится.
Мир был восхитителен, мрачное торжество бури заставило меня ненадолго забыть о гостях, которых я ожидала.
Артур шёл ко мне, ненастье вело его, укрывая от погони и пряча от любопытных взглядов. Это была опасная затея, нечто вроде вызова, брошенного стихии. Артур размахивал руками в попытке противостоять грубому напору ветра, а тот только смеялся ему в лицо.
Я смотрела на него замутнёнными глазами бури.
В какой-то момент Артур уже было подумал, что заплутал, и тогда я приспустила полог пелены. Густой туман ещё не успел рассеяться, но теперь было достаточно света, чтобы разглядеть каменный мост, аркой перекинутый через неширокий поток, бежавший вниз к мерцавшему примерно в четверти мили отсюда озеру.
Заметив озеро, Артур вспомнил обо мне, взмыленной и раскрасневшейся, распластанной под ним. Я рассмеялась, и ненастье отозвалось новым сильнейшим порывом ветра, от которого перехватывало дыхание.
Еще несколько поворотов, и Артур вместе со своими людьми выбрался из леса на поляну. На дальнем ее конце, чуть ниже по склону, они наконец увидел хижину. С немалым усилием переставляя окоченевшие ноги, они побрели к дому, посрамленные силой ветра и земного притяжения.
Артур первым преодолел последние сто ярдов, поднялся на крыльцо, и я распахнула дверь прежде, чем он успел занести кулак для удара.
Помещение в один миг заполнилось вымокшими и продрогшими мужчинами, кое-кто из них был знаком мне, а кого-то я видела впервые. Тёмные тени закрутились вокруг меня, взволнованно переговариваясь. Огромный мавр втащил внутрь грузного мужчину, в котором я тут же узнала Кабана. Не испросив разрешения, Артур одним небрежным движением смёл всё с кухонного стола и жестом велел уложить туда раненного.
Он не говорил – ронял слова, угрюмо и неохотно глядя на меня исподлобья.
– Где старик?
– Ушёл.
Кто-то из мужчин уже подбрасывал дрова в очаг. Остальные расселись кто где, потягивая горячительное из фляжек. Блу крутился у стола, со страхом и беспокойством поглядывая на отца.
Артур подложил Кабану под ноги сумку и приказал подать ему воды. Лицо последнего при слабом освещении напоминало череп, побледневшая кожа туго обтягивала кости. Он был в сознании, и когда я наклонилась, чтобы ощупать плечо и грудь, вдруг вздрогнул и запричитал:
– Только не она! Она же меня убьёт!
– Не убьёт, – отрезал Артур.
Кабан застонал и попытался сесть. Я уперлась ладонью ему в грудь, принуждая лечь обратно.
– Тебя что, тупица, ножом полоснули? – спросила я, осматривая кровоточащую рану.
– Легионеры, – ответил за него Тощий, примостившийся на скамье почти в самом углу.
– Меньше бы впихивал в себя еды – быстрее бы бегал, – ворчливым тоном заметила я.
– Хорошего человека должно быть много.
– Тебя много. Но ты всё равно мерзкий.
Я принялась за дело, негромко ругаясь себе под нос. Артур распорядился, чтобы один из мужчин наблюдал за дорогой. Блу помогал мне – разрывал материю на полосы и подавал воду. При необходимости Артур приподнимал раненого, которому было запрещено двигаться самому, хотя он и бурчал время от времени, что всё это было ни к чему.
Наконец я с великим трудом связала концы ткани спереди и потянулась за другими, упорно прячущимися за спиной пациента. Кабан шевельнулся, и первый узел развязался.
– Чтоб тебя, толстый ты ублюдок!
– Дикая баба, – протянул Тощий.
– Как её ещё не отдубасили?
– Святой Павел говорил: «Женщине следует учиться молчанию со всей покорностью», – раздался позади очень строгий голос.
Я вытерла лоб рукавом.
– Он говорил не так, – возразил кто-то. – Он сказал, что жёнам в церкви следует молчать, ибо не позволено им говорить.
– Нет же! – вмешался Кабан, весь белый, как полотно. – Там что-то про то… Ну, мол, не красота – золото, а ум и молчание.
– Вы сейчас все пойдёте вон, – не выдержала я, хлопнув ладонью по столу. – Вместе со своим Павлом.
В ответ раздались смешки.
– Я поверну его на бок. А ты завяжи бинт, – предложил Артур.
Я коротко взглянула на него и только сейчас заметила меч, болтавшийся за его спиной. Кивнув в ответ, я обратилась к Кабану:
– Если ты хоть чуть-чуть дёрнешься, я тебя убью.
– Я же говорил!
– Заткнись.
Я слишком сильно потянула последний бинт за концы, и он вырвался у меня из рук. Пока Блу нащупывал в темноте потерянный бинт, я почивала его отца изощрёнными ругательствами, которые тот терпел с мучительным смирением.
Когда повязка была наконец готова, Кабан хотел было прикоснуться к ней, но я ударила его по руке.
– Лежи смирно.
Артур протянул мне фляжку; из горлышка ударил запах очень крепкого виски.
Я отмахнулась:
– Ему нужен чай или вода.
– Это не ему. Тебе.
– Дайте лучше мне! – вмешался Кабан, снова попытавшись сесть.
Я уложила его обратно, и он негромко застонал.
– Как больно!
– Чудесно! – прошипела я. – Так тебе и надо, – и обведя строгим взглядом собравшихся мужчин, добавила: – Можете оставаться здесь до утра. Но не дольше.
– Нужно выставить на ночь караул, – сказал Тощий.
– Не нужно, – коротко ответила я. – Буря охраняет нас.
– 2 -
Светлые полосы занимающейся утренней зари протянулись над озером. Пока Артур одевался, я смотрела из окна на темные камни, обведенные серой каймой света, на тропинку, что огибала озеро и вела в просторную пещеру.
Ночью мне удалось забыться одним из тех лишенных сновидений снов, которые, кажется, занимают всего миг, а потом что-то вдруг выдернуло меня из дремоты и едва ли не толкнуло в спину, заставляя подняться. Первым делом я нашла взглядом Экскалибур. Новый владелец небрежно прислонил его к стене. Весь вечер Артур посматривал в его сторону с неохотой и даже спать лёг подальше от меча.
Мне было знакомо навязчивое желание отгородиться от того, что напоминало о неминуемом.
Артур замер позади, и некоторое время мы так и стояли, молча, не двигаясь с места – словно собирались с духом, прежде чем прыгнуть в ледяную воду.
В сущности, именно это нам и предстояло сделать.
Путь был опасным – сплошные обледенелые камни. Каждый шаг требовал сосредоточенности, пока мы пробирались к берегу. Артур крепко прижимал мою руку к своему боку, пленяя меня таким образом и одновременно уберегая от падения.
Буря расступалась перед нами, почти кланялась и безмолвно зазывала вперёд. Стояла жутковатая тишина. Я слышала только скрип мёрзлой земли под ногами и шум нашего дыхания. Возникло такое чувство, будто за нами следят, и один раз Артур даже остановился и покрутился на месте, чтобы выяснить, нет ли рядом кого-нибудь. И хотя нам обоим очень хотелось вернуться в хижину старика, ноги словно обрели собственную волю и твердо вознамерились двигаться дальше.
Струи дождя затекали под одежду, и я поняла, что холод проберет нас до костей раньше, чем мы успеем добраться до берега.
Прочистив горло, Артур вдруг заговорил:
– И вот я иду за тобой, ничего не спросив, не поставив под сомнение ни одно твоё слово… Не безумец ли я?
Я чувствовала в нём уверенность, с какой он делал каждый свой шаг, а ещё присутствие несвойственного его натуре смирения. Теперь я знала, что он – мой слепой король, а я – его поводырь, хотя это он помогал мне идти по камням.
Я очень долго избегала смотреть на него, и когда я наконец подняла глаза, то увидела, что он тоже смотрел на меня. Лицо у него было белое и ничего не выражало; он выглядел точно так же, как и тогда, когда мы занимались раной Кабана.
Артур крепче сжал мою руку. Мне показалось, что мы оба стремились поддержать друг друга во время этого нелёгкого пути: разомкнешь руки – и свалишься на камни. Как ни странно, то было успокаивающее чувства. Нас было двое.
Когда мы добрались до озера, я торопливо ступила в воду. Нужно было вернуться в хижину до прихода нового дня. Не услышав позади всплеска, я обернулась. Артур оставался на берегу, и его тревожный взгляд внезапно пробудил во мне волну раздражения. Это напомнило мне возмущение отвергнутой мной силы – достаточно неприятное чувство.
Я протянула к нему обе руки.
– Ты мне веришь?
Конечно, нет. У него не было ни одной причины, чтобы идти за мной. Ни одной, за исключением…
– Как в Иванову ночь. – Артур поднял взгляд, и в его голубых глазах вдруг сверкнуло озорство. – Только без костров и возлияний.
– И холодно ужасно, – добавила я.
– Я бы мог тебя согреть, только ты дурная – лезешь в ледяную воду, – ответил он, стянул с себя пурпуэн и бросил его на камни.
Я чувствовала нетерпение озера и лишь усилием воли заставляла себя не поддаваться его зову и оставаться на месте, дожидаясь Артура.
Когда он вошёл в воду и направился ко мне, я почувствовала, как беспокойство волн утихло, – они были довольны. Я смотрела на него, на твёрдый разворот его широких плеч, на степенность и осанистость, – и видела короля. Достаточно безрассудного, достаточно смелого, чтобы довериться.
Мне почти захотелось броситься ему в ноги.
– Что я увижу? – спросил Артур.
– Всё, что нужно.
Наши руки вновь соединились, и вода, прежде обжигавшая мои ноги холодом, вдруг сделалась тёплой и мягкой. В этот раз она подхватила меня и понесла вперед, прежде чем я зашла достаточно глубоко. В этот раз она приняла меня не как гостью, а как хозяйку.
Я распахнула глаза и раскинула руки. Взглянув ли Артура, я не увидела на его лице выражения муки тонущего человека. Его поцеловала сама Владычица Озера, – родилась мысль, – отныне вода не может причинить ему вреда.
Он крепче стиснул мою ладонь, опасаясь, что я могу ускользнуть от него. Я чувствовала, как ему сделалось больно, когда он попытался разобраться в калейдоскопе тревожных ощущений и туманящих разум картин. Но нам нужно было плыть дальше, вглубь, туда, где в прошлый раз я видела сдержанное сияние погребённого меча. Туда, где пробуждались забытые воспоминания и образы из прошлого.
Я смотрела на Артура сквозь плывущие перед моим лицом волосы, он смотрел на меня – король былого и грядущего и озёрная дева, сошедшие в пучину по доброй воле, поддавшиеся своему предназначению. Ему была свойственна широта охвата веры, мне же – глубина.
Я вопросительно вскинула брови.
«Ты – мой король. Я – твой поводырь».
На шее у Артура напряглись жилы, а лицо потемнело от прилива крови, но он ответил на мой взгляд еле заметным кивком – он понял.
И тогда я взяла его за другую руку, и мягко, но настойчиво потянула за собой, увлекая на дно.
– 3 -
Мир на мгновение почернел, во всяком случае, так мне почудилось. Я лежала на жухлой, вымерзшей посреди лета траве, головой на коленях у Артура, оглушенная, выдохшаяся и немного напуганная.
Артур смотрел в небеса, морщась, потому что ледяной бисер сыпался на его разгоряченное лицо.
– Вот что, – вдруг сказал он. – Я знаю тебя всю жизнь, но не помню нашего знакомства, не помню тебя ребёнком.
Его голос звучал необычайно бодро, хотя мне показалось, что я расслышала какую-то затаенную грусть, которая прежде никогда не скрывалась под поверхностью наших разговоров.
– Ты всегда смотрела на мир, словно сквозь мутную толщу воды, – продолжал Артур. – Тебе никогда не было дела до мирских радостей и горестей. Я даже не помню, чтобы когда-нибудь видел тебя смеющейся.
– Я смеялась, когда узнала, что ты будешь королём, – ответила я, и уголки моих губ дрогнули.
– А когда ты говоришь, у меня возникает мысль: уж не гостья ли ты из другого мира, где на человеческие идеи и поступки смотрят совсем иными глазами? Рядом с тобой я перестаю быть довольным самим собой. А когда мы расстаёмся, когда ты убегаешь от меня, у меня возникает ощущение, будто я только что вёл самую важную в своей жизни беседу, пусть даже говорил в основном я один.
Я поймала себя на мысли, что мне ужасно нравилась та искренняя прямота, с какой он обращался ко мне.
– Много ты видел? – спросила я.
– Я видел достаточно.
Артур опустил голову и взглянул на меня с весельем:
– А ещё я видел, что у тебя под юбкой. Там не было русалочьего хвоста. Так кто же ты, Вивиан?
Я фыркнула и сделала попытку подняться, но он удержал меня за плечо.
– Мой бедный глупый король, – вздохнула я. – Посмешище для своего двора.
Артур наклонился и робким движением убрал с моего лица налипшую прядь. Его губы оказались мягкими и теплыми, солёными от озёрной воды, и я невольно подалась ему навстречу. Я смутно воспринимала холод, сковавший моё тело, я не замечала ничего, кроме обволакивающей и согревающей силы. Прибежище. К этому нельзя было привыкать. Мне тоже довелось увидеть кое-что в озере.
Почувствовав моё сопротивление, Артур нехотя отстранился.
– Отчего ты не даёшься мне? – спросил он.
– Я бы далась, будь всё взаправду.
По-стариковски постанывая, он встал на четвереньки, а затем поднялся полностью и помог подняться мне.
– Разве ты не помнишь? Я ласкал тебя, ты отзывалась.
Он накинул мне на плечи свой пурпуэн.
– Я ли? – отозвалась я, пряча от него свой взгляд. – Или ведьмина сущность?
Артур выпрямился, взглянул на меня строго и серьёзно, а затем вдруг простым и естественным движением привлёк меня к себе, подхватил одной рукой под колени, не обращая внимания на моё сопротивление, и взвалил себе на плечо. До сих пор я не знала, до какой степени он был силен.
Хотя я и продемонстрировала ему своё вялое возмущение, слишком уж противиться всё же не стала. Мне не хотелось проделывать долгий и тяжёлый путь домой на своих двоих, я сильно вымоталась и ослабела.
– Я всё равно тебя возьму, Дева Озера. Одну или вместе с троном, – запальчиво сказал Артур, слегка тряхнув меня веселья ради. – Или на троне.
И его звонкий мальчишечий смех вспорол зловещую тишину.
========== iv ==========
– 1 -
Достигнутые близость и понимание, казалось, испарились вместе с утренней росой: днём между мной и Артуром возникла некоторая принужденность. Разговоры за столом в основном ограничивались просьбами передать то или иное блюдо, ибо каждый из мужчин был озабочен прежде всего тем, чтобы как следует поесть перед тем, как отправиться в дальнейший путь. У меня аппетит отсутствовал, частью по причине ошеломляющих событий, произошедших со мной ранее, а частью потому, что я ощущала на себе недоверчивые взгляды, и мне кусок не лез в горло.
Кабан не выпускал из дрожащих рук чашку с горячей похлёбкой, ел с аппетитом, что было хорошим знаком.
Артур не поднимал глаз от своей тарелки. Наша одежда всё ещё не просохла; я переоделась в домотканое платье, на Артуре же, восседавшем во главе стола, были только брэ и укороченный пурпуэн, небрежно наброшенный на плечи. Вид у него был совсем не королевский.
Было очевидно, что мужчины не хотели говорит о своих дальнейших планах при мне, что представлялось забавным, учитывая, какой опасности я подвергла себя, впустив их в дом.
Затянувшееся молчание делалось невыносимым, но тут сэр Бедивер, самый приличный человек из всех присутствующих, неожиданно произнес:
– Баранина была недурна.
Я посмотрела на него, как на умалишённого. Мясо с трудом отделялось от костей и практически не жевалось.
– Хлеб – свежий, хрустящий – просто восхитителен, – подхватил Рубио.
Мякиш был тягучим и липким.
– Когда ещё так поешь! – добавил Тощий.
Мы с Артуром переглянулись, а затем уголки его губ вдруг приподнялись, хмурое выражение лица исчезло. Я с недоумением оглядела остальных ухмылявшихся мужчин.
– В чём дело? – строго спросила я.
– Ни в чём, – тут же отозвался Кабан, пряча ухмылку за чашкой.
Я перевела вопросительный взгляд на Тощего, но тот только покачал головой.
– Скажите мне! – вмешался Блу.
– Полно вам, – бросил Артур. Глаза его блестели от веселья. – Она всего-то пыталась утопить меня в озере.
Я начинала сердиться, хотя ещё не знала из-за чего.
– Ну да, – ответил Тощий, закашлявшись от смеха. – И ты нырнул ей под юбку.
– За жемчугом, – сдавленным голосом добавил Кабан.
Мужчины разразились хохотом. Я скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.
Тощий вдруг подавился выпитой водой, и она полилась у него изо рта и носа.
– Довольно! – прогремел голос Бедивера. Смех за столом тут же смолк.
– Стало быть, – вдруг вмешался мужчина, который был представлен мне ранее как Скользкий Билл, – и эта часть легенды правдива?
– О чём это ты толкуешь? – спросил Артур, подавшись вперёд.
Продолжая кашлять, Тощий вытер лицо рукавом. Кабан от греха подальше отставил свою чашку с похлёбкой в сторону.
Билл смотрел на меня откровенно оценивающим взглядом.
– Ты никогда не слышал историй об озёрной фее Нимуэ, воспитаннице Мерлина? – спросил он и тут же умолк, как бы ожидая, что я стану рассказывать сама, но я молчала. Ясно было, что он хотел бы задать вопросы, но побаивался принуждать меня к дальнейшему разговору.
– Представь себе, – отозвался Артур. – Некому было рассказывать мне добрые сказки на ночь.
– А это не добрая сказка, – возразил Билл. – Мерлин обучил Нимуэ магии и отдал ей своё сердце. Только оно ей было не нужно. Нимуэ выведала у него все секреты будущего, а затем предала своего наставника.
– Если Мерлин знал будущее, отчего же позволил этому случиться? – спросил Артур.
Некоторое время Билл глядел на меня, крепко стиснув губы, а затем ответил:
– Он был бессилен перед ней, как и любой другой мужчина. Если Нимуэ решила кого завлечь – это дело решённое.
– Как сирена, – вдруг выдал Кабан, и все, включая меня, посмотрели на него с удивлением. – Что? – смутился он. – Мой папаша был моряком. Он говорил, что сирены заманивают путников чарующими песнями, а потом пожирают их.
– Замани они тебя – им бы ещё долго не пришлось охотиться, – отозвался Тощий, и все снова принялись смеяться.
– Есть и другая легенда, – внезапно подал голос мужчина, представившийся Персивалем. Артур жестом призвал всех к молчанию, и Персиваль продолжил: – Владычица Озера – дарительница Экскалибура. Она преподнесла меч твоему отцу, и заберёт его обратно, когда придёт время.
Артур оглянулся, чтобы посмотреть на меч, прислонённый к стене.
– Если так – пусть забирает его сейчас, – предложил он. – Слишком уж много неприятностей он мне принёс.
– Так что скажешь? – обратился ко мне Билл. – Что из перечисленного правда?
– А нет легенды, в которой кучка неотёсанных мужиков вознамерилась разозлить озёрную ведьму, чтобы посмотреть, что из этого выйдет? – Я вздёрнула подбородок.
Артур слегка откинулся назад, составил пальцы обеих рук «домиком» и задумчиво взглянул на меня поверх них.
– Мы благодарны тебе за убежище, – миролюбиво произнёс Бедивер. – За трапезу и за защиту от черноногих.
Я с неопределённым видом пожала плечами и поднялась с места. Я могла бы велеть мужчинам, чтобы они убирали за собой сами, но, вероятнее всего, в таком случае они наведут ещё больший беспорядок.
Кабан окликнул Блу и кивнул в мою сторону:
– Помоги-ка леди.
Мальчишка попытался было воспротивиться, но, схлопотав подзатыльник, понуро поплёлся за мной на кухню. Мне, в отличие от него, не было надобности слушать чужие разговоры. Я сделала так, как сказал мне старик: привела Артура к озеру и помогла ему увидеть то, что он должен был увидеть. Вероятно, далеко не всё. Остальное он узнает позже, когда перестанет упрямиться и сопротивляться.
«Есть разница между тем, чтобы понять, и тем, чтобы по-настоящему уразуметь, глубоко уразуметь, всем существом, а не только рассудком, – говорил старик. – Поистине мудр только тот, кто покорился своей судьбе. Герой является человеком добровольно принятого подчинения.
Как бы то ни было, между Артуром, расположившимся за моим столом, и Артуром, которому предстояло встретить Вортигерна с мечом, по-прежнему пролегала огромная пропасть. Поэтому, услышав, что вместо того, чтобы принять на себя ответственность за происходящее и возглавить сопротивление, Артур собирался выманить короля в Лондиниум, я нисколько не удивилась.
– Мы не нуждаемся в поддержке каких-то там баронов, – заявил он Бедиверу. – Всего-то надо как следует разозлить змею, и она сама выползет из гнезда.
Как самонадеянно.
– А тебя есть идеи, как это сделать? – полюбопытствовал Билл.
– У меня-то есть, – отозвался Артур. – Только вы мне на что?
– Вортигерн спешит закончить башню до Лугнасада, – робко подал голос Рубио. – Нужно помешать ему.
– Как?
– Затопить баржи, доставляющие камни. Заблокировать реку.
– Отлично. Следующий шаг – сорвать поставку рабов.
– Это не понравится нашим друзьям с севера, – ухмыльнулся Билл.
Артур развёл руками:
– Пускай король Вортигерн проявит свои дипломатические способности и решит проблему.
– Что ещё? – спросил Тощий.
– Сжечь его дворец в Лондиниуме, – предложил Персиваль.
– Ух ты! – Глаза Артура горели предвкушением. – Обожаю Ночь Костров.
Нагрузив Блу пустыми грязными тарелками, я прижала кулаки к бокам и повернулась к Артуру.
– Планируешь стать занозой в заднице у короля? – раздражённо спросила я.
На лице Артура появилась кривая усмешка, с какой обычно мужчины смотрят на хорошеньких, но глуповатых женщин.
– Ему понадобится поддержка всех его баронов, он непременно явится в город, и тогда…
– Кто такой Вортигерн по-твоему, Мордред тебя раздери? – воскликнула я и обнаружила, что все уставились на меня с выражением полного ошеломления. Имя Мордреда редко упоминали в праздных беседах. – Глупец из башни?
– Ты мне скажи, – произнёс Артур пренебрежительно. – Ты ведь у нас ведьма.
Меня возмутила его небрежность. Целую минуту я молча смотрела ему прямо в глаза, прежде чем заговорить.
– Дай сюда меч.
Он вскинул брови:
– Хочешь подержаться за мой меч?
Мужчины подавили смешки, опасливо поглядывая в мою сторону.
– Ну это ведь я хранительница Экскалибура, разве нет? – Я кивнула Персивалю.
– Тогда подойди и возьми сама, – ответил Артур. Голос его звучал глуховато, но твёрдо.
– Что, боишься взять его в ручки?
Артур метнул в мою сторону огненный взгляд.
Я чувствовала, как мы ожесточились друг против друга. Казалось, среди остальных мужчин образовался негласный заговор солидарности: они поглядывали на Артура с ожиданием.
– С тобой всегда не просто, да? – спросил он. Прежняя насмешливость сменилась недовольством и даже враждебностью. Мы вступили в противоречие, преодолеть которое можно было, только применив силу.
– Давай, Арт, – вмешался Кабан. – Просто дай ей чёртов меч.
– Заткнись! – вспылил Артур. Он резко поднялся с места, пнул стул и тот отлетел к стене.
На меня это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Я смотрела на него с равнодушным ожиданием.
Артур схватил меч, крепко стиснул пальцами рукоять так, что побелели фаланги, а затем небрежно протянул его мне. На мгновение наши руки соприкоснулись; Артур выпустил меч, я едва не выронила его – такой он оказался тяжёлый.
– Что, снова отвернулся? – спросила я. – Всегда отворачиваешься.
– Я смотрю прямо на тебя, любовь моя, – с раздражением ответил Артур.
Пальцами свободной руки я провела вдоль шероховатой узорчатой поверхности лезвия и обвела кельтские руны.
– Подними его двумя руками, барышня, – предложил Билл. – Вдруг нам всем нужен вовсе не король?
Проигнорировав сказанное, я вновь обратилась к Артуру:
– Ты видел всё, что должен был?
– Где?
– В озере. – Я направила меч на него. Лезвие упёрлось ему в грудь.
Артур не отступил, всё глядел на меня исподлобья, с настороженностью, удивлением и некоторой обидой.
Я ощутила вибрацию меча. Он откликался. Мне, Артуру. Нам обоим.
Сердце моё так и заколотилось.
Мне не требовалось держать меч двумя руками, я не была воином. Я – та, что приносит дары.
Артур отстранил клинок от себя и сделал шаг назад.
– Он твой.
– Он мой, – согласилась я. – И однажды ты вернёшь его мне обратно, Артур. Придёт время, и ты всё узнаешь. А пока, – я опустила меч и протянула ему; он, мотнув головой, нехотя забрал его, – относись к нему с уважением.
Я видела, что Артур больше не гневался на меня. Лицо его сделалось задумчивым, а глаза словно обратились к чему-то далёкому. Он держал меч, и меч был его продолжением.
– Так какая из легенд правдива? – спросил Персиваль. Он обращался ко мне по-доброму, с почтением.
Я рассеяно посмотрела на него, а затем обвела взглядом остальных мужчин, замерших в ожидании моего ответа. Я почти забыла об их присутствии. Возможно, в этом и была проблема. Артур заполонил мои чувства настолько, что его окружение казалось почти несущественным.
Чудо заключалось в том, что та особая действенность, что затрагивает и воодушевляет наши сердца, крылась в самой незатейливой волшебной сказке, рассказываемой перед сном, подобно тому, как аромат океана содержится в крошечной его капле.
В мече было всё: сосредоточие магического мира, власть короля людей и сила воина, страсть любовника и мужество отчаявшегося. Меч – символ военоначалия, правосудия и знания. А знание, как говорил старик, есть великое страдание.
Я вручила Артуру знание, и оно было орудием, данным ему так же, как потерпевшему кораблекрушение судьба посылает нож или леску для ловли рыбы.
Но Артур отвернулся.
Они всё ещё ждали моего ответа, и я удовлетворила их любопытство:
– Нимуэ вверила Экскалибур Пендрагону.
Я намеренно опустила ту часть истории, в которой король в минуту великого и благородного сомнения счёл благоразумным, осуществимым и справедливым избавиться от меча. Умолчала я и о том, что последовало за этим.
Персиваль был доволен тем, что его версия легенды оказалась ближе всего к истине.
– Значит, – прервал торжественное молчание Кабан. – Она всё-таки не сожрёт Артура?
– 2 -
Они оставили мне плату за ночлег. Деревянная трубка, монета, вышедшая из обихода, медная пряжка от плаща, какая-то фигурка из кости и прочее, – груда бесполезного хлама.
Заметив моё недоумение, задержавшийся на пороге Бедивер поспешил пояснить:
– Это подношение.
– Мне без надобности, пускай заберут обратно, – небрежно ответила я.
– Они отдали тебе в дар самое ценное из того, что у них было, – сказал Артур, забросив за плечо сумку и нацепив меч. – Не считая оружия, разумеется.
Я протянула Бедиверу связку чистых бинтов для Кабана. Артур проигнорировал требование оставить раненного и мальчика под моим присмотром, да и сам Кабан ни в какую не соглашался отсиживаться в укрытии. К тому же, была велика вероятность того, что легионеры заявятся ко мне с повторным обыском.
Бедивер склонил голову в почтительном поклоне и вышел на улицу к остальным.
Я повернулась к Артуру.
– А что ты отдашь мне?
– Разве ты не знаешь, Нимуэ? – Впервые за всё время это имя – чужое, тяжёлое и тягучее – отозвалось во мне узнаванием.
И снова это гудение, вибрация его голоса – как тогда, у озера, когда он прижал мою ладонь к своей груди.
– Не знаешь, что я отдал тебе? – снова спросил Артур.
Мне казалось, что я ступала по тяжелой воде, сопротивлявшейся каждому моему шагу. Она будто бы говорила: не иди этой дорогой, не внимай его словам.
Артура окликнули с улицы. Так и не дождавшись моего ответа, он тяжело вздохнул и двинулся к двери. Я смотрела на него, и меня терзало очень неприятное ощущение где-то под грудью.
– Мы ведь всё ещё друзья? – остановившись на пороге, вдруг спросил он.
– Мы с тобой по-разному понимаем дружбу, Артур, – иронично ответила я.
Он обернулся и взглянул на меня с весёлой усмешкой.
– Да ведь у тебя и друзей-то нет.
– А ты дружишь с кем попало.
Мной владела удивительная двойственность чувств: мне хотелось одновременно и поскорее выпроводить его, и удержать.
– Когда всё кончится, – произнёс он безмятежно и тихо, так, чтобы не услышали остальные, – я вернусь за тобой. Явлюсь, как в той старой песне, нагружённый дарами: сто барсуков принесу с побережья речного, сто рыжих выдр, что ныряют в быстрых потоках, сто форелей, резвящихся в озере тихом…
– Только сунься в моё озеро, Артур.
– Я приду, и тогда ты мне не откажешь, – он погладил меня по голове и поцеловал в лоб. Он проделал всё это с какой-то отцовской, чисто мужской покровительственной нежностью, что совсем не вязалось с его легкомысленными словами.
